"Геологическая поэма" - читать интересную книгу автора (Митыпов Владимир Гомбожапович)

10

Или эти воспоминания, или то, что Валентин внутренне готовился — правда, не как студент, конечно, — предстать перед известным профессором, — но что-то вдруг заставило выпорхнуть из закоулков памяти мелодию студенческой песенки, и понесло ее, бедовую, точно легкомысленную бабочку, по перегруженной магистрали его сегодняшних забот:

Мотивчик этот как-то сам собой возник под гул мотора еще до посадки самолета, накрепко привязался и, вроде бесшабашного походного марша, продолжал сопровождать Валентина и дальше — пока он звонил по телефону-автомату, а потом мчался в такси из аэропорта в город.

Сначала он позвонил в приемную начальника управления и установил, что Андрей Николаевич Стрелецкий пока еще не уехал. «…Нет-нет, он проводит сейчас совещание с сотрудниками геологического отдела… Сколько оно продлится? Точно не могу сказать, но, видимо, еще не менее получаса… Остановился он в гостинице «Байкал»… Нет, номер мне неизвестен…»

Что ж, неизвестен так неизвестен. Валентин бросил взгляд на часы — без двадцати пяти пять. Темп, темп!

Второй звонок — гостиница. «Стрелецкий? — томительная пауза, неразборчивые голоса вдали, гул и наконец — Стрелецкий… Так… Он остановился в двести восемнадцатом номере…»

Третий звонок — это уже по чисто личному делу: вопрос — ответ, вопрос — ответ и два-три завершающих слова.

Все, теперь — такси. Время — без двадцати пять. Темп!!

Восемнадцать километров, отделяющие аэропорт от города, промчались на скорости, вполне приличной для конца рабочего дня, когда на шоссе становится особенно тесно.

резвился где-то внутри юный голосишко.

В пять часов без каких-то секунд Валентин выскочил из машины перед крыльцом управления. Когда он бегом поднимался на третий этаж, навстречу ему, окончив работу, поодиночке и группами спускались управленцы. Некоторых из них он знал — никого из геологического отдела среди них не было. Это обнадеживало.

Еще не дойдя до знакомой двери с наполовину закрашенным стеклянным верхом, Валентин с облегчением убедился, что совещание все еще продолжается. Кто-то что-то излагал негромким монотонным голосом, слушатели покашливали, время от времени двигали стульями, возили по полу ногами — словом, типичная звуковая обстановка делового совещания. Чтобы взглянуть на мгновенье поверх закрашенной части дверного стекла, Валентину при его росте не было нужды становиться на носки. Выступал кто-то из геофизиков — Валентин знал его в лицо, но сейчас не мог припомнить ни его фамилии, ни занимаемой должности. Стрелецкого он никогда до этого времени не видел ни лично, ни на фотографиях, но что-то вдруг подсказало: «Вот он!» Седые пышные волосы, худощавое, даже чуточку изможденное и очень смуглое лицо, усталый и немного скучающий взгляд из-под снисходительно набрякших век… Валентин был уверен, что не ошибся.

Он медленно спустился в вестибюль, размышляя, как быть дальше. Конечно, штурмовать Стрелецкого тотчас после совещания и думать нечего: маститого гостя постараются деликатно оградить от непрошеного собеседника, а во-вторых, надо же и совесть иметь: старику, естественно, надо поужинать, отдохнуть хотя бы с часок. Исходя из этих соображений, Валентин склонялся к гостиничному варианту беседы. Но, с другой стороны, приходилось учитывать и то, что вечера у профессора несомненно расписаны наперед и, возможно, именно сегодня хлебосольными хозяевами запланирована для него какая-нибудь разновидность демьяновой ухи, угощать которой столичных гостей столь горазды на местах.

Чуточку посоображав, Валентин избрал тактику выжидания.

Он вышел из здания, пересек улицу и со скучающим видом занял наблюдательный пост в сквере напротив. Сидя здесь на скамье, он мог видеть вход в управление, а если повернуться градусов на сто двадцать — то и подъезд гостиницы «Байкал». И в то же время его самого вряд ли могли заметить при выходе знакомые из геологического отдела, встреча с которыми отнюдь не входила сейчас в планы Валентина. По привычке он засек время, вынул из полевой сумки приобретенный в аэропорту научно-популярный журнал — на обложке цветное фото веселого лысого человека в вышитой украинской рубашке — и начал листать, не забывая поглядывать на двери управления.

