"Компания Сарфак" - читать интересную книгу автора (Наумов Евгений Васильевич)

VII

С противоречивыми чувствами думал о разговоре с Чагдой Гуино в своей коморке. Ощущение, что он помимо своей воли втянут в какую-то авантюру, не покидало его. Мог ли он положиться на Чагду и помочь ему одолеть вездесущую и таинственную компанию? Да и хотел ли этого сам Чагда? Может быть, он просто сумасшедший, который в своем бессилии принимает желаемое за действительное? Нет, на сумасшедшего он не похож. Скорее, на одержимого. Но на что он рассчитывает? Может быть, в его руках какое-нибудь ужасное изобретение, и это дает ему силу и уверенность? Им движет неудовлетворенное честолюбие, и неизвестно, что станет с компанией под его контролем? По крайней мере, ему, Гуино, он вряд ли когда поможет, несмотря на все свои обещания. Да и неспроста Чагда держит его под замком. Возможно, хочет использовать в роли подопытного животного, вроде того побасо с проводами?..

От этой мысли Гуино стало не по себе. Он жалел, что столь неосмотрительно попался в ловушку, из которой не так-то просто теперь выбраться. Если бы удалось незаметно похитить рацию и позвать на помощь Гайла! Но для этого надо чаще посещать лабораторию и помогать Чагде. И проникнуть заодно в тайны его кухни, чтобы разобраться наконец, с кем он имеет дело, с другом или врагом?

Несколько дней подряд его посещал лишь Дгех. Чагда куда-то исчез, Гуино понимал, что ему не удастся склонить на свою сторону этого великана, слишком преданного шефу, но надеялся выудить у него побольше информации об их планах и намерениях. Однако Дгех оказался крепким орешком, едва Гуино задавал какой-нибудь провокационный вопрос, он замыкался в себе и глядел насуплено и мрачно, словно давал понять, что ничего хорошего от этих попыток не следует ждать. И скоро Гуино убедился, что беседовать с ним можно лишь на отвлеченные темы. Волей-неволей пришлось примириться с этим.

Как-то у них зашел разговор о скунах и бывшей работе Гуино, о которой он не мог вспоминать без негодования.

— Неужели, Дгех, нельзя разводить этих чертовых зверьков на фермах, чтобы не подвергать рабочих риску? — спросил он.

— Пустыня — это и так ферма. А держать в клетках скунов бессмысленно. Ценность печени зависит от естественных условии, в которых скуны обитали испокон веков. Другое дело — ави, их разводят.

— Как это разводят? — удивился Гуино.

— Очень просто. Что тут особенного?

— А как же рабочие? Я думал, их обращают в ави. И все так считают.

— Это почти одно и то же. Тут своего рода симбиоз батубе и змеи. Для отличия от обыкновенных змей их называют ави. Сам рабочий находится в состоянии глубокого гипноза, и его сознание проецируется и накладывается на мозг ави. Рабочий воспринимает мир органами чувств змеи, но в то же время подчиняет ее себе, контролирует ее поведение. Змея не теряет своих природных инстинктов, некоторые, правда, видоизменяются, но действия ее становятся осмысленными. Этим добивается необходимый эффект: животные, в данном случае пресмыкающиеся, в полной мере служат батубе и компании.

— А рабочие? — воскликнул Гуино растерянно.

— Они получают вознаграждение за свой труд, не столь, кстати, опасный, как вы считаете. И не столь уж тяжелый. На любом производстве никто не застрахован от несчастного случая. И если кто гибнет, семьям выплачивается компенсация. Больше того, отнюдь не обязательно смерть ави приводит к смерти рабочего. Только когда потрясение слишком велико. А если гибель пришла неожиданно, незаметно, рабочий просыпается, так как симбиоз нарушен. Конечно, испытывается страх, волнение, но это как от дурного сна. Рабочего снова гипнотизируют и подключают к новому ави.

— Но почему же об этом никто не знает? Хотя вся эта система представляется мне унизительной, гораздо лучше, если бы рабочие были в курсе дела. Для них ведь работа в пустыне — каторга. Да и компании выгодней, легче вербовать новых рабочих.

— Недостатка в рабочей силе компания не испытывает и без того. Деваться некуда, идут и так. А иначе нарушится мера ценностей. Работа, которая сейчас считается трудной и опасной, покажется легкой. Все побросают свои места, захотят лежать и ничего не делать. Впрочем, дело даже не столько в том, что начнется неразбериха и путаница. На этой тайне держится многое в нашей жизни. Вы пришелец, и вам можно открыться, но за это у нас строго карают. Знание тайны — привилегия правящего класса.

