"Помни, что ты смертный" - читать интересную книгу автора (Грэнджер Энн)

Глава 3

Мередит хотела уехать, но Салли сказала:

— Пусть останется. При ней мне спокойнее.

Алан принял заявление благосклонно, учитывая обстоятельства. Коттедж покинули последние криминалисты с разнообразным мусором в пакетах, и теперь они вчетвером сидели в притихшем доме. Мередит приготовила чай, принесла чайник, чтобы сами себе наливали. Салли снова занервничала. Угрюмый Лайам, растянувшийся в обитом ситцем кресле, мрачно молчал.

— Не следует ли заняться раной на голове, миссис Касвелл? — спросил суперинтендент.

— Лайам осмотрел и заклеил, — заверила она, как уже заверяла подругу. — Мне крупно повезло.

Мередит удивленно подумала, что все забывают о медицинской квалификации Лайама — может быть, потому, что он уже много лет занимается исследовательской работой, имея дело не с людьми, а с пробирками.

Однако, вспомнив хаос на кухне, который увидела собственными глазами, когда наливала чайник, она подтвердила:

— Не просто повезло. Это настоящее чудо! Отправитель посылки совершил злодейство!

Лайам что-то буркнул и глубже ушел в кресло. Маркби адресовал ему вопросительный взгляд, но он не откликнулся.

— Вы готовы со мной побеседовать? — обратился Алан к Салли, слегка подчеркнув слово «вы».

— Да, но почти ничего не могу рассказать. Посылка пришла, вот и все.

— Как я понимаю, адресованная вам обоим.

Он снова посмотрел на Лайама, который снова его проигнорировал.

Салли кивнула, сморщилась и поспешно сказала:

— Там не было написано «мистеру» или «миссис». Указана только фамилия, адрес и содержимое — «видео» печатными буквами.

— Вы ждали доставки по почте видеокассеты?

— Нет. Лайам принял пакет за рождественский подарок.

— А почерк?

— Все написано от руки печатными буквами. Штемпель лондонский. По-моему, центральный. Я положила пакет на стол, собиралась открыть… — Голос дрогнул. — Чайник вскипел, я встала… — Она опустила глаза, еле слышно закончила: — Тут пакет взорвался. Остатки забрали.

Маркби обратился к Лайаму:

— А вы, доктор Касвелл, видели надпись на пакете?

Тот, вынужденный наконец принять участие в беседе, покачал головой и кратко ответил:

— Нет.

— И не имеете представления о вероятном отправителе?

— Нет! — яростно повторил он.

— Это защитники животных, — объявила его жена.

Лайам пронзил ее взглядом.

— Любой мог это сделать! А кто именно, установит полиция, верно?

Воцарилось неловкое молчание. Мередит, глядя на Алана, видела, что он оценивает Лайама и соображает, как справиться с несговорчивым собеседником.

— Как вам известно, мистер Касвелл, я из регионального управления уголовных расследований. Нас уведомили о происшествии в вашем доме по той причине, что, насколько я понимаю, в прошлом году группа активистов движения в защиту животных атаковала вашу лабораторию. Нас, естественно, беспокоит возможность новой кампании насилия со стороны представителей наиболее радикального крыла. Они могут прислать бомбы другим людям, работающим в одном направлении с вами. Мы всех предупредим об осторожности. Но поскольку вы первый, мы, естественно, хотим установить, случайно или по некоей причине начали с вас.

— Они ненормальные, — устало буркнул Лайам. — Ни в каких причинах не нуждаются.

Алан спросил с неотразимой любезностью:

— Ведь вы используете в экспериментах животных, не так ли?

Лайам не оценил его тона и рявкнул:

— Давно уже нет!

Алан продолжал спокойно, но настойчиво:

— Возможно, в последнее время в вашей работе возникло что-то новое, привлекшее внимание какой-нибудь группировки? Вы не приступили к новым проектам, которые кому-то могли не понравиться?

