Глава 18

Кормии не было ни в ее комнате, ни в ванной.

Спустившись в вестибюль в ее поисках, Фьюри принял решение. Если он наткнется на Рейджа, то не станет задавать ему вопросы, которые занимали сейчас его голову. Все это дерьмо, связанное с учениками, лессерами и войной, больше его не касалось, и пора бы начать привыкать к этому.

Информация о Братьях и учениках больше его не касалась.

Кормия — вот что сейчас имело к нему непосредственное отношение. Она и Избранные. И сейчас самое, мать его, время взять себя в руки.

Фьюри притормозил, проходя мимо арки, ведущей в столовую.

— Бэлла?

Шеллан его близнеца сидела в кресле рядом с буфетом, склонив голову и положив руку на свой округлившийся живот. И коротко, отрывисто дышала.

Она подняла на него глаза и слабо улыбнулась.

— Привет.

О, Боже.

— Привет. Как дела?

— Я в порядке. И прежде чем ты скажешь… что я должна быть в постели… отвечу: я как раз туда направляюсь… — Ее взгляд перешел на парадную лестницу. — Просто сейчас мне кажется, что она немного далековато.

Соблюдая приличия, Фьюри старался не сталкиваться с Бэллой вне общих трапез, даже еще до того, как Кормия появилась в их доме.

Хотя, сейчас было не до этого.

— Почему бы мне не отнести тебя?

Последовала пауза, и он подготовился к тому, что Бэлла начнет спорить. Может быть, она хотя бы позволит взять себя за руку…

— Да. Пожалуйста.

О… черт.

— Посмотри-ка на себя, ты проявляешь благоразумие.

Улыбнувшись, Фьюри в полном ошеломлении подошел к ней. Она оказалось легче воздуха, когда он подхватил ее одной рукой под ноги, а другой обнял за плечи. От нее пахло цветущими ночными розами и чем-то еще. Чем-то… не совсем правильным, как будто с ее беременностью было что-то не в порядке.

Возможно, у нее открылось кровотечение.

— Так как ты себя чувствуешь? — спросил он удивительно спокойным голосом, пока нес ее к лестнице.

— Все также. Устала. Но малыш много толкается, и это хорошо.

— Это очень хорошо. — Он поднялся на второй этаж и пошел по коридору со статуями. Положив голову ему на плечо, Бэлла слегка вздрогнула, и ему захотелось сорваться с места и побежать бегом.

Он уже подходил к ее спальне, когда дверь в конце коридора открылась. Из нее вышла Кормия и застыла на месте, ее глаза широко распахнулись.

— Сможешь открыть нам дверь? — попросил Фьюри.

Она кинулась вперед и открыла дверь, чтобы он мог шагнуть в комнату. Фьюри направился прямо к кровати и положил Бэллу на свободный от простыней и одеял край.

— Хочешь что-нибудь съесть? — спросил он, пытаясь мягко подвести ее к мысли о том, что надо позвать Доктора Джейн.

Ее глаза снова заблестели.

— Я думаю, в этом-то и проблема — я слишком много ем. Я уплела две пинты мятно-шоколадных чипсов Бен и Джерри.

— Хороший выбор. — Он пытался говорить непринужденно, но потом пробормотал:

— Что, если я позвоню Зи?

— Зачем? Я просто устала. И прежде чем ты спросишь, нет, я была на ногах не более часа, как мне и положено. Не беспокой его, я в порядке.

Может быть и так, но он все равно позвонит близнецу. Только не в ее присутствии.

Он посмотрел через плечо. Кормия стояла в коридоре возле комнаты, молчаливая, облаченная в мантию фигура, на прекрасном лице которой отражалось беспокойство. Он повернулся к Бэлле.

— Эй, может быть, тебе нужна хорошая компания?

— Было бы замечательно. — Она улыбнулась Кормии. — Я записала марафон «Проекта Подиум» и как раз собиралась его посмотреть. Хочешь присоединиться?

Встретившись глазами с Фьюри, Кормия увидела в них мольбу.

— Я не знаю, что это такое, но… Да, я хотела бы присоединиться к Вам.

