Фадеев Дмитрий Александрович Кукольный театр

Сэм Джонс въехал в гараж, вышел из машины и неторопливо вошёл в дом.

Сэм Джонс был типичным американцем начала 21 века. Он страдал ожирением, имел вставные зубы и регулярно посещал их семейного психолога. Работа в офисе в одной из крупных корпораций приносила небольшой, но стабильный доход, которого им вполне хватало на оплату кредита за дом в одном из многочисленных стандартных кварталов, появляющихся в последние годы как грибы после дождя, кредита за новую машину Сэма и обучения их детей в школе. Тщательно вытерев ноги о коврик с изображением американского флага у двери, Сэм положил портфель на диван:

— Медовая, я дома! — позвал он в глубину комнат.

— Ужин скоро будет готов, дорогой! — отозвалась Барбара Джонс, вращая педали велотренажёра. — Мне остался всего километр. И поговори с Майклом — у него какие-то проблемы в школе… Барбара Джонс была достойной американкой — женой своего мужа. Ярая феминистка, она активно вела борьбу за равноправие женщин и была председателем местного «Совета Вагинальных Американцев». Последней её победой на этом поприще стало увольнение старшего менеджера страховой фирмы, который, по её мнению, оказал чрезмерное сексуальное внимание своей секретарше, задержав на ней взгляд дольше обыкновенного, когда та пришла на работу в очень короткой мини-юбке. Но в обычной жизни Барбара, тем не менее, была обычной домохозяйкой, заботливой женой и любящей матерью, и редко заводила разговоры о своих занятиях.

— …Хорошо, только перекушу чего-нибудь, — ответил Сэм. — У меня после визитов к психологу просыпается аппетит. Сэм достал из холодильника диетическую «Колу» и гамбургер. Не сходя с места, он откусил здоровенный кусок, опустошил добрую половину банки и, прислушиваясь к довольному урчанию в своём необъятном животе, поднялся наверх. Майкл Джонс сидел перед компьютером и усердно барабанил по клавиатуре.

— Привет, сын! — сказал Сэм, входя, — Чем занимаешься?

— Делаю домашнее задание, — ответил Майкл, не поворачивая головы. — Составляю таблицу влияния президентов США последних ста лет на мировую историю и культуру…

— Да, и кто же первый?

— Майкл отодвинул клавиатуру в сторону и гордо посмотрел на отца:

— Конечно же, Рональд Рейган-младший.

— Я так и думал. Мы все можем им гордиться. Сэм вздохнул, откусил гамбургер и продолжил:

— Мама сказала, что у тебя проблемы в школе. Майкл нахмурился.

— Да. Несколько ребят из нашего класса писали тест по шпаргалке. Я увидел это и рассказал учителю. Теперь они будут пересдавать тест специальной комиссии…

— Ну что ж, ты поступил правильно, — одобрил Сэм.

— Это еще не все, — отмахнулся Майкл. — Потом эти ребята пригрозили, что побьют меня после школы. Об этом я тоже сообщил учителю. Теперь, возможно, их исключат. А ведь среди них были мои друзья.

— Вот как? — Сэм поскреб подбородок, — Это, конечно, неприятно. Но, повторяю, ты поступил правильно. Правила для всех одни, и если их нарушает твой друг, или, даже, я — ты должен сообщить об этом. А если твои друзья понимают это, то ваша дружба не разрушится.

— Я понимаю, папа, — ответил Майкл, — но проблема не в этом. Меня очень беспокоит, что подобные случаи участились. За последний год все больше ребят прибегает к шпаргалкам и списыванию. Мне кажется, в этом виноваты видеоигры и другие развлечения. На тестах снизились требования, а в классе разрешается вести себя, как угодно — слушать музыку, жевать резинку, вставать с места. Это очень отвлекает от занятий, а учителя спокойно относятся к этому.

— Хм… Я не знал этого, — удивленно пожал плечами Сэм, — я поговорю с мамой, и мы, если захочешь, переведем тебя в другую школу. О'кей? — Майкл кивнул. — А теперь пойдем ужинать. Они спустились в кухню, где уже сидела младшая сестра Майкла Дженни. Мисс Джонс вытащила из микроволновки блюдо с аппетитно скворчащей ароматной курицей и картофелем фри и пригласила их за стол. Едва они сели, и Сэм, вооружившись ножом и вилкой, собрался, было отхватить приличный кусок, как мисс Джонс вопросительно посмотрела на детей:

— Майкл, Дженни…

Брат и сестра послушно отложили вилки в сторону, поднялись и, приложив правую руку к сердцу, запели американский гимн. Дойдя до второго куплета, они замолчали.

— … Спасибо тебе, Господи, за этот день, за то, что на нашем столе есть эта синтетическая курица со всеми необходимыми витаминами и минеральными веществами, хлеб и «кола». — сложив руки, произнесла Дженни. — Благослови нашего президента и нашу армию, защищающую мир от терроризма, несущего угрозу нашим интересам и нашей безопасности… Во время молитвы Барбара, опустив голову, думала о новом судебном иске, а Сэм, как истинный американец, ни о чем не думал. Он смотрел на истекающую жиром курицу и глотал слюну. Едва дождавшись пока Дженни закончит, он со смаком воткнул птице нож в бок.

— Сэмми… — укоризненно сказала Барбара, взяла у него нож и ловко разложила курицу по тарелкам, и Сэм, наконец, получил возможность вонзить в нее зубы. Спустя несколько минут Барбара вытерла салфеткой рот:

— Что нового на работе, Сэм?

— Ничего, а у тебя? Барбара картинно вздохнула. Она добилась своего.

— А я сегодня была в салоне красоты — перекрасила волосы. Посмотри — мне идет? Сэм нехотя поднял глаза от тарелки:

— Идет, но, по-моему, это тот же цвет, что и был…

— Нет, что ты, дорогой, — возразила Барбара, — вчера был каштановый, а сегодня — темно-рыжий с бронзовым оттенком. Это последний писк моды. У нас в Совете уже все с таким ходят. Но, думаю, мне он подходит лучше всех.

— Мама, но неделю назад ты говорила, то же самое про каштановый! — вмешалась Дженни. Барбара отвлеклась от созерцания себя в хромированном тостере:

— Деточка, твоя мама выглядит лучше всех с любым цветом, но приходится доказывать это снова и снова, каждый раз, как меняется мода… Барбара Джонс и во внешности была типичной американкой — носила накладные ногти, красила волосы во все мыслимые оттенки рыжего, зорко следила за модой, которую определяли производители одежды, а использование килограммов всевозможной косметики и регулярная «подтяжка» лица придавали ей настолько «усредненную» внешность, что определить ее возраст было не возможно. Ей с одинаковым успехом могло быть и 30, и 50 лет.

