"Помни, что ты смертный" - читать интересную книгу автора (Грэнджер Энн)

Глава 17

Маркби вышел из дома Мередит и остановился в судорожно мигавшем свете фонаря. Чернильно-синие сумерки быстро сгущались в темноту зимнего вечера. Хотя всего только — он взглянул на часы — двадцать минут пятого.

Сначала он зашел в бамфордский полицейский участок. Винтер приветствовал его с некоторым смущением.

— Подумать только, два оболтуса осмотрели коттедж, увидели книги и даже не позаботились доложить! Думали, старик слегка свихнулся… — проворчал он.

— Никто в этом не сомневался, — заметил суперинтендент.

Винтер продолжил:

— Насчет его смерти. Я снова прочесал частым гребешком все свидетельства, представленные нами коронеру, заключение патологоанатома и так далее. Никаких намеков на подозрительные обстоятельства. — Он сделал паузу. — Если это симуляция несчастного случая, то чертовски хорошая.

— Правда. Я пришел не из-за Бодикота. Пришел просить об одолжении. Этот нож… — Маркби предъявил нож в бумажном пакете, — служит важным вещественным доказательством в деле о нападении на миссис Касвелл. Я хотел бы немедленно отправить его криминалистам. Пока я не возвращаюсь к себе в управление. Должен… еще один визит нанести. Сможете позаботиться?

Винтер просиял, радуясь возможности вновь завоевать утраченное было доверие.

— Немедленно отправлю с машиной. Еще что-нибудь отослать?

— Мои примечания. — Маркби протянул вырванные из блокнота странички.


Оставив нож в надежных руках, Алан выехал из города. На перекрестке, где надо свернуть влево, чтоб попасть в Оксфорд, нерешительно помедлил. Машин позади нет. Посидел минуту, раздумывая, пока его не ослепила желтая вспышка в зеркале заднего обзора. Приближавшиеся фары вынуждали принять решение. Он повернул к Оксфорду.


Маркби направился к лабораториям и успел как раз вовремя. На проходной суровая регистраторша собирала вещи перед уходом, закончив рабочий день. Она не обрадовалась при виде него.

— Доктор Касвелл уехал.

Тон намекал, что Лайам, подвергаясь невыносимым преследованиям, ищет убежища в другом месте. Может быть, даже в эмиграции.

— Знаю. Собственно, я хочу повидаться с аспиранткой мисс Мюллер, если это возможно и если она еще не ушла.

— Нет.

— Не ушла?

— Нет, вы с ней повидаться не сможете. — Регистраторша сгребла кучу бумаг со стола, сунула в сейф, с излишней силой захлопнула дверцу и повернула ключ. — Мисс Мюллер сегодня не приходила.

— А… Почему?

Женщина явно вознамерилась дать настоящий отпор.

— По-моему, неважно себя чувствует. С утра звонила. Бедная девочка страдает головой.

— В каком смысле? — уточнил Маркби.

— Уверяю вас, суперинтендент, мигрень — это совсем не смешно. — Она ощетинилась и прожгла его взглядом.

— Уверяю вас, я не смеюсь. Знаю, мигрень угнетает, изматывает. Можно узнать ее домашний адрес?

Регистраторша была шокирована до глубины души.

— Разумеется, нет! Я никогда не дам адрес одинокой женщины… мужчине!

Маркби улыбнулся.

— Весьма похвально. Только я полицейский, это несколько другое дело. Хочу повидать мисс Мюллер в связи с расследованием.

Но дама, по всей видимости, была из тех, кто готов умереть на посту.

— Сейчас нельзя. У нее мигрень. Я вам только что сказала. Вы же не станете терзать бедную девочку, когда она больная лежит в постели?

— Послушайте, миссис… — Маркби сверился с табличкой на столе, — миссис Уоррал, это мне решать. Я прошу только адрес. Поторопитесь, пожалуйста.

Миссис Уоррал прикрыла отступление последним ударом.

