"Ола и Отто. Выбор" - читать интересную книгу автора (Руда Александра)

8. Веселая ярмарка

в городе проводится ярмарка, но Ола не может ею насладиться, так как попадает… в могилу

Городской голова решил отметить начало лета грандиозной трехдневной ярмаркой. Две недели на пустыре за городом мастеровые стоили торговые ряды; гостиницы и постоялые дворы срочным образом увеличивали количество комнат, а простые обыватели копили деньги.

Я две недели сидела на суровой покупательской диете — экономила деньги, чтобы на ярмарке оттянуться вовсю. Я еще не знала, что хочу себе купить, но что этого будет много, я была уверена.

— Отто, — поинтересовалась я как то утром в мастерской, — ты пойдешь на ярмарку?

— Конечно! — сказал полугном. — Судя по слухам, там будет несколько довольно интересных продавцов артефактов, надо будет посмотреть, что они предлагают.

— Это хорошо! — обрадовалась я. Мне хотелось использовать лучшего друга в качестве носильщика для моих покупок и ничего не будет мешать потратить немного денег, пока Отто будет разыскивать продавцов артефактов.

— Если ты собираешься купить какое то тяжелое барахло и взвалить его на меня, то я заранее отказываюсь, — сообщил полугном.

— Как ты догадался? — удивилась я.

— Все вы, бабы, одинаковые. Я что, никогда по рынку с матерью и сестрами не ходил? — лучший друг машинально потер левое плечо. Туда его однажды цапнул детеныш виверны, купленный матерью Отто Вилиной на рынке в качестве ручной зверюшки. Пока полугном дотащил вырывающуюся, кусающуюся и плюющуюся ядом виверну до дому, то успел возненавидеть всех экзотических животных и птичьи рынки с нагло улыбающимися продавцами, подсовывающими легковерным женщинам «милых и улыбчивых» зверьков.

— Ну и ладно, ну и ладно. Вот надорвусь, умру, и ты пожалеешь!

— Найми носильщика, если боишься надорваться, — посоветовал Отто.

Я надула губы и отвернулась. Носильщик денег стоит, а полугнома можно было бы нагрузить бесплатно.

— Не дуйся, — ласково сказал лучший друг. — Я тебе подарочек на ярмарке куплю!

Я тут же перестала обижаться и задумалась над тем, какой подарок мне купит полугном. То, что это будет нечто необыкновенное, я не сомневалась.

— Можно? — в мастерскую заглянула светловолосая студентка. — Я — Молла из факультета Медиумов. Наша инициативная группа собирает подписи против проведения ярмарки.

— Зачем? — поразилась я. — Разве ярмарка — это плохо?

— Конечно! — убежденно сказала Молла. — Во первых, поле, на котором будет проводиться ярмарка. Для выпаса скота оно будет потеряно — тысячи людей его вытопчут! Во вторых, городская инфраструктура не выдержит такого наплыва гостей. В третьих, посетители оставят горы мусора! А кому его убирать? В общем, ярмарка приведет к экологической катастрофе местного масштаба!

— Ерунда! — возмутилась я. — Я это подписывать не буду!

— Экологическая катастрофа — это серьезно, — сказал полугном. — Почему бы не подписать?

— Отто! Ярмарка — это прекрасно! Магазинчики, распродажи, новые товары, развлечения, люди, симпатичные маль… ладно, тебе это не интересно.

— Почему бы и не подписать? — повторил Отто, ставя на обращении аккуратную подпись.

Молла просияла.

— А почему у вас тут так мало подписей? Народ не проникся возможностью экологической катастрофы? — ядовито спросила я.

— Увы, — печально ответила студентка. — Людям деньги глаза закрывают. На глобальные проблемы всем плевать.

— Глобальные проблемы далеко, а возможность покрасоваться в новом платье — рядом.

— Ты приземленно мыслишь, золотце, — сказал Отто. — Общественные начинания надо поддерживать.

Я пожала плечами. На общественные начинания мне было плевать. Особенно на те, которые угрожали долгожданному развлечению. Полугном тем временем расписывался за десяток своих знакомых.