— …Сэмми, ты слышал, у нас в Совете новое «дело»! — окликнула Барбара увлекшегося едой мужа, и, не дав ему ответить, продолжила, — женщина, мать двоих детей, сбила мужчину.

— И как же это произошло?

— Она подкрашивала губы, и не заметила, как загорелся красный свет. Ты знаешь, эти зеркальца в противосолнечных козырьках такие неудобные…

— Так она, что, на ходу это делала?

— Ой, Сэм, ну какой ты странный! — всплеснула руками Барбара. — Конечно! Не останавливаться же из-за такого пустяка.

— И ты надеешься, что ваш Совет сможет защитить ее? Барбара пожала плечами.

— На это надежды мало. Но мы посоветовали ей предъявить иск о возмещении морального ущерба вдове погибшего. Она испытала сильный стресс, когда смотрела как он дергается в предсмертных конвульсиях. Представляешь, что ей пришлось пережить? Бедняжка… Сэм поперхнулся куском курицы.

— Давай лучше включим телевизор, дорогая, — предложил он, наконец, откашлявшись.

— …Уже несколько дней самолеты ВВС США и Великобритании бомбят объекты ПВО Китая. — Ожил черный ящик в углу. — Бомбят не вслепую. Не менее четырех месяцев в Китае действуют подразделения пентагоновского спецназа и ЦРУ, которым помогают британские и австралийские коллеги. И одна из главных задач — корректировка целей бомбардировщиков. При этих словах Майкл отложил вилку и уставился в экран.

— Они так же устанавливают местонахождение минных полей и ракетных установок, отслеживают передвижение частей китайской армии, готовят китайских сепаратистов для ведения боевых действий против войск Мао Цзе Миня. Еще одной целью может стать его физическое уничтожение.

— Неужели и до этого может дойти, Сэм? — ахнула Барбара. Сэм пожал плечами:

— А почему бы и нет?

— Все спецоперации на китайской территории осуществляются при поддержке с воздуха и из космоса. Самолеты электронной разведки ежедневно по 10 часов находятся в воздухе, перехватывая телефонные и радиопереговоры китайского руководства и с точностью до нескольких метров определяя их положение. Ужин закончился, и посудомоечная машина уже перестала гудеть, а семья Джонсов, забыв о десерте, продолжала сидеть перед телевизором, со смесью интереса и гордости, наблюдая за происходящим на экране.

— …В американском тренировочном лагере на Гавайях 300 тысяч китайских оппозиционеров обучают навыкам переводчиков, проводников, полицейских и связных между мирным населением Китая и воинскими подразделениями союзников. Начальник комитета объединенных штабов вооруженных сил США генерал Питер Майер объявил: «Достигнутый уровень сосредоточения войск в зоне Южно-Китайского моря позволяет начать боевые действия в любую минуту». Но есть и другие мнения насчет войны в Китае. В частности продолжается движение к месту боевых действий более ста автобусов со сторонниками мира. Они намерены собственными телами прикрывать предназначенные к бомбардировке объекты Китая. «Нам очень хотелось бы надеется, что перспектива увидеть разлетающиеся от взрывов в разные стороны части тел западных граждан заставят лишний раз задуматься инициаторов этой империалистической войны за нефть» — заявил ветеран войны во Вьетнаме майор Оукленд.

— Придурок. — недовольно буркнул Сэм, и на этом семейный ужин закончился.

Майкл и Дженни разошлись по своим комнатам, Барбара занялась бумагами Совета, а Сэм удобно устроился в своем любимом кресле и развернул газету. Статья на первой странице «Сумасшествие оправдано» сразу же привлекла его внимание. «Мы должны бомбить, бомбить и бомбить, — говорилось в ней, — а когда мы уничтожим все, что только возможно, мы должны бомбить еще и еще раз. Ведь, несмотря на данные разведки, никто точно не знает, сколько, какое именно и где расположено вооружение узкоглазых свиней и их арабских пособников. Если при этом мы сравняем с землей несколько провинций — это даже к лучшему. Ведь каждый желтомордый, неважно кто, старик, женщина или ребенок является потенциальным убийцей наших доблестных американских солдат. Это значит, что против нас будет воевать не стомиллионная, а полуторамиллиардная армия, которой будет помогать весь арабский террористический мир. Это будет самая грандиозная и самая победоносная война в Америке. Даже победа во второй мировой не сможет сравниться с ней. А для победы все средства хороши, вплоть до применения химического, бактериологического и даже ядерного оружия. Мы должны превратить Китай в одну большую дымящуюся воронку, и вернуть матерям их сыновей в целости и сохранности. Поэтому узкоглазые должны знать, что за каждого убитого солдата они заплатят целой деревней, за двух — госпиталем, за трех — городом! Никаких переговоров — только полное уничтожение! И вот когда мы переломим хребет терроризму, огнем и мечом пройдя по территории Китая, как прошли до этого по всему арабскому миру, вот тогда можно будет, наконец, вздохнуть спокойно и обратить пристальный взгляд на другие страны, сомневающиеся в правоте наших взглядов». На этом месте Сэм отложил газету в сторону, встал и прошелся по комнате.

— Дорогой, ты не поможешь мне? — Позвала Барбара. — Я совершенно запуталась в этих бумагах. Сэм, имевший юридическое образование, и до этого не раз помогал жене в некоторых правовых аспектах деятельности Совета. Вот и сегодня, возникшие у его второй половины проблемы, заставили Сэма два часа усердно шевелить мозгами. Когда он закончил, на часах было почти десять.

— Спасибо, дорогой, — чмокнула его в щеку Барбара, — без тебя я бы ни за что не справилась. Но уже поздно, надо уложить детей спать.

Они поднялись в комнату Майкла. При их появлении он нехотя выключил компьютер и юркнул под одеяло.

