Глава 9. ВЗРЫВНЫЕ РАБОТЫ

Вид этого зарешеченного оконца и физиономии старика, которая из-за него выглядывала, принес мне какое-то жуткое удовлетворение. Я хотел справедливости, а это было отмщение. Я подумал о том, как сквозь эту решетку смотрела моя мать и как это довело се до самоубийства. А теперь этот человек, который заставил ее поверить в то, что она убила мать Кити, который запер ее на замок, лишив всякой связи с внешним миром, – теперь он сам заперт в этой страшной комнате, теперь он сам безумен, безумен по-настоящему. Я начал смеяться. Это был резкий, грубый смех, он был страшен, он действовал мне на нервы, но остановиться я не мог.

Дэвид огляделся вокруг.

– Тс-с, тебя могут услышать, – сказал он, но я не мог остановиться. – Эй, парень, что это на тебя нашло?

Я покачал головой. Смех постепенно замер. Я чувствовал себя усталым и опустошенным.

– Тебе этого не понять, Дэйв, – сказал я.

Мы вернулись к шахте. Дэйв отступил в сторону и жестом показал мне, чтобы я спускался первым. Только тут я вспомнил о Кити. Было без четверти три. Оставалось подождать всего четверть часа.

– Ты спускайся, – сказал я ему. – Я еще побуду наверху.

Он быстро взглянул на меня, в глазах у него мелькнуло подозрение. Он вынул руку из кармана. Голубовато блеснула сталь.

– А ну, давай, – сказал он. – Спускайся. – Напряженный голос его звенел. Он боялся меня.

– Ради Бога, Дэйв, -.сказал я. – Мы же вышли подышать свежим воздухом, верно? Что случится, если мы немного побудем наверху? Неужели тебе хочется возвращаться в эту вонючую дыру?

– Нет, – ответил он. – Но я не хочу рисковать. Ты слышал, что сказал капитан. Он сказал, что утром ты должен быть на месте. Иначе я не попаду в Италию на «Арисеге».

– Но Боже мой, я же никуда не убегу.

– Совершенно верно, черт возьми, – сказал он, – не убежишь. А ну, спускайся.

– Послушай, – сказал я. – Я просто хочу еще несколько минут побыть наверху. Я не убегу, даю тебе слово.

– Что мне твое слово? Спятил ты, что ли, что говоришь такое. – Он, прищурившись, смотрел на меня, сжимая в руках пистолет. – Ты что-то задумал, я знаю, – возбужденно продолжал он. – А я не могу рисковать. Меня разыскивают за убийство, парень, и единственный человек, который может мне помочь благополучно выбраться из страны – это капитан Менэк. Ну давай, спускайся. Только попробуй что-нибудь, и я тебя застрелю.

Я засмеялся:

– Да ты не посмеешь. Капитану Менэку нужен живой шахтер, чтобы открыть проход в море. На что ему мертвый? Послушай, Дэйв, я тебе скажу, для чего мне нужно остаться на несколько минут наверху. Там, в доме, есть одна девушка. Она знала мою мать. Мы с ней условились встретиться здесь в три часа. Ну как, тебя это удовлетворяет? Она придет сюда в три часа, осталось всего десять минут.

– Врешь ты все, – возбужденно сказал он. – Я не верю ни одному слову. Ты что-то затеваешь, я это чувствую. Может, ты собираешься спасти свою шкуру, меня выдать, а самому остаться в свидетелях? Если бы ты в ту ночь не приперся ко мне, я бы ушел вместе с Сильвией Коран и ни одна душа не узнала бы, что я не погиб, когда случилась вся эта заваруха с «Айл оф Мул». Это ты виноват в том, что мне приходится скрываться, понял? Ты виноват. А теперь ты хочешь от меня сбежать. Думаешь, что я тебе опасен. – Он весь дрожал от злости и от возбуждения, глаза его сверкали недобрым блеском, чувствовалось, что он готов на все. – Ну что же, меня действительно следует опасаться. Я нисколько не боюсь пустить в дело пушку. И никаких больше разговоров о девушках. Ни с кем ты встречаться не будешь. Ты просто пытаешься сбежать. Скажите пожалуйста, он хочет убедиться в том, что старика надежно заперли, – одно сплошное вранье! Все вранье. Просто ты хочешь от нас сбежать. Только это тебе не удастся, вот увидишь. А ну, полезай вниз, а не то я начну стрелять.

Он был до крайности возбужден. Револьвер буквально прыгал в его руке, когда он его вытащил. Я вполне мог допустить, что он готов пустить его в дело. Мне кажется, ему хотелось почувствовать силу, которую дает человеку оружие. Ему необходимо было это ощущение, потому что он был испуган, и это делало его опасным. Я сел на ограждающую стенку шахты, притворяясь спокойным, хотя никакого спокойствия не чувствовал.

– Попробуй хоть немного соображать, Дэйв, – сказал я ему. – Ну, стреляй, тебя же будет слышно за целую милю. Убьешь ты меня, ну и, что?

– А у меня он с глушителем, – сказал Дэйв, поджав губы и сложив их в улыбку.

– Ну ладно. Но имей в виду, если ты меня убьешь, Менэк для тебя ничего не сделает. Я ему нужен.

– Убивать я тебя не буду.

– Ну, положим, ранишь – все равно тебе будет плохо. Менэку нужно, чтобы галерея была открыта немедленно. А куда годится раненый шахтер? От него не больше пользы, чем от мертвого.

Дэвид рассмеялся:

– Я отлично стреляю, и человек прекрасно сможет работать, если отстрелить у него пальцы на ногах. – Его голос превратился в какой-то противный скрежет. -Ради Господа, парень, полезай вниз, или ты действительно хочешь, чтобы я тебя изувечил?

Дэвид начал поднимать револьвер. Вид у него был достаточно решительный. Он действительно был способен выстрелить. Я пожал плечами. Что тут можно было сделать? Мне еще понадобятся мои ноги, если я хочу вызволить отсюда Кити. Револьвер продолжал подниматься. Дэвид весь дрожал, так ему хотелось выстрелить. Глаза у него остекленели. Меня прошиб пот.

– Ладно, Дэйв, – быстро сказал я, когда черное дуло было нацелено на мою левую ногу. – Я спускаюсь.

Он, похоже, меня не слышал. Я видел, как напрягся его указательный палец на спусковом крючке.

– Ладно, Дэйв! – заорал я.

Стеклянный блеск исчез из его глаз, когда они встретились с моими. Потом он посмотрел на револьвер в своей руке. Медленно, почти неохотно он опустил руку, и она повисла вдоль туловища. Лицо его покрылось потом. Он был словно в помрачении.

– Ну, пошел вниз, – велел он почему-то хриплым голосом. Силы, по-видимому, оставили его.

Я стал спускаться в шахту. Каменные опоры для рук намокли, и руки скользили. Меня охватили темнота и звуки капающей и льющейся воды. Внешний мир сократился до белого пятнышка света там, наверху. Луна стояла так низко над горизонтом, что ее лучи в шахту не попадали. Темная фигура Дэйва загородила светлое пятно, и теперь каменные стены освещались только его фонариком.

Когда мы вернулись в убежище, он закрыл вход и запер его на засов. Затем он заставил меня сесть по одну сторону нашей камеры, а сам уселся по другую, держа револьвер на коленях и не спуская с меня глаз. Я зажег еще одну лампу и сидел, думая о Кити. Стрелки моих часов медленно приближались к трем.

Черт бы побрал этого труса валлийца! Она ведь будет меня ждать. Будет думать, что я не пришел потому, что сержусь на нее. Боже мой, она способна на все, что угодно, если я не приду. Перед моим мысленным взором вмиг возникла картина: вот она сидит перед очагом, глаза сухие, тело сотрясается от рыданий. Она винит себя за то, что произошло. В таком состоянии ее никак нельзя оставлять одну. Если мы не встретимся, она может… Я отбросил от себя эту мысль. Она придет в тайник, как делала это раньше. Что толку воображать себе всякие ужасы. Она расстроена, ужасно расстроена, но и только. Это естественно. Она не из тех девушек, которые способны на глупости.

