"Все под контролем" - читать интересную книгу автора (Макнаб Энди)

10

Лютер сказал, что не видел объекта. Значит, они в первую очередь искали Келли, а не меня. Лицо мое пылало от гнева. Это были люди, которые убили Кева, почти наверняка. Погоня не имела ничего общего с законными действиями; скорее было похоже, что эти люди хотят довести дело до конца. Возможно, они думали, что Келли видела их.

Я допил кофе, и официантка мигом убрала чашку. Я превратился здесь в занозу в заднице: другие уже нетерпеливо ожидали, пока освободится мое место. Я пошел обратно в туалет. Телевизионный пульт все еще лежал у меня в кармане. Я швырнул его в мусорное ведро вместе с бесполезной рацией.

Как же быть с Келли? Что я выиграю, если пойду за ней? Что, если они уже нашли девочку, избавились от нее и теперь поджидают, когда я за ней вернусь? Именно это я и должен был сделать, хотя мог придумать сотню причин, почему мне не стоит возвращаться.

Вот черт…

Я вышел из магазина и, посмотрев налево, увидел за пустырем крышу компьютерного супермаркета. Стоянка была по-прежнему забита до отказа, и дождь пошел сильнее. Я поднял воротник пиджака Кева и посмотрел в сторону магистрали. «Венди» казался похожим на необитаемый остров посреди огромной парковки. Снова настало время пить кофе. Я проверил, нет ли впереди моих новых друзей, и снова использовал высокие автомобили как прикрытие.

Взяв бургер и кофе, я присел к столику у окна. Отсюда задние фасады зданий были мне не видны, зато я видел ближайшую из двух узких дорог — ту, по которой бежал, когда столкнулся с Лютером. Лучше, чем ничего. В «Венди» была игровая площадка — замечательное прикрытие; ребятня вопила, гоняясь за разноцветными мячами, пока родители сидели и ждали — точь-в-точь как я.

Я сидел, уставившись в окно, за которым шел дождь. Мне вспоминались времена, когда ребенком я вел себя плохо; отшлепав, отчим сажал меня на ночь в сарай; я был в ужасе от дождя, который, ударяясь о прозрачную пластиковую крышу, заставлял ее дрожать; я сидел там, свернувшись калачиком, и думал, что если дождь доберется до меня, то и бука тоже. Когда я был бойцом, меня ранили, избивали, сажали за решетку; я подчас боялся, но никогда не испытывал такого страха, как в те, детские годы. Я подумал о Келли, брошенной в наскоро сооруженном тайнике, о том, как дождь барабанит по картонным коробкам. Потом выбросил это из головы. Она уже проходила через такое. Это меня не касается, я делал вещи и похуже.

Глядя в окно, я увидел белый «таурус», который вывернул из-за торгового центра на узкую дорогу, остановился на перекрестке и повернул, слившись с потоком транспорта. Судя по всему, в нем сидели четверо, все в костюмах, хотя из-за дождя трудно было сказать наверняка. То, что там четверо, было хорошим знаком: скорее всего, они сматывались; если бы они отвозили Лютера в больницу, внутри было бы самое большее трое — один рулит, другой посматривает по сторонам. Остальные были бы на своих местах. Я почувствовал, что назревает решение.

Мне придется изменить внешность, и сделать это как можно дешевле — у меня оставалось около пятисот долларов, а мне потребуется каждый цент.

Я допил кофе и отправился за покупками.

Найдя магазин одежды, я купил тонкий плащ, который складывался до размеров носового платка. Еще я купил шапочку, которые в свое время было модно носить задом наперед, так, что козырек свисал на затылок, а фирменный знак оказывался спереди.

Затем я отправился в магазин оптики и приобрел компьютерные очки в толстой оправе. Очки действительно меняют лицо. Когда было нужно на задании, я всегда менял внешность с помощью прически и очков. Плюс другая одежда.

Чтобы привести себя в надлежащий вид, я зашел в туалет. Там я разодрал зубами внутренний карман плаща. Новоприобретенное оружие я заткнул спереди за джинсы, обоймы рассовал по карманам. В случае чего вытащу пистолет и смогу стрелять через дождевик.

