Фрагмент последней главы многотомного труда, излагающего историю Польши, Литвы и Руси. Известно, что при описании современных ему событий знаменитый летописец и историк Ян Длугош пользовался только достоверными и проверенными сообщениями очевидцев этих событий. Ян Длугош умер в начале 1480 года.

"Сообщение о том, что Московия вырвалась на свободу, наш летописец поместил в главе, описывающей события 1479 года. Тем временем вся без исключения мировая историография относит конец татарского ига к году 1480, имея в виду осеннее стояние на Угре, о котором Ян Длугош ничего знать не мог, поскольку в это время уже покоился в могиле. Стало быть, лишь на основании событий, имевших место ранее, счел он возможным то единственное их следствие, которое действительно стало реальностью, хотя происходило все в обстоятельствах, крайне драматических и совершенно не поддающихся предвидению. Таким образом, наша великая средневековая хроника содержит правдивое известие о факте, который свершился после смерти ее автора…"

Павел Ясенца, современный польский историк

Глава четвертая КАЖДОМУ — СВОЕ…

Тайнописью

От Симона Черного

16 июля 1480

Двор господаря Стефана

Бухарест

Княжество Валахия.

Елизару Быку

Рославль.

Дорогой друг!

С удовлетворением сообщаю тебе, что моя миссия здесь приходит к завершению. Принцесса Елена Во-лошская оправдала все мои лучшие ожидания. Она умна, красива и уже достаточно образованна, хотя, разумеется, необходима некоторая шлифовка.

Дальше с принцессой будут работать сестра Ма-рья и брат Неждан. Сестра Марья произвела на меня исключительно хорошее впечатление — она истин-ная дочь своего отца и, как мне кажется, глубоко предана нашему делу. Е уверен, что ее ждет великое будущее в наших рядах,

На днях мы проведем тайную церемонию вступлен-ия в братство принцессы Елены, которой будет присвоена степень сестры Первой заповеди, после че-го я смело могу оставить дальнейший ход здешних дел под наблюдением Марьи, поскольку она сестра Второй заповеди — стало быть, старшая (Неждан, как ты помнишь, тоже брат второй).

Я уже писал тебе о московском дьяке Федоре Кури-цыне, который довольно долго гостил при дворе гос-подаря Стефана в качестве посла великого москов-ского князя. Это весьма образованный и способный человек, любитель древних легенд и преданий. В меру моих скромных способностей я помог ему собрать кое-какие истории, которые он собирается вклю-чить в свою книгу об одном из самых жестоких лю-дей на свете — мунтьянском воеводе Дракуле.

Так вот, месяц назад Федор Курицын отбыл в Мо-скву, срочно отозванныйвеликим князем видимо в связи со слухами о скорой войне московитов с ханом Ахматом. Благодаря моим усилием — а мы с Федором весьма подружились здесь — он проведет в Кремле не-обходимую работу, для того чтобы описать в наи-лучшим свете принцессу Еленуи порекомендовать ее вниманию великого князя в качестве возможной не-весты для все ещенеженатого наследника московско-го престола Иванов Однако я опасаюсь, что в связи с предполагаемым татарским нашествием, о котором даже здесь много говорят, Ивану Васильевичу будет пока не до женитьбы сына. Тем не менее нашим лю-дям в Москве необходимо готовить почву к тому, чтобы этот брак в будущем состоялся.

Кстати, о Москве. Я только что получил донесе-ние брата Саввы, которое вновь напомнило мне об одной нашей старой неудаче.

Я начинаю думать, что в некоторых делах нас преследуете злой рок.

Вспомни, сколько усилий потратили мы еще 14 лет назад в поисках известного тебе весьма для нас секретного документа, и после долгих поисков пришли к выводу, что он должен быть укрыт среди

_________________________________________________________________

' Федор Васильевич Курицын (умер около )б02 г.), дьяк Великого кня-зяМосковского Ивана Васильевича, автор первого в историипроизведения о столь известном впоследствии персонаже. Это произве-дение — СКАЗАНИЕ О ДРАКУЛЕ ВОЕВОДЕ — известно споследней четвертиXIIвека и вошло во многие русские летописи.

Мунтьянский —так автор СКАЗАНИЯ именует Валашское княжество. Мунтения (горная стран) — область в Румынии, восточная часть Валахии.

