"Прощай, принцесса" - читать интересную книгу автора (Мадрид Хуан)

Глава 24

Матос и Луис Санхусто пришли к соглашению в последний момент. В обмен на пленку с записью разговора между Дельфоро и Сараголой Матос выступил на пресс-конференции, заявив, что бедняжка Лидия в самом деле покончила жизнь самоубийством, что доказывают наконец обнаруженные перчатки. Нам гарантировали, что Хуана выпустят из тюрьмы в ближайшие двадцать четыре часа, а Сарагола предпримет все возможное, чтобы замять дело. Мы с Лолой согласились. Этой кассеты никогда не существовало. Журналисты ее не услышали.

Пресс-конференция стала настоящей бомбой. Дельфоро в одночасье превратился в знаменитость. Издательства оспаривали право печатать его книги. Хуан в ответ весьма непрозрачно намекал, что у него готов набросок романа, в котором будут описаны все злоключения последнего времени. Потом они с Лолой отбыли на отдых в неизвестном направлении.

Через несколько дней я встретился с подполковником Эстрачаном и вручил ему копию пленки. Заместитель начальника Канцелярии безопасности Королевского дома был мне очень благодарен. Он сказал, что для него это самый настоящим туз в рукаве, и вскоре он пустит его в дело, чтобы закрыть «Тоталсекьюрити».

Некоторое время спустя после описываемых событий я принимал участие в крупной игре в покер. Она проходила на вилле «Кларита», в Пуэрта-де-Иерро.[29]

Я прошел через двор к парадной двери. Карлитос Рапапорт, он же Аргентинец, и его жена Гризельда Леви слыли лучшими организаторами подпольных карточных партий во всем Мадриде. Они обычно устраивали состязания раз в год, чаще всего осенью или в начале зимы. В этом году график проведения был сдвинут немного вперед.

Карлитос с супругой арендовали виллу на три дня, изображая, будто собираются устроить праздник для своих испанских друзей, — на случай, если отдел борьбы с подпольным игорным бизнесом организует облаву. Но, насколько я помнил, ребята из этого отдела ни разу не вмешались в это дело. И все пять лет, с самого начала, игра шла без помех.

В салоне, куда я вошел, собралось уже как минимум десять игроков, все они держали в руках бокалы и болтали между собой, словно бы речь и вправду шла о дружеской встрече. Карлитос и Гризельда расположились около какой-то старухи в черном. Та сидела в инвалидном кресле и поедала конфеты, беря их прямо с подноса. При ней был слуга-южноамериканец, который и должен был возить кресло.

Большую часть гостей я знал по прошлым годам или встречал в других игровых залах. Но, как это принято в нашей среде, мы сделали вид, что не знакомы. Я прошел в комнату, где был устроен разменный столик, и постоял в небольшой очереди.

Отдав пятьдесят тысяч песет за фишки номиналом в двадцать пять песет каждая, я вернулся в основной зал. Там уже были готовы два стола, за каждым стоял крупье. Обычно для этих целей нанимали юношей и девушек, обучающихся при казино «Мадрид». Оставалось лишь дождаться, когда Карлитос даст сигнал — входные двери закроются, и начнется игра. Следующие три дня можно, если у тебя есть на то желание, безвылазно провести на вилле.

Я еще раз прошелся по салону, обмениваясь короткими кивками с некоторыми из игроков. Сегодня здесь собрались лучшие: Луисито Рубио, Пако по кличке Герцог, Санчес, Кесада, Мария Асунсьон…

И тут я увидел их. Кукита держал под руку Лус Марию и… трудно было поверить своим глазам — Элену Ортуньо. Она была одета в джинсы, простенький пиджачок, а волосы собрала сзади. Женщины встали в очередь к разменному столику, а Кукита направился в мою сторону.

— Тони, какое счастье видеть тебя! — Мы обнялись. — Я звонил тебе, но ты никогда не отвечаешь по мобильнику! Что с тобой происходит?

— У меня нет мобильного, Кукита. Впредь звони на городской, как и прежде, если я тебе нужен. Как идут дела с Лус Марией?

— Ты спрашиваешь, как дела с Лус Марией? Да она настоящее сокровище, Тони. — Мой приятель понизил голос: — Я планирую жениться на ней, клянусь тебе. Ко всему прочему, она чудесно играет в покер… Мы теперь играем в паре.

— Дай вам бог, Кукита.

— Слушай, Тони, я звонил тебе, чтобы вернуть деньги, которые ты мне дал в долг. Мне здорово подфартило тогда. — Он сунул руку в карман и вытащил оттуда пачку банкнот.

— Я ведь их не просто «дал в долг», как ты выражаешься. Это была плата за определенную работу. Вернее, аванс. Ты забыл, что ли?