Но время шло, и я начинал все больше беспокоиться. Мне представлялась, как она стоит там, возле шахты, одна, а тени становятся все длиннее. И когда она поймет, что я не приду… Прямо перед ней – скалы. Она вспомнит об этих скалах и о том, как окончилась жизнь моей матери. Обязательно вспомнит.

Я все поглядывал на Дэйва Таннера. И всякий раз встречался с его настороженным взглядом. Один раз он сказал:

– Бесполезно, парень. Я за тобой слежу, даже не думаю засыпать.

Мне казалось, что я слышу тиканье моих часов, такая стояла тишина. И вправду, как в гробу. Вдруг послышались новые звуки. Дэйв вскочил на ноги, держа в руках револьвер. Звуки шли со стороны входа. Стучали камнем по камню.

– Кто-то хочет войти, – прошептал Дэйв. Глаза у него расширились, все тело напряглось. – Это полиция. Это они стучат. Ищут вход.

– Глупости, – сказал я. – Это девушка. Открой, Дэйв.

– Нет! – крикнул он. – Нет! Отойди от входа. Дэйв направил револьвер в сторону моего живота. Он

был так возбужден, что я не смел пошевелиться. Стоит мне двинуться с места, как он сразу выстрелит.

– Я не сказал этого капитану, – прошептал он, – но по дороге сюда я нос к носу столкнулся с местным копом. Это было на шоссе. Я шел там. потому что это было быстрее, чем пробираться через болото. Коп стоял спокойно, делал что-то со своим мотоциклом. Я его и не заметил, пока он не направил на меня свой фонарь.

Стук прекратился. Зато послышался другой отдаленный звук. Может, лилась вода, может, кто-то звал. Толстые каменные плиты заглушали звук. Он повторился. Потом наступило молчание. Я посмотрел на Дэйва, прикидывая расстояние для прыжка. Мне просто необходимо было встретиться с девушкой. Но он понял по моему взгляду, что я задумал, и снова отошел в дальний угол, держа меня под прицелом.

– Дэйв, – сказал я. – Я должен поговорить с этой девушкой.

– Стой, где стоишь, – приказал он мне.

– Но Боже мой, почему ты думаешь, что это полиция? Говорю тебе, это девушка меня ищет, она снова пришла, так же как приходила давеча вечером.

– Очень надеюсь, что ты прав. – Дэйв тяжело опустился на один из ящиков. – Господи, как я надеюсь, что ты прав! – Он отер пот с лица грязным платком, больше похожим на тряпку. – Если это полиция… – Он не договорил. – Почему ты думаешь, что это девушка? – В его голосе звучали нотки надежды.

– Послушай, – сказал я. – Эта девочка находится в состоянии шока. Она только что узнала, что старый Менэк убил ее мать.

– Не может быть!

Тут я все ему рассказал. Другого выхода у меня не было. Рассказал всю эту историю. И когда я закончил, он воскликнул:

– Джим, дружище, это уж-жасно! – Просто невероятно, до чего это был чувствительный человек.

– Ну что, теперь ты позволишь мне встретиться с этой девушкой? – спросил я. – Я боюсь, что если я ее не увижу, то, оставшись одна, она может совершить какую-нибудь глупость.

Он колебался. В его душе боролись страх и любовь ко всему драматическому и чувствительному.

– Боже мой, неужели ты не понимаешь, что она сейчас думает? – сказал я. – Она считает себя виноватой в том, что моя мать бросилась в тот день со скалы. Ей просто необходимо услышать от меня, что это не так, что она тут ни при чем. Если бы я был там… – Я нс договорил, мне не хотелось доверять свою мысль словам.

Он кивнул и нерешительно поднялся на ноги.

– Даю тебе слово, что не буду пытаться сбежать от тебя, – продолжал я. – А если окажется, что это полиция, мы немедленно вернемся назад, идет?

Он подошел к выходу и спокойно отодвинул засов. Затем повернул верхнюю плиту и осторожно выглянул наружу. Я уже стоял рядом с ним. В галерее было темно, если не считать света наших ламп, который отражался в каменной стенке напротив нашего тайника. Мне не понадобилось много времени для того, чтобы дойти до перекрестка, свернуть к шахте и выбраться по каменным ступенькам наверх. Луна только что зашла. Море на горизонте, словно обрезанное по линейке, отделялось от светлой полоски не успевшего потемнеть неба. Вершины скал были похожи на темные горбы, и невозможно было сказать, есть там Кити или нет. Спотыкаясь, я побежал к шахте, искал ее в рудничных постройках, но там се нс было. Я стал ее звать. Ее имя, поплутав по развалинам, возвращалось ко мне назад в виде эха. Я побрел вдоль скал в сторону Боталлек-Хед. Иногда мне казалось, что я ее вижу. Но всякий раз оказывалось, что это либо куст, либо старая каменная стена.

Мне не нравилось это место ночью. Оно вызывало во мне дрожь. Пока светила луна, было еще ничего. Но сейчас, в этом тусклом свете, оно казалось враждебным, словно возвратилось в какое-то свое первобытное прошлое. А эти старые рудники! Сколько пота было пролито ради того, чтобы эти скалы превратились в пчелиные соты. Не обращая внимания на протесты Дэйва, я ходил взад-вперед по скалам, выкрикивая се имя. Никакого ответа, только филин один раз отозвался мне. Я был вне себя. Кити вдруг сделалась мне страшно дорогой. Она была мне необходима, и я боялся, что потерял ее навсегда. Дэйв, хромая, нагнал меня, когда я в очередной раз остановился у края темного массива Боталлек-Хед. Это место имело для меня какую-то притягательную силу. Длинные волны бессчетными рядами накатывали, ударяясь в подножие утесов. В кипящей пене прибоя виднелись темные камни. А далеко слева стояло, словно сторожевая башня старинного замка, здание машинного отделения; брызги волн достигали самой его кирпичной трубы. Мне казалось, что на плоском камне, с которого скатывалась вода, я разглядел чье-то тело. Моргнув, посмотрел снова, там ничего не было. Просто игра света. Я отступил назад. Я не страдаю от головокружений, но в этих скалах что-то такое было – они притягивали к себе. Дэйв схватил меня за руку.

– Как я думаю, она пошла домой, – сказал он, жался меня всем своим чувствительным сердцем.

– Точно. Вернулась в дом. – Я повернул назад. – Пойдем посмотрим, – сказал я и зашагал по тропинке, ведущей наверх к Крипплс-Из.

Он нс возражал. Я слышал, как он хромает рядом со мной. Небо на западе окончательно потемнело. С каждой минутой становилось все темнее. Развалины рудничных построек, казалось, выскакивают прямо на нас из темноты – бесплотные расплывчатые тени. По шоссе, проходящем через деревню Боталлек, ехала машина, освещая своими фарами темный силуэт Крипплс-Из. У меня снова возникло ощущение нереальности, которое я испытал, впервые увидев этот дом. Он не имел права оставаться жилым домом среди этой разрухи. Ему тоже следовало дать разрушиться, распасться на составные части. Он принадлежит прошлому.

Возле дома машина развернулась, фары описали широкую дугу. На какое-то мгновение свет попал мне прямо в глаза. Потом машина исчезла за домом.

– Спускаемся вниз, парень, – позвал меня Дэйв, но я стоял на месте, ослепленный светом, а потом нагнулся, спрятавшись за стенкой ограждения.

Машина двигалась по дороге, направляясь к лому. Дэйв подполз ко мне и, тяжело дыша, улегся рядом. - Что, интересно, могло понадобиться здесь этой машине среди ночи? – прошептал он. По тому, как дрожал его голос, можно было предположить, в каком состоянии находятся нервы.

