"Моя пылкая любовница" - читать интересную книгу автора (Уоррен Трейси Энн)

Глава 9

— Что это? — спросила Джулианна, войдя в гостиную дома на Куин-сквер.

На полу перед камином, где весело потрескивал огонь, лежало широкое синее хлопковое покрывало, напоминавшее кусочек океана. Рядом с ним стояла корзинка из ивовых прутьев с плотно закрытой крышкой, так что ее содержимое оставалось тайной.

— Это, — объявил Рейф, входя в комнату вслед за ней, — наш полдник. Я подумал, ты не откажешься слегка подкрепиться. После нашей пылкой встречи у двери у тебя наверняка появился аппетит. У меня так точно разыгрался.

Кожа сразу загорелась, а тело снова ожило при воспоминании о его поцелуях. За все недели, что они тут встречались, Рейф ни разу не дал ей подняться наверх без того, чтобы не остановить и не заключить ее в самые крепкие и пылкие объятия.

Если говорить правду, то однажды он повел себя так нетерпеливо, что подхватил ее на руки и взял прямо там, у парадной двери, причем пока он доводил их обоих до оргазма, дверной молоток стучал как безумный.

Из всего того, чем она восхищалась в Рейфе — а такого было очень много, — больше всего ей нравилось его умение постоянно удивлять и очаровывать ее.

Щедрый и изобретательный, он никогда не уставал восхищать Джулианну своими затеями — как в постели, так и вне ее.

Вот, к примеру, сегодняшний импровизированный полдник. Ну какой другой мужчина из ее окружения догадался бы порадовать женщину таким простым сюрпризом?

Джулианна улыбнулась и подошла к покрывалу, собираясь сесть. Но Рейф остановил ее:

— Подожди. Пока рано. Сначала сними с себя одежду, — скомандовал он своим бархатным голосом.

Опять сюрприз.

— Но я думала, мы собираемся поесть?

— О, конечно же!

Расстегнув сюртук, он бросил его на ближайший диван.

— Я решил, что мы можем устроить что-то вроде пикника на траве. Пусть не получится вне дома, зато вне одежды.

У Джулианны невольно приоткрылся рот.

— Пикник нагишом?

Рейф озорно рассмеялся и выгнул бровь:

— Что может быть лучше?

— Но ведь холодно. Мы замерзнем, — слабо возразила она.

— Не волнуйся. Камин горит. Да и я найду способ тебя согреть.

Глядя на него с неприкрытой страстью, она облизнула пересохшие губы.

Рейф подошел к ней:

— Ну, что задумалась? Очнись. — Он мягко повернул ее так, чтобы помочь снять платье.

— Ой, я просто заметила, что ты до сих пор не снял галстук!

Джулианна снова задрожала от предвкушения, вспомнив, как на прошлой неделе во время занятий любовью он галстуком связал ей запястья над головой. Втот раз Рейф довел ее до такого ошеломительного пика, что она до сих пор это помнила.

Он начал расстегивать на ней платье. Аккуратно отложив его в сторону, Рейф принялся за корсет и, действуя с ловкостью опытной горничной, очень быстро раздел Джулианну догола.

Потом споро и сноровисто вытащил шпильки из волос и пальцами так их расчесал, что они упали ей на спину темной волной. Рейф подошел к небольшому столику в другом конце комнаты, сложил на него горкой шпильки, повернулся и окинул обнаженную Джулианну внимательным взглядом, причем его зеленые глаза потемнели от страсти.

Не торопясь он развязал галстук и швырнул его на одежду, потом с плотоядной улыбкой, от которой ямочки на щеках сделались еще глубже, медленно, по одной пуговке расстегнул рубашку. Всего на секунду оторвавшись от ее взгляда, стянул ее через голову и неподвижно замер.

А Джулианна не могла наглядеться на широкие плечи и крепкую грудь с порослью темных завитков, словно моливших запустить в них пальцы, на плоский живот, на его мышцы, плавно переходящие в гладкие сильные бедра, плотные икры и длинные ступни безупречной формы. И наконец, на то, что находилось у него между ног, — четко очерченное доказательство его готовности, бесстыдно затвердевшее под ее пытливым взглядом и впечатляюще длинное.

