"Опасная магия" - читать интересную книгу автора (Снайдер Люси)Глава 10 БЕГСТВОЯ пыталась осмыслить все, о чем мне рассказал Пал, и тут заметила, что рядом снова возникли перо и договор мистера Джордана. С усталым вздохом я зашвырнула пергамент за диван, а перо закопала в беспорядке на журнальном столике. «Он когда-нибудь оставит меня в покое?» — спросила я. «У юристов нет чувства меры, — ответил Пал. — Я бы не очень надеялся на подобное». Бо с пыхтением поднялся из подвала с охапкой разложенных коробок и надетым на левое запястье мотком скотча. — Нашел под лестницей, — сказал он. — Столько хватит? — Будет с чего начать. Спасибо большое. Через дорогу находилась контора по перевозкам; в худшем случае я докуплю коробок у них. Я посадила Пала на плечо и поднялась на ноги. — У тебя есть время немного мне помочь? — Конечно. Я провела Бо к своей двери, оставив его собирать коробки и складывать туда наши книги и диски. Пал велел мне прихватить пакеты для мусора, и мы поднялись наверх попрактиковаться в упаковочных заклинаниях. «Видишь ботинки в углу?» — спросил Пал после того, как я закрыла дверь спальни. Я проследила за его взглядом и наткнулась на старые, потрепанные ботинки Купера, стоящие рядом с кладовкой. — Вижу. «Можешь заставить их парить? Не взлететь, как воздушные шарики, а просто парить?» «Я такое уже делала». Я закрыла глаз и вспомнила мертвое слово, обозначающее «безвесие». Пока я тихо его повторяла, ботинки поднялись с пола и продрейфовали по воздуху к стене. «Отлично. Теперь давай поработаем над хваткой. У тебя есть чемоданы?» «Конечно. — Я открыла кладовку и сняла с верхней полки два чемодана на колесиках — один огромный серый, а второй поменьше, с мягкими стенками и ярко-красного цвета. — А теперь что?» «Теперь тебе надо поднять в воздух все, что находится в кладовке, и смести в мешки для мусора, а затем сложить мешки в маленький чемодан, — сказал он. — На большом есть замки, так что мы оставим его на потом». «Ты же сам понимаешь, что все туда не влезет». «Так надо уменьшить мешки, когда их наполнишь». Вот как! «Потом тебе понадобится надежная неломающаяся тара. Желательно без дырок и с плотно закрывающейся крышкой». «Каких размеров?» «Примерно с обувную коробку». Мы часто покупали литровые пластиковые банки для магических ингредиентов. Большинство сгорело вместе с домом, но под раковиной точно остался один такой, я хранила там горькую соль. «Подойдет?» «Прекрасно подойдет». Я пошла в ванную и вытащила из-под раковины банку. «И что теперь?» — спросила я, возвращаясь в спальню. «Поднимай в воздух одежду и прочие вещи, сметай в коробки и пакеты, уменьшай коробки и пакеты, сметай их в чемоданы, уменьшай чемоданы, чтобы они уместились в банке вплотную, закрывай банку, и все готово», — Пал говорил так, будто мне предстояла полнейшая чепуха. «Ага. Поняла. — Я попыталась представить последовательность заклинания для подобного процесса. На ум ничего не приходило. — Э-э…» «Думай об осенних листьях, как они кружатся и падают в аккуратную кучку», — подсказал Пал. «Так. Листья. Летают. Кружатся. Падают». Мой мозг превратился в звенящую от пустоты корзину. «Чего ты тянешь?» — торопил Пал. «Слушай, извини, но я никогда этого не делала». «У тебя случился блок?» «Замолчи! Черт, дай мне минутку, ладно?» Пал вздохнул. «Давай я научу тебя стандартному упаковочному заклинанию? Для английской версии необходимы пассы обеими руками, поэтому придется попробовать Danse d'Emballage[10]». «Танец? Мне придется танцевать?» «Он веселый, — заверил меня Пал. — И поможет справится с духотой. Давай попробуем. Шаг влево, шаг вправо, прыжок назад и поворот, и повторяй: „Volez, mes effets, mouche, pesanteur de defi et retrecissez les espaces vides“»[11]. После нескольких неуклюжих попыток, спотыканий и косноязычного бормотания одежда и безделушки полетели с вешалок и из ящиков, на