"Азартная игра" - читать интересную книгу автора (Ховард Линда)Глава 6Помня предупреждение Ченса, Санни не стала уходить слишком далеко. По правде говоря, вокруг особенно и не на что было смотреть. Повсюду, куда хватало глаз, тянулись лишь песок, камни, чахлые кусты и уходящие высоко вверх отвесные стены каньона. В уединении пустыни скрывалась своя особая дикая красота, и Санни смогла бы проникнуться ее очарованием, если бы не оказалась здесь в таком отчаянном положении. Должно быть, когда ущелье орошали обильные дожди, этот укромный уголок покрывался живописным цветочным ковром, но как часто здесь шли ливни? Один раз в год? Солнце пригрело землю, и то тут, то там зашевелились живые существа. Санни увидела, как при ее приближении маленькая коричневая ящерка юркнула в расщелину в скале. Какая-то птица, которую она не узнала, стремительно спикировала вниз, чтобы ухватить с земли лакомое насекомое, а затем вновь воспарила ввысь в свободную даль неба. Крутые стены ущелья не являлись для нее преградой, в то время как для Санни несчастные тридцать метров казались неодолимым препятствием. Девушка почувствовала голод и, взглянув на часы, обнаружила, что блуждает по каньону уже больше часа. С чем там так долго возится Ченс? Если на самом деле засорился топливопровод, к этому времени он уже давно должен был обнаружить засор. Прежней дорогой Санни вернулась к самолету. Даже издалека она заметила, что Ченс все еще ковыряется в моторе, значит, скорее всего, он так и не смог обнаружить поломку. Холодные щупальца страха сковали ей сердце, но она безжалостно подавила их. Санни отказывалась поддаваться панике. Она предпочитала справляться с неприятностями по мере их поступления. Если Ченсу так и не удастся починить самолет, они отыщут иной способ выбраться отсюда. Сегодня утром Санни не успела исследовать все пространство ущелья, и, вполне возможно, в дальнем его конце существует какой-либо выход, через который они с легкостью покинут это место. Она не знала, насколько далеко они находятся от города, но желала использовать любую, даже самую призрачную возможность спастись. Санни предпочитала делать все, что угодно, только бы не сидеть сложа руки. Как только она подошла, Ченс приподнял руку, показывая, что заметил ее приближение, а затем вновь склонился над двигателем. Санни позволила своему пристальному взгляду задержаться на его великолепной фигуре. Она любовалась тем, как красиво футболка облегала сильные мускулы его мощных плеч и спины. Опустив взор ниже, отметила, что джинсы столь же ладно подчеркивали его крепкий зад и длинные ноги. Что-то зашевелилось в песке у ног Ченса. Санни подумала, что вот-вот свалится в обморок. В глазах у нее потемнело, и все окружающее исчезло из поля зрения; она видела сейчас лишь змею, которая опасно близко подползла к левому ботинку Ченса. Сердце Санни совершило бешеный кльбит и так сильно заколотилось в грудной клетке, что девушка явственно ощутила его глухие удары. Она ничего не чувствовала и даже е понимала, что движется; время словно остановилось, превратившись в вязкий сироп. Санни осознавала только то, что змея быстро увеличивается в размерах, становясь все ближе и ближе. Ченс обернулся и шагнул к ней, почти наступив на длинное свернутое тело. Змея приподняла голову, и Санни, сомкнув руку на удивительно гладкой и теплой коже, отбросила ужасную тварь как можно дальше. Змея быстро промелькнула на фоне гладкой скалы, пролетела над кустом и исчезла из вида. – Ты в порядке? Она укусила тебя? Где болит? Рухнув на колени, Санни непрерывно бормотала и лихорадочно ощупывала ноги Ченса, пытаясь обнаружить капельки крови или крошечные дырочки на его джинсах – любые доказательства того, что змея успела его ужалить. – Я в порядке. Я в порядке, слышишь, Санни! Она