Она с трудом подавила одобрительный вздох, остро осознавая, какой дерзкой стала за время, что находится под его чарами. Если бы все мужчины выглядели так, как он, сладострастно размышляла Джулианна, ношение одежды, без сомнения, приравнивалось бы к преступлению.

Чувствуя себя Евой рядом с Адамом, она позволила ему взять себя за руку и усадить на покрывало. Они устроились друг напротив друга, соприкасаясь обнаженными бедрами.

В камине уютно пылал огонь, и его тепла вполне хватало, чтобы согреть их. Внезапно сообразив, что она голодна даже сильнее Рейфа, Джулианна с интересом смотрела, как он распаковывает корзинку.

Сначала он вытащил целого жареного цыпленка, потом небольшой кусок мягкого сливочного сыра, бисквиты и маленький горшочек меда. И оставил в корзинке еще что-то.

— На потом, — сказал он Джулианне, откупоривая бутылку шампанского. Наполнил пенящимся вином два бокала. Золотистая жидкость заискрилась. Протянув ей один бокал, встретился с ней взглядом. Джулианна сделала глоток прохладного, шипучего вина.

— М-м, как вкусно! — Рейф протянул руку и провел пальцем по ее щеке. — Но знаешь, что еще лучше?

Кожа под его лаской загорелась. Джулианна помотала головой:

— Нет.

— Пить вместе с тобой.

Джулианна смеялась и откидывала назад голову, и тогда его губы прикасались к ее с легкостью летнего ветерка. Приоткрыв рот, она переплетала свой язык с языком Рейфа, наслаждаясь его особым ароматом.

Время тянулось медленно, бокал пустел и наполнялся, снова пустел и вновь наполнялся. В голове гудело, чувства обострились. Но Джулианна понимала, что не может винить в этом только спиртное — скорее, следовало бранить Рейфа. Этот мужчина походил на наркотик, проникший в кровь, и поэтому она все время его вожделела и никогда не могла полностью насытиться. Джулианна обнаружила, что чем больше она получала, тем больше хотела.

Когда она соглашалась на эту сделку, все казалось простым. Обмен тела на деньги, и больше ничего. Джулианна и представить не могла, что, даруя ему доступ к своему телу, получит потрясающего любовника. Но именно таким и стал для нее Рейф Пендрагон.

И дело не только в сексе. Все было бы куда проще, окажись ее реакция только физической, если бы сюда не примешивались чувства.

И кто кого на самом деле использует?

Все ее нервные окончания затрепетали, едва Джулианна увидела, как он открывает горшочек с медом и окунает в него указательный палец. А когда Рейф протянул руку и начал размазывать мед по ее губам, дыхание Джулианны сделалось прерывистым. Губы словно припухли, стали липкими и теплыми.

И тут Рейф поцеловал ее.

И лизнул. Буквально начал поедать мед с ее губ.

С дерзостью, до сих пор ей незнакомой, Джулианна повторила его жест — окунула палец в горшочек с медом и разрисовала его губы и щеки длинными липкими штрихами. Застонав, он закрыл глаза, а Джулианна начала его облизывать, наслаждаясь сладким вкусом меда и еще более сладким вкусом его кожи.

В крови, в теле горело вожделение, побуждая ее прильнуть к нему. Рейф заключил ее в свои объятия, и вот уже он прикасается к ней везде, впиваясь в ее губы жадными, властными поцелуями.

Задыхаясь, он отпрянул.

— Я едва не забыл!

— Что? — протянула Джулианна, уже почти забывшаяся в чувственном тумане.

— Десерт.

— Прямо сейчас?

— Да, — ответил он, еще раз поцеловав ее в припухшие губы. — И ты тоже захочешь, когда увидишь, что это.

Любопытство победило желание. Джулианна отпустила его, и Рейф вытащил из корзинки небольшое блюдо, накрытое салфеткой. Поставив его на пол, Рейф сдернул салфетку, и Джулианна увидела сочные красные, свежие ягоды.