___________________________________________________________________________________________

вещей покойной супруги Ивана княгини Марии Тверской. Потом нас отвлекли другие, более важные про-блемы, но я никогда не забирал об этом деле и очень надеялся, что теперь, когда в Кремле находятся сразу трое наших людей, мы, наконец, найдем способ не то-ропясь перебрать все вещи,оставшиесяот покойной великой княгини, и отыскать этот документ, содер-жащийстольценную для нас истину. И вдруг — на тебе! — приезжая иностранка из Венеции путает все на-ши планы и передает имущество Марьи своей нищей племяннице в качестве приданого! Надеюсь, эта пле-мянница не укатит со своим супругом в Италию -там нам до них не дотянуться. Прошу тебя подумать о том, как внедрить в окружение удалого князя Василия Верейского и его будущей жены нашего человека,чтобы впоследствии тщательно осмотреть весь сун-дук с вещами, оставшимися от покойной великой княгини.-гиниг

Очень жаль также, чтоСавве не удалось выяснить, что за тайные дела у княжна Софьи с Аристотелем. Меня насторожило упоминание о книгах.

Дело в том, что во время переезда принцессы Зои из Юрьева в Псков в октябре 1472 года (тогда она была еще невестой великого князя и направлялась в Москву к будущему супругу) я, оказавшись в тех мес-тахтах по делам нашего братства, своими глазами ви-дел это незабываемое шествие. Кроме папского лега-та и огромной свиты из греков, итальянцев и моско-витов, которые сопровождали греческую принцессу, позади основного обоза с личными вещами Зои двига-лась под сильной охраной целая вереница телег с оди-наковыми, тщательно упакованными сундуками. Те-лег было не менее семидесяти, на каждой по несколь-ку сундуков, и впоследствии я узнал, что тамнаходились книги, которыедостались Софье по на-следству через отца из самого Константинополя. Нам непременно следует выяснить, где они хранятся сейчас. Многие из них могут представлять не только для нашего братства, но идля всей нашей веры неиз-менимую ценность.

И в заключение о некоторых твоих сообщениях, относительно- которых ты спрашиваешь моего совета:

1. Наш хваленый Степан Полуехтов-Ярый оказал-ся на деле вовсе не таким уж ловкими как о нем твер-дили. Поэтому я буду против присвоения ему степени брата Первой заповеди, до тех пор пока он не про-явит себя как надлежит. Первое задание он прова-лил — мальчишка Селивановых остался жив! Ему уже пятнадцать лет, и он наверняка знает слишкоммного о наших делах

2. Трофим с Черного озера, который приютил маль-чишку, проявил недопустимую слабость, сохранив ему жизнь. Ты пишешь, будто он уверял, что сам Господь Единый и Вездесущий повелел ему это сделать. Он клянется, что воспитает приемыша в нашей вере и тот станет достойным членом братства. Но нельзя забывать о том, что парень наверняка знает, что именно искали по нашему поручению в непроходимых болотах Татьего леса его родители, когда были в ла-гере Антипа, делая вид, что ищут своих пропавших детей! Он не может этого не знать, поскольку него никогда не было младших братьев и сестер! Прошу тебя помнить, что это та тайна, которая извест-на только нам с тобой, и больше ни одна живая ду-ша не должна узнать о ней! Ведь именно обладание этой тайной, как ты помнишь, и было главной при-чиной устранения Селивановых, а вовсе не официаль-ная версия об их измене, секретах изготовления от-равленных колец и всего прочего, что мы с тобой для оправдания этой жестокой необходимости приду-мали/

Трофим — уважаемый и заслуженный член нашего братства. Очень не хотелось бы, чтобы у него, и так одинокого человека, появилась горечь разочарования в нашей вере!

Трофим не должен ничего знать, но и мы не мо-жем себе позволить,чтобы хоть один Селиванов ос-тался в живых.

Надо хорошенько обдумать эту проблему и найти ее решение.

До скорой встречи! Надеюсь отправиться к тебе в теплый и уютный Рославль сразу по завершении ини-циации принцессы Елены.

Во славу Господа Единого и Вездесущего

Симон Черный

…— Его величество король Казимир весьма озабочен состоянием дел в Московском княжестве, — задумчиво сказал маршалок дворный Великого княжества Литов-ского Иван Ходкевич, расхаживая вдоль огромного гол-ландского гобелена с охотничьими сценами, украшавшего стену зала для официальных приемов в его замке на Жверинасе в предместьях Вильно.

Князь Андрей Святополк-Мирский, стоя посреди за-лы со шляпой в согнутой правой руке и слегка опира-ясь на рукоять сабли левой, внимательно слушал.