— А вы к нему относитесь? — не удержался от вопроса Гуино.

— В некоторой степени, раз мне известна тайна, — улыбнулся Дгех одними губами. Глаза его оставались холодными и бесстрастными. — Но мы ушли от темы. Простой батубе все равно ничего не поймет и не разберется. Каждый уверен, что в любой момент его можно обратить в ничтожную, беззащитную козявку, поэтому становится послушным и исполнительным. Беспорядки редко у нас возникают. Разве плохо? На этом построена и система правосудия. Наказания и поощрения?

— Это же какое-то первобытное шаманство! Даже хуже, изощренное запугивание, — перебил его Гуино.

— Не знаю, в конце концов, это тайна компании, а не моя. И компания ее ревниво оберегает, так как видит в ней залог своей власти. Кроме того, играют роль и чисто технические соображения. Рабочий лучше вживается в свою роль, становится осторожней, внимательней, так как боится за свою жизнь. В сочетании с природными инстинктами это дает хороший результат. И тем самым для компании сохраняется жизнь ави. Их ведь приходится разводить.

— Ну, я бы не сказал, что ничуть не беспокоился за свою жизнь, когда был в этой чертовой шкуре!

— Понятно, понятно? — слегка улыбнулся Дгех, видя, что его собеседник стал горячиться. — Во всяком случае, для вас это уже пройденный этап. Но вы заметьте, все построено очень рационально, на мой взгляд.

— Абсурд! Дикость! — резко проговорил Гуино, но потом, словно спохватившись, устало произнес. — Ладно, рассказывайте дальше.

— Вы забрали у меня рацию, то есть прибор для переговоров на большом расстоянии. Я могу связаться со своими товарищами, они прячутся в горах. Вы сами поговорите с ними, если чего опасаетесь. Я им составил словарик языка батубе, так что кое-что они должны понимать. Кроме того, можно вызвать их, и они хоть сейчас прибудут сюда на летательном аппарате. Насколько я знаю, у вас нет подобной техники, и это доказывает, что я пришелец.

— Значит, это переговорное устройство? — спросил Дгех насуплено. — Эта штука нам показалась занятной. Мы в ней не разобрались. Да и остальное тоже. Но где гарантия, что это не какое-то новое изобретение компании?

— Да, да, Дгех, верно. Если это переговорное устройство, тем хуже. И еще летательный аппарат! Может, ваши друзья прячутся не в горах, а в городе? И вы надеетесь обвести нас вокруг пальца? Вам подготовили удобную версию, снабдили диковинными приборами для правдоподобия, и думают, что мы развесим уши?

Гуино с удовлетворением отметил, что убежденности в словах Чагды не было, он еще сопротивлялся, но его враждебность уступила место любопытству.

— Ну, если с вашей точки зрения это возможно, то я не настаиваю. Хотя надо быть круглым идиотом, чтобы заниматься такой чепухой. Впрочем, не мне судить о методах работы агентуры компании. Но почему вы так уверены, что шпион обязательно должен быть в облике батубе? Гораздо удобнее, по-моему, послушать, о чем говорят, какому-нибудь зверьку под полом, да подглядеть в щелку, кто чем занимается.

— На таких зверьков у нас есть управа. Ну, что, Дгех, позволим ему поговорить по рации? Хотелось бы мне взглянуть на эту штуку в действии.

— Пусть сначала объяснит принцип работы. Тут уж он нас не проведет.

Гуино принялся излагать принципы радиосвязи, с трудом подбирая подходящие термины. Дгех и Чагда подсказывали ему, помогая разобраться в научных представлениях батубе, и в конце концов они нашли общий язык.

— Мы стояли на пороге этого открытия! — воскликнул Дгех, когда Гуино замолк, и лицо его прояснилось. В глазах вспыхнул живой, любознательный огонек. Теперь Дгех совсем не походил на того мрачного и тупого исполнителя, каким выглядел еще некоторое время назад.

— Да, Дгех, теперь мы, пожалуй, сами сумеем изготовить похожий прибор, — произнес Чагда.

— Было бы здорово. Переговорное устройство весьма помогло бы нам в недалеком будущем…

— Это мы обсудим с тобой наедине. Сдается мне, что так называемый пришелец, кем бы он ни был, еще пригодится нам. И все же, я не уверен до конца, что свой прибор он привез со звезд, а не из лаборатории компании.