Когда она вошла, Фьюри взял ее за руку и прошептал:

— Я пока найду Зи. Если ей станет нехорошо, набери звездочка-З на телефоне, ладно? И свяжешься с ним.

Кормия кивнула и тихо сказала:

— Я позабочусь о ней.

Он слегка сжал ее руку и пробормотал:

— Спасибо.

Попрощавшись, Фьюри закрыл дверь и прошел подальше по коридору, прежде чем набрать Зи на мобильном. Возьми трубку, возьми.

Автоответчик.

Черт.

— Это не он. Не он!

Стоя под проливным дождем в конце переулка рядом с «МакГридером», Мистеру Д захотелось взять стоящего перед ним убийцу и использовать в качестве лежачего полицейского в самом центре Торговой улицы.

— У тебя, мать твою, какие-то проблемы? — ответил ему лессер, указывая на гражданского вампира, валявшегося у них в ногах. — Это уже третий парень за ночь. Больше чем мы поймали за весь год…

Мистер Д выхватил свой швейцарский нож.

— И все они оказались не тем, кто нам нужен. Таким образом, ты снова примешься за работу, пока не расшибешься в лепешку и не притащишь мне того, кого нужно, или останешься без яиц.

Убийца отступил на шаг, а Мистер Д наклонился и разрезал рубашку гражданского. Мужчина пребывал в отключке, его одежда в еще худшем состоянии — покрытый кровью костюм отчаянно нуждался в чистке, а лицо вампира напоминало карточку для теста Роршаха[46]: сплошные пятна.

Разыскивая его бумажник, Мистер Д согласился с доводами подчиненного, но в слух этого не сказал. Было трудно поверить, что они поймали троих всего за одну ночь, а он по-прежнему был готов наложить в штаны, как будто неделю жрал исключительно чернослив.

Проблема заключалась в том, что хороших новостей для Омеги у него не было, и под ударом была его задница.

— Отвези это обратно в дом на улице Лоуэлл, — сказал он, когда в переулок задним ходом въехал голубой микроавтобус. — Когда придет в себя, дай мне знать. Проверим, может ли он рассказать нам хоть что-то о том, кого мы ищем.

— Как скажешь, босс. — Слово «босс» прозвучало как «мудак».

Мистер Д подумал о том, чтобы взять свой швейцарский нож и прямо на месте содрать шкуру с этого сукиного сына. Но он уже уложил одного убийцу этой ночью, поэтому пришлось вернуть лезвие в ножны и убрать оружие в карман пальто. Прореживание стада было не лучшей идеей в данный момент.

— На твоем месте, я бы следил за манерами, парниша, — пробормотал он, когда двое лессеров вышли из микроавтобуса и подошли к ним, чтобы забрать гражданского.

— Зачем? Здесь тебе не Техас.

— Это точно. — Мистер Д заставил груду мышц замереть, схватив ублюдка за яйца, и сдавливая эти его фамильные драгоценности, как растаявшую на жаре конфету. Убийца завопил, доказывая, что, несмотря на импотенцию, его мужское достоинство до сих пор было очень слабым местом.

— Все равно не вижу причины для грубости, — прошептал Мистер Д, глядя на искаженное болью лицо парня. — Разве твоя мамочка не учила тебя манерам?

Полученный ответ мог быть чем угодно: двадцать третьим псалмом, шуткой про блондинку или списком продуктов — никакой смысловой нагрузки.

Как только Мистер Д ослабил захват, каждый сантиметр его тела начал зудеть.

Отлично. Ночь становилась все лучше и лучше.

— Парня запереть, — сказал Мистер Д: — Затем вернетесь сюда. Мы еще не закончили.

К тому времени, как микроавтобус отъехал, он был готов утереться наждачной бумагой. Невероятный щекочущий зуд означал, что Омега хотел его видеть, но где, черт возьми, должна была состояться сия аудиенция? Он торчал в центре города, и ближайший кусок собственности Общества Лессенинг располагался в десяти минутах хорошей езды… и, учитывая отсутствие новостей, задержка может лишь ухудшить ситуацию.

