"Подрывник" - читать интересную книгу автора (Сартинов Евгений Петрович)

Глава 20

Сразу за порогом голубятни на них с радостным воем накинулся осенний ветер. К тому же начал накрапывать дождь. Оглядевшись по сторонам и не обнаружив ничего опасного, они вышли на шоссе и двинулись в сторону своего далекого приюта. Но, не пройдя и двадцати метров Кежа, резко свернул в сторону и увлек за собой пацана. Спрятавшись за трансформаторную будку, они проводили взглядом промчавшийся мимо знакомый «Фольксваген» и приуныли.

— Вот черт, как они прицепились. Я думал они давно перестали нас пасти да по кабакам расползлись. И как им только не надоест? — удивился Кежа.

На самом деле вся эта кутерьма действительно позарез надоела бизоновским пацанам, но босс требовал найти Кежу любой ценой, и вынужденное патрулирование продолжалось.

— Да, придется теперь топать по грязи, — со вздохом признал Игорь. Ощущение беззащитности заставило его оглянуться по сторонам. У самых ног он заметил что-то продолговатое. Подняв с земли это нечто, Кежа понял, что на самом деле это обрезок старой водопроводной трубы. Он хмыкнул, и, подойдя поближе к одинокому уличному фонарю, внимательно осмотрел свою находку. И сама труба, и косо срезанный сваркой набалдашник фланца показались ему знакомыми.

— Слышь, брателло, тебе это ничего не напоминает? — спросил он Пупка, показывая свою находку.

— Это же та самая труба, которой тебя Пепел огрел, — удивился пацан.

— А я потом Сыча, да не один раз. Это не труба, это какой-то бумеранг, — рассмеялся Игорь. — Ну, ладно, прихватим с собой. Хоть какое-то, да оружие.

Да, эта была та самая труба, специализирующаяся по человеческим черепам. В очередной раз завладев своей машиной Валера Сытин с матами закинул проклятую железяку как можно дальше. Но он никак не мог предполагать, что его самый заядлый враг именно в этом месте будет прятаться от его же машины.

Пробираться им пришлось по пустырям да переулкам, автомобили братвы Бизона продолжали курсировать по центральным, заасфальтированным улицам города. Эта прогулка по раскисшим от дождя дорогам не доставила много радости обоим путникам. К тому же дождь постепенно разошелся, но больше всего Кижаева донимал своим бурчанием его малолетний спутник.

— Нет, чтобы сразу ехать домой, надо было к этому старому хрычу завалится. Счас бы давно бы уж чаю напились, и спать улеглись. А так нам шлепать ещё два часа.

— Ой, да не бухти ты! Не рассыплешься и не растаешь, не сахарный.

— Ага, я и так уже простужен, горло вон как болит.

— Поменьше мороженого надо жрать, горло болеть не будет.

На самом деле Кежа был доволен. Все то, что он узнал от старого голубятника, было очень важно.

"Если я все правильно понимаю, Антон на крючке у Бизи, или как его теперь зовут, Бизона. Но Антон не тот человек, чтобы терпеть такое долго. Парень он с гонором, почему же до сих пор не снялся с крючка? Власть у него большая, мог, например, на Бизона натравить ментов. Непонятно".

Они шли уже минут сорок, и за это время им не попалась ни одна из машин пехотинцев Бизона. Все они по прежнему предпочитали гонять по шоссе, брезгуя не заасфальтированными улицами и переулками. Свернув из очередного переулка, Игорь остановился.

— Ну, чего встал? Пошли, — буркнул настроенный весьма мрачно Пупок.

— Слушай, это ведь улица Волгоградская? — спросил Кежа.

— Да. Забыл, что ли?

— А это горбольница, — и Игорь ткнул пальцем в большое четырехэтажное здание.

— Конечно, ты что, мы же тут были недавно, когда Лолку привозили к доктору? Да, Кежа, тебе, похоже, хорошо прилетело по черепу этой самой железякой.

— Да нет, Колька, я не про это. Если наколка Афони права, то вот это хоромы нашего уважаемого директора Федосеева.

И Кижаев показал в сторону большого двухэтажного дома из белого кирпича.

— Ну, да, точно. Про это все знают.

