"Белые тени" - читать интересную книгу автора (Коротаев Денис)

К ЧИТАТЕЛЮ

Здравствуй, мой Читатель!Один Бог ведает, как рад я нашей встрече. Давно ушли те времена, когда Россию мог взбудоражить выход какой-либо новой книги. Но все равно: если ты держишь эту книгу в руках — я счастлив.

О, сколь ты многолик, мой Читатель— и аристократ духа, и скупой ростовщик; и разорившийся доцент, и безлошадный инженер; и хранитель тайн, и слуга бутылки. Но я рад тебе, кто бы ты ни был — угрюмый Скептик или Миляга-душа-нараспашку, ибо ты — мой Читатель.

Не соглашусь с теми, кто говорит о том, что нынешнее время не способствует литературе. Оно не способствует ее популяризации, но сама литература стала свободной не только от идеологической, но и от экономической зависимости. Ее нельзя сделать дойной коровой, с нее нельзя прокормиться. А значит, стихи перестают быть инструментом и остаются тем, чем они и должны быть словами души.

Бессмысленно говорить о самих стихах — их просто надо читать. Они вряд ли оставят тебя равнодушным, скорее — очаруют или прогневят. Я буду рад любому исходу, так как именно равнодушие страшнее всего на этой земле. Тысячи подлецов не крутили бы этой планеткой, как блестящим шариком на резинке, если бы не помощь миллионов глупцов и молчание миллиардов равнодушных.

Оставляя тебя наедине со своей поэзией, я еще раз хочу поприветствовать тебя, как дорогого друга, ибо без тебя, мой Читатель, не было бы этой книги…

Искренне твой — Денис Коротаев

* * *

Если долгая ночь нависает стеной,

Обезверив и обезголосив,

Словно белые тени, встают за спиной

Два Ивана, Роман и Иосиф.

Что с того, что один был морской офицер,

Заслуживший Георгия в битвах,

А другой был служитель светлейшей из вер,

Утешенье нашедший в молитвах.

Что с того, что был третий – одесский торгаш,

Нищетой и полицией тертый,

А четвертый… Теперь и ответ-то не дашь,

Кто был этот, последний, четвертый…

Их несхожая кровь так несхоже влилась

В мои вены, кипя и бунтуя,

И не тронуть летам эту вечную связь –

Неземную, витую, святую…

И когда я воюю с бедой и виной,

Проклиная и лето, и осень,

Словно белые тени, встают за спиной

Два Ивана, Роман и Иосиф.

И один заповедовал бить сгоряча,

Подлеца поднимая на вилы,

А другой поучал принимать не ропща

То, что мне изменить не под силу.

Третий мне завещал: "Не сдавайся, держись,

Если горе нагрянет случайно!"

А четвертый… Четвертый принес в мою жизнь

Элемент неразгаданной тайны…

Их несхожие судьбы ведут и мою

Сквозь века, племена, расстоянья.

Временами себя я с трудом узнаю

В постоянных житейских метаньях.

И, вселенскую тьму расколов сединой,

На земном раздорожье не бросив,

Словно белые тени, встают за спиной

Два Ивана, Роман и Иосиф.

до 28.12.97

* * *

Мы равны перед Богом,

Мы равны перед веком –

И разбуженный слогом,

И покинутый смехом.

Мы равны перед Небом,

Мы равны перед морем –

И пресыщенный хлебом,

И испытанный горем.

Мы равны перед мыслью,

Мы равны перед страстью –

И привеченный высью,

И прирученный властью.

Мы равны без различья

В нашем тщании вечном,

Обретая величье,

Сохранить человечье.

И, повенчаны бегом

От истока к итогу,

Мы равны перед веком,

Мы равны перед Богом…

26-28.07.96 Мисхор

* * *

В суете досужих бед,

На развалинах эпохи

Появляются на свет

Полумысли – полувздохи.

Не затем ли мы живем,

Непохожие на многих,

Чтобы скошенным жнивьем

Пасть грядущему под ноги,

Чтобы искрою свечи

Раствориться в наступившем,

Не затем ли?..– и молчим,

Памятуя о Всевышнем.

Прозреваем и грешим,

Увядаем и при этом

Как и прежде не спешим

Мы – с вопросом,

Он – с ответом…

июнь 94

* * *

Итак, мы с вами – у черты…

Труби, труби, последний ангел!

Что будет с миром окаянным –

Не предречем ни я, ни ты.

Итак, встречайте, господа!

Звезды с небес бояться – пошло.

Все это, верите ли, в прошлом –

И град, и пламя, и звезда.

Что н а м назначено – Бог весть.

Быть может, н а ш удел великий –

Погибель наций и религий

И описать, и перенесть.

Мы не нарушим их табу,

Но в строчках н а ш и х откровений

Десяткам новых поколений

Дано искать свою судьбу

И точно, как сегодня нам,

Сличать и факты, и поверья

С тем, что выводят н а ш и перья

За сотни лет до новых драм…

30.07.-3.08.95

* * *

Снова молитвы сгорают до слога…

Бог – на Земле, в наших мыслях и душах.

Что же мы вновь о безверии тужим,

Глядя на небо, забывшее Бога?

Вышние думы и низшие страсти –

Все наше сердце безмерное примет.

Что же мы шепчем нездешнее имя,

Веруя в силу земной его власти?

Все в этом мире – от яда до хлеба –

В нашем порыве, рассудке и жесте.

Что же нам боле? И, вняв нашей лести,

Спит безмятежно холодное небо…

4-9.08.95

* * *

В шкале веков ничтожна малость

Давно свершившихся потерь…

Когда в твой дом приходит старость –

Не обшивай железом дверь.

В безостановочном круженьи

Неугасающих огней

Еще мы примем пораженье

В той неизбежной схватке с ней,

Еще из рук, когда-то твердых,

Падет на землю кладенец…

Но разве мало ходит мертвых,

Проспавших собственный конец?

Все, что у них осталось – тело,

А больше, больше – ничего.

И у последнего предела

Им будет жалко лишь его.

И в суете мирской юдоли,

В тщете иллюзию продлить

Они боятся смерти боле,

Чем те, что так любили жить,

Чем те, кому в земном кортеже

Их доля малая мила,

Чьи души гаснут много реже,

Чем умирают их тела,

Кому доподлинно известно,

Что, вопреки желаньям их,

На свете вечно будет тесно

От тех – одних и душ – других…

21-22.12.92

* * *

У той черты,

Где веру и уверенность

Не разделить,

Стоял ли ты,

Сумев свою растерянность

Навек забыть?

У тех высот

Стоял ли обессиленный,

Отринув страх,

А небосвод

Повязкой бело-синею

Слепил глаза?

На что душе

Пустые обещания

И слов картечь

На рубеже,

Где сменит боль прощания

Надежда встреч?

Стоял ли ты

На лезвии ушедшего

В высокий час,

У той черты,

Где жизнь осиротевшая

Оставит нас?..

6-7.07.95

* * *

ПРОВОДНИК

Мне непонятна ностальгия

Грошовых строк.

Я – проводник, моя стихия –

Не свет, а ток.

Я обречен служить, быть может,

Десятки лет.

А человечеству дороже

Не ток, а свет.

А человечество стареет,

Но что мне срок?

Я – проводник, меня согреет

Не свет, а ток

Мой посох в Лете не оставит

Приметный след.

Я – проводник, меня прославит

Не ток, а свет.

Но от прижизненной короны

Хранит Господь,

И снова сонмы электронов

Пронзают плоть.

Один порядок ими правит.

Лишь он – мой Бог…

Я – проводник, меня расплавит

Не свет, а ток.

21-26.07.91

* * *

De omnibus dibutandum

Decart

…И опять глядим окрест

Недоверчиво и косо,

Чтобы, следуя зюйд-вест,

Не последовать с откоса,

Чтобы, жизнь свою верша,

Не забыть о самом главном:

Слово сказанное – лжа,

А печатное – подавно.

Отчего же все не так,

Как давно уже пророчим?

То ли сердца вечен мрак,

То ли разум так порочен.

Остается лишь гадать,

Проклиная выбор скудный –

То ли душу оправдать,

То ли мысли неподсудны.

И в лихие времена

В ожидании идеи

Прибегают племена

К мудрецам и прохиндеям.

И охватывает жуть –

А не их ли тайной властью

Человеческая суть

Расквантована на части,

Что в одно соединить

Неспособна доля мира,

Обреченная служить

Лучшей шуткою мессира…

8-9.01.95

* * *

Если сбылось – везение.

Если стряслось – природа.

Кто там кричит – спасение?

Кто там кричит – свобода?

В пачках бумаг мелованных

Мысли темно, как в клети.

Рамками солнца скованы

Наши мечты о свете.

Каждый поступок выстрадан.

Души увязли в тризне.

Нормами века стиснуты

Наши мечты о жизни.

Сбившись с маршрута, сызнова

К старой бредем дороге.

Силой безверья вызваны

Наши мечты о Боге.

Нам ли бранить потерянно

То, что не в нашей власти?

Мерою слез измерены

Наши мечты о счастье.

Если сбылось – везение.

Если стряслось – природа.

Кто там кричит – спасение?

Кто там кричит – свобода?

17.06-12.07.91

* * *

Белый свет распадется на радугу,

Мишурой заиграют цвета.

А смешаешь палитру нарядную –

Ничего.

Чернота.

Пустота.

Тишина разукрасится гаммами,

А смешаешь все звуки в одно –

Оглушит суета балаганная,

Увлекая на самое дно.

Божество изойдет ипостасями,

А смешаешь личину и лик –

И покажется старыми баснями

То, что знала земля по сей миг,

И останутся тенью химерною,

Населяя небесный дворец,

Неделимые лентою мерною

Белизна,

Тишина

и Творец…

январь 95

* * *

Мне в наследство даны

Песни ветра и посвисты птичьи,

Боль великой страны,

Позабывшей за болью величье,

Разоренный погост,

Где земля мягче белого пуха,

И дорога до звезд

По ступеням бессмертного духа.

Я изведал сполна

Бремя мысли и радость незнанья,

И на все времена –

Слабость слова и силу молчанья.

Я оставлю другим,

Удивленным потомкам в наследство

Свой несложенный гимн

И свое неизбытое детство,

Ворох прежних грехов,

Незаконченность старого жеста,

И трехтомник стихов,

Словно пропуск на новое место…

26-27.04.96

* * *

Господь с тобой, благая новь!

Не поминай меня нимало.

Я растерял свою любовь

На тщетный поиск идеала.

Господь с тобой, седая даль –

Извечный враг докучной прозы!

Тебе понравятся едва ль

Мои бессчетные вопросы.

Господь с тобой, грядущий день!

Не жди меня в свои владенья.

Твоя спасительная сень

Не утолит мои сомненья.

Я променял земной покой

На поиск дьявола и Бога.

Куда мне с эдакой сумой

К твоим сияющим чертогам?

Но дай на огненном витке

Взамен бездумного покоя

Надежду слышать вдалеке

"Господь с тобой,

Господь с тобою!.."

конец апреля 97

* * *

Два мира борются во мне,

Два дивных мира…

Один пленяет в тишине

Звучаньем лиры,

Другой манит в досужей мгле

Уютом дома…

Но нет сомненья на челе

И нет излома.

Два мира борются во мне

Под гул столетий,

Едва ли зная, что душе

Милее третий.

В нем вместо лиры – звон мечей

И колоколен,

И не очаг в тиши ночей –

Пожар над полем.