Рванув вверх по Торговой, Мистер Д миновал пару кварталов заброшенных зданий. Но в итоге решил, что встречаться с Омегой в любом из них было бы довольно рискованно. Человеческие бомжи сновали здесь повсюду, а в ночь, подобную этой, они, без сомнения, искали укрытие от грозы. Последнее, в чем нуждался Мистер Д, — это человеческий свидетель, пусть и в наркотическом или алкогольном угаре. Особенно учитывая тот факт, что Мистеру Д предстояло получить крепкую порку.

Пара кварталов чуть поодаль, и он вышел на строительную площадку, огороженную десятифутовым забором. Мистер Д наблюдал за строящимся зданием еще с прошлой весны: сначала как поднимался из грязи наружный скелет, затем обрастал кожей из стекла; как появлялась нервная система из проводов и труб. Бригады, как нельзя кстати, ночью не работали.

Мистер Д разбежался, подпрыгнул, ухватился руками за верхний край забора и перелетел на другую сторону. Приземлившись на корточки, он застыл на месте.

К нему никто не вышел, собаки не бросились на него, так что он усилием мысли выключил пару фонарей и стремглав бросился сквозь тени к двери, которая — вот удача — оказалась не заперта.

В здании пахло высохшей шпаклевкой и штукатуркой, и Мистер Д прошел глубже в центр, звук его шагов эхом отражался от стен. Место представляло из себя обычное офисное помещение, большое, открытое и длинное, которое когда-нибудь в будущем наполнится офисным планктоном. Убогие ублюдки. Он никогда не смог бы работать в офисе. Во-первых, не хватило бы ума, а во-вторых — если он долгое время не видел неба над головой, ему хотелось кричать.

Дойдя до центра, Мистер Д опустился на колени, снял ковбойскую шляпу, и приготовился к экзекуции.

Когда он открыл себя хозяину, повеяло новой, еще более сильной грозой, в центре города раздались раскаты грома, эхом отражающиеся от стен высотки. Очень вовремя. Появление Омеги было подобно очередному удару грома — хозяин прорвался в реальный мир Колдвелла, возникая из воздуха, как будто выныривая из озерных вод. Когда он появился, стройка за ним покачнулась и завибрировала, словно резина, которая заново принимала свою форму после растяжения.

Белые одежды улеглись вокруг черной призрачной фигуры Омеги, и Мистер Д приготовился выдать пулеметную очередь оправданий в стиле мы-делаем-все-возможное.

Но Омега заговорил первым.

— Я нашел то, что принадлежит мне. Его смерть помогла мне в этом. Организуй для меня четырех бойцов, а сам найди все необходимое, возвращайся в фермерский дом, и подготовь его для инициации.

Окей, он совсем не это ожидал услышать от хозяина.

Мистер Д поднялся с колен и достал телефон.

— На третьей улице наш эскадрон. Я велю им прийти сюда.

— Нет, я подберу их там, и перенесу с собой. Когда я вернусь, ты должен помочь мне с тем, что произойдет, и провести ритуал.

— Да, хозяин.

Омега протянул руки, его белая мантия развевалась, как крылья.

— Радуйся, мы стали во много раз сильнее. Мой сын вернулся домой.

С этими словами Омега поднялся над землей и исчез, а на бетонный пол с глухим стуком упал свернутый свиток.

— Сын? — Мистеру Д подумал, что ослышался. — Сын?

Он наклонился и поднял свиток. Список был длинным и ужасным, но не содержал ничего необычного.

Дешево и сердито. Дешево и сердито. Вот и хорошо, потому что его бумажник отощал.

Он сунул список в карман пиджака и надел свою ковбойскую шляпу.

Сын?

На другом конце города, в подземной клинике Хэйверса, Рив сидел в смотровом кабинете, теряя терпение. В тысячный раз взглянув на часы, он почувствовал себя автогонщиком, экипаж механиков которого состоял из медлительных, девяностолетних стариков.

Какого черта он здесь делает, а? Дофамин подействовал, паника пошла на убыль, и теперь он чувствовал себя нелепо в своих туфлях от Бэлли, свисающих с врачебного стола. Все было в порядке и под контролем, и, черт побери, его рука, в конце концов, исцелится. Тот факт, что это происходит медленно, скорее всего, означает лишь то, что ему надо было кормиться. Быстрая сессия с Хекс, и он в полном порядке.