лету уменьшаясь до размера мотыльков и укладываясь ровными рядами в разложенный на кровати мешок для мусора. — Довольно интересно, — пропыхтела я, остановившись для передышки. От дыхания во внезапно охладившемся воздухе шел пар; судя по всему, упаковочное заклинание черпало силу из окружающего тепла. «Мебель лучше уложить в коробки, а не в мешки», — посоветовал Пал. Несмотря на свой роскошный мех, он ежился от холода. — Ладно. Пошли посмотрим, как дела у Бо. Пал вскарабкался на плечо. Мы спустились по лестнице и обнаружили, что Бо уже собрал все коробки. Он сидел рядом со стереопроигрывателем и проглядывал наши с Купером диски. — У вас неплохая подборка, — заметил он. В руках он держал «Бойцовский клуб» и «Таксист». — Можно я возьму посмотреть? — Конечно, бери все, что хочешь, — ответила я. — Не знаю, сколько им придется еще храниться, дожидаясь нас, так что пусть хоть кто-то пока посмотрит фильмы. — И куда же ты собираешься? Можешь пока пожить у меня, — с надеждой предложил Бо. — Спасибо за приглашение, но, если честно, я не хочу навлекать на тебя неприятности. «Уменьши диски и книги, и еще останется место для электроники», — заметил Пал. «Хорошо», — ответила я. — Бо, встань, пожалуйста, и подержи коробку, наклони ее немного от себя. Бо поднялся с пола и сделал, как я попросила. Он выглядел немного удивленным. — Тебя ждет странное зрелище, — продолжала я. — И мне бы хотелось, чтобы ты никому о нем не рассказывал, ладно? — Ладно, — неуверенно ответил он. Я снова начала упаковочный танец; я уже научилась сокращать движения и слова до магической стенографии. Так он меньше меня смущал. Уменьшенные книги и диски аккуратно укладывались в коробку в руках Бо по правой стороне, и я быстренько отправила на левую телевизор, стерео и DVD-проигрыватель. — Боже ты мой! — произнес Бо. С вытаращенными глазами он заклеил коробку скотчем. Арктический воздух, казалось, совсем его не беспокоил. — Когда я буду переезжать, я тебя обязательно позову. — Только, пожалуйста, никому не говори, — повторила я, потирая руку о джинсы, чтобы согреться. Нам с Купером не хотелось накладывать на Бо заклинание молчания, как-то не по-соседски. Может, я совершаю ошибку, но он так мне помог, я не собиралась затыкать ему рот и теперь. — Не скажу, не скажу, — заверил он. — Но серьезно, ты могла бы зарабатывать деньги на переездах. — Могла бы, только люди не должны видеть магию, — ответила я. — По крайней мере большинство. Я могу зарабатывать магией, пока не слишком афиширую свои действия. Но дать объявление в газету было бы чересчур. — Люди не должны знать, что в нашем мире действительно существует волшебство? — Именно так. — Жаль. Многим это подарило бы надежду, которой сейчас у них нет. — И испугало бы других или заставило их завидовать тому, что мы способны на большее, чем они. — Я покачала головой. — К тому же причины не имеют значения, у нас достаточно строгие правила, и у меня могут быть неприятности. — Большие, чем сейчас? — Меня могут выгнать из города или посадить в тюрьму. — У вас есть тюрьмы? — Есть. Там умирают. — К горлу подступил комок, когда я вспомнила об отце, которого никогда не видела. — Ну, мне бы туда тоже не хотелось, — согласился Бо. — Тюрьма — скверное место, даже когда там безопасно. — Можешь принести еще парочку коробок, и я упакую все остальное? — Мне не терпелось сменить тему. К трем часам квартира была пуста, а передо мной стояла банка с двумя крохотными чемоданами. На первый взгляд они казались наборами для бритья. — Лучшее, что мне довелось увидеть за неделю, — восхищался Бо. — И почти ничего не весит. Легко унесешь с собой. — На самом деле я не могу взять ее с собой, — ответила я и подумала, обращаясь к Палу: «Ведь там наверняка выслеживающие заклинания?» «Наверняка», — согласился он. — Ну тогда можешь оставить ее у меня, — предложил Бо. — Много места она