Пока не стемнело, я решил произвести разведку территории с мусорными контейнерами; отъезд мог быть уловкой, и мне хотелось собственными глазами удостовериться, что никто не поджидает меня в засаде. Я планировал полностью обойти пространство вокруг убежища Келли. Но прежде нужно было сказать последнее «прощай» нашему отелю; мне хотелось посмотреть, нет ли снаружи полицейских машин, чтобы убедиться, что это не было официальной акцией. Если Лютер и его друзья охотились за подозреваемым в убийстве, то полиция сейчас там: снимает отпечатки и собирает свидетельские показания.

Я надел свое маскировочное облачение и, посмотревшись в зеркало, увидел перед собой хиппующего вашингтонского придурка — ну, почти. Если люди присмотрелись бы хорошенько, то подумали бы, что перед ними самый старый свингер в городе. Я надел кепарь козырьком вперед и вышел. По прямой пересек парковку, перешел главную магистраль на перекрестке и направился к «Бест Вестерн». И никого не увидел. Все выглядело совершенно обычно; в поле зрения не было ни единой полицейской машины.

Шагая обратно, я думал о том, в каком виде убийцы оставили Кева, Маршу и Айду. Зачем было забивать их битой, рубить топором? Лютер с друзьями не были похожи на свихнувшихся наркоманов, они были профи; они ничего не делали просто так. Должно быть, они хотели представить все это как наркоразборку, чтобы прикрыть свои задницы. Учитывая число покушений на жизнь Кева в прошлом, полиция должна была с полным основанием предположить, что одно из них увенчалось успехом и что преступники сознательно переступили черту, вырезав всю семью — как предостережение другим. Но я понимал, что не это было причиной. Они убили Маршу, поскольку предполагали, что Кев рассказывал ей все; а затем пришлось убить Айду, поскольку им не нужны были свидетели. Келли спаслась только благодаря тому, что они ее не заметили. Возможно, только после новостей они поняли, что не довели дело до конца и мог оставаться еще один свидетель.

То, как убили Айду, напомнило мне историю об американской программе «Сердца и умы» для Вьетнама. В одном из районов они сделали детям какой-то деревушки прививку против оспы. Через неделю там объявились вьетконговцы и отрубили каждому ребенку руку. Это сработало: программу закрыли. Иногда цель оправдывает средства. В некотором смысле я даже испытывал определенное уважение к Лютеру и компании и понимал, что не стоит переть против таких людей — слишком уж они были похожи на меня.

Час пик был в полном разгаре, и скоро должно было стемнеть. Магазины еще работали, и нигде было не протолкнуться. Как раз то, что нужно для меня: в толпе я становился одним из многих.

Я шел, опустив голову, чтобы спрятать лицо от дождя. Дошел до парковки у «Венди». На этот раз я оказался ближе к ограждению; задний фасад торгового центра постепенно вплывал в поле зрения. Я протер очки и пригляделся.

До меня донеслось громкое шипение пневматических тормозов: очередной грузовик въезжал на разгрузочную площадку. Три других уже стояли возле машины, где я встретился с Лютером. Но снова, как и в отеле, я не увидел полицейских, обследующих место преступления. Может, им не нравилась погода.

Светло было только на разгрузочных площадках. Груда коробок, под которыми я спрятал Келли, была в глубокой тени. Один из баков был набит старыми металлическими стеллажами, деталь одного из которых я использовал против Лютера. Даже туда, где я стоял, доносились громкий стук и скрежет. Келли, должно быть, окаменела от страха там, внутри.

Описывать круг теперь не было необходимости; я видел достаточно. Решая, куда идти теперь, я заметил автобус, который заехал под навес, забрал пассажиров и укатил. Может быть, так и нам удастся выбраться отсюда?