– Молодежь возвращается домой после танцев, – предположил я. – Самое подходящее место для того, чтобы потискаться.

Но, мне кажется, я сам этому не верил. Трудно было себе представить молодую парочку, которая отправилась бы в эти места в такую темень.

Фары определенно направлялись к дому, освещая груды камня, сваленные повсюду. Я посмотрел на Дэйва. Его лицо было мне ясно видно. Он был бледен и тяжело дышал. Поравнявшись с домом, машина замедлила ход и медленно ползла мимо того места, где мы укрылись, не более чем в пятидесяти ярдах от нас. Потом, еще раз повернув, она остановилась, освещая фарами темный фасад Крипплс-Из. Из нее вышли два человека и направились к парадной двери. Один из них был в форме.

– Полиция, – прошептал Дэйв. – Этот парень в штатском – детектив.

Я кивнул.

– Если бы это было связано с капитаном, их было бы больше. И они окружили бы дом. Все это очень подозрительно, – добавил он. В его голосе страх чередовался с облегчением.

Полицейские ждали у двери. Наконец она открылась. Открыл ее капитан Менэк. Он был в халате, надетом поверх пижамы; в руках у него была лампа. Обменявшись несколькими словами с Менэком, полицейские вошли в лом. Свет переместился в одну из комнат, выходивших па фасад. Мне было все отлично видно, потому что занавесей на окне не было, а ставни были не закрыты. Раньше там, по-видимому, был бар. Комната мало изменилась с тех времен, когда этот дом был пабом. Даже с большого расстояния можно было разглядеть стойку, полки для бутылок позади нес, шахматную доску на каминной полке. Капитан Менэк вышел. Через несколько минут он вернулся, и вскоре после этого вошел Слим, а за ним Фраер. Оба они были в ночной одежде. Потом пришел старик и, наконец, Кити.

Огромный камень свалился у меня с души, когда я увидел, как она вошла в комнату в своем халатике. У нее был грустный, усталый вил, она была бледна, лицо ее ничего не выражало. Мне было бы невыносимо видеть, как ее допрашивают.

– Не лучше ли нам вернуться в тайник? – предложил я.

– Лежи смирно, парень, – яростно зашептал Дэйв. – Лежи смирно и не двигайся. Что, если у них ночные бинокли? Лежи тихо, нужно выждать.

Не менее получаса мы лежали, прижавшись животами к камням, которые с каждой минутой все сильнее впивались в тело. Наконец в комнате не осталось никого, кроме Менэка и полицейских. Все трое спокойно курили, потом вышли из комнаты. Дверь закрылась, и дом снова погрузился в темноту. После этого свет появился у входной двери. Полицейские направились к машине. Я слышал, как тот, что был в штатском, бодрым голосом говорил Менэку:

– Спокойной ночи, сэр. Простите, что побеспокоили вас в такой поздний час.

– Ничего страшного, – отозвался капитан Менэк. – Спокойной ночи.

Дверь хлопнула, полицейские сели в машину. Взревел двигатель, и в ту же самую минуту в окошечке под крышей показалось лицо. В свете фар его было отчетливо видно. Бледное лицо, искаженное от напряжения, борода, торчащая между прутьями решетки. Видны были даже глаза старика.

Машина двинулась с места, фары больше не освещали фасад, и окошка больше не было видно. В наступившей темноте дом снова превратился в призрачную тень.

Мы видели, как машина свернула на шоссе, следили за тем, как она поравнялась с Сент-Джастом и вышла на дорогу, ведущую к Пензансу. Только тогда Дэйв согласился вернуться в тайник. От всего случившегося голова у меня шла кругом. Кити была в порядке, об этом, по крайней мере, можно было не беспокоиться, и я, не раздеваясь, лег на кровать и уснул.

Проснулся я от легкого постукивания по камню чем-то металлическим. В пещере было душно, я был весь в поту. Повернувшись на бок, я взглянул на часы. Было половина девятого. Дэйв сидел на своей койке, протирая глаза. Он был бледен, лицо его покрывали капельки пота, под глазами были темные круги.

В плиты, закрывающие вход, кто-то стучал с внешней стороны галереи. Стучали определенным образом – это был сигнал. Дэйв подошел и отодвинул засовы.

Плиты повернулись, и вошел капитан Менэк. У него тоже был усталый вид, волосы на голове стояли торчком, словно были из проволоки. Он быстро посмотрел на нас обоих по очереди.

– Еще нс завтракали? – спросил он.

– Нет, – сказал я. – Проспали.

– Оно и видно.

Менэк был похож на офицера, производящего смотр. Он сразу отметил беспорядок, царящий в убежище. Наконец он устремил взгляд на Дэйва, который забился в самый угол и сидел там, грызя ногти и бросая косые взгляды на своего хозяина. Менэк двинулся к нему. В глазах у него было странное выражение. Я стал приводить в порядок свои вещи. Меня испугали его глаза, я подумал: интересно, в какой степени он унаследовал безумие своего папаши. Схватив Дэйва за шиворот, Менэк поставил его на ноги:

– Сегодня ночью здесь была полиция. – Слова с трудом выходили сквозь сжатые зубы. – Ты, по-моему, говорил, что тебя никто не видел, когда ты сюда шел?

– Ну, вы понимаете…

– Я не желаю больше слышать твое вранье! – чуть ли нс визжал он, тряся маленького валлийца за шиворот. Просто удивительно, какой силой обладали эти тонкие руки. – Ты говорил, что никого не встретил. А вот местный полицейский – надо же, именно он, и никто другой! – клянется, что видел, как ты шел по дороге возле Боталлека. Это правда? Отвечай, видел он тебя?

– Да. Я шел…

– Господи! – воскликнул капитан Менэк и отшвырнул Дэвида от себя, так что тот ударился о каменную стену. – Какой идиот! Почему, черт тебя побери, ты мне не сказал? По крайней мере, я бы знал, чего ожидать. – Он обернулся ко мне: – Прайс, ты должен закончить проход до моря сегодня. . – Это невозможно, – сказал я ему.

– На свете нет ничего невозможного, – рявкнул он. – Увеличь заряды. «Арисег» будет у главного входа в шахту в четыре утра. Если дело будет сделано, ты отплываешь на нем. Если же нет… – Он пожал плечами. – Ну, тогда будешь устраиваться как можешь здесь, в этой стране. Понятно? С бурением тебе будет помогать Фраер, а мы со Слимом и Таннером будем убирать породу после взрывов. Ну, к делу.

Я взял банку тушенки, хлеба, бутылку молока и пошел следом за Слимом и Фраером по галерее. По дороге к подъемнику мы услышали голос Дэйва, громкий и пронзительный, полный страха:

– Это неправда! Клянусь, это неправда. Я просто не собирался пугать вас без нужды, понимаете? Было темно, и…

– Пугать меня? – Капитан Менэк грубо рассмеялся. – Очевидно, ты считаешь, что неожиданный визит полиции в четыре часа утра – это всего лишь маленький сюрприз, который следует рассматривать как успокоительное средство. – Раздался пронзительный визг, после которого наступило молчание.

– Что он ему сделал? – спросил я Фраера. Тот толкнул меня в клеть.

– Нечего тебе об этом беспокоиться, – сказал он, повернул рычаг, и клеть с грохотом поехала вниз, в глубину. – Он его не убил, если тебя беспокоит именно это, – крикнул Фраер мне в ухо, – хотя, видит Бог, он этого заслужил! Четыре утра, и вдруг является эта долбаная полиция. Ничего себе, выбрали часик для разговоров.

– Как капитан Менэк объяснил им мой приход? – спросил я.

Клеть замедлила ход и остановилась на дне шахты.