В нем нет следа грошовых драм,

И бой ведется

За право первым двум мирам

Во мне бороться…

9-12.07.96

* * *

Тихая музыка,

Утренний кофе,

Гладкая черная трость…

В столовеченьи

Былых философий

Я – лишь докучливый гость…

Что славословить

Великое Нечто,

Даже не зная его?

В мире мятущемся

Все долговечно,

Кроме него самого.

Стой и гляди,

Как проносится мимо

Дней белокрылая дичь.

В мире загадочном

Все постижимо,

Только его не постичь.

Мы покидаем

Объятья вселенной,

Не изменив ничего…

В мире бунтующем

Все совершенно,

Кроме него самого…

1.09.93

* * *

Ну вот и нагрянул

Критический возраст.

Жить прожитым рано,

Жить будущим поздно.

Ну вот и свершилось,

И жизнь почему-то

Теперь поделилась

На нетто и брутто.

Эпохи упадка

Планида кабальна.

Жить в городе – гадко,

В селе – нереально.

В алкании хлеба

Душой овдовевшей

Осеннее небо

Не сменится вешним.

Мечта заунывна,

Идея кабальна,

Жить верой – наивно,

Надеждой – банально.

Найти и лишиться,

Искать и теряться,

И все-таки – жить,

Не боясь повторяться!..

10-11.01.95

* * *

Так сердце бьется жаждою пути,

Так компас умирает над рудою…

Мне дан был шаг, а я не смел идти,

Мне дан был путь, а я искал покоя.

Так слово обращается во прах,

Так вера изнывает без надежды…

Мне дан был взлет, а я лелеял страх,

Мне дан был свет, а я не поднял вежды.

Так думы разбиваются о твердь,

Так радость уступает место тризне…

Мне дал Бог жизнь, и я отринул смерть,

Мне дал Бог смерть, и я забыл о жизни…

13-15.05.96

* * *

В белой церковке на горизонте

Все по-старому – свечи, молитвы.

Отчего же мне здесь – как на фронте

Накануне решающей битвы?

Отчего же небесные лики

На иконах печальны и строги,

Словно в тягость им дальние крики

И сомненья в счастливом итоге?

Плотно сжатые тонкие губы

Не удержат скупую улыбку,

И поют безучастные трубы

Испытанье без прав на ошибку.

И едва ли понять до могилы –

Почему ради малого шанса

Вседержитель явил свою силу,

Сотворив Сатану для баланса.

И сжимаются тонкие губы

Воплощеньем немого укора,

И взывают к отмщению трубы,

И молитвы звучат приговором.

Я иду, и надеждою зыбкой

Озаряется эта дорога.

Я мечтаю увидеть улыбку

На лице победившего Бога…

10-11.05.96

* * *

Когда о небесах помыслить боязно

Тому, кому дано о них задуматься,

И взгляд – на высоте не выше пояса,

И ум – на глубине не больше гумуса.

А те, что все же глянули случайно ввысь,

Дивились и глазами только лупали…

О, Господи, прочти мне эту тайнопись,

Начертанную звездами на куполе!

Не ключ прошу я, Господи, да мне ль это –

Быть гуру при всеведающем пастыре?

Но мыслимо ли – жить на самом деле-то,

Когда глаза – в неведеньи, как в пластыре?

На вечную игру огней таинственных

Взирать не разумея – ну не глупо ли?

О, Господи, открой мне эту истину,

Начертанную звездами на куполе!

Эпоха ли потворствует знамениям,

Знамения ли властвуют эпохою –

А мы сидим, исполнены смирения,

Размеренно то ахая, то охая.

Да нам, перешагнувшим через драму ту,

Писать ее, восторженно ли, скупо ли…

О, Господи, доверь мне эту грамоту,

Начертанную звездами на куполе!

20-25.12.97

* * *

Небо, небо, только небо

Надо мною и вокруг.

Мне бы солнца, мне бы хлеба,

Мне бы друга и подруг.

Немы, немы, все мы немы,

Словно это и не мы –

Микропланы, микросхемы

Смехотворной кутерьмы.

Стрелы боли примет небыль,

И, качая ладный струг,

Только небо, только небо –

Неизменно верный друг.

Те, кто с ним за панибрата,

Пропадут за просто так –

И старательный оратай,

И мечтательный простак.

Те, что слабы, славят слепо

Очищенье вечных мук,

Позабыв про это небо

Надо мною и вокруг.

Лишь оно, внимая стону,

Не потворствует грехам

И, не требуя поклона,

Не оставит должникам.

В шуме ливня, в танце снега

Обретая цвет и звук –

Только небо, только небо

Надо мною и вокруг…

май-10.06.94

* * *

По извечным дорогам,

Средь увядшей травы,

Все мы ходим под Богом,

Не подняв головы.

Безмятежно смеемся,

Вдохновенно грустим,

Только в сторону солнца

И глядеть не хотим.

Рассуждая о душах,

Заземлив телеса,

Видим разве что в лужах

Поутру небеса.

А когда над землею

В полифонии струн,

Не приемле покоя,

Полыхает Перун;

Когда тучи несутся,

Занося горизонт,

Вспоминаем безумца,

Изобретшего зонт.

И в молчании строгом,

Правотой неправы,

Все мы ходим под Богом,

Не подняв головы…

25-27.06.94

* * *

Когда земля на грани танца,

И небо льется через край –

Мне так отрадно причащаться

Его невысказанных тайн.

Когда и Сириус, и Вега

С высот ответствуют "Мы здесь!" –

Мое языческое эго

Поет приветственную песнь.

Когда рассвет едва коснется

Покоя дремлющей земли,

И сердце верою забьется,

Внимая ждущему вдали –

В письме дождя и танце снега

Читая вновь благую весть,

Мое языческое эго

Поет приветственную песнь.

Когда, и радостен, и светел,

Уходит день за окоем,

И деревам гадает ветер

По крикам птиц о дне ином –

Весь мир от альфа до омега

Расчислив мерою небес,

Мое языческое эго

Поет приветственную песнь…

18-20.11.96

* * *

Я — русофил, и, как любая филия,

Болезнь моя фатальна и мучительна.

Не ведая душевного усилия,

Любовь едва ли будет убедительна.

Я — графоман, и, как любая мания,

Болезнь моя не знает излечения

И требует скорее сострадания,

Чем гневного благого возмущения.

А я доныне, в радости ли, в горе ли,

Горжусь самоуверенно и внаглую

Своими необузданными хворями,

Как барыня — наследственной подагрою

Горжусь, как чадо рода безнадежного —

Фамильною отметиной на темени,

Как исстари гордятся принадлежностью

Истории, сословию и племени…

* * *

Прожигатели надежд, лжеоракулы,

Вы что ныне, что допрежь – одинаковы:

Свято слово в серый туф превращаете

И меня на свой триумф приглашаете.

Что ж, сегодня вы – царьки, повелители.

Вам ли ведать, как горьки думы зрителя.

Что за тягостная честь – быть участником

Ваших оргий, ваших месс, ваших праздников,

Примитив ментальных гамм лживо чествовать,

Вашим мыслям и словам соответствовать.

Мне как проклятая кладь – ваша правильность.

Я давно устал играть в респектабельность.

Будет день – рукой махну на последствия.

Кто-то скажет – "Ай да ну! Гордый, бестия!"

Кто-то спросит – "Разве ж так? Может – нравится…"

Кто-то бросит – "Вот дурак! Доиграется!"

Я с дороги не сверну, в бурю выстою.

Кто сказал – пойду ко дну? Черта лысого!

Вам подскажут короли электронные –

Чаще тонут корабли многотонные.

Ну а я уж как-нибудь, чай, не маленький,

Соберусь в далекий путь да на ялике.

Будет свыше мне дана власть законная:

Свежий ветер да волна крутосклонная.

Будет море за кормой в пляске корчиться,

Будет песня, и другой – не захочется!..

ИДОЛ

К.Бальмонту

Мой Бог едва ли был распят

На черепе земном:

Он сам творил и рай, и ад,

Вершил и суд, и гром.

Мой Бог едва ли был казнен

Под выкрики толпы:

Он сам вне логики времен

Вздымал и бил столпы.

Даруя свет зерну полей,

Пустыне дождь послав,

Небесной щедростью своей

Был по-земному слаб.

Внимая шум чужих утех,

Осанну и хулу,

Мой Бог не ждал удар от тех,

Кто пел ему хвалу.

И он ушел своей тропой,

А я и днесь стою,

Как несмененный часовой

В неведомом краю.

Стою – охаян и забыт,

Вне меры и вины,

Не зная, сколько нас стоит

От Дона до Двины.

Стою – вне судеб и дорог,

Вне мнений и времен.

Когда придет мой старый Бог –

Меня увидит он,

А если мой удел иной,

Ему расскажет гром,

Что я стоял, как часовой

15-17.02.93

* * *

Здесь и там.

Бальмонт.

Сотый день на моем пути

Позабытый весною снег,

Да буран в темноте гудит,

Заметая былой ночлег.

Вдалеке, на чужих пирах

Раздается смычковый грай,

Но в тоске об иных мирах

Как забыть заозерный край?

В том краю догорает май,

Копит липа тяжелый цвет,

И от гомона птичьих стай

Оглушенный встает рассвет.

В том краю даже неба свод

Гениальную ведал кисть,

И пронзительный голос вод

Словно благовест смел и чист.

Морок ночи сведя на нет,

Грянет день, синеок и рус,

В том краю, где я был поэт,

И откуда бежал, как трус.

Заприметив чужой побег,

Неизбывный, как вкус кутьи,

Позабытый весною снег

Сотый день на моем пути…

На капище земном…

26.03.94

К ВОПРОСУ О БЛАЖЕНСТВЕ

Блажен, кто посетил сей мир

В его минуты роковые.

Тютчев.

Я был ТАМ… По отверженной земле,

По перхоти седого пепелища,

Где ветер разгоняется и свищет,

Где вечен знак тревоги на челе,

Не зная ни усталости, ни жажды,

Бог весть когда, но помню, что однажды

Я шел по умирающей земле.

Клевретами своими не любим,

Там жил один, что мнил себя народом.

Он был богат, своим кичился родом,

И этот род собою подменил.

За день раздав нажитое веками,

Он жил и жил, не понят сыновьями,

И слугами своими не любим.

А он все жил, избыв остаток сил,

Доверясь лишь правителям и слухам.

Все было так, и те, кто нищи духом,

В той нищете удобство находил.

Я был ТАМ – на балу несовершенства.

Я был ТАМ – но высокого блаженства

В мятущейся душе но ощутил.

Там жизнь текла, как тихая река –

Мелела, не спеша копила тину,

Из донных трав сплетала паутину,

Что было хорошо для рыбака

И гибельно для жителей подводных.

Все было так – и жизнь от года к году

Текла, как обреченная река.

Не веря неопознанным следам,

Я брел, не разбирая направлений,

Встречая в мириадах поселений

Лишь слепо покорившихся летам…

Те дни, исчезнув в прошлом, стали снами,

Но я ТАМ был, и мог бы спорить с вами –

Блаженны ль оказавшиеся ТАМ…

25.10.92

* * *

В этом краю непридуманных драм,

Летних туманов и северных льдин

Ныне о многом поведают нам

Числа "четырнадцать – сорок один".

Их симметрия напомнит о том,

Что объяснить никому не дано:

То, что в России случится потом –

Лишь отражение бывшего до.

В яростном споре беды и вины

Не пропустить бы за дымом руин

Черную метку извечной войны –

Числа "четырнадцать – сорок один",

Не позабыть бы с течением лет,

Суетный миг почитая за год,

Как прорицал гениальный поэт

Дальнюю славу и близкий уход.

Войны вернутся. Поэтам внимать

Будут зеваки грядущих годин.