— Малина! — изумленно ахнула она. — Где, ради всего святого, ты сумел раздобыть малину в это время года? Это невозможно!

Он небрежно пожал плечами:

— Ошибаешься. Достаточно знать нужных людей. Ты как-то сказала, что это твои любимые ягоды.

Еще один пункт из длинного списка ее любимых вещей, о которых она рассказывала ему во время их встреч.

Джулианна кивнула.

— Но я и не мечтала. О Боже, и выглядят так восхитительно! Спасибо, Рейф.

— Всегда пожалуйста. — Он провел пальцем по ее щеке. — Мне нравится, как ты произносишь мое имя. Не так часто ты называешь меня Рейфом.

Джулианна сделалась серьезной.

— Разве?

Рейф начал играть ее локоном.

— А ты думаешь обо мне, Джулианна? Когда мы не здесь… не вместе?

— Да, — шепнула Джулианна. — Я думаю о тебе. Часто. В его взгляде возникло напряженное загадочное выражение, но он тут же отвел глаза.

— Это хорошо. — Рейф встал на колени. — А теперь ляг на спину.

Она подняла бровь:

— Зачем?

— Не спрашивай, просто сделай. — Он улыбнулся — медленно, порочно, многообещающе. — Ты не пожалеешь.

Отбросив сомнения, — она легла в точности так, как он хотел, и предвкушение захлестнуло ее, как сильное течение.

Снова взяв горшочек с медом, Рейф опустил в него пальцы, на этот раз сразу два.

— Опять мед? — спросила Джулианна, успокаиваясь.

— Да. Много меда.

Но теперь он решил подсластить не губы. Его рука двинулась в направлении, которого Джулианна не ожидала.

Она вздрогнула, когда Рейф начал размазывать мед по ее соскам, не торопясь и втирая липкое вещество в кожу, и остановился только тогда, когда был полностью удовлетворен, причем оставил на каждом затвердевшем бугорке блестящую капельку. От его прикосновений все тело Джулианны мучительно заныло.

Он двинулся ниже, помогая себе ложкой. Опустив ее ручку в горшочек, он начал рисовать тонкий липкий круг вокруг пупка Джулианны. Выудил еще немного меда и капнул им в самый пупок, наполнив его до краев. Мышцы живота невольно сжались.

Тело ныло все мучительнее. Джулианна беспокойно задвигала ногами.

— Не двигайся, — предупредил он. — Лежи смирно и жди, пока я не закончу.

Сглотнув, она кивнула и изо всех сил постаралась вести себя послушно, но, дожидаясь, куда еще он пристроит золотистую сладость, боялась, что сердце просто выскочит из груди.

Ответ пришел быстро и совершенно ошеломил Джулианну. Следующий круг Рейф нарисовал внизу ее живота, а потом еще ниже, прямо над треугольником темных завитков. Пока он размазывал мед, Джулианна тихонько постанывала, кусая губы и борясь с жарким, влажным желанием, пылающим внутри. Но тут Рейф потянулся к блюду с ягодами, и глаза Джулианны широко распахнулись. Рейф молча положил по спелой красной ягоде в каждый липкий круг.

Закончив, он удовлетворенно посмотрел на нее, как шеф-повар, восхищающийся своим кулинарным шедевром.

— Атеперь, моя дорогая, — низким голосом пророкотал Рейф, — настала моя очередь насладиться десертом.

Приподняв на ладони одну трепещущую грудь, он приоткрыл рот и начал пировать, пользуясь губами, зубами и языком для вящего эффекта. Джулианна стонала, каждое движение его губ и языка сводило ее с ума.

Потом он приподнял вторую грудь и снова приступил к пиру. Его пальцы и губы возбуждали ее плоть так, что она едва не воспламенялась.

Сознание мутилось, под закрытыми веками вспыхивали красные пятна. Рейф окутывал ее своего рода чувственной магией. Изгибаясь под ним, Джулианна слепо протянула вперед руки — ей было совершенно необходимо коснуться его, пока он продолжал терзать ее плоть поцелуями, ласками, легкими укусами и нежными поглаживаниями.