— Хорошо.

— Ну и на кой черт он тебе нужен? Пошли, а то мы так с тобой до утра не доплюхаем!

— Погоди ты! — отмахнулся Кежа. Его заинтересовало одиноко горевшее на втором этаже окно.

— Кому не спится в ночь глухую, — пробормотал он, подходя поближе и вглядываясь в белесую пелену узорной тюли. После этого сунул два пальца в рот и лихо, по-своему, затейливо свистнул. Чуть переждав и убедившись, что на этот свист ни кто не отреагировал, Кежа пошарил по земле и, подобрав небольшой камешек, запустил им в освещенное окно. Свет тут же погас и тогда Кежа свистнул еще раз.

— Так, — Игорь огляделся по сторонам и подтолкнул Пупка к автобусной остановке на противоположной стороне улицы. — Иди, подожди меня там.

— Я с тобой!

— Нет, это слишком опасно, я не знаю, выйду ли я отсюда живым. На вот тебе, сходи в ларек, чего-нибудь пожевать себе купи, — и Кежа сунул в руки пацана всю свою последнюю наличность. Николай сразу оживился, но в довесок он получил еще и тяжеленную трубу.

— На тебе и вот это, смотри, не потеряй её, такой классный талисман. Жди меня здесь, — успел шепнуть Кежа Пупку, уже слыша далекий скрип отворившейся входной двери. После этого пацан словно под землю провалился. Так что когда открылась калитка, и тихий голос спросил: — Кежа? — лишних свидетелей этого события не было.

— Именно он, — признался Игорь, делая шаг вперед. Свет от фонаря осветил его лицо, и хозяин дома засмеялся.

— Да, а манеры у тебя остались все те же, как в детстве: камнем в окно и двупалый свист. Ну, здравствуй, Кежа!

Они обнялись. Антон Федосеев был на полголовы выше Игоря и гораздо шире в плечах.

— Пошли ко мне, — сказал Антон. — Мои спят как сурки, пушкой не разбудишь.

— А ты все так, как прежде маешься бессонницей?

— Да нет, брат, это не бессонница. Просто ложиться спать раньше двух часов ночи организм не позволяет. Знаешь эту теорию про сов и жаворонков? Так вот я, оказывается, стопроцентная сова. Зато днем могу дрыхнуть в любой позе: лёжа, сидя, и даже стоя.

За разговорами они прошли в дом, поднялись на второй этаж. Обстановку особняка Игорь толком не рассмотрел, везде царил полумрак. Но комнату, куда он попал, можно было безошибочно назвать рабочим кабинетом. Обширные книжные шкафы, большой письменный стол, голубой экран работающего компьютера. В углу небольшой диван, пара мягких стульев.

— Хорошо тут у тебя, — сказал Кежа, оглядевшись по сторонам. — Компьютер даже есть. Я тоже хочу взять себе, но попозже.

Хозяин дома в это время открыл небольшой бар и, достав бутылку водки и две рюмки, поставил все это на стол.

— Да, вот недавно к Интернету подключились, пробую, что это за хреновина такая. Пока лезет какой-то мусор, ничего цельного, толкового.

Кежа не удержался и, угнездившись в рабочем кресле, покрутился на нем из стороны в сторону.

— Нравится? — спросил хозяин.

— Неплохо.

— Ну, осваивайся пока, я сейчас, за закуской схожу, — сказал Антон и спустился вниз, на первый этаж. Вскоре он поднялся вверх с нарезанной колбасой, хлебом и солеными огурцами.

"Везет мне этой ночью на халявную выпивку", — подумал Кежа, пока Антон нарезал хлеб.

— Ну, давай, скиталец, за твое возвращение, — поднял первый тост господин директор.

Выпив, они уставились друг на друга.

— А ты, Игорёк, почти не изменился, — сказал Антон, после этого затянувшегося сеанса игры в гляделки. — Но усы тебе не идут. Старят. Сбрей их.

— Да нет, не получится. Это ведь не понты. Просто шрам у меня там большой, в армии ещё получил. Вот, после этого пришлось его прикрыть усами. А вот ты изменился, — признался Кежа.

— Сильно?

— Очень.