не займет. «Лучше не надо, — предупредил Пал. — Не втягивай его в неприятности». — Я правда благодарна за предложение, но она может принести тебе несчастье, — сказала я. — Наверное, лучше оставить ее в камере хранения на автовокзале. — Камера хранения не дает гарантий, — возразил Бо. — И там можно оставлять вещи на пару дней, не дольше. «Арендуй сейф в банке», — посоветовал Пал. «Точно, — согласилась я. — Так и сделаем». — Что-нибудь придумаю, — сказала я вслух. Мы вышли из пустой квартиры, и тут мне в глаза бросились «Селиция» и «Динозавр». — Черт, надо было оставить место для машин. — Отгони их на заднюю парковку, — предложил Бо. — Там стоят машины, которые уже год с места не двигались. Управление все равно внимания на них не обращает. Я быстро перегнала машины на другую сторону комплекса. «У тебя будут неприятности из-за того, что показал мне упаковочное заклинание?» — беззвучно спросила я у Пала, запирая дверцы «Динозавра» и медленно возвращаясь по разогретому асфальту к домику Бо. Банку я несла в охапке. «Возможно, — ответил Пал. — Но они меркнут по сравнению с неприятностями, которые у меня скоро возникнут». «Что ты имеешь в виду?» «Совершенно очевидно, что мистер Джордан что-то затевает, и мне кажется, что он каким-то образом сумел обмануть Виртусов. Кому-то надо докопаться до подноготной всего этого». «И ты хочешь сказать, что это надо сделать мне?» «Естественно. Но мистер Джордан выследит тебя везде из-за анафемы». «А если все время переезжать, может, он меня потеряет?» «Такие люди не теряют свою жертву. — Пал задумчиво замолчал. — Но я знаю, как избавиться от анафемы». Я остановилась как вкопанная. «Ты шутишь?» «Ни в коем разе». «И где ты такому научился?» «Мне никогда не нравились ограничения. — Пал сделал глубокий вдох. — Я из шкуры вон лез, чтобы научиться их обходить, и это довело меня до наказания — прослужить несколько сотен лет в качестве фамильяра. Если станет известно, что я тебе помогаю, меня отправят в тюрьму, — продолжал он. — Но мне будет стыдно смотреть на себя самого, если я не помогу тебе в полную меру сил и способностей». «Ух ты! Я тебе очень благодарна. И как мне избавиться от заклятия?» «Сперва тебе надо кое-что узнать. Снятие заклятия, вернее, духовная передача продлится всего лишь день или два. Тебе придется постоянно повторять заклинание, особенно если тебя заметят и поймут, что ты сделала». «А как же ты? Разве за тобой не наблюдают?» «Непосредственным образом нет, и в обычных обстоятельствах им запрещено передавать сведения обо мне людям наподобие Джордана. Но если ему удастся убедить моего наблюдателя, что я помогаю тебе нарушать законы, мое право на конфиденциальность исчезнет». «Я все сделаю быстро и постараюсь никому не попадаться на глаза. Что нужно сделать?» «Ну пока не имеет смысла ничего предпринимать, сперва надо избавиться от банки, — сказал Пал. — Скорее всего, тебя выследят и обнаружат, что ты совершила заклинание». «Ладно. Но что потом?» «Нам придется найти ткани обычной женщины, лучше кровь, чем волосы или ногти. И я покажу тебе, как провести ритуал по передаче на время твоей анафемы этой женщине. Вкратце, ты прикроешь ею свою духовную подпись и наоборот». «А что случится с ней?» «На какое-то время на ней будет висеть полная сила анафемы, так что ей не следует иметь регулярных контактов с другими Талантами. И она должна находиться неподалеку, когда ты будешь творить заклинание». «А договор будет преследовать ее, как меня?» «Думаю, да. Это может показаться страшным, но поскольку Джордан не указал там свои контакты в обычном мире, вряд ли она сумеет дозвониться до него и пожаловаться». «А что, если она подпишет договор?» «Какая разница, ведь это будет не твоя подпись», — ответил Пал. «Но если у нее будет мой духовный профиль, разве ее подпись не свяжет также и меня?» «Нет, если только она не подделает твою