— Папа, мама, у меня у вам вопрос. Должны ли мы любить арабов и китайцев? Вот у нас в классе учатся несколько таких ребят, можно мне с ними дружить? Или лучше держаться в стороне? Ведь по телевизору говорят, что это люди «второго сорта». Барбара присела на краешек кровати сына и провела рукой по его светлым волосам. Видно было, что этот вопрос поставил ее в тупик. Она выразительно посмотрела на мужа, ища поддержки. Сэм кашлянул:

— Ну… Майкл, ты же понимаешь, что не все арабы и китайцы плохие, среди них иногда встречаются и хорошие люди. Ты же помнишь, что сказал наш президент: «Мы — многонациональная страна и любим и готовы принять всех, кто принимает наш образ жизни». Раз эти ребята учатся в американской школе — они уже наполовину американцы. И мы с мамой не видим ничего плохого в том, чтобы ты дружил с ними. А теперь ложись спать, Майкл. Спокойной ночи. Барбара поцеловала сына, выключила свет, и Сэм тихо закрыл за ними дверь. Дженни уже лежала в своей кровати, и при свете настольной лампы читала меховому зайцу книжку. При виде этой картины Барбара улыбнулась.

— Дженни, уже поздно, — сказала она, — завтра дочитаешь. Ложись спать. Дженни вздохнула и отложила книжку. Барбара заботливо подоткнула одеяло, погасила лампу и ласково поцеловала дочь.

— Спокойной ночи. Но когда Сэм наклонился, чтобы сделать то же самое, Дженни неожиданно выпалила:

— Мы победим, папочка? Сэм не сразу нашел, что ответить.

— Конечно, детка. Все закончится, пока ты еще будешь спать.

— Почему?

— Потому, что в противном случае избиратели нашего президента будут очень обеспокоены состоянием экономики, и могут решить не голосовать за него.

— Но ведь погибнут люди?

— Никто из тех, кого ты знаешь, дорогуша. Только иностранцы.

— А я могу посмотреть это по телевизору?

— Только если разрешит господин Рейган.

— А потом все будет снова нормально? Никто больше не будет творить зла? Сэм запнулся.

— Умолкай, детка. И спи. Он поцеловал дочь, и в некотором беспокойстве покинул комнату. Супруги спустились вниз, и Сэм, прихватив газету, исчез в туалете, рулон бумаги в котором тоже состоял из маленьких американских флажков. Спустя несколько минут он, с чувством выполненного долга переместился на диван перед телевизором. Барбара, хорошо знавшая привычки мужа, присоединилась к нему чуть, позже неся в руках большое бумажное ведро с поп-корном и упаковку «колы». Высоко ценивший комфорт Сэм подвинулся, уступая место, обнял и поцеловал жену, одновременно запуская руку в ведро.

— Дорогая, я считаю, нам нужно сводить детей к психологу. — Сказал он. — Они слишком много говорят и думают об этих войнах. Что-то происходит и мне это не нравится.

— Хорошо, дорогой, как скажешь. — Улыбнулась Барбара, переключая каналы.

— …Вот что заявила министр иностранных дел Европейского сообщества Лайза Пуатье: «В прошлом остались доисторические времена, когда тот, у кого была дубина поздоровее, стремился огреть владельца мамонтового окорока и скрыться с добычей». Не секрет, что многие в Европе считают, что вся эта война с терроризмом, тиранией и угрозой демократии, на самом деле является войной за ресурсы стран «оси зла». Поход, начатый из-за нефти Бушем-младшим восемь лет назад, сегодня успешно продолжает Рейган-младший, превративший эту войну в «крестовый поход» против неверных и не желающих делиться. Никого уже не интересует, говорят в Европе, что в поверженных странах к власти приходят «марионеточные» правительства, подконтрольные США и продающие им свои ресурсы по «специальной» цене, намного ниже мировых…

— Я переключу, дорогая. — Недовольным голосом сказал Сэм, потянувшись к пульту. — Подобные разговоры меня раздражают.

— …А сейчас мы повторим телеобращение президента Соединённых Штатов Рональда Рейгана-младшего, состоявшееся сегодня в 12 часов, в котором он обнародовал официальную позицию США по отношению к Китаю.

— Я это уже видела сегодня, Сэмми. — Сказала Барбара, но Сэм ничего не желал слышать:

— А я пропустил, — отрезал он, — это выступление очень важно для всей страны, и я хочу его посмотреть. Барбара покорно вздохнула и смирилась с неизбежным. Дома она во всем слушалась мужа.

— …Диктатор Китая является учеником Сталина. Он использует убийства в качестве инструмента террора и контроля внутри своего кабинета, своей армии, и даже своей собственной семьи. Мао Цзе Минь — кровожадный тиран, испытывающий неумолимую враждебность по отношению к Америке, а значит ко всему демократическому миру. Мао Цзе Минь с полным презрением относится к ООН и к нашему мнению, он не разоружается, а, напротив, прибегает к обману. Тайно, не оставляя отпечатков пальцев Мао Цзе Минь может передать свое спрятанное оружие террористам или помочь им создать собственное. Я обвиняю правительство Китая в репрессиях против своего народа, попытках заполучить оружие массового уничтожения и поддержки терроризма. Руководство Китая — репрессивный режим, правящий живущими в голоде и страхе людьми. Данные источников разведки, секретные сообщения и заявления лиц, находящихся сейчас в заключении, показывают, что Мао Цзе Минь помогает и защищает, террористов, включая членов «Аль-Каиды». Есть разведданные о незаконных китайских программах в области ОМУ, попытках Пекина утаить это от оружие от инспекторов и его связях с террористическими группировками. Мао Цзе Минь не разоружается, напротив, он продолжает лгать.

Требование многостраничного решения не может быть оправданием бездействия. Мы не уклонимся от войны, если это единственный способ уничтожить оружие массового поражения Китая. Мы продолжаем отстаивать наше суверенное право применять военные действия против Китая в одиночку или в коалиции с теми, кто решит к ней присоединиться. Желающих поддержать США в Европе достаточно и без Франции, Германии и других. Америка готова освободить китайский народ от тирании Мао Цзе Минь и без соответствующей резолюции ООН. Мы примем все меры, необходимые для защиты американского народа от террористических групп и беззаконных режимов. Судьба всего мира зависит от силы и целеустремлённости Америки, и мы выполним наши обязательства по обеспечению мира. США использует всю мощь своих вооружённых сил. Вопрос не в том, сколько ещё времени инспекторам нужно искать в темноте, а в том, сколько ещё времени нужно дать Китаю для того, чтобы включить свет. Время, отведённое Китаю для выбора мирного пути разоружения, быстро истекает… В этот момент телевизор и свет в гостиной мигнули и дружно погасли. Дом мгновенно погрузился во тьму, и стало непривычно тихо. Спустя секунду сверху раздался плач Дженни.