Ждать пришлось дольше, чем он рассчитывал. Его чуть не подвела небольшая заметка с восхитительным названием «Сорбционные свойства активного центра эн-ацетил-бета-дэ-глюкозаминидазы из эпидидимиса хряка». То, что хряк, самец обыкновенной свиньи, является обладателем столь умопомрачительной штуки, настолько подействовало на Валентина, что он чуть было не упустил Стрелецкого. Когда же спохватился, седая шевелюра, венчающая по-мальчишески сухую фигуру в свободной серой куртке, виднелась уже в десятке метров от выхода, продолжая не спеша удаляться, огибая площадь, по направлению к гостинице. Профессора сопровождали трое мужчин. Одного из них Валентин узнал — это был главный геолог управления, совсем недавно назначенный на этот пост, а до того работавший в экспедициях где-то в южных районах.

Рассчитано помедлив, Валентин встал и с ленцой, прогулочным шагом начал пересекать площадь по диагонали. Он видел, как группа, за которой он следовал, у дверей «Байкала» разделилась — после краткого прощанья Стрелецкий с главным геологом вошли в гостиницу, а двое других сели в, видимо, поджидавшую их машину и укатили.

Валентин вошел в вестибюль минутой позже и, оглядевшись на всякий случай, установил, что ни профессора, ни его спутника здесь нет. «Двести восемнадцатый — это, кажется, в левом крыле, — припоминал он, поднимаясь по лестнице. — Заходить следом неудобно… Надо выждать хотя бы минут пять…» Он уселся в холле второго этажа, выбрав крайнее кресло, с которого можно было видеть сумрачную даль коридора с глухой ковровой дорожкой, дверными нишами по обе стороны и единственным окном далеко в торце.

Ему доводилось слышать, сколь иногда капризны бывают именитые старцы, и из этого следовало, что очень многое может зависеть от первого впечатления, которое он произведет на Стрелецкого. Надо было срочно избрать наиболее рациональную линию поведения, а это, при полнейшем незнании характера почтенного профессора, представляло немалую трудность. Валентин задумался. Как обычно бывает в таких случаях, в голову лезло черт-те что, только не то, что нужно. Ни к селу ни к городу вспоминались давно слышанные истории из студенческого фольклора о чудаковатых профессорах. Например, о математике, который якобы никому за свою жизнь не выставил оценки выше «удовлетворительно», говоря при этом, что все в мире знают математику на «уд» и «неуд», сам он знает ее на «хорошо», а на «отлично» — лишь один господь бог… Или о другом профессоре, сразу говорившем экзаменуемому: «Шпаргалки есть? Если есть, один балл плюс, ибо составить грамотную шпаргалку — для этого надо хорошо овладеть материалом».

Промаявшись безрезультатно минут десять, он так и не пришел ни к чему толковому. «И чего это я буду лебезить? — вдруг подумал он с внезапным раздражением. — Что я, бедный родственник, пришедший за толикой от щедрот богатого дядюшки? Останемся самими собой!»

Решительными шагами Валентин приблизился к двести восемнадцатому номеру и, сказав сам себе: «Ну, форвертс!». — твердо постучал. В ответ донеслось глуховатое «да-да», и Валентин толкнул дверь.

Стрелецкий, в белой сорочке, стоял перед зеркалом, вдумчиво повязывая галстук. Главный геолог сидел в глубине комнаты возле низенького журнального столика. В комнате было светло, тихо, уютно, слегка пахло одеколоном — видно, профессор только что побрился.

«Явно куда-то собирается, — пронеслось в голове. — Черт бы побрал наше пресловутое сибирское гостеприимство! Может, старику оно как раз в тягость: у него гастрит, язва желудка, печень… Может, ему слаще всего пища для ума, а они со своим медвежьим хлебосольством…»

Валентин выдержал точно отмеренную паузу и неторопливо, с достоинством произнес:

— Здравствуйте, Андрей Николаевич!

— Добро пожаловать, молодой человек, — звучно отозвался Стрелецкий, на миг отвлекаясь от зеркала.