– Очень просто, – сказал Фраер, когда мы вышли из клети. – Сказал им правду. Сказал, что ты дезертир, который только что прибыл из Италии. Сказал, что ты пришел к нему за помощью, потому что вы некоторое время служили вместе в армии. Сказал, что в помощи тебе отказал и что ты ушел по направлению к Сент-Джасту.

– А Дэйв Таннер?

– Нет никаких доказательств, что он действительно явился в Крипплс-Из. Хочешь – верь, хочешь – нет, но у этих копов не было даже ордера на обыск. Они просто расспросили нас и уехали. Я боялся, что будет болтать старик, но, когда им сказали, что он болен, они оставили его в покое. Но они еще вернутся. Вот почему кептэну не терпится закончить все это дело и сегодня же ночью спровадить «Арисег» подальше отсюда. Я и сам буду рад, когда кончится вся эта канитель. Смерть не люблю, когда копы шляются вокруг дома, словно какие экскурсанты.

Мы взобрались на платформу. Слим налег на рычаг, и мы поехали по галерее. Я открыл банку с тушенкой и стал завтракать.

– Что вы там обнаружили вчера ночью, Фраер? – крикнул я Фраеру, набив рот тушенкой с хлебом.

Фраер бросил на меня быстрый взгляд.

– О чем это ты? – спросил он.

– Вчера ночью, когда вы были в шахте и искали старика! – кричал я ему, – вы там что-то обнаружили! «Прямо пот прошибает, как вспомнишь», – вот что ты тогда сказал. Что это было?

– Откуда ты знаешь, что я сказал? Тебя же с нами не было.

– Верно, не было, – сказал я. – Но я вышел наверх подышать и слышал, о чем вы говорили, когда отводили старика в дом. Что это вы там нашли?

– Да так, ничего особенного. – Фраер отвернулся и сделал вил, что рассматривает боковые опоры вагонетки и то, как они движутся вдоль каменной стенки штольни. – Просто обратили внимание, что в Мермейд стало немного больше воды, вот и все.

– Это меня не испугало бы! – крикнул я.

– Что? – Он снова быстро посмотрел на меня. – Да брось ты, парень, там же не было ничего важного.

– Где вы нашли старика? В старых выработках?

– Да, – кивнул он.

Я замолчал, наблюдая за тем, как движется по галерее это немыслимое сооружение, прямо под морским дном. Я догадывался, что вчера они не были в Мермейд. Капитан Менэк отлично знал, где следует искать отца, и они сразу же направились в старые выработки. Мне было неспокойно. Они увидели, что там собирался сделать старик. Прямо пот прошибает, как вспомнишь. Я в упор смотрел на Фраера, пытаясь понять, думает он сейчас об этом или нет. Он смотрел прямо перед собой, положив покрытую мозолями руку на перила платформы. Да ладно, что бы они там ни обнаружили, старик прочно заперт и никакой пакости сделать не сможет.

Платформа остановилась. В свете наших ламп показались толстые балки поднимающихся вверх лесов. Я пошел взглянуть на результаты вчерашнего взрыва. Журчание воды слышалось теперь громче, зато грохот движения платформы звучал глуше, поскольку галерея была на несколько дюймов залита водой. Мы подошли к нашему месту. Настил над ямой был сплошь завален породой. Взрыв произвел значительно большее действие, чем я ожидал. Я направил луч своей лампы наверх. Там все было покрыто толстым слоем каменной пыли. Смешавшись с водой, она образовала какую-то серую жижу. Одна из деревянных опор сломалась при взрыве. По стенам струилась вода. Я подобрал с пола кусок породы. Это был гранит, но в нем были видны включения базальта.

– В чем дело, парень? – спросил Фраер.

– Порода здесь послабее, – сказал я.

– Есть опасность?

– Возможно. Давай-ка слазаем наверх, посмотрим. Мы установили лестницу в свежевзорванном отрезке

шахты и полезли. Судя по виду породы, можно было заключить, что в этом месте проходит сброс. Для этого не нужно было быть специалистом. Порола изобиловала включениями базальта и при взрыве вся растрескалась. Сквозь тысячу мелких трещин сочилась вода. Она лилась на наши каски, на поднятые лица, шипела, попадая на незащищенное пламя шахтерских ламп. Она струилась по стенам, так что они блестели, словно полированные.

– Не слишком надежно, как я понимаю, – сказал Фраер: – Сколько еще осталось между нами и морем?

Я взглянул на стены, прикидывая, сколько прибавилось высоты шахты после последнего взрыва.

– Суля по расчетам капитана Менэка. примерно пятнадцать футов.

– Пятнадцать футов – это не слишком-то много, – проворчал он.

Я снова осмотрел скалу. Потолок шахты после взрыва уже нс был таким аккуратно гладким, как раньше. Это были сплошные бугры.

– Достаточно будет двух взрывов, – сказал я.

– Еще целых два! – В его голосе «звучал о сомнение. – Сдохнуть мне на этом месте, если я согласен даже на один. Только посмотри на эту трещину, парень. В нее кулак можно засунуть, верно? Я так думаю, эта сволочь рухнет, стоит нам только начать бурить.

– Да, это хуже, чем я предполагал, – сказал я ему. – Мы сначала пробурим шнуры, а потом произведем разведку длинным буром.

Он схватил меня за руку и посмотрел мне в глаза:

– Тебе приходилось раньше делать такие вещи? Я хочу сказать, ты понимаешь, что здесь делается?

– Боишься? – спросил я.

– Кто, я? – Он сердито отодвинулся. – Ничего подобного, просто люблю знать, что работаю с человеком, который понимает, что к чему, вот и все.

В течение десяти минут мы установили упор для станка. Затем Фраер включил компрессор, и все в галерее заревело и задрожало от грохота пневматического бура. К тому времени, когда у нас были готовы два шпура, явился Менэк вместе с Дэйвом и Слимом. Они убрали с платформы компрессор и стали грузить на нес разрушенную взрывом породу. Менэк взобрался по лесам к нам.

– Как дела? – крикнул он. Я перекрыл воздух.

– Очень много воды. У вас есть длинный бур?

– Heт. Он тебе нужен сейчас?

– Сейчас не нужен, но я хочу провести разведку сразу же после того, как мы подготовим все для взрыва.

– Принесу в следующий раз, – кивнул он. – Хочу все это расчистить. Когда будет все готово?

Я взглянул на часы. Было около десяти.

– Около полудня, – сказал я ему.

– Есть ли вероятность соединиться с морем к вечеру?

– Все зависит от того, как скоро вы справитесь с расчисткой, – сказал я. – Похоже, я буду готов раньше, чем вы закончите. Вся бела в том, что я не уверен, насколько точен будет взрыв. Порода здесь нс слишком надежна.

Он кивнул и полез вниз. Я снова включил воздух. Бур дрожал у меня в руках, вгрызаясь в скалу. Сверху сыпались крошки. Нос. глаза и рот были забиты каменной пылью, несмотря на воду, которая, шипя, била в отверстие. Каждые несколько секунд я останавливался, чтобы проверить скалу, потому что боялся обвала. Внизу под нами капитан Менэк, голый по пояс, работал без устали, подгоняя своих помощников. Они быстро грузили на платформу обрушенную взрывом породу. Первую порцию увезли, и обратным ходом Менэк привез два длинных бура. К половине двенадцатого я закончил все шпуры, и мы с Фраером, насадив длинный бур, стали бурить пробное отверстие. Когда я пробурил фута три, по буру потекла вода, стекая по моим поднятым рукам. К тому времени как бур вошел в породу полностью, из отверстия лилась непрерывная струя, словно из слегка привернутого крана.

Я позвал капитана Менэка.

– Мне кажется, ваши расчеты неверны, – сказал я ему. когда он взобрался по лестнице ко мне. – Возможно, из-за того, что изменился характер породы, но, по-моему, до моря осталось совсем немного.

Он кивнул.

– Очевидно, в этих расчетах нс был принят во внимание возможный излом в породе, – сказал он, – они исходили из общего уровня морского дна. Ты считаешь, что этот взрыв может быть конечным?