Но никогда ни забыть, ни предать

Числа "четырнадцать – сорок один"…

22-23.01.95

* * *

Этот мир не удивить

Ни слезой, ни острым словом,

Ни заклятием суровым,

Ни дуэлью до крови.

Этот мир перевидал

Истерию тайной власти,

Синтетические страсти

И уродства карнавал.

Этот мир устал от слов

Без любви и без надежды.

Что ж ты пишешь, как и прежде

Истирая сердце в кровь?

Я и сам поднаторел

В низком жанре лицедейства,

Лихоимство и злодейство

И творил, и претерпел.

Но когда случался срок

Повенчать перо с бумагой,

Отпоив чернильной влагой

Сухостой усталых строк,

Жечь оставленный причал

И с улыбкою во взоре

Множить хаос, боль и горе

Я себе не позволял.

Этот мир не удивить

Тиражами глупых книжек.

Что ж ты плачешь, что ты пишешь,

Что ты жаждешь пробудить

И воздвигнуть на земле

Волей мага и поэта?

Но – ни жеста, ни ответа,

Лишь перо скрипит во мгле…

20.11.94-3.01.95

* * *

Не приходи ко мне, Верлэн!

Я не зову тебя на помощь.

И ты, и я познали полночь –

Ее безумие и плен.

Не приходи ко мне, Верлэн!

Едва ли стоит монумента

Бокал дешевого абсента

Из рук неряшливой Элен.

Я сам пойму когда-нибудь,

Что лица – только абрис лика.

Мне хватит собственного крика,

Чтоб до рассвета не уснуть,

Гоняя между полых стен

Свое немолкнущее эхо.

Одна тоска – другой помеха.

Не приходи ко мне, Верлэн!

Прости убогую юдоль

За бесприютность мирозданья,

И позабудь о состраданьи –

Оно удваивает боль.

Но если хочешь мне помочь

Развеять скуку в час метели –

Пришли улыбчивого Шелли,

А сам ступай отсюда прочь.

Иди к той утренней Мадлен,

Что одарит блудливым смехом.

Душе лечение не к спеху…

Не приходи ко мне, Верлэн!

27-28.10.94

* * *

Амати, Гварнери –

Не все ли равно?

Не в равной ли мере

Играть мудрено

На скрипке, чье тело

Хранит до конца

И смех бракодела,

И слезы творца?

Гварнери, Амати –

Не все ли равно?

С какой это стати

Месить заодно

В нелепое тесто,

Не видя лица,

И имя маэстро,

И имя певца?

Гварнери, Амати…

В далекие дни

На чем-то, представьте,

Играли они?

И в скрипке ли дело,

Когда, не дыша,

В иные пределы

Стремится душа

Под вечное соло,

под вещие вны

Синьора Николо

Безумной струны?

И, в чудо поверив,

Приемлешь одно:

Амати, Гварнери –

Не все ли равно?

1-5.05.95

* * *

О, сколько нас водится там, где нас водится тьма –

От мутного Стикса по ту ли, по эту ли сторону,

Несущих то крест, то державу, то лиру, то борону,

То мету проклятья, то шрам от былого ума!

О, сколько нас хает тот брег, где мы хаем его!

Хапуге Харону червонец не дашь ты на лапу ведь.

Вот так и живем, обывая последнюю заповедь

И чтя добродетель, как старую шутку Клио.

О, сколько нас знает, что мы перед Стиксом равны,

Как в жизни равны заревые и темные полосы?!

И тем, и другим трепет бриз непокорные волосы,

И в полночь мерещатся крики с другой стороны…

20-22.08.97, Ялта

А Д О Н И С

Что за глупый удел – умирать каждый год, а потом

Появляться опять, не теряя былое из вида…

Я пришел на полгода из темного царства Аида,

Обреченный вернуться в надеждой оставленный дом.

О, моя Афродита, тебе ли понять не дано:

Мне спокойнее там, за холодными водами Стикса,

В том краю, где другим так бездумно-безрадостно спится,

И где мне на века жизнь со смертью делить суждено.

Афродита, скажи, не жестока ли прихоть твоя?

Цену смерти забыв, цену жизни узнаешь едва ли.

Я давно пережил тех, кто прежде меня отпевали,

И еще схороню тех, кто после оплачет меня.

Я был весел и юн, златоглавый любимец богов,

А теперь, словно смерть, я, бессмертный, стою надо всеми,

Проклиная свой крест, волю Зевса и вечное время,

И не чая уйти из его равнодушных оков.

Афродита, молю, если любишь меня – отрекись!

Передумает Зевс, за Хароном заминка не станет.

Разве только мертвец умирать каждый год не устанет

И встречать по весне позабытую за зиму жизнь.

4-5.10.95

СЕРБИЯ

Дольные травы и затиши росные,

Листья березы и шорохи вербные…

Там та земля меж Дунаем и Косово,

Там моя Сербия!

Браво, герои свободной Европы!

Слажен помост и наброшено вервие.

Смейтесь же, смейтесь, шуты и холопы –

Там моя Сербия!

Ждите же, ждите, от страсти сгорая,

Слезы роняя с фальшивым усердием.

Вам не добраться до вышнего рая –

Там моя Сербия!

17-24.10.97 Сербия

Я Л Т А

Чутко цепляясь плющом за обветренный склон,

Город висит между трех одичавших стихий.

Тише, поэты, умерьте рифмованный стон,

Дайте услышать напетые ветром стихи!

Небо прибито к вершинам гвоздями светил.

Волнами сглодана берега старая кость.

Что ж ты, Джалита, грустишь, нас к себе допустив –

Робкий хозяин, снимающий угол, как гость?

Пусть кипарис и миндаль вместо скрюченных верб –

Жизнь не обманешь цветами рекламных картин.

Право, Джалита, не твой ли сегодняшний герб –

Бедные дети на фоне богатых витрин?

Восемь веков стерегут твой неверный покой

Серыми скалами Петр, Даниил, Теодор,

В город хранимый врываясь гремящей рекой

И растворяясь в певучих расщелинах гор.

Знаешь, Джалита, средь этого сонма святых

Горько, должно быть, себя ощущать не у дел?

Но отчего в суете твоих улиц витых

К черту летит геометрия линий и тел?

Но отчего так легко подниматься наверх,

Меряя праздные версты по склонам крутым?

И не достичь каменистой вершины вовек,

И не познать, что скрывает заоблачный дым…

6.09.97. Ялта

ДУШАНБЕ

Да город ли это,

Где спрятана вечность в кристаллике мига.

Где улицы помнят великих поэтов?..

Да город ли это,

Не город — священная книга!

Да город ли это,

Где небо звездою в окошко стучится,

Где в чаше Гиссара не старится лето?

Да город ли это,

Не город, а горная птица!

Да город ли это?

Я, право, не знаю,

Найдется ли что в этом мире чудесней,

Чем эта столица восточного края

С душою дутара

И сердцем карная:

Не город — старинная песня!..

* * *

И снова – в Россию,

Туда, где за лесом

Лишь неба запруда

И поля завеса.

И снова – навстречу

Неведомой дали,

Где сгинуть так просто,

А выжить – едва ли,

Где многие годы,

Законам не внемля,

Псалмы и молитвы

Нисходят на землю,

Где вечная песня

Все выше и выше,

Где купол небесный

Знаменьями вышит,

Где тщание примет

Покой аналоя.

И снова – в Россию,

И снова – в былое…

15-16.02.95

В.ВЫСОЦКОМУ

Мне ли бить себя в грудь, как в литавры негру,

Да брататься с тобой, мол, Володька, кореш?

Ты не брат мне, но брат и грозе, и ветру,

Ты не брат мне, но русский поэт всего лишь.

Но не властью стихий, а стихией власти

Мы живем в этом Богом забытом мире.

Берегись же, поэт, пуще всех напастей

Тех, кто любит тебя полчаса в эфире!

Посмотри, сколько нас на тебя налипло —

От актера-шута до банкира-тати:

И поют, как плюются — фальшиво-хрипло,

И бренчат в три струны пародисты, мать их.

Не о них ли ты пел посреди державы?

Не от них ли бежал по лесам да пашням?

Обложили тебя барельефом ржавым,

Миллион по рублю за тебя сменявши

Ну так что же, поэт, после смерти просто ль

Уберечь свою честь от насилья славой,

Если новых друзей наплодилось вдосталь,

Ибо старых врагов вразумил лукавый?

* * *

Я — рыжий, я — русый, Я — русский…

К. Бальмонт

Костеря без меры и приличья

Пиренеи, Альпы и Родопы,

Словно призрак русского величья,

Я пойду шататься по Европе.

Я пройду от края и до края,

Чехов, итальянцев и чухонцев

До потери месячных путая

Всяческим отсутствием прононса.

Кашу из неспелого дифтонга

В страхе забормочете не вдруг вы

В час, когда пробьют ударом гонга

Тридцать три рассерженные буквы.

И, числом христовым погоняя

Двадцать шесть латинских инфузорий

Я пройду от края и до края,

Я пройду от моря и до моря.

Разгоняя гоблинов и троллей,

Явится из сказочной дали вам

Вами ненавидимый до боли

Русый волос с золотым отливом.

Теребите ж Библию не к месту,

Запасайтесь сохлым пеммиканом:

Скоро, очень скоро в темпе престо

Я пройду по вашим малым странам.

Что с того, что я не вышел рожей

И не улыбаюсь сытым «чизом»?

Я — из тех, чей тихий шаг тревожит

Риторов, банкиров и маркизов.

И, меняя поступь и обличья,

По руинам траченных утопий,

Словно призрак русского величья,

Я пойду шататься по Европе…

С Т А Р А Я И С Т О Р И Я

Когда я снова появлюсь

В глуши вселенского роддома,

Я по привычке улыбнусь

Всему, что мне давно знакомо.

Пройдя мирскую круговерть,

Я обрету в далеких сферах

И бытом траченную твердь,

И сирый дух в заплатах веры.

Все будет так же, как всегда –

И необычно, и рутинно,

И восходящая звезда

Не возмутит былой картины.

Изжив праотческую грусть,

Едва привыкнув к новым срокам,

Я как знакомым улыбнусь

Земным напастям и порокам.

И им обязана душа

Своим чудесным воскрешеньем

И правом выбрать не спеша

Меж алтарем и искушеньем.

Покуда им не покорюсь,

Я прорицаю дерзновенно –

"Когда я снова появлюсь

В яслях стареющей вселенной…"

Семьдесят лет спустя?..

31.10-2.11.94

* * *

Русской деревни сюжеты лубочные,

Палехской росписи краски нездешние.

Вам ли колдует пичуга полночная?

Вас ли порадует музыка вешняя?

Вам ли еще осознать уготовано,

То, как ничтожен пленэр или подиум

Пред красотою земли очарованной,

Той, что потом будет названа Родиной?

Там, у реки, у далекой излучины,

На берегу, окаймленном осокою,

Позднее солнце венчает измученно

Низкое небо с землею высокою.

Там, за холмом, над полянами росными,

Как продолженье вечернего таинства,

Слез родниковых небесные оттиски

С первыми звездами перемежаются.

Там, в глухомани, едва ли приметится

Сонная грань между прошлым и будущим.

Ветренным флюгером юного месяца,

Малой пятою от фрака до рубища

Прячется время за снегом успения

Там, где душа предпочтет без раздумия

Птахи полуночной вещее пение

Палехской росписи крашенной мумии…

20.01-8.02.96

* * *

Наш дом – Междуречье от Стикса до Леты.

Харон наши души не примет обратно.