— Ты зачем подделками занимаешься? — спросила я.

— Я знаю, что ребята не были бы против поставить здесь свою подпись, просто у них нет такой возможности, — спокойно ответил Отто.

— А мою подпись ты подделать сможешь?

— Смогу, если постараюсь — уж очень у тебя почерк кривой.

— Он не кривой! Сколько тебе раз говорить — мой почерк характеризует творческую и талантливую натуру!

— Хорошо, хорошо, — не стал спорить Отто. — Вот что, талантливая натура, ты над душой не стой! Тебе нужно пояснительную записку к диплому писать. Твори!

Умеет же полугном испортить настроение! Пока он там с Моллой флиртует, я должна над дипломом страдать!

Я села за стол, придала лицу умное выражение и задумалась об ярмарке.

— Хватит мечтать! — хлопнул меня по плечу лучший друг. — Уже на лекции пора.

Удивительно, как быстро бежит время в приятных раздумьях!

Утром, в день начала ярмарки, Отто зашел за мной в общежитие.

— Ты что тут сидишь? Мы же договорились о встрече!

— Меня гложет плохое предчувствие, — сказала я.

— Тебе напомнить, что у тебя в зачетке по Предсказаниям стояло? — хмыкнул друг.

— Я сама знаю. Просто предчувствие…

— Бросай ерундой заниматься, пойдем. Я встречу назначил с перспективным человеком, нельзя опаздывать.

Я понуро плелась вслед за полугномом. Нехорошие мысли одолевали меня с вечера — сначала я не могла заснуть, потом мне приснился кошмар, а утром настроение и вовсе упало. Хотя предсказатель из меня никакой — скорее даже антипредсказатель, но отделаться от гнетущего чувства я никак не могла.

После встречи с «перспективным» человеком, который заказал нам несколько десятков мелких боевых артефактов в обход университетской кассы, я уселась в маленькой забегаловке под открытым небом и мрачно уставилась в одну точку.

— Ты чего? — спросил полугном.

— Предчувствие!

— Ладно, допустим. И ты собираешься так сидеть и ждать, когда тебя неприятности найдут?

— А вдруг не найдут? Ошибутся поворотом и пройдут мимо?

— Неприятности? Когда это они проходили мимо? Нет, проблемы надо встречать лицом к лицу и играть, так сказать, на опережение!

— Хорошо, — согласилась я. — Куда идем встречать проблемы?

— А что тебе предчувствие подсказывает.

Я задумалась. Предчувствие говорило, что все плохо, но конкретного направления не указывало.

— Направо, — решилась я.

Мы успели пройти несколько рядов, как вдруг полугном сдавленно сказал:

— Попросишь Преподавательницу предсказаний тебе оценку исправить.

— Что такое? — я проследила за направлением его руки и тихо застонала.

Все мое семейство, возглавляемое мамой, шествовало прямо на нас. Позади разноцветной женской процессии уныло плелись уже увешанные сумками с покупками папа и муж Дарии Лешек. У меня не промелькнуло даже мысли о том, чтобы скрыться — мама, как надрессированная ищейка, мой след уже не потеряет.

— Здравствуй, мама! — как ни странно, мне полегчало. Все таки не зря меня мучило плохое предчувствие. После встречи с любящими родственниками ничего плохого случиться не могло.

Не услышав голоса Отто, я обернулась. Лучшего друга и след простыл. Предатель решил, что ему и своего семейства, которое собиралось приехать на закрытие ярмарки, вполне хватит и оставил меня без моральной поддержки.

— Ольгерда! — обрадовалась мама. — Как хорошо, что мы встретились! Мы на денек выбрались, хотели остаться еще, но в гостиницах все номера заняты. Мы как раз с девочками обновляем гардероб. И тебе не мешало бы одеться поприличнее, все таки ты уже совсем скоро станешь дипломированной магичкой!

— Да, — уныло согласилась я. Мое понятие «одеться поприличнее» от маминого очень отличалось.

— Дай денег, — дернули сзади меня за юбку.

— Не дам, — как можно тверже сказала я, не оборачиваясь.

— Тебе что, для родных сестер жалко? — заныли младшие.