Лайам поколебался и пробормотал:

— Было несколько писем. Полный бред. Глупый розыгрыш.

— Бомба не розыгрыш, доктор Касвелл, — отрезал суперинтендент. — Что говорилось в письмах?

— Их писали те самые люди, — громко объявила Салли. — Те самые, что пытались забрать биглей из лаборатории в прошлом году!

Лайам глубоко вздохнул, поднялся, встал на коврике перед камином, заложил руки за спину.

— Ладно, расскажу. Предупреждаю, это не поможет. Я получил несколько анонимных писем. Можно сказать, пропитанных ядом.

— Сообщили в полицию?

— Разумеется, нет. Просто выбросил.

— Не огорчились, не насторожились? Не пожелали выяснить, кто их писал?

— Я же говорю! — повысил голос Лайам. — Принял за дурацкую выходку. Хорошо, шутка грязная, но это дело рук какого-то сумасшедшего. Я всерьез не воспринял.

Мередит понимала, что Алан с трудом выдерживает вежливый тон. Он бросил на Лайама безнадежный взгляд и обратился к Салли:

— Вы видели анонимные письма?

— Нет. Лайам только сегодня мне рассказал… после взрыва. Наверно, видела, когда они пришли. То есть нераспечатанными. Если так, значит, ничем не отличались от обыкновенной почты. Почти вся наша корреспонденция адресована Лайаму. Я только сегодня от него узнала, что это были гадкие, злобные письма. Он ни словом о них не обмолвился, чтоб меня не пугать. Только после нынешнего происшествия решил рассказать. Я говорю, надо было сразу же обратиться в полицию и мне сообщить, не таить про себя. А он их просто разорвал и выбросил.

Маркби снова переключился на Касвелла. Лайам внезапно отбросил профессорские манеры, приобретенные с той самой минуты, как он научился ходить, упал духом, насупился, стараясь не встречаться взглядом с суперинтендентом.

— Действительно, лучше бы вы обратились в полицию, доктор Касвелл. Можно было бы выследить отправителя и, возможно, предотвратить утренний инцидент. Как я понял, дело касается лабораторных животных?

— Слушайте, я сам с собой говорю или что? — разозлился Лайам. — Около года назад мы использовали нескольких биглей. Они абсолютно не пострадали! Проводилась программа контролируемого размножения, поэтому за ними ухаживали самым тщательным образом. Я уже пробовал втолковать, что животные с тех пор не используются. Что я могу поделать с сумасшедшими, которые уверены в обратном? Пускай факты сначала проверят.

Если присутствующие с некоторым сомнением выслушали сообщение о сладкой жизни биглей, то Лайам, кажется, этого не заметил.

Салли нахмурилась, сморщилась, потрогала пластырь на лбу:

— Им о нас вообще очень мало известно. Я хочу сказать, Лайам сегодня должен быть в Норвиче. Не поехал только потому, что получил в последнюю минуту сообщение об отсрочке дела. Наверняка знают только его фамилию в связи с прошлогодним налетом на лабораторию, но каким-то образом раздобыли домашний адрес — вот что меня пугает.

— Что за дела у вас в Норвиче, доктор Касвелл?

— Совместный проект, — объяснил Лайам. — После открытия Восточной Европы проводится много подобных программ. К нам идет постоянный поток аспирантов из бывшего Восточного блока. До перемен в Европе мешали бесконечные бюрократические препоны. К нам приезжали не те, кого мы считали лучшими, а те, кого тамошнее начальство решало послать. И наши посланцы постоянно нервничали в тех странах. Теперь производится прямой обмен. Очень удачно. Слушайте, это к делу ни малейшего отношения не имеет.

— Понятно. Как правило, доктор Касвелл, отправители оскорбительной корреспонденции указывают название своей организации. Жаждут публичной огласки. Не было ли каких-то намеков?

— Нет.

Лайам снова прибег к односложным ответам.

— Штемпели?

— Не помню. По-моему, лондонские.