И нет нам дороги к былому рассвету,

Но равно – дороги к иному закату.

Наш дом – Междуречье от Рейна до Лены,

От сонного дна до небесного свода.

И нет нам надежды на лучшие гены,

Но равно – угрозы испортить породу.

Наш дом – Междуречье от Нави до Были.

Наш герб – единение слова и стали.

И нет нам укора за то, кем мы были,

Но равно – пощады за то, кем мы стали…

20-25.06.96

* * *

Который век нам спорить суждено.

Который век все яростнее речи.

Откуда мы – не все ли нам равно,

Чем лучше Синегорье Междуречья?

Кто пращур наш – Сварог иль Иисус?

И как нас звать – Славяне или Русы?

Ответит всяк на свой капризый вкус,

Но как порой разнятся наши вкусы!

Кто говорит – нам много тысяч лет,

Кто говормт – одно тысячелетье.

Иной речет – мы пасынки планет,

Иной – о, нет: обещанные дети.

Нас назовут нездешним "Иоанн",

Лета сочтут по шрамам и морщинам,

И до поры погрузится в туман

Наш давний спор без толка и причины.

Мы – те, кто есть, а что до остальных –

Не им судить о наших русских спорах,

Им – тени стен, бетонных и стальных,

А нам – ветра на северных просторах.

Мы – те, кто есть. Иного не дано.

Так отчего, оттачивая речи,

Который век нам спорить суждено –

Чем лучше Синегорье Междуречья?..

5-28.11.95

* * *

Может – чет,

А может – нечет,

То паденье,

То удача,

То ли кочет,

То ли кречет

То ли кличет,

То ли плачет.

Может – стон,

А может – пенье,

То распутство,

То расплата,

То ли вечное успенье,

То ли вешняя услада.

Может – кнут,

А может – вожжи,

То легенда,

То былое,

То ли знамение Божье,

То ли знамя над толпою.

Может – быль,

А может – небыль,

То наместник,

То мессия,

То ли сени перед небом,

То ли сенная Россия…

январь-7.02.93

* * *

Господа офицеры,

Дети нынешней моды!

Вы вернулись с триумфом

И, пожалуй, не счесть,

Сколько пели осанну

Вам в последние годы,

Сколько сложено песен

В вашу славу и честь.

Вы прошли через пламя,

Вы с лихвой настрадались…

Все бы так, но сомненье

Мне забыться не даст:

Господа офицеры,

Разве те, кто остались,

Были в чем-то трусливей,

Недостойнее вас?

Господа офицеры,

Фарисействовать бросьте!

В жизни всяк выбирает

Сообразно душе

Либо шепот березы

На родимом погосте,

Либо почести гостя

На чужом рубеже.

Вы сменили ваш город,

Осажденный напастью,

На безбедно-бездумный

Авиньон или Лилль

И боролись оттуда

С опостылевшей властью,

Находясь от России

За три тысячи миль.

Покорившись безумству,

Подчинившись насилью,

Вы героями стали

На обратном пути…

Господа офицеры,

Вы вернулись в Россию.

Попросите прощенья

Перед тем, как войти!

8.11.1992

З Н А М Е Н И Е

Позабыты имена.

Города скосило пламя.

Стародавняя вина

Забывается с годами.

Но приходят из веков

В тишине ночей весенних

Обесславленных богов

Еле видимые тени:

Молодой задира Хорс

И Сварожич – сын Сварога,

И Семаргл – крылатый пес,

Указующий дорогу.

Так идут они втроем

И невесело вздыхают:

"Почему в краю родном

Нас уже никто не знает?

Разве мало мы добра

Принесли земле греховной,

Что по стрежени Днепра

Были сплавлены, как бревна?

Кто охаян, кто забыт –

Дело мелкое, однако ж

Искалечен Святовит,

Изнасилована Макошь.

Но пройдет немного лет,

И сорвавшим наше знамя

Суждено держать ответ,

Отчитаться перед нами.

Обесчещенных богов

Светлым именем клянемся:

Мы придем из тьмы веков!

Ждите Россы – Мы вернемся!.."

7-12.10.92

* * *

Зряшное дело – оплакивать прошлое,

Снегом ли белым следы запорошены,

Смыты ль водицей…

Нет, не из слез и руин обесславленных,

Нет, не из пепла церквей обезглавленных

Русь возродится.

Сквозь поколения кровь пробивается,

Долготерпение рабством венчается

В тихой сторонке.

Сколько пророкам ни биться, ни тужиться,

Только гражданская доблесть и мужество

Скрепят обломки.

Дети безвинные, люди безвестные

Брошены заживо в глотку разверстую

Века ревущего.

Кровью окрашено жаркое крошево.

Зряшное дело – оплакивать прошлое

В пламени сущего…

февраль 90

* * *

Так что же – умеренность и аккуратность?

Так что же – подставить небитую щеку,

Из множества слов выбирая невнятность

То полуидеи, то полунамека?

Так что же – стоять за щитом ненасилья,

Мусоля угольник и циркуль с пентаклем?

Но мы слишком честны для новой России

И слишком стары для такого спектакля.

Удобнее, право, играться словами

И память Эзопа приемами тешить,

Но духа и тела незримое пламя

Всегда различало живое и нежить.

Сродни бытовому, житейскому блуду –

Пытаться еще раз, опять, многократно

Прославить Христа, не обидев Иуду…

Так что же – умеренность и аккуратность?

19-26.01.95

* * *

Мы попали не навечно

В это тесто, в рубку эту,

В безвременье, в междуречье,

В ночь без сна и без рассвета.

Но однажды на рассвете

Новой эры, новой жизни,

Вспоминая годы эти

Без тоски и укоризны,

Улыбнемся, замечая,

Как уходят понемногу

Послевкусие печали

И предчувствие итога,

Воздадим молитву Богу

И без мысли о потере

За поверженной эпохой

Затворим плотнее двери…

июнь 96

* * *

Итак, мы дожили до этого года –

Неверные дети великого Рода.

Итак, мы узнали на собственной шкуре

И Божью немилость и звездные бури.

На мраморе века черны некрологи,

И хочется крикнуть: А что же в итоге –

Сомненья без меры, мечты без огласки,

И жизнь по шаблону от Пасхи до Пасхи?

Безбожье, межверье – Что может быть хуже?

И крест нам не в пору, и идол разрушен,

И тесно кумирам земным и небесным…

Да это ли наше достойное место?

Но равно понятны святоше с блудницей

И шепот березы, и запах пшеницы,

И вешние громы, и марево лета,

И пламя заката с надеждой рассвета,

И строки Хайяма, и песни трувера…

Не в этом ли наша грядущая вера?..

16-31.08.95

* * *

…в христовой вере

свое язычество храня…

К.Бальмонт

Тихая озимь языческих духов

Дремлет до срока под спудом столетий.

Верно, земля им воистину пухом,

Если уютно им спится на свете.

Чистые слезы сгоревших урочищ

Соком березы стекают в апреле.

Сколько былому успенье ни прочишь –

Не обрывается песня свирели.

Хилые дети неясного завтра,

Бледные пасынки каменных зданий,

Как мы робеем, услышав внезапно

Музыку вроде бы здешних названий.

Но ускользают созвучия эти,

Не открываясь ни взгляду, ни слуху.

Дремлет до срока под спудом столетий

Тихая озимь языческих духов…

17.09-9.10.94

* * *

Когда о доле грошевой

Печалится сума,

И мысли нехорошие

Не лезут из ума,

Вину мою, беду мою

Залью глотком вина…

Неправы те, кто думают,

Что дальше – тишина.

Да, нам сейчас неможется,

Но дело-то не в том –

Когда-нибудь все сложится,

А после, а потом,

Избыв свои страдания,

Вернем свои долги

И в глину мироздания

Впечатаем шаги;

Скорбя о скоротечности,

Однажды поутру

На плащанице вечности

Прожжем свою дыру…

12-13.04.95

* * *

IGNE NATURA

REGENERANDO INTEGRAT

Жги не жалея,

Вечное пламя!

Холодно в мире,

Чуждом Перуна.

Стынут, шалея

В будничном хламе,

Лиры небесной

Звонкие струны.

Жги не жалея

Мысли о прошлом

В яростной печи

Суетной яви!

Все, что безлико,

Мелко и пошло,

Сгинет далече –

В огненной лаве.

И за миражем

Лучшего света,

Под тишиною

Вышнего свода

Вспыхнут однажды

Яркой кометой

Новые песни

Старых народов.

Где-то вы ныне,

Скифы и гунны?

Кто разумеет –

Что стало с вами?

Холодно в мире,

Чуждом Перуна.

Жги не жалея,

Вечное пламя!..

май-10.06.94

* * *

Который век бушует спор –

Быть может, нас не любит Бог,

Иль это разум Синих Гор

Молитвой нашей пренебрег?

На нас лежит иудин грех,

И мы, принявшие Христа,

Избрав его, предали тех,

Кем святы здешние места.

Мой предок был и груб, и нагл,

Но равно – честен и умен,

И твердо вел его Семаргл

По темной лестнице времен.

Он делал только то, что мог,

Знал меру в лени и в еде,

И привередливый Дажьбог

Не оставлял его в беде.

Он пел Эол гуслярных струн,

А если был черед войне –

Его копье держал Перун

И метко бил по Сатане.

Былое дело не вернешь,

Но в малом сердце – боль и мрак:

Таких богов отдать за грош

И с тем грошом пойти в кабак!

И это был тот самый грех,

Что видел Бог сквозь иней вежд.

Один из тьмы, он стоил всех,

Что были сделаны допрежь.

Сей давний долг – что тяжкий груз:

Его сквозь темь угасших лун

Простит, быть может, Иисус,

Но не простит вовек Перун…

6-16.10.92

* * *

В этом мире, больном недержаньем идей,

Отведенную роль мы играем с листа.

Я – язычник по крови и плоти своей,

Но не мыслю себя без креста, вне Христа.

Что с того, что я пел деревянных богов? –

Ветер смел до поры их золу с алтаря.

Но все чаще над морем химер и оков

Я гляжу на восток, где стареет заря.

И неважно, как звать дирижера светил,

Что веками вершит их размеренный ход, –

Лишь бы он не ослаб, лишь бы он не забыл

Обреченный на вечные споры народ.

Так идем и идем по ступеням крутым,

Оступаясь в ночи, поднимаясь опять,

И даем имена не богам и святым,

А тому, что пока не умеем понять;

Так идем и идем, не считая шаги,

Долетая до звезд, обращаясь во прах,

Человечность одних и всесилье других

Примиряя в своих одиноких сердцах…

10-15.03.96

* * *

Нам не о чем спорить и ныне, и впредь,

Нам нечего больше делить.

Когда умолкает походная медь –

Не стоит кого-то винить.

Пускай призывают к спасенью одни,

И машут другие мечом…

Мне жалко бездарно убитые дни

На споры, увы, ни о чем.

Ах, как мы вгрызались в словесную чушь,

Не видя за средствами цель!

И каждый был резок, и каждый был дюж

И грозен, как каменный сель…

Но прежних баталий рассеялась мреть,

И самое время сказать:

Нам не о чем спорить, а выйдет так впредь –

Нам нечего будет спасать!..

9.11.92

* * *

Уймитесь, гадалки!

Молчите, пророки!

Подписаны чеки.

Назначены сроки.

Расчислены метры

Всесветной юдоли

От боли и блуда

До веры и воли.

Уймитесь, гадалки!

Молчите, пророки!

Вы рады казаться

Нам свитой при Боге,

Но будь вы ста пядей

Во лбу или боле –

Не вам трактовать

Августейшую волю.