— У меня нет!

— Ты всегда так говоришь, а у тебя всегда есть! Как старшая сестра ты должна поддерживать младших.

— Всех, кому я должна, я прощаю, — милостиво кивнула я.

— Ты умеешь левитировать вещи? — спросил у меня папа.

— Нет, — призналась я.

— И чему вас там в Университете учат? — пробурчал папа, вытирая пот.

— Если ты прикроешь мое исчезновение, я тебе облегчу жизнь, — предложила я.

Папа согласился. Остановившись у ближайшей лавки артефактов, я купила несколько вещичек, облегчающих вес тяжелых покупок — такими артефактами запаслись практически все торговцы на ярмарке, предлагая их по двойной цене своим клиентам. Но в специализированной лавке я могла их купить практически бесплатно, намекнув, что я специалист и указав на пару недоработок. Я отдала свои приобретения папе, объяснила как с ними обращаться и затерялась в толпе. Потеряв из виду семейство, я сосредоточилась, сжав в руке маленький артефакт — определитель местонахождения. Вторая часть артефакта мною была прицеплена к папиной одежде. Он был слабенький, работал на небольшие расстояния, но уберечь меня от нежданной встречи с любящими родственниками был в состоянии.

Отто я нашла в одном из летних кафе, спокойно накачивающегося пивом в компании с Трохимом и Васом, своим соседом по общежитию.

— Ага! — сурово сказала я, присаживаясь за их столик.

— А что я? — сразу стал оправдываться полугном. — Можно подумать, если бы я попросил тебя пройтись с моими сестрами по рынку, ты бы согласилась.

Нельзя было не признать правоту лучшего друга, поэтому я только тяжело вздохнула, заказывая себе пиво. Трохим углубился в программку развлекательных мероприятий.

— О! Сегодня будет турнир! Победитель получит денежный приз и ювелирное изделие Торгового дома Фонбеков.

— Что то я о таком и не слышала.

— Я знаю этот Торговый дом, он гномам принадлежит, — сказал Отто. — У них замечательные украшения и очень дорогие! Фонбеки как раз собираются выходить на наш рынок, видимо решили устроить рекламную кампанию. Я буду участвовать в турнире. Какой вид оружия?

— Подушки.

Полугном сразу поскучнел, но, поразмыслив, воспрянул духом.

— Ола…

— И не думай! Я не собираюсь драться на подушках! Я никогда в жизни этого не делала и не буду выставлять себя на позорище!

— Ничего, я знаю секрет, как победить, — сказал Трохим, потирая руки. — Тебе обязательно надо поучаствовать.

— Да, выйдет против меня какой нибудь тролль, и останутся от меня рожки да ножки.

— Ножек не останется, — «утешил» Трохим. — Тролль с удовольствием ими подзакусит.

— Не слушай его, — сказал Отто. — В турнире две категории — женская и мужская. Ты знаешь, что минимальная цена украшения от Фонбеков — пять золотых?

— Ого, — сказала я, представляя, как выгодно такое дорогое украшение будет на мне смотреться.

— Значит, согласна, — с удовольствием заключил Трохим. — Тогда не пей и отдыхай. Соревнование вечером. Кстати, на допинг проверять не будут, ты это учти.

— Я допинг употреблять не буду, — ответила я. — Выпьешь микстурку, а она и перестанет действовать в самый неподходящий момент.

— А ты подороже снадобье купи.

— Буду я еще на такую ерунду деньги тратить, ты же секрет знаешь. И что мне вообще там нужно делать?

— Двое дерущихся становятся на широкую доску, стоящую на двух бочках. Проигрывает упавший с доски. Секрет победы прост: не смеяться, уклоняться от ударов, поменьше замахиваться, чтобы сила инерции не свалила с доски.

— Какая еще сила инерции? Подушки же легкие!

— Это тебе только кажется, что легкие. На самом деле, стандартная подушка не такая уж и легкая, тем более, что замахнуться подушкой — это тебе не мечом замахнуться! Мечом куда легче.

