"Бойся самого худшего" - читать интересную книгу автора (Баркли Линвуд)

Глава девятнадцатая

Я вздрогнул. Дженнингз застала меня врасплох.

— Что вы положили сейчас в карман?

Я вытащил мобильный телефон.

— Вот, только что нашел здесь, у двери.

— Это не ваш телефон?

— Нет. Я нашел его в траве.

— Можно взгляну?

Я протянул телефон ей.

— Наверное, кто-то из ваших полицейских потерял.

Она внимательно посмотрела на меня, затем на телефон. Нажала кнопку включения и начала прокручивать меню.

— Давайте посмотрим его номер. О, вот он. — Дженнингз назвала номер с кодом региона, который был знаком мне с недавнего времени. — Вы знаете этот номер?

— Да, — ответил я, чувствуя, как по спине прошел озноб.

— Теперь посмотрим пропущенные звонки. Видите, кто-то звонил на этот телефон много раз, и никто не ответил. Может, вы вспомните, чей это номер телефона? — Она назвала.

— Это номер моего мобильного.

Дженнингз подняла повыше телефон, как музейный экспонат.

— Так, значит, это сокровище принадлежит?..

— Йоланде Миллс, — закончил я.

— Надо же, как любопытно! — Кип Дженнингз состроила удивленную гримасу. — Вы звонили ей в Сиэтл, а телефон валялся у вашего дома.

— Получается, что в мой дом влезли люди из Сиэтла?

— А могло получиться иначе, — возразила Дженнингз. — Этот телефон купили здесь. Насколько мне известно, его можно запрограммировать в Милфорде на код любого региона страны. Но мы проверим.

— То есть теперь нет сомнений, что женщина, которая выманила меня в Сиэтл, была заодно с теми, кто вломился в мой дом.

— Да. — Детектив положила телефон в сумку и посмотрела на меня: — Не возражаете?

— Конечно, нет. Я бы все равно его вам отдал.

— Хорошо, — произнесла она каким-то странным тоном.

— А почему вы опять приехали?

— Вы знакомы с молодым человеком Айаном Шоу?

У меня похолодело в груди.

— Кажется, да.

— Вы не уверены?

— Он работает в цветочном магазине, которым владеет его тетя.

— То есть вы знакомы, — констатировала Дженнингз.

— Да.

— Так вот, его тетя сегодня позвонила в полицию. По поводу синяка под глазом у племянника. Его кто-то крепко ударил.

Я молчал.

— Айан говорить об этом не хотел, — продолжила Дженнингз, — но тетя в конце концов его заставила. Он назвал вас. Затем миссис Шоу вспомнила, что вы подходили к ней пару раз, спрашивали о своей дочке. Ей очень не понравилось, что вы избили ее племянника.

— Это было недоразумение.

Дженнингз кивнула:

— То же самое сказал и Айан. Что это просто недоразумение. Он не собирается вас ни в чем обвинять. Однако тетя настояла, чтобы я с вами побеседовала и предупредила больше никогда не показываться ей на глаза.

— Хорошо.

— Вы не хотите рассказать мне об этом недоразумении?

— Если у Айана нет претензий, то я не вижу в этом смысла.

В доме зазвонил телефон.

— Извините. — Я побежал на кухню и схватил трубку: — Да.

Это была Сьюзен.

— Ну теперь ты наконец добился своего. Довел Боба до белого каления. Посмотрел бы ты на него сейчас.

— А что случилось?

— Его детектив приехал с кофе и пончиками.

— Так Боб должен быть за это благодарен. Парень действительно оказался чем-то полезен.

— Тим…

— Ты понимаешь, Сьюзи, он прислал помогать искать нашу дочку какого-то дурацкого охранника. Да и то непрофессионала. Вот насколько на самом деле это его тревожит.

— Ты не прав, Тим. Его это тревожит, но он просто не всегда как следует все продумывает.

— Если наша беда Бобу действительно небезразлична, то пусть он поговорите Эваном. Я уверен, с этим парнем не все благополучно.

— Ничего я говорить ему не буду, — произнесла Сьюзен. — Мне не нужны осложнения.

— Мне надо идти, — сказал я, увидев стоящую в дверях Дженнингз. — Вы разговаривали с Эваном Джениганом? — спросил я ее, кладя трубку.

— Да.

— И что?

— Ему не помешала бы хорошая порка. А так…

— Он ворует у Сьюзен вещи и деньги.