— Мне это не нравится. Доложу утром доктору Касвеллу. — Подождав, не поколебала ли противника последняя угроза, она тяжко вздохнула, выдвинула ящик картотеки, вытащила папку, быстро пролистала, нашла искомое, нацарапала адрес в блокноте. — Вот. — Вырвала листок широким трагическим жестом и протянула. — Если вы, несмотря на мои возражения, все же намерены навестить ее, то не поздно ли? Даже для полицейского? — В вопросе отчетливо слышался грязный намек. Он причислен к разряду мужчин, охотящихся за молоденькими.

— Полицейский, — объявил Маркби, — никогда не знает, закончился ли его рабочий день в пять часов.

Миссис Уоррал невольно глянула на часы, вспыхнула и сухо сказала:

— Отрадно слышать, что наша полиция всегда на посту.

— У полиции, — ответил он, — много голов, как у Цербера, и одна из них никогда не дремлет. Кстати, вы ведь не собираетесь звонить мисс Мюллер с предупреждением о моем визите? Мне бы не хотелось. Между прочим, это официальное пожелание.

Брошенный на него взгляд описанию словами не поддавался.


Дом представлял собой одну из многочисленных в Оксфорде викторианских краснокирпичных вилл. Слишком большой для современной семьи, как и многие прочие, он был переоборудован под квартиры. Стоя под фонарем, Маркби сверил адрес, поднял глаза на фронтон с эркерами. Машину он оставил за углом, чтобы не объявлять зримо о своем приезде. В любом случае перед домом не припаркуешься. Вдоль бровок тротуаров плотно стоят другие машины, включая почтенный лимонно-зеленый микроавтобус. Фасадные окна освещены, нижние не занавешены, за ними виден молодой человек, лежащий на диване в наушниках, с закрытыми глазами, прищелкивающий пальцами.

Маркби нажал кнопку напротив карточки «Мюллер».

Ответа какое-то время не было, потом у него над головой открылось окно. Он отступил назад, взглянул вверх.

В окне возникла рыжеватая грива. Марита Мюллер подозрительно смотрела на него сверху вниз.

— Добрый вечер, мисс Мюллер! — крикнул он.

— Полиция, — констатировала она с полным презрением. — Это вы были в лаборатории. Что нужно?

— Пять минут. Просто поговорить. Можно войти?

— Я в ванной.

— Нет, — логично заявил Маркби. — Вы в окне.

— Свинья! — бросила она и захлопнула раму.

Вскоре к двери прошлепали шаги, створка на дюйм приоткрылась. Из щели раздался голос:

— Здесь можно поговорить.

— Отлично, — согласился он как можно громче. — Речь пойдет о докторе Лайаме Касвелле.

Дверь распахнулась настежь, на пороге стояла Марита в изумрудно-зеленом кимоно под цвет глаз. Возможно, и старый желтовато-зеленый фургончик принадлежал ей.

— Входите, — неприветливо разрешила она. — Только на пять минут. Сами сказали. Я уходить собираюсь.

Маркби проследовал за ней по лестнице на второй этаж. По пути отметил, что те, кто разбил дом на квартиры, щедро использовали линолеум грязноватых оттенков и коричневую краску.

Квартира Мариты резко контрастировала с тусклым подъездом, переливаясь красками. Мебель в основном старая, но диваны и кресла задрапированы яркими набивными индийскими тканями, деревянные детали, столы и шкафы выкрашены в белый цвет. Кругом разбросаны алые, зеленые, оранжевые подушки. На одной стене абстрактная фреска в таких же цветах. Газовый камин извергал голубоватое пламя. От общего эффекта больно глазам. Маркби заморгал и сощурился.

— Что хотите сказать о докторе Касвелле?

Он перевел взгляд на воинственную фигуру, стоявшую посреди красочной комнаты скрестив руки, напоминая экзотическую птицу в тропическом саду.

— Миссис Уоррал, секретарь в офисе, упомянула, что вы звонили и жаловались на мигрень. А сейчас уходить собираетесь?