Да, Игоря поразило то, что его старый друг выглядел гораздо старше своих лет. Они были почти ровесники, разница в возрасте составляла два года, но Антон Ильич Федосеев выглядел на все сорок пять. В свое время Антон в среде его ровесниц считался первым красавцем. Буйная, кудрявая шевелюра, худощавое, продолговатое лицо с чувственными губами, темные, выразительные глаза и рослая, поджарая фигура младшего Федосеева разбили не одно девичье сердце. Сейчас все это ушло в небытие. Изрядно поредели волосы, и плешь проглядывает на затылке, некогда худощавое лицо расплылось вширь, морщины прорезали лоб и лицо Антона Ильича, губы словно подсохли и уменьшились. В комплекции он изрядно прибавил, хотя явного живота не было видно даже в этом спортивном костюме. Но появилось что-то новое: внутренняя сила, уверенность, странное, природное обаяние в этой улыбке, собирающей морщины у губ. Небольшая впалость щек, выразительные глаза, все это придавало хозяину особняка облик какого-то другого, уже знакомого Игорю человека. Кижаев внутренне напрягся и вспомнил, где он видел такое лицо. На антарктическую станцию «Восток» как-то завезли кино, "Мужчина и женщина". За год зимовки они волей неволей просмотрели этот неплохой фильм раз десять. Именно на того актера, Трентиньяна, сейчас и походил в этом возрасте Антон Федосеев.

"Бабы на него и сейчас, поди, липнут как мухи на дерьмо", — подумал Кежа.

— Ты знал, что я приехал? — спросил Игорь.

— Да, Бизя на днях звонил, говорил, что ты им где-то дорогу перешел. Так, что ли?

— Есть немного.

— И как они, сильно достают?

— Прилично, квартиру мне испохабили, чуть самого не грохнули.

— Что ж ты такого натворил?

— Да, всё из-за бабы. Глупая история.

Антон налил еще, они выпили, и Кежа задал вопрос, ради которого он пришел в этот дом.

— Антон, скажи, Бизя тебя держит на крючке?

Тот не задумался ни на секунду.

— Да, — коротко признался он.

— Это за того мента?

Федосеев кивнул головой.

— Да, из-за него. Ты тогда, той ночью, всё-таки сумел слинять, а мы с Федькой нет. Папа тогда уговорил Бизю взять на себя эту мокруху. За это я и терплю его всё это время.

— И что, никак нельзя от него избавиться?

Антон отрицательно покачал головой.

— Сейчас он набрал слишком большую силу. У него бригада, у него везде подвязки, весь город под ним.

— А милиция? Как она его терпит.

Он рассмеялся.

— Ты знаешь, кто сейчас один из двух заместителей начальника нашего горотдела?

— Нет.

— Тот самый опер, что повязал нас двадцать лет назад. Тогда он был начинающим оперативником, лейтенантом. Кличка Погон. Когда меня взяли, именно он позвонил отцу, а затем подменил показания, и заставил Бизю взять всё на себя. Так что я, брат, не на одном крючке, а на двух.

— Они как-то связаны с собой? Этот твой опер и Бизя?

— Да, у них общий бизнес.

— Торговля ворованным оружием?

Глаза Антона расширились.

— Ты-то откуда это знаешь?

Игорь довольно усмехнулся.

— Да так, старые связи. В этом городе трудно что-то скрыть.

Федосеев удивленно покачал головой.

— Однако. Это, брат, ты круто завернул.

Он налил еще, и уже выпив и закурив сигарету, Игорь прищурился и спросил: — А если я тебя сниму с этих крючков?

— Каким образом?

— Не знаю ещё, но с Бизоном мне всё равно придётся бодаться до конца. Так что могу и тебе по старой дружбе помочь.

— А я думал ты после такого наката из Кривова уедешь.

— Куда?

— Ну, не знаю, ты же вольная птица. Тетя Клава мне регулярно рассказывала про все твои странствия. Я только успевал на глобусе сына флажки ставить: Воркута, Анадырь, Антарктида, остров Врангеля.