— Вот непослушная девчонка, — ворчливо сказала Барбара, — опять читала в постели допоздна. Она поднялась с дивана и на ощупь стала пробираться к лестнице. Сэм пошел на кухню к телефону, но на полпути обо что-то споткнулся и растянулся на полу, больно ударившись локтем. Вне себя от злости и боли он вскочил на ноги, схватил трубку и застучал по кнопкам.

— Алло! Алло! Черт! — выругался он. Телефон тоже не работал.

Сэм раздвинул жалюзи и посмотрел на улицу. Весь квартал был погружен во тьму. Лишь среди ветвей деревьев дома напротив тускло мерцали огни далеких районов города. Так и есть — что-то случилось на подстанции. Сэм с грохотом повесил трубку обратно, схватил куртку и выбежал из дома. Он знал, что подстанция располагается в конце улицы и питает электричеством весь квартал, включая и местную телефонную станцию. Только ее поломка могла вызвать одновременное отключение электричества и телефонной связи. Знал он и то, что за состоянием подстанции следят два китайца — эмигранта, появившиеся одновременно с децентрализацией электроснабжения (как объясняло правительство — для минимального ущерба в случае аварии (читай — террористического акта) в сетях, которых оно начало маниакально боятся последние несколько лет). Негодуя и бормоча проклятья, Сэм быстро пошел к подстанции. Его единственным желанием было показать этим узкоглазым эмигрантам, в какой стране они находятся, и чем чревато нарушение заслуженного вечернего отдыха настоящего американца. Подойдя к огороженной металлическим забором подстанции, Сэм заметил, что к ней с разных сторон приближаются ещё несколько наспех одетых людей. И их намерения были явно схожими. Оказавшийся во главе Сэм с треском распахнул дверь.

Из глубины помещения из-за чёрного переплетения трансформаторов и кабелей слышались негромкие голоса и позвякивание инструментов. Две жёлтые полосы света от ручных фонарей освещали полуразобраные внутренности какого-то агрегата. Сэм зарычал и рванулся вперёд. И в этот момент вспыхнул свет. Ослепительно яркий для непривыкших глаз. Сэм зажмурился.

Когда, наконец, глаза привыкли, и он смог открыть их, то увидел, что китайцы, собрав инструменты, стояли терпеливо ожидая когда он объяснит причину своего появления. Оба низкорослые, широкоскулые с узкими щелочками глаз. На их лицах не выражалось никаких эмоций. Сэм, прищурившись, оглянулся. За его спиной жмуря и потирая глаза, стояли четверо мужчин — его соседи по кварталу. Чувствуя их поддержку, Сэм круто повернулся и свирепо посмотрел на китайцев.

— Вы, узкоглазые ублюдки, что себе позволяете? — с места в карьер начал он. — Забыли, в какой стране находитесь, чертовы желтомордые эмигранты? Кто вас сюда назначил? До каких пор это будет продолжаться? Пока вы двое, — говоря это Сэм тыкал в китайцев пальцем, — вы двое, не появились здесь, все было в порядке! Ни одной поломки за пять лет! Покажите ваши удостоверения! Как вы попали в страну? Что, вообще, вы здесь забыли? Это моя страна, моя! Я не позволю всяким желтомордым нарушать мой отдых! — Сэм грохнул кулаком по металлическому ящику перед самым носом китайцев. — Молчите! — Заорал он, видя, что те пытаются что-то сказать. — Заткнитесь! Я не хочу вас слушать! Сейчас я вам покажу, что такое Америка! Вы мне за все ответите! — Сэм схватил китайцев за лямки форменных комбинезонов и грубо встряхнул их, собираясь пустить в ход кулаки. Дальше события развивались стремительно и невероятно. Один из китайцев резким движением отбросил руку Сэма и ладонью ударил его в шею, выведя из равновесия, другой легко толкнул хрипящего американца в грудь, и тот грузно осел на пол. Соседи Сэма стояли пораженные. Бледно-желтые лица китайцев оставались неподвижны как мраморные изваяния.

— Нам очень жаль, сэр, — сказал один из них, очевидно старший, — что пришлось применить силу. Но у нас не было выбора. Вы начали первым. Позвольте вам помочь.

Но Сэм оттолкнул протянутую руку.

— Да я вас в порошок сотру! — зарычал он, вскакивая на ноги. И тут же был отброшен в сторону.

— Прошу вас, сэр, успокойтесь. — Повторил китаец. — Вы делаете хуже только себе. Поломка уже устранена, электропитание восстановлено. Поверьте, мы сожалеем о случившемся. Идите домой и отдыхайте, больше не о чем беспокоиться. Мы обещаем не сообщать о случившемся властям.

— Что!? — ослепленный животной яростью Сэм бросился к китайцам, но сразу несколько рук обхватили его грузное тело и вернули на место.

— Отпустите меня! — закричал Сэм, вырываясь. — Отпустите! Вы, что, вместе с этими узкоглазыми?

— Успокойся! — Кто-то встряхну его. — Они правы. Ты делаешь хуже только себе.

С большим трудом не на шутку разбушевавшегося Сэма, удалось оттащить от китайцев. На его красном с отвислыми щеками лице ярко выделялись белки выпученных глаз, волосы были всклочены. Он часто и тяжело дышал, руки дрожали.

— Чертовы эмигранты, — хрипло сказал Сэм, зло глядя на китайцев. — Уберите от меня руки! Я в порядке, — отмахнулся он от соседей. — Согласен, я погорячился, но смотрите, узкоглазые, когда-нибудь мы до вас все-таки доберемся! И, круто повернувшись, Сэм тяжело затопал к выходу, остальные, недружелюбно посматривая на китайцев, потянулись за ним.

— …Эти тупые жирные американцы ведут себя так, будто считают эту страну своей, усмехнулся один из китайцев.

— Но это все-таки лучше, чем, если бы они вели себя так же, считая своим весь мир, — ответил другой, поправляя сумку с инструментами.

— Это точно… Они разговаривали очень тихо, и никто из выходящих, казалось, не мог их услышать. Но у Сэма этот день явно был неудачным. После стычки он был очень напряжен, и слова китайцев, к сожалению, не прошли мимо его ушей. Сэм замер, не веря услышанному, искренне надеясь, что ему показалось. Злиться опять у него не было сил. Тихо урча, он медленно подходил к китайцам, и под удивленными и настороженными взглядами соседей почти спокойно спросил:

— Что вы сказали? Мне показалось, что вы что-то сказали. Я, наверное, не расслышал. Не могли бы вы повторить?

— Перестань, Сэм, пойдем… — окликнули его.

— А вы убирайтесь, — Сэм ткнул пальцем в сторону двери, — я в порядке.

