"Гладиатор, Маленький Лев и Капитан" - читать интересную книгу автора (Тихомирова Лана)

Глава 29. Капитан успокаивает Аишу

Я смотрела на мойку с посудой и не видела ее. Бешенство мое не проходило. Кок, ошивавшийся мимо, дико на меня озирался и даже двигаться старался медленнее и тише обычного. Ярости не было предела.

Как мог Максимус меня так унизить?! Вот и весь его гнусный план! Несмотря на все свои зароки, не иметь дело с помощницами, он все же хотел и добился желаемого. Ну, да, возможно, для него поцелуй и не имеет особенного значения. Но я-то какова?! Ничего, Максимус еще поплачет, отольются кошке мышкины слезы.

Я вцепилась в мойку и не могла сдвинуться с места. В глазах было мутно от унижения, я чувствовала себя растоптанной, меня повозили лицом по грязному полу, как тряпку. Надо действовать с Максимусом его же методами! Вырвать с корнем? Не вопрос! Я оторву ему его поганую голову и сожру мозги на завтрак, запивая апельсиновым соком. И ни с кем не поделюсь. Это моя добыча. Не стоило будить во мне льва. Раньше меня только называли львом, теперь я себя им ощущала. Я Лев, я чертов Маленький Лев-людоед, и я отведаю его мяса, в каких бы смыслах это ни было сказано.

Буря внутри сменилась отчаянием. Храбриться я могу здесь и сейчас, когда есть Капитан и каюта его открыта для меня и днем, и ночью. А мы сойдем на берег, и я останусь с этим чудовищем один на один. А что тогда? Я же теряю волю, когда он находится в непосредственной близости. С самого моего первого пробуждения, я веду себя не так, как обычно. Я словно с ума сошла!

Я тихо отпустила мойку и заревела в голос. И ведь я так бездарно потратила свой поцелуй. Я почти прониклась его магией, как об этом писал Дюма, это должно было быть что-то волшебное, неземное, нежное… А что у меня? Гнев, мерзость и грязь. Но, кажется, я хотела пожалеть об этом, я спрятала голову в коленки и снова заскулила. Хотела? Теперь жалей, детка!

— Аиша, ты здесь? Я тебя насилу нашел, — Капитан был не на шутку взволнован и сразу порывисто меня обнял. Где-то в глубине этого теплого кокона я взвыла с новой силой.

— Что случилось? Ну, что, Аиша? Я беспокоюсь, пожалуйста, — он гладил меня по голове одной рукой и по спине другой. От его жалости мне становилось только хуже.

— Ты поругалась с Максимусом?

Я закивала, не поднимая головы.

— Я тоже с ним поругался, — я слышала, как он улыбнулся.

— Да?

Я подняла голову, все, что мне было нужно, его улыбка.

— Да, — он был будто безмятежен и спокоен, глаза, как вода, прозрачные, зеленые, — Поплачь еще, если хочется.

Слезы катились из глаз просто так, он продолжал гладить меня и собирал слезы губами со щек. Я ощутила его сухие, просоленные губы внезапно, но, как-то естественно. Он нежно и настойчиво, долго целовал меня, пока я не решилась, как умела, ответить. Плакать я перестала скорее от удивления. Максимус был другим. Что-то жесткое было и терпкое в том поцелуе. Я снова вспомнила, и слезы хлынули потоком. Капитан только терпеливо ждал, властно уткнув мою голову в свое плечо.

— Я с ним вдрызг поругался. Мы с ним разве что локти мои на камбузе не припомнили, — тихо говорил он, — Он первый ко мне пришел и стал шутить, что, мол, мы с тобой всю ночь языками чесали вместо того, чтобы делом заниматься. Я не вытерпел, в самом деле, сколько можно?! В другой момент я бы стерпел, но тут. Я высказал все, что не сказал ночью.

— А разве что-то осталось?

— О, поверь мне, осталось даже больше, чем я сам предполагал. Я припомнил ему все, и объяснил, насколько все серьезно. Мы можем просто потерять друг друга все втроем. А мне этого очень не хочется.

— А я с ним поругалась… Просто я высказала все, что поняла из вашего ночного разговора. Лиду ему припомнила, сказала, что не хотела с самого начала быть его помощницей, что он во всем виноват, что настоял и лепит из меня черти что.

