"Рыцарт страсти" - читать интересную книгу автора (Мэллори Маргарет)

Глава 23

Рождественские празднества близились к концу. После стольких дней чрезмерных возлияний и чревоугодия гости были шумливы. Линнет почти не слышала звуков флейты, арфы и тамбурина из-за гула разговоров в Большом зале.

Линнет заметила Мартина, разговаривающего с какими-то другими оруженосцами, и взяла его за руку, чтобы оттащить в сторону.

Когда он повернулся, глаза его расширились.

— Л-леди Линнет.

После небольшой задержки Мартин отвесил ей официальный поклон, ударившись при этом о мужчину позади него. Тот заругался, но Мартин, казалось, не заметил.

Линнет про себя вздохнула. За столько времени парню уже следовало бы к ней привыкнуть.

— Ты не видел сэра Джеймса? — спросила она, вглядываясь в толпу.

— Он п-поехал прогулять Грома.

Кто-то прошел мимо, и блеск серебра у пола привлек ее внимание. Она застыла неподвижно, как столб, не в состоянии ни вдохнуть, ни выдохнуть. В проеме между леггинсами мужчин и юбками женских платьев, на черном квадрате кафельного пола блестел серебряный наконечник трости в виде львиной лапы. Ее взгляд сузился, как туннель, устремившись к нему сквозь толпу.

Линнет слегка покачнулась, застигнутая врасплох волной головокружения, когда воспоминания взорвались у нее в голове. Они с Франсуа, держась за руки, прячутся под кроватью. Мужчины спорят. Все, что она видит, — это их ноги… и серебряную львиную лапу в основании трости.

«А где дети? Где они?»

Скрипучий голос сердит, настойчив. С каждым словом когтистая серебряная лапа стучит по деревянному полу. От воспоминания об этом звуке желудок у нее судорожно свело, а ладони вспотели.

— Миледи, вам нехорошо?

Кто-то взял ее за руку, заговорил с ней.

Она стряхнула руку и медленно подняла взгляд от серебряного основания трости, чтобы увидеть человека, который держит ее, — человека, которого она искала так много лет. Она увидела внезапный проблеск зеленой парчи, но потом толпа передвинулась и скрыла человека из виду.

— Оставьте меня! — бросила она, стряхивая ладонь, которая опять взяла ее за руку.

С колотящимся в ушах сердцем Линнет двинулась к своему врагу. Мичелл соврал ей, назвал другое имя. Человек с тростью не умер. Он здесь, в Виндзоре. Должно быть, Мичелл врал и тогда, когда утверждал, что тот человек был всего лишь посредником, таким же, как и он.

Враг стоял к ней спиной. Она окинула взглядом превосходную парчу, натянувшуюся на широкой, толстой спине, и замысловатую шляпу с длинным концом, свисающим с плеча наперед.

Он разговаривал с Глостером, Элинор… и Помроем. Но тех, других, она почти не замечала. Даже Помрой не имел значения. Она дала клятву в тот день, когда пряталась под кроватью. Наконец-то она нашла своего врага. Десять лет она ждала. И теперь он от нее не уйдет.

Сердце ее колотилось в ушах, заглушая все остальные звуки, когда она направилась к нему сквозь толпу. Проблеск благоразумия прорвался сквозь ее туман: не здесь. Не здесь, в зале, перед всеми этими людьми.

Но ей нужно увидеть его лицо. Делая широкий круг, она стала обходить зал, пока не встала за колонной напротив него. Закрыла глаза и прислонилась головой к колонне, собираясь с силами. Несмотря на все усилия найти его, враг скрывался от нее на каждом повороте. И вот наконец она узнает, кто он.

Будет ли это кто-то, кого она знает? Один из старых дедушкиных друзей, как и остальные?

Преимущество сейчас на ее стороне. Она не должна предупреждать его, что знает, кто он, и что намерена уничтожить его.

Она сделала глубокий вдох и обошла колонну. Группа мужчин переместилась так, что Помрой снова закрывал ей обзор. Все, что она видела, — это темные волосы мужчины и пухлую розовую щеку, пышущую здоровьем. В ее воспоминании голос принадлежал старику. Но вот он, злодей, в расцвете сил, наслаждающийся плодами своего незаслуженного преуспеяния.

Все мысли о тщательном выборе времени, о том, чтобы действовать исподтишка, разом вылетели у нее из головы, когда мужчина откинул назад голову, и его раскатистый смех зазвенел над шумом толпы. Как смеет он наслаждаться жизнью после того, как погубил ее деда? Как он смеет, после того как оставил их с Франсуа одних, без защиты и без гроша?

