"Пташка Мэй среди звёзд" - читать интересную книгу автора (Андерсон Джоди Линн)

Глава седьмая Безмятежная долина

Вот уже несколько минут вдали, к югу от Кливилграда № 135, клубилось облако пыли. К городу летели всадники. Облако росло, росло и наконец встало перед городскими воротами.

Пыль рассеялась, открыв шестерых наездников в красных лохмотьях, которые когда-то были жокейскими куртками. На воротниках пенились пожелтевшие кружева. Под седлами пыхтели и фыркали горгульи. В одной руке каждый всадник держал хлыст, в другой — пару плетеных поводьев.

Наездники поехали вдоль железной дороги, пристально изучая землю. Вскоре один из них указал на следы в грязи: следы оставляли только живые.

Не медля, Дикие Охотники стегнули скакунов и помчались на север.

Друзья увязли в райской долине, точно вишенки в креме. Капитан Фабио научил их играть в итальянскую игру под названием «У кого спумони?». Правда, он всегда выигрывал, потому что постоянно менял правила. Оставшись без новых книг и даже без газет, поскольку в Опасных Водопадах такие вещи были в диковинку, Беа заштопала каждый лоскуток в долине, а потом принялась чистить доски для сёрфинга, вытирать пыль с факелов и наводить блеск на каменный выступ, который вел за водопад. К всеобщему удивлению, Пессимист и Тыквер стали гулять вместе: у двери Мэй кот нетерпеливо расхаживал туда-сюда, подгоняя Тыквера. Призрак махал девочке на прощание и уносился вслед за другом.

Мэй наблюдала за ними, пряча улыбку. Судя по всему, Тыквер наконец понял, что Пессимист готов его выслушать, а Пессимист начал ценить оптимизм Тыквера. Иногда, после какой-то ссоры, раздраженный кот влетал в комнатку и запрыгивал на колени к хозяйке. Тогда призрак дулся на него весь вечер. Когда они все играли в скользкую эстафету или в кислотный мяч или на скорость ползали по канату над оврагом, Тыквер обвинял Мэй в том, что она подыгрывает коту. Однако на следующее утро они уходили на прогулку вместе, словно бы ничего и не случилось.

Фабио организовал отряд по очистке долины от призрачных сорняков. Все, кто согласился помочь — Беатрис и Мэй, — встречались каждое утро в пять.

Днем все обитатели Опасных водопадов (неважно, скольких конечностей у них не хватало) прилетали на озеро, ложились на спину и покачивались на воде. Только Пессимист сидел на берегу, ворчал на озерную рябь и распевал горестную песнь из «миу-миоу-миау». Его хозяйку однажды утащил водяной демон, и причин бояться воды у этого кота было гораздо больше, чем у других.

Мэй восхищалась отвагой местных жителей, которые не боялись ничего: ни высоты, ни огня, ни стрел (духи довольно часто постреливали друг в друга). Они получали от смерти настоящее удовольствие. Поддавшись их настроению, Мэй смастерила бочонок с рулями, чтобы духи могли управлять им, спускаясь с водопадов. Кроме того, она открыла короткий путь на вершину скал, придумала, как прикреплять оторванные части тела с помощью скрепок, и показала всем, как научить кошку танцевать. (Это вряд ли пригодилось бы кому-то, зато ученики были в восторге.) Но больше всего обитатели Водопадов полюбили Пташку Мэй за ее истории.

Сначала единственным слушателем девочки был Тыквер. Ему она рассказывала о маме, об отважном коте-воителе по имени Пессимист, о Болотных Дебрях и о людях, которые, как она считала, жили в городке раньше. Она придумывала рассказы об усадьбе Седые Мхи и ее старых владельцах. О даме по имени Берта Бреттуоллер, у которой, по слухам, ужасно воняло изо рта и которая однажды утром ушла за диким чесноком в лес и не вернулась. Призрак с восторгом слушал ее, добавляя подробности то там, то тут, а кот спал рядышком.

Однажды два привидения подошли и сели послушать Мэй. Постепенно к девочке стало приходить все больше и больше духов. Наконец все жители Водопадов каждый вечер стали собираться на лугу, внимая рассказам о Вечном Здании, о египтянах, о Буккарте и о хозяине пчелиного улья, телепате по имени Усик. Истории сами по себе были очень интересными, но Мэй делала их еще лучше, добавляя красочные описания и выразительные жесты. Духи слушали как зачарованные. Они внимательно ловили каждое слово, и Мэй обнаружила, что в эти минуты совсем забывает про свою робость.

Каждое утро Беатрис находила у себя на пороге цветы от многочисленных поклонников. А еще — горы нестиранной одежды. И то и другое заставляло ее польщенно краснеть.

Как ни странно, на четвертый день друзья даже не вспомнили, что хотели отправиться в путь, лишь Пессимист беспокойно бегал по краю рощи, стараясь обратить на себя внимание хозяйки. Как только Мэй замечала его, он помахивал хвостом в сторону моста. Но девочка в мокром саване дарила ему ленивую, довольную улыбку и снова ныряла в озеро. Ее искристый купальник понемногу начал терять блестки.

Мэй научилась стрелять из лука. Прыгать с тарзанки. Делать сальто назад.

Если привидения и замечали, что она не парит в воздухе, как все остальные, и выглядит гораздо живее, никто из них не подал и вида. Постепенно Мэй начала представлять себя не живой девочкой, а просто духом с Водопадов.

Беатрис чувствовала, что ее любят и нуждаются в ее помощи. Фабио нашел друзей — в том числе самого Марко Поло, — всегда готовых играть по его правилам. Тыкверу было где пошалить.

— Мэй, — сказала Беатрис однажды утром, когда они плавали в озере. — Как странно! Я иногда забываю, зачем мы сюда пришли.

Покачиваясь на камере от шины, Мэй положила под голову руки:

— Понимаю. Думаешь, это плохо?

Беа пожала плечами и зевнула. Они помолчали.

День прошел.

Друзья все реже вспоминали о цели своего путешествия, о мире за пределами долины. И Северная ферма, и смутное обещание Хозяйки вернуть Мэй домой — все это казалось таким далеким!

Всадник в красной куртке остановился возле магазинчика некромантши Нэнси и спрыгнул на землю. Скользящим, как в масле, движением он поднял руку, показывая остальным, чтобы те держались настороже, и чуть заметно кивнул на дверь.

Шестеро наездников стали подкрадываться к дому. Внутри зазвенел оглушительный визг, и в воздухе просвистел заварочный чайник. Первый охотник поймал его рукой в белой перчатке и метнулся в дом. Вытащив оттуда нападавшего, охотник прижал его к земле черным сапогом.

Полтергейст извивался и визжал, но никак не мог освободиться.

С черных губ охотника слетел глухой шепот:

— Мека-лека-хини-хо?

Что на языке полтергейстов означало: «Где они?»