Но если они нашли Келли и устроили засаду, куда мне бежать? Надо было прежде всего разработать пути к отступлению. Угонять машины — непростое дело в таком многолюдном районе: привлечешь внимание. Лучше использовать толпу и беспорядок. Я наметил три возможных маршрута.

Болтаться вокруг означало увеличивать шансы, что тебя прищучат, так что я решил на время смыться. Я двинулся в сторону магазинов. Думал, что удастся купить чего-нибудь и для Келли — ей ведь тоже придется менять внешность. Ее показывали в новостях; теперь она была знаменитостью.

Я купил ей большую красивую мягкую шляпу. Я думал убрать ее волосы и как можно больше скрыть лицо. Еще я купил ей розовое пальто с тонким подбоем — длиннополое, чтобы прикрыть эти тощие длинные ноги, — и совершенно новый комплект одежды, которая пришлась бы впору девятилетней девочке. Для своих лет она была высокорослой, поэтому я решил взять размер побольше. Уже собравшись уходить, я спохватился и купил себе новые джинсы и футболку.

Нагруженный пакетами, я вернулся к ограждению. Когда я уходил от магазинов, их огни отражались в мокром асфальте парковки. На магистрали движение было вялое, зато «дворники» работали вовсю.

Подойдя к ограде, я посмотрел налево. Никаких изменений.

Я продолжал идти. Когда я поравнялся с магазинами, узкая дорога стала подниматься. Ограда кончилась. Я свернул налево, на скользкую траву, а затем на узкую дорогу, которая вывела меня к заднему фасаду магазинов. И снова двинулся вперед, ориентируясь на ограждение, пока не вышел на пустырь.

Дождь превратил пыль в жидкое месиво. Теперь изгородь была у меня слева, а разгрузочные площадки — справа. Я неторопливо шел вперед, борясь с искушением стремительно ринуться к тайнику, схватить Келли в охапку и поскорей выбраться отсюда. Людей, которые поддаются этому искушению, ловят или убивают.

Мои глаза буквально буравили все насквозь. Взгляд метался повсюду, стараясь собрать как можно больше информации. Я хотел увидеть засаду, прежде чем она сработает. Теперь я был предан одной идее. Если предстоит столкновение, я был к этому готов.

Но что, если Келли там нет? Позвоню в 911 и скажу, что девочка из новостей бродит поблизости. Если ее еще не схватили и не увезли, надеюсь, полиция сделает это скорее, чем приятели Лютера. Если они уже не сделали этого. Тогда мне придется брать реванш, когда начнется охота на человека по имени Ник Стоун. В чьих бы руках она сейчас ни находилась, он уже знал мое имя.

Я подошел метров на двадцать к бакам, по-прежнему шагая неторопливо и уверенно. Я даже перестал оглядываться, потому что это отнимало время и силы.

Остановившись возле груды, я стал сбрасывать коробки.

— Келли, это я! Видишь, я же сказал, что вернусь.

Намокшие коробки разваливались у меня в руках. Скинув последнюю, я увидел, что Келли, примостившись на сухом куске картона, сидит, свернувшись, почти в той же позе, в которой я ее оставил. Передо мной на мгновение мелькнула Келли, какой я ее нашел в «тайной норе». Сейчас она не раскачивалась и не зажимала уши. Она даже не вымокла; может быть, бука и пробрался внутрь, но, по крайней мере, не дождь.

Я поднял девочку и накинул ей на плечи новое пальто.

— Надеюсь, ты любишь розовое, — сказал я. — И это тоже я купил тебе.

Я надел на нее шляпу, чтобы сохранить хоть частицу тепла ее тела.

Келли обвила меня руками. Я не ожидал этого и не знал, как реагировать. Просто продолжал говорить. Она еще крепче обняла меня.

Я поправил на ней шляпу.

— Вот так, теперь ты у нас будешь хорошенькая и сухая. А сейчас пошли, тебе надо принять ванну и чего-нибудь поесть.

Я нес пакеты в левой руке, и Келли на ходу вцепилась в мой левый же рукав. Это было не очень-то удобно, но правая рука могла понадобиться мне, если бы пришлось выхватить пистолет.