Обещаю, ничего не случится. Я просто хочу поговорить, выяснить некоторые детали. Ну?..

— Уверяю вас, сэр, мы не сказали ничего, что было бы вам интересно, — ответил один из китайцев, когда за последним вышедшим закрылась дверь. Впервые с момента встречи он потерял свою невозмутимость и побледнел. Это не ускользнуло от внимания Сэма.

— Ничего? Вы уверены? — Его тон стал насмешливым. — Мне так не показалось. Я слышал все до последнего слова, и теперь жду объяснений. Пока один, но если вы откажитесь…

На китайце не было лица. Этот чертов «янки» услышал то, что никогда не должен был услышать. Китаец обменялся многозначительными взглядами со своим напарником, и, став серьезным, повернулся к Сэму:

— Да, сэр. Но мы не уполномочены давать подобных объяснений. Но если вы согласитесь проехать с нами к квартальному…

— К кому? — удивился Сэм.

— К Фрэнку Маршалу, квартальному. Он располагает всей необходимой информацией и с удовольствием ответит на все интересующие вас вопросы. Прошу, сэр.

— Что-то я никогда не слышал о таком человеке, и такой должности, — с сомнением сказал Сэм, садясь в фургон.

— Должность введена недавно, — ответил китаец, заводя двигатель, — еще не всем известна. Программа децентрализации власти.

На стук в дверь долго никто не открывал. Наконец дверь распахнулась. На пороге стоял невысокий мужчина средних лет, несмотря на столь позднее время, одетый не «по-домашнему» — в рубашку и брюки.

— Добрый вечер. — Сказал он. — Чем могу служить?

— Добрый вечер, мистер Маршалл. — Выступил вперёд китаец. — Простите, что побеспокоили вас в такой поздний час, но у нас возникла серьёзная проблема.

— Что-нибудь на подстанции?

— Нет-нет, с ней всё в порядке, но вот этот человек хотел поговорить с вами.

— Со мной? А что случилось? Китаец подошёл к Маршаллу, и что-то долго объяснял ему на ухо. По мере того как китаец говорил, Маршалл мрачнел всё больше и больше. Но под конец разговора черты его лица разгладились и приобрели официально-серьёзное выражение. Решение было принято.

— Простите, как вас зовут? — обратился он к Сэму.

— Сэм Джонс.

— Ну, что же, мистер Джонс, если вы действительно так сильно хотите услышать ответы на все интересующие вас вопросы, то я, как официальный представитель власти в этом квартале, готов удовлетворить ваш интерес. Пожалуйста, проходите в дом. Маршалл посторонился, пропуская Сэма в дом, и обратился к китайцам:

— Завтра днём проверьте подстанцию. Я не хочу повторения подобного инцидента, особенно, — он кивнул в сторону Сэма, — с такими последствиями. Спокойной ночи. — закрыл дверь и повернулся к гостю. — Пойдёмте в мой кабинет, мистер Джонс. Там нам будет удобнее. Кабинет Маршалла, как ни странно не имел окон, а стены были уставлены упирающимися в потолок книжными полками. На массивном столе стояли компьютерный монитор и сканер. В углу работал телевизор.

— Пожалуйста, садитесь. — Маршалл указал на стоявшее напротив стола кресло, сам сел за стол и принялся перекладывать лежавшие на нём бумаги. — Итак, что же вы хотели узнать?

— Всё! — оставшись один на один с Маршаллом Сэм наконец обрёл уверенность и стукнул кулаком по подлокотнику. Но на хозяина дома это не произвело никакого впечатления. — Во-первых — Кто вы такой? Что у вас за должность? Почему я должен разговаривать с вами, а не сообщить о словах этого узкоглазого властям?! Он очень подозрителен, мы не можем быть уверены, что он не террорист. Эти узкоглазые спят и видят как бы взорвать Америку! Никому из них нельзя верить!

— Стоп, стоп, остановитесь. — Прервал эмоциональное словоизлияние Сэма Маршалл. — Вы задаете вопросы, и сами же на них отвечаете. И, как посмотрю, я вам для этого не нужен. Может быть, тогда мы закончим на этом наш разговор, разойдемся и забудем о случившемся?.. Нет? Тогда договоримся — вы задаете вопрос, я на него отвечаю, а вы в этот момент молчите, и не перебиваете меня.

Если не согласны, можете прямо сейчас бежать в полицию — там вас, уверен, ждут с распростертыми объятьями. Договорились? Сэм мрачно кивнул.

— Вот и отлично. — Маршалл откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. — А теперь отвечаю по порядку. Я — Фрэнк Маршалл — квартальный администратор. Официальный представитель власти в этом квартале. В моей компетенции — решать все мелкие вопросы и проблемы без привлечения мэрии и других вышестоящих государственных организаций. Именно поэтому вы разговариваете со мной — через мою голову на вас никто и не посмотрит, а полиция отошлет ко мне. Я и есть власть.

— Узкоглазый говорил что-то о децентрализации власти…

— Моя должность появилась в рамках этой программы. Вы знакомы с программой децентрализации энергоснабжения и истинными причинами ее внедрения?

— В общих чертах…

— Этого достаточно. Причины моего появления здесь те же. И перестаньте называть этих людей узкоглазыми и подозревать в терроризме. Они отличные работники, я ручаюсь за каждого из них. Сэм с отвращением и злобой посмотрел на квартального.

— Я начинаю думать, что вы связаны с ними.

— Все, хватит! — Вскочил Маршалл из-за стола. — Вы мне надоели. Ваша подозрительность и самоуверенность превосходит все границы. Уходите!

— Я никуда не уйду! — загрохотал Сэм. — Я честный американский налогоплательщик, и не сдвинусь с места пока не получу всех ответов от чиновника, которому я плачу зарплату! Сядьте! И извольте объяснить, что значат слова китайца. Повторяю — все, что я сегодня увидел и услышал, очень подозрительно. И если вы откажитесь говорить, я подниму такой шум, что вами и вашими желтомордыми друзьями заинтересуется кое-кто посерьезнее полиции! Так мне уйти?

— Так вот вы как заговорили. — Сказал Маршалл, медленно садясь обратно. — Хорошо. Будь по-вашему. Но, видит Бог, я не хотел делать этого. Уверены, что хотите узнать правду? Предупреждаю — она вас неприятно поразит. У вас еще есть шанс встать и уйти отсюда в блаженном неведении, и счастливо дожить остаток жизни.

— Вы мне угрожаете?