А время выходит,

И, кажется, скоро

Мы с вами услышим

Слова приговора,

И жизни во славу,

И смерти на диво

С последним дыханьем

Исторгнув "Evviva!.."

13-18.07.96

* * *

Бросая взгляд за окоем,

Я лишь одним обеспокоен –

Смогу ли в тщании своем

Я чистой веры быть достоин?

И церкви строгое житье

Смогу ль безропотно принять я,

Пока на знамени ее

Не вознесенье, а распятье?

Смогу ли мужество иметь

Меж "да" и "нет" идти по краю,

Не попирая смертью смерть,

Но жизнью жизнь предвосхищая?

20.07.95

МОСКВЕ

Привет тебе, престольная,

Лихая, колокольная,

Богатая, крамольная,

Горевшая в набег,

Гулая, богомольная,

Смиренная, раскольная,

Опальная, но вольная,

И ныне, и вовек!

Купецкая, кабацкая,

Тверская и арбатская,

Хазарская, сарматская,

Но с русою главой,

Ученая, беспечная,

Шутейная, кузнечная,

Не старая, но вечная,

Забывшая покой.

Я верую – в час истины

За градом слов неискренных,

За гулом гимнов выспренных

Откроется другим

Не стук печатей гербовых,

Но шорох листьев вербовых

Как Господу лишь ведомый

Единственный твой гимн…

26.05.97

* * *

Город мой, город, затравленный пес,

Запах гниющего тела и духа,

Место, где разуму, взгляду и слуху

Хватит с лихвою и горя, и слез.

Город мой, город, трусливый шакал,

Помнишь ли, как под молитвы старушек,

Гогот партера и выстрелы пушек

Беса на царствие короновал?

Город мой, город, нелепый мутант,

Чей новый день на минувшем – короста,

Где на "MacDonald's" глядит как с погоста

Лучшего времени репатриант.

Город мой, город, чернявый Арбат

Снова объят суетой бакалейной,

Снова дорога от Храма к бассейну

Много короче дороги назад.

Город мой, город, асфальтовый склеп,

Где под покровом кармической ночи

Тлеют доселе нетленные мощи

Прежних событий, имен и судеб.

4-6.06.96

* * *

И был декабрь – как междометие,

Как малый вздох

В конце тифозного столетия,

В дыму эпох.

И ветер пел стоглавой фистулой,

И пять недель

Неутоленно и неистово

Мела метель.

И были вылизаны улицы,

И сер восток,

И тех, кто брезговал сутулиться,

Валило с ног.

И, над манерами холопьими

Взахлеб смеясь,

Швырял декабрь слепыми хлопьями

В лицо и в грязь.

И ночь несла не избавление,

А только сон,

И стыли тени и видения

Со всех сторон.

И город, тот, что был до ночи нем,

Лелеял вздох,

И плыл декабрь седым отточием

Иных эпох…

9-10.12.97

* * *

Вагоны метро –

Брикеты спрессованной жизни –

Летят грохоча

По трубам ночной преисподней,

Равняя на миг

Борцов и гонителей мысли,

Стирая черту

Меж завтра, вчера и сегодня.

Вагоны метро,

Не зная канав и обочин,

Летят в никуда,

Шлифуя колесами рельсы –

Привычный маршрут

Карманных воров и рабочих,

Последний приют

Оракулов и погорельцев.

А там, наверху –

Сто футов стекла и бетона,

Останкинский шприц –

Как смерч, опрокинутый в небо,

И кольца дорог –

Как серые кольца питона

Сжимают Москву,

Хлебнувшую зрелищ без хлеба.

Внизу – ни души:

Лишь вольты, и мили, и тонны,

Ни пьяных вождей,

Ни плясок эстрадного сброда.

Тому, кто устал

От груза земного хитона,

Вагоны метро

Подарят такую свободу.

Над ними – земля,

И дым разоренной Отчизны

Едва ли пройдет

По трубам, не помнящим Бога.

Вагоны метро –

Брикеты спрессованной жизни –

Летят в никуда

Одною и той же дорогой…

февраль 97

* * *

Les adieux a la patrie

В глуши Москвы, где Бог и ныне – Крез,

Где запах яств – сродни духам в уборной,

Седой старик играет полонез,

И плачет альт, его душе покорный.

Он прячет взгляд, безвестный виртуоз,

Чтоб не смотреть, как мимо,

мимо,

мимо

Идет толпа, не видя этих слез,

Вверяя жизнь певцам, шутам и мимам.

И, одержим арбатскою тщетой,

Пройду и я, слегка ссутулив плечи.

Я не хочу делиться нищетой,

Своим грошом его крыла калеча.

Но я не хлыщ, что скуп не по годам,

Не моралист, погрязший в укоризне…

Настанет день – я все ему отдам

Когда-нибудь,

едва ли

в этой жизни…

*) Прощанье с Родиной (фр.) – название

знаменитого полонеза М.К.Огинского

13.10.96

* * *

Связан домом, скован делом,

Погруженный в шум и гам,

Московит умом и телом,

Я душой не здесь, а там,

Где мурлычет радиола

У кого-то во дворе,

Там, где дышит маттиола

На вечерней на заре,

Там, где публика скучает

У сельмага с двух до трех,

Там, где гостя привечает

Вдохновенный пустобрех,

Где кукушка по-за рощей

Знает, что кому важней,

Там, где все намного проще

И поэтому – сложней,

Там, где нам, побитым градом,

Растерявшим Божий дар,

Рукоделие – отрада,

А бездумие – кошмар.

"Ностальгия? Как неново!" –

Всхлипнет кто-нибудь из дам.

Что с того? Моя основа

Все равно не здесь, а там,

Где без мысли о полушке

Дарят миру каждый чох

Безмятежная кукушка

И сердечный пустобрех…

2-4.07.94

Октябрь. Подмосковье.

Милый сердцу неброский пейзаж.

Грязным золотом роща одета.

Я иду – очарованный осенью паж –

По хрустящему крошеву лета.

По-за рощей – пустырь, а за ним,

Просветив наготу сухостоя,

Полыхает огромный неоновый нимб

Над великой и грешной Москвою.

Тают звезды в фабричном дыму.

Сопла сбросов сопят осовело…

Этот город не дал ни душе, ни уму

Ничего… Только в этом ли дело?

Что за радость – пенять на судьбу,

Рассыпая пустые обеты?

Будет день – я в котомку пожитки сгребу

И без лишних истерик уеду,

Горемычную матушку-Русь

Исхожу до ледовых окраин

И намаюсь до слез, и, конечно, вернусь

В город юности в кипени мая.

Жизнь и боль мои связаны с ним.

Это право недешево стоит.

И сияет огромный неоновый нимб

Над прекрасной и грешной Москвою…

10-15.12.90

***

Мне снова дано возвратиться назад,

В тот город, где все мне до боли знакомо —

Пленэрно-пастельный маэстро Арбат

И латанный кариес Белого Дома,

И старость, глядящая в мусорный бак,

И юность на острой игле телебашни…

Так было и есть. Только будет ли так,

Что завтрашний день закольцует вчерашний?

Да Бог с ней, с Москвою минувшего дня,

Неверною музою дяди Гиляя!

Она предала и себя, и меня,

Кургузым хвостом словно шавка виляя.

Она приютила своих палачей,

Намылила петлю, наладила плаху

И молча шагнула в одну из ночей,

В последнем полете не ведая страха.

Теперь там живет ее сменщица, та,

К которой я вновь обречен возвратиться.

Там судьбы людей стережет нищета,

И сонно вещает двуглавая птица.

Но, может быть, через десятки эпох,

У тайного шлюза четвертого Рима

Согреет улыбкой вернувшийся Бог

И снова поселится рядом незримо…

М О С К В Е

Зачем я снова груб с тобою –

Браню, кощунствую, хулю?

Зачем я снова удостоен

Казнить без меры и покоя

Твоей вчерашней красотою

Личину новую твою?

Зачем я снова рушу схемы,

И, правотой своей неправ,

Зачем я снова, как и все мы,

Сужу безжалостно и немо,

Твою сегодняшнюю немощь

К тебе былой приревновав?..

1.01.97

* * *

Нынче такая тишь!

Кажется, звук – мираж.

Песню мою услышь,

Душ одиноких страж!

Где-то играют тушь.

Где-то забыли марш.

Где-то – вода из луж.

Где-то – вино из чаш.

Где-то валютный куш

Делит вчерашний паж,

Сотнями новых душ

Полня реестр пропаж.

Если ты волей гож,

Если ты силой дюж –

Список потерь не множь,

Страж одиноких душ.

Тихий мой глас прими ж

Не как чужую блажь,

Песню мою услышь,

Душ одиноких страж!

1.07.95

* * *

Солнце – на лето, зима – на метелицу.

Счастья на год декабрем наворожено.

Долгие ночи. Гадать и надеяться.

Что остается душе новорожденной?

Скинуть покров опостылевшей костности

И наблюдать, повинуясь обычаю,

Как, захлебнувшись в своей високосности,

Год в одночасье теряет величие

И на стекле, подойдя к неизбежному,

Снегом кропит завещание лучшему.

Что же мы, что же мы платим по-прежнему

Щедрые подати году минувшему?

Что же мы ищем себе оправдания,

Снова и снова пеняя на прежнее,

Словно не тронут покой мироздания

Вольные думы и слово мятежное,

Словно февральским забвением сменится

То, что на год декабрем наворожено…

Солнце – на лето, зима – на метелицу.

Что остается душе новорожденной?

январь 97

* * *

Дождь усталый льет за ворот.

Ветер дремлет под кустами.

Осень вновь целует город

Необсохшими устами.

Из хмельных ее объятий

Можно вырваться едва ли:

Ни ослабить, ни разъять их –

Лишь гореть в ее мангале,

Лишь внимать ее раскатам,

Превращая в дым минуты,

И неспешнее муската

Пить до дна ее цикуту.

Осень, осень, ты ли властна

Над душою обветшалой?

Ты ли пастырь? Я ли паства

С головой повинно-шалой?

Отчего же я так скоро,

Словно пасынок усердный,

Принимаю без укора

Твой устав немилосердный.

Осень, осень, ты ли вечна?

Отчего же мне так любо

Целовать тебя беспечно

В остывающие губы?..

14-17.10.97

* * *

Утро. Первое число.

Старый год уже не властен.

Смена козыря и масти –

Вопреки, в ущерб, назло…

Утро. Первое число.

За окном – бело и тихо.

Только дворник кроет лихо

Снегопад и ремесло.

Старый год – как старый дуб:

Только срублен, да не убран,

Но ни вечером, ни утром

Не нагрянет лесоруб

И не сделает щепой

То, что давеча лукаво

То манило гулкой славой,

То пугало нищетой.

И останется лежать

Неразделанная туша,

Как разбухшая от туши

Упраздненная печать,

Как сломавшая весло

Козлоногая кокетка,

Как послание с пометкой:

"Утро. Первое число…"

до 14.01.98

* * *

Прежний век по голове бил.

Новый век с дробовиком ждал.

То был раньше человек мил,

А теперь стал человек мал.

И ведет его страстей краб,

Увлекая за собой в склеп.

То был раньше человек слаб,

А теперь стал человек слеп,

А теперь стал человек глух

И не верит в неземной суд.

То был раньше талисман-дух,

А теперь, увы, и он худ.

До и после – невелик шаг,

Беден выбор и прием стар.

То был раньше человек – маг,

А теперь забыт его дар…

13-18.07.95

* * *

Я – Мефистофель, нашедший в себе

сентименты,

Искариот, заломивший безумную цену.