Дженнингз пожала плечами:

— Подумаешь, новость. Этим занимают многие юнцы. Пусть обратится в полицию, если хочет.

Я вернулся в дом, поработал еще некоторое время, и опять гости.

На этот раз явилась Патти Суэйн. И прямо с порога произнесла восклицание, которое мне неудобно здесь приводить. Настолько оно неприличное. Это ее так удивило, что творится у меня в доме.

— Иди на кухню! — крикнул я.

Патти вошла. За ее спиной вырисовывалась массивная фигура Джеффа Блюстайна, бывшего ухажера Сидни.

Он посмотрел на меня:

— Что тут случилось, мистер Блейк?

— Пока я был в Сиэтле, сюда вломились какие-то грабители и видите, что натворили, — ответил я.

— Вот подонки. — Патти опять крепко выругалась.

— Патти, хватит, — возмутился Джефф.

— А зачем вы летали в Сиэтл? — спросила она.

— Искал Сидни.

— В Сиэтле?

— Меня обманули. Убедили, что она там. Я уехал, а они здесь пошуровали.

— О Боже! — Патти прошла в гостиную, затем поднялась по лестнице, время от времени повторяя: — О Боже! О Боже!

— Как дела, Джефф? — спросил я.

Он был ровесником Сид. Примерно моего роста, то есть под два метра, но пошире, чем я. И потяжелее. Кудрявые черные волосы, густые черные брови. У него была странная походка, как будто он за собой что-то тащил. Я считал его славным парнем, но Сид была другого мнения. Она находила Джеффа Блюстайна скучным занудой. Они встречались где-то три месяца, но сомневаюсь, чтобы между ними было что-то серьезное. Сид порвала с ним отношения в конце прошлого лета, но они остались друзьями. С Патти он познакомился через Сид, и они тоже стали друзьями. Но не больше.

Как только Джефф узнал, что Сид пропала, тут же пришел ко мне с предложением создать сайт. Джефф был компьютерный знаток, хотя сейчас этим вряд ли кого удивишь. Я с благодарностью принял его помощь и даже предложил заплатить, но он наотрез отказался взять деньги.

— Я хочу, чтобы Сид вернулась. Это и будет для меня наградой. — Вот такие были его слова.

— У меня все нормально, — ответил Джефф на мой вопрос о делах.

Голос у него был усталый, но я никогда не видел его оживленным. Он был похож на медведя, только что проснувшегося от зимней спячки, но почему-то не отощавшего.

— Может, ты проверишь сайт? — сказал я. — Нормально он работает или нет.

— Сайт в порядке, — ответил Джефф. — Я проверял его утром. Ваш почтовый ящик в исправности, и все остальное тоже.

— Спасибо. — Я показал на холодильник: — Хочешь, возьми там чего-нибудь попить. Они не все выбросили.

— Сейчас посмотрю. — Он открыл дверцу. Вытащил банку колы, сорвал крышку.

Сверху донеслось восклицание Патти. Опять нецензурное.

— Она не может без этого, — заметил с сожалением Джефф.

Я знал, что его смущают ее грубые манеры. Сам он никогда не ругался, даже не употреблял выражение «черт возьми».

— Да, она особенная, — сказал я.

Джефф на несколько секунд приложился к банке, затем неожиданно произнес:

— Мне давно хочется вас спросить: почему Сидни меня отшила? Чем я ей не понравился? Возможно, она говорила вам, почему не захотела больше со мной встречаться.

Я заставил себя улыбнуться:

— Ты ошибаешься, Джефф, если думаешь, что Сид со мной всем делилась. Во всяком случае, о ваших отношениях она ничего не рассказывала.

Джефф пожал плечами:

— Конечно, как друг я ей вполне подходил. Очень многим девушкам я нравлюсь как приятель. Вот и Патти тоже. Но это меня угнетает.

— Не унывай, Джефф, — утешил его я. — Ты хороший парень, и тебя обязательно полюбит хорошая девушка.

По его взгляду я понял, что он в этом сомневается, но возражать не хочет. Из вежливости.

Мы с ним помолчали с минуту. Затем я сказал:

— Джефф, по-моему, все, что здесь происходит, как-то связано с Сидни. Она попала в беду. Понимаешь?

— Понимаю.

— И я прошу тебя, объясни: что могло заставить ее сбежать?