подпись в точности. Мистер Джордан наверняка наложил на договор заклятие, которое отвергнет любую подпись, кроме твоей. Он не мог упустить возможность, что ты подпишешься другим именем, лишь бы он оставил тебя в покое». «Откуда заклятию известно, как выглядит моя подпись?» «Джесси, твоя подпись стоит на всех анкетах в колледже, в банке, в договоре на квартиру, — вздохнул Пал. — На каждом чеке при оплате кредитной картой. Даже обычному человеку не составит труда найти образец». О! Я ощутила прилив жара, как под палящим солнцем. «А кроме назойливого договора, что еще может произойти с той женщиной? Окружающие будут к ней плохо относиться?» «Такая вероятность существует», — признал он. «Так я перекину анафему на какого-то человека, а она пойдет на собеседование и не получит работу, в которой нуждается? Или ее остановит дорожный патруль и решит обыскать ее машину? Или какой-нибудь нахал в баре нахамит ей?» «Да, подобные события не исключены». «Так нечестно! Я не хочу портить жизнь незнакомому человеку и уж тем более не пожелаю такого другу». «Ты хочешь найти Купера или нет?» «Конечно хочу!» «Тогда надо избавиться от заклятия. Мне тоже не нравится так поступать». «Могу я поменяться с мертвым? — с надеждой спросила я: меня посетила мысль, что наверняка кто-то в комплексе хранит погребальную урну с пеплом матери или бабушки. Или с умирающим, лежащим в доме инвалидов?» «С мертвецами меняться практически бесполезно, — ответил Пал. — И подмена должна передвигаться, чтобы отвлечь от тебя преследователей. Будет очень подозрительно, если ни с того ни с сего ты окажешься прикованной к постели». «О черт, правда». Мы подошли к домику Бо. Он выпустил Джи погулять во дворике, а сам сидел в садовом кресле и расчесывал ее короткую шерсть. Джи заметила меня и понеслась навстречу. Я поставила банку на землю и почесала собаку за ухом. — Хочу попросить о последнем одолжении, — сказала я Бо. — Конечно, о каком? — Сможешь подвезти меня до банка Огайо на перекрестке Хай-стрит? — Без проблем. Возьмем Джи? Ей нравятся поездки в машине. Мы подошли к старому ржавому грузовичку Бо. Стоило открыть дверь, и Джи запрыгнула внутрь и устроилась за спинкой пассажирского сиденья. Я кое-как вскарабкалась в машину, прижимая к себе банку. Раскаленный винил сидений неприятно обжигал даже сквозь джинсы. — Все же думаю, было бы лучше, если бы ваши могли заниматься своими делами на людях. — Бо включил зажигание и вывел грузовичок с парковки. — Нам нужны волшебство и чудеса, чтобы продолжать жить. — Не знаю. Правила придуманы не просто так. Если ведьмам разрешат достать свои метлы, маги довольно быстро захватят власть. Сам посмотри, люди наподобие мистера Джордана и так уже заправляют нами, а без ограничений станет еще хуже. — Не понимаю, почему колдуны у власти будут хуже, чем толпа толстых бюрократов, — ответил Бо. — Может, лучше дать власть тем, кто действительно может что-то сделать? — Ты просто променяешь обычную, но в основном работающую коррупцию на магическую диктатуру. — Я откинулась на сиденье и прикрыла глаз. — Но у ваших людей есть навыки и мудрость. Они лучше обычных политиков. Я открыла глаз и строго посмотрела на него: — Ты думаешь, что богатые белые лучше нищих черных? Бо дернулся и уставился на меня, будто на мне рога выросли. — Да ты что! Я никогда такого не говорил! — Но ведь практически всем заправляют богатые белые, разве не так? — Да, они первыми попробовали американского пирога, а теперь стараются ни с кем не делиться. Но мы ничем не хуже. Мы просто не можем попасть в игру, потому что она подделана с того момента, как мы рождены. — То есть ты говоришь, что белые богачи рождаются с властью и потом тратят деньги на свои интересы, чтобы не выпускать ее из рук. И им наплевать на всех остальных, так? — Именно. — Так у любого пришедшего к власти волшебника еще меньше общего с