не укусила меня. Мужской голос заглушил ее бормотания, Ченс поднял ее на ноги и легонько потряс, добиваясь внимания. – Посмотри на меня! – привлеченная силой его уверенного тона Санни взглянула в глаза Ченса, и он продолжил уже более спокойно, – все хорошо. – Ты уверен? Казалось, она никак не могла перестать его касаться и продолжала ощупывать грудь Ченса, поглаживать его лицо, хотя разумом понимала, что змея никоим образом не могла ужалить его так высоко. При этом Санни беспрестанно дрожала. – Ненавижу змей, – сказала она звенящим голосом, – до смерти их боюсь. Она была у тебя прямо под ногами, и ты чуть не – Ш-ш-ш, – пробормотал Ченс, притягивая Санни к себе и медленно покачивая в своих объятьях, – все в порядке. Ничего страшного не случилось. Она замолчала и прижалась к нему, опустив голову на широкую мужскую грудь. Аромат Ченса – уже такой близкий и знакомый, к которому сейчас примешивался запах машинного масла, – действовал на Санни успокаивающе. Сердце Ченса стучало ровно, словно это не его минуту назад едва не ужалила змея. – Боже мой! – прошептала она. – Это было ужасно. Внезапно Санни подняла голову, и на ее лице промелькнуло брезгливое выражение. – Тьфу! Я дотронулась до нее! – она отдернула от него руку и резко отвела ее в сторону. – Пусти меня, мне нужно вытереть ее. Сейчас же! Ченс выпустил ее из объятий, и она помчалась к палатке, чтобы найти антибактериальные салфетки. Выхватив одну из них из упаковки, Санни принялась неистово очищать свою ладонь и пальцы. Ченс подошел к ней сзади и тихонько рассмеялся. – К чему это? У рептилий нет паразитов. И не ты ли вчера говорила, что не боишься змей? – Я обманула тебя. И мне безразлично, есть у них паразиты или нет. Не желаю, чтобы даже малейшие частички этой мерзости оставались на моей коже. Убедившись, что тщательно вытерла руку и на ней не осталось ни одного микроба с тела змеи, Санни облегченно выдохнула. – Почему ты просто не закричала и не предупредила меня, – мягко спросил Ченс, – вместо того, чтобы налетать на змею, словно ястреб? Санни посмотрела на Ченса непонимающим взглядом. – Я не могла. Ей и в голову не пришло закричать. Всю жизнь Санни учили сохранять спокойствие даже в самых критических и опасных ситуациях, чтобы не выдать своего местоположения. Это для обычных людей крик в такие моменты считался нормальной реакцией, но Санни никогда не позволяла себе быть обычным человеком. Ченс приподнял пальцем ее подбородок, и лицо Санни осветили яркие солнечные лучи. Он посмотрел на нее долгим пронизывающим взглядом, и какая-то загадочная тень промелькнула в его глазах, а после притянул к себе и склонил к ней голову. Его рот был требовательным и жадным, язык настойчивым. Санни, внезапно ослабев, приникла к телу Ченса. Она вцепилась в его мощные плечи, целуя в ответ столь же горячо и неистово. Ее терзал нестерпимый чувственный голод. Она ощущала себя такой изголодавшейся, будто провела без пищи тысячу лет. И сейчас она словно пила из его уст саму жизнь и жаждала большего. Казалось, руки Ченса одновременно касались всего ее тела – мягких грудей, упругой попки, с силой прижимали Санни к твердой длине его естества. Понимание того, что Ченс страстно желает овладеть ею, наполнило Санни безудержной потребностью узнать больше, испытать то, в чем она отказывала себе всю свою жизнь. Она не знала, где ей взять силы, чтобы отстраниться, но Ченс первым прервал их поцелуй. Он поднял голову и теперь стоял, закрыв глаза, с мрачным выражением на застывшем лице. – Ченс? – нерешительно окликнула его Санни. Он пробормотал витиеватое ругательство, затем открыл глаза, скользнув по ее телу горящим взглядом. – Не уверен, что в следующий раз смогу остановиться, – произнес он хриплым голосом, полным свирепой неудовлетворенности, – хочу, чтобы