"БУПШ действует!" - читать интересную книгу автора (Сальников Юрий Васильевич)Мы ручаемся!Ну, вот, дочитал «Кратер». Здорово написан конец. Всех героев спас Петя Одинцов. Совсем еще парнишка, а молодчага. А мамонты и вправду сдохли в кратере. Жалко. Я отнес книжку в БУПШ, но у меня опять три: прибавилась еще Сашунина. Получилось так. Пришел я в БУПШ, когда там были одни девочки. Вика перебирала какие-то свои бумажки. А Маша-Рева готовилась к выдаче. Люся тут же сортировала книги, принесенные ребятами. Я сунул ей свой «Кратер» — в общую кучу. Вдруг с шумом и криком вкатился розовый, как колобок, приглаженный Сашуня. Он весело улыбался — пухлые щеки его надувались, как паруса ветром. Он потрясал большой красной книгой. Я сначала подумал, что он хвастается, какую хорошую книгу принес в нашу библиотеку. Но он крикнул: — Внимание! Слушайте б ушли некий гимн. — И, вынув листок с нотами, начал напевать. — Тру-ту-ту. Я не могу передать, какую музыку написал Сашуня, но мне понравилось. А он, все еще размахивая книжкой, пел, когда вдруг снаружи раздался женский голос: — Сашуня! — В дверях появилась Сашунина мать, Ангелина Павловна. — Сашуня, — сказала она, прищуриваясь в полумраке нашего БУПШа, но не переступая порога. — Ты забыл носовой платок. — Сашуня подошел к матери и взял аккуратно сложенный белый квадратик. — Если я задержусь, — продолжала она, — молоко в холодильнике, понял? — Понял. — Он направился назад к нам, засовывая платок в карман брюк, но тут Ангелина Павловна испуганно вскрикнула: — Стой! А это что? — Она взмахнула синей сумочкой, показывая на красную книжку, которую держал сын. — Что я вижу? — Ну, книжка, — торопливо заговорил Сашуня. — Все ребята приносят, а я хуже их, что ли? — Но тебе было сказано, какую можно. — Да та совсем изорванная, мама. — А ты хочешь, чтоб была изорвана и эта? Так ты ценишь мой дорогой подарок? Сейчас же отнеси обратно. — Но, мама… — Отнеси сейчас же! Мне стало обидно, что у Ангелины Павловны такое о нас мнение, будто мы будем рвать и кромсать ее дорогую книжечку. И я сказал: — Да вы не бойтесь, мы не порвем. Она повернулась ко мне: — Что? — Словно не расслышала. Но тут заговорила и Маша-Рева: — Мы будем очень аккуратно. Я ведь все выдаю под расписку. — И у нас не одни ребята берут, — добавила Люся. — У нас и взрослые. Вам, наверное, говорил ваш сын? И пригласительный тоже… Вы получили? Все-таки умеет она солидно ввернуть: «Ваш сын». Ангелина Павловна улыбнулась: — Мой сын действительно говорил мне. — А вы запишитесь к нам, — предложила Маша. — Выберите себе. У нас много. Вот, посмотрите. Она повела Ангелину Павловну к полке. И все мы пошли за ней. Только Вика осталась на своем месте, за столом, и нарочно громко сказала Маше: — У тебя ведь не приемные часы. Но разве важно — приемные, не приемные, если мы уговаривали записаться в нашу библиотеку еще одного взрослого — пускай и не знаменитого? И Ангелина Павловна записалась! Сначала она подошла к полке с небрежным видом: дескать, ну-ну, поглядим, что у вас имеется. А потом как начала перебирать книги, так и уткнулась. И говорила уже не «ну-ну», а «гм», «н-да» и «ишь ты». И отобрала себе сразу три книги. Маша-Рева заполнила бланк, записала за Ангелиной Павловной все, что она выбрала, и объяснила, когда приходить менять. А Сашуня все еще стоял с красной книжкой в руках посередине БУПШа. Проходя мимо него, Ангелина Павловна сказала: — Ладно уж. Оставляй эту здесь. — И еще раз улыбнулась, кивнув нам. — Если они так ручаются за ее сохранность. — Ручаемся, ручаемся! — закричали мы хором, а она засмеялась и ушла, прижав к груди наши книжки. Рудимчик подлетел к Сашуне и прочитал на красной корочке: — Шота Руставели. — «Витязь в тигровой шкуре»? — сразу догадалась Люся, взяла книжку и стала ее перелистывать. — Да, — сказала она. — Очень хорошее издание. У моего папы есть, но без картинок, а здесь — видите! Это храбрый витязь Тариэл. Герой грузинского народа. А это его друзья — Автандил и Фридон. Маша-Рева и я прилепились с краю и тоже разглядывали. В книжке были напечатаны короткие строчки. — Стихи, — поморщился Рудимчик. Я тоже хотел поморщиться: стихи не очень люблю. Но Люся сказала: — Поэма. Очень интересная. Героическая. И положила книжку на стол в общую кучу. Вика застучала ладошкой по своему портфелю: — Пора открывать абонемент. Маша, займи свое место. — Перед входом в БУПШ уже толпились малыши. — Становитесь в очередь, — приказала им Вика и принялась расставлять их в затылок друг другу. Сашуня подмигнул мне: «Начальница!» Я махнул рукой и сказал: — А ловко с твоей матерью вышло — агитнули! — Сашуня засмеялся, его щеки опять надулись, как паруса. — А давай, — сказал я неожиданно для самого себя, — ты мою книжку возьмешь, а я твою. — Давай, — согласился Сашуня. Мы подошли к Маше, и она записала нам по книжке. Я держал поэму про храброго витязя Тариэла. Она лежала на моей ладони — тяжелая, красивая, дорогая, с золотыми буквами на толстых корочках. И я отвечал за нее перед всеми, потому что мы поручились, что она останется в целости и сохранности. От этого она сделалась словно еще дороже: свою собственную я трепал и перегибал, как хотел, а эту надо очень беречь. Мы ведь сообща дали такое обещание Ангелине Павловне, и она доверила нашему БУПШу… |
||
|