– Нет, – ответил я. – Но мы, возможно, подойдем очень близко к дну моря, и дальше бурить может быть крайне опасно. Мне очень не нравится эта порода. Если хотите послушать моего совета. – добавил я, – попробуйте бурить где-нибудь в другом месте, где порода более надежна.

Но он покачал головой:

– У меня нет на это времени. Если я собираюсь продолжать свое дело, мне нужен подземный выход в морс. Придется рискнуть.

– О’кей, – сказал я. – Заряды у вас есть?

Он спустился вниз и вернулся с зарядами. Я загнал их в шпуры. Внизу вес было расчищено, если не считать одного особенно крупного и тяжелого обломка, который трудно было убрать. Мы погрузили компрессор и инструменты. Я подсоединил бикфордов шнур, и мы пошли назад по галерее к главному стволу. Затем Менэк повернул рычаг, приводивший в движение откаточный механизм. Трос, чавкнув, выскочил из грязи, натянулся и начал наматываться на барабан возле водяного колеса. Мы подождали, пока из темноты галереи не появилась платформа, и тогда вошли в клеть, чтобы подняться на поверхность. Когда мы поднимались, я спросил Менэка:

– Что, если явится полиция, чтобы произвести обыск в шахте? Кто нас предупредит?

– Девушка, – ответил он.

– Почему вы так уверенны, что она вас не выдаст? После того, что она сегодня узнала, она должна ненавидеть это место.

Он посмотрел на меня и улыбнулся себе в усы:

– Она нас предупредит, можешь не беспокоиться.

– Нс понимаю, для чего ей это нужно.

– Так-таки и нс понимаешь? – Он засмеялся. Этот грубый смех прозвучал так громко, что заглушил даже грохот» лебедки. – Она сделает это ради тебя.

– Ради меня?

– Да. Боже мой. парень, неужели ты до сих пор не догадался, что она в тебя влюблена? Как ты думаешь, почему она побежала тебя искать в эти старые выработки? – Он положил руку мне на плечо. – Впрочем, можешь не беспокоиться, – сказал он. – Завтра на рассвете тебя уже здесь не будет, ты будешь плыть на «Арисеге» мимо Силея. Она, разумеется, этого не знает. И ты смотри не проболтайся. Впрочем, вряд ли ты ее увидишь до отъезда. Но если ока об этом узнает… Женщины – странные создания. Посмотри на Дэйва, в какую он вляпался историю.

Как грубо, безжалостно он об этом говорил… Я был готов его убить. Он, должно быть, понял, что я чувствую, потому что быстро проговорил:

– Пока работа нс закончена, ты оставайся здесь. «Арисег» будет у входа в шахту в четыре часа. Я об этом сегодня договорился. И Малиган получил необходимые инструкции. Он не тронет ни тебя, ни Таннера. Сегодня вечером я принесу тебе письма к управляющему моим имением. Поверь мне, чем скорее ты уберешься из этой страны, тем лучше для тебя.

Клеть остановилась у галереи, где находилась каптерка. Мы все вышли, за исключением Менэка, который поднялся на поверхность. Я пошел со всеми остальными в тайник, все время думая о Кити. Необходимо было как-нибудь дать ей знать. Просить Менэка было бесполезно. Фраер возился возле ящиков с продуктами.

– Как насчет тушенки и абрикосов? – предложил он.

Я схватил его за руку.

– Ты собираешься наверх, в лом? – спросил я. Он посмотрел на меня:

– Нет. Мне приказано оставаться здесь, внизу. Сразу же после взрыва начинаем работать.

Я сел на кровать Что подумает обо мне Кити? Менэк прав: если только она узнает, что я собираюсь рано утром отплыть на «Арисеге», может случиться все, что угодно. Я не могу оставить ее здесь. А он сказал, что она меня любит. Господи! Мне так нужно, чтобы кто-нибудь меня любил. Я не могу больше так жить, в таком одиночестве. Вспомнились жаркие лунные ночи в Италии. Найти там женщину ничего нс стоило. Но ведь человеку нужна не просто женщина, а что-то большее. Если

бы у меня была Кити… Я встал и начал ходить взад-вперед по тесному помещению. Я внезапно понял, что Кити мне просто необходима. Без нее я никуда не поеду. И дело не только в том, что она необходима мне, что я люблю ее. Мне не давала покоя мысль, что она останется в этом доме одна. Она сойдет с ума. Будет думать, думать, перебирать все, что случилось. А потом… Эта мысль была непереносима. Я должен ее отсюда увезти, просто откажусь ехать, если он не согласится отпустить се со мной.

– А ты разве не хочешь есть? – спросил меня Фраер.

– А? – Я был так погружен в свои мысли, что не понял, что он говорит.

– Что это на тебя нашло? Мечешься, словно зверь в клетке. Может, беспокоишься насчет этой шахты? Думаешь, скала рухнет нам на голову?

– Нет, – сказал я. – Об этом я не думаю.

– Ну, тогда иди и поешь.

Я взял тарелку с тушенкой и хлебом, которую он мне протянул. В этот момент раздался отдаленный глухой звук взрыва. Снова по галерее пронеслась воздушная волна, взметнув пыль. Фраер поднялся на ноги.

– Кептэн сказал, чтобы мы сразу же начинали работать, как только заряды взорвутся.

– Мы задохнемся от пыли, – сказал я. – Нс сможем ничего делать. Пусть немного уляжется.

Он заколебался, но потом пожал плечами:

– Ладно, парень. Только потом сам объясняйся с кептэном.

Мы кончили есть и готовились снова спуститься вниз. Я как раз заправлял свою лампу карбидом, когда явился Менэк.

– Разве взрыва еще не было? – спросил он.

– Был, – ответил Я. – Минут двадцать тому назад.

– Тогда почему же вы здесь, почему не приступили к работе?

– Ждем, когда уляжется пыль, – объяснил я ему.

– К чертовой матери эту пыль, – разозлился он. – Идите сейчас же и начинайте. Нам некогда возиться с этой дурацкой пылью.

– Там ничего не сделаешь, пока она нс уляжется, – сказал я.

Он хотел что-то сказать, но передумал.

– Как там старик, надежно его заперли? – спросил Фраер.

– Да, – ответил Менэк.

Мы отправились вниз. Я по-прежнему думал о Кити. Придется договариваться об этом с Менэком. Но я решил отложить этот разговор до последнего взрыва. Тогда он будет сговорчивее.

Дойдя до конца Мермейд, мы увидели, что воды еще прибавилось. Взрыв не дал тех результатов, на которые я рассчитывал. Груда обломков была не так уж велика. Взобравшись наверх, я понял, в чем дело. Мы дошли до конца разлома, и теперь потолок представлял собой твердую скалу, если не считать нескольких трещин, сквозь которые непрерывными струйками сочилась соленая вода. Менэк тоже влез ко мне наверх.

– Сколько еще нужно рвать? – спросил он.

– Нужны по крайней мере еще два взрыва, – сказал я.

– Значит, второй взрыв откроет проход?

– Возможно, – сказал я. – Видите, здесь порода снова твердая.

Он кивнул и спустился вниз, чтобы помочь остальным расчистить завал. Фраер занял свое место рядом со мной, и мы начали бурить шпуры. В этот раз нам понадобилось больше времени, и, когда мы начали пятый шпур, все было убрано, даже крупные куски породы. Мы остались один на один с ревом компрессора и грохотом бура, вгрызавшегося в твердую скалу.

Фраер, как я заметил, все посматривал вниз. И каждый раз, когда я выключал воздух, он наклонял голову набок и прислушивался.

– Что ты там слушаешь? – спросил я его.

– Ничего, – быстро ответил он. – Ничего. – По лицу у него катился пот. Он вытирал его пестрым носовым платком.