Я – Казанова, разбившийся об алименты,

И не простивший судьбине такую измену.

Я – Прокуратор, клянущий свою Иудею

И посещающий тайно обитель христову.

Я — Арлекино, бездумный, как все лицедеи,

Но не утративший вкус к первозданному слову.

В цепи нездешних имен и затейливых отчеств

Я отыскал свое Господом данное место:

Сын всех пороков, но равно — отец всех

пророчеств,

Нищий поэт и король своего королевства.

Кем бы ты ни был, и что бы с тобой ни случилось,

Ты обречен неизбывно, всесветно, всечасно

В каре небес находить августейшую милость,

Радость и смех принимая за отсвет несчастья…

* * *

Покинув гнездо,

О краткой свободе тоскуя,

Сполна обретя

В баллистике правду и веру,

Над миром кружит

Седая бездомная пуля,

Мечтая найти

Жилище себе по размеру.

Тяжелый металл

Холодным чутьем иноверца

Решает – куда

Ужалить осою кровавой:

Всех лучше – висок,

Приемлемы горло и сердце,

А может – живот,

Но тут уж – кому что по нраву.

О, сколько их там –

На войнами траченном свете –

Живет, никому –

Ни Богу, ни бесу не внемля.

Найди своего,

Ужаль – и никто не заметит,

Что этот один

Уменьшил нагрузку на землю.

А годы идут,

И, трусов щадя, но сутуля,

Неспешна, как лев,

Разборчивый в выборе пищи,

Над миром кружит

Седая безмолвная пуля,

Мечтая найти

Себе по размеру жилище…

4-5.04.97

* * *

Что ж ты, мачеха-Судьба,

Все смеешься и смеешься?

Из меня ли сделать бьешься

Равнодушного раба?

Что ж ты, мачеха-Судьба,

Все хохочешь и хохочешь?

То ль не можешь, то ль не хочешь

Осознать, сколь ты слаба.

Черный шелк твоих побед

Тенью мира не укроет,

Если верен меч герою,

Если в здравии поэт.

Даже я, приняв дары

Из руки твоей неверной,

Словно пасынок примерный,

Благодарен до поры.

Но когда настанет миг

Выбирать меж этой дланью

И любовью, гулкой ранью

Без оглядки, напрямик

Убегу наверняка

В стаю мытарей беспутных

От щедрот твоих минутных

И проклятий на века…

28-29.09.97

* * *

Спой ты мне, спой,

Птица полночная.

Вдаль за собой

Кликай без устали.

Песня твоя –

Самая точная,

Песня твоя –

Самая грустная.

Спой ты мне, спой,

Ветер полуденный,

Все, что объял

Белыми дланями,

Обереги –

Кротко молю тебя –

От забытья

И от заклания.

Спой ты мне, спой,

Зоря-рассветница,

Вешнего дня

Славя прелюдию,

Что никогда

Боле не встретиться

Птице ночной

С ветром полуденным.

Спой ты мне, спой,

Скрипка разбитая,

Каждой струной

Веруя в светлое,

Сердцу даря

Слово забытое,

Сердцу даря

Слово заветное…

апрель 95

* * *

Ветви ясеня на ветру.

Капли осени на стекле.

Но октябрь не таит мечту

Об ушедшем на год тепле.

Не грустит неуклюжий шмель

О цветах на чужой меже.

И поет, и поет свирель

Эту песню в моей душе.

Мне бы ринуться вслед за ней

На просторы иных дорог,

Но к земле нас влечет сильней

Мертвый груз нерожденных строк.

Будет день – разомкнется круг,

Голубая качнется гладь,

И перо упадет из рук,

Как ненужная боле кладь.

Я покину земную прель,

Перейдя из "еще" в "уже",

А пока все поет свирель

Эту песню в моей душе.

Может быть, через много лет

Я забуду ее мотив,

Только вспыхнет неясный свет,

Одинокий покой смутив,

Только выйдет из дыма цель

На непройденном рубеже.

И поет, и поет свирель

Эту песню в моей душе…

май 94

* * *

Нарушая житейский устав,

Рассыпая без меры слова,

В сотый раз я останусь неправ,

В сотый раз ты пребудешь права.

Сто грехов не укрыть паранжой,

Не замазать побелкой вовек…

Отчего ж ты грустишь, мой чужой,

Мой далекий родной человек?

Оттого ли, что жизнь – из прорех,

Оттого ль, что не будем вдвоем?

Но я верю – сто первый мой грех

Станет благом во имя твое.

И, похитив в Эдемском саду

Пару кислых плодов в сентябре,

Я займу свое место в аду,

Чтоб оно не досталось тебе…

23-24.09.97

* * *

Не суди меня слишком строго,

Не люби меня выше меры:

То и это – во власти Бога,

А иное – в руках химеры.

Отчего же тебя прельщает

В тайном сговоре с женской долей

И судить то, что Он прощает,

И прощать то, что Он не волен…

26.09.97

* * *

Не мне с тобою под венец,

Не мне делить с тобою ложе…

Не оттого ли мы похожи

Благоразумием сердец?

Не мне читать тебе стихи,

Не мне слагать тебе сонеты…

Не оттого ли, зная это,

Мы странным образом близки?

Мы оба знаем, что весна,

Скользя крылом неуловимо,

Пройдет по свету мимо, мимо,

Не нас с тобой лишая сна.

Не оттого ли нет причин

Копить безудержную ревность,

Что нам заказана неверность?

И хорошо, и помолчим,

Забудем созданный людьми

Невечный мир, где все условно.

Чем объясняться суесловно

В несуществующей любви,

Куда как лучше – не дыша

Душой озябшею прижаться

И безотчетно продолжаться

Там, где теряется душа…

1.01.96

* * *

О, женщина, сладчайшее из зол!

Когда Господь тебя исполнить тщился,

Он был велик, да, верно, отлучился,

И ловкий бес тропу к тебе нашел.

О, женщина! С тех пор вся жизнь твоя –

Метание меж этими огнями.

То вышнее, то дьявольское пламя

Ведет тебя, пленяя и маня.

О, женщина! Как сотни лет назад

Наш грешный взгляд твое пронзает платье,

Но что под ним – спасенье иль проклятье –

Ответит всяк на свой неверный лад.

О, женщина! И мы на твой алтарь

Несем свои потрепанные жизни,

Не ведая ни вечной укоризны,

Ни жалости к порушенному встарь.

О, женщина! Попробуй, рассуди –

Не в том ли наша истинная драма,

Что жалит бок игла ребра Адама,

Изъятого из нашей же груди?..

28.08.97, 5.09.97. Ялта

* * *

Тебя зовут Любовью? Что ж…

К чему тебе мои трущобы?

Ты огорошена? Еще бы! –

Такой прием ты не найдешь

Ни в малом доме бедняка,

Ни в императорских хоромах…

Ты говоришь, что мы знакомы?

Наверняка, наверняка…

В каком мы виделись году?

Быть может – в том, быть может – в этом?

А где и как? – Но нет ответа,

А я ответа и не жду.

Итак, тебя зовут Любовь…

Да, я узнал тебя… Не ты ли,

Бряцая вечным "или-или",

С ума сводила вновь и вновь

Тебе доверивших судьбу

Царей, поэтов и провидцев,

Меняя реплики и лица,

И потешая голытьбу?..

Тебе в угоду сей же час

Цари закладывали царства,

Приняв врожденное коварство

За красоту зеленых глаз.

Провидец, ритор и мудрец

Тебе одной рекли отныне,

Поэты хаяли святыни

И получали в грудь свинец.

И только ты своей тропой

Шла к миражам высоких целей,

Путем расстрелов и дуэлей

Казня возлюбленных тобой.

Ты убивала для забав,

Как дама легкого… Ну ладно –

Тебе все это неприятно,

Уж ты-то знаешь, как я прав.

Но не спасут ни зов, ни крик,

И нареченная Любовью

Уже садится к изголовью,

Чтоб встать у одра через миг…

16-19.05.97

* * *

Мы любим себя, а не тех, кого любим,

Мы любим себя в нашей пылкой любви.

Клянемся, божимся, спасаем и губим,

И долго страдаем, любовь погубив.

Мы любим себя, а не тех, кого после

Ведем под венец, как ведут на костер,

С букетом ромашек, с охапкою роз ли,

Под крики ли братьев, под слезы сестер.

И, дольные травы собрав к изголовью,

И, пряного зелья на сон пригубив,

Мы любим себя неизменной любовью

За верность и вечность ответной любви.

Так в детстве мечтали – махнем в космонавты,

А может – в артисты, а может… Но нет…

И вот, снисхожденья небес не познав, ты

Уж ищешь предлог оправдать этот свет.

И манной летят купидоновы стрелы,

И ядом блестит наконечник стрелы.

И вот уже мы благородны и смелы,

И все нам по сердцу, и все нам милы.

Так пой, человек, эту ложь во спасенье,

Эпитетов громких в душе не тая,

Пока так прекрасны твои сновиденья,

Пока так ничтожна планида твоя.

Так пой, человек, этот странное чувство –

В безветрии мчаться на всех парусах,

Казаться большим, отражаясь искусно

В не знающих правды прекрасных глазах…

29-30.12.97

* * *

Прости меня, любовь моя, прости меня –

Я стал таким циничным и умеренным,

Забыл, как величать тебя по имени,

В своей непогрешимости уверенный.

Прости меня, любовь моя, мне ведомо,

Сколь грешен я, лелея эту праведность,

То малое, что сердцу заповедано,

Меняя на уют и респектабельность.

Гореть бы мне в твоем неверном пламени,

Оправдываясь званием влюбленного,

Но снова на моем воздетом знамени

Нет сердца, ржавым дротиком пронзенного,

И снова, вопреки былым пророчествам,

Мне сужено с улыбкой обреченного

Любить свое немое одиночество

Затравленной любовью заключенного…

декабрь 97, 20-тые…

* * *

О, когда бы я только смел

Так легко говорить "люблю",

Я сказал бы, кому хотел

Те слова, что в душе коплю!

О, когда бы я только мог

Не бояться пойти ко дну,

Выбирая из ста дорог

Ту одну (иль не ту одну)!

О, когда бы я это смел –

Стал бы молод, силен, богат,

Как мальчишка с колчаном стрел

И крылами на сотню ватт.

И, всецело поверив им,

Этой верой сполна крылат,

Я бы не был почти любим,

Я бы не был почти женат.

Но куда подевалась прыть?

Но куда подевалась стать?

Мне так долго хотелось быть,

Что пора было кем-то стать,

Что пора было как-то спеть,

То, что я до сих пор не спел,

Чтобы боле твердить не сметь –

"О, когда бы я только смел!.."

5-15.05.97

* * *

Еще в сиротство до поры не верят губы,

Еще тепло твоей груди хранит рука,

Но где-то там, у той черты, играют трубы,

И слышен гул издалека, издалека.

Еще не познана сполна любви наука,

И жадный взгляд не утолит твой силуэт,

Но где-то там, у той черты, нас ждет разлука

На сто минут, на сто часов, на сотню лет.

Еще нам в жизни суждено довольно счастья,

Еще гореть твоим глазам, твоей душе,

Но где-то там, у той черты, гремит ненастье,

И Джебраил настороже, настороже.

Еще покорны нам вполне и шаг, и слово,

И нет причины не просить у бытия,

Чтоб где-то там, у той черты, мы были снова

Вдвоем с тобой,

Наедине,

Лишь ты и я …

25-26.02.96

* * *

Горчинка губ, касанье рук,

Моленье слов за гранью звука.

И снова будет сердца стук

Твоею мерою, разлука!