— Мне уже лучше. Так всегда с мигренью. Приходит и уходит.

Девушка пожала плечами. Широкие рукава кимоно соскользнули, обнажив повязку чуть ниже плеча.

— И руку поранили! Боже, как не повезло, — посочувствовал Маркби.

— Вы хотели поговорить о Лайаме.

— Просто о Лайаме? Не о докторе Касвелле? Впрочем, в конце концов, вместе работая, вы должны хорошо его знать. Ему тоже не везет в последнее время. С его женой Салли сегодня случилась очередная серьезная неприятность, но вы будете рады услышать, что все обошлось. Она у подруги.

Марита передернулась.

— Ну и что? Они у друзей. Меня это абсолютно не интересует. С какой стати?

— Не они. Одна миссис Касвелл. Доктор Касвелл остается в Касл-Дарси. Что у вас с рукой?

— Не ваше дело, — прошипела Марита. — Поранила в лаборатории.

— Правда? Мне кажется, трудно пораниться в таком месте. Ладонь, палец, да. Но плечо…

Зеленые глаза сверкнули.

— Что вам нужно? Просили пять минут, и две уже прошли. Осталось три.

Маркби без приглашения сел на крашеный белый стул, игнорируя нараставшее нетерпение хозяйки.

— Как я понял, вы аспирантка, приехали по официальной программе обмена. В каком университете учились?

Девушка крепко стиснула губы и выдавила:

— В Йенском.

— Ах вот как! В бывшей ГДР?

Она бросила на него умоляющий взгляд.

— Знаете, времена изменились. Германия теперь одна.

— Значит, Йена не ваш родной город?

Марита переступила с ноги на ногу и вцепилась в рукав кимоно.

— У меня нет так называемого родного города.

Маркби послал ей улыбку.

— Прискорбно не иметь настоящих корней. Ваши родители оба немцы? Эта комната… — он широко развел рукой, — напоминает о жарком климате, ярких красках, латиноамериканских ритмах…

Марита подумала, прежде чем ответить.

— Моя мать с Кубы… певица. Училась в ГДР. Познакомилась с моим отцом и вышла за него.

— Да? И больше не вернулась на родину?

— Вернулась. Мы все переехали, когда я была еще маленькая. Отец агрохимик, работал на Кубе до смерти моей матери, потом привез меня обратно в Европу.

— Сколько вам тогда было?

— Семь. — Она все сильнее беспокоилась. — Моя жизнь вам не интересна.

— Напротив. Хотелось бы знать, известно ли вам, что жена доктора Касвелла очень богатая женщина?

Марита заморгала, сбитая с толку внезапной сменой темы, а потом нахмурилась. Суперинтендент услужливо повторил вопрос.

— Я поняла! — бросила она. — Только это меня не касается. Догадываюсь, что ей повезло с деньгами.

— Кое-кто скажет, что повезло доктору Касвеллу. Необеспеченный молодой врач женился на богатой девушке. Через несколько лет, когда большая часть ее состояния была, вероятно, потрачена, она очень кстати получила наследство от старой тетки.

Зеленые глаза сощурились.

— Для меня это значения не имеет. Зачем вы рассказываете?

— По-моему, для вас это имеет большое значение.

Она пристально на него посмотрела и вдруг безмятежно улыбнулась.

— Знаю, что имеете в виду. Ошибаетесь. Я уважаю доктора Касвелла. Он широко известен в своей области. И он мне очень нравится. Думаю, я ему тоже. По-моему, это не преступление, даже в Англии. Хотя я не глупая романтическая девчонка. Не жду, что он бросит ради меня жену.

— Действительно, вы умная и, как мне кажется, расчетливая девушка. Должно быть, каждый, кто перенесся из бывшей Восточной Германии в современное западное общество потребления, переживает культурный шок. Вроде Али-Бабы, очутившегося в пещере с сокровищами. Знаете эту старую сказку?