ты сразу поняла – я не настолько благороден. Будь все оно неладно, черт возьми… Он прервался и тяжело вздохнул. – Топливопровод не засорился. Должно быть, проблема в насосе. Нам нельзя терять время, впереди еще очень много дел, которые нужно успеть сделать до заката солнца. Она не собиралась сдаваться. У нее в запасе было еще четыре дня. – Нам удастся как-то выбраться отсюда? – Пересечь пустыню? В августе? – Ченс обвел взглядом кромку каньона. – Даже если мы найдем выход из ущелья, придется передвигаться только по ночам, а днем искать какое-либо убежище от солнца. К полудню температура будет под сорок градусов. Изнывая от жары в своем толстом свитере, Санни подумала, что, вероятно, уже сейчас воздух прогрелся выше двадцати градусов. Должно быть, только испытанная раннее страсть стала причиной того, что она до сих пор не заметила, как сильно припекает солнце. Санни стянула свитер и бросила его в сумку. – Что нам нужно делать? В золотых глазах Ченса сверкнуло восхищение, и он крепко обнял ее за талию. – Я отправляюсь на разведку. Мы не можем выйти с этой стороны каньона, но, возможно, где-нибудь дальше есть выход. – А чем заняться мне? – Собирай сучья, листья, в общем – все, что может гореть. Набери, сколько сможешь, и сложи все в одну кучу. Ченс отправился в ту сторону, откуда только что вернулась Санни, а она пошла в противоположном направлении. В этом конце каньона кустарник рос гуще, и можно было насобирать побольше сучьев для костра. Она старалась не думать о том, что дров в любом случае будет мало, или о том, что они могут застрять здесь на неопределенно долгое время. Санни отлично понимала: если им не удастся выйти из каньона, они в конце концов израсходуют свой скудный запас пищи и погибнут. Ченсу чертовски не хотелось продолжать этот обман, и он шел вдоль высокой каменной стены каньона с хмурым видом. Одно дело виртуозно, без зазрения совести лгать террористам, преступникам и высоким чинам, но обманывать Санни становилось все труднее. Ченс упорно пытался подавить и спрятать на самое потаенное дно честность, искренность и другие черты своей личности, которые приоткрывал только в кругу семьи. Но Санни поразительно легко проникла в его душу. Она оказалась вовсе не такой, какой Ченс ожидал ее увидеть, и теперь он все больше склонялся к мысли, что девушка просто не может работать на своего отца. В ней ощущалась какая-то глубокая порядочность … Случай со змеей поразил его больше, чем он позволил ей увидеть. Ченса потрясла не сама змея – он был в ботиках, и, судя по тому, что не услышал характерного гремящего звука, ползучая тварь не была ядовитой. Его ошеломила реакция Санни. До конца жизни он не забудет ее взгляд, когда она, смертельно побледнев и полностью сосредоточившись, бросилась вперед, словно карающий ангел. По собственному признанию, Санни ужасно боялась змей, но все же, не колеблясь ни секунды, кинулась ему на помощь. Сколько же ей понадобилось смелости, чтобы схватить змею голыми руками? А потом она стала лихорадочно ощупывать его, пытаясь обнаружить место укуса. Если исключить редкие моменты, например, когда он занимался сексом, Ченс с трудом выносил чужие прикосновения. Он принял то, что в его семье любовь и нежную привязанность выражают лаской, и мама с Марис никогда не перестанут обнимать и целовать его. Ченс также обожал возиться со всеми своими племянниками и любимой племянницей, но семья была единственным исключением. До сих пор. До того момента, как он встретил Санни. И, когда она в панике заскользила руками по его телу, чтобы выяснить, не пострадал ли он, Ченсу вовсе не хотелось отстраниться. Более того, на короткое мгновение он позволил себе испытать роскошь подлинного наслаждения – почувствовать прикосновение ее рук к своим ногам, к груди. Но