— Знаешь, всё это тоже приедается. Я первое время всё по морю западал. А потом один рейс, да чуть ли не кругосветка. Второй такой же, третий. Потом Север меня заманил. Одна зимовка, вторая, третья. Тоже надоело. Всё видел: Африку, Америку, Австралию. Золото мыл, уголь рубал. И всё надоело. Ностальгия замучила. Захотелось пожить дома, на родине. Жениться, в конце концов. Последние годы один и тот же сон замучил. Вхожу, будто, в родной дом, а там яблоки лежат на столе, антоновка. Я беру, ем, кислятина ещё, а я всё равно ем. И запах! Какой у них запах, как он мне снился. Дом тот уже давно сгорел, а сниться как прежде.

Кежа чуть помолчал.

— Чем у нас тут заниматься собираешься? — спросил Антон.

— Я часть денег вложил в квартиру, ремонт. А так дело свое хочу открыть — автосервис. Я же классный моторист. По звуку тебе любую неисправность определю. Так что терять это все уже не охота.

— И как же ты собираешься бороться с Бизоном?

— Я же говорил, не знаю. Но ты мне сейчас как раз и подскажешь.

Антон улыбнулся, ткнул в пепельницу сигарету.

— Однако у тебя самомнение. И как я тебе помогу?

— Ну, ты же знаешь всю эту канитель. Где у них слабые места. За оружие их можно хорошо пошустрить.

— Можно. Но тогда они притянут и меня. Всё же я директор этого завода. Хотя, там больше завязан главный инженер. Он всем этим рулит, я только делаю вид, что ничего не замечаю — закрываю глаза. Так что как минимум меня снимут. А максимум — посадят. Но не на много. Может, Бог даст, отделаюсь условником.

— Жалко такое место терять? Почти ведь наследственное.

— Да нет, уже не жалко. Как оказалось, мы не нужны уже государству. Завод почти сдох, там сейчас у нас агония. Делаем пятнадцать процентов прежнего объема продукции. Это не работа, а мучение. Я бы давно на всех их натравил ФСБ, но у подполковника есть на меня компромат.

— Какой?

— Тот самый протокол, первый, с моей личной подписью.

— Да, это приличный геморрой. Но, за давностью лет всё это должно списаться?

— В том то и дело, что сейчас это мне ни к чему. Я хочу уйти с завода, выставить свою кандидатуру на пост мэра. Слыхал, что у нас с прежним мэром произошло?

— Пристрелили прямо на свадьбе?

— Ну, почти что так. Невесту убили, а потом он и сам дошёл. Шансов у меня много, а Бизя и вся эта камарилья не хочет меня пускать в администрацию.

— Почему?

— Я им нужен на заводе. Зачем с новым человеком связи налаживать, когда тут свой, и копейки ему платить не надо. У них есть свой кандидат на это место. И если я только рыпнусь насчёт выдвижения, они весь компромат пустят в ход.

— Понятно. И где он его хранит, этот чёртов протокол?

— Дома, где же ещё. У нас все-таки не Швейцария, банков со спец ячейками нет. Он мне даже как-то по пьянке показывал ту бумажку. Был я у него на юбилее, сорокопятилетие. У него в спальне есть сейф за картиной Шишкина. Деньги там хранятся и эта вот бумаженция.

Антон поморщился и докончил свой рассказ.

— Нажрался он, тогда как свинья, завел в спальню и говорит: "Хочешь в прошлое вернуться, смотри, что у меня есть". Смеялся, с-сука!

— И где дом этого твоего мента?

— По Льва Толстого. Тоже из белого кирпича, двухэтажный. Спальня наверху. Он один там такой, легко узнать.

— А какая у него семья? Сколько человек?

— Сейчас они вдвоем с женой. Старший сын в Железногорске служит, в ГАИ, младший в милицейской школе учится.

— А Бизон на тебя ничего такого не имеет?

— Да нет, он для этого слишком туповатый. Он надеется, что при нужде просто заложит меня и всё.

— А что там с этим оружием, как они умудряются вывозить его с завода?

— Там комендант завода на этом завязан, Тихомиров, сволочь редчайшая. Жадный, толстый, импотент уже, а всё на баб падкий. Его в своё время поймали на том, что он вывозил с завода стиральный порошок, и теперь он работает уже не за деньги, а за страх.

А Кежа задал очередной вопрос.