Гуино усмехнулся.

— От того примитивного передатчика, который вы способны изготовить своими руками до моей рации огромная дистанция. В этом вы убедитесь, когда проведете первые опыты.

— Так или иначе, но вам предстоит неопределенное время жить у нас, — сказал Чагда. — Мы не намерены ставить себя под удар. Условия поприличней мы вам создадим.

— Но как же Дага? Он будет меня разыскивать.

— Вы утверждали, что он немного знает грамоту. Напишем записку, что вы снова ушли к родственникам, и подбросим ему. Он не будет особенно удивляться.

— С какой же целью вы намерены держать меня здесь?

— Пока не разберемся. Вы ведь сами стремились завязать с нами контакт. Надеюсь, будем друг другу полезны. Читать мы вас научим скорей, чем Дага. Познакомитесь с нашей историей и наукой. Ведь вас именно это интересует?

— Заманчивое предложение. Особенно, когда нельзя от него отказаться. Но мне еще надо переправить запас продовольствия в горы моим друзьям. Деньги у меня есть. Если вы мне поможете и в этом, то я с радостью останусь у вас до поры до времени.

— Не будем спешить, у нас слишком много невыясненных вопросов.

Если не считать того, что приходилось жить взаперти, существование Гуино сделалось более — менее сносным. Ему ни в чем не отказывали, у него была чистая постель, хорошая еда, книги. Выключатель провели прямо в чулан, и можно было по своему усмотрению зажигать свет. Часы ему вернули, и он не терял представление о времени. Чагда и Дгех навещали его каждый день, они подолгу беседовали. Затем Дгех оставался с ним наедине и давал уроки.

Пока Гуино узнавал что-то новое о стране батубе, заключение его не особенно тяготило. Но с каждым днем росло беспокойство, что он никогда отсюда не вырвется. Тем более, что приближалась пора сбора урожая, и надо было производить необходимые закупки продовольствия. Он не раз говорил об этом со своими хозяевами, но те отделывались лишь неопределенными обещаниями. У Гуино зародилось подозрение, что держат его здесь только для того, чтобы выкачать из него знания, а когда он перестанет быть полезным, от него просто-напросто избавятся. Но когда Чагда впервые пригласил его в свою лабораторию, расположенную в обширном подвале под домом, эти подозрения несколько рассеялись. Правда, пригласили его не ради удовлетворения любознательности, а исходя из чисто практических соображений. У Чагды с Дгехом что-то не ладилось с рацией, изготовлением которой они занимались уже давно.

С первого взгляда Гуино оценил, что лаборатория оборудована на уровне примерно конца девятнадцатого века, хотя назначение приборов и аппаратов, которыми были уставлены столы, ему было нелегко сразу определить. Но то, что многие из них изготовлены кустарным способом, не вызывало сомнений.

— Где же ваши подопытные побасо? — не удержался он от вопроса, так как знал уже точно, что Чагда занимается опытами над животными.

— Их здесь нет, — кратко ответил Чагда.

— У вас есть другое помещение?

— И не одно. Но это не важно. Мы тут ломаем голову над рацией. Пробовали даже включать ее.

— Ну, и что? — насторожился Гуино.

— Да ничего, — отозвался Чагда и вытащил рацию из кармана. — Могли бы вы достать еще одну такую?

— Зачем вам?

— У нас получаются слишком громоздкие аппараты. К тому же, мы столкнулись с рядом трудностей. А рация нам нужна. Конечно, услуга за услугу. Вам необходимо продовольствие, не так ли?

— К сожалению, после аварии у нас почти ничего не осталось. И вряд ли мои друзья согласятся отдать последнее. Лучше я помогу вам усовершенствовать ваши аппараты, если это возможно. Тут ведь дело не только в знаниях, сколько в технологии. А она у вас совершенно не развита.

— Жаль, — сказал Чагда, — я думал, вы ухватитесь за эту идею, чтобы повидаться со своими.

Неожиданно он включил рацию, и Гуино услышал голос Гайла, словно тот специально сидел и ждал сигнала:

— В чем дело, Гуино? Почему ты молчишь? Вызов проходит нормально, но я тебя не слышу.

Не успел Гуино опомниться, как Чагда прервал связь.

— Что он вам говорил?

— Он ничего не успел сказать, так, общие слова. Беспокоятся обо мне, собираются лететь на поиски. Они знают, что я поселился на ферме у Дага.

— Но ведь никто не знает, что вы перебрались ко мне.