даже это не шло ни в какое сравнение с тем, как сильно ему нравилось спать рядом Санни, всю ночь ощущая телом ее сладостные формы. Рука сама сжалась в кулак, когда Ченс вспомнил, как дотрагивался до груди Санни. Он словно вновь ощутил под своей ладонью ее упругую округлость, такую мягкую и трепетную. Он жаждал дотронуться до ее обнаженной кожи, испробовать ее на вкус, раздеть Санни донага, накрыть своим телом, и долго и неторопливо любить ее прямо среди бела дня, чтобы увидеть, как дымка наслаждения затуманит широко распахнутые серые глаза. При иных обстоятельствах, если бы Санни не была под подозрением, он мог бы увезти ее на Лазурный берег или на какой-либо уединенный Карибский остров. В такое место, где они целыми днями валялись бы голыми на теплом песке и любили бы друг друга прямо на морском берегу или в затененной комнате, которую пересекали бы косые солнечные лучи, проникающие сквозь щели прикрытых жалюзи. Но вместо этого он должен продолжать лгать ей, ведь, даже если Санни и не работала на своего отца, неизменным оставался тот факт, что она была единственной ниточкой, способной привести их к Криспину Хойеру. Сейчас Ченс уже не мог отказаться от собственного плана. Он не мог сказать ей, что внезапно «починил» самолет. Благодарение Богу, Санни ничего не понимала в авиационном деле, иначе она ни за что бы не поверила в его очередную выдумку. Любой, кто хоть что-то в этом смыслил, знал, что на «Цессне Скайлэйн» есть запасной топливный насос на случай чрезвычайной ситуации. Нет, он должен закончить начатую игру, потому что поставленная цель чертовски важна, чтобы отказаться от нее. И он не мог рисковать, понимая, что она может быть замешана в этом деле по самые симпатичные ушки. План, который они детально продумали на пару с Зейном, предполагал, что им с Санни придется оказаться в положении «на грани». Так, чтобы у них сохранялась возможность выжить, но в то же время в достаточно тяжелых и правдоподобных условиях, дабы Санни не заподозрила подвоха. Им требовалось приложить усилия, добывая еду, в каньоне существовал источник, но воды в нем хватит только на самые необходимые нужды. Ченс не взял с собой никаких лишних вещей, чтобы не натолкнуть Санни на ненужные размышления. Все, что у него было – это вода, одеяло, пистолет и те предметы, которые находились на борту самолета, например, фонари. Черт, она оказалась намного более подготовленной, чем он, и это насторожило Ченса. В отличие от него, Санни не могла предугадать экстремальную ситуацию, и то, что у нее была с собой палатка, выглядело странным. Что ж, леди полна своих собственных тайн. Ченс дошел до дальнего конца ущелья, желая убедиться, что с тех пор, как они побывали здесь с Зейном, ничего вокруг не изменилось. За это время не произошло никаких внезапных оползней, способных разрушить неприступные стены каньона, и из него по-прежнему невозможно было выбраться. Тонкая струйка воды все так же вытекала из расщелины в скале. Ченс заметил на земле следы птиц и кроликов, которыми можно питаться. Он с легкостью настрелял бы дичи, но предпочитал сохранять патроны на случай какой-либо непредвиденной опасности, и потому решил смастерить для этих целей ловушки. Все шло именно так, как он и задумал. Его план начал работать. Между ними возникло сильное физическое притяжение, и Санни не могла противиться ему слишком долго, а возможно, и вовсе не стала бы сопротивляться. Определенно, пока она даже и не пыталась подавить этот чувственный зов. Его задача еще больше упростится, как только они станут любовниками. Женщины легко поддавались чарам сексуального удовольствия и покорялись узам плоти. Ченс знал, какой властью секс обладал над женщинами, и собирался использовать эту власть, чтобы заставить Санни доверять ему. Жаль, что сам