Я вспомнила свои замахи мечом и решила, что хуже уже не будет. Поэтому я с легким сердцем договорилась встретиться со своей группой поддержки, которую обещал собрать Трохим, вечером и мы с Отто отправились инспектировать лавки артефактов.

Солнце клонилось к закату. Мы направлялись к ближайшему кабачку перекусить, довольные собой донельзя — на одном из лотков я заприметила довольно дорогой и качественно сделанный артефакт. Продавался он за сущие гроши, потому как был сломан. Убедившись, что поломка довольно мелкая, мы купили вещь, прикидывая, сколько серебрушек заработаем на перепродаже после ремонта. К тому же торговец оказался обладателем клада, ценности которого он не понимал — он скопил целую коллекцию поломанных артефактов, которые сбывал доверчивым крестьянам. Мы купили сразу все, и теперь полугном тащил увесистый мешок с сокровищами, а я прикидывала как бы заняться выгодной перепродажей и не попасться на глаза никому из университетского начальства.

— Вы — Ольгерда Ляха? — дернули меня за рукав.

Я с трудом вернулась в окружающую действительность из своих мыслей и окинула взглядом говорившего. Передо мной стоял удивительный парень с длинными волосами, заплетенными в эльфийские косички, сплошь покрытый татуировками и пирсингом, одетый в дорогие кожаные штаны гномьей работы.

— Я, — сказала я осторожно. — И что?

— Вы мне должны два золотых.

— Ничего себе, — возмутилась я до глубины души. — Это с какой радости я должна вам такую огромную сумму? Да я вас в первый раз вижу!

— Что случилось? — подошел поближе полугном, перехватывая поудобнее мешок.

— Да этот… пан требует от меня два золотых!

— Я вполне законно требую! — повысил голос парень. — Тария Ляха — ваша сестра?

— Моя, — сказала я мрачно. Вот только узнаю, куда влезла моя младшая, так оттягаю за косы, что мало не покажется.

— Она сделала у меня татуировку и сказала, что вы заплатите. Что вас все здесь знают. Что вы ответственный человек. Вот, расписку написала.

Совершенно ошеломленная, я протянула руку за клочком бумаги. Татуировку? Какую еще татуировку?

— Какую татуировку? — спросил Отто, удивленный не меньше меня.

— Орочью татуировку Зен Та.

— Что это еще за Зен Та?

— Татуировка орочьей девушки, означающая, что она готова выйти замуж. Потом, когда девушка замуж выходит к татуировке добавляется несколько штрихов.

— Готова выйти замуж? — взвыла я. — Какой замуж? Какая татуировка? Вы с ума сошли! Да ей же всего тринадцать лет!

— Мне, главное, чтобы деньги заплатили! — сказал парень. — И могу, вас заверить, татуировки я делаю на высоком уровне! Вот, реклама, — он выпятил грудь.

С трудом оторвавшись от рассматривания мускулистой груди, сплошь покрытой рисунками, я прочитала расписку, написанную корявым почерком со всевозможными ошибками. В «Розпиське» говорилось, что Ольгерда Ляха, обязана заплатить за Тарию Ляху два золотых, иначе ей грозит долговая тюрьма.

— Ладно, — процедила я, залезая в кошель. — А сколько стоит у вас свести эту татуировку?

— Пять золотых, — довольно ответил парень. — Только это будет очень больно. Не больно — шесть золотых.

— А за четыре вы очень очень больно сделаете? — спросила я, кипя от злости.

Скрипя зубами, я с помощью артефакта определила местонахождение своего семейства и побежала туда, боясь, что если помедлю, то уже не буду настолько злой. Отто чуть задержался, и теперь догонял меня, шумно пыхтя. До расположения семейства я не добралась, по дороге наткнувшись на сестрицу.

Тария вовсю флиртовала с молодым степным орком, спрятавшись в полумраке торговой палатки. Каким чудом я их увидела, я не знаю, но упускать такую возможность не стала.

— Ага! — рявкнула я, разрушая романтическое уединение.

Тария пискнула и спряталась за орка.

— А ну, пошел вон! — рявкнула я на него.

— Послушай! — возмутился орк. — Это что такое?

