ГЛАВА ВОСЬМАЯ

  Реми припарковался в тенистой аллее под холмом. Открыл дверцу, но, передумав, захлопнул ее. Долгое время он сидел, вцепившись в руль, глядя на старинные каменные стены замка.

  Любовница на месяц? Да что он, черт возьми, делает? Разве не дал себе слово, что будет думать о чувствах других, прежде чем удовлетворять свои эгоистичные желания?

  Эми была не из тех, кто легко перенесет такое приключение. Для таких, как она, секс всегда был делом серьезным и ответственным. Ее прежде всего интересуют отношения. Это поначалу она может думать, будто ей будет легко его оставить. Но потом... потом она даже и не вспомнит о соглашении, ее будут интересовать лишь собственные чувства.

  А что, если она права и ему все же удастся вселить в нее уверенность в своих сексуальных способностях? Одно воспоминание о том, что они выделывали, снова возбудило его.

  Реми наконец открыл дверцу и в мрачном гневе направился по аллее к дому. Пятнадцать минут ходьбы немного охладили его. Взглянув наверх, он увидел в высоком окне мать и Селин. Селин стояла к нему спиной, но взгляд матери, холодный и пристальный, покоился на нем. Она долго смотрела на сына.

  По телефону мать сообщила, что пригласила Селин погостить на пару деньков. Вся проблема, правда, была в том, что с ним-то она и не посоветовалась. Страшась представить себе ее планы, он взлетел по широким каменным ступеням.

  Обижать Селин ему вовсе не хотелось. Но что было делать: сделка с Эмили — прежде всего. А это значит, что все следующие тридцать дней он обязан находиться рядом с ней.

  Реми предпочел бы сначала переговорить с матерью, но навстречу ему застучали быстрые каблучки, и по легкой поступи он понял, что это Селин.

  И действительно, свернув еще раз, он столкнулся с молодой женщиной. Ее лицо просияло. Выглядела она превосходно в простом белом платье и белых босоножках с ремешками на стройных лодыжках. Золотистые волосы убраны назад и перевязаны белым сатиновым бантом.

  Голубые глаза остановились на нем. В ярко-желтом солнечном свете она казалась сказочной принцессой. Если бы не Эми, он был бы счастлив видеть Селин.

  — Мне так жаль, — проговорила она с ходу. — Я только что поняла, что, скорее всего, твоя матушка не предупредила тебя о моем визите. Может, у тебя другие планы на выходные, нет?

  — Я веду переговоры о покупке «Замка сирен».

  — Понятно.

  — Я позвоню тебе где-то... через месяц.

  — Я так долго этого ждала. Могу подождать и еще немного.

  — Ты всегда была терпеливее меня.

  — Итак, через месяц. Отмечу этот день в своем расписании, — сказала она весело, и это напомнило ему об Эми, которая обвела тот же день в своем календаре. — А раз мы с тобой старые друзья, то я буду немного смелее, ладно? Твоя матушка намекнула, что... В общем, у нее есть некие надежды по поводу нас...

  — Ты ей всегда нравилась, что там лукавить. Знаю я эти надежды. Но в данный момент я связан другими обязательствами, так что придется подождать месяц.

  — Из-за переговоров по поводу замка? — прошептала она, вопрошающе глядя на него.

  Он отвернулся.

  Следующим утром Реми предстоял нелегкий разговор с матерью. Дело затрудняло его заявление о том, что он собрался ехать в Канн по поводу их виллы и желает взять с собой туда Эми.

  На пожилой женщине было шикарное черное платье с бриллиантами, и выглядела она как графиня из прошлой эпохи. Она стояла под гигантской хрустальной люстрой со свечами, внимательно глядя на сына испытующим взглядом.

  — Не можешь же ты и в самом деле взять с собой в Канн эту маленькую ведьмочку.

  — Могу и возьму, если она сама не откажется, — упрямо настаивал Реми.

  — Господи, да отчего же ты такой глупец? Или слепец, лучше сказать. Это же вторая тетя Тэйт. И потом, что будет, когда все увидят тебя с ней в Канне? Она же пытается провести тебя, поймать.

  — Говоришь так, будто хорошо ее знаешь. Ты что, встречалась с ней?

  — Твои сестры думают так же, как я.

  — При чем здесь они?

  — Они умные женщины и желают тебе только добра.