тобой и твои проблемы ему еще менее интересны, — сказала я. — Ты думаешь, что тебе сейчас не дают подняться? А что ты скажешь, если стоящие у власти смогут превратить тебя в жабу или сделать из тебя верного помощника-зомби? Поверь, тебе не понравится мир, управляемый колдунами. — Что-то ты не очень гордишься своим народом. — Пока я не знала, что обладаю Талантом, я росла как обычный ребенок, — пожала плечами я. — В школе было несколько детей из богатых семей, и они постоянно хвастались, что они лучше нас, потому что родители покупают им дорогие игрушки и модную одежду. Даже тогда я думала, что глупо считать себя лучше других просто потому, что тебе повезло при рождении. И я по-прежнему того же мнения. То, что у меня есть Талант, — так выпали карты, это не моя заслуга, и я буду последней сволочью, если начну зазнаваться. — Но ты можешь гордиться тем, как распоряжаешься данным Богом? — Конечно. Я стараюсь как можно лучше использовать то, что у меня есть. Но ведь почти все так считают. Я читала статью в «Форбс» о десяти самым состоятельных наследницах мира. Одна из них выучилась на жокея и выиграла кучу наград на скачках с препятствиями. Остальные стали моделями, звездами эстрады или управляют семейными компаниями. И вот читаю я статью и думаю, что эти женщины происходят из семей, где состояние измеряется миллиардами долларов, имеют огромную финансовую и политическую власть. Огромную! Они могут себе позволить лучшее образование, самое лучшее в мире. Если судить по возможностям, которые у них были в детстве, они могли бы стать изобретателями, докторами, поэтами. Но самое большее, на что решилась одна из них, — это стала актрисой. Они только и могут, что красиво выглядеть и тратить деньги на поддержание семейной власти, а «Форбс» делает из них героинь. Все это полнейшее надувательство, и если кто-то на него покупается, то уж точно не я. — Что-то ты сегодня горячишься, — заметил Бо, поворачивая на Хай-стрит. — От боли я становлюсь болтливой, — ответила я и в очередной раз потерла через повязку руку. Бо остановил машину на окаймленной деревьями парковке рядом с высоким кирпичным зданием банка. — Раз уж мы заговорили о богатых звездах кино, я успею посмотреть, что за диски там продаются? — Он кивком указал на Библиотеку Вашингтона через дорогу. — Можешь меня не ждать, так что у тебя полно времени. Я не буду возвращаться в комплекс, — ответила я. — Поеду отсюда на автобусе или такси. — Я не могу тебя бросить… — Со мной ничего не случится. Вам с Джи и мальчиками лучше держаться от меня подальше. И если все пойдет хорошо, мы скоро увидимся. Я быстро обняла его на прощание и открыла дверцу грузовичка. — Спасибо тебе за все, что сделал для меня. Береги себя. Я захлопнула дверь и обошла банк с торца, где стоял их платежный автомат. Пал восседал на плече, как пиратский попугай. Улица рядом с банкоматом пустовала. — Готова поспорить, что они уже успели заморозить мою кредитную карту, — сказала я Палу, опуская банку на тротуар. Достала из кармана джинсов кошелек, неуклюже вытащила из него кредитку, засунула в банкомат и набрала ПИН-код. Банкомат ее не принял. — Ну еще бы! — Я вздохнула и убрала карточку на место, затем достала кредитку MasterCard. — Может, эта сработает. MasterCard меня не подвел, я сняла четыре сотни долларов и засунула их в кошелек. — Немного, и, если я переживу наши приключения, кредита мне больше не видать. Впрочем, при экономной жизни на первое время хватит. Я подхватила банку и Пала, вернулась к фасаду банка и зашла внутрь. Охранник нахмурился и двинулся ко мне. — Мисс, в банк нельзя приводить животных, — строго сказал он. — Это служебное животное, как собака-поводырь, — не растерялась я. — Если бы я была слепой, а не калекой, вы бы ведь не заставили меня оставить собаку снаружи? При слове «калека» охранника передернуло. — Нет, но у вас крыса… — Это