Кукита опустил голову:

— Понимаешь, Тони… Не хочу тебе врать, но… Короче, я никого не расспрашивал тогда, никуда не ходил, а просто проиграл эти деньги в покер, понимаешь? А потом начал встречаться с ней, с Лус Марией, и она принесла мне удачу. Возьми их, они твои.

— То есть ты даже не пытался ничего узнать?

— Нет, Тони.

Я взял деньги и сунул в карман пиджака. Кукита похлопал меня по плечу и сказал, понизив голос:

— Слушай, Элена дважды приходила в «Охотничий клуб» и спрашивала о тебе. Я дал ей твой номер, и мы оба звонили, но ты… Мы тогда не знали, что ты больше не пользуешься мобильником. Кажется, Элена хочет с тобой поговорить. Она ведь не пьет теперь, знаешь?

— Я рад за нее, Кукита.

Кукита и Лус Мария удалились, держась за руки. Элена приблизилась ко мне:

— Здравствуй, Тони.

— Здравствуй.

— Я хотела… поговорить с тобой. Кукита тебе успел что-нибудь сказать?

— Да, успел.

— Пару раз я разыскивала тебя в клубе, но безуспешно. Кажется, ты теперь не часто там бываешь, да? Слушай, давай сыграем вместе, а? Я одна здесь. Если, конечно, ты ничего не имеешь против.

— Ты говорила, что у тебя кто-то есть.

— Правда? Я так сказала? — Она поводила перед лицом рукой, словно разгоняя дым. — Да, у меня есть друг или… может, приятель. Не знаю, как его лучше назвать. — Она улыбнулась. — Знаешь… несколько дней назад я получила письмо от Хуана, он отослал его, еще когда сидел в тюрьме. Чудесное письмо — и он просил, чтобы ты тоже его прочитал. Но я оставила его дома, так как не была уверена, что встречу тебя здесь. Дельфоро просит прощения у нас обоих… Понимаешь… Дело в том, что мы с Хуаном пару раз кутили вместе, когда мы с тобой расстались. — Она потупилась, но тут же вскинула подбородок, твердо глядя мне в лицо своими прекрасными зелеными глазами. — Это ведь он облапал тогда мою девочку, Тони… Он был пьян и полон отчаяния… Он сходил с ума по Лидии, кажется, всегда был влюблен в нее… То есть так написано в письме, а еще там сказано: когда он залез к ней под одеяло, был уверен, что она понимала, что происходит, и не… в общем, не возражала. Короче говоря, Тони, я в это вполне могу поверить и хочу закрыть эту историю. Я хочу попросить у тебя прощения, Тони. Ты простишь меня?

— Давай больше не будем об этом, хорошо? — ответил я.

Карлитос Рапапорт возник на пороге столовой и торжественно провозгласил:

— Добрый вечер, дорогие друзья… Игра начинается. Прошу всех занять свои места.

Элена взяла мена за руку и легонько сжала ее. Я понял, что этой ночью мне повезет.

Свадьбу Ангус гуляли весело. На праздник явился почти весь квартал, так что гости еле поместились в «Ривьере», старом, но очень красивом банкетном зале Мансанареса. Ангус была ослепительна в своем белом платье, и две ее сестры тоже принарядились. Я был представлен жениху, Бальдомеро Уманесу, серьезному здоровяку, одетому в парадную форму сотрудника муниципальной полиции, который немедленно пожелал стать моим другом. Я привел с собой в «Ривьеру» Элену, и мы танцевали до упаду под звуки оркестра, игравшего популярные мелодии — и новые, и те, что никогда не устаревают.

Пока мы танцевали, я спросил у нее словно между прочим о том аборте, который сделала ее дочь в пятнадцать лет. Я так и не мог понять, почему гинекологическую операцию проводил психиатр Санчес Росс-младший. Она ответила, что все очень просто: дело в том, что забеременела Лидия от сына Санчеса Росса-младшего. Они жили летом в соседних домах в Сан-Рафаэле, семьи дружили между собой, и младшее поколение общалось с раннего детства.

Элена добавила, что всегда считала: тот случай нанес травму ее дочери, от которой она не могла оправиться всю оставшуюся жизнь. Она была всегда влюблена в голубоглазого Артуро, по крайней мере сама так считала.

Хулито Бенгочеа начал работать на Матоса — тот нанял его для технического обслуживания компьютеров. Впрочем, вполне возможно, что ушлый адвокат пожелал, чтобы парень продолжал копаться для него в чужой личной жизни. Что ж, это основное занятие Матоса. Хулито рассказывал, что ему платят пятьдесят тысяч в месяц.

Прошло еще несколько лет, прежде чем я вновь встретился с Хуанитой Сан Хуан, но это уже совсем другая история, которую я не намерен рассказывать здесь.

Что же касается Сильверио, то гораздо позже я узнал от одного старого клиента «Пузырьков», что он записался в десантные войска. История вновь повторилась.

Осень и зима 2007 — лето 2008 годов