  — Избавь меня от их сочувствия. Разве я когда-нибудь вмешивался в чужие дела? Ты просила меня помочь в переговорах о покупке замка или нет?

  — Да, но не таким же способом...

  — Успокойся. У меня все под контролем. Обещаю, что через месяц и следа мисс Уэзерби не будет во Франции, а ты получишь свой драгоценный «Замок сирен». Что же до Селин, то ей я позвоню сам и приглашу на выходные, когда и если буду в настроении. Впрочем, этого не обещаю. А сейчас я всецело принадлежу мисс Уэзерби.

  — Что за чушь. К чему проводить с ней столько времени? Только потому, что она больше ни с кем не знакома?

  — Она мне нравится.

  — Да что у тебя может быть общего с... продавщицей? И почему ты всегда совершаешь какие-то странные поступки?

  — Может, потому, что я твой сын?

  — Ты слишком похож на своего отца. Тот так же нападал на меня.

  — О каком отце речь — о Монтойе или графе? Щеки графини вспыхнули, но она не поддалась

  на провокацию.

  — Реми, я уверена, что у нее виды на тебя, как в свое время были виды у Тэйт на твоего отца.

  — Это ложь.

  — Откуда тебе знать?

  — Во-первых, она отлично знает, какой я ужасный тип. Прочитала в газетах. И во-вторых, она не имеет ничего общего с Тэйт. Она наивная, робкая девушка...

  Графиня подозрительно прищурилась.

  — Робкая? Наивная? Реми! Ты только послушай, что говоришь. Никогда не слышала от тебя, чтобы ты отзывался о женщинах в таких выражениях. Эта девушка вызывает в тебе желание защитить ее. Не к добру это и неспроста. Наверняка она приготовила для тебя ловушку, сердцем чувствую.

  — Я больше тебя не слушаю.

  — А я хочу знать точно, что там между вами происходит. Молодые амбициозные женщины умеют быть хитрыми, если хотят заполучить мужчину. Ох, Реми, я думала, что самое худшее позади... Господи, ты так похож на отца.

  — Монтойю?

  Лицо ее пошло пурпурными пятнами.

  — Обязательно называть его по имени? Я... мне его жаль. Но он разрушил мою жизнь.

  — А меня? Меня тебе не жаль?

  — Конечно, нет! Ты и не знаешь, через что мне пришлось проходить каждый раз, как ты участвовал в этих убийственных гонках! — процедила она, теряя терпение. — Но то в прошлом. А теперь... Знай, я не буду с тобой разговаривать, если ты станешь общаться с племянницей Тэйт. Никогда. Я ясно выразилась?

  — Отлично. Ты упряма, я — тоже. Я не собираюсь обсуждать с тобой мои отношения с мисс Уэзерби. Я ясно выразился? — И поскольку мать промолчала, он добавил: — Мне надо уточнить расписание поездов до Парижа для Селин.

  — Что? Но ведь она собиралась тут еще погостить. Разве вы вместе...

  — Ты меня слышала, — и он развернулся.

  — Реми!

  Не оборачиваясь, он спустился по лестнице и вышел из дома.

  Эмили бодро вышагивала по тенистой дороге, любуясь ярким утренним небом. По обе стороны росли душистые цветы лаванды. Высокие кедры бросали густые тени на дорогу. Воздух был напоен кружащими голову ароматами. Девушка шла, глубоко задумавшись. Прошли целые сутки, а Реми так с ней и не связался, хотя обещал, что сегодня они увидятся.

  Вдруг Эми увидела знакомую красную машину, и сердце ее затрепетало от радости.

  Она выбежала на середину дороги и замахала руками.

  Реми притормозил, и только через пару секунд Эми заметила, что в машине он не один. Рядом с ним сидела шикарная блондинка, чья гладкая кожа так и переливалась персиковыми тонами под утренними лучами солнца. Шикарнее, чем Кэрол, подумалось Эми.

  И тут же Эми вновь почувствовала себя гадким утенком. Ну почему она опять надела свои старые мешковатые джинсы с дырами на коленях и не очень-то свежую рубашку... Почему даже помады не нанесла?

  Поравнявшись с ней, Реми бросил как бы невзначай:

  — Привет, соседка.

  Словно бы и в самом деле они были добрыми соседями и запросто здоровались так каждый день.

  Втянув побольше воздуху в легкие, Эмили кивнула насколько можно равнодушно.