— Пока. Скажите, вы уже пытались связаться с ними?

— Перед самым вашим приходом. А почему вас это интересует?

— Просто меня удивило, что мои друзья наготове. Ответили без промедления.

— Понятно, что они беспокоятся. Ну, так что же, если вы не в состоянии нам помочь, будем действовать самостоятельно. И надеюсь, не станем ссориться из-за пустяков. Пока я не могу вас отпустить. Или дать знать вашим друзьям, что вы у меня.

— Теперь вы как будто уверены, что я не шпион?

— Почти.

— Чего же боитесь тогда? Я могу жить у Дага и с тем же успехом помогать вам.

— Пока вы у меня, дело надежней. Не буду скрывать, вы мне нужны. Для борьбы с компанией. Придет время, и я вас отпущу. Пришельцы, — он усмехнулся, — нам не нужны. Для нас это слишком абстрактная категория. Естественно, мы вас снабдим продовольствием, сколько необходимо. Но для этого надо прежде свернуть шею компании.

— Вы собираетесь объявить ей войну?

— А что вас тут удивляет?

— Но как? Разве возможно в одиночку рассчитывать на успех? Я считал, что компания достаточно могущественна, и с ней не так-то легко справиться.

— Все правильно. И тем не менее. Я собираюсь назначить вас директором компании. Как вы на это смотрите?

Чагда рассмеялся.

— Не верите? И правильно делаете. Это шутка. Поживем, увидим. Вы мне все равно нужны. Когда я возьму дела компании в свои руки, я вам отплачу с лихвой. Открою неограниченный кредит.

— С какой целью вы хотите установить свой контроль над компанией?

— Цели самые определенные, если вас это интересует. Во-первых, я должен отомстить врагам, которые выбросили меня за борт. В свое время я занимал высокий пост в компании. А во-вторых, я хочу подчинить компанию себе одному. Сейчас там все дела решает общий совет членов правления. К тому же, надо произвести некоторые реформы. Но это долгая история. Честно сказать, меня больше привлекает сама борьба. Приятно представлять, как я буду водить их за нос.

— Значит, вас волнуют лишь старые обиды и неудовлетворенное честолюбие? И это все?

— А чего вам еще не хватает? Смотря, чьи обиды, чье честолюбие, — заключил он многозначительно.

— Все равно, тогда не стоит и начинать.

— Что ж, если вам интересно… Вы знаете, рабочий ведь находится в состоянии гипноза, и когда, например, он в облике ави, для него это реальность, в которую он верит. Знал ли он раньше или догадывался о чем-либо — для него это не имеет значения. Знание нисколько не облегчит его участи во время работы, только внесет сумятицу и разлад в его мысли, когда он вновь станет обычным батубе.

— А так, выходит, не вносит? — язвительно заметил Гуино. — По-вашему, обращение в змею или лошадь просто счастье для батубе?

— К этому давно все привыкли.

— Ну, хорошо, а как все-таки возникает симбиоз? За счет чего? Почему животные подчиняются воле батубе?

— Тут дело в одном изобретении. Сделал его доктор Бур. Он был сыном владельца цирка и, хотя больше интересовался чистой наукой, проводил эксперименты над животными, наблюдал их повадки. Он знал, каких трудов стоит дрессировка. В старинных книгах он нашел сведения о колдунах и знахарях, которые добивались большой власти над животными. Разыскал рецепты снадобий, какие готовили колдуны из печени скунов. Она и сейчас у нас в большой цене, вы должны знать. Из нее делают многие лекарства и препараты. Бур занялся исследованием знахарских снадобий, изучил их влияние на нервную и психическую деятельность батубе. Таким образом он разгадал многие загадки древних колдунов. Оказалось, что препараты из печени скунов сильно повышают телепатические возможности. Животные подчинялись даже мысленным приказам. Но Бур на этом не остановился. Он создал аппарат, который сделал общение батубе и животного настолько тесным, что творил в цирке своего отца просто чудеса. Однако Бур не был дельцом. Когда отец умер, он продал цирк, а заодно и свое изобретение компании. Она, естественно, воспользовалась идеями доктора в своих целях. Компания и раньше вела добычу скунов, держала целый штат охотников, снабжала их оружием и продовольствием. Но охота в пустыне сопряжена с большими трудностями, и печень скунов стоила очень дорого. Охотники гибли от жары, жажды, от укусов ядовитых змей. Теперь же препараты из печени доступны любому, они нашли применение во многих областях нашей деятельности. Правда, эмблема компании осталась прежней, в честь знаменитого охотника прошлого Сарфака. Кстати, книга, которую вам давал Чагда, рассказывает о его приключениях в пустыне. Это наш народный герой.

