"Нянь, или мужчину вызывали?" - читать интересную книгу автора (Петерсон Холли)

Глава 12 Бойся исполнения планов

На следующее утро Эбби распахнула мою дверь так, что со стены упала наградная табличка Национального пресс-клуба. Я посмотрела на нее и покачала головой. На ней был очередной ужасный костюм от Энн Тэйлор, прямиком из прошлого века, на этот раз ярко-красный.

— Ты опять смахиваешь на агента по прокату автомобилей.

— Это все круговорот психологического давления. Ты выливаешь на меня то, что каждое утро обрушивают на тебя дамы с Парк-авеню.

— Никакое это не давление. Я пытаюсь принять чрезвычайные меры в зоне катастрофы. Ты не можешь больше носить этот костюм, он из восьмидесятых.

— Мне наплевать. — Она села перед моим столом.

— Ладно, это твоя жизнь. — Я взяла первый лист «Таймс», а Эбби следующий.

Через несколько минут она взглянула на меня поверх газеты.

— Вообще-то я пришла сделать тебе комплимент, но это, наверное, ни к чему. — Она принялась насвистывать.

— Сделай.

— Сначала скажи мне, что я хорошо выгляжу. — Она скрестила руки на груди.

— Не могу. Мне бы для этого пришлось соврать. Она сдула пену со своего латте, решая, стоит ли проявить любезность.

— Где ты была во время утреннего совещания?

— Я пытаюсь изучить все новости по Терезе. И с детьми сейчас куча проблем. В школе Дилана меня втянули в дурацкую затею с вечеринкой с яйцами, и это требует времени и сил, которых у меня нет. От этих переходов от Фаберже и мехов к республиканским адюльтерам у меня голова кружится.

— Фаберже и мехов?

Я откусила большой кусок рогалика с маслом и сказала с набитым ртом:

— Нет настроения рассказывать.

— Одна из твоих светских затей? Какое-нибудь мероприятие в Центральном парке с твоими богатыми подружками, у которых шляпы по семьсот долларов?

— Они мне не подруги.

— А что за вечеринка с яйцами?

— Ну, она посвящена яйцам Фаберже.

— И ты ими всегда так увлекалась.

Я закатила глаза.

— Я бы не ввязывалась в это, если бы не школа для Грейси; на самом деле это благотворительная акция в пользу Эрмитажа.

— Санкт-Петербург. Ну да, твое любимое местечко.

Она схватила у меня с полки журнал «Мэдисон-авеню». Ну вот, надвигается цунами.

Я попыталась вырвать журнал, но она прижала его к груди. Пролистнув страницы, она добавила:

— Смотри, вот показ антиквариата от Армори в пользу детской школы в Гарлеме, а вот тут шикарная особа.

— Я знаю, Эбби. Я выгляжу, как идиотка.

— Нет, Ты выглядишь так, будто влетела головой в огромный абажур.

— Это был дорогой абажур.

Она схватила фотографию.

— Здесь написано: «Сюзанна Брайерклифф с подругой». Они что, не знают, как тебя зовут?

— Не знают.

— У тебя здесь нос красный. Почему на тебе розовый костюм, и если это Шанель за четыре тысячи долларов, пожалей меня и не говори мне об этом, И что это за огромная розовая летающая тарелочка у тебя на голове посреди зимы?

— Так уж принято. И это все, что я могу тебе сказать.

Я включила компьютер и стала просматривать заголовки сайтов новостей, пока Эбби читала светскую хронику в «Нью-Йорк пост».

— Так чем ты собиралась меня порадовать?

— Назначение нового секретаря департамента внутренней безопасности. — Она отложила «Пост» и разложила на моем столе три аккуратно надписанные карточки.

1. Слушания по департаменту внутренней безопасности. Джейми Уитфилд, продюсер: отдел новостей.

2. Слушания по департаменту внутренней безопасности. Джо Гудмэн, ведущий: студия.