– Сколько еще этих долбаных дыр ты собираешься сверлить? – спросил он.

– Еще три, – ответил я. – А что?

– Да нет, просто интересуюсь. – Он говорил слишком уж спокойным, безразличным тоном. Что-то было у него на уме.

– Что, собственно, тебя беспокоит? – спросил я.

– Да ничего. Давай же скорее, черт возьми. Нужно кончать.

Я взял его за плечо и повернул к себе.

– .Ну, выкладывай, что ты там задумал, – велел я.

– Ничего я нс задумал, – уверял он. – Решительно ничего. Давай шуруй. Вот запустим море в эту долбаную галерею, и он наконец будет счастлив.

Мы пробурили оставшиеся три шпура, и я установил заряды. После этого мы до отказа загнали в породу длинный бур. Из отверстия полилась вода. Но это была всего лишь струйка, а не настоящая струя. До моря мы все еще не дошли.

В то время как я забивал заряды в шпуры. Фраер все смотрел вниз, туда, где Менэк и двое других ставили на место деревянный настил, закрывавший нижнюю часть шахты.

– Почему, черт возьми, они никого не оставили наверху, в доме? – пробормотал он.

– А что тебя беспокоит? – спросил я. – Полиция?

– Ага. Полиция и этот психованный старик. Не нравится мне это. Прямо тебе скажу – не нравится. Засунули нас сюда, как кур в клетку, и некому даже нас предупредить об опасности, только вот эта девчонка, А ведь всякое может случиться.

Я прекратил работать и посмотрел на него. Он отвернулся, делая вил, что поправляет свою лампу.

– Куда это ты клонишь, Фраер?

– Да никуда я не клоню, что ты пристал?

Я схватил его за руку. Он действовал мне на нервы.

– Ты что-то знаешь, чего не знаю я. Что это?

– Ничего. – Он вырвал руку. – Просто нервы, больше ничего. Тебе-то хорошо, ты шахтер, а я к таким делам непривычный. Меня от них дрожь пробирает, право слово. Разве это дело – стоять тут, дышать воздухом, как и положено Господом Богом, а над головой вместо неба – море? – Он передал мне следующий заряд, и я вставил его в шпур.

Но думал я не о том, что делаю. Он явно чего-то боялся. Ему было страшно не просто оттого, что он находился под морским дном. Он боялся, потому что ему было что-то известно. Что-то, что угрожало нашей жизни. Я вспомнил разговор, подслушанный прошлой ночью: «Смотри не проговорись при Прайсе. Яне хочу, чтобы он боялся». Вот что сказал тогда Менэк. Я посмотрел на Фраера. Он отвинчивал зажимный болт, а шея у него вся блестела от пота. Я посмотрел ему в глаза, но он моментально отвернулся. Руки у него дрожали. Не человек, а комок нервов. И когда мы покончили с зарядами, он так заторопился выскочить из галереи, что я бы непременно рассмеялся, если бы нс ощущение неведомой угрозы.

Как и раньше, клеть остановилась на том горизонте, где находился наш тайник. Мы все вышли, за исключением Менэка.

– Я вернусь через несколько минут, принесу вам чаю, – сказал он.

Все пошли вверх по галерее, а я задержался. Обернувшись к Менэку, я спросил:

– Вы увидите Кити?

Он кивнул, слегка приподняв брови.

– Скажите ей, чтобы она была готова ехать со мной, – сказал я. – Мы поедем вместе.

– Еще чего! – оборвал он меня. – Никуда вы вместе не поедете. «Арисег» – это тебе не прогулочная яхта. Малиган никогда нс пустит женщину на свое судно.

– С Малиганом я сам разберусь, – сказал я.

Мы с минуту упрямо смотрели друг на друга, нс говоря ни слова. Я ругал себя за то, что так неловко провел этот разговор. Нужно было ему польстить, подчиниться его силе и умолять его разрешить мне взять с собой Кити. А вместо этого я как бы сообщил ему свое решение. Теперь придется ставить ультиматум.

– Или она едет со мной, – сказал я, – или же…

– Или – что?! – рявкнул он.

– Или в Мермейде все останется так, как есть.

– Понятно. – Его глаза метали молнии.

– Послушайте, капитан Менэк, – сказал я, – девушке нельзя оставаться в этом ломе после того, что она узнала. Это и для вас будет небезопасно. Я же предлагаю вам хороший выход из положения. Что вы на это скажете?

Менэк немного успокоился. После некоторого колебания он кивнул.

– Ну хорошо, Прайс, – сказал он. – Может, это действительно к лучшему. Но с Малиганом будешь договариваться сам. ясно?

– Спасибо. – сказал я. – Так вы не забудете ей сказать? И еще передайте, что я прошу прошения за вчерашнее. Мы должны были встретиться у шахты. Объясните ей, почему я нс мог прийти, ладно?

– Хорошо, – сказал он, и клеть поехала наверх. Взрыв прозвучал ровно в половине шестого. Несколько минут спустя явился Менэк с двумя термосами чаю.

– Полиция не появлялась? – спросил Слим.

– Нет.

– А что старик? – поинтересовался Фраер. – Вы его видели? Он крепко заперт?

– Конечно. – резко ответил Менэк, и краешком глаза я заметил, как он кивнул в мою сторону. Его явно разозлило то, что Фраер задал этот вопрос.

Слим стал разливать чай, а Менэк подошел ко мне. В руках он держал два толстых конверта.

– Вот, Прайс, – сказал он, протягивая их мне. – Здесь рекомендательные письма Малигану и Карло Форцале, управляющему моим имением. И еще двести пятьдесят фунтов однофунтовыми бумажками.

– Благодарю, – сказал я. – А как насчет девушки? Вы с ней говорили?

– Да, – сказал он.

– Что она сказала?

– Она сказала, что хотела бы с тобой поговорить перед отъездом.

– И все? Он кивнул.

– Так ничего и не сказала? Вы ей передали, что я хочу, чтобы она поехала со мной в Италию?

– Да, передал.

– Как вы это ей сказали? – Я ему не доверял. – Вы, наверное, пытались ее отговорить?

– Не будь дураком, – сердито сказал он. – Чего ты, собственно, ожидал? Ведь девчонка нигде не бывала дальше Боталлека. Меня бы вполне устроило, если бы она уехала с тобой. Она достаточно хорошенькая, и со временем с ней хлопот не оберешься. Повидай ее перед отъездом. Может, тебе удастся ее переубедить. Это будет легче сделать, если ты пообещаешь на ней жениться.

– Но… – Вот черт! Я об этом нс подумал.

Он отвернулся, а я сел и открыл конверты. Письма, похоже, были в порядке. Я сложил конверты и засунул их в карманчик на поясе.

Покончив с чаем, мы вернулись в Мермейд. Разрушенной взрывом породы было примерно столько же, сколько в прошлый раз. Вода сочилась быстрее и обильнее, и яма под деревянным настилом превратилась в небольшое озерцо. Мы с Фраером нарастили лестницу, в то время как остальные убирали обломки с настила, закрывающего яму. Во время работы я заметил, что Фраер нервничает все больше и больше. А когда остальные повезли первую партию камней и мы остались одни на лесах, вид у него сделался совсем испуганным.

Наконец я выключил воздух и подступил к нему:

– Ради всего святого, Фраер, скажи на милость, что с тобой происходит?

– Ты о чем? – спросил он, поглядывая в сторону галереи. – Ничего со мной не происходит. – Однако глаза у него были вытаращены, и он тяжело дышал. И все время я чувствовал, что он к чему-то прислушивается, хотя при работающем компрессоре услышать что-либо было невозможно.

– Ну давай, работай, – сказал он. – Неужели не можешь поскорее?

– А куда так особенно торопиться? – спросил я.

– Я же тебе сказал – я терпеть не могу эту работу и эту шахту и буду счастлив только тогда, когда мы снова

поднимемся наверх, и чем скорее это произойдет, тем лучше. Это последний взрыв?