— В окружении короля находится немало придвор-ных, — продолжал маршалок, — постоянно твердящих о том, что необходимо, воспользовавшись временным ослаблением Москвы, поддержать хана Ахмата войска-ми, как только он выйдет к Оке или Угре, да и среди магнатов, входящих в Верховную Раду Великого кня-жества, также есть много сторонников этой идеи. Од-нако король смотрит на события шире, рассматривая их в долгосрочной перспективе. Его величество пола-гает, что сторонники войны с Москвой недооценива-ют могущество противника и исторические последст-вия подобного шага. Разве вторжение татарских войск в наши южные украинские земли не является доста-точным предупреждением об опасности? А если тата-ры верного московского друга крымского хана Менг-ли-Гирея дойдут до самого Киева и — хуже того - двинутся вглубь, прямо сюда, — как мы тогда будем вести войну на два фронта — там поддерживая одного хана, а на своей земле сражаясь с другим? И нужно ли нам сейчас это, когда мы едва успели справиться с на-шим многовековым заклятым врагом — крестоносцами и нам необходима передышка! После твоего воз-вращения из Витебска, князь, я подробно доложил его величеству о настроениях и мыслях живущих там со своими детьми и придворными жен младших братьев великого московского князя Андрея Большого и Бори-са Волоцкого, не преминув передать их глубокую при-знательность королю за приют и заботу.

— Благодарю, господин маршалок, — склонил голо-ву Андрей, — княгини Углицкая и Волоцкая очень просили меня об этом. Выполняя ваше поручение, или, точнее, поручение его величества, я удостоверил-ся, что витебская городская управа сделала все воз-можное, чтобы достойно принять высоких особ вме-сте с их детьми и придворными.

— Да-да, я доложил обо всем королю. Княгини всем довольны и уверены в успехе дела своих супругов. Но одно дело — мнение жен, и совсем другое — их му-жей. Нам не ясны до конца истинные намерения Анд-рея и Бориса. Насколько они тверды в своем решении? Говорят ли правду, утверждая, что претендуют не на московский престол, а лишь на возвращение им своей доли завоеванного и наследственного имущества? Или все же лукавят и лишь ждут момента ослабления Ива-на, чтобы сесть на его место? Как они поступят, когда через несколько месяцев хан Ахмат со своим войском выйдет к московским рубежам? Помирятся со стар-шим братом и бросят свои войска ему на помощь? Или, напротив, воспользовавшись трудным положени-ем великого князя, приставят ему нож к горлу и даже, быть может, попытаются свергнуть? Его величество хочет как можно скорее получить точные и достовер-ные ответы на все эти вопросы. От этого будет зави-сеть формирование нашей восточной политики. И я уверен, что именно ты лучше всех справишься с этой задачей. Вот королевская грамота, по которой ты, как официальный гонец, уполномочен от имени его вели-чества отправиться в Великие Луки и передать князь-ям Андрею и Борису, что их жены и дети находятся в полной безопасности, а король гарантирует им самим убежище и достойную жизнь в Литве, если они потер-

пят поражение и подвергнутся преследованиям со стороны старшего брата. О неофициальной цели по-сещения мятежных князей я уже говорил. Она тебе по-нятна?

— Да, господин маршалок, конечно. Я готов вы-ехать сегодня же и постараюсь получить ответы на все интересующие его величество вопросы.

— И это правильное решение. Ступай с Богом! Ко-роль ждет твоих донесений!

Князь Андрей принял королевскую грамоту, пробе-жал ее глазами, свернул в трубку, спрятал в рукав, по-клонился и вышел.

…Июльская жара заставила умолкнуть птиц, душный ароматный воздух, наполненный жужжанием мух, пчел и шмелей, сменился наконец прохладой, когда Андрей въехал в тень старинных дубов, росших вдоль дороги - -той самой дороги, бегущей мимо красных кирпичных стен и высокой железной ограды женского монастыря, по которой он всякий раз возвращался в Вильно после встречи с маршалком.

Невольно всегда получалось так, что он проезжал это место, погруженный в глубокую задумчивость, по-тому что обычно возвращался от маршалка озабочен-ный каким-либо новым поручением, которое, покинув дворец, сразу начинал Обдумывать.

Иногда он слышал веселый, звонкий девичий смех из монастырского сада и уже знал, что здесь находит-ся пансион, где воспитываются будущие придворные дамы — девочки из богатых и знатных семей.

А иногда, проезжая мимо, он замечал одну, должно быть, особо мечтательную девочку, которая всегда стояла у запертой калитки и, ухватившись за прутья, печально смотрела на дорогу.

