"Пташка Мэй среди звёзд" - читать интересную книгу автора (Андерсон Джоди Линн)

Глава третья Нехороший магазинчик

— А меня ты можешь понести? — спросил призрак.

Мэй покосилась на него:

— Я уже несу Пессимиста.

Тыквер помрачнел.

Кот заворочался в переноске, которую Мэй смастерила из штор вагона, выглянул из-за плеча хозяйки и довольно помахал призраку хвостом.

Уже два дня они шли по шпалам на север. Как и обещала телепаграмма, за это время Мэй совсем не проголодалась и не чувствовала жажды.

— Смотрите! — Беатрис показала на круглое здание, стоявшее слева.

Это и был тот самый «Полтергейстовый загон», о котором говорилось на придорожном рекламном щите. Выглядела постройка так, словно кто-то — или что-то — яростным ударом пробил в ней огромную дыру.

Стена здания поднималась на невероятную высоту, а в толщину была не меньше трех футов. Не сворачивая с железной дороги, друзья с любопытством разглядывали загон. Похоже, он стоял заброшенный уже лет сто, однако на стенах все еще мигали покосившиеся вывески:

Пессимист заворчал.

— Бедненькие полтергейсты, — сказала Мэй.

Капитан громко прищелкнул языком:

— Бедненькие? Ха! Мерзкие твари!

Они прошли мимо, и загон остался далеко позади.

Устав, друзья сели на рельсы в мрачной тени щита с рекламой «Карнавала на Куличках». На плакате был парк аттракционов, утопающий в огнях. Над ним щетинилось шипами огромное черное колесо обозрения. Внизу толпились радостные привидения и призраки: одни играли во всевозможные игры, другие катались на американских горках, и газообразные тела смельчаков размазывало от головокружительной скорости. Плакат был совсем рваный, однако на нем еще сохранилась надпись: «ТОННЕЛЬ УЖАСОВ! ВЗГЛЯНИ НА ВСЕЛЕННУЮ!»

Мэй почему-то вспомнила Люциуса. Увидев веселых духов на плакате, она подумала о страшной участи, которая, наверное, постигла мальчика в морских глубинах.

— Что ты грустный? — спросил Фабио, пристально глядя на Мэй.

Девочка смутилась. Из всех своих новых знакомых она больше всего стеснялась Фабио.

— Так, вспомнила об одном мальчике.

— А! Твой парень? — протянул тот, поднимая брови и подкручивая усы со знающим видом.

— Нет. Я встретила его здесь, в стране Навсегда. Еще до того, как мы с вами познакомились. Он — привидение.

Фабио и Беатрис вопросительно посмотрели на нее.

— Он попал в Южное местечко… из-за меня.

— О мама миа! — воскликнул капитан.

Беатрис ахнула.

— И вовсе не из-за нее, — вставил Тыквер, вертя половинку медальона «ДРУЗЬЯ НАВЕК». — Это был несчастный случай. Его облило морской водой.

Мэй попыталась благодарно улыбнуться призраку, но вместо улыбки опять вышла нелепая гримаса.

Фабио покрутил кончик усов и, вопросительно вздернув бровь, посмотрел на Беатрис. Любой, на кого попадала хотя бы капелька морской воды, немедленно переносился в Южное местечко — царство духов тьмы, расположенное глубоко на дне моря.

— Разумеется, ты этого не хотела, — сказала Беатрис и многозначительно посмотрела на Фабио: «Соглашайся!»

— Да, вечный пытка гоблины и гули — это не плохой, — закивал капитан. — Бывает и хуже.

— Как это? — с любопытством спросил Тыквер, кусая палец.

Фабио посмотрел на небо.

— Э-э-э… — Он нахмурился и развел руками. — Потом придумаю.

Всю ночь воспоминания об ошибках цепляли девочку, словно репей, прилипший к колготкам: не уговори она Люциуса выйти из Катакомб, где он столько времени прятался, никакая вода на него бы не попала… А сколько таких ошибок она еще наделает!

Все друзья Мэй спали. Только Пессимист, урча, сонно посматривал на нее, словно бы сторожил. Кот моргнул и тихонько шепнул ей:

— Миэй.