Так что ему следует свалить.

Да, только проблема заключалась в том, что Хекс и Трэз ждали его на стоянке. И они оторвут ему яйца, если он не выйдет отсюда завернутый, как мумия, прикрывая следы уколов на своих руках.

Дверь открылась, и вошла медсестра. На женщине был белый халат, белые лосины, и белые туфли на мягкой подошве, она словно прошла специальный кастинг на соответствие старомодным принципам и стандартам Хэйверса. Закрыв дверь, она погрузилась в чтение его медицинской карты, и хотя Рив не сомневался, что она внимательно изучала написанное в ней, мужчина отлично понимал, что она делала все, чтобы не смотреть ему в глаза.

Как и все медсестры, когда он приходил на прием.

— Добрый вечер, — сухо сказала она, перелистывая страницы. — Я собираюсь взять у Вас образец крови, если Вы не возражаете.

— Звучит заманчиво. — По крайней мере, хоть что-то происходит.

Пока он снимал свою соболиную шубу с одной стороны и вынимал плечо из пиджака, она суетилась, обрабатывая руки и надевая медицинские перчатки.

Ни одна из медсестер не любила иметь с ним дело. Женская интуиция. В его медицинской карте не было ни слова о том, что он на половину симпат, но женщины чувствовали в нем зло. Только его сестра, Бэлла, и бывшая пассия Марисса были исключениями из правил, потому что они обе раскрывали его хорошую сторону: он заботился о них, и они это чувствовали. А как насчет остальных представителей расы? Незнакомые люди абсолютно ничего для него не значили, и каким-то образом, представительницы слабого пола это понимали.

Медсестра подошла к нему с небольшим подносом в руках, на котором лежали ампулы и резиновый жгут, и Рив закатал рукав. Она сделала свою работу ловко и молча, взяла у него кровь и удалилась так быстро, как только могла.

— И как много времени понадобится еще? — спросил он, прежде чем она ушла.

— Одному пациенту потребовалась неотложная помощь, так что какое-то время придется подождать.

Дверь захлопнулась.

Вот дерьмо. Он не хотел оставлять клуб без присмотра на всю ночь. Без Трэза и Хекс… Да, это было не хорошо. На айЭма, конечно, можно было рассчитывать, но даже такие серьезные люди, как он нуждались в солидной поддержке, когда имеешь дело с многочисленной толпой неадекватных людей.

Рив откинул крышку телефона, набрал Хекс и спорил с ней минут десять. Не особо весело, но помогло убить время. Она отказалась вытащить его отсюда сию же минуту, но, по крайней мере, согласилась вернуться в клуб вместе с Трэзом.

Конечно, только после того, как он дал им соответствующий приказ.

— Отлично, — огрызнулась она.

— Отлично, — резко ответил он и положил трубку.

Рив сунул телефон в карман. Пару раз выругался, снова достал чертов аппарат и набрал сообщение: «Извини, я такой засранец. Простишь?»

Как только он нажал на кнопку «послать», от нее пришло сообщение: «Мжшь вести сбя как последний засрнц. Я наезжаю на тебя только птм, что переживаю».

И рассмеялся, когда она снова написала ему: «Ты прщн, но ты все равно зсрнц. Поговорим позже».

Рив положил телефон обратно в карман и осмотрелся, обращая внимание на шпатели в стеклянной банке на раковине и манжеты для измерения кровяного давления, которые висели на стенке, стол и компьютер в углу. Он уже бывал раньше в этом кабинете. Бывал во всех имеющихся в этой клинике смотровых кабинетах.

Он и Хэйверс сталкивались как пациент и врач уже довольно долгое время, и Риву постоянно приходилось хитрить. Если кто-то узнает, что поблизости ошивается симпат, пусть даже полукровка, по закону он должен будет доложить об этом куда следует, чтобы существо оградили от населения и отправили в колонию на север. А это бы все разрушило. Так что каждый раз, когда Рив приходил на прием, он проникал в мозг доброго доктора и открывал — как он любил выражаться — свой личный сундук, хранящийся на чердаке Хэйверса.