Всякий раз, видя эту девочку, дочь какого-нибудь князя или вельможи, князь Андрей вспоминал совсем другую ее одногодку — дочь однорукого лесного раз-бойника, с которым его причудливо свела судьба,

и сердце сжималось болью сочувствия при воспоми-нании об этом несчастном полудиком ребенке, выну-жденном жить в окружении преступников и убийц в глухих лесах и болотах. Помнится, он пытался ей по-мочь, учил читать и писать, рассказывал ей что-то об истории… Где-то она сейчас…

— Князь Андрей!

Звонкий, странно знакомый голос заставил его вздрогнуть и остановить коня.

Он медленно повернул голову и застыл в изумле-нии.

Девочка в белоснежном пышном и прозрачном платьице, с длинными волосами, украшенными цвета-ми, как маленькая невеста в подвенечном наряде, стояла у калитки, сжав ручками прутья решетки, и смотрела на него огромными голубыми глазами.

Князь Андрей, как зачарованный, не веря своим ушам и глазам, сошел с коня, уронил поводья, бес-шумно ступая в высоких ботфортах по густой зеле-ной траве, подошел к калитке, встал на одно колено, чтобы его лицо было напротив лица девочки, и про-шептал:

— Господи… Варежка… Ты ли это?

— Это я, князь, — улыбнулась Варежка самой счаст-ливой улыбкой в своей жизни. — А я видела тебя на этой дороге уже девять раз.

— И… давно ты здесь?

— Больше года… Да, сразу после того, как тебя из нашего лагеря увез Медведев, мы и переехали на ли-товскую сторону…

— Подожди, а как же… как ты оказалась… здесь?

— Ты все забыл, — печально сказала Варежка, — а я ведь говорила, что батюшка собирается отдать меня на учебу… Он выправил себе грамотку, будто приехал издалека богатый вельможа — пан Сурожский, вдовец, и устроил меня сюда, чтобы я выросла воспитан-ной и образованной… Раз в месяц приезжает Макс… но ты его не знаешь… Он вроде как мой старший брат…

нет, не взаправду, а так, понарошку… Привозит день-ги за мою учебу и передает гостинцы от батюшки… Батюшка сам два раза приезжал…

— Да… Это… замечательно, а… я видел тут иногда де-вочек, но они, как монашки, одеты в черное…

— Ах, ты об этом! расцвела Варежка, поправляя платье. — Недавно мне исполнилось двенадцать лет, и сегодня я прошла конфирмацию! Вот! Это большой праздник — была специальная служба в нашем косте-ле для меня и других, таких, как я, девочек… Так что я уже взрослая.

— Да… Ты совсем взрослая, я бы тебя не узнал…

— А ты меня и не узнавал, когда проезжал мимо, а я тебя узнавала всегда…

Варежка, не отрываясь, смотрела на него широко открытыми глазами, и Андрей вдруг смутился.

— А как ты… учишься? — спросил он.

— Хорошо. Мне очень помогли твои уроки… Там в лесу… Помнишь?

— Помню, — кивнул Андрей.

— Панна Варвара! Сурожская! — прозвучал издали женский скрипучий голос…

— Мне пора! — Варежка протянула ручку сквозь ре-шетку и прикоснулась к лицу Андрея. — Ты только до-ждись меня! Обязательно дождись!

Она резко повернулась и побежала, не оборачива-ясь, по песчаной дорожке.

Князь Андрей, оглядываясь, побрел к своему коню, сел в седло и со странно трепещущим сердцем в глу-бокой задумчивости продолжил свой путь.

Но сегодня, возвращаясь из дворца маршалка двой-ного, он впервые думал вовсе не о политике Великого Литовского княжества, не о московских делах и даже не о короле, который с нетерпением ждал его донесе-ний.

Он думал о том, почему вдруг так хорошо и сладко стало у него на душе и чего, собственно, он теперь должен обязательно дождаться…

…— Здесь! — сказал Антип Русинов и, сделав широкий жест культей руки, глубоко вдохнул. — Здоровый сосно-вый воздух! Прекрасно! Вокруг неприступные болота, а в центре лес! Озеро, в котором полно рыбы! Место глу-хое, ближайшее сельцо — Томаши — в пяти верстах, и то там пять домов, а все его жители скоро перебегут к нам. Дорогу через болота знаем только мы, благодаря вон на-шему новичку Нечаю Олехно! Молодец, Нечай, место хорошее!