Мэй не поняла, о чем это он. Наверное, хотел сказать, что верит в нее. Гораздо больше, чем она сама в себя верила. Мэй попробовала представить себя девочкой, про которую прочла в Книге Мертвых:

Однако вместо этого ей привиделся родной дом: лоскутное одеяло на кровати; трещинка в стенке шкафа, похожая на вопросительный знак… Четыре сосны у лесной тропинки… Раньше она часто лежала под ними, на опавшей хвое, воображая, что это постель королевы воинов. Думать о маме девочка не хотела, иначе боль просто не уместилась бы в ее маленьком теле. Мэй представляла только эти крошечные радости.

Она погладила Пессимиста и с гордостью вспомнила, какую удивительную победу он одержал над Буккартом и его страшными черными псами. А ведь в тот момент могло произойти что угодно.

Эллен Берд сидела перед раскрытым шкафом дочери, сжимая в руках черный комбинезончик. Сегодня у мамы наконец хватило духа разобрать грязные вещи пропавшей девочки.

Миссис Берд заметила, что штанины комбинезона усеяны малюсенькими зелеными точками. Она подцепила ногтем одну из них.

Колючка.

Эллен покатала шип между большим и указательным пальцами.

Она подошла к окну и посмотрела на вершины деревьев.

Миссис Берд вспомнила вечер, когда Мэй вернулась из леса и сказала, что там живет кто-то злой. Вспомнила, как дочка сидела на кровати, завернувшись в одеяло, точно куколка бабочки, а ее комбинезон валялся на полу.

Ведь Мэй все придумала. Или нет?

Эллен еще покатала в пальцах колючку. Тяжко вздохнула, бросила шип в мусорную корзинку и вышла из комнаты.

— Если мамы нет в горах, поищем в другом месте. Она могла поселиться где угодно, — с надеждой сказала Беатрис.

Они отправились в путь ранним утром, но горы по-прежнему дразнили их на горизонте. Друзья даже не знали, сколько прошли.

— Может, она живет в одном из городков на побережье или в крупном городе. Навсегда — очень большая страна. — Девочка задумчиво похлопала ресницами. — Что с того, что я развесила объявления по всему Призрачному городу. И разослала телепаграммы во все отделения «Комитета изувеченных духов». И заглянула во все санатории для тифозных больных на юге…

Беатрис искала свою маму больше восьмидесяти лет. Где она только не успела побывать за это время!

— Но я все-таки надеюсь, что она в горах.

Девочка размышляла вслух с тех самых пор, как они покинули Кливилград. Она то перечисляла способы поиска, то начинала рассуждать, где могла ошибиться и как теперь исправить свои промахи.

— Наверняка она там, где я не была.

Тыквер ее не слушал. Весело напевая под нос какую-то песенку, призрак летел во главе отряда. Он отставал, замечая что-нибудь любопытное, и быстренько возвращался, если находка не представляла ценности.

Капитан лизнул большой палец и поднял руку вверх:

— Это есть хороший итальянский трюк. Проверка, сколько нам идти. — Он подержал палец на ветру и понурился. — Палец говорить — долгий путь.

— А по-моему, так проверяют, не пойдет ли дождик, — заметила Беатрис.

Фабио замер, словно бы испугался, что она права, затем поймал воображаемую муху и притворился, будто не слышал девочку.

Беа промолчала. Фабио кашлянул, прочищая горло, и вдруг продекламировал:

— Не знала, что вы любите стихи, капитан, — с улыбкой заметила Мэй.

— Да. — Фабио расправил плечи. — Ты представляешь правильно. У меня сердце поэта. Гениальные строки рождаться в глубине, я сам не знаю как. У меня нет любимая, — пояснил он, подмигнув девочке. — Что я говорил о глазах — слова не правдивые. Все отсюда. — Он постучал себя по лбу.

— Восхитительно! — сказала Беатрис.

Девочки обменялись многозначительными взглядами, а Фабио снова прокашлялся и начал новый стих. На этот раз он сравнивал бескрайнюю долину с бесконечной любовью к дядюшке Бонино, который играет на флейте.

Пессимист слушал-слушал и наконец задумчиво мяукнул. В этот миг он больше сожалел о том, что все понимает, чем о том, что не умеет говорить. Когда Фабио закончил, Мэй подумала, что теперь они, кажется, выяснили, что именно страшнее вечных пыток в царстве гулей и гоблинов.