— Так ты точно в этот деле с оружием не замешан?

— Нет. Мне хватает других доходов. Тюрин, мой бывший зам, открыл три магазина, я у него в доле. Правда, это всё не для публики.

— Значит, ментов подключить не удастся.

Антон встал, прошелся по комнате, с задумчивым видом посмотрел в окно. Ему вспомнилось недавнее представление нового заместителя начальника ФСБ.

— Семен Ильич Шлыков, — представил его Богачёв. — С сегодняшнего дня он будет курировать ваш завод.

— А Захарин куда девался? — спросил удивлённый Антон.

— Всё, Михал Васильевич ушёл на пенсию.

— Ну, что ж, будем работать вместе. Вы откуда к нам? — пожимая руку поинтересовался Федосеев.

— Из Питера.

— Ого! С семьёй?

— Нет, дочь только поступила в институт, жена не хочет её оставлять там одну.

Тогда Федосееву показалось, что в глазах этого симпатичного майора мелькнуло сожаление. Антон, кажется, его понял. Променять Питер на Кривов — размен не полноценный. Вспомнив всё это, он решился.

— Я думаю можно подключить к делу с оружием Шлыкова.

— А это кто? — поинтересовался Кежа.

— Замначальника местного ФСБ. Он здесь недавно, мне показалось, что он не в восторге от нашего города, не прочь уехать из него. Можно помочь ему сделать карьеру.

— Всё зависит от того, что можно ему предложить.

— Есть один козырь, и неплохой. Их можно взять на вывозе оружия. Я, кажется, знаю их систему.

— Кажется?

— Да нет, точно знаю. Столько лет на заводе, там же каждую деталь видишь.

— И когда они будут вывозить оружие в этот раз?

— В эту среду, ночью. Бизон сам контролирует выгрузку. Там всё оцепляется, как в армии, близко не подойти.

— И когда у нас ближайшая среда?

— Двадцать девятого.

— Ха! Вот как раз двадцать девятого его там точно не будет, — рассмеялся Кижаев.

— Почему?

— А ты разве не помнишь? Это же его день рождения.

Федосеев так же рассмеялся.

— Ах да, вот в чем дело! Да, это шанс. Натравить на него банду ФСБ, а самого убрать отдельно.

— А куда они вывозят продукцию после завода?

— Не знаю.

Кежа вдруг вспомнил тот самый склад, охраняемый двумя бычками с автоматами.

— А я, кажется, знаю.

Антон расхохотался уже во все горло, потом спросил: — Кежа, ты сколько времени в Кривове?

— Ну, где-то почти месяц.

— А знаешь, чуть ли не больше меня. Так, подожди меня.

Он ушел, и вскоре вернулся с сотовым телефоном в руках.

— На вот, возьми. У сына забрал. Пользоваться умеешь?

— А то!

— Тогда запомни — вот это мой городской телефон, а мой мобильный вот этот. Тут просто забито слово «Папа».

— У Бизона тоже такой же есть?

— Да, а как же. Сейчас это круто.

— Его номер не помнишь?

— Там есть. Там имени нет, только картинка — бык.

— Отлично. Ладно, что-нибудь придумаем. У нас еще уйма времени до двадцать девятого.

— А питание к нему? — напомнил Кежа.

— Ах, да, чуть не забыл!

Пока он ходил за зарядным устройством, Игорь вдруг вспомнил, что на улице его ждет Пупок. Он прихватил со стола бутерброд, сунул его в карман.

"Ну, теперь он меня с дерьмом съест, будет пилить до самого дома".

— Ну, раз всё решили, то я тогда пошел, — сказал он, поднимаясь с кресла.

— Тебе куда?

— Да в Курятник, на Кронштадскую.

— Далеко. Может тебя подвезти?

— Не надо, прогуляюсь, может, на ходу что придумаю.

Странно, но, несмотря на все договоренности и доверительность прошедшего разговора Игорь по-прежнему не хотел посвящать старого друга во все тонкости своего положения.

Они спустились вниз, вышли из дома.

— Сколько братвы примерно у Бизона? — напоследок спросил Кежа.