— Ни в коем случае. Просто предупреждаю.

— Оставьте ваши предупреждения для азиатов или трусливых европейцев. — Презрительно сказал Сэм, не раздумывая ни секунды. — Я американец и ничего не боюсь. Перестаньте морочить голову и выкладывайте, что там у вас есть.

Маршалл внимательно смотрел на Сэма. Его лицо ничего не выражало, но в глазах можно было прочесть широкую гамму чувств — от жалости и сочувствия до ненависти.

— Америки не существует. — Четко сказал он.

— ?!

— Да-да, Америки в прямом понимании этого слова такой, какой она была в 2003 году, не существует. — Повторил Маршалл.

— Что вы хотите этим сказать?

— Именно то, что хочу. В 2004 году Соединенные Штаты как государство перестали существовать.

Маршалл был доволен произведенным эффектом. Если уж придется рассказать этому жирному американскому борову всю правду, он сделает это так, чтобы потом можно было с удовольствием вспоминать это веселье в старости. В конце второго — начале третьего года США, преследуя исключительно собственные экономические интересы, оказывало мощное политическое давление на Ирак, а затем, обвинив его в нарушении резолюции ООН вместе с союзниками ввела свои войска на его территорию. США всегда умело пользовались этим принципом — если нет повода к войне — придумай его. Придравшись к какой-нибудь мелочи, они обвиняли страну в нарушении международных соглашений, стягивали к ее границам войска и предлагали для решения возникшего конфликта договор на невыгодных и даже унизительных для провинившейся страны условиях. Если та принимала его, то через некоторое время следовало предложение нового договора, на еще более унизительных условиях. Так продолжалось до тех пор, пока страна либо становилась полностью подконтрольной США, либо отвергала очередной кабальный договор. В этом случае Соединенные Штаты заявляли, что хотели мирного разрешения конфликта, но другая сторона была против и быстро вводили на ее территорию войска, которые стояли на границах и только и ждали команды «фас». При этом доводы «провинившейся» стороны никого не интересуют. Если же кто-то вздумает прислушаться, то у США много рычагов давления, задействовав которые, можно заставить молчать несогласных. Считая себя истиной в последней инстанции, США в одиночку решали общемировые политические проблемы, с молчаливого согласия остальных стран, не желавших портить с ней отношения. США и Израиль создали союз с целью навести на Ближнем Востоке «порядок». И все, кто был не согласен с их позицией, был: а) антиамериканцем; б) антисемитом; в) слепым глупцом и г) террористом. И поступали с ним, руководствуясь этими четырьмя пунктами. Но однажды Америка просчиталась. Она слишком сильно зарвалась.

