"Фаэтон" - читать интересную книгу автора (Чернолусский Михаил Борисович)

9

Ася приняла душ и, не дождавшись ужина, который заказал Ефрем, ушла в свою комнату. Легла и сразу уснула как убитая. Ефрем, появившись в детской, когда ужин наконец принесли, остановился у кровати, но не стал девочку будить. Он смотрел на ее тонкую ручонку, бледное худое личико и ругал себя, что позволил так долго ей крошить и расчищать этот дурацкий асфальт. Дав себе слово, что не позволит больше мучить ребенка, он поправил на Асе одеяло и вышел.

Ужинал один. Куриное бесформенное мясо без костей на этот раз ему не понравилось. Все казалось невкусным, с удовольствием он пил только вино, поданное к ужину. «Видно, насчет выпить тут не дураки», — думал он.

Вдруг раздался телефонный звонок. Он стал искать, где стоит аппарат, но вспомнил, что видеотелефон включается кнопкой на щитке, где все другие кнопки, включая телевизионные и электрические.

Он включил и сразу увидел улыбающуюся физиономию Утяева.

— Во, видали! — вырвалось у Ефрема. — А я об нем думаю… Ну, где ты там?

— Здравствуй, Ефрем Иванович. Добрый вечер… Спешу сообщить, что я жив и здоров…

— Вижу, вижу. Где пропадаешь?

— Задерживаюсь, бригадир. Прошу не волноваться. Как говорится, сыт и весел ваш товарищ Шутка.

— Та-ак… Домой-то доберешься?

— Четыре моих игрушки… э-э-э… запускаются в производство. И по этому случаю… э-э-э… как говорится…

— Все ясно. Домой-то, спрашиваю, доберешься?

— Какой тут дом, Ефремушка! Доберусь. Жаль только зайца…

— Чего, чего? — Ефрем сел в кресло, любуясь оживившимся Утяевым. — Какого зайца?

— Какого. Нашего русака. Здесь тоже, говорят, вывелись на материке зайцы. А на Фаэтоне их не было.

— Ладно, шут с ним, с косым.

— Вот точно косой! Я им говорю, косой — это изюминка, ключ игрушки. А они — нет, давай… э-э-э… симметрию. Понимаешь, симметрию. Как говорится, технократия.

— Ладно, директор, — перебил Ефрем. — Я тебя жду. Ясно?

— А наши-то все в сборе?

— Петровны нет с Маратиком. Жду их. Так что гляди, чтоб тебя еще не ждать.

— Постараюсь, Ефремушка. Ты не волнуйся, если даже… э-э-э… и задержусь. До скорого, как говорится.

И видеотелефон погас.

Ефрем расстегнул ворот рубахи и, примерившись, осторожно погрузил себя в глубокое кресло. То, что Утяев был весел, — ему не понравилось. Поди, заработал крепенько. Игрушки — Ходовой товар, даже в этаком городе. Ефрем и Ася тоже сегодня много заработали. Даже очень много, как сказал мэр. Но это нисколько не радовало Ефрема. Нужны не деньги.

«Тикать надо отсюда, тикать!» — думал он. Но как? Мэр при встрече сразу оборвал разговор на эту тему: «Ненужных туристов мы не заманиваем, а тех, кого заманили, не выпускаем».

Так прямо и сказал старый хрыч: «Заманили».

У Ефрема разбухла голова от горьких дум. Хотелось спать. Но надо было дождаться Людмилу Петровну с Маратиком. Время еще, правда, было не позднее, чуть начинало смеркаться.

И тут Ефрем вспомнил, что он ни у кого здесь не видел часов, да и настенных нигде в городе нет. Как же люди живут? Где техника — там точное время.

«Век живи и век учись, а теперь еще и переучивайся», — с досадой подумал Ефрем.

В это время в дверь постучали. Он отозвался, и на пороге появилась женщина.

Ефрем не поверил глазам: перед ним стояла красавица Фаэта. Она была особенно хороша — в темном вечернем платье, облегающем ее тонкую талию и недозволенно, по мнению Ефрема, открытом на груди. Густые волосы локонами ниспадали на плечи. Голубые глаза сияли.

— Сиди, Ефрем Бунтарь. У нас мужчина не встает перед женщиной…

— Здравствуйте, — растерянно произнес Ефрем.

— …И не выбирает женщин, — продолжала Фаэта. — Женщина выбирает мужчин…

Ефрем не понимал, о чем говорит гостья. В висках у него застучало. Шутка сказать — жена мэра пожаловала. Неспроста ведь.

— Садитесь, — сказал он. Она подошла к столику.

— Ты не допил свой вино, Бунтарь?

— Я… я сейчас закажу, — заикался Ефрем. Он хотел пересилить свою робость и никак не мог.

— Не надо. У нас мало времени… — Она стала пить медленными глотками и, улыбаясь, разглядывала Ефрема. Неожиданно прикоснулась к его бороде. — Хороший борода. Матушка разрешила тебе носить, Бунтарь.