Трюк почти ничем не отличался от того, что проделывали вампиры, стирая краткосрочные воспоминания у людей, только в его случае процесс был более глубоким. После ввода доктора в транс, Рив внушал ему информацию о себе и своем «состоянии», чтобы Хэйверс мог лечить его соответствующим образом… и без каких либо неприятных социальных последствий. Когда прием заканчивался, Рив собирал обратно «свои вещички» в мозгу парня и снова прятал их, плотно запирая в коре головного мозга врача до следующего раза.

Это было подло? Да. Но существовал ли другой вариант? Нет. Он нуждается в лечении… в отличие от Хекс, он не умел подавлять свои инстинкты самостоятельно. Хотя Бог знает, как ей это удавалось…

Рив выпрямился, в позвоночнике покалывало от нетерпения, инстинкты звенели.

Его ладонь нашла трость, и он соскользнул со стола, приземлившись на обе ноги, которых не чувствовал. Три шага до двери, и его рука, схватив ручку, опустила ее вниз. Снаружи, в коридоре было пусто в обоих направлениях. Слева, вдалеке он увидел пост медсестры и приемную, где все казалось обычным. Справа находились палаты для больных, а за ними двойные двери, ведущие в морг.

Все нормально.

Да… все на своих местах. Медицинский персонал работал. В соседнем смотровом кабинете кто-то кашлял. В белом здании слышался постоянный гул вентиляции и кондиционеров.

Он прищурился, и ему очень захотелось раскинуть по сторонам свои симпатические щупальца, но это было слишком рискованно. Сейчас он не стабилен. Ящик Пандоры должен оставаться плотно закрытым.

Нырнув обратно в смотровую, он достал телефон и начал набирать Хекс, чтобы вернуть ее обратно к клинике, но дверь распахнулась еще до того, как он успел нажать вызов.

Муж его сестры, Зейдист, просунул голову в дверь.

— Слышал ты здесь.

— Привет. — Рив убрал телефон и списал тревожные ощущения на паранойю, вызванную двойной дозой. Вот она, прелесть побочных эффектов.

Черт.

— Только не говори мне, что ты здесь из-за Бэллы.

— Не. Она в порядке. — Зи закрыл дверь и прислонился к ней спиной, практически запирая их в комнате.

Глаза Брата были черного цвета. И значит, он в бешенстве.

Ривендж приподнял трость и поместил ее между колен на случай, если она вдруг ему понадобится. Он и Зи неплохо ладили после небольших разногласий, которые возникли, когда Зи только начал встречаться с Бэллой, но все могло измениться в мгновение ока. А если учесть, что сейчас взгляд Брата был темнее усыпальницы, это уже произошло.

— Ты что-то задумал, громила? — спросил Рив.

— Я хочу, чтобы ты сделал мне личное одолжение.

Слово «одолжение» здесь явно не подходило по смыслу.

— Говори.

— Я не хочу, чтобы ты имел дело с моим близнецом. Ты прекратишь продавать ему свое дерьмо. — Зи подался бедрами вперед. — И если ты этого не сделаешь, я сделаю так, что ты в своей яме не сможешь торговать ничем, кроме чертовых коктейльных трубочек.

Рив постучал кончиком трости по смотровому столу и подумал, сменил бы Брат свой тон, если бы знал, что прибыль от клуба бережет брата его шеллан от ссылки в колонию симпатов. Зи знал о том, что он полукровка, но не знал о Принцессе и ее играх.

— Как чувствует себя моя сестра? — протянул Рив. — У нее все хорошо? Не нервничает? Для нее это важно, не так ли. Не следует ее бессмысленно расстраивать.

Глаза Зейдиста сузились, изуродованное шрамом лицо стало подобно ночному кошмару.

— Не думаю, что ты станешь заходить так далеко, не так ли?

— Нанесешь урон моему бизнесу и последствия коснуться и ее. Поверь мне. — Рив твердо держал трость в ладони. — Твой близнец взрослый мужчина. Если у тебя проблемы с его пристрастиями, может, сам и поговоришь с ним, а?