К вечеру друзья встревожились не на шутку. Они шли целый день, а горы так и не стали ближе.

— А может, повернем назад? — неуверенно предложила Беатрис. Вокруг, куда ни глянь, тянулись холмы Мерзкого нагорья. — Еще не поздно вернуться в Призрачный город. По крайней мере, мы знаем, сколько до него идти.

Мэй оглядела пустынный пейзаж и задумалась. Она сунула руку в карман и сжала коричневый конверт. Вот бы Хозяйка подала ей какой-нибудь знак! Но конверт был пуст.

Друзья примолкли. Каждый шел, думая о чем-то своем. Горы узенькой полоской вытянулись вдали. А если посмотреть с точки зрения гор, это путники ползли к ним, точно букашки. Подумав об этом, Мэй приуныла.

— Однажды я устроила у себя в комнате Гавайские острова, — начала она, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. — Сделала из надувного бассейна лагуну, а по стенам расклеила бумажные пальмы. Но бассейн порвался, и всю комнату затопило. Мама так ругалась!

Беатрис выслушала ее с понимающей улыбкой:

— А я однажды пошла на бал с фиолетовым бантом вместо розового, который шел к платью. Мама была ужасно недовольна.

Мэй засмеялась:

— Один раз я уснула с конфетой, она растаяла, прилипла к волосам, и маме пришлось ее выстригать.

Так у Мэй и появилась новая прическа — коротенькое каре. Раньше волосы девочки были блестящие и длинные, до самого пояса, как у настоящей лесной дикарки.

Они принялись вспоминать, за что их ругали мамы. Однажды Мэй смыла в унитаз свою зубную щетку, представляя, что это подводная лодка, — и старые трубы прорвало. А сколько раз ее выпускали гулять чистенькой и причесанной, а возвращалась она с полными карманами грязных кристаллов кварца. Мэй думала, что они такие же ценные, как бриллианты, и собиралась купить на них что-нибудь в Кабаньей Лощине. Для этих сокровищ миссис Берд сделала в комнате дочки специальную полку.

За разговорами они почти забыли о своей беде. Казалось, что мамы просто отстали по дороге, а не остались где-то в бесконечной дали.

Впереди появился указатель: «ЗАКУСКИ НЕКРОМАНТШИ НЭНСИ». За ним на склоне каменистого холма притулился остов дома. Дверей у него давно не было, стены покосились, а дранка с крыши кучками лежала на земле. Пессимист задумчиво принюхался. Друзья прошли указатель и повернули к магазинчику.

— Если вернусь домой, буду всегда ее слушаться, — сказала Мэй, глядя вдаль, на туманную полосочку гор.

— А если я найду маму, — фантазировала Беатрис, чтобы скоротать время, — сплету для нее кружевной платок.

— Когда я найти моих солдат, никуда их не отпущу! — воскликнул Фабио. Он смутился, кашлянул и поправил медали на груди.

— Чем это воняет? — прогундосила Мэй, зажав пальцами нос.

Беатрис подлетела к дому и поморщилась.

Тыквер задрал нос вверх и принюхался: шмыг-шмыг-шмыг.

— Бананами пахнет.

Ффффуххх! — над ухом у Мэй просвистел заварочный чайник, и девочка едва успела увернуться.

Чайник упал и покатился по грязи. Вылетел он из окна закусочной Нэнси.

— Только не это! — Беатрис посмотрела на Фабио.

Тыквер всхлипнул.

— Мадонна! — Капитан попятился, не сводя с домика глаз.

Пессимист выскочил из переноски и зашипел, глядя в пустой дверной проем.

— Что там?

— Т-с-с… — шепнула Беатрис. Она взяла Мэй за лямочку купальника и потянула назад.

Призрак тоже отлетел подальше.

Беа стрельнула глазами по сторонам. Ее ресницы испуганно трепетали.

— Это они!

Фабио схватился за рукоять кинжала:

— Мы стоять не двигаться. Они могут нас окружать.

— Кто? — Мэй озадаченно посмотрела на подружку.

В тот же миг из дверей вылетело блюдо и едва не попало ей в голову. Раздался пронзительный визг. Мэй зажала уши.

И тут они увидели того, кто визжал. В дверном проеме появилось… нечто. Бесформенное пятно призрачного света. В туманных ручках оно держало гору тарелок, чашек и подсвечников.