— А что он сказал?

Я отняла голову от его плеча, хоть это и далось мне с трудом.

— Он мне сказал: "Вали!"

Капитан очень удивился.

— Даже так. Продолжай, только в подробностях прошу тебя. Да, пойдем лучше в каюту, здесь прохладно, ты простудишься.

— Но посуда…

— Вот ты фанатка. Георг вымоет, да, Георг?

Кок вздохнул и кивнул, взгляд его выражал противоестественную связь сочувствия, безнадежности и раздражения. Я покраснела. Георг много слышал и видел. А я и забыла, что он был тут. Хотя он человек-могила, боюсь, он и молчаливый такой, что знает слишком много такого рода тайн.

Мы поднялись к Капитану, он аккуратно прикрыл дверь. Я села на кровать, а он у меня в ногах.

— Мне очень любопытно, продолжай, я потом все объясню.

— Максимус так близко подставил мне лицо, я не могла удержаться, чтобы он знал свое место… Я его укусила.

— Да? — рассмеялся Капитан.

— Да, в самый кончик носа.

Капитан окончательно развеселился, и мне показалось теперь это смешным.

— А что было дальше?

— Максимус сказал, что просит прощенья, и что делает это, чтобы не отбивать девушку у лучшего друга, — Капитана перекосило горькой усмешкой, — А потом… потом… (вот уж действительно я вспоминала и содрогалась)… Мне захотелось сделать гадость… Не ему… самой себе (из глаз снова покатились слезы, Капитан отреагировал мгновенно, взял мои руки и грел их). Я его поцеловала.

Я замолчала, ожидая, что все громы небесные обрушатся на мою голову, что сейчас и Капитан отвернется от меня, потому что я еще неокрепшее чувство растоптала в прах.

Минуту длилась тишина, мне казалось, что я седею. Громы действительно разразились, но это был смех. Смех Капитана упругими мячиками скакал по комнате, он веселился от души. Я была несколько шокирована таким его поведением.

— Ты неподражаема! Прости веселье, но скажи, что он сделал потом?

Бесшабашное, веселое любопытство плескалось в его глазах.

— Он заявил, что только этого и хотел. Что с самого начала хотел получить от меня именно это. Я спросила: зачем? Он: просто попробовать.

— Мерзавец, — поджав губу и улыбаясь, откомментировал Капитан, — хочешь, я расскажу тебе, что было на самом деле? Ох, бедный Макс, мне даже жаль его. Я-то повозил его неплохо, а ты… Ты его добила. Мало того, что ты в прямую заявила о своей эмансипации.

— О чем?

— Ох, о том, что ты независима от него. Так еще и напугала его до чертиков. Можешь выкинуть из головы все его слова. Он настолько не ожидал ни укуса, ни поцелуя. Ты укусила его и дала окончательно понять, что ты больше не в его власти, а поцеловав, добила окончательно. То, что он сказал лишь тень его обычной изворотливости. Он ведь не ответил на твой поцелуй, ведь не ответил? — Капитан с плохо скрываемым торжеством и азартом ждал моего ответа.

— Он вырвался.

— Ох, ему еще и вырываться пришлось!

— Да, я крепко его держала.

Капитан восхищенно смотрел на меня.

— Добила калеку его же палкой. Господи. Прости, не хорошо так о друзьях. Он отомстил тебе, он все еще очень хорошо тебя читает. Он мгновенно считывает реакции хорошо знакомых людей, манипулирует ими и раз ты больше не в его руках, то надо как-то больнее пнуть тебя на последок, что он и сделал. Он просто не ожидал и сказал первое, что пришло в голову, самое унизительное и обидное. Забудь. Хотя мне он говорил, тоже что-то о том, что больше не хочет влюбляться и на всякий случай, я лучшая защита от него для тебя. Это бред, он не хочет говорить и цепляется за самую мало-мальски правдоподобную версию.

Я знаю, его как облупленного. Господи, сколько гадостей мы наговорили друг другу, — Капитан схватился за голову.

— Он сам виноват.

— Виноват. За что боролся, как говорится. Просто, ты заявила о своей свободе. Но ты же не оставишь его, правда? У него столькому можно научиться, если только он не начинает дурить.