— Штыков тридцать. «Быки». Кстати так они сами себя так называют. Да, представь себе! Хотя, мне говорили, он сейчас новых бойцов набирает, из совсем молодых. Их в народе даже прозвали «телятами». Забавно, да?

— Ладно, иди домой, погода не для прогулок.

Они пожали друг другу руки, и Антон выпустил позднего гостя за ограду своего особняка.

Кежа нашел своего «суворовца» на остановке. Пупок походил сейчас на замерзшего в блокадном Ленинграде воробья: маленький, съежившейся. Увидев своего "старшего брата" он с матами накинулся на Игоря.

— Не, ты совсем охренел, брателло! Сидит там, водку лопает, а тут хоть подыхай на такой холодрыге!

— А ты откуда знаешь, что мы водку пили? — опешил Кежа.

Николай кивнул головой вверх.

— Вон, на крышу остановки залез, а там вы как на экране: сидят, водку жрут, колбасу трескают.

— На-на, поешь! — он сунул в руки Николаю свой "стратегический резерв".

Вцепившийся зубами в бутерброд Пупок напомнил ему хищных динозавров из одного западного фильма.

— То-то, — пробормотал Николай, с полным ртом. — Тебя пока не отматеришь, не выпросишь ничего.

— Ну, пошли-пошли, грозный ты наш!

Уже на ходу он спросил пацана.

— Ты себе то чего-нибудь купил?

— А как же, две порции эскимо.

— И как тут после этого не замёрзнуть?! Где же ты его нашел в такое время? — поразился Кежа.

— А тут кафешка недалеко есть, «Гладиатор», там мороженое круглосуточно.

— Балбес! — Он попытался дать своему спутнику подзатыльник, но тот увернулся. — Как же тебе не будет холодно, если ты еще и мороженого нажрался!?

— Да ладно, не бухти! Мне ещё два рубля до крем-брюле не хватило. У тебя там, в карманах ничего не завалялось?

— Ну, есть еще мелочь, но ты ведь замерз?

— Ну и что, сейчас всё равно по пути согреемся.

— На, подавись! — И Кежа высыпал в ладонь пацана все оставшиеся медяки. Довольный Пупок сразу расцвел и с криком: — Я сейчас, я быстро! — побежал куда то за угол пятиэтажки.

Игорь пошел, было, вслед за ним, но, только выглянув из-за угла, тут же попятился назад.

— Оба-на! Вот они, козлы, все тут! — пробормотал он.

Действительно, у дверей заведения с названием «Гладиатор» стояло несколько машин, в том числе и предельно знакомый Кеже «Фольксваген». Вскоре из дверей трактира вышел довольный Пупок, на ходу глотающий мороженое чудовищными кусками. Парень искренно опасался, что его «опекун» может ополовинить крем-брюле, и хотел уничтожить любимое лакомство ещё до встречи с Кижаевым. Еле дождавшись своего спутника, Кежа схватил Пупка за руку, от испуга и неожиданности тот чуть не подавился своим мороженым.

— Ты чё!? Напугал ведь!

— Там что, этот самый Валера сидит? — спросил Игорь. — С «Фолькса»?

— Сыч? Да. Там их полно, и Серега, и Михей, и Танк. Чуть не все. Только самого Бизона нет.

— Они там надолго засели, не знаешь?

— Прошлый раз приходил, их ещё не было. А сейчас все припёрлись. Но набрались уже хорошо, сидят, анекдоты травят. Пиво при мне принесли, по здоровой такой кружке, виски жрут. Ну что пошли дальше?

— Да нет, пожалуй, мы лучше поедем, — сказал Кежа, доставая из кармана брелок с ключами от машины. Пупок от радости сплясал что-то вроде лезгинки.

Словно узнав родного человека, немецкое авто тут же радостно взвизгнуло сигнализацией. Когда через двадцать минут понукаемая телефонными матами Бизона вся компания его сподвижников выползла из трактира, Валера Сытин глянул на стоянку и остолбенел. Его «Фольксваген» снова отсутствовал.

— Падла, да что ж это сегодня за день то за такой! — с плаксивыми интонациями в голосе взвыл он. — Снова этот козел мою тачку стырил!

Взрыв ржания его друзей разбудили в окрестностях «Гладиатора» ни один десяток горожан.