"Полые люди. Стихотворения" - читать интересную книгу автора (Элиот Томас Cтернз)III. ОГНЕННАЯ ПРОПОВЕДЬРека бездомна; суставами листва Цепляется и валится на мокрый берег. Ветер Молча метет гниющую землю. Исчезли нимфы. О Темза, не шуми, пока я допою. Река не сносит ни пустых бутылок, ни оберток, Ни носовых платков, ни окурков, ни коробков, Ни прочих причиндалов летней ночи. Исчезли нимфы. И их дружки-бездельники, сынки дельцов из Сити, Исчезли, не оставив даже адресов. При водах женевских сидел я и плакал... О Темза, не шуми, пока я допою. О Темза, не шуми - не долго будешь слушать песнь мою... И в вое ветра за моей спиною Я слышу стук костей и хохот надо мною. Подкралась крыса по траве тихонько, К земле прижавшись скользким животом, А я удил в безжизненном канале За газовым заводом в зимний вечер. Я думал о погибели царей, Сперва отца и вслед за этим брата: Тела нагие в мокнущей низине И кости на высоком чердаке Тревожимы лишь крысьего стопою. Я временами слышу за спиною Клаксонов рев - весною так вот Свини Поедет к миссис Портер на машине. Ну и ну у миссис Портер ночки У нее дочки Моют ножки содовою в бочке! Et О ces voix d'enfants, chantant dans la coupole![15] Фьюи-юи-юи Tp-p-p-p-p-p Так изнасиловать! Терей Город-Фантом В буром тумане зимнего полдня М-р Евгенидис, купец из Смирны, Небрит, но карманы набиты изюмом С. i. f. Лондон, оплата налицо, На ломаном французском пригласил Позавтракать в отель на Кэннон-стрит, А потом и на уикэнд в Метрополь. В лиловый час, час разгибанья спин, Когда мотор толпы на холостом ходу Ревет, подобно ждущему такси, Я, слепец Тиресий, пройдя стезей двойной, Старик с грудями женскими, зрю и реку: В лиловый час пришествия домой Уже открылась гавань моряку, И машинистка дома за еду Садится, прибрав остатки завтрака, консервы. Хватает ветер лифчики с окна, Что сушатся еще в закатные часы, А на диване (где, по всей вероятности, и спит она) Чулки валяются, тапки и трусы. И я, Тиресий, с дряблыми грудями, Тут не пророчу, тут один финал - Я сам гостей подобных принимал. Вот он пред ней - прыщавый клерк, плебей, Его бравада, мне по крайней мере, Напоминает шелковый цилиндр На брэдфордском миллионере. Труба зовет его, окончен ужин, Она устала и утомлена, Он к ласкам переходит, весь напружен, Как будто бы не против и она. Он пальцами влезает прямо в это, Но там все безразлично, словно вата, Его ж возня не требует ответа - И не беда, что плоть холодновата. (И я, Тиресий, чувствовать имел Все, что творится на таком диване; Тиресий, что под Фивами сидел И с тенями Аида брел и тумане.) Венчает все холодный поцелуй - И он по темной лестнице уходит... Уже едва ли думая о нем, Она глядится в зеркало немного, И мысль к ней приходит об одном: "Все кончилось. И ладно. Слава Богу". Когда девица во грехе падет И в комнату свою одна вернется - Рукою по прическе проведет И модною пластинкою займется. "Подкралась музыка по водам", По Стрэнду и по Куин-Виктория-стрит, О город, город, слышу я порою Из бара, что на Лоуэл-Темз-стрит, Ласкающие всхлипы мандолины, Где рыбаки, покуда нет путины, Просиживают дни; а рядом Ионический Собор Св. Магнуса своим величьем поражает взор. Пот реки Нефть и деготь Прилив Баржи влачит Красный парус Тряпкой висит Штиль - некому трогать. Бревна дрейфуют В зыби стоячей К Гринвичу Минуя Собачий Вайалала лайа Валлала лайалала Лестер с Елизаветой На веслах вдвоем В форме раковины Корма золотая Шелк и порфира Рябь набегая Златит водоем Звон колокольный Белые башни Воды уносят В потоке своем Вайалала лайа Валлала лайалала "Трамваи, пылища, грязь. Хайбери родина. Ричмонд могила мне. В Ричмонде я отдалась Прямо в байдарке на дне". "В Мургейте я. Да сама виновата. Кончил он и начал реветь. Он больше не будет. А я-то... Чего уж тут! О чем сожалеть?" "Маргейтский пляж. Не было забот И ничего. И обрезков ногтей-то за это не дашь. А мамаша уже и не ждет Ничего". ла ла И я тогда пустился в Карфаген Жжет жжет жжет жжет Господи уповаю на Тебя Господи уповаю жжет |
||
|