— Что-нибудь необычное на конвертах?

— Нет. Я получаю кучу писем из Лондона.

— А что именно говорилось в анонимках?

Столкнувшись с необходимостью выкладывать подробности, Лайам заговорил с подлинным чувством, в отличие от обычного раздражения. Голос задрожал.

— В них содержались глупые инсинуации по поводу книги. Невежественные и хамские критические нападки! — Он буквально выплевывал слова.

— Какой книги? — допытывался Маркби.

Возможно сожалея, что выдал смертельную обиду, Лайам глухо пояснил:

— В настоящее время я привожу в порядок свои научные записи, готовлю к публикации. Полагаю, мой труд будет иметь большое значение, внесет вклад в мировую науку. Простите, если звучит хвастливо, но так оно и есть. — Бородатое лицо скривилось в ухмылке. — В деревне думают, будто я роман пишу!

Маркби сцепил пальцы и уткнулся в них подбородком.

— Многие знают о книге? Известно ли вам о каких-либо возражениях представителей научных кругов против вашей работы? Я слышал, академическое соперничество возбуждает сильные страсти.

— Если подозреваете, будто кто-то из коллег шлет мне из зависти идиотские письма и бомбы в посылках, забудьте! — выкрикнул Лайам, но, заметив страдальческое выражение на лице жены, заговорил спокойнее: — Послушайте, суперинтендент, я не хочу быть невежливым, но эта бомба — последняя капля. Что мне делать? Забаррикадироваться, законопатить каждую щелку? Не принимать почту, чтобы не взорвалась? Совсем спрятаться, сменить имя и фамилию? Разумеется, нет. Это просто смешно. Остается игнорировать. Вот все, на что я способен.

— К несчастью, доктор Касвелл, бомбу в посылке не проигнорируешь.

— Это ненормальные! — крикнул Лайам. — Я не стану поощрять их деяния, уделяя им серьезное внимание!

Заявление было встречено молчанием. Через некоторое время Маркби сказал:

— А я, как офицер полиции, обязан уделить серьезное внимание. Поймите, хотя большинство подобных посылок рассчитано только на устрашение получателя, в определенных обстоятельствах, безусловно, может произойти убийство.

Салли Касвелл охнула и шепнула:

— Какой ужас…

Мередит обхватила ее за плечи, скорчила гримасу Алану.

Он взглянул ей в глаза.

— Извините, что я испугал миссис Касвелл, но вы, доктор… — он снова перевел взгляд на Лайама, — не должны проявлять легкомыслие.

Лайам покраснел.

— Я и не проявляю. Просто ничего не могу поделать. А вы? — Он бросил на собеседника пламенный взгляд.

— Постараемся. — Маркби оглядел комнату. — Как считаете, что еще может служить причиной, кроме вашей научно-исследовательской деятельности? У вас есть враги? Были когда-нибудь, даже в далеком прошлом?

— Местные жители не сильно нас любят, — с грустью призналась Салли. — Не знаю почему. Не скажу, что мы здесь особенно счастливы. Очень жалко. Мне нравится этот коттедж.

— Необходимо время, чтобы вас приняли в маленькое сообщество, — сочувственно заметил Маркби. — Надо осторожно налаживать связи. Постепенно завяжутся.

— Только не со стариком Бодикотом, — вставил Лайам. — Он живет в соседнем доме. — Палец ткнул в окно. — Мстительный старый хрен! Пускает своих коз в наш сад.

— Не специально, Лайам! — возразила жена. — Они проедают живую изгородь.

— Разве нельзя держать их на длинных веревках? Или поставить проволочную ограду? Он просто не чешется. Я предупредил, и серьезно, что в следующий раз обращусь к своему адвокату.

Тем временем настал зимний вечер. В полутьме при свете электрического камина в комнате стало жарко и душно. У Мередит начинала болеть голова, накатывала слишком знакомая гриппозная слабость. Она откинулась на спинку кресла, стараясь побороть недомогание, сурово напомнив себе, что не время расклеиваться. Перехватила брошенный на нее взгляд Алана, заставила себя выпрямиться и принять бравый вид. Едва ли удалось его провести.