Допив вино, она подошла к телевизору, включила и стала переводить программы. Найдя ту, где танцевали девушки, отрегулировала громкость и вернулась к Ефрему. Села рядом.

На экране между тем танцовщиц становилось все меньше и меньше и осталась одна — самая стройная, очень похожая на Фаэту.

— Она нравится Бунтарю? — спросила Фаэта и вновь прикоснулась к бороде Ефрема.

Танцовщица, продолжая танцевать, постепенно стала раздеваться. Она была красива, ничего не стеснялась. «Чертова буржуазия», — думал Ефрем. Но он постепенно обретал спокойствие, приходил в себя. Посмотрел на Фаэту. Та загадочно ему улыбнулась.

— Бунтарь не догадался, зачем пришла женщина?

Ефрема кольнула наконец догадка. Муж у нее старый, подумал он, чем черт не шутит. Но он тут же оттолкнул от себя эту мысль и отрицательно покачал головой. В конце концов такая красотка всегда найдет себе мужика, зачем ей хромой кривоносый крестьянин?

— Напрасно ты так думай, — вдруг сказала Фаэта, будто он подумал вслух. — Ты красивый и сильный. Мне нравится твой борода и твой имя.

«Эге-ге!» — ахнул про себя Ефрем и съежился в кресле.

Фаэта продолжала. Голос у нее был приятный:

— Матушка решил, что ты дашь нашему город наследник. Я не хотел рождать больной детей от слабосильный помощник мэра, который ты не знаешь. — Фаэта выдержала паузу: — Сейчас понял, Бунтарь?

Ефрем промолчал. Он напряженно думал, как выпутаться из этого положения. Но одновременно боялся думать, так как заметил, что Фаэта читает его мысли.

— Я старый, — вырвалось у Ефрема.

Фаэта рассмеялась:

— Ты красивый, Бунтарь, и сильный. Я понял, ты начинаешь… Как это у вас говорят? Ты начинаешь торговаться. Скажи, что ты хочешь?

Вот те раз! Засасывает как в трясину. Ефрем лихорадочно искал выхода. Дело, конечно, соблазнительное, зачем себя обманывать. Красотки вроде этой у него в жизни не было. Но попадешь, черт возьми, в такую карусель, что после уже не выбраться отсюда.

И вдруг его осенило.

— Отпусти нас, Фаэта, из города домой, — сказал он, глянув ей в глаза.

— Тебе не нравится Фаэта? — удивилась она.

— Нет, потом! — сказал он.

Она не поняла.

— Что потом? — Но тут же просияла. И громко засмеялась: — Потом ты сам не захочешь… Бунтарь не знает Фаэту!

— Значит, поможешь? — ни о чем больше не думая, обрадовался Ефрем.

— Хорошо, хорошо. Потом видно будет. — Веселая, раскрасневшаяся от выпитого вина и разговора, Фаэта стала смело гладить Ефрема по голове, будто теперь он стал ее собственностью.

По простоте душевной Ефрем думал, что дело сейчас и произойдет, но Фаэта поднялась, выключила телевизор и сказала:

— Собирайся, Бунтарь, поехали! Тут Ефрем решил не сдаваться:

— Куда нам ехать? Новое дело!

— Вставай, вставай! — потянула его за руку Фаэта.

Ефрем поднялся.

— Не надо нам никуда ехать, — сказал он.

— Надо! Нас ждут.

— Это кто еще ждет?

— ЦНР… Не понимаешь? Центр по регулированию наследственности.

— На кой леший он сдался, твой центр?!

— Смешной человек. Центр нам скажет… Ну… — Фаэта впервые смутилась. — Как же ты не понимаешь? Я хочу мальчика…

— Ну и что? — совершенно опешил Ефрем.

— Центр должен обследовать — когда… Понимаешь?

— Нет.

— Ну хорошо. Одевайся! Там тебе объяснят.

Ефрем внимательно посмотрел на Фаэту. Видя ее смущение, смягчился и сказал:

— А завтра нельзя?

Фаэту словно иголкой кольнули:

— Нет, нет. Это тайна! Понимай, тайна! Нас ждет тайно… врач… Матушка заплатил большой деньги! — Фаэта, казалось, вот-вот заплачет: — Зачем ты споришь?

Ефрему было жаль ее. Сейчас она ему показалась по-настоящему красивой. Он не знал, что делать.

— Я не могу бросить ребенка. Чудная ты… — Он показал на дверь — Там Ася спит.

— Я догадалась. Пусть спит… Я поставила у дверей вхрана. Иди смотри! Никто не войдет.

— Никто?!

— Кроме своих. Понимаешь? Они всех знают. Понимаешь?

Ефрем открыл входную дверь, увидел в коридоре двух желтых безбровых солдатиков. Те по-приятельски ему улыбнулись.

Вздохнув, Ефрем вернулся.

— А долго это? — спросил он Фаэту.

— Нет! Как долго? Почему долго?

— Ну гляди. — И он потянулся к пиджаку, который висел на спинке стула.