Она вспомнила, как боялась, что ее поймают на воровстве и отрубят руку. Вспомнила, как голод грыз внутренности, когда им не удавалось ничего стащить. Вспомнила, как английские солдаты загнали их с Франсуа в угол в пустом доме в Фалезе. Вспомнила похоть в глазах солдат, которую тогда еще не вполне понимала, но все равно тряслась от страха.

Все это произошло в результате подлого замысла вот этого человека и алчности и предательства дедушкиных «друзей». Слепая, неукротимая ярость росла в ней до тех пор, пока ею не запульсировало тело. Невыносимо, что он будет ходить по земле еще один день, еще одно мгновение.

Направляясь к нему, Линнет нащупала тонкое лезвие ножа, который носила под ремешком в рукаве. Она резко хлопнула по руке, и нож выскользнул из-под ремешка и упал ей в согнутую ладонь. Смыкая пальцы вокруг рукояти, она представила, как вонзает нож прямо в середину груди врага.

Ей не нужен план. Пришло его время.

Наказание сейчас свершится. Справедливость восторжествует.

— Быстрее! Она там! — выпалил Мартин.

Джейми проследил за взглядом оруженосца и увидел Линнет. Она двигалась через толпу праздных гостей как охотник, преследующий свою добычу.

— Ты молодец, что позвал меня, — сказал он Мартину, не сводя глаз с Линнет.

Боже милостивый, что она делает?

Джейми обошел какую-то пожилую пару, потом ускорил шаг. Но крупная женщина в красном бархате заступила ему дорогу, и за ее громоздким головным убором он потерял Линнет из виду. Он отступил в сторону и вгляделся через головы шумной толпы, весь натянутый как струна. Где же она, черт побери?

Секунду спустя он увидел, как она появилась из-за колонны. Глаза ее были устремлены куда-то прямо перед собой, и она не замечала людей, которые пытались заговорить с ней, когда она проходила мимо. Джейми доводилось видеть такое же свирепое выражение на лицах воинов, бросающихся в бой.

Но на кого она готова наброситься? Снова ринувшись сквозь толпу, он проследил за направлением ее взгляда… до Помроя. Проклятие, он не знал, что Помрой здесь. Господи помилуй, она направляется прямиком к нему. Что, во имя всех святых, она намеревается сделать?

Джейми протискивался сквозь толпу настолько быстро, насколько это было возможно, чтобы не сбить никого с ног. Когда она была не далее чем в пяти шагах от Помроя, Джейми преградил ей дорогу. Она охнула и вскинула на него глаза, широко раскрытые и немигающие, словно он пробудил ее ото сна. Твердо взяв за руку, Джейми развернул ее и увлек в сторону двери.

— Гром и молния, Линнет, — прорычал он ей в ухо, — я же говорил тебе, что разберусь с Помроем!

Выведя ее наконец из многолюдного зала, Джейми продолжал идти. В этот раз он намерен разобраться с Помроем раз и навсегда. Но сначала надо вставить мозги Линнет.

Он привел девушку к ее комнате, втолкнул внутрь и захлопнул за ними дверь.

— Клянусь, ты угробишь меня! — закричал он на нее. — Что ты собиралась сделать с Помроем? У тебя был такой вид, словно ты готова его прикончить.

— Ничего я не собиралась с ним делать, — отозвалась она голосом, который все еще звучал ошеломленно. — Я бы не тронула Помроя и пальцем, клянусь!

Он схватил ее за плечи и встряхнул.

— Я же сказал тебе, что разберусь с ним!

Ее всю так сильно трясло, что он стиснул зубы, чтобы перестать орать на нее.

— Дело вовсе не в Помрое, — сказала она.

— Бога ради, не лги мне. Я же тебя видел.

— Но я…

— Ты нарушила свое обещание! — Он стукнул кулаком по столу, стоявшему с ними рядом, отчего склянки зазвенели. — Во имя всего святого, неужели ты не понимаешь, насколько это опасно? Что мне сделать, чтобы удержать тебя от этой дурости? Приковать к полу? Поставить охрану сторожить тебя день и ночь?

— Я была будто одержимая, — проговорила она скорее удивленным голосом, чем кающимся. — Я понимала, что не место и не…

— Не место? О Господи, ты собиралась напасть на него на глазах у трех сотен людей! И рядом с Помроем стоял герцог Глостер. Если бы ты взмахнула ножом рядом с Глостером, я бы никогда не вытащил тебя из Тауэра!

— А кто был третий человек, который разговаривал с ними?

Неужели она начинает сознавать серьезность того, что сделала?