— Я остаюсь с ним.

— Вот и умница, — Капитан вдруг стал серьезным, — жизнь ставит передо мной один выбор за другим. Сейчас я не могу выбрать. Либо ты, либо море.

Он взглянул на меня, словно ожидая совета.

— А зачем я тебе? — устало спросила я.

— А зачем тебе воздух? Зачем сон? Еда? Вода? Зачем солнце? — он обнял меня, — Чтобы жить, Аиша, чтобы дышать тобой, чтобы любить, чтобы возможно оставить море. Там в порту я не знал, что мы встретимся еще. А когда ты оказалась на корабле, я стал по-другому дышать, двигаться, думать. Я задыхался в своих четырех стенах, во всех бескрайних морях я задыхался и понял это лишь сейчас. Я дурень, я старый дурень!

Он положил мои руки на свою голову.

— Но я изменюсь. Только надо решить, как нам быть. Жить, только глядя на море, я не смогу, а таскать тебя с собой… На корабле тяжелая жизнь.

— Тяжести меня не особенно пугают.

— Потому что ты безответственная, да, — Капитан принялся целовать лицо, — прости, но это так. Я что-нибудь придумаю, обязательно.

В дверь постучали.

— Заходи, Макс, — крикнул Капитан, не выпуская меня из рук.

Максимус зашел щеголем, а отнюдь не побитой собакой. Я насторожилась, он хоть и был бледен, но глаз его нехорошо горел.

— Я не буду извиняться, хорошо? Я не привык это делать, и язык немного уже болит, — Максимус прошел и сел в кресло, — Так вижу, все у вас хорошо. Совместную жизнь уже распланировали?

— Макс, перестань, — примирительно сказал Капитан, — право слово, мы несколько были горячи по отношению к тебе.

— За себя, пожалуйста, — фыркнула я.

— Да, горячи не то слово. До сих пор губы огнем горят, — мрачно посмотрев на меня, сказал хозяин.

— А что не нос? — выдержала взгляд я.

— Так хватит, — Капитан сел между мной и Максимусом, — Хватит вам. Я простил тебя, старик.

— Я тебя тоже, естественно. Немного нагло было, ну, что же. Любой угнетатель должен принять свободу воли угнетаемых с мудростью в голове и миром в сердце, — полный достоинства сказал хозяин.

— Я извиняться, с вашего позволения не буду, мне не за что, — в тон ему ответила я.

— Ты лучше бы книжки читала, милочка, а то одну прочла и нос задрала, — отрезал хозяин.

Я усилием преодолела желание сделать гадость.

— Ценю порыв, ты не укусила меня и даже не показала язык, — отметил он, — Растешь над собой буквально на дрожжах. Но мы еще поборемся, я так понимаю?

— Правильно понимаете.

— О, славно! Ты страстная в этих схватках. Но учти, что я больше не стану тебя жалеть, после таких финтов и не просто отвечу укусом на укус, но и кусаться буду в полную силу.

Капитан хмурился.

— Не бойся, брат, я не откушу и не зажарю в масле ее хорошенький носик. Все оставлю тебе.

— Мне не нравится твой тон, — тихо сказал Капитан.

— Последний раз, эту фразу мне говорил гувернер, после чего его унесли на носилках. Я и в детстве был силен. Но я вижу, байки о моем несчастном детстве вас не интересуют, я оставлю вас. Я собственно зашел, только за одним, убедиться, что Аиша в порядке.

— Слишком много чести.

Максимус встал и высокомерно посмотрел на меня.

— Посмотрим. Недаром в морском корпусе меня звали Гладиатором. Мы Гладиаторы специально для того и придуманы, чтобы быть либо сожранными львом, либо льва побороть. Доброй ночи.

Он вышел.

— Я устала, — я упала на постель и закрыла глаза. Внутри вертелся штопор от горла до самых ног. Капитан коснулся меня, и штопор унялся, я почувствовала себя струной, издавшей первый свой звук, чуть фальшивый, неумелый. Но в руках хорошего исполнителя и дрянная струна может зазвучать ладно. Капитан лег рядом и обнял меня. Я тихо зарылась носом в его волосы и мгновенно уснула, пригревшись.