— Это — несовершеннолетняя бестолковая девица, — ткнула я пальцем. — Это — тот, кто получит от ее отца за совращение. А это, — я показала на себя, — очень злая старшая сестра этой несовершеннолетней, обедневшая на два золотых.

— Я тут при чем? — спросил орк. — Посмотри, — он поднял правую руку Тарии, — тут что? Татуировка!

— С этим мы еще разберемся, — прорычала я. — Давай, двигай отсюда.

— Не уходи, — пискнула Тария, — цепляясь за рукав орка. — Не оставляй меня с ней! Я боюсь!

— Теперь я вижу, что ты маленькая, — сказал парень, поворачиваясь к ней. — Взрослые женщины, готовые к замужеству, сами решают свои проблемы.

Орк отвесил мне ироничный полупоклон и ушел.

— А а а! — пискнула младшая, сжимаясь в комочек в углу палатки.

— Я… я… я не знаю, что я тебе сейчас сделаю! — рявкнула я. — Что это еще за мода?

— Ты видела, какой он красивый? — прохныкала Тария.

Конечно, я видела. Орки — ближайшие братья общепризнанных красавцев эльфов, только намного смуглее и не такие гонористые. Их идеально правильное лицо с большими темными глазами немного портил крючковатый нос, зато фигура была значительно крепче и крупнее эльфийской. В наши края орки забредали довольно редко — их Степь находилась на другом конце королевства. Интересно, как моя сестрица умудрилась найти здесь орка, да еще и так оперативно? Они, наверное, приехали своих собак продавать. Охота посмотреть!

— Я хочу замуж за орка, — сказала сестра, принимая мой задумчивый вид за прощение ее поступков.

— Это в тебе гормоны играют, — сказала я сердито. — Ты на лошади скакать несколько часов без перерыва сможешь? Нет? А у орков это основной метод передвижения. И домов у них нет, они в юртах живут. Так что об ежедневном душе можешь забыть. Да, и сладости из магазина в Степи недоступны.

— Ну и что! — со слезами на глазах закричала Тария. — Я хочу уехать далеко далеко!

— Но почему?

— Потому что вы мне надоели!

— Эх, ты, маленькая глупышка! Иногда так случается, что на семью смотреть противно, но поверь, ближе нас у тебя никого нет.

— Вот, — заплакала Тария. — Я для вас всего навсего глупышка! Маленькая! А мне надоело быть младшей! Я хочу сама принимать решения, и не хочу, чтобы мне кто то говорил «ты еще маленькая». Я уже не маленькая! Я уже выросла, понятно тебе!

— Понятно, — сказала я, вполне понимая Тарию. Мы так все привыкли, что она — самая младшая, несмышленый ребенок, что и не заметили, как ребенок вырос. Но что же со всем этим делать?

— Я все равно уйду из дома, слышишь, все равно, — сестра размазывала слезы по щекам, пока я напряженно думала. — Мне надоело, что мной все командуют! Я не девочка на побегушках, я личность! Я все равно убегу, даже если вы меня привяжете! Перегрызу веревки и убегу!

— Подожди, не пори горячку, личность! — спокойно сказала я. — Иногда, чтобы доказать свою взрослость, нужно подчиниться старшим. Сделаем так: хочешь выйти замуж за орка — выходи. Более того, я тебе буду всячески в этом способствовать, но с одним условием.

— С каким еще условием? — буркнула Тария, с интересом глядя на меня.

— Ты готовишься к жизни в Степи — учишь язык орков, занимаешься верховой ездой, изучаешь экономику и обычаи жизни в Степи. Через год поговорим.

— Через гоооод? — протянула сестра, вновь собираясь заплакать.

— А ты думаешь, ты справишься быстрее? Справишься — вперед! Или ты хочешь попасть в Степь неподготовленной? Чтобы к тебе относились еще хуже, чем дома? Ведь там каждый малыш знает, что нужно, а что не нужно делать в той или иной ситуации. А ты не знаешь ничего! И будешь постоянно ставить себя в глупое положение.

Этот аргумент на Тарию подействовал, она подумала и спросила плаксивым голосом:

— А что же с моей татуировкой делать?

— Пусть остается.