он не мог доверять Решив, что прошло достаточно времени для осмотра всего каньона, Ченс повернул назад. Возвращаясь, он увидел Санни, все еще собирающей сучья: отыскивая среди зарослей кустарников, она переносила их в довольно внушительную кучу возле палатки. Как только он приблизился, Санни подняла на него вопрошающий взгляд, и ее лицо озарила надежда. Ченс в ответ покачал головой. – Этот каньон – словно огромная коробка. Отсюда нет выхода, – решительно заявил он, – но есть и хорошая новость – в дальнем конце я обнаружил источник воды. Санни судорожно сглотнула. Казалось, на ее лице остались одни глаза – широко распахнутые, полные печали и тревоги. – А по скале мы не сможем взобраться? – Стены слишком отвесные. Ченс положил руки на бедра и огляделся вокруг. – Для удобства нам нужно перебраться поближе к воде. С той стороны есть нависающая скала, под которой мы сможем спрятаться от солнца. Земля под ней песчаная, поэтому там нам будет удобнее. Насколько это вообще могло стать удобнее, учитывая, что спать им приходится в такой маленькой палатке. Санни молча кивнула и принялась сворачивать палатку. Она действовала быстро, без лишней суеты, но Ченс видел, каких усилий ей стоит сохранять самообладание. Он ласково коснулся ее плеча, почувствовав под рукой гладкую упругую кожу, теплую и немного влажную от жары. – Все будет хорошо, – заверил он, – нам нужно лишь немного продержаться, пока кто-нибудь заметит дым и начнет поиски. – Ты же сам сказал, что мы находимся в центре зоны между навигационными маяками, – сказала она дрожащим голосом, – и у меня осталось всего четыре дня до … – До чего? – спросил Ченс, когда Санни внезапно замолчала. – Да так, ничего. Не имеет значения. Словно вслепую, она смотрела в прозрачную синюю даль неба, которая стала почти белой из-за раскаленного солнца, поднявшегося над каньоном. Примерно через полкилометра стена каньона резко наклонялась, и образовавшийся угол давал больше тени, чем в месте их приземления. Они сосредоточенно работали, перемещая лагерь на новое место. Ченс нес самые тяжелые вещи, а Санни старалась занять свои руки различными делами, чтобы полностью сосредоточиться на выполняемой задаче и выкинуть из головы мучительные мысли о Маргрэте. Наступил полдень, раскаленное добела солнце сияло в самом зените. Жара стала невыносимой, и Санни с облегчением вздохнула, когда они достигли своего нового пристанища и укрылись в желанной тени нависающей скалы. Ниша в стене оказалась гораздо больше, чем Санни предполагала: шириной примерно четыре метра и около трех метров в глубину она надежно защищала от палящего солнца. Скала уходила под уклон, и в глубине ее высота понижалась примерно до полутора метров, но в центральной части ниша была достаточно высокой, чтобы Ченс мог стоять в ней, не боясь удариться головой. – Я перенесу оставшиеся вещи, когда станет прохладнее, – сказал он, – не знаю, как ты, но я проголодался. Давай прямо сейчас съедим по половинке питательного батончика, а на ужин я постараюсь добыть кролика. Санни уже достаточно успокоилась, чтобы шутливо ответить ему с притворной тревогой в голосе: – Ты бы смог съесть Кролика Питера[9]? – Прямо сейчас я съел бы и Пасхального кролика, если бы смог его поймать. Ченс пытался ее развеселить, и Санни ценила его усилия, но была не в состоянии так быстро избавиться от подавленности, которая охватила ее, как только испарилась последняя надежда быстро выбраться из каньона. Она потеряла аппетит, но вытащила один из питательных батончиков и разделила его на две части, хотя и скрыла тот факт, что Ченсу досталась большая «половина». Он был намного крупнее, и пищи ему требовалось гораздо больше. Они стояли и ели свой спартанский скудный обед, наблюдая за причудливой сменой оттенков на выцветших белых