— Знаю, — насмешливо и презрительно подтвердила Марита. — Это для детей.

— Не только. Старые сказки рассказывают о человеческой натуре. Али-Баба увидел вокруг себя богатства и решил, что вправе поживиться, не задумываясь о том, что они в любом случае нажиты нечестным путем. На его пути встали преграды. В данном случае сорок преград. Помните, чем кончилось дело? Моргана убивала всякого вора, обливая кипящим маслом. В детстве меня удивляло, что никто не пытался вернуть награбленное настоящим владельцам. Разве Али-Баба не такой же вор? Теперь я понял, в чем дело. Человеческая совесть очень легко приспосабливается к обстоятельствам.

Пока он говорил, в ее взгляде чередовались злость, подозрительность, неприязнь, осторожность. Потом глаза стали холодными, невероятно зеленая радужка засверкала, как недавняя утренняя изморозь.

Она подтянула рукав кимоно, закрыв бинт на плече.

— Я достаточно знаю об Англии и о ваших законах. Поэтому не обязана терпеть полисмена в своей квартире, разговаривать с ним и выслушивать сказки «Тысячи и одной ночи». Пять минут истекли. До свидания.

Он ушел, пока не поздно.


Вернувшись к машине за углом, посидел, погрузившись в раздумья. Очнулся от треска старого мотора. Лимонно-зеленый микроавтобус пронесся у него перед носом, свернул налево и умчался, жужжа, как обезумевший майский жук.

Маркби потянулся к радиотелефону, молясь, чтобы Пирс был на месте. Так и вышло.

— Дэйв? Кажется, я вспугнул зайца. Девушка по имени Марита только что унеслась, как летучая мышь из адского пекла. Думаю, направляется в Касл-Дарси. Я ее любезно уведомил, что Лайам один дома. Еду следом. Свяжитесь с Прескоттом, если он еще там, и встречайте меня на окраине.

По дороге на Касл-Дарси редко ездят в вечернее время. Фары машины разрезали тьму, высветив указатель с названием деревни. Через секунду другие фары вспыхнули и погасли. На противоположной стороне под деревьями стоял автомобиль. Маркби свернул к нему и вышел. Из автомобиля вылезли Пирс и Прескотт с фонариком.

— Девушка только что прибыла, — доложил Пирс. — Мы сюда к вам едва успели. Подъехала в малолитражке, вошла в коттедж. Через переднюю дверь. Видно, Касвелл ей ключ дал. Глуповато с его стороны. Я думал, у ученого хватит здравого смысла.

— Это разные вещи, Дэйв.

Освещая путь фонариком Прескотта, трое полицейских зашагали по темной проселочной дороге к коттеджам. Дом Бодикота пустовал в темноте, а нижние окна коттеджа Касвеллов светились. Микроавтобус стоял за домом у ворот в поле.

— Ну, пора потревожить влюбленных голубков. Я зайду спереди, а вы присматривайте за задней дверью. Она оттуда может выскочить.

Маркби прошел по дорожке, стукнул в дверь. Оконная штора дрогнула. Через минуту-другую послышались приглушенные голоса. Потом раздался голос Касвелла:

— Кто там?

— Суперинтендент Маркби! — «Как будто не знаешь», — подумал он. — Надо поговорить, доктор Касвелл.

— Минуточку!

За дверью раздались шаги, шорох. Лайам выглянул в чуть приоткрытую створку.

— Ах, это вы… Ну, входите.

Он отступил, позволив Маркби пройти. В ту же секунду за коттеджем завизжала женщина.

— Что за…

Лайам шагнул вперед.

Из-за угла вывернули Пирс с Прескоттом. Они тащили брыкавшуюся Мариту.

— Выскочила оттуда, сэр, как вы и говорили.

— Ах, мисс Мюллер, — искренне обрадовался Маркби. — Присоединяйтесь.

Слов он не разобрал, но был уверен, что это проклятия.