Ночной вокзал привычно глух

К неодолимости итога,

И снова будет сердца стук

Твоим свидетелем, дорога!

Но милый лик во тьме разлук

Хранят опущенные вежды.

И снова будет сердца стук

Твоим предвестником, надежда!..

20-23.02.96

* * *

Небритая дама немалого веса

И брак логопеда неясного рода,

Прикрывшись табличкой "Российская пресса",

Послушать надумали голос народа.

Собрали вопросы, на улицу вышли

И, первую жертву поспешно наметив,

Спросили у чукчи – "Не харе ли Кришна?"

"Ой, харя, однако!" – им чукча ответил.

Потом безо всякого лишнего "здрасьте"

Спросили туземца, обнявшего столик –

"Скажите, товарищ, IN GOD ли WE TRUST-те?"

"За гада – ответишь", – изрек алкоголик.

И дальше – не лучше, зато – веселее

(Да нашей-то прессе – толику ума бы!):

"Акбар ли Аллах-то?", – спросили еврея,

"Айзохен ли вей-то?", – спросили араба.

И, дважды поставив в опроснике минус,

Не сбавили громкость словесного гвалта.

Спросили прибалта – "Как жизнь, господинас?"

"Спасыыбо, хрэновос", – ответил прибалтас.

Сменили кассету, но эта замена

Была не на пользу провальному делу.

"Как жизнь, генацвале?", – спросили туркмена,

"Булы ль здоровэньки?", – спросили карела.

И, славя страну беспохмельного солнца,

Не внемля ответным парам перегара,

"Сечешь, Асахара?", – спросили японца.

"Секу, то есть сёку", – сказал Асахара.

Вот так и работали вплоть до момента,

Когда, в день дотоле благой и погожий,

На выкрик привычный "А ну, респонденты!"

"Да сам ты кастрато", – ответил прохожий…

27-29.12.97

* * *

Гласность так гласность! Пора обнажить

То, что сокрыто от глаз посторонних,

Переусердствовав, перекроить

Трейд-юнионы во фрейд-юнионы.

Пусть верещит худосочный эстет,

Режет в истерике синие вены –

Мы освятим тот нехитрый предмет,

Что украшает заборы и стены.

Будет он нам и кумир, и судья.

Пусть после нас разбираются внуки –

Что ныне гласность: исход иль петля?

Честная речь или снятые брюки?

* * *

Деловито и размеренно,

Словно черви из питомника,

По развалинам Империи

Расползались автономии.

Расползались суверенные

(Не бывает сувереннее!),

Забренчали соверенами,

Источая суеверия.

Не москальским ли повеяло? –

Вопрошали у оракулов

И, услышав, что наблеяно,

То чуралися, то плакали.

Наплодив купоны с гривнами,

Занавесив мовой улицы,

Расползалися наивные,

Да побитые вернулися.

Не берут в гаремы южные,

Охладел любовник западный…

Что же – снова зимы вьюжные

В стороне кривой да лапотной?

Нет, мы лучше бухнем в ноженьки

Закордонным лепрозориям,

Но и там три пальца сложены

Из-за двери заузоренной.

Ну так как же быть прикажете,

Исполать на Геть сменявшие?

Снова сеять ваши пажити,

Вас от голода спасавшие?

Снова лить без меры кровушку,

Защищая ваших гетманов,

Чтобы вы Россию-вдовушку

Проклинали на чем свет стоит?

Но безмолвно и растерянно,

Словно труп из анатомии,

На обочинах Империи

Отходили автономии…

10-12.09.97

* * *

Сгинула метелицей cтрадная пора.

В месте Новоселица праздник до утра.

Как не быть им в радости, если в этот год

Сдали все до малости хлопцы в обмолот.

Разговоры веселы, алы кушаки.

Галстуки повесили – чем не казаки?

Развеселой тучею двинут по селу

И набьют по случаю морду Василю.

Порешат бутылочку после, у ставка.

Хлопцам под горилочку ночь не коротка.

А под утро кипою сложенных мужей

Жинки с рощи липовой выгонят взашей,

Назовутся женами худшей из скотин,

Галстуки зеленые спрячут в нафталин,

Чоботы скрипучие бросят под диван

И слезою горючею смочат сарафан.

Полем дымка стелется. Храп из-за бугра.

В месте Новоселица праздник до утра…

сентябрь 94

* * *

Берег моря, где счастливцев жарит солнце за две гривны,

Где сравнялись наготою толстосум и карапуз,

Где волна шлифует камни языком, от йода желтым,

Избивая в хвост и выше любознательных медуз.

Полежав на этом солнце три недели, подставляя

Этим волнам три недели заостренные углы,

Стал и я таким, как галька – туповатым и округлым,

Но рукою, злой и мокрой, не схватить меня, увы.

Мной не бить в висок по пьянке в кровь, и пролетариату

Мне не стать вторым орудьем – так безвреден я и мал,

Но зато какой-то мальчик вместе с белою ракушкой

Запихнет меня в кармашек, как частицу крымских скал.

А потом, в далекий город возвратясь в конце каникул,

Он на стол меня положит, огорошенный вполне,

Что я серым стал и тусклым (как он мог так ошибиться?),

А ведь был таким красивым в крымской медленной волне!

И слезинка огорченья цвета солнца, вкуса моря

Упадет на мой надменный, но типический анфас,

И поселится как прежде солнце в кварцевых прожилках,

И запляшут в восхищеньи уголки зеленых глаз.

Эту присказку, читатель, не осмеивай. Во-первых,

Как меняют нас порою чьи-то слезы! Во-вторых,

Не зыбка ли грань меж нашим и иным житьем? А в-третьих,

Провози через таможню Крыма щедрого дары!..

8-10.09.97. Ялта

* * *

Ах, как хочется в тиши,

Развалясь на одеяле,

Рассуждать об идеале

И величии души,

Верить в будничность добра

И заигрывать со светом,

То накладывая вето,

То опять включая бра.

Без причины поминать

Эзотерику и карму,

И Верлена да Верхарна

Праотцами почитать.

Вышних целей не желать,

Славя немощность букашки,

И соленые фисташки

В меланхолии жевать.

И в один прекрасный день

Осознать под звон капели,

Что вели тебя доселе

Суесловие и лень,

Бросить теплую постель,

Эпатировать прозреньем

И устроить представленье,

Не забыв созвать гостей,

Чтобы завтра, как вчера,

В болтовне об идеале

Возлежать на одеяле,

Веря в будничность добра…

5-7.01.95

СТИХОВ ПРОЧТЯ…

…уговоры на строгость сменя…

Н.Оболонский

Из нашей дали все былое узря…

Г.Лутков

…свою ношу на плечи беря…

Г.Лутков

Эх, гужи завяжи

Да хомут засупонь…

В.Суховский

Бывало, рифму подберя,

Болела голова…

Я злился, двери заперя,

Ища свои слова.

Но, душу чистую узря,

Мне ангел прилетел

И, прегрешений отпустя,

Степенно повелел:

"Забудь стыда, живи прозря,

Будь строже и сильней,

Канонов класси презря,

Пиши, плодя идей!"

С тех пор мне видится в гуже

Исконность бытия.

Мне эта тема по душе

За истинность ея.

Живу, стенающих врагов

Безжалостно судя,

Пласты возвышенных стихов

Расчетливо родя,

На их ямбованную рать

Веселье разменя…

Я верю, их – насобирать

На памятник меня…

И вот, увидя разных стран,

Европу покоря,

Сижу, пишу, как истукан,

Отечество просря…

18.01.91

* * *

Плачет Изида…

Плачет Фетида…

Плачет Мария…

Е.Трушина

Плачет Изида… А как ей, Изиде, не плакать?

Тысячи лет подбирались к Изиде пииты,

Тысячи лет заносили бесстыжие перья,

Дабы глагол опорочил моральнейший облик.

Полно, Изида, хулить неразумных пиитов.

Их три жены – это рифма, закуска и водка.

Что им Фетида, Мария, Мандела и Цеткин?

Инбер и ту некий падла огрел эпиграммой.

Плачет Изида, египетским шмыгая носом,

Плачет, как Таня, что в речку низвергнула мячик,

Плачет, как Лифшиц при встрече с ватагой шахтеров,

Плачет, как дама, нашедшая в "сникерсе" "тампакс".

Плачет, как русский, не ставший по бедности новым,

Плачет, как новый, не ставший от этого русским,

Плачет, как Джексон, не ставший до пояса белым,

Плачет и плачет… Наверное, что-то заело.

Плачет Изида, и плачет, и плачет, и плачет,

Вместо того, чтоб учиться, учиться, учиться.

Только учиться Изида, как видно, не хочет.

Именно так происходят у нас тунеядцы…

конец апреля 97

* * *

Поэты, братья по оружию,

Да как же так?

Покуда живы – мы ненужные,

А грянет мрак –

И соберется на подмосточках

Актерский люд,

И наши вырытые косточки

Предъявит шут;

И будет щурить глазки дамочка,

Схватив лорнет,

И будет создана рекламочка

На сотни лет;

И нимб украсит наши головы,

Звездой лучась…

А что ж тогда, когда мы молоды?

А что ж сейчас?

Редактор смотрит вызывающе,

И как всегда

На вкус и колер нет товарищей –

Лишь господа.

Нет, я не против некрофилии,

Коль труп неплох,

Но так хотелось, чтоб любили бы,

Пока не сдох.

Что толку в этаком участии,

Когда ты – прах.

Поэты, братья по несчастию,

Да как же так!

Неужто вам не унизителен

Посмертный дар –

Попасть из рубрики "просители"

В разряд "товар"?..

24.05.93 электрички

АВТОБИОГРАФИЯ

Родился, кажется, в июне.

Женился, кажется, по глупости.

Но распускать при этом нюни –

Едва ль умнее, чем скалу пасти.

Пошел в детсад, однако – выжил,

Хлебал унылой школы хлебово.

Национальностью не вышел,

Хотя, признаться, и не пробовал.

Чужою долею не грелся,

Свою влача (местами счастливо).

И не имел. И не имелся.

И в этих играх не участвовал.

Зато не раз в далеком поле

От маеты часами прятался.

Любил поэзию до боли,

Покуда сам в нее не вляпался.

Не лицедействовал прилюдно,

Стихи равняя с прокаженными.

Смотрел на женщин дружелюбно,

Покуда те не стали женами.

Соединял в лице небритом

И мизантропа, и счастливчика.

Себе казался сибаритом.

Другим – скорее вечным живчиком.

Но не сидел – в тюрьме ли, в думе,

Вполне мирясь с иными бедами.

Короче – жил.

Пока не умер.

Когда?

О том еще не ведаю…

22-24.08.97, Ялта

* * *

Этот век так противен уму,

Этот век так нелеп и коварен…

Я ничем не обязан ему

И за это одно благодарен.

22.10.90

* * *

…Мне чужда жалость

К наивным фатам,

Что подменяют,

Другим в угоду,

Примат святого –

Святым догматом,

Свободу духа –

Душком свободы…

17.12.91

* * *

На фоне исторических пропаж

Печали наши суетны и мелки,

И даже черту душу не продашь –

Уж он-то, верно, чувствует подделку…

11-12.07.95

* * *

Разлученные пророки,

Не принявшие главенство, –

До чего мы одиноки

На балу несовершенства!

Разорившиеся лорды,

Ненавидящие Креза, –

Не для нас звучат аккорды

Удалого полонеза.

По восторгам нефальшивым,

По сужденьям неудобным

Без паролей и нашивок

Узнаем себе подобных,

Быстрым взглядом выделяем

Из обыденного мрака

И рассеянно киваем,

Не замедливая шага…

16-17.12.93

* * *

Ю.Балтрушайтису

Бойтесь слишком явных истин –

Их гипноз известен многим.

