"Похищенное сердце" - читать интересную книгу автора (Бекнел Рексанна)

Глава 8

Рис сидел молча, поглядывая изредка на лестницу. Он видел, как вышел из зала Тилло, сгорбившись, словно под тяжестью незримого груза. Путь сюда был не из легких, но старик ни за что не хотел расставаться с друзьями.

Затем Рис заметил, как проковылял Ньюлин. Завтра утром он узнает у Тилло, о чем они так долго беседовали. Рис догадывался о том, что Ньюлин понял, кто скрывается под маской странствующего менестреля. Но почему старый бард скрывал его тайну, ему было невдомек. Как бы там ни было, но подобная неопределенность не устраивала Риса. Он решил во всем разобраться.

Хотя в данный момент его больше волновало другое. Зал был пуст. Лестница манила его наверх, и он откликнулся на это безмолвное приглашение. Двадцать пять каменных ступенек вели на другой этаж, еще пятнадцать — на этаж выше, в покои, где его поджидала Изольда. Ни одна деталь не ускользала от внимательных глаз Риса, он подмечал все — расположение окон, число факелов. Если хочешь победить, пренебрегать нельзя даже мелочами. Но тут в полный голос заговорила его мужская натура. Он шел к женщине, и никто не помешает ему. Вот наконец и приоткрытая дверь, и в темноте спальни — огонек, а рядом широкая кровать с пологом из темно-синего бархата.

Как только Рис вошел и прикрыл за собой дверь, он всмотрелся, ожидая увидеть лежащую на постели Изольду, но там никого не было. Рис нахмурился, ему начинала надоедать эта игра в кошки-мышки. Он же видел, чего она хочет, и он желал то же самое. Где же прячется эта маленькая чертовка?

Внезапно позади него скрипнула дверь, стукнула щеколда, кто-то закрыл двери.

Неужели его заманили в ловушку? Страшная мысль молнией поразила Риса. Он мгновенно выхватил спрятанный кинжал и принял оборонительную позу. Черт, она заманила его в западню! Он ожидал, что на него набросятся стражники, укрывавшиеся под пологом темноты, но вместо них от дверей отделилась фигура Изольды с распущенными волосами. Увидев кинжал в его руке, она побледнела.

— Что случилось? С кем ты собираешься сражаться?

— Пустяки, мне померещилось.

Он быстро спрятал оружие, но руки у него немного дрожали, а сердце колотилось сильно и быстро. Он обнял ее.

— Погоди, не спеши.

Она оттолкнула его, пытаясь вырваться.

Но Рис не выпустил ее, а еще крепче сжал в своих объятиях.

— Я не заметил тебя, — горячим шепотом принялся объяснять он. — Когда дверь закрылась, я по ошибке решил, что твой главный страж поймал меня в западню. Но теперь мы наедине, а ведь именно этого нам больше всего хотелось. Не бойся.

Он прижал ее к себе, глядя ей прямо в глаза.

— Ну, что же ты! Поцелуй меня, я сгораю от нетерпения.

У Изольды не было сил сопротивляться его вкрадчивому голосу, но сердцем она ощущала в его словах какое-то притворство и фальшь. Что-то в его поведении не укладывалось в ее голове, что-то было явно не так. Но тут его губы прижались к ее губам, и у нее все поплыло перед глазами. Его крепкие объятия, горячие поцелуи, напористость заглушили возникшие подозрения. Способность рассуждать, благоразумие сразу исчезли, растворились, спрятались где-то глубоко-глубоко. На их место пришло одно лишь всепоглощающее желание: огромное, неодолимое, охватившее ее целиком, и она покорно уступила возникшему влечению.

Ривиус осыпал ее лицо страстными поцелуями, от которых перехватывало дыхание в груди. Она обвила его шею ласковым кольцом рук и поцеловала в ответ. Изольда старалась подражать ему, но он был настолько сведущ в искусстве любви, что она никак не могла уловить нужный ритм. Его чувственный рот, исходящий от него волнующий мужской запах пробуждали в ней страсть. Он провел языком по ее губам, и губы Изольды сами открылись, невольно отозвавшись на его настойчивость. Язык проникал все глубже, и все сильнее распалялся жар внутри ее тела.