Скользнув еще ниже, Рейф провел рукой по дрожащим бедрам, задержавшись на мгновение, чтобы слизнуть языком последнюю ягоду. Улыбаясь, он поднял голову и проглотил ее, одобрительно что-то пробормотав. Потом неторопливо слизнул остатки меда.

Между ног собралось влажное тепло, сердце колотилось как безумное. Джулианна думала, что он завершит свою изысканную пытку, поднимется и вопьется в ее губы горячим поцелуем, а потом возьмет ее так страстно, как она того жаждала.

Вместо этого Рейф встал на колени у нее между ног, широко их раздвинул и спрятал лицо там, где… нет, она и представить не могла, чтобы ее там целовали!

От шока у нее закружилась голова. Джулианна хотела оттолкнуть его, но едва успела прикоснуться к его макушке, как ощутила, что воля ее слабеет, а дрожащие пальцы вцепляются в его волосы в инстинктивной попытке притянуть Рейфа еще ближе. Она застонала. Наслаждение казалось непомерно сильным.

Он вылизывал ее так, словно она была восхитительной сладостью. Он был требовательным, страстным и непреклонным.

У нее в горле поднимался вопль и неудержимо рвался с губ.

«Еще, — думала она, закатывая глаза. — О, пожалуйста, еще!»

Божественно. Невероятно.

Чтобы описать то, что он с ней делал, остались только эти два слова, а тело было охвачено таким восторгом, что в нем растопились любые ее сомнения и попытки сдерживаться. Извиваясь под ним, Джулианна дала себе волю.

Пик восторга накрыл ее огромной темной волной, ударившей с ошеломляющей силой. Джулианна отдалась этой волне в надежде, что та принесет ее к берегу, но не успела перевести дух, как Рейф снова начал ее распалять, разжигая страсть в жаркий, лихорадочный, безумный костер. Беспомощная, она покорилась ему, позволяя делать с собой все, что он хочет.

Рейф подсунул руки ей под ягодицы, раздвинул ноги еще шире и продолжил свою чувственную пытку. Джулианна кончила еще дважды, причем во второй раз громко закричала. Задыхаясь, она пыталась прийти в себя — блаженство все еще не отпускало, внутренние мышцы сжимались и подергивались. И тут Рейф сел на корточки, закинул ее ноги себе на бедра и с силой вонзился в нее как можно глубже.

Он резко работал бедрами, лицо его напряглось, челюсти окаменели, зубы были крепко стиснуты — он не скрывал своего вожделения. И хотя Джулианна не сомневалась, что на большее ее не хватит, вскоре оказалось, что она ошибается. Она отвечала толчком на толчок и достигла пика на несколько мгновений раньше, чем содрогнулся в экстазе Рейф.

Совершенно обессилев, он рухнул рядом с ней на покрывало, крепко обнял ее и поцеловал. Насытившись друг другом, переплетясь телами, они почти сразу заснули.

Много позже Рейф приподнялся на локте и потянулся к часам, оставленным на прикроватном столике. Щелкнув золотой крышкой, он посмотрел на циферблат.

За его спиной приподнялась в кровати Джулианна, потягиваясь, как сытая кошка.

— Мне уже пора вставать?

Он захлопнул крышку и положил часы.

— Нет, у нас еще есть время. Если хочешь, можешь даже поспать.

Он понимал, что утомил ее такой энергичной любовью. Он и сам устал, потому что брал ее сегодня так необузданно, как будто это был их первый раз. Ему все время не хватало Джулианны, но каждая их новая встреча оказывалась лучше предыдущей.

Честно говоря, он рассчитывал, что к этому времени та первая, всепоглощающая вспышка вожделения, охватывающая его с каждой новой интрижкой, уже пройдет или хотя бы слегка поутихнет. Но чем чаще он овладевал Джулианной, тем больше он ее хотел, и в конце концов начал зависеть от их отношений настолько, что более благоразумный мужчина уже пересмотрел бы соглашение. Ни в коем случае нельзя, чтобы у него возникли к ней такие чувства. Джулианна ему нравится, вот и все. Она чувственная, страстная женщина с приятным чувством юмора и острым умом. Рядом с ней ему никогда не было скучно, он получал такое удовольствие от их бесед, что сам удивлялся. С предыдущими любовницами у него так и не возникло интеллектуального взаимопонимания, а все разговоры вне постели сводились, как правило, к тому, какие драгоценности они предпочитают, в какие магазины недавно ходили и какой спектакль хотят посмотреть.