хорек, а не крыса. — Я поставила банку на покрытый ковром пол. — Он ест крыс. «Ем? — переспросил Пал. — Точно, ем. Как омерзительно! Надо поговорить с моим наблюдателем, чтобы больше не выбирал для меня тела мелких животных». Я достала из кармана чек из банкомата, скомкала и бросила на пол. — Принеси! — приказала я Палу. Он спрыгнул на пол, взял в зубы бумажку и снова вскарабкался мне на плечо. Я протянула руку, и хорек послушно положил в нее чек. — Видите? Он очень полезный. — Я засунула чек в карман и подняла банку. — Ну ладно, — промямлил охранник, в замешательстве поправляя ремень с кобурой. — Но если он начнет носиться по банку и мешать посетителям, вам придется уйти. — Он будет сидеть у меня на плече и никуда не двинется без команды. Я направилась к диванам рядом с пустыми стеклянными кабинками и присела. Женщина в темном деловом костюме, наблюдавшая за нашим с охранником разговором, дробно стуча каблуками, подошла ко мне. — Чем я могу вам помочь? — спросила она, оглядывая повязки на лице, потрепанную одежду и странную банку в моих руках со смесью недоумения и брезгливости. — Я бы хотела арендовать сейф, — ответила я. — Необходимо внести залог наличными… — У меня есть наличность. Слушайте, чем быстрее я получу сейф, тем быстрее уйду и больше не буду тревожить вас своей босяцкой внешностью. — Усталость победила вежливость. — К вам скоро подойдет один из наших специалистов, — ледяным тоном ответила женщина, повернулась и удалилась. Вскоре из ведущей во внутренние помещения двери вышел молодой человек примерно моего возраста в коричневом костюме. На ходу он разглаживал галстук. С нервной улыбкой он протянул мне руку, хотя так и не смог заставить себя посмотреть мне в лицо. — Добрый день, меня зовут Филипп. Вы хотите арендовать сейф? — Да. — Я пожала его потную ладонь. «Должно быть, моя анафема сильно на них влияет», — телепатировала я Палу. «Согласен». — Будьте добры, пройдемте к моему столу, — пригласил Филипп, указывая на ближайшую стеклянную кабинку. Я поднялась, зашла в кабинку и села в кресло напротив стола. Филипп не поднимал глаз от письменного прибора, будто опасался, что нечаянно уставится на мое лицо или руку. — Ваш зверек — это разновидность енота? — спросил Филипп. — Нет, это хорек. Семейство куньих. — Вот как! Просто у него такая маска на мордочке и… э-э… — Он беспомощно прочистил горло. — Какого размера сейф вам нужен? — Чтобы поместилась банка. — Я поставила ее на стол. — И еще небольшие вещи вроде кошелька и ключей. — Вот как! — Он смотрел на банку, будто ожидал, что она взорвется. — Что в ней? — Личные вещи. — Я пожала плечами. — Ничего взрывоопасного, ядовитого, нелегального или заразного. — Понятно. У нас есть сейф размерами пять на пять на двадцать четыре, в котором все должно поместиться. Его аренда стоит сорок долларов в год, оплата полностью вперед. Если у вас нет счета в нашем банке, то придется заплатить наличными. И мне будут нужны ваши документы. — Прекрасно. — Я достала кошелек, а Филипп пододвинул мне необходимые для заполнения бумаги. Над графой с адресом и телефоном я немного призадумалась, а потом вписала в нее данные матушки Карен. После оплаты аренды молодой человек зашел в помещение хранилища и вернулся с длинным узким ящиком. В двух замках на крышке торчали ключи. — Вот ваш сейф. Чтобы открыть его, необходимы оба ключа. Один ключ останется у нас, второй я выдам вам. Если вы его потеряете, придется высверливать замок, а это довольно дорогая процедура. Около ста долларов. — Понятно. Я закончила заполнять бланк, расписалась и пододвинула бумаги к Филиппу. Он отпер оба замка, поднял крышку и передал мне второй ключ. Мы положили в ящик банку, ключи от машины и мой мобильный, затем я вытащила из кошелька кредитки, удостоверение личности, оставив себе только права, и тоже уложила рядом с банкой. Я закрыла крышку, и