Изольда даже не успела заметить, как оказалась на кровати. Его поцелуи не прекращались ни на секунду. В темном помещении горела лишь одна свеча. Мужчина казался огромным призраком, проникшим к ней в спальню. Если бы не его слишком осязаемые ласки, если бы не реальная тяжесть его тела, она сочла бы все это галлюцинацией или плодом разгулявшегося воображения. Но нет, он был настоящим мужчиной из плоти и крови. Вдруг страшная, оскорбительная мысль пронзила сознание Изольды.

— Нет, не надо, — прошептала она.

— Ну что ты! — Он ласково поцеловал ее в губы. — Ведь и ты, и я хотим этого.

— Да, ты прав, но не здесь… не в этой спальне, — упиралась Изольда.

— Почему нет? — ласково спросил Ривиус, стаскивая одну бретельку сорочки с ее плеча. — Здесь такая удобная широкая кровать. Чего еще можно желать?

— Но, Ривиус, неужели ты не понимаешь?

— Чего? — шутливо отозвался он и принялся сквозь сорочку нежно покусывать ее сосок.

Она изогнулась от наплыва новых острых ощущений.

— Какая славная кровать! — продолжал он, задирая подол сорочки и лаская ее бедро. — Мне всегда хотелось иметь такую.

— Но это же спальня моих родителей.

На этот раз он промолчал. Нет, все-таки отозвался, но ответом стали его поцелуи. Теперь он гладил и ласкал ее всю. Соски Изольды стали твердыми, и безрассудная страсть с новой силой отуманила сознание. Девушка схватила Риса за волосы и прижала его голову к груди. Она не могла объяснить, что именно происходило с ней, но в одном не сомневалась: это было нечто необыкновенное и удивительное. Сладкая мука казалась невыносимой, но если бы вдруг по какой-нибудь причине она прекратилась, то это невозможно было бы пережить.

Собрав все силы, она взглянула ему в глаза:

— Ривиус, погоди. Я приготовила другое ложе — наверху, в башенке.

Сперва по его лицу, охваченному страстью, невозможно было определить, слышал ли он, что она сказала. Но тут он прерывисто вздохнул и ответил:

— Очень хорошо. Поднимемся в то гнездышко, которое ты свила для нас с тобой. — Чуть отдышавшись, он вдруг сказал: — Но сперва я хочу показать тебе одну штуку.

С этими словами он чуть-чуть опустился вниз — так, что его лицо оказалось на уровне ее груди, и губы отнюдь не бездействовали. Боже, что он задумал? Пусть делает побыстрее, или она умрет, задохнется от охватившего ее блаженства.

Но тут Изольда замерла, потому что почувствовала, как его рука проникла меж ее бедер в самое сокровенное место, до которого никто никогда не дотрагивался. Вздрогнув, она попыталась сжать ноги, но его рука не унималась и продолжала ласки. Схватив его за плечи, она попыталась остановить его:

— Ривиус, прекрати…

— Ш-ш, — прошептал он и начал двигать пальцем взад и вперед.

— О, Ривиус! — выдохнула она, ей казалось, что поток никогда не ведомого сладострастия подхватил ее и понес куда-то высоко-высоко, навстречу ослепительному сиянию. — Что ты делаешь?

— Я? Показываю тебе, на что способен любящий мужчина. Тебе хорошо?

— Да… да… да, — ритмично выдыхала она в такт ласкающим движениям его пальцев.

— Но это только начало, Изольда, — прохрипел он. — Сейчас я покажу тебе нечто большее.

О нет, ее сердце не выдержит, не выдержит! Да-да, пусть делает что хочет. Это была ее последняя сознательная мысль. Он прильнул губами к ее груди, и внутри ее вспыхнул огненный цветок, радужные круги побежали перед глазами. Она взлетела еще выше, ей казалось, что неведомая сила несет ее по высоким волнам, то приподнимая, то опуская, пока наконец огромная волна, ниспадая, не вынесла ее на берег и она, обессиленная, полуживая, замерла, задыхаясь и лежа на земле.

К ее удивлению, она не умерла. Изольда понемногу пришла в себя. Тяжело дышащий Ривиус лежал, упираясь щекой в ее живот. Что же он делал с ней? Со слов матери Изольда в общем и целом знала, что представляют собой интимные отношения, но то, что Рис вытворял с ней… Неужели этим же самым занимались ее отец и мать? Она поспешно отогнала от себя эту мысль. Вдруг она опять с горечью осознала, что они находятся в спальне родителей. Она резко привстала, упираясь локтем в постель.