Салли встала, зажгла люстру, все сощурились в неожиданном желтом свете. Мередит была рада отвлечься, но тут возникло новое осложнение.

Сначала со стороны кухни послышались шаги, потом стук, будто что-то упало.

Салли вытаращила глаза.

— Я думала, полиция уехала… Наверно, задняя дверь открыта.

Маркби встал, направился к двери, но не успел дойти, как она распахнулась.

— Только черта помянешь, он тут как тут, — буркнул Лайам и резко выпрямился, схватившись за ручки кресла. — Можете поверить? Бодикот! Просто взял и зашел! Как к себе домой.

Мередит не удивилась, что старик вошел в незапертую дверь соседского дома. Старый деревенский обычай.

И на черта он вовсе не походил, хотя было в нем что-то рептильное. Маленькая голова на длинной, тонкой, сморщенной шее, как у черепахи, движется из стороны в сторону, поворачиваясь то к одному присутствующему, то к другому. Руки висят по бокам, костлявые запястья и узловатые пальцы высовываются из слишком коротких рукавов.

— Я в заднюю дверь зашел, — проскрипел он.

— Надо было постучать, мистер Бодикот, — напомнила Салли. — Вы нас… меня… испугали.

— Я звал, — воинственно объявил старик, — никто не ответил. Услыхал голоса и зашел.

— Что вам нужно? — недовольно проворчал Лайам. — Мы заняты.

— Зашел посмотреть, что стряслось. Заглядывал парень из полиции, задавал кучу глупых вопросов. Я думал, он вернется. А они нагрузили фургон и недавно уехали. Я остался сидеть, не понимал, в чем дело. Думал, вы знаете.

Объяснение прозвучало довольно разумно.

— Простите за беспокойство, — проговорила Салли.

Бодикот принял извинение без особой признательности.

— В жизни такого грохота не слыхал, а потом целый день беготня. Утром от грома безделушки задребезжали на каминной полке! Слышу, стекло бьется. Машины, полиция, всякий народ туда-сюда бегает. Полицейский пришел ко мне в дом и потребовал рождественский подарок Морин! Не сказал зачем. Хочу знать, обратно отдадут или нет. — Он сердито оглянулся на Маркби. — Всегда было тихо в деревне до их появления. — Черепашья голова вызывающе повернулась к Лайаму. — Насчет угроз законом, мистер, доктор или кто вы там такой, то я сам его на вас напущу. Устроить такую суматоху!

— Мистер Бодикот, — выступил Алан в роли миротворца, — я суперинтендент Маркби. Позволите перед отъездом из Касл-Дарси зайти к вам на пару слов? Скажем, минут через двадцать. Тогда и объясню, что случилось.

Бодикот поднял венозную руку, ткнул в Лайама трясущимся пальцем:

— Коп? Тогда арестуйте его! Вот этого! Он в моего козла камнем бросил. Ценное животное! Надо бы заявить на него в Королевское общество защиты животных. Так и сделаю, если он еще будет кидать в моих коз кирпичи!

Лайам побагровел от ярости. Мередит ожидала взрыва. Но прежде чем он разразился, вмешалась Салли.

Она метнулась вперед и с несвойственным ей гневом затрясла кулаком перед носом ошеломленного Бодикота:

— Ах вы, гадкий и злобный старик! Муж утверждает, что вы нарочно посылаете своих вонючих коз к изгороди, и я теперь ему верю! Специально нам жизнь отравляете. Выжить хотите! Мы вам ничего плохого не сделали. Старались держаться дружелюбно, по-соседски. Да-да, по-соседски! А вы с первого дня злились. Мало того, нападали на нас! Наверняка имеете отношение к гнусным письмам! Старый мерзкий злодей, я желаю вам смерти!..

И она разрыдалась.