В третьем году Америка попыталась проделать подобный трюк с поводом к войне в Ираке. Но многие европейские страны, с образованием ЕС почувствовавшие себя более независимыми, нашли смелость высказаться против действий США. С течением времени недопонимание и разногласия все усиливались. И когда стало абсолютно точно известно, что США не интересует чужое мнение, и они, несмотря на резолюции ООН не собираются отказываться от войны, тогда и произошел раскол. Все началось в Европе, когда Турция, обратилась к другим членам НАТО с просьбой о введении на ее территорию войск с целью защиты от возможного применения против нее оружия Ираком. Но некоторые члены НАТО, до этого выступавшие против действий США, отказали в помощи Турции, являвшейся ее союзником, и ударили этим, в первую очередь, по Америке. Хотя потом конфликт удалось немного смягчить, «отказавшиеся» страны твердо стояли на позиции: «По нашему мнению Турции ничто не угрожает, в противном случае мы первыми придем ей на помощь». Вялотекущее противостояние продолжалось бы очень долго, пока не угасло без серьезных последствий, но в этот момент поступило предложение жесткого принципа разрешения конфликтной ситуации. «Турция поддерживает США в войне против Ирака, тем самым давая повод для ответного удара. Но почему же она просит защиты у нас, а не у своего союзника? Мы не хотим участвовать в этой войне, но, удовлетворяя просьбу Турции, мы, помимо своей воли, окажемся втянуты в нее, и сами подставим себя под удар. Если Турция действительно ищет защиты, она должна отказаться от поддержки боевых действий. Только тогда она может рассчитывать на нас. И если, в этом случае, будет предпринята попытка удара по ней, со стороны каких бы то ни было сил, мы со всей яростью обрушимся на них». После этого заявления поднялась буря. Турции, говоря проще, было предложено выдирать между США и Европой. Конечно, были и другие страны — члены НАТО, готовые встать на ее защиту, но в рамках этой организации они не могли предпринять ни одного шага без одобрения всех ее членов. Спешные консультации и переговоры, в которых учувствовала и Америка, обеспокоенная сложившейся ситуацией, ни к чему не привели. А за день до начала военных действий, Турция отказалась от какого бы то ни было участия в них и попросила США вывести свои войска с ее территории. Это было сделано со всеми полагающимися в таких случаях оговорками, извинениями и заявлениями о поддержке борьбы с терроризмом, но главное было ясно — Турция выбрала Европу. В ответ на ввод американских войск в Ирак и фактическое начало войны, некоторые влиятельные европейские страны объявили о выходе из НАТО и создании Европейской Антитеррористической Коалиции, к которой присоединилась и Россия. Европа раскололась ан две части. С одной стороны — Россия, Франция, Германия, Турция и некоторые другие. С другой — союзники США — Испания, Португалия, Италия, вся Восточная Европа — страны экономически зависимые от США. Политическое противостояние росло с каждым днем войны. Между тем, широко разрекламированная военная кампания зашла в тупик. Ирак не удалось взять наскоком, как того хотели американцы. Вместо этого война приобрела затяжной, изматывающий характер. С наступлением жары ситуация только ухудшилась. Американская техника быстро выходила из строя, дух солдат был сломлен. В тоже время старая, еще советская техника, состоявшая на вооружении Ирака и его пехота отлично себя чувствовали в условиях пустыни. Быстро перемещаясь, они наносили несерьезные, но очень болезненные удары. Все это очень бесило США, но сделать они ничего не могли. Иракцы вели беспощадную партизанскую войну. На защиту своей страны встали женщины и дети. Америка получила Вьетнам в пустыне. Казалось, за каждой дюной, за каждым камнем прятался иракец. Это было похоже на ад. Но позволить себе отступить перед маленьким Ираком всесильная Америка не могла. И тогда было принято решение применить в Ираке химическое и биологическое оружие. Трудно описать словами, что началось после этого в мире. США уже не прикрывались ложью о свержении Саддама Хусейна. Она хотела стереть Ирак с лица земли. И вот тогда оказалось, что США кое в чем были правы — Ирак действительно имел оружие массового поражения. В очень небольших количествах, слабое по поражающему действию, но имелось, и в ответ на действия США Ирак применил его. Стоявшую на грани безумия Америку это толкнуло в пропасть. Казалось, она не может больше действовать разумно. Спустя два дня на Ирак было обрушено ядерное оружие, и страна превратилась в радиоактивную пустыню. Дальнейшие события происходили с молниеносной быстротой. Понимая, какую угрозу для всего мира представляет обезумевшая Америка, срочно созвали секретный совет, на котором присутствовали и, теперь уже, бывшие союзники США. На этом совете были приняты беспрецедентные и судьбоносные решения. Понимая, что открытое военное противостояние приведет к третьей мировой войне, Америку решили уничтожить изнутри. Россия задействовала свою огромную шпионскую сеть, щупальца которой проникли практически во все, сколько-нибудь значимые ведомства США. По стране прокатилась волна терактов и техногенных катастроф. В это же время часть крупных политиков, во многом определявшая внешнюю и внутреннюю политику США, была обвинена в административных и уголовных преступлениях и снята с занимаемых постов. Одно за другим следовали громкие разоблачения и скандальные судебные процессы. Десятки тысяч хакеров со всего мира день и ночь атаковали американские серверы. Одновременно заработала экономическая составляющая грандиозного плана. Были приостановлены или разорваны контракты с американскими компаниями. Пошлины и налоги на продукцию США были значительно повышены. На всех биржах мира доллар упал, потянув за собой всю экономику США. Пресса, подталкиваемая умелой рукой, в один голос вопила о неспособности нынешней власти управлять страной. Обвиняла ее в том, что она поссорила США со всем миром. В стране царил хаос. И в этой связи президентские выборы пришлись как нельзя кстати. Их результаты были легко фальсифицированы. Ведь вы, американцы, переплывете океан, чтобы защищать демократию, но не перейдете через улицу, чтобы проголосовать. И новым президентом США стал англичанин Бенджамин Дизраэли. Вам, американцам, он известен как Рональд Рейган-младший. Представив программу выхода из кризисной ситуации, он объявил в стране чрезвычайное положение, получив, тем самым, неограниченную власть. На места в правительстве и силовых ведомствах были назначены новые люди. Разумеется, все они были европейцами и азиатами. Но для США они были американцами. Новые власти, действуя энергично и жестко, начали менять настоящих американцев на подставных во всех органах власти. Это была колоссальная по своим масштабам и проработанности операция. Европейцам и азиатам, переезжавшим вместе с семьями, меняли имена, придумывали новые биографии. Их прошлое полностью стиралось, и теперь они никогда уже не смогут вернуться к прошлой жизни, до конца своих дней оставаясь Джонами Смитами и Майклами Льюисами. Их жёны живут под вымышленными именами. Их дети под вымышленными именами ходят в школы и колледжи. Кстати, вы никогда не задумывались — почему в классе вашего сына Майкла стало так много китайцев и арабов?.. А ведь должны были… Откуда я знаю про Майкла? Но это моя работа. Я знаю всё про всех жителей этого квартала, знаю каждый их шаг. И про вашего сына мне известно больше, чем вам самому. Как это получается — долго объяснять. Но, например, уверен, вы с Барбарой и не подозреваете, что Майкл уже две недели встречается с девочкой из своего класса. Каждый день, после десяти вечера — кажется, в это время вы укладываете детей спать? — он вылезает через окно, и они с Вэнди идут гулять в парк. Думаю, они и сейчас бродят по освещённым луной дорожкам и обсуждают свои школьные дела… Но, я немного отвлёкся. Сейчас продолжу, только выпью что-нибудь — в горле пересохло. — Маршалл открыл дверцу шкафа, за которой оказался холодильник. — Будете сок?.. Нет? Как хотите. — он сделал несколько глотков из пакета и продолжил. — Конечно, не все получалось, как было задумано. Случались накладки и нестыковки, порой действия новых властей носили подозрительный характер. Но ни у кого, даже в мыслях, не было заподозрить кристально честное правительство Рейгана-младшего. Все происходящее пресса склонна была оправдывать сложившейся в стране ситуацией, требовавшей адекватных действий. Как и «планировалось», Рейган-младший быстро привел в чувство экономику, нашел и осудил «виновных» в терактах людей, «утихомирил» хакеров и «договорился» с Европой о продолжении борьбы с терроризмом методами, которые Америка сама сочтет нужными. Рейгана-младшего за это боготворили тогда, боготворят и сейчас. Как же, ведь он, по выражению одного журналиста: «вытащил США из пропасти и вновь поставил во главе мира». В общем, все вернулось на круги своя, как того и хотели американцы. Но, на самом деле, ничего из перечисленного сделано не было. Как только над экономикой был установлен полный контроль, доллар перестал приниматься как платежное средство во всех банках мира, и сейчас находится в обращении только в США. Сегодня курсы валют рассчитываются по отношению к «евро», а за импорт Америка расплачивается собственными товарами и ресурсами, и, при этом, значительно переплачивает. Зато появилось много рабочих мест. Хакеры, работавшие на правительство, выкачав из баз данных Пентагона, министерств обороны и других, все что имело хоть какую-то ценность, успокоились сами. В международной политике имя США больше не имеет никакого «веса». Сегодня Америка представляет, по сути, огромную, состоящую из пятидесяти блоков, тюрьму. Хотя, нет… из сорока девяти. Японцы уже заселяют гавайские острова. Поэтому, кстати, они и закрыты для доступа американцев. Или вы думали вас не пускают на Гавайи, опасаясь удара по ним со стороны Китая? Сегодня жизнь каждого жителя США строго контролируется. Ужесточены правила пересечения границ штатов-«блоков». Вам запрещено покидать страну без крайней необходимости и специального разрешения. Объясняют это тем, что американцев в мире недолюбливают, поэтому вам нельзя гарантировать полную безопасность. Вспомните, вы с Барбарой прошлым летом собирались в отпуск в Европу, но вас не пустили. Потом еще, вы успокаивали себя тем, что как только США расправиться с террористами, вы сможете поехать куда угодно. Для контроля за Америкой и американцами выстроена целая система, в основе которой мы — квартальные администраторы. Нам подчинены все коммунальные службы квартала — китайцы-электрики, которые привели вас сюда, например. В полиции, пожарной, спасательной и медицинских службах на всех ответственных постах находятся «наши» люди. Все они работают в тесном сотрудничестве друг с другом, но окончательное решение по каждому вопросу принимают квартальные администраторы. В крайнем случае — передают на рассмотрение в районную администрацию. Все органы власти несут двойную функцию. Одна — официальная, которая видна всем, другая — «теневая», о которой не знает никто. Спросите — как такое стало возможно? Легче, чем это можно себе представить. Американцы самодовольно считают себя самой свободной нацией мира. И одной из сторон этой свободы является свобода слова. Полная чушь! Американская пресса, за редким исключением — самая «ручная» в мире. Вся эта операция быстро провалилась, если бы с самого начала прессе не указывали, что говорить и что показывать. Власть в США управляет людьми-марионетками, дергая за ниточки газет, радио и телевидения. А американцы, как свиньи, уткнули носы в землю и рыщут в поисках лишнего доллара. Им некогда поднять глаза наверх и посмотреть, кто и как ими управляет. Вся Америка — один большой кукольный театр, из которого кукол не выпустят до конца представления. А чтобы куклы не вздумали посмотреть наверх и понять, что они куклы, мы создаем для них иллюзию реального мира, и щедро удовлетворяем их насущные потребности. Главные из которых — в «хлебе и зрелищах». Вот, посмотрите на себя. На кого вы похожи? А, ведь, вы не один такой. Три четверти мужчин и половина женщин в США страдают ожирением. Всё потому, что вам внушили, будто синтетическая пища намного вкуснее, питательнее и полезнее, чем естественная. Кроме того, она дешевле. И, теперь, между синтетическими завтраками, обедами и ужинами вы перекусываете синтетическими же гамбургерами и жареной картошкой. В обожаемой всей Америкой «коле» один естественный ингредиент — вода. Зато прокормить огромную страну стоит сущие центы. Та же ситуация и со вторым пунктом. Локализовав сеть «Интернет» внутри Америки, мы получили контроль над всей информацией, приходящей в страну извне. Вам ни в чём не отказывают, и предоставили «шутам» из СМИ большую свободу, если она не мешает нам. Кроме этого, несколько лет назад начала действовать программа государственной поддержки СМИ. За это время, прикрываясь программой, под разными предлогами корреспонденты независимых информационных агентств были заменены на правительственных. Только им было разрешено освещать все происходящие за пределами США события. Но никого это, по большому счету не волновало. Ведь предоставляемая ими информация была очень обширной и точной. Кроме того, за нее не надо было платить ни цента. Поэтому теперь американцы видят и верят только в то, что хотим мы, например, в то, что США — величайшая держава, у которой весь мир в кармане, а остальные страны раболепно поклоняются ей. Или в то, что США победоносно шествуют по миру один за другим, расправляясь с террористами, диктаторами и нарушителями резолюций и договоров. Главное при этом — всеми способами помогать вам проявлять ваше определяющее качество — самоуверенность, наглость и невероятное завышенное самомнение.