– Не знаю, – сказал я. – Возможно. – Тут я схватил его за плечи. – Послушай. Фраер. – сказал я. – Ты чего-то боишься, чего-то, что неизвестно мне. Выкладывай поскорее, в чем дело. – И поскольку он не ответил, я сказал: – Пока не скажешь, я не буду бурить. Тебя пугает совсем не вода, а что-то такое, что происходит внизу, в шахте. Что вы там обнаружили вчера ночью? – Я стал трясти его за плечи. – Вы же что-то нашли? Что это было? И почему ты так беспокоишься о старике, все время спрашиваешь, крепко ли он заперт? Это связано со стариком, да?

Он медленно кивнул.

– Ну давай, говори. – нажимал я. – Неужели ты думаешь, что я стану продолжать работать, не зная, с какой стороны грозит опасность? Говори. Чего ты боишься?

– Я нс боюсь, – хныкал он. – Честно, не боюсь. – Кадык на его шее ходил взад-вперед, так как он все время сглатывал. – Просто… – Он не решался продолжать. Потом посмотрел прямо на меня: – Ты ведь не скажешь капитану?

– Конечно нет.

– Ну ладно. Вчера было вот что. Мы спустились в шахту искать старика, помнишь? Капитан, похоже, знал, где искать. Он повел нас прямо к старым выработкам. Иногда приходилось ползти на брюхе – так там было узко. Он повел нас прямо туда, где шахта сужается между Боталлеком и Кам-Лаки. Там мы его и нашли. У него были кайло и пара ручных дрелей, и он долбил скалу в конце галереи. Воды там было полным-полно. «Что ты делаешь?» – спросил его кептэн. «Хочу помешать тебе затопить Мермейд!» – заорал он совсем как ненормальный. Он и есть ненормальный. Тут мы на него навалились, а он отбивался – ну псих, да и только. Слим спросил кептэна, что старик собирался сделать, кептэн сказал, что не знает. Но он прекрасно знал, так же как и мы со Слимом. Эта галерея находится как раз под Кам-Лакн. И старик хотел пробить проход в затопленную шахту. Если бы он пробил этот тонкий пласт, вола хлынула бы через него в нашу шахту. И нам была бы крышка.

Вот. значит, в чем дело. Неудивительно, что он испугался. Я закурил сигарету.

– Ты ведь не скажешь капитану, нет? – канючил он. – Я ведь обещался молчать.

– Не скажу, – успокоил я его.

Платформа вернулась назад, на галерею. Мы слышали грохот, несмотря на рев компрессора. Я снова начал бурить. К тому времени как завал был разобран, я покончил со шпурами, компрессор был погружен па платформу, а я работал длинным буром, чтобы проделать пробное отверстие. Однако до морского дна мы все еще не добрались, хотя воды повсюду было предостаточно. Менэк взобрался ко мне по лестнице.

– Ну как? – крикнул он. – Будет на этот раз конец? Я вытащил бур и велел Фраеру пойти и выключить

компрессор.

– Нет, – сказал я Менэку. – На этот раз не получится. Нужно будет рвануть еще раз.

Он посмотрел на часы:

– Ты слишком осторожничаешь. Ведь уже десятый час.

Я пожал плечами:

– Ничего не поделаешь. Даже если заложить заряд побольше, все равно скалу не пробить,

Компрессор стал медленно останавливаться, потом кашлянул и затих. Наступившая тишина казалась почти сверхъестественной. Был слышен лишь шепот струящейся воды. Мы вернулись в убежище и стали ждать взрыва. Менэк на этот раз не пошел в дом, хотя Фраер дважды предлагал ему это сделать. Всем нам было неспокойно, все слегка нервничали.

Наконец мы его услышали – отдаленный глухой звук, за которым вскоре последовала воздушная волна. Мы выждали всего несколько минут, а потом спустились в клети вниз и, спотыкаясь, пошли по галерее Мермейда сквозь удушающие клубы пыли. Она забивалась в нос и в рот. слепила глаза. Мы шли пешком, оставив Слима позади, чтобы он пригнал потом платформу. Не знаю, чего я ожидал. Мы, должно быть, подошли совсем близко к морскому дну. Я бы не удивился, если бы увидел, что путь в галерею закрыт, что там уже морская вода.

Но все было в порядке. Мы продолжали спускаться, пока вода, сочащаяся из стен, не указала нам на то, что мы находимся под морским дном. Галерея все еще была открыта. Я не знаю, что чувствовали другие, но, когда мы шли по этой галерее, мои нервы были напряжены до предела. Было совершенно неизвестно, какой толщины преграда отделяет нас от моря, – самое неприятное состояние, в котором только может оказаться шахтер.

Наконец мы добрались до места последнего взрыва. Я направил свою лампу наверх, в темный зев шахты. Вода сочилась отовсюду – стенки шахты от этого казались серебряными. Мы стояли в луже из жидкой грязи не менее шести дюймов глубиной. Капитан Менэк позвонил Слиму и велел ему пригнать платформу. Трос натянулся, выскочил из жидкой грязи, с него лилось и капало.

Мы с Фраером взгромоздили лестницу и забрались наверх, в конец шахты. С потолка сорвался кусок породы и упал вниз, едва не ударив меня по голове. На меня отовсюду лилась вода. Верхний слой породы казался совсем тонким. Фраер, стоя рядом со мной, воскликнул:

– Господи помилуй! Ведь прямехонько у нас над головой плавают все эти рыбы и прочие морские твари!

Я ничего на это не сказал. Нс нужно было никаких слов, и так было понятно, что мне все это совсем не нравится. Прибыла платформа с компрессором. Менэк поднялся к нам, и мы начали устанавливать бур. Он был в достаточной степени инженером, чтобы понять, насколько ненадежна эта пронизанная трещинами порода. Я отправил Фраера вниз, чтобы он включил компрессор.

– Будь поосторожнее, когда начнешь бурить, – сказал Менэк.

Я кивнул:

– На этот раз я поставлю двойные заряды.

– Правильно. Постараюсь расчистить завал как можно скорее. Здесь лучше особенно не задерживаться. – Он усмехнулся, похлопав меня по плечу. – Старайся особенно не рисковать.

Заработал компрессор, заглушив все остальные звуки. Я смотрел, как Менэк спускается вниз. Ну и человек! Безрассудный до безумия и совершенно беспринципный, он тем не менее знал, как следует обращаться с людьми.

Фраер поднялся ко мне, и мы начали бурить. Было около одиннадцати. Два часа мы работали, вгрызаясь в мокрую скалу. Всякий раз, когда я начинал новый шпур, душа у меня уходила в пятки. Один раз вниз свалился большой кусок камня, едва нс сломав лестницу, на которой стоял Фраер. Его спасло только то, что он ухватился за буровой станок и повис на нем. Если по делу, то нужно было отказаться бурить дальше. Но я знал, что Менэк не такой человек, чтобы мне это позволить. Он не раз поднимался ко мне, чтобы посмотреть, как идут дела. И каждый раз я чувствовал, что все это ему нравится. Ощущение опасности его возбуждало.

К часу они кончили расчищать завал внизу шахты. Посмотрев один раз вниз, я поймал взгляд Дэйва, который с опаской поглядывал наверх. Вода поднималась. Она доходила уже почти до верха их сапог. В оранжевом свете ламп его лицо казалось особенно бледным. Они убирали деревянный настил, закрывающий яму.

– Скоро мы кончим? – спросил меня Фраер. По его лицу текли потоки грязной воды, глаза лихорадочно блестели.

– Остался еще один, – сказал я.

И вдруг внизу кто-то громко закричал. Крик был слышен, лаже несмотря на работающий компрессор. Я заглянул вниз. Капитан Менэк находился на дальнем краю ямы, там, где был телефон. Вид у него был взволнованный, он что-то приказывал Слиму, который вдруг посмотрел наверх, на нас. Фраер схватил меня за рукав.