скалах каньона. – Выпей столько воды, сколько тебе хочется, – убедительно сказал Ченс, – жара обезвоживает нас даже в тени. Она послушно выпила бутылку воды, нуждаясь в ней, чтобы доесть свой батончик. Сухая безвкусная пища комом вставала в горле, и, чтобы проглотить ее, Санни приходилось понемногу откусывать и подолгу жевать, каждый раз запивая еду водой. После того, как они поели, Ченс соорудил из сухих и только что срубленных веток костер и обложил его по кругу камнями. Вскоре тонкий столбик дыма поднимался над каньоном. Ченс управился за пять минут, но когда вернулся в спасительную тень скалы, его рубашка взмокла от пота. Санни предложила ему бутылку воды, и он стал жадно пить, при этом протянув сильную руку и обхватив ее за талию. Он привлек Санни к себе и легонько коснулся губами ее лба. Ченс не выказывал страсти, а просто утешительно обнимал ее. Санни обхватила его руками и доверчиво приникла к нему, в это мгновение отчаянно нуждаясь в его силе и уверенности. Как давно у нее не было того, к кому можно вот так прислониться. Приходилось очень стараться, чтобы ничего не упустить, предугадывать все мыслимые и немыслимые трудности, постоянно быть сильной. Санни даже не предполагала такого неожиданного развития событий и теперь не знала, что с этим делать. – Мне нужно подумать, – сказала она вслух. – Ш-ш-ш. Наша главная задача – остаться в живых. Это самое важное. Конечно, он прав. Санни ничего не могла сейчас сделать для Маргрэты. Чертов каньон вчера спас им жизни, но превратился в тюрьму, из которой невозможно сбежать. Придется играть с теми картами, которые ей раздали, и не позволять депрессии лишить ее последних сил. Остается надеяться, что Маргрэта не совершит какую-нибудь глупость, а просто затаится. Как потом искать сестру, Санни даже не представляла, но обязательно что-нибудь придумает, только бы та осталась живой и невредимой. – У тебя есть семья? Есть, кому беспокоиться? – поинтересовался Ченс. Боже, пробирает до костей! Санни покачала головой. У нее была семья, но Маргрэта не станет беспокоиться, она просто решит, что случилось самое худшее. – А у тебя? – спросила она. Надо же! Почти влюбилась в мужчину, о котором не знает элементарных вещей. Ченс тоже покачал головой. – Давай сядем, – так как ничего подходящего не наблюдалось, они сели прямо на землю,. – позже я достану два сидения из самолета, чтобы нам было удобнее. В ответ на твой вопрос отвечаю «нет». У меня никого нет. Родители умерли, нет ни братьев, ни сестер. Со стороны отца есть дядя, у мамы было несколько двоюродных сестер, но мы никогда не поддерживали близких отношений. – Как грустно. Члены семьи всегда должны оставаться вместе, – – В разных местах. Отец не мог долго удержаться на одной работе. Где сейчас твои родители? Она немного помолчала и глубоко вздохнула. – Меня удочерили очень хорошие люди. Я до сих пор по ним скучаю, – Санни выводила пальцем рисунки на земле. Мы не приземлились в Сиэтле прошлым вечером. Может, кто-то сообщит в Федеральное авиационное управление? – Вероятно, нас уже ищут. Проблема в том, что сначала они прочешут ту область, которую я зарегистрировал в плане полета. – Мы сбились с курса? – еле слышно уточнила Санни. Дело принимало все более серьезный оборот. – Мы отклонились от курса, когда искали место для посадки. Но если кто-то обыщет этот район, то заметит дым от нашего костра. Нам просто надо поддерживать огонь в течение дня. – И сколько времени это будет продолжаться? Пока они не отзовут поисковую группу? Ченс помолчал, всматриваясь в небо прищуренными золотисто-карими глазами. – Они не прекратят поиски, пока будут считать, что мы живы. – Но, если они подумают, что мы потерпели крушение… – В конечном счете они прекратят поиски, – мягко ответил он, – через неделю, может, чуть