Странная образовалась компания. Лайам и Марита напряженно застыли на диване бок о бок, стараясь не соприкасаться друг с другом. Маркби вольготно развалился в кресле, Пирс копался в своем блокноте, Прескотт грозно маячил у двери.

— Это насильственное вторжение в мой дом, — заявил Лайам. — Требую объяснений! У вас наверняка нет ордера!

— Его не требуется, доктор Касвелл. Вы сами меня пригласили.

— И могу снова вышвырнуть. Несмотря на громилу, загородившего дверь.

Прескотт слегка обиделся.

— Безусловно, вы можете нас попросить удалиться и вернуться с ордером, только я бы не советовал. Лучше все сейчас же прояснить, вам не кажется?

— Фашистские свиньи! — выкрикнула девушка, растирая плечо. — Мне больно. Я буду жаловаться!

— Простите, дорогая, — любезно извинился Прескотт. — Не знали, что вы ранены.

Она насупилась.

— Сидите тихо, Марита, предоставьте дело мне, — распорядился Лайам. — Ладно, суперинтендент, в данном случае я с вами согласен. Лучше сразу прояснить. Как я понял, вы явились к мисс Мюллер и сильно ее напугали. Она из бывшей Германской Демократической Республики. Для нее визит полицейского гораздо страшнее, чем вы думаете. Старая память живуча. Девушка в нашей стране одна, не знает, где просить совета. Поэтому обратилась ко мне, ее руководителю. По-моему, вполне понятно в данных обстоятельствах.

— Дверь своим ключом открыла, — вставил Пирс.

— А… — Лайам замолчал, закусив губу. — Недавно я давал ей ключ, чтобы она привезла мне кое-какие бумаги, когда сам был занят. Совсем забыл, что она его не вернула. — Он оглянулся на девушку. — Так дело было, Марита?

— Так, — деревянно кивнула она.

— Очень жаль, что не вспомнили, когда я специально спрашивал, кто имеет доступ в ваш коттедж, — сказал Маркби. — Когда просил ключ, чтобы осмотреться на месте, вы меня направили к Остину Бейли. Почему не подумали про ключ Мариты?

— Я вам объясняю, как было, — фыркнул Лайам. — Разумеется, коп обязательно постарается вывернуть все наизнанку. Но как было, так было.

— Если мы собираемся рассказывать сказки, — проговорил Маркби, — то и я расскажу. Мисс Мюллер знает, что я увлекаюсь старыми сказками. Полезно послушать.

— Сомневаюсь, — буркнул Лайам.

Марита принялась массировать висок круговыми движениями.

— Наверняка история такая же идиотская, как он сам.

Маркби весело улыбнулся.

— Давайте все-таки послушаем, к чему она нас приведет. Симпатичный успешный ученый и красавица студентка закрутили роман. Это не криминал, и поэтому спорить не будем. Хотя я далеко не уверен, что ученый с самого начала понял, какая это страшная личность.

Он взглянул в яростные зеленые глаза, полные отвращения.

— Ученый добился известности, но в финансовом смысле труды его слабо вознаграждаются. Он зависит от денег, полученных после женитьбы на девушке, которая унаследовала от отца значительное состояние. Со временем почти все средства потрачены, к тому же он устал от жены и начинает подумывать, что теперь можно было бы бросить ее и полностью предаться новой любви. И тут жена получает другое наследство. Отпадает вопрос об уходе, отказе от денег и комфортабельной жизни, которую они обеспечивают. Новую любовь тоже не устраивает рай в шалаше. Она видит нечто большее. И они вместе составляют план. Хитроумный план ликвидации жены, после чего он останется обладателем ее капитала. Как я понимаю, у миссис Касвелл родственников больше нет? Вы с ней оформили завещания в пользу друг друга?

Лайам вымолвил дрожащим голосом:

— Это выходит за всякие пределы!..