— О, с Фьюри я разберусь. Но мне нужно твое слово. Ты больше не будешь ему ничего продавать.

Рив посмотрел на свою трость, застывшую в воздухе в идеальном балансе. Он давно примирился со своим бизнесом, конечно же, не без помощи своей симпатической стороны, которая превращала возможность питаться слабостью других видов во что-то, вроде морального долга.

Еще он оправдывал свой бизнес тем, что выбор клиентов не имел к нему никакого отношения. Если они ломают себе жизнь, покупая то, что он продает, это их личное дело — здесь не существовало отличия от других, более социально приемлемых способов, которыми люди уничтожили сами себя, например, наедая себе сердечные заболевания в МакДоналдсе, пропивая свою печень благодаря друзьям из Анхойзер-Буша[47], и проигрывая имущество в азартные игры.

Наркотики были товаром, он — бизнесменом, и если его лавочка прикроется, наркоманы просто найдут свое разрушение в другом месте. Самое лучшее, что он мог сделать, это обеспечить следующее: если они будут брать товар у него, по крайней мере, это дерьмо будет чистым, без примесей опасных для их жизней наполнителей, и эта чистота также гарантировала безопасное для жизни дозирование.

— Твое слово, вампир, — прорычал Зейдист.

Рив посмотрел на рукав, укрывавший его левое предплечье, и вспомнил выражение лица Хекс, когда она увидела, что он сделал со своей рукой. Странная параллель. То, что его препарат был прописан ему врачом, не означало, что у него был иммунитет от злоупотребления этим дерьмом.

Рив поднял глаза, прикрыл веки и перестал дышать. Он протянул свои симпатические импульсы сквозь воздух между ним и Братом и вторгся в его сознание. Да… за его гневом скрывался сильнейший страх.

И воспоминания… о Фьюри. Недавняя сцена… семьдесят лет назад или около того… на смертном одре. Фьюри.

Зи завернул своего близнеца в одеяла и придвинул его ближе к огню. Он обеспокоен… Впервые в жизни, с тех пор как потерял свою душу в рабстве, он смотрел на кого-то с тревогой и состраданием. Он протирал влажный от лихорадки лоб Фьюри, а затем взял оружие и ушел.

— Вампир… — пробормотал Рив. — Посмотри-ка, какой ты заботливый.

— Убирайся прочь из моего прошлого.

— Ты спас его, не так ли. — Рив открыл глаза. — Фьюри был болен. Ты пошел к Рофу, потому что больше некуда было идти. Жестокий дикарь в роли спасителя.

— Чтоб ты был в курсе — я в очень плохом настроении, а ты доводишь меня просто до бешенства.

— Вот как вы попали в Братство. Интересно.

— Мне нужно твое слово, пожиратель грехов. А не пустая болтовня, она нагоняет скуку.

Движимый чем-то, что не хотел называть вслух, Рив положил руку на сердце. И четко произнес на Древнем языке:

— Настоящим даю тебе свой обет. Никогда больше твой кровный близнец не покинет мой дом, имея при себе наркотическое зелье.

Удивление вспыхнуло на обезображенном лице Зи. Затем он кивнул.

— Говорят, никогда не доверяй симпатам. Тогда я делаю ставку на ту половину, которая роднит тебя с Бэллой, усек?

— Отличный план, — пробормотал Рив, опуская руку. — Потому что именно эта часть и дает тебе обещание. Но скажи мне вот что: а как ты собираешься сделать так, чтобы он не покупал наркотики в другом месте?

— Если честно, понятия не имею.

— Ну, тогда удачи тебе.

— Она нам понадобится, — Брат направился к двери.

— Эй, Зи?

Зейдист оглянулся.

— Что?

Рив потер левую часть груди.

— Ты… уловил сегодня какую-то дурную энергию?

Зи нахмурился.

— Да, но какое это имеет значение? Ничего позитивного я не улавливал уже Бог знает сколько времени.

Дверь закрылась, и Рив положил руку обратно на сердце. Чертова мышца бешено билась, без какой-либо на то причины. Черт, может действительно будет лучше повидаться с доктором? И неважно, сколько времени это займет…

В этот момент в клинике прогремел взрыв.