— Господи помилуй, Липнет, это был мэр Лондона. Худшей компании для нападения ты не смогла бы найти, даже если бы постаралась.

— Мэр? — Она поморгала, словно пытаясь переварить эту новость. — Но ты же говорил мне, что он хороший, благородный человек. Ты вполне уверен в этом?

Когда он потер лоб, пытаясь спастись от надвигающейся головной боли, она шагнула ближе и положила ладони ему на грудь. Кожу закололо иголочками от ее прикосновения.

Обида, любовь и гнев захлестнули его мощной волной эмоций, слишком сильных, чтобы сдержать их. Он опустил засов на двери. В этот раз ему было наплевать, кто мог увидеть, как они вошли к ней в спальню. Пусть знают все, что он здесь, в ее постели.

Он обхватил ее лицо ладонями и завладел ртом, давая почувствовать свой гнев. Плоть пульсировала от нестерпимого желания. Он хотел заявить на нее права, подчинить ее, сделать наконец своей.

Ибо она все еще — не его. Еще нет. Несмотря на все свои обещания, заверения, она не до конца отдала себя ему. Но почему она не может любить его так, чтобы этой любви было достаточно?

Сейчас он овладеет ею, потому что может сделать это. Потому что хочет ее. Он стискивал пальцами шелковистые пряди волос и целовал ее до тех пор, пока она не обмякла на нем. Когда он оторвался, губы ее были припухшими, а кожа покраснела там, где он терся о нее щетиной. Она выглядела такой хрупкой в его руках. Но Линнет — не слабый цветок. Она прорывается сквозь жизнь, оставляя за собой обожженный след. Он любит ее и в то же время ненавидит ее огненную натуру, ее силу, ее нежелание следовать правилам своего класса и своего пола и поступать так, как должно.

Ему хотелось подчинить ее своей воле, владеть ею безраздельно.

Он приподнял ее, она обвила его ногами, словно плющ. Их губы были слиты воедино, когда он прижал ее спиной к двери. Она тихо застонала ему в рот, когда он накрыл груди ладонями и сжал соски сквозь ткань. Оторвавшись от губ, он втянул в рот кожу шеи, оставив след. Запах ее волос возле лица распалял его желание. Он задрал юбки кверху и пробежал ладонями по обнаженным бедрам. Ухватив за ягодицы, крепко прижал к себе. Несмотря на слои одежды между ними, он ощущал ее жар.

Хватая ртом воздух, он прислонился лбом к двери и потерся о нее. Иисус и все святые, как же хорошо!

Но не так хорошо, как будет внутри ее.

— Джейми, пожалуйста!.. — горячо выдохнула она ему в ухо.

Он снова завладел ее ртом, лихорадочно развязывая завязки своих штанов. Когда ее ладони отыскали обнаженную кожу под туникой, дыхание покинуло его. Наконец он освободился от мешающей одежды, задержался на входе во врата женственности и закрыл глаза, наслаждаясь невыносимым притоком желания, которое стучало в ушах и пульсировало в крови.

А потом он вошел в нее. И опять он был дома. Все, чего он хотел, было сейчас здесь, в ней. Снова и снова погружался он в ее глубины, а она царапала ему спину и издавала тихие гортанные звуки. Когда она вскрикнула, он взорвался фейерверком похоти, гнева и желания такой силы, что даже покачнулся.

Используя дверь в качестве поддержки, он соскользнул вместе с ней на пол, пока ноги не подкосились. Иисусе, что эта женщина делает с ним!

Когда Джейми снова смог двигаться, он снял ее с себя и встал, чтобы завязать штаны. Она поднялась на ноги и обвила его руками за талию.

— Пожалуйста, не злись на меня. Ты не пони…

Он оттолкнул ее и заставил себя сказать это:

— Ты должна выбрать. Мне не нужна жена, которая будет размахивать ножом посреди Виндзорского замка в присутствии половины королевского семейства.

— Но он…

— Я не могу гоняться и убивать каждого негодяя, которого ты спровоцируешь на то, чтобы он угрожал твоей жизни! И ты будешь рисковать не только своей жизнью, но и жизнью наших детей. — Он наклонился вперед и потряс пальцем у нее перед лицом. — Я этого не потерплю. Я говорил тебе, что не дам тебе брачные клятвы до тех пор, пока ты не оставишь прошлое в покое.

Слезы струились по ее лицу, но он в этот раз не собирался уступать.

— Ты. Должна. Выбрать, — повторил он раздельно, с каждым словом тыча ей пальцем в грудь. — Продолжать эту войну или быть моей женой. Ибо я клянусь тебе, Линнет, и то и другое ты делать не можешь.