больше, но они остановят спасательную операцию. – То есть, если нас не найдут в течение, скажем, десяти дней… Санни не смогла закончить предложение. – Мы не перестанем бороться. Всегда остается вероятность, что над нами может пролететь частный самолет. Он не стал уточнять, что вероятность счастливого случая крайне мала, но этого и не требовалось. Санни собственными глазами видела с высоты окружавшую их местность и знала, насколько узким и трудноразличимым был их каньон. Она подтянула колени и обхватила их руками, задумчиво глядя на скучные завитки серого дыма. – Раньше я жалела, что не могу оказаться в таком месте, где меня никто не найдет. Я даже не предполагала, что здесь не будет обслуживания номеров. Ченс ухмыльнулся и вытянул ноги, опираясь на согнутые в локтях руки. – Ты не умеешь долго хандрить, правда? – Стараюсь. Наши дела не так уж плохи. Мы живы, у нас есть еда, вода и укрытие. Могло быть хуже. – У нас даже есть развлечения. В бардачке самолета у меня лежит колода карт. Можем сыграть в покер. – Жульничать умеешь? – Нет необходимости, – лениво протянул Ченс. – Сразу предупреждаю – я жульничаю. – Предупреждение принято. Ты знаешь, что случается с мошенниками? – Они выигрывают? – Если их не поймают. – Умелого мошенника не поймаешь. Ченс накрутил на палец локон ее волос и легонько потянул. – Согласен, но если поймают, то беды не оберешься. Можешь считать это моим предупреждением. – Я буду осторожна, – пообещала Санни. Зевок захватил ее врасплох. – Почему я все время хочу спать? Прошлой ночью я выспалась как никогда. – Жара действует. Почему бы тебе не прилечь? Я послежу за костром. – А почему ты не сонный? – Я привык, – пожал плечами Ченс. Санни на самом деле засыпала на ходу, да и делать было нечего. Возиться с палаткой не хотелось, поэтому она подтянула под спину сумку и откинулась на нее. Ченс молча вытащил ее свитер и кинул на колени Санни. Следуя его примеру, она свернула мягкую шерсть и сунула под голову вместо подушки. Через несколько минут она уже спала. Это был один из тех случаев, когда спишь, но не отдыхаешь. Санни чувствовала жару, движения Ченса, беспокоилась о Маргрэте. Мышцы стали тяжелыми, расслабленными, а возвращение к реальности – сплошной головной болью. Проблема с дневным сном заключается в том, что после него чувствуешь себя немного не в себе, не отдохнувшим. Одежда Санни прилипла к телу, что было неудивительно при такой жаре. Когда она последний раз зевнула и села, солнце начало опускаться, окрашивая камни красными тенями. И, хотя температура оставалась высокой, воздух уже не обжигал. Ченс сидел, скрестив ноги. Длинные загорелые пальцы ловко сплетали хитрую ловушку из веревок и палочек. То, как он выглядел в тени нависающей скалы, полностью сосредоточенный на изготовлении силков, как отражающийся от песка свет танцевал на его высоких скулах, неожиданно навело ее на любопытную мысль, словно что-то щелкнуло в мозгу. – Твоими предками были коренные американцы, да? – Американские индейцы, – рассеянно уточнил он, – каждый родившийся в Америке человек по определению является коренным американцем, как любил повторять мой отец, – Ченс посмотрел на нее и улыбнулся, – индеец, конечно, тоже не совсем правильное определение, как и большинство ярлыков. Но да, во мне есть индейская кровь. – И бывший военный. Санни точно не знала, почему сделала такой вывод. Возможно, из-за ловкости в сооружении ловушки. Она была не настолько наивна, чтобы предполагать, что каждый так называемый «коренной американец» умеет вязать силки – не в этом мире и не в этом веке. Но что-то в его сноровке подсказывало: он прошел специальное обучение приемам выживания. Ченс удивленно уставился на Санни. – Как ты догадалась? Она покачала головой. – Просто так показалось. Начнем с