— Согласен. Дальше будет хуже. У них возникает идея. Год назад экстремисты движения в защиту животных разгромили лабораторию. Почему не использовать данное обстоятельство для прикрытия покушения на жену? Больше того, любовница объявляет, что может изготовить взрывчатый пакет. Не знаю, мисс Мюллер, работал ли ваш отец на Кубе над агрохимическими проектами, но интересуюсь, не занимался ли он военными разработками…

Маркби чуть помолчал и продолжил:

— Пакет был отправлен с расчетом, что его доставят во время поездки ученого в Норвич. Поездка неожиданно отменилась по не зависящим от него обстоятельствам, и в тот момент он находился дома. Однако сумел устроить, чтобы посылку вскрыла жена. Кстати, адресат был обозначен просто как «Касвелл», на случай, если почтальонша обратит внимание. Но жена не погибла. Ученый сообразил, что сделал глупость, поставил себя в опасное положение и очутился в руках очень опасной партнерши.

Маркби кивнул на Мариту.

— Как говорится, дернул тигра за хвост и уже не мог вырваться. Изначальный план провалился. Тем не менее они не сдавались — по крайней мере, девушка, тогда как ученый, выпустив из бутылки джинна, практически ничего не мог сделать.

Суперинтендент прокашлялся.

— Кто-то из них какое-то время для пробы что-то подмешивал в травяные чаи, которые пила жена. До поры до времени та просто неважно себя чувствовала. Летом сообщники начали собирать цветы, листья, семена, что свидетельствует о заранее обдуманном намерении.

Он опять сделал паузу.

— Смерть старика соседа открыла новую возможность. Возник шанс реально отравить жену подаренными им травами. В конце концов, он мертв, опровергнуть обвинение не сможет. Раньше или позже жена выпьет чаю, и если повезет, с ней в наркотическом опьянении произойдет несчастный случай, скажем автомобильная авария. Замысел опять не удался — подруга немедленно отвезла ее в медицинский центр. Заговорщики начали отчаиваться. Возможно, ученый уже боялся действовать, а любовница оказалась покрепче и была готова на риск. Он ей сообщил, что жена вернулась из больницы и находится дома одна. Она поняла, что такое стечение обстоятельств может не повториться. Вооружилась ножом и отправилась в Касл-Дарси.

Маркби пристально взглянул на Мариту.

— Добравшись, она сообразила: надо что-то придумать на случай, если ее увидят. Ей сопутствовала удача. На окраине деревни она столкнулась с демонстрацией, направлявшейся к птицефабрике. Многие участники не были деревенскими жителями, и девушка без всяких опасений смешалась с толпой. Держась сбоку, она заметила за живой изгородью причудливое чучело курицы, шмыгнула в кусты и убежала с костюмом. Возможно, хотела открыть дверь коттеджа своим ключом, но этого не понадобилось: жена вышла из дома и проследовала в дальнюю, уединенную часть сада. Лучше не придумаешь, и переодетая любовница напала на нее.

Он покачал головой.

— Однако нападение не удалось: жена вырвалась, завладела ножом. Предусмотрительно надев перчатки, мисс Мюллер наверняка думает, что не оставила отпечатков. Но миссис Касвелл запомнила, что ударила ее ножом, только не знает, серьезно ли задела. Если где-то на теле обнаружится ножевая рана…

Пальцы Мариты рванулись к повязке и замерли.

— Вполне возможно, на лезвии осталась кровь. Возможно, ее будет достаточно для анализа ДНК, который позволит идентифицировать личность.

В комнате стояла тишина. Лицо Лайама ровно ничего не выражало. Марита неуверенно пропищала:

— Не верю.

— Я только что отправил нож на криминалистическую экспертизу. Вас мы попросим сдать кровь на анализ.

— Я откажусь.

— Почему?

Прежде чем Марита успела ответить, вмешался Лайам:

— Молчите. Вы не обязаны отвечать на вопросы без адвоката. — И добавил для суперинтендента: — Мисс Мюллер — студентка, приехавшая по обмену. Я за нее отвечаю и не позволю расспрашивать просто так, когда ее слова могут быть неправильно истолкованы. Все это сплошные фантастические домыслы. Вы пытаетесь с помощью мисс Мюллер придать им некое правдоподобие.