– Там что-то случилось! – крикнул диким голосом, больше напоминавшим визг.

Менэк перебирался по выступу на другой конец ямы. Слим повернулся и исчез в глубине галереи. Дэйв последовал за ним, бросив испуганный взгляд в нашу сторону. Менэк взобрался по лесам, а потом по лестнице к нам.

– Сколько еще осталось? – крикнул он мне в ухо. Голос его был вполне спокоен.

– Один, – сказал я ему.

О'кей. Мы все приготовим. Как только ты вставишь заряды в шпуры, позвони Слиму, и он заберет тебя вместе с. компрессором. Я кивнул.

Он похлопал меня по плечу и спустился вниз, а я стал бурить последний шпур. Не успел я дойти до половины нужной глубины, как почувствовал, что Фраер тянет меня за рукав. Я выключил бур.

– Здесь что-то неладно, – сказал он. Он весь дрожал, в глазах его застыл ужас, а по лицу градом катился пот. – Мне это не нравится! – кричал он. – Они все ушли.

Я посмотрел вниз. В галерее было темно. Там никого и ничего не было, только работающий компрессор.

– Почему они нас бросили? – кричал он. – Это ловушка. – Он обернулся ко мне, трясясь от страха. – Говорю тебе, это ловушка. – Он полез вниз по лестнице.

– Не будь дураком, – сказал я, хватая его за плечо.

– Отпусти меня! – визжал он. – Говорю тебе, он собирается нас погубить. Откроет проход в море, не дав нам уйти.

Я затащил его назад.

– Никто, кроме нас, не может открыть этот проход! – крикнул я. – А ну, возьми себя в руки. – Я тряхнул его так, что он едва не слетел с лестницы.

Наконец он немного успокоился, глаза приняли нормальное выражение.

– С нами ничего не случится, пока между нами и морем держится этот пласт. Ты это понимаешь?

Он кивнул.

– Вот и хорошо. Давай кончать шпур.

Когда бур вошел в породу на нужное расстояние, я послал его вниз, чтобы он выключил компрессор. В наступившей тишине он крикнул мне наверх:

– Вода поднимается, дошла уже до двух футов!

– Неси сюда заряды, – велел я ему. Мне хотелось поскорее закончить.

– Нет, – заявил он. – Нет, я ни на минуту здесь не останусь. Если хочешь, оставайся один, а с меня довольно. Я возвращаюсь назад.

– Вернись, Фраер! – крикнул я.

– И не подумаю! Ни в жисть больше нс спущусь в эту проклятую шахту. – Голос его замер в глубине галереи.

Я спустился вниз. Заряды лежали на платформе рядом с компрессором. Я подобрал их, но потом меня охватило сомнение. Стояла мертвая тишина, если не считать журчания воды. Светилась только одна моя лампа. А лампа Фраера мелькала далеко в глубине галереи, отражаясь в воде. Тишина и ощущение покинутости были почти непереносимы. Я снова положил заряды на платформу и перебрался по выступу на другой конец ямы. Отодвинув камень, я покрутил ручку полевого телефона. Ответа нс было. Я покрутил ручку еще раз. Снова молчание. А вокруг продолжала журчать и капать вода. Я посмотрел наверх: нужно ли мне подниматься наверх и забивать в шпуры заряды? Мне казалось, что я чувствую, как скала крошится у меня под руками. Всем своим существом я ощущал над собой морс, от которого меня отделял всего лишь тонкий пласт породы. Я мгновенно вспотел, и мне захотелось броситься отсюда вон, со всех ног бежать по галерее.

Но все-таки мне удалось взять себя в руки. Кровля держалась вот уже два часа. Держалась все то время, пока я бурил. Если она выдержала все это время, значит, выдержит и дальше. Я дурак. Просто я заразился от Фраера и потому поддался страху. Вот если бы только Слим ответил мне по телефону. Но может быть, они просто еще не успели добраться до главного ствола.

Я буквально заставил себя вернуться назад по выступу, взять заряды и взобраться наверх. Дважды я останавливался. Каждый мой нерв пронзительно кричат, требуя, чтобы я вернулся. Но я снова заставлял себя двигаться дальше. Наконец я добрался до самого верха, оказавшись под этой тонкой перемычкой, с которой на меня лилась вода. Я начал закладывать патроны в шпуры. На этот раз в них был двойной заряд. Работа меня немного успокоила. Я сосредоточил на ней все свое внимание.

И вдруг сквозь журчание воды пробился новый звук. Я прекратил работу и прислушался. Звук повторился. Он был похож на звон колокольчика. Неужели это повысилось давление и у меня звенит в ушах? Что, если не выдержала перемычка галереи, ведущей к Кам-Лаки? Фраер говорил, что старик пытался там что-то бурить. Может, она в результате ослабла? Если вода заливает галерею Мермейд, то давление непременно возрастет и у меня будет звенеть в ушах. При этой мысли у меня стали дрожать руки и все тело покрылось потом. Я напрягся, ожидая услышать рев воды, заливающей галерею. Но все было спокойно, только вокруг капало и журчало да звенел этот колокольчик. Видно, это скала шутит свои шутки. Я направил лампу на потолок. Там всюду зияли трещины. Шипела вола, попадая на пламя лампы. Я облизнул губы. Они были мокрые и соленые от воды, которая лилась по лицу. А колокольчик все звенел у меня в ушах. Звук был такой слабый, что его было еле слышно за шумом воды. Воображение? И все-таки… Я вспоминал обо всех тех случаях, когда шахтеров предупреждали об опасности. Иногда это были звуки, иногда просто шестое чувство. Или изменение давления, от которого звенит в ушах. Звук не прекращался, настойчивый, тревожный, словно предназначенный специально для меня.

И вдруг я вспомнил о существовании телефона. Оставив патрон, который держал в руках, я кубарем скатился вниз по лестнице. Последние несколько футов я просто пролетел и свалился в волу. Поднявшись на ноги, я увидел красную лампочку, которая горела над тем местом, где находился телефон. Я громко рассмеялся, тут же испугавшись звука собственного голоса. У меня даже закружилась голова – такое я испытал облегчение. С трудом дойдя по воде до одного из выступов – в сапогах у меня было полно воды, – я по выступу добрался до телефона.

Но голос, который я услышал, когда поднял трубку, принадлежал не Слиму. Это был голос Кити.

– Это ты, Джим? – спросила она. – Слава Богу! Я не знала, что случилось. Они все поднялись наверх, кроме тебя и Фраера. Я звоню, звоню без конца.

Голос у нее был взволнованный, она тяжело дышала.

– Что случилось? – спросил я.

– Ничего, – ответила она. – Просто я заволновалась, когда увидела, что они вышли наверх. У капитана Менэка был такой вид, словно он… словно он чего-то боится. И мне захотелось убедиться, что с тобой все в порядке.

– Со мной ничего не случилось, – сказал я. – А почему Менэк поднялся наверх?

– Я ему позвонила минут десять тому назад.

– А зачем позвонила?

– Да ничего особенного, просто сказала, что миссис Брайнд выпустила его отца из той комнаты. Он направился прямо к шахте. Я видела, как он стал спускаться.

– Ты хочешь сказать, что старый Менэк не сидит под замком? Что он в шахте?

– Да.

Силы внезапно покинули меня. Я смотрел на темный тоннель, который тянулся передо мной. В любой момент можно было ожидать, что по нему хлынет вода.

– Слушай, Кити, – сказал я ей, стараясь, чтобы она поняла, насколько это важно. – Немедленно поднимайся наверх, слышишь? Немедленно поднимайся наверх.

Я нс стал дожидаться ответа. Бросив трубку, я спустился вниз с выступа и что было сил, спотыкаясь и преодолевая сопротивление воды, помчался по длинному тоннелю, который вел к спасению.