  — Увидел, что ты машешь. Что-то случилось? Может, подбросить? — спросил Реми.

  Ледяные глаза блондинки сузились, когда она разглядывала Эмили. Ее блестящие от помады губы вытянулись в узкую полоску, и она презрительно отвернулась.

  Оценила, значит.

  Эмили почувствовала себя оскорбленной и униженной.

  — Я вышла на прогулку, но внезапно стало жарко, — объяснила она, желая поскорее от них отделаться.

  — А я отвожу старую знакомую на станцию. Селин, это Эмили Уэзерби.

  Селин едва взглянула на девушку. Совершенно очевидно, та ее не интересовала.

  — Что же... если тебе не нужна моя помощь, желаю приятной прогулки.

  — Да, сегодня прекрасное утро, так что прогулка весьма кстати, — проговорила Эми тихим голосом.

  — Увидимся, — беззаботно улыбнулся он и тронулся с места.

  Крепко обняв себя руками, Эми наблюдала за тем, как машина исчезает из виду. Потом закусила губу, выпрямила  плечи и направилась прямо через виноградники к замку.

  Час спустя она нервно ходила по комнате, собирая и упаковывая свои вещи, когда до нее донесся звук подъехавшей машины.

  Реми заглушил мотор и постучал в дверь. Эмили не ответила ему, и он стал стучать еще громче и звать ее по имени.

  Зажмурившись что есть силы и прижав к вискам ладони, она задержала дыхание. Неужели он думает, что теперь она пожелает его видеть? После всего того, что случилось на дороге! Удары становились все сильнее, и девушка начала раскачиваться из стороны в сторону.

  Вот входная дверь хлопнула, распахнувшись, и Эми подпрыгнула на месте. Озираясь по сторонам, Реми вбежал в комнату и уставился на нее.

  — Убирайся прочь! — выкрикнула она. — Я занята!

  — Так вот ты где! — облегченно выдохнул он и улыбнулся. — Я так и знал, что ты злишься. Вот почему я так сюда спешил.

  Эми схватила с полки розовую фигурку балерины и повертела ее в руках, словно бы раздумывая, куда ее положить.

  — Ну? — сказал он, внимательно наблюдая за ее движениями. — Что бы ты ни надумала, только не швыряй ее в меня!

  — Еще чего! Статуэтка слишком ценная, чтобы бросаться ею в такую свинью, как ты! Этого ты точно не стоишь!

  Он рассмеялся:

  — Не надо злиться.

  — Ты подумал, что я ревную? Так вот, знай: вовсе нет!

  — Разве я так сказал?

  Девушка медленно положила балерину на столик, из страха, что может действительно бросить в него.

  — Я не ревную!

  — Конечно, нет, — мягко проговорил Реми, подтрунивая над ней. — Я всего лишь парень, которого ты выбрала себе в учителя. О каких чувствах может идти речь? — пожал он широкими плечами.

  — Верно. Так что тебе совершенно необязательно думать обо мне каждую минуту, когда ты общаешься с другими женщинами. И мне все равно, с кем ты встречаешься! Или куда едешь! И всегда будет все равно!

  — Вот и отлично. Ты просто идеальная любовница для такого мужчины, как я. У нас с тобой вполне разумное соглашение, правила которого определила ты сама. — Реми шагнул к столику, взял в руки статуэтку и повертел ее. — Раз уж ты такая разумная и практичная особа, почему бы тебе не полюбопытствовать насчет этой незнакомки?

  — Нет!

  — На случай, если тебе все же интересно: это друг моего детства. Старый друг.

  — Подруга! Нет! Я сказала, что мне все равно, и мне все равно.

  Он широко улыбнулся:

  — Мы встречались с ней сто лет назад. До того, как я стал испорченным негодяем, как об этом пишут газеты. Она известный модельер из Парижа и вдова немецкого принца.

  Не мог же он знать, что в свое время Эмили грезила о том, чтобы стать дизайнером и модельером. Ее мечта не исполнилась, и теперь она всего лишь продает вышедшую из моды старую одежду.

  — Моя мать и сестра в восторге от нее. — Реми поставил балерину на стол, наклонился и опустился перед Эми на колени. — Они решили, что она идеально подходит мне.

  — Мне все равно, кто она и какое имеет к тебе отношение!