3. Слушания по департаменту внутренней безопасности. Эрик Джеймс, исполнительный продюсер: операторская.

Я покачала головой.

— Эбби, у нас разговор, а не прямая трансляция.

— Мне с карточками легче.

— Мы это уже обсуждали. Меня они бесят.

— Ты отвечаешь за работу отдела новостей.

— Я умею читать.

— Вот видишь, когда прочтешь это своими глазами, все становится ясно! — радостно ответила она.

— Это, конечно, большая честь, но меня беспокоит, что потребуется работать больше, чем я рассчитывала.

— Эрик Джеймс сказал перед всеми сотрудниками, что выбрал тебя, потому что ты хорошо работаешь в стрессовых ситуациях. Кажется, после утреннего совещания было еще одно, более узкое, но ты, наверное, его тоже пропустила.

— Странно, почему меня еще не уволили.

— А, ну да, конечно, ты всего лишь продюсер главного скандального политического сюжета года.

В мой кабинет прошествовал Чарльз; он сел на кушетку в свой обычный угол, скрестил длинные ноги, открыл бутылку имбирного пива и тоже обрушился на меня.

— Ну как, ты готова к горяченькому после того, как выйдет этот сюжет?

— Перестань.

Он принялся покачивать носком ботинка.

— Я всего лишь забочусь о тебе. Ну и параллельно занимаюсь превращением своей карьеры в бессмысленную возню.

— Я и сама в состоянии о себе позаботиться. И даже не напоминай мне про бессмысленную возню.

У меня зазвонил телефон.

— Это я, Питер. Все в порядке.

— Что случилось? — Я развернула кресло к окну.

— Дилан у школьной медсестры. Он говорит, что у него болит живот.

— Утром все было в порядке…

— Джейми, так он вам не говорил о футбольном матче?

— Каком еще матче?

Я занервничала; я уже и так была на взводе, и мне трудно было переварить мысль о том, что мой сын доверял Питеру больше, чем мне.

— Питер, я занята. Я знаю, я всегда занята, но сегодня больше обычного… Нет, он мне ничего не говорил. Что за матч, почему он расстроен?

— Он мне вчера после школы сказал. Они начинают заниматься футболом на физкультуре в школе, и он боится. Он говорит, что не бежит к мячу потому, что не хочет получить по лодыжкам. И он считает, что играет хуже всех в классе. Говорит, что это тупое занятие. И живот у него не болит. Ну, то есть не по-настоящему, но медсестра позвонила мне, потому что ваш мобильник не отвечал, и она хочет, чтобы кто-нибудь приехал в школу.

— Питер, прямо сейчас я никак не могу.

— Да не беспокойтесь. Наверняка он не будет против, чтобы я приехал. — Я впервые в жизни осознала, что другой человек, возможно, сможет лучше утешить моего сына. И я доверяла Питеру.

— Спасибо. Правда, спасибо. Я поговорю с ним, когда вернусь домой.

— Не надо.

— Разумеется, поговорю!

— Нет, позвольте мне. Я отвезу его домой, мы перекусим попкорном, а потом поиграем в шахматы и поговорим. Пожалуйста, не заводите разговора с ним, пока не поговорите со мной. Ладно?

— Ну ладно, хорошо. Держите меня в курсе, и спасибо вам. До свидания. — Я повесила трубку и уставилась в окно. Я была рада, что Питер достучался до моего сына, но мне не нравилось при этом сидеть в стороне и ждать. Не был бы он так обаятелен, я бы протестовала больше.

— Нянь спешит на помощь? — Чарльз посмотрел на меня с нехорошей улыбкой.

— Что? — огрызнулась я.

— Да ничего. Просто забавно, что твой мужественный нянь все время тебе звонит.

— Может, хватит? Так что у тебя там за новая возня?

— А угадай!

— Париж? Рио?

— Даже лучше. Институт Джейн Гудолл. К две тысячи пятнадцатому году крупные обезьяны могут вымереть. Я еду в национальный парк Гомбе.