Путь познания немыслим

Без котомки и дороги.

Бойтесь скорой смерти жажды,

Бойтесь лени пуще цепи –

Этот путь обязан каждый

Проложить по белой степи.

Пойте славу сильным птицам,

Что полета не боятся.

Не позорно – ошибиться.

Много хуже – изолгаться…

16-18.12.91

* * *

Я в этот мир пришел,

Чтоб видеть солнце…

Анаксагор

Я пришел дорогой дальней,

Не растратив юных сил,

Мимо звонов погребальных

И поруганных могил;

В одиночку, не в отряде,

На заброшенный рубеж

Мимо вечных неурядиц

И несбывшихся надежд.

По камням разбитой бурсы,

По углям сожженных сел…

Огляделся, ужаснулся –

И забыл, зачем пришел…

21-22.04.91

М У З Ы К А

По зерну, по крупице, по щепоти

Собираются звуки в единое,

Обретая, как люди, в конце пути

И молчанье, и песнь лебединую;

Замирая, как птицы над пропастью,

Между первым и третьим дыханием,

Разрываясь меж криком и робостью,

Почитая покой наказанием.

То взлетают, в тиши невесомые,

Тая лентой скрипично-басовою,

То сгорают, допрежь невредимые,

Растворяются в гаме и щебете –

Те, что собраны Богом в единое

По зерну, по крупице, по щепоти…

24-27.02.95

* * *

Остерегайтесь оскорблять

отшельника. Но если вы это

сделали, то уж и убейте его.

Ф. Ницше

Убейте истину неверием.

Убейте лирику расспросами.

А после – плачьте над потерями

Толпою тысячеголосою.

Убейте звуками гармонию.

Убейте спорами поэзию,

Собрав на эту церемонию

Неравнодушных к чужебесию.

И, жизнь иным аршином меряя,

В разгар нелепейшего пиршества

Убейте истину неверием,

Чем обрекать ее на нищенство!

2-3.03.95

П О Э З И Я

Поэзия, живущая в душе, –

Не горький плод излома или сдвига,

Но вечности распахнутая книга,

Но песня на затерянной меже.

Поэзия, живущая в душе, –

Не копия рожденной наспех мысли,

Но слепок и былой, и новой жизни,

Не знающий повторов и клише.

Владычице отринутых теней,

Ей равно чужды золото гинеи

И нищенская сутолока дней,

Но, данное оспаривать не смея,

Она стократ и выше, и мудрее

Того, что после скажут вам о ней…

27-28.02.95

* * *

Рифмуя слова

По последним слогам,

Рифмуя язык

По последним клише,

Рифмуя кресты

По ушедшим богам,

Ты будешь палач

Недобитой душе.

Рифмуя тома

По цветам корешком,

Рифмуя дома

По изгибу антенн,

Рифмуя мозги

По длине гребешков,

Ты станешь рабом

Перекрытий и стен.

Рифмуя себя

По героям кино,

Рифмуя других

По лекалам афиш,

Ты слабым подобием

Образ убъешь

И в рифму со всеми

Умрешь ни за что…

13-14.10.94

* * *

Как все просто – жил и помер…

Но не время рушить флаги.

Ряд и место, сектор, номер –

Заключительный концлагерь.

Здесь все так же, как и в жизни,

В том, заказанном "доселе" –

И ограбят, и унизят,

И кого-нибудь подселят.

Не оборвана цепочка.

Переход – всего лишь малость.

Слишком рано ставить точку:

Ж и з н ь ушла,

с у д ь б а осталась…

1-2.10.95

* * *

Что же теперь? Не сдавайся, держись

В вечной борьбе между прахом и твердью,

Не попрекая страну и столетье

Тем, чем кончается каждая жизнь –

Смертью…

Что же потом? Суета, круговерть,

Старый маршрут от успения к тризне,

Поздняя встреча надоблачной высью

С тем, чем кончается каждая смерть –

Жизнью…

6-8.02.96

* * *

Самонастрой – та же самая лесть.

Что может быть хуже дешевой кичливости

Тем, что творится в обугленном "днесь"

В стране милосердия без справедливости?

Чем виноват, обесчещенный, тот,

Кто примерял кандалы терпеливости

Тысячу лет, составляя народ

Страны милосердия без справедливости?

Может, в России и горько житье –

Страх умаляет былое усердие,

Страх, что когда-нибудь сменит ее

Страна справедливости без милосердия…

26.06.95

* * *

Скажите же, печальники о нации,

Прогнозы – это дело не пустое ли?

Да, мы не стоим нашей инкарнации,

Но было время – нас она не стоила.

Так будьте же и молоды, и веселы,

Надеясь, что за бедами и муками

Природа не нарушит равновесия,

Карая в детях и спасая внуками!..

24-25.03.95

* * *

Все встает на свои места

На земле, опаленной адом,

И когда-нибудь Храм Христа

Вознесется над стольным градом

Сгинет след одиозных драм.

Пепел смуты приветит небыль.

И взлетит над землею Храм,

Приподняв куполами небо.

А пока все старо до слез,

И не верится в близость чуда.

И прощает врагам Христос,

И целует Христа Иуда…

апрель-май 90

* * *

Абсурд и вера на Руси

Опять в одной цепи:

Все чаще – "Господи, спаси!"

Все реже – "Укрепи!"

На этот немощный призыв

Откликнулись века,

Вздохнув: "Спасать, не укрепив, –

Что строить из песка…"

июнь 91

* * *

Все смешалось в дыму неудач

В этом веке, кривом и недужном,

И растерзан вчерашний всесильный палач,

И всесилен вчерашний прислужник.

Ну так что же? Танцуй или пой,

Падший ангел российского мщенья,

Коль смеется на паперти нищий слепой,

Подавая подавшим прощенье…

28-29.10.97

P. S.

Ну что сказать такого,

Пройдя и рай, и ад…

Вначале было слово,

А после – плагиат.

Огонь забытой драмы

Сжигает изнутри…

Вначале были храмы,

А после – алтари.

История – конечна,

Вселенной – не чета…

Вначале было нечто,

А после – ни черта.

Все сущее неново,

Как эти небеса.

Вначале было слово,

А после – словеса!..

4.06,7.06.93

* * *

К. Васильеву

Гуси-лебеди летят

По-над краешками сосен.

Летний бархатный наряд

Перекрашивает осень.

Обнимая тишину,

Что-то шепчет сирый ветер…

Эту дивную страну

Не сыскать на белом свете,

Не найти по словарям,

Не спросить у очевидцев.

Отвернешься — и она

В сизой дымке растворится.

Но в лихие времена,

Зла не помня, не покинет

Эта дивная страна,

Эта вечная Россия…

СОДЕРЖАНИЕ КНИГИ

Стр У ТОЙ ЧЕРТЫ

009 Если долгая ночь

010 Мы равны перед Богом

011 В суете досужих бед,

012 Итак, мы с вами – у черты

012 Снова молитвы сгорают до слога

013 В шкале веков ничтожна малость

014 У той черты,

015 ПРОВОДНИК

016 И опять глядим окрест

017 Если сбылось – везение.

018 Белый свет распадется на радугу,

---КОГДА ЗЕМЛЯ НА ГРАНИ ТАНЦА

021 Мне в наследство даны

021 Господь с тобой

022 Два мира борются во мне,

023 Тихая музыка,

024 Ну вот и нагрянул

024 Так сердце бьется жаждою пути,

025 В белой церковке на горизонте

026 Когда о небесах

027 Небо, небо, только небо

028 По извечным дорогам,

029 Когда земля на грани танца

029 Я-русофил

030 Прожигатели надежд, лжеоракулы,

031 ИДОЛ

---ИЗ КРАЯ В КРАЙ

035 Сотый день на моем пути

036 К ВОПРОСУ О БЛАЖЕНСТВЕ

037 В этом краю непридуманных драм,

038 Этот мир не удивить

039 Не приходи ко мне, Верлэн!

040 Амати, Гварнери –

041 А Д О Н И С Что за глупый удел – умирать каждый год,

042 СЕРБИЯ

043 Ялта

044 Душанбе

045 И снова – в Россию,

046 Высоцкому

047 Костеря без меры

048 С Т А Р А Я И С Т О Р И Я Когда я снова появлюсь

---БРОСАЯ ВЗГЛЯД ЗА ОКОЕМ

050 Наш дом– междуречье

051 Русской деревни сюжеты лубочные,

051 Наш дом – Междуречье от Стикса до Леты

052 Который век нам спорить суждено

053 Может – чет,

054 Господа офицеры,

055 З Н А М Е Н И Е Позабыты имена.

055 Зряшное дело – оплакивать прошлое,

056 Так что же – умеренность и аккуратность?

056 Мы попали не навечно

057 Итак, мы дожили до этого года

058 Тихая озимь языческих духов

059 Когда о доле грошевой

059 Жги не жалея,

060 Который век бушует спор

061 В этом мире, больном недержаньем идей,

062 Нам не о чем спорить и ныне, и впредь,

063 Уймитесь, гадалки

064 Бросая взгляд за окоем,

---ПОД НЕОНОВЫМ НИМБОМ

067 Москве

068 Город мой, город, затравленный пес

069 И был декабрь

070 Вагоны метро

071 Связан домом, скован делом,

071 В глуши Москвы, где Бог и ныне – Крез

072 Октябрь. Подмоско Милый сердцу неброский пейзаж.

073 Мне снова дано

074 М О С К В Е Зачем я снова груб с тобою –

075 И ПОЕТ СВИРЕЛЬ

077 Нынче такая тишь!

078 Солнце – на лето, зима – на метелицу

079 Дождь усталый

080 Утро. Первое число

081 Прежний век

082 Я-мефистофель

083 Покинув гнездо

084 Что ж ты, мачеха-

084 Спой ты мне, спой,

085 Ветви ясеня

---СЛАДЧАЙШЕЕ ИЗ ЗОЛ

088 Нарушая житейский устав

089 Не суди меня

090 Не мне с тобою под венец,

090 О, женщина,сладчайшее из зол

091 Тебя зовут любовью

092 Мы любим себя

093 Прости меня,любовь моя

094 О, когда бы я только смел

095 Еще в сиротство до поры не верят губы,

096 Горчинка губ, касанье рук,

---О ЛЮДЯХ, ПОЭТАХ И ЖАРЕНЫХ ФЕНИКСАХ

099 Небритая дама

100 Гласность так гласность!

101 Деловито и размеренно

102 Сгинула метелицей cтрадная пора.

104 Берег моря

104 Ах, как хочется в тиши,

105 СТИХОВ ПРОЧТЯ..

106 Плачет изида

108 Поэты, братья по оружию,

109 Автобиография

ЭТА ДИВНАЯ СТРАНА

113 Мне чужда жалость

113 На фоне исторических пропаж

113 Этот век так противен уму,

114 Разлученные пророки,

114 Вам ли на небо

115 Мне снились

115 Я пришел дорогой дальней,

115 Бойтесь слишком явных истин

116 М У З Ы К А По зерну, по крупице, по щепоти

116 Убейте истину неверием.

117 П О Э З И Я Поэзия, живущая в душе, –

118 Как все просто – жил и помер

118 Рифмуя слова

119 Скажите же, печальники о нации,

119 Что же теперь? Не сдавайся, держись

119 Самонастрой

120 Все встает на свои места

120 Абсурд и вера на Руси

120 Все смешалось в дыму

121 P. S.Ну что сказать такого,

122 Гуси-лебеди летят