  — Да уж. Раз ты ни капельки не ревнуешь, я продолжу. Она приехала в Прованс, чтобы увидеться со мной. Но из-за тебя я отослал ее назад, и теперь и она, и мать обе несчастны. Опять я всех подвел.

  — Это не мои проблемы.

  — А кто напросился ко мне в любовницы на месяц? — загремел Реми низким голосом. Поднявшись с колен, он взял ее за руки и притянул к себе. — Я хочу женщину. Будешь ты выполнять свою работу или нет?

  Не успела Эми очнуться, как оказалась в его крепких объятиях, прижатая к упругому мускулистому телу. К полному ее недоумению, она ощутила, насколько он возбужден.

  Она хотела было его оттолкнуть и уже выставила вперед руки, как вдруг поняла, что сердце ее колотится как сумасшедшее. Может, эта прекрасная Селин его отвергла?

  — Отпусти меня! — закричала Эми, извиваясь в руках Реми и колотя его по плечам. — Я должна собирать вещи. Мне не нужны твои приказы.

  — Ты моя любовница, и у тебя есть определенные обязанности, — прошептал он, прижимая ее крепче к себе. — Неужели ты решила отказаться?

  — Нет!

  — Вот и отлично!

  Не успела она слова сказать, его губы уже горели на ней, а язык проник внутрь, тревожа ее смятенные чувства.

  Сердце маленькой глупышки Эми начало биться все сильней, и вскоре она растаяла под его ласками.

  — Иногда я себя ненавижу, — прошептала она.

  — За что это? — его руки сами собой раздевали ее и расстегивали джинсы.

  — За то, что так легко возбуждаюсь. И за то, что мне это безумно нравится. За то, что я очень хочу тебя.

  — Короче, за то, что ты сексуальная. А разве не этого ты хотела?

  — Слишком много болтаешь, — укорила его она.

  — А ты — нет?

  Она боролась с одеждой, которая не хотела сниматься.

  — Ты хочешь меня или ее?

  Реми взял ее руки в кольцо своих, притянул к себе.

  — Черт, а с кем я сейчас? — прорычал он. — Я уже сказал, Селин пригласила моя мать. Увидев это, я тут же дал понять им обеим, что у меня есть планы на сегодня, и предложил подвезти Селин до станции. Она согласилась. И укатила в Париж.

  Его голова приблизилась к ней, и он запечатал поцелуем ее уста.

  Неужели Реми говорит правду? Эмили не знала.

  Она знала только одно. Когда он положил ее на восточный ковер и легко овладел ею, она поняла, что больше всего на свете хочет его. Ей до безумия нравилось, как его мужское естество, входит в нее, заполняя всю ее до отказа. Эми была так тронута внезапным приходом Реми, его возвращением к ней, что слезы невольно покатились из глаз

  Реми скользнул губами по ее шее вниз, к набухшей груди.

  Черт, возможно, ему небезразлично, что она к нему испытывает, но ведь он не любит ее.

  И никогда не сможет полюбить. Его возвращение не имеет ничего общего с любовью. У них — деловое соглашение. Вот и все.

  Впрочем, как только Реми начал ее целовать, она об этом тут же позабыла. Чувства заполнили все ее существо. А когда он задвигался внутри нее, Эми погрузилась в другую реальность.

  Отдышавшись, Реми поднялся и отнес Эми в спальню. Опустив на кровать, он начал сосать ее нижнюю губу, словно желая начать все с начала.

  — Ты больше на меня не сердишься? — выдохнул он ей на ухо.

  Она отпрянула.

  — Никогда и не сердилась. Мы же не затрагиваем чувства друг друга. Это лишь еще один урок, который я запомню.

  — Нам обоим он понравился, да?

  — Да, но это временно. Скоро все закончится.

  Реми притянул ее к себе, и тело девушки закричало от восторга, в то время как чувства твердили об осторожности.

  Эмили отлично помнила о том, что они любовники на месяц. И в конце победит Селин... или любая другая женщина.

  — Но сейчас он мой, — прошептала Эми после того, как в третий раз воспарила на небеса. — Сейчас — мой.

  — Что ты говоришь, дорогая? — прошептал Реми, и его дыхание нежно защекотало ее ухо.

  — Ничего особенного.

  — Кажется, ты делаешь успехи. Из тебя вышла отличная любовница. Ты само совершенство.

  В этот самый момент она широко улыбнулась. Именно такой она себя и чувствовала.