замки защелкнулись автоматически. — Могу я еще чем-нибудь вам помочь? — спросил Филипп. — У вас не найдется конверта с маркой и чистого листа бумаги? — Конечно. — Филипп открыл ящик стола и нашел все, что я попросила. Лист бумаги он достал из принтера. Бросил взгляд на мою забинтованную культю и прикусил губу. — Платить за них не надо, это всего лишь обрубок… Обрезок! Обрезок бумаги. Со смертельно смущенным видом он осторожно придвинул ко мне письменные принадлежности. — Спасибо. Я лизнула марку и прилепила на конверт, пожала дрожащую руку Филиппа и отошла с конвертом и бумагой к пустой стойке. Написав на конверте адрес матушки Карен, я набросала ей записку: «Карен, я понимаю, что, пока все не закончится, ты не можешь ничего для меня сделать, но надеюсь, что могу оставить тебе ключ и водительские права. Если я умру, или попаду в тюрьму, или исчезну дольше чем на полгода, сходи в банк Огайо на Хай-стрит и забери хранящиеся в их сейфе вещи. Тебе придется их увеличить, но там есть книги и фильмы, которые могут понравиться детям. Подросткам могут пригодиться телевизор и проигрыватель. Если нет, устрой распродажу. Если все пойдет хорошо, мы скоро увидимся и я заберу свои вещи. Спасибо за все и всего тебе наилучшего, Джесси. P. S. Если пойдешь за моими вещами, тебе надо выглядеть как я!» Я вложила в конверт права и ключ и заклеила его. «Ты уверена, что письмо не потеряется?» — спросил Пал. «Нет, но, если со мной что-то случится, Карен нужно будет как-то забрать все это». «Твои права…» «На данный момент они мне не нужны. Мне трудно водить машину одной рукой, а кредитки все равно бесполезны, пока все не закончится. Права только помогут полицейским узнать, кто я. Я лучше буду улыбаться и говорить, что меня зовут Джейн Смит и все документы пропали в ужасной аварии, которая оставила меня калекой». Я засунула конверт в задний карман джинсов и вышла из банка. Снаружи я остановилась на тротуаре, чувствуя себя немного потерянной. «В чем дело?» — спросил Пал. «Пришло время прятаться. И я не знаю, где найти образец крови какой-нибудь неприятной женщины». «У тебя есть два варианта — либо найти плохого человека, который заслуживает немного неприятностей, либо найти того, у кого все настолько хорошо, что он и не заметит черной полосы, — ответил Пал. — Кстати, мы сейчас в богатом районе». «Согласна. Жители Старого Вашингтона не испытывают нужды в деньгах». — Думаю, в библиотеке есть общественный туалет. Можно заглянуть в него. И поторопись. Агенты Джордана уже знают, где ты находишься, потому что ты использовала кредитки в банкомате. «Хорошо. Думаю, что в женском туалете я найду что-нибудь с кровью. Если судьба не подсунет мне какую-нибудь стерву, просто выберу самую дорогую прокладку из помойки». Я подняла глаза и произнесла короткую молитву, обращаясь к дружески настроенным духам. «Я не хочу изгадить несколько дней жизни какому-нибудь хорошему человеку. И после всех неприятностей за последние дни я заслуживаю небольшого везения. Договорились? Аминь». Я задумалась. «Постскриптум. Будет здорово, если мне не придется воровать чужой тампон. Большое спасибо». Через парковку, заполненную дорогими «вольво» и спортивными машинами, я подошла к библиотеке. За группкой школьников средних классов вошла внутрь. Туалеты располагались слева, к ним вела короткая лестница рядом с аудиториями. На ступеньках я услышала, как закатывает истерику маленький ребенок. — Нет! Я хочу Губку Боба![12] — кричала девочка. Маленькие туфельки стучали по тумбочке. Я открыла дверь в туалет и заглянула внутрь. Хорошо одетая женщина пыталась обработать ссадину на коленке трехлетней дочери в джинсовых шортах. На раковине рядом лежало влажное, розовое от крови бумажное полотенце. Женщина держала телесный пластырь; девочка с негодованием отталкивала ее руку. — Хочу Губку Боба! — требовала она. — Солнышко, у