— Биб-боп-биддум-даддум-вадум-чуууу!

Из дверей и окон на друзей посыпался град посуды и столовых приборов. В спину Мэй угодил флакончик шампуня. Стоило ей обернуться, кто-то ущипнул ее за шею, потом за щеку.

— Хучи-кучи!

Беатрис присела, спасаясь от чайной чашки.

— Бежим!

— Биб-боп-биддум-даддум-вадум-чуууу!

Фабио выхватил кинжал и яростно им размахивал.

Друзья бросились наутек вдоль железной дороги, петляя меж камней, которые торчали из земли тут и там. За ними летели смех, победные вопли и столовое серебро. Над ухом у Мэй пронесся нож для масла. Вилка чиркнула под носом Фабио, расчесав его усы.

— Гоббл-гоббл-гиии! Гоббл-гоббл-гай!

— Да что это такое? — спросила Мэй, оборачиваясь на бегу. Она сумела разглядеть лишь смутные тени — шарики тумана и света, которые летели за ними следом, роняя длинные нитки слизи.

— Полтергейсты! — прокричала Беа, зажимая уши. — Не слушай их!

По холмикам и кочкам, по ямкам и канавам друзья неслись через Нагорье. Полтергейсты не отставали. Мэй совсем выбилась из сил. Ноги у нее заплетались. Наконец девочка рухнула на траву.

Фабио затормозил; Беатрис и Пессимист налетели на него, а Тыквер молнией метнулся за камень. Мэй почувствовала на плечах ледяные руки. По спине потекла слизь.

— Гоббл-гоббл-гоббл-гоббл, — пробормотало существо.

— Ша-на-на-на? — спросил знакомый голос.

— Дигги-дигги? — отозвался полтергейст и отпустил девочку.

— Ладно, гоббл. Гоббл-гоббл.

Все изумленно уставились на Тыквера. Похоже, он вел с полтергейстами какие-то переговоры.

Наконец призрак раздраженно глянул на Мэй и остальных:

— А можно без посторонних?

Сбитые с толку, друзья отошли шагов на двадцать в сторону.

Вскоре Тыквер присоединился к ним:

— Они говорят, что могут нам помочь.

— Банна-ванна-фофанна! — закричали полтергейсты из-за его плеча. Тыквер захохотал, хлопая себя по коленкам.

— Что они сказали? — спросила Беатрис.

— Да так, ничего. — Тыквер прокашлялся и стрельнул глазами на завитые усы Фабио. — Просто шутка.

— Хорошо. Но что они предлагают? — Мэй все это начало надоедать.

— Я сказал, что мы идем на север. Они ответили, что могут перенести нас в рай. Тамошние духи очень смелые. Может, помогут нам добраться до гор.

Беа, Фабио и Мэй переглянулись и пожали плечами. В конце концов, рай — это не так уж и плохо.

— Даже не знаю. По-моему, полтергейстам верить нельзя, — сказал Беатрис.

— Хобл-гобл.

— Они говорят: чего еще ждать от привидения, кроме грубости. А еще — что полтергейстов никто не понимает, их не уважают и ущемляют в правах.

— Гоббл-гоббл.

— Вообще-то, — перевел Тыквер, — они организовали «Союз в защиту прав полтергейстов» и считают, что вас можно привлечь к ответственности за клевету.

Друзья не верили своим ушам.

— Зиппети-ду-да.

— Что с того, что они воруют вещи, сводят духов с ума и швыряются в них чем попало? Это их законное право, — закончил Тыквер, задрав нос.

Все посмотрели на Мэй.

— А почему они хотят нам помочь? — подозрительно спросила та. — Что в нас особенного?

— Диппити-ду!

Тыквер помедлил. Уголки огромного кривого рта поползли вниз. Призрак поглядел на Пессимиста, вздохнул и пробормотал:

— Они говорят, им нравится кот.

Мэй взглянула на своего питомца, который с равнодушным видом вылизывал лапку, на полтергейстов, на Северные горы.

— Ну…

А что, если полтергейсты врали, как раньше — Джон Бом-Кливер? Правда, выбирать не приходилось.

— По-моему… По-моему, это меньшее из всех зол, — наконец сказала девочка, неуверенно глядя на остальных. Те закивали.

Полтергейсты подхватили их и понесли через Мерзкое нагорье на запад.