— Нет, так нельзя. Это неправильно…

— Что именно? — удивился Ривиус.

— Пойми, нельзя заниматься этим здесь, в спальне моих родителей… Это нехорошо, — сказала Изольда.

— Напротив, у нас все идет неплохо. А эта кровать как нельзя лучше подходит для того, чем мы будем заниматься дальше. Очень удобное местечко.

Он лег на нее всем телом, и хотя Изольде больше всего хотелось, чтобы Ривиус продолжил ласки, но чувство стыда, уважения к родителям заставило ее с новой силой сопротивляться его намерениям.

— Не здесь, Ривиус. Я же просила тебя. Давай перейдем в башенку, там тоже есть спальня.

— Тебя беспокоит то, что мы лежим в кровати твоих родителей?

— Да, — закивала она.

— Ну что ж, тем более нам не следует уходить отсюда!

Услышав такие слова, Изольда удивилась и растерялась.

Что могли они означать?

— Я не понимаю тебя… при чем здесь мои родители?

Не отвечая, он раздвинул ногами ее бедра и прижался к ее трепещущей плоти, жаждущей продолжения. Но какое-то нехорошее предчувствие уже овладело душой Изольды. Что-то пошло не так, но что это было, она пока не могла объяснить. Она лежала на кровати родителей с почти не знакомым ей мужчиной. Конечно, ее влекло к нему. Пожалуй, она слишком быстро уступила его домогательствам. Поторопилась?! В самом деле, что она знала об этом человеке? Почти ничего!

— Постой.

Она попытались оттолкнуть его.

— Нет. — Он плотно прижался, входя в неё.

— Не надо! — крикнула она.

— Поздно, — хрипло ответил он, глядя на нее темными глазами, в которых блестел злобный огонек.

Как это ни странно, он показался Изольде знакомым.

— Я не могу больше ждать.

Его голос звучал решительно и жестко. Он взял ее сильным и резким движением. Изольда задохнулась от приступа острой боли, но боль тут же прошла. Боже, что она наделала, она потеряла свою девственность!

Он продолжал свои странные движения, то приподнимаясь над ней, то опускаясь, и, удивительное дело, эти ритмичные движения вызывали невыразимо сладостное ощущение. Больше ей не было больно, напротив, каждое его погружение внутрь ее тела воспринималось с удовольствием, которого она раньше не испытывала, приносившим невыразимое наслаждение. Его движения становились все быстрее, и Изольда застонала, не в силах сдерживать блаженство.

— Черт! — выругался он. — Черт возьми!

— Ривиус, — невольно выдохнула она его имя.

— Ривиус, — злобно повторил он, и мрачное выражение на его лице приобрело угрожающий оттенок.

Ей стало страшно, от него явственно исходили страсть и… ненависть.

— Десять лет, — на валлийском языке произнес он. — Двадцать лет.

Она удивленно заморгала, не понимая, куда он клонит.

— Что ты хочешь сказать? — тоже по-валлийски спросила она его, судорожно пытаясь вспомнить что-то очень важное, но все время ускользавшее из ее памяти.

Он продолжал ритмично двигаться. Изольда, инстинктивно уловив ритм, подчинилась его мерным движениям. Внутри ее росло возбуждение, и вместе с тем все сильнее вращался вихрь мыслей, возникших в ее голове. Что же было не так? Что так тревожило ее? Вдруг вместе с накатившейся волной страсти ее осенило внезапное озарение. Она все вспомнила. Правда выползла из скрытых глубин ее памяти.

— Рис! — вдруг вскрикнула она. — Рис ап Овейн! — повторила она, стараясь, чтобы ее голос не сдавило так же, как ее сердце.

Прозрение Изольды совпало с завершающими волнами наслаждения, охватившими их обоих. Как только затихла последняя судорога, он поник головой и пробормотал:

— Ты теперь моя, Изольда. Видишь, как нам хорошо с тобой.

Рис чувствовал себя властелином, он еще раз одержал победу над ненавистными англичанами. Но странное дело — женщина, лежавшая рядом с ним, уже не выглядела в его глазах врагом, напротив, она казалась ему близкой и родной. Он ласково обнял ее, безмолвную, с изумленными глазами, и принялся убаюкивать, одновременно прокручивая в уме план по захвату замка: те безотлагательные действия, которые надо было срочно предпринимать.