— Классно, ты на сафари, а я в глушь на Миссисипи.

— Интервью все еще в четверг?

— Ага.

— А доказательства-то у тебя есть? — спросил Чарльз. — Последний раз, когда мы разговаривали, их было маловато.

— Да есть, конечно. — Я загнула палец. — Во-первых, она расскажет обо всех деталях их взаимоотношений перед камерой.

— Но это просто ее слово против его, а он все отрицает, — резко отозвался Чарльз. Он учился в Вестминстерской школе в Атланте и в Йельском университете, и там его научили разговаривать с чувством собственного превосходства. Он вечно вел себя так, будто знает больше меня, и, к сожалению, так оно обычно и было.

— Ну, еще пленки. Где она говорит: «Ах ты, пес». А он говорит: «Я хочу твою попку, хочу…»

— Но вы не можете это использовать.

— Мы совещаемся с юристами насчет того, как использовать эти пленки.

— Как я слышал, целых четыре эксперта не могут договориться насчет того, чей там голос на пленке. — Чарльз просто пытался помочь мне, ища уязвимые места в сюжете, чтобы я могла разобраться с ними до эфира, но я так устала, что все это начинало меня раздражать.

— Три эксперта подтвердили, что мужской голос принадлежит Хартли, и только один не согласился, — огрызнулась я. — Это значит, что большинство поддерживает версию с Хартли. Это второй пункт. Ты же сам слышал пленки и сказал, что они звучат достоверно!

Он пожал плечами.

— Я дотошен, как всякий гомик: я просто проверяю, вес ли у тебя готово. Давай дальше.

Я продолжила, загибая уже третий палец.

— У нас есть фото их двоих и некоторых его помощников.

— Джейми, на этом фото нет ничего компрометирующего.

Чарльз был прав. В качестве доказательства я предпочла бы фотографию Хьюи Хартли и его козочки, милующихся где-нибудь в парке.

Эбби положила мне на стол карточку: «Известный свидетель — служащий похоронного бюро».

Я приложила карточку ко лбу.

— Пункт четвертый: служащий местного похоронного бюро поклялся мне, что они были вместе и выглядели влюбленными. Под запись и перед камерой он сказал следующее: «Когда смотришь на них вместе, то непонятно, где кончается один и начинается другая».

Я уже несколько раз ездила в Миссисипи на пару дней, чтобы все проверить, надеясь найти людей, которые видели Терезу и Хартли вместе и смогут подтвердить ее рассказ. Я откопала еще аргумент:

— И это ведь парень из похоронного бюро сказал…

Зазвонил мой телефон.

Это был Эрик Джеймс, исполнительный продюсер.

— Сюрприз, Джейми. Большущий сюрприз. Юристы руководства недовольны твоим сюжетом.

— Да неужели? — Я посмотрела в сторону Эбби и Чарльза, изобразив наивное изумление.

— Они просто нытики, — сказал Эрик.

Я прикрыла трубку рукой и прошептала друзьям:

— Эрик в бешенстве.

Эбби наклонилась поближе и беззвучно сказала: «А почему?» Я пожала плечами и подняла, руку, жестом прося ее хоть раз в жизни помолчать.

Он продолжил:

— Они беспокоятся, потому что сторонники Хьюи Хартли на своих сайтах готовятся к бою. Ругают Терезу, пишут ядовитые статьи, собирают силы…

— И что?

— И как я сказал, юристы канала нервничают. Они придут в два часа. Подойдешь в мой кабинет?

— Ага.

— И Чарльза возьми с собой.

Я повесила трубку.

— Чарльз, тебя тоже завербовали.

— И чего они теперь хотят?

— Начальство опять боится блоггеров с их интернет-дневниками. Уже второй сюжет за месяц. Просто удивительно, до чего они нервные.

— И правильно, — сказал Чарльз непривычно серьезно.