Когда они с Джулианной не занимались любовью, то с удовольствием беседовали об искусстве, о литературе, хождении под парусом — этот вид спорта любили оба, но редко имели возможность им заниматься, — а время от времени даже о философии. Когда ей хотелось, она могла спорить об «Антигоне» или «Электре» Софокла, о «Метафизике» Аристотеля, и Рейф не сомневался, что она сумела бы произвести впечатление на обоих древних мудрецов, случись так, что они смогли бы нарушить законы времени и физики и встретиться с ней.

Джулианна во всех отношениях была истинной леди. Она не меняла любовников, как делали многие дамы ее класса. И Рейф не сомневался в том, что оказался всего вторым мужчиной в ее постели. Хотя теперь он научил ее плотским радостям, так что, может быть, она подыщет себе другого любовника, когда они расстанутся.

Когда сделка завершится, будет ли она вспоминать его? Выберет ли себе какого-нибудь достойного мужчину с отличной родословной, с которым сможет, открыто появляться в обществе, а не прятаться так, как им приходится делать это сейчас?

При мысли о том, что Джулианна будет заниматься любовью с другим мужчиной, рука Рейфа невольно сжалась в кулак.

— А откуда у тебя этот шрам? — Ее мелодичный голос прозвучал возле самого уха.

Отбросив глупые мысли, Рейф расслабился и повернулся к ней. Кожа словно запылала — Джулианна провела кончиками пальцев по шраму у него на шее, сразу под затылком.

— Это ужасно. Ты был сильно ранен? — Она погладила его по голому плечу в явной попытке хоть немного утешить.

Уголок его рта приподнялся в кривой усмешке.

— Не так сильно, как тот, кто это сделал. Я не потерял сознания, когда он ударил меня дубинкой со свинцом, и ему пришлось познакомиться с моими кулаками. Поверь мне, этот негодяй больше никогда не пытался воровать у своих приятелей-докеров.

Ее брови взлетели вверх.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Его челюсти окаменели. Интересно, что она скажет, если узнает правду? Что когда-то, много лет назад, он переживал очень тяжелые времена и был вынужден хвататься за любую работу, не важно, насколько грубую или низкую. Что в его жизни случались дни, когда он голодал, когда был сломлен настолько, что радовался, заработав достаточно, чтобы купить одну-единственную картофелину или черствую буханку хлеба.

Но, несмотря на отчаяние, он никогда не опускался до попрошайничества. И никогда не стыдился того, что работал собственными руками — труд был примитивным, но честным.

— Я имею в виду, — произнес Рейф, — что когда-то работал в лондонских доках.

— Но ты же владелец судоходной компании!

— Это сейчас. Я вкладываю деньги в несколько фирм, в том числе у меня контрольный пакет акций в парочке судоходных концернов. Однако во времена, о которых мы говорим, я работал докером, причем даже не на постоянном месте, а время от времени. Почти год.

— Но я не понимаю. Ты хорошо образован, умен и, будем говорить прямо, богаче многих знакомых мне герцогов. Как же получилось, что ты был когда-то простым поденным рабочим?

Укрывшись простыней, Рейф взбил подушку и закинул руку под голову.

Придвинувшись к нему поближе, Джулианна положила руки ему на грудь.

— Расскажи мне, каким образом такой человек, как ты, оказался в лондонских доках?

— Это долгая история. — И Рейф совершенно не собирался с ней этим делиться. — Достаточно сказать, что моя нищета не была осознанным выбором, и удовольствия мне не доставляла. Но опыт оказался в высшей степени поучительным. Я узнал о выживании, о хитрости и о том, как вести бизнес, больше, чем меня могли бы научить в респектабельных колледжах. За несколько лет я приобрел все те навыки, которые требуются, чтобы преуспеть. Похоже, мне это удалось. Я и в самом деле стал богаче многих герцогов.