— Хорошо, — кивнул Маркби. — Давайте вернемся к мужу. После покушения подтвердились его худшие опасения. Жена бежала к подруге и отказывается возвращаться домой. Вероятно, подаст на развод. Непонятно, много ли ей известно о его многолетних любовных интрижках. Любой компетентный частный сыщик мог снабдить ее информацией. Кроме того, он в принципе безобразно с ней обращался, чему есть масса свидетелей. Мало надежды остаться после развода с чем-то, кроме пары чемоданов. Он перевернет небо и землю, чтобы вернуть ее, иначе деньги уплывут из рук навсегда. А ведь главное — деньги, не так ли? В случае необходимости ученый охотно утопит любовницу. В мире полно хорошеньких девушек, но мало кто приносит с собой капитал.

Поведение Мариты изменилось. Злоба погасла в зеленых глазах и сменилась глубоким раздумьем. Она откинула голову на спинку дивана, но спокойная, расслабленная поза не обманула суперинтендента.

— Каждое… слово… полный… бред, — с расстановкой объявил Лайам, тяжело дыша. — Безусловно, нам с женой угрожают террористы. Я получал анонимные письма!

— По вашим словам. Но вы не заявили о письмах в полицию, и ваша жена их не видела. До взрыва вы о них даже не упоминали.

— После этого пришли другие: безумное письмо Ивонны Гудхазбенд и еще одно, с наклеенными вырезками из газеты, вы сами видели.

— По-моему, вырезки вы наклеили самостоятельно и передали письмо Марите для отправки из Лондона.

Лайам медленно поднялся, захваченный эмоциями, почти утратив дар речи.

— Вы не докажете ни единого слова из своей абсурдной сказки. Определенно не докажете, будто я играл в ней какую-то роль. — Он схватился за голову. — Ладно, знаю, сделал глупость. Признаюсь, флиртовал с Маритой, возможно, она не так поняла. Однако ни с кем никогда не сговаривался навредить жене. В жизни не сделал бы ничего подобного. Я люблю ее, суперинтендент. Понимаю, ваша подруга уговорила ее расстаться со мной на какое-то время, но уверяю вас, я не оставлю камня на камне, пока не верну Салли!

Марита на него посмотрела.

— Что касается мисс Мюллер, — заторопился Лайам, — я ее мало знаю. Возможно, как вы говорите, она вбила себе в голову мысль об убийстве моей жены, веря, что после смерти Салли я вступлю с ней в некие постоянные отношения. Уверяю вас, у меня никогда не было таких намерений, и я не предлагал…

— Ах, ублюдок!

Марита схватила со столика у дивана бронзовую статуэтку и кинулась на него.

Полицейские только втроем оттащили ее. К тому времени она успела нанести Лайаму значительный, хоть и поверхностный ущерб, расцарапав лицо и разбив бровь бронзовой лошадью.

— Думаю, — пропыхтел Маркби, обращаясь к Пирсу, — вам лучше забрать с собой юную леди, инспектор.

Пирс и Прескотт уволокли лихорадочно сопротивлявшуюся Мариту.

Лайам, занимавшийся ранами в ванной, вернулся, зажав лоб салфеткой. Тонкая струйка крови скользнула вдоль носа и юркнула в бороду.

— Ненормальная девка. — Он был искренне шокирован. — Душевнобольная. Видели, как она на меня налетела? Какие еще нужны доказательства? — Он взглянул на Маркби из-под салфетки.

— Доказательства чего? — переспросил суперинтендент.

Лайам заморгал.

— Ваших утверждений, что она пыталась убить Салли! Вы ведь правду о ноже сказали? На нем могут найти кровь Мариты?

— Исследование покажет. Надеюсь.

Лайам пробежал языком по губам, всем своим видом олицетворяя страх.