меня нет пластыря с Губкой Бобом. Мне надо заклеить твою коленку, чтобы не попала инфекция. Прекрати капризничать! «Как думаешь, мы сумеем наколдовать пластырь с Губкой Бобом Квадратные Штаны?» — спросила я Пала. «В моем репертуаре нет Губки Боба, и я надеюсь, никогда не будет», — мрачно ответил он. Женщине наконец удалось налепить пластырь, она подхватила бунтующую девочку на руки и унесла. Окровавленное полотенце осталось забытым на раковине. Я подошла к нему, прислушиваясь к шагам за дверью. «Можно использовать кровь ребенка, а не взрослого?» — спросила я Пала. «Не вижу причин, почему нет». «Значит, я все же нравлюсь кому-то из высших сил. По крайней мере, мне не придется шарить в ведре в поисках предметов женской гигиены. И что дальше?» «Бери полотенце и запрись в кабинке». Я так и сделала и неловко задвинула защелку рукой, в которой держала полотенце. — Мне сесть или стоять? «Как тебе удобнее сосредоточиться. И тебе придется сконцентрироваться изо всех сил». Я присела на сиденье. Пал спрыгнул с плеча на держатель для туалетной бумаги. «Так, — сказал он. — Сконцентрируйся на крови ребенка. Выдели все духовные частицы, оставшиеся в клетках. Чувствуешь их?» — Да. Я чувствовала, как девочка сидит на руках у матери, кричит и брыкается, пока та несет ее к машине. Она уже забыла о Губке Бобе, но теперь ей не дали мороженого. «Концентрируйся на сущности ребенка. Думай о ней как о плаще, в который можешь закутаться, и думай о своей сущности, как она укутывает девочку. Держи в уме эту картинку и повторяй за мной: „Vestri animus ut mei, meus animus ut vestri, os meus phasmatis, os meus уоппса[13]“». Немигающим взглядом я смотрела на полотенце и повторяла заклинание снова и снова. Полотенце потемнело, отвердело, края засветились и начали дымиться. — …os meus vomica… Полотенце взорвалось россыпью фиолетовых искр. От неожиданности я дернулась и соскользнула с сиденья, встряхивая рукой, чтобы погасить огонь, который, как мне показалось, охватил меня. Тут я поняла, что рука не болит, а ладонь по-прежнему розовая, а не обожженная. От полотенца не осталось даже пепла. — Сработало? — спросила я. Палу с трудом удалось избежать падения. Он оглядел меня с ног до головы. «Да. Думаю, что заклинание сработало. Тебе придется повторить его завтра в это же время, возможно даже раньше, если ты будешь много колдовать. Магия быстро изнашивает заклинание. И сейчас самое время воспользоваться ситуацией и отправиться туда, где ты хотела спрятаться». Я поднялась, Пал вскочил мне на плечо. Когда я вышла из кабинки, в туалет вошла девочка-подросток в футболке с символикой «Кардиналов Вортингтона». Она остановилась у двери и рассматривала меня как пришельца. «Готова поспорить, что она слышала заклинание. Или взрыв. Или как я с тобой говорю», — подумала я Палу. — Не исключено. Лучше применить заклинание, стирающее память. Купер, при всей его любви ходить по краю, когда дело доходило до публичной демонстрации магии, давным-давно обучил меня простому и надежному заклятию для стирания из памяти двух последних минут. Один щелчок пальцев в буквальном смысле слова. Но дело в том, что я потеряла желание играть по навязанным Кругом старейшин правилам. На правом запястье девочки я заметила розовые пластиковые часы. — Привет! Сколько времени, не подскажешь? — О… — Она боязливо глянула на часы. — Половина пятого. — Мама дорогая! Мы еще успеем на автобус! — воскликнула я с безумной улыбкой. — Мы же любим кататься на автобусе, правда, Пушистик? Девочка выскочила из туалета и побежала, будто за ней черти гнались. «„Пушистик“? — переспросил Пал, когда за ней захлопнулась дверь. — Не следует так дразнить людей. И нужно было стереть ей память». — Она почти ничего не видела, — ответила я. — И если я не могу поиздеваться над людьми, то что толку быть безрукой, наполовину слепой, бездомной и нищей? |
||
|