Посмотрите, каким мусором забиты выпуски новостей и газетные полосы. Тем, что я перечислил. Война с Китаем! Вся страна, не отрываясь, как один человек, следит за событиями в Китае. Больше вас ничего не интересует, все проблемы отошли на второй план. На самом деле эта война — такой же миф от начала и до конца, как и ваша высадка на Луне. Все видеоматериалы для телевидения и фотографии для газет снимаются как кино — в студии или на открытом воздухе. Если используются реальные документы, то их смысл умышленно искажается. А Китай, между тем, отлично себя чувствует, использует энергетику США для собственных нужд, в обмен заваливает вас своим дешевым второсортным товаром и довольно потирает маленькие желтые ручки. Похожие экономические отношения с США имеют практически все страны мира. Берут то, что необходимо, а отдают ненужный мусор. США превращены в мировую свалку. А вы, американцы… вы давно вырождаетесь как нация. Тупеете на глазах. Посмотрите на свои институты и университеты. Профессора — русские, преподаватели — китайцы, даже уборщики, и те — индусы. Америка — единственная страна в мире, которая от варварства перешла сразу к упадку, минуя стадию цивилизации. Сегодня в США живут багажом старых знаний, не создавая ничего нового в науке и технике. Как только из страны уехала ее лучшая часть, ее мозг — европейские и азиатские ученые и культурные деятели, создававшие ее славу, оказалось, что Америка не способна к самостоятельному мышлению. Американцы — исключительно общество производства и потребления. Мы же стараемся усугубить этот кризис умов. Детские программы на телевидении и радио, игры, книги, кино и мультфильмы влияют на психику ребенка, отупляют его и подавляют инициативность и любознательность. За дисциплиной не следят строго, многое разрешено. Детям подсознательно внушается мысль, что для того, чтобы жить хорошо, необязательно хорошо учиться. Ваших детей сегодня учат гораздо хуже, чем когда-то учили вас. В тоже время, требования на тестах и экзаменах значительно снижены, чтобы создать иллюзию, будто дети становятся умнее. На самом деле, среднеамериканский IQ для этих возрастных групп, за последних несколько лет, снизился на два пункта. И дальше этот процесс будет только усиливаться. Через некоторое время вы деградируете настолько, что не сможете сопротивляться. Тогда вас сгонят в резервации, как вы когда-то согнали в них индейцев, скажут, что теперь у каждого есть своя маленькая Америка, и вы поверите в это. И потом вымрете там, как динозавры, которые тоже думали, что они самые сильные на Земле и считали себя хозяевами планеты. И Америка исчезнет, как будто ее никогда и не было, а ее пример навсегда останется в истории Земли, как урок в будущем «хозяевам мира». Но это произойдет очень нескоро. На век ваших детей еще хватит той Америки, какой они хотят ее видеть. А потом все может измениться. Да и сейчас у Америки самые хорошие шансы выкинуть нас и вернуть все на круги своя. Потому что нас еще очень мало, у нас много работы и сложно, порой, бывает не упустить чего-то. А стоит информации где-нибудь просочиться, и всему придет конец. Поэтому сохранение строжайшей секретности всей операции является важнейшим для нас. Молчавший на протяжении всего выступления Маршалла Сэм, сглотнул несуществующую слюну и, заикаясь, спросил срывающимся надтреснутым голосом:

— … Тогда почему вы мне это рассказываете? Маршалл улыбнулся.

— Ну… Вы же за этим сюда и пришли, а мне хотелось выговориться… Кроме того, я уверен, что эти слова никогда не покинут стен этой комнаты. — Сказал он, доставая из ящика стола пистолет.