— Что ж, в ловкости и изворотливости деятелям компании не откажешь, — произнес Гуино задумчиво. — А вы сами были когда-нибудь знакомы с доктором Буром?

— Нет, он давно умер. Но я его родственник.

— Понятно. Меня сперва удивило, откуда Вы знаете так много. Ведь это тайна компании, как вы сами утверждали.

— Да, немногие из батубе знают историю доктора и его изобретения. Зато историю Сарфака знают все, — усмехнулся Дгех.

— А что стало с цирком?

— Его закрыли. Сейчас ведь никого не удивишь умными животными.

— Конечно, теперь, когда любого можно превратить в животное, надо удивляться умным батубе, а не животным, — с горечью проговорил Гуино. — Неужели никого не возмущает подобная практика?

— Для нас она стала частью жизни, своего рода нормой, так что нет причин для беспокойства. Кроме преступников, никого насильно не заставляют работать. Есть, правда, нарушения, но тут ничего не сделаешь.

— Нарушения! — язвительно произнес Гуино. — Я на себе испытал эти нарушения!

— Отсюда, может быть, ваша неприязнь. Лично я всегда с любопытством и интересом воспринимал воплощения в различных животных. Ничего плохого в этом не замечал.

— Вам тоже приходилось работать на компанию?

— Не совсем, — Дгех замялся, словно потерял всякий интерес к разговору. — В общем, мне это знакомо.

— А не могли бы вы подробней рассказать об аппарате доктора?

— Это тайна компании.

— Но ведь вам известны многие тайны. Вы же родственник доктора. У вас должно быть есть такой аппарат?

— С чего вы взяли? — Дгех насупился и запыхтел. Он был явно смущен и раздосадовал, что наговорил лишнего.

— Мне так показалось. Но если не желаете говорить, не надо. Никакого значения это не имеет. Боюсь только, что для того вы меня и держите здесь, чтобы вновь превратить в какую-нибудь ползучую тварь. И если у вас нет пока аппарата, то скоро будет.

— Вы ошибаетесь, мы работаем совсем над другими проблемами. Дгех овладел собой и теперь говорил спокойно.

— И, однако, проводите опыты над побасо?

— Это не имеет отношения к аппарату Бура.

— Зачем же все-таки я вам нужен?

— Вы нам уже помогли. Подали идею переговорного устройства. И, если бы нам не приходилось работать тайно и опасаться за каждый свой шаг, мы бы вас отпустили.

— И на том спасибо. Но неужели Чагда не понимает, что меня будут искать? И может кое-что всплыть наружу. Надо хотя бы предупредить моих друзей, что я жив и здоров. Это в ваших же интересах.

— Да, но вы можете передать друзьям что-нибудь лишнее. К тому же, без Чагды я не имею права разрешать вам переговоры.

— Тогда хотя бы втолкуйте ему, что это необходимо. Вы привыкли измываться над беззащитными батубе, но у меня есть друзья, и они не оставят меня в беде. — Гуино едва владел собой. Он сознавал, что идет на открытый конфликт, но уже не мог сдерживать себя. — Да, да рано или поздно они разыщут меня, и вам не поздоровится.

Дгех не пытался возражать ему, но глядел зло и настороженно, коря себя за то, что затеял весь этот разговор.

— Но дело не столько во мне, — продолжал Гуино. — Я погорячился. Меня бесит ваше отношение к преступлениям компании. Да, именно преступлениям. Если бы вы боролись с ней во имя какой-то благородной цели, я и мои товарищи помогли бы вам. У вас развитие цивилизации пошло довольно странным путем. С одной стороны, налицо технический прогресс, а с другой — полная чушь. Вы стремитесь полней использовать возможности животных и забываете о батубе. У нас человек — мера всех ценностей. А я не вижу разницы между батубе и человеком. Возможности его мозга безграничны, однако, вы отводите своим гражданам пассивную, унизительную роль?

— Мудреные слова! — перебил его Дгех раздраженно. — Нам бы ваши заботы! Мы боремся за жизнь, за право на существование, а у вас в голове досужие рассуждения о путях прогресса.

— За право на существование только для себя! — сказал Гуино. — В этом все дело. И поэтому мы вряд ли когда-нибудь поймем друг друга.