— Господи помилуй, я и не знал, что она задумала… Все приписывал защитникам животных! Они присылали письма с угрозами. Знаю, я не сообщал, но и вы не докажете, будто их не было! Вы просто сумасшедший, если считаете, будто я сам изготовил то, которое вам передал! Нет, черт побери! Оно пришло по почте с обещанием меня «достать». Грязные угрозы грязного подонка!

В его голосе звучал неподдельный страх.

Этого было достаточно, чтоб разжечь искру сомнения.

— Я получу доказательства, — посулил Маркби. — По крайней мере, полагаю, вы поняли, чего хочет Марита, когда пришел пакет с взрывчаткой. И согласились с ее планами. Хотя, могу все свои деньги поставить, вы с самого начала знали и соглашались.

Страх на лице Лайама растаял. Он ткнул в Маркби пальцем:

— Вы… такой же сумасшедший, как эта самая Мюллер! Я сейчас же звоню в Лондон своему адвокату Джеральду Плаурайту. Ждите здесь. Телефон у меня в кабинете.

Он выскочил из комнаты. Маркби, выйдя в коридор, слушал взволнованные переговоры Лайама. Со временем тот вернулся, все еще прижимая ко лбу окровавленную салфетку, но держал себя в руках.

— Джеральд советует ничего не говорить до его приезда. Он будет только завтра. Хочет сейчас вам сказать пару слов.

Алан прошел мимо него к телефону.

— Суперинтендент Маркби.

— Джеральд Плаурайт, — прозвучал в ответ энергичный голос. — Клиент мне все коротко пересказал. Я посоветовал доктору Касвеллу без меня ничего больше полиции не говорить. К сожалению, я сумею подъехать не раньше завтрашнего утра. Если намереваетесь отправить тем временем доктора Касвелла в камеру, то я категорически возражаю. Вы не имеете права допрашивать его до моего прибытия и, безусловно, не можете утверждать, что он скроется. Это видный ученый с мировой известностью, а не мелкий уголовник. Он меня заверил в полной своей невиновности, а также стремлении сохранить доброе имя и, разумеется, восстановить супружеское согласие.

— Мы задержали его любовницу, — сообщил Маркби. — Думаю, она разговорится.

Плаурайт презрительно фыркнул.

— Ба! Бросьте, суперинтендент! Фантазии истеричной девицы? — Он помолчал и веско добавил: — Иностранки, не так ли? Вряд ли это дает основание для содержания в заключении доктора Касвелла.

Маркби старался сохранять спокойствие.

— Поймите, мистер Плаурайт, речь идет о серьезном преступлении: о покушении на убийство.

Плаурайт бросился в атаку, по крайней мере в словесную.

— Это серьезно, согласен! Доктор Касвелл потрясен — потрясен, суперинтендент, — открытием, что упомянутая девица пыталась убить его жену. Больше того, как я понял, она и на него напала? В присутствии полиции! Очевидная невменяемость! У вас есть другие свидетельства против моего клиента, кроме ее бредовых заявлений? — В масленом тоне адвоката зазвучало железо. — Надеюсь, мне не придется просить судебного приказа о защите неприкосновенности личности?

— В данный момент прямых свидетельств не имеется, — признал Маркби.

— Тогда предлагаю встретиться со мной и моим клиентом завтра утром в вашем кабинете, скажем, в одиннадцать.

Маркби положил трубку. Лайам ждал в коридоре. Он уже снял с раны салфетку и теперь разглядывал себя в зеркале.

— Шрам останется. Она ненормальная. Ее должен освидетельствовать психиатр.

— Встречаемся завтра с вами и вашим адвокатом в моем кабинете в одиннадцать.

— Хорошо. Джеральд во всем разберется, увидите. Доброй ночи, суперинтендент.

Маркби шел по дорожке, не в первый раз думая, что те, кто может позволить себе дорогих адвокатов, получают прекрасный шанс для манипуляций в свою пользу.

— Но они не обведут меня вокруг пальца, — пробормотал он.