— Слушай, мы уже пятьдесят лет работаем! — напомнила я ему. — Крупнейшие блоги читает максимум две тысячи человек, а «Вечер новостей» смотрят пятьдесят миллионов.

Чарльза моя реплика привела в ужас.

— Ты очень сильно ошибаешься.

— Нет, это ты ошибаешься. Не все такие же одинокие зануды с компьютерами, как ты. Мои родители вообще не знают, что такое блоги.

— Ты хоть их читала?

— Ну да, конечно. Я читала «Хаффингтон пост», и «Медиа бистро». Журналисты, которые почитывают и пописывают статеечки друг для друга.

Он сел на диван.

— Ты не представляешь, о чем говоришь. Блогов миллионы, и среди них тысячи очень качественных, которые идут с нами ноздря в ноздрю. «Ежедневный кос» у левых, Хыо Хьюитт у правых…

Эбби достала карточку и прочла: «Пятьдесят блогов в конце 1999 года и почти 60 миллионов сейчас».

— Ну и что? Производительность работы контор падает, потому что люди весь день убивают время сидя в Интернете, — сказала я. — Ты правда думаешь, что блоггеры способны сравняться с огромным каналом вроде Эн-би-эс?

— Блоггерам, чтобы заставить нас дергаться, достаточно нажать на кнопку и отправить файл. Газеты и телеканалы уже давно перестали быть единственными источники информации, — объяснила Эбби. — Блоггеры могут просто написать, мол, «источники утверждают», а нам приходится все проверять. Так что они ускоряют цикл прокрутки новостей и контролируют освещение темы.

— Ага, — сказал Чарльз, — они нас все время обставляют.

— Да ничего подобного! Ты преувеличиваешь.

Чарльз снисходительно посмотрел на меня.

— Да неужели? А история Моники Левински в блоге Мэтта Драджа — это что, по-твоему, мелочь?

Эбби перебила его.

— Про Монику не Драдж раскопал. Это все «Ньюсуик». Драдж просто первым сообщил, что Майкл Исикофф из «Ньюсуика» сидит на этой истории, но у самого Драджа информации на этот счет не было. А первыми в эфир это вообще выпустили Крис Власто и Джеки Джадд на Эй-би-си.

— Ну, хорошо, Эбби, — сказал Чарльз. — Но есть и другие сюжеты.

Эбби начала считать, загибая пальцы.

— На сайте MemoryHole.com было опубликовано первое фото вывозимых из Ирака американских гробов. Администрация Буша старалась этого избежать из-за ассоциаций с Вьетнамом. На сайте Instapundit.com появилась информация про речь Трента Лотта на вечеринке в честь дня рождения Строма Термонда, в результате чего стало известно, будто он выступает за сегрегацию, и…

Чарльз добавил:

— Подумаешь, Лотт в результате всего лишь потерял должность руководителя сенатского большинства. Meлочь, в общем-то.

— Ну, хорошо, они обставили нас с парой сенсаций, бывает и такое, — возразила я. — И потом, они ведь в большинстве своем правые, так? Как те ребята из организации «Быстрые лодки», испортившие репутацию Джону Керри как кандидату в президенты?

— Да. Вообще-то тут я соглашусь с Чарльзом, — сказала Эбби. — Блоггеры появились прежде всего справа, чтобы уравновесить обычные средства массовой информации, которые они считали слишком левыми, Но теперь там целый мир, самые разные мнения, как с левой, так и с правой стороны. Уверяю тебя, в Интернете хватает блестящих блоггеров. — Эбби уже шесть минут как не вытягивала ни одной карточки. Я ею гордилась.

Я посмотрела на своих друзей и улыбнулась.

— Отлично. Я читаю «Нью-Йорк таймс», «Ньюсуик» и еще пятнадцать журналов, чтобы быть в курсе дела, и все равно отстаю — по блоггерам. Первый раз в жизни я благодарна вам за вредность — теперь я хоть не буду выглядеть полной идиоткой перед начальством.