— Не знаю, мистер Блейк. Честное слово. Мы ведь в последнее время были просто приятели. Вот прежде…

Он не закончил фразу, но я мысленно сделал это за него: «Если бы она не бросила меня, возможно, я бы вам помог. Но скорее всего она бы никуда не сбежала».

— Мне надо идти, — сказал Джефф. — Я просто зашел посмотреть, как у вас дела. Скажите Патти, что я свалил.

— Хорошо.

Она вошла на кухню примерно через минуту.

— Где Джефф? Вернулся в свой цирк?

— Какой цирк?

— Цирк, где такие, какой, медведи, накачанные успокоительным, ездят по арене на маленьких мотоциклах.

— Зачем ты так, Патти?

— Я говорила такое не раз ему в глаза. Он принимает это спокойно. Знает, что я шучу.

— Но все равно так говорить нехорошо.

Она усмехнулась:

— Ничего, переживет. Джефф уже вполне взрослый мальчик. Вы бы слышали, что он говорит о нас, девушках.

— И что он говорит?

— Что мы все грязные потаскухи. Но это тоже шутка. И заводится он знаете когда? Если при нем сказать какое-нибудь не такое слово, ну, например, «жопа», я уж не говорю о чем-то посильнее. Надо же, какой святоша!

— Он и Сид причислял к грязным потаскухам?

— Значит, то, что он причислял к ним меня, вас не удивляет. Верно?

Я не стал ввязываться в спор.

— Патти, согласись, ты иногда выходишь за рамки дозволенного. Я бы никогда не назвал тебя грязной постаскухой, но что могут подумать люди о девушке, которая входит в дом и с ее губ слетают такие грязные ругательства?

Она пожала плечами.

— Но Сидни, насколько мне известно, так не выражается.

— Да, — согласилась Патти. — Она не такая.

— Так почему же Джефф не делает между вами разницы?

Патти подумала пару секунд.

— Думаю, потому что она его бросила. И он злится.

Я кивнул:

— В общем, логично.

Затем Патти начала мне помогать наводить порядок. Мы перешли в гостиную, а потом наверх и проработали так часа три-четыре. Пылесосили, подбирали вещи, раскладывали по местам.

Закончив, мы спустились на кухню и попили кофе.

— Если бы вы знали, — вдруг сказала она, — какое дерьмо мой так называемый папаша!

Патти ушла, и я позвонил Лоре Кантрелл. Объяснил ситуацию. Дочку в Сиэтле не нашел, зато в доме полный кавардак. Только сейчас привел все в относительный порядок. Лора посочувствовала, а после спросила, когда я собираюсь выйти на работу. Я сказал, что во вторую смену, то есть в три.

Честно говоря, на работу возвращаться не хотелось. Тайна, окружающая исчезновение Сид, углублялась. Надо ее искать, но как? Я чувствовал себя совершенно беспомощным.

Но надо идти. Не сидеть же дома и ждать звонка или письма на компьютер. На работе время идет быстрее.

Я вышел примерно в два тридцать. И сразу включил в машине плейер.

Слушать музыку дочки — это, пожалуй, было сейчас единственным занятием, которое доставляло мне удовольствие. И вкус у нее, надо сказать, был вполне приличный: джаз, рок, классические популярные мелодии шестидесятых — семидесятых.

После песенки Дженис Иэн «В семнадцать все еще только начинается» зазвучала какая-то белиберда. Вначале были гитарные аккорды, как будто ее настраивали. Затем покашливание, хихиканье. Наконец девичий голос произнес:

— Так ты собираешься играть?

Сид.

— Сейчас, — ответил парень. — Подожди секунду. Надо свести все как следует на компьютере. Чтобы правильно наложились голоса.

— У тебя должно получиться.

— Вот, отлично получилось. А теперь сюрприз. Я спою песню, которую посвятил тебе.

— Клево. — Сидни засмеялась.

— Итак, песня «Что такое любовь». Посвящается Сидни.

Она опять засмеялась.

— Да успокойся же ты, — сказал парень. — Дай начать.

Я прибавил громкость.

Парень запел во все горло. Голос у него был хриплый, но приятный.

Ты вошла в мою жизнь случайно, девушка из моих снов.

Я смотрел на тебя, любовался и мечтал добраться до твоих трусов.

Теперь они уже смеялись вдвоем.

Сидни и Эван Джениган.