— Благодарю, хозяин, поклонился крепкий моло-дой человек с длинными усами. — Да только чего мне! Я ж тут вырос, с детства охотился, каждую тропку в ок-руге знаю — нас тут никто не найдет!

Отряд из трех десятков вооруженных мужчин вер-хом и двенадцати женщин с детьми на пяти подводах остановился.

— Мы столько плутали, что я уже не соображаю, где находимся, — сказал принц» Максимилиан фон Кар-лофф, озираясь.

— Примерно посредине между Кобрином и Бере-стьем, — ответил Антип. Отсюда всего десять верст до основной дороги на Варшаву, по которой ежеднев-но шныряют набитые золотом повозки, кареты с бога-чами и купеческие караваны. Я думаю, мы здесь задер-жимся подольше и отлично поработаем!

— Ах, Ко-о-обрин! — воскликнул Макс. — Не тут ли живет та старушка с дочерью? Помнишь, Антип, они прошлой осенью везли огромный сундук золота, а ты не позволил мне освободить их от этой тяжести?!

— Не надо! Тебе помешал вовсе не я, а князь Оль-шанский, от которого ты позорно сбежал!

— Еще бы! Ты же не разрешил брать оружие, а тут смотрю — средь бела дня, откуда ни возьмись, вылета-ет целый отряд вооруженных до зубов рыцарей в ла-тах — прямо будто привидения какие…

— Ну что же, теперь ты рядом с заветным сундуком, и если разработаешь хороший план, то, может, мы и рискнем ради половины приданого княжны Анны за-

хватить сам стольный город княжества Кобрин, поче-му бы и нет!

— Непременно разработаю! И вот идея первая- может, мнепросто-напросто надо всего лишь же-ниться на красотке-княжне и дело с концом. А что - -чемя для нее не пара — сын самого короля Карла! Вот бы гульнули на свадьбе!

— Боюсь, что ты слегка опоздал, — улыбнулся Ан-тип, ловко расседлывая коня одной рукой. — Я слы-шал, что у нее уже есть жених. И это не кто другой, как наш старый знакомый князь Федор Бельский.

— А-а-а, помню, мы отлично порезвились в замке его братца Семена, а заодно выручили твоего старого. приятеля… как же его… такая лесная фамилия…

— Медведев, — сказал Антип.

— Да-да, верно! Славный парень.

— Да. Очень славный, — улыбнулся Антип. — Он в одиночку перебил на Угре половину моего отряда!— И скомандовал: — Будем располагаться здесь основа-тельно! Возможно, до следующей весны. А потому ко-пайте теплые землянки, стройте вышки и начинайте рубить оборонные просеки!

Антип вдруг вспомнил старый лагерь на Угре и Медведева, так легко проникшего через все эти непри-ступные просеки…

Да-а, жалко, что Василий служит не тому, кому надо… Вот был бы теперь с нами. Так нет же… Си-дит там, небось, на своей Угре и татар ждет… Ох и тяжко ему придется…

Антип надел на культю руки специальный нарукав-ник,открыл клетку, вынул оттуда охотничьего сокола, снял с головы колпачок, и сокол взмыл высоко вверх, в бесконечную высь голубого неба.

Антип, задрав голову, наблюдал за соколом, а сокол, поднимаясь все выше и выше, наблюдал за окрестно-стями.

Зорким соколиным оком он разглядел вдали дорогу и одинокого всадника на ней.

Антип смотрел на сокола.

Сокол смотрел на Медведева.

Медведев смотрел вперед.

Час назад он выехал из Кобрина, где не застал кня-зя Федора.

Как сказала Медведеву по большому секрету невес-та князя, Федор отправился в ее загородный дом, на-ходящийся в принадлежащем ей сельце Жабинка на берегу реки Мухавец. «…Это в двадцати верстах отсю-да, как раз на полпути между Кобрином и Берестьем, направо от варшавской дороги, — сказала, обольсти-тельно улыбаясь, очаровательная княжна Анна. Там у нас очень красиво, и после свадьбы мы непременно будем жить в этом доме, а потому Феденька захотел показать его своим любимым братьям князьям Ивану Ольшанскому и Михаилу Олельковичу, которые вчера к нему приехали».

Теперь Медведев торопился в Жабинку и как раз сворачивал с варшавской дороги, но только в другую сторону — прямо противоположную болотам, где ре-шил обосноваться Антип, который только что вспом-нил о нем.

Хотя Медведев и Антип не видели друг друга, сокол видел обоих, однако люди его совершенно не интере-совали.

Сокол был занят своим делом.

Сокол высматривал добычу.

Каждому — свое…