того, что ты обращаешься с пистолетом, как будто сроднился с ним. Умеешь делать ловушки. И используешь выражение «отправляюсь на разведку»… – Полно людей, которые привычны к оружию и знают, как соорудить силки, особенно среди тех, кто проводит много времени на природе. – …и закончим твоим словарным запасом, – продолжила Санни и усмехнулась, – вместо «пистолет» ты используешь «оружие» – так не говорят обыватели, даже те, кто проводит много времени на природе. И снова Ченс наградил ее мимолетной улыбкой. – Ладно, признаю, что некоторое время носил форму. – Какого рода войск? – Сухопутные войска. Рейнджеры[10]. Это объясняло многие его навыки. Санни почти ничего не знала о рейнджерах, как и о других спецподразделениях, но ей точно было известно, что они принадлежали к элитным войскам. Ченс отложил в сторону готовую ловушку и принялся за следующую. Некоторое время Санни следила за его работой, чувствуя себя совершенно бесполезной. Скорее, помехой, чем помощницей во всем, что касалось капканов и силков. Отряхивая пыль с юбки, она вздохнула. Проклятье, прошел всего один день, а она смирилась с древними стереотипами поведения. Санни предпочитала сдаваться красиво. – Как думаешь, у нас хватит воды постирать одежду? Я ношу свою второй день подряд, и этого более чем достаточно. – Воды хватит, но налить ее не во что. Ловким движением Ченс поднялся на ноги. – Пойдем, я покажу тебе. И повел Санни в сторону от нависающей скалы. Она поспешила за ним, перебираясь через валуны, но стараясь не прикасаться к камням руками, так как даже через подошву ботинок чувствовала обжигающий жар. Когда они добрались до тенистого места, Санни почувствовала настоящее облегчение. – Здесь. Ченс указал на тонкую струйку воды, стекающую по отвесной скале. Кусты в этом месте росли гуще, благодаря воде, и температура воздуха казалась градусов на пять ниже. Именно – казалась из-за контраста, но зелень способствовала прохладе. Посмотрев на воду, Санни вздохнула. Не составит труда наполнить жидкостью имеющиеся емкости и помыться. Но постирать одежду – другое дело. Рядом со струйкой не было ни крошечного озерца, ни даже лужи, где можно было бы замочить белье. Вода тут же впитывалась пересохшей, измученной жарой почвой, которая оказалась сырой, но не насыщенной влагой. Оставался единственный выход: наполнять водой пластиковую бутылку снова и снова, поливать одежду и отмывать ее от грязи. – Ну, это надолго, – проворчала Санни. На лице Ченса появилась раздражающая мужская ухмылка, когда он снимал через голову футболку и передавал ее добровольной прачке. – Знаешь ли, торопиться нам некуда. Она чуть не кинула футболку обратно и не потребовала надеть ее, но не из-за его слов. Хотя Санни не считала себя глупой скромницей и видела обнаженную мужскую грудь столько раз, что и не сосчитать, однако обнаженным торсом Ченса ей любоваться не приходилось. Выпуклые мышцы, гладкая кожа, словно стальной каркас, обтянутый глянцевым покрытием, и шесть выпуклых прямоугольников пресса. Легкая россыпь черных волосков простиралась от одного коричневого соска до другого. Санни жаждала прикоснуться к нему. У нее до того зудели руки, что пришлось изо всех сил стиснуть его футболку. Ухмылка исчезла, глаза Ченса потемнели. Он прикоснулся к щеке Санни, провел пальцами под подбородком и приподнял его. На его лице застыло выражение чистейшего желания. – Ты догадываешься, что вскоре между нами произойдет? – низким хриплым голосом спросил он. – Да, – с трудом прошептала Санни, так как горло перехватило, когда тело ответило на его прикосновение и его намерения. – Ты хочешь этого? «Так сильно, что даже больно», – подумала Санни, вглядываясь в золотисто-карие глаза и дрожа от необъятности шага, который собиралась сделать. – Да, – прошептала она. |
||
|