— А где ты вырос? В Лондоне?

— Нет. В Уэст-Райдинге.

Во всяком случае, в этом городке прошли его детские годы, а потом он проводил там летние месяцы и каникулы, учась в Харроу по настоянию отца. Как бы там ни было, Уэст-Райдинг и мать всегда означали для него «дом», убежище от мира, никогда не дававшего ему забыть о незаконном происхождении.

Если оглянуться назад, то, наверное, нужно сказать спасибо отцу за то, что он отослал его в школу и не позволил учиться дома, как хотела мать. Те трудные годы сделали его жестким, научили выживать при помощи кулаков и, что еще важнее, мозгов. Эти навыки здорово ему пригодились, в буквальном смысле слова спасли ему жизнь в те ранние годы в Лондоне.

— Я до сих пор люблю Уэст-Райдинг, продуваемые ветром холмы и долины, прочные дома и длинные каменные ограды. Но у меня там не было никаких шансов. В лучшем случае я стал бы фермером и довольствовался тем, что развожу овец. А я мечтал о другом.

— Значит, ты покинул дом, чтобы стать финансистом?

Его губы искривились в печальной улыбке.

— Вообще-то я намеревался изучать право.

— Почему-то не могу представить тебя в мантии и напудренном парике, с почтительным видом, стоящим перед судьей. Нет, тебе это не подходит. Ты слишком независим.

Рейф скрыл свое удивление, услышав этот проницательный ответ. Джулианна была абсолютно права. Он любил то, чем теперь занимался. Ему нравилось владеть крупными денежными суммами, размещать и использовать свое состояние так, чтобы перехитрить рынок и получить прибыль от разумно вложенных инвестиций.

После того как он заработал первый миллион фунтов, бизнес превратился для него в игру — очень реальную, очень серьезную игру, но все равно своего рода развлечение. Для того чтобы заставить кровь веселее бежать по жилам, чтобы возбудиться до почти лихорадочного состояния, нет ничего лучше, чем поиск выгодной сделки.

Разумеется, за исключением Джулианны. Ей удается разогнать его кровь и возбудить его почти до экстаза одним взглядом или шепотком.

Положив ладонь ей на щеку, Рейф поцеловал ее, чувствуя, как снова возбуждается, как его естество становится твердым, вполне готовым к новому любовному акту.

Но любопытство Джулианны еще не было удовлетворено.

— Так что тебе помещало заняться правом?

Рейф вздохнул:

— Причина самая простая, моя дорогая. Отсутствие денег.

— Разве тебе никто не мог помочь? Скажем, твои родители?

— Они умерли. — Вот об этом он не хотел говорить вообще, особенно о смерти матери.

— И ты остался ни с чем?

— Не нужно думать о них плохо. Они ничего не могли поделать. Имение отца наследовалось только по майорату.

— Он был пэром?

— Да.

— А мама?

— Дочерью священника.

В выразительных глазах Джулианны светилась дюжина вопросов.

— И после этого тебе пришлось работать в доках?

— Поскольку у меня не было подобающих рекомендаций, то и выбора работы не было.

Джулианна прикусила нижнюю губу, явно желая выяснить остальные подробности.

Но Рейф взял инициативу в свои руки, предваряя ее вопросы.

— Короче говоря, я работал докером, пока до начальника не дошел слух, что я зарабатываю дополнительные деньги, читая и составляя письма для других. Как только он выяснил, что я умею не только читать и писать, но и считаю исключительно быстро, он взял меня к себе клерком. И с этого момента я сказал себе, что должен узнать о бизнесе все, что только возможно.

— А как та компания? Процветает?

— Да, хотя и под новым руководством. Я много лет назад выкупил долю своего старого начальника, а потом продал ее с хорошей прибылью. — Рейф заключил Джулианну в объятия. — А теперь у меня вопрос к тебе.

— Какой же?

— Видишь ли, я хотел узнать, что ты предпочтешь — быть сверху или снизу?

Шутливо зарычав, он впился в ее губы. Расхохотавшись, Джулианна ответила на поцелуй.