— А маме я что скажу?

— Вот и будет твой первый шаг ко взрослой жизни — объяснение с мамой. Только не советую ей признаваться, что значит татуировка.

Девочка засопела, а потом призналась:

— Я боюсь.

— А ты думала, быть взрослой легко? — спросила я и добила: — Кстати, деньги за татуировку ты мне остаешься должна!

— Так это же огромная сумма! — застонала Тария.

— Солнышко, я с тебя еще за моральный ущерб не беру, — ласково сказала я.

— Я твоя сестра! — возмутилась младшая.

— Сестра, — согласилась я. — Но каждая личность должна отвечать за свои поступки. Ты знаешь, сколько нервов мне последние полчаса стоили?

Тария нахмурилась. Видно, взрослая жизнь ей уже перестала казаться такой заманчивой, как раньше. Мы вышли из палатки. Ни Отто, ни орка нигде не было видно. Я решила проводить Тарию к остальной семье — как бы она еще чего по дороге не утворила.

По дороге нас встретила встревоженная мама.

— Тария, — накинулась она. — Ты где пропадаешь? Я же волнуюсь!

Сестра посмотрела на меня просящим взглядом. Я ободряюще улыбнулась ей.

— Ольгерда, — мама обратила на меня внимание. — А куда ты утром ушла? Мы такой костюм тебе присмотрели! И не пообщались совсем, а мы ведь уже собираемся уезжать домой.

— Я была занята, — туманно ответила я. — Извини, мам!

— Ола! — заорал вынырнувший откуда то Отто. — О, здравствуйте, пани Ляха! Ола, мы же опаздываем!

— Куда?

— На турнир!

Я хлопнула себя ладонью по голове. Как же я могла забыть! Украшение Фонбеков!

— Какой еще турнир? — крикнула нам вслед мама.

— На подушках! — прокричала я, несясь среди рядов за полугномом.

Мы успели как раз к окончанию регистрации участников. Когда я вошла в турнирный шатер — временно занятый цирк шапито, меня оглушило. Огромное количество жующих и пьющих людей, гномов и эльфов требовали начала зрелища.

— Это что?

— Зрители, все хотят посмотреть на интересное состязание, — сказал Отто. — Вон наши, видишь?

Я проследила за направлением его руки. На трибунах сидели знакомые и незнакомые мне студенты, над ними трепетало под магическим ветром полотнище с кривыми буквами «Наша Ола — лучше всех!».

— Э э э… — озадачилась я.

— Трохим же обещал группу поддержки, — сообщил Отто. — Вот и привел.

— Могли бы транспарант и покрасивее нарисовать.

— Ребята сначала обмыли твое участие, а потом рисовали, — гадко хихикая, сказал лучший друг и отправился на свое место — болеть.

Я внимательно следила за поединками мужской части участников турнира, вырабатывая себе тактику. Когда победителю — вертлявому мужичонке — вручали приз, я чуть не подавилась слюной от зависти. Чудные запонки с бриллиантиками и жемчужная заколка для галстука мне были не нужны, но от них я бы точно не отказалась. Наконец, объявили начало женских состязаний. Трибуны взревели — большинство пришло посмотреть «как бабы дерутся».

Первая моя соперница выбыла практически моментально — она замахнулусь подушкой и упала под гогот зрителей. Мои болельщики заорали и запустили несколько фейерверков. Вторая соперница была слегка выпившей — я просто придала её движению нужно направление. Третья была посерьезней, я уклонялась от ее ударов и вскоре она запыхалась и последовала за подушкой, влекомая силой инерции.

— Финал! — объявил ведущий.

Как финал? Уже?

Моей соперницей оказалась гномка, больше похожая на куб, чем на женщину.

— Кетрин Ван Хольц против Ольгерды Ляхи! — прокричал ведущий.

Гномы заорали так, что я пригнулась, боясь, что обрушится шатер. Мои соученики поднатужились, применили магию и переорали таки бородатых.

Я выходила на арену, серьезно подумывая о том, а не сдаться ли мне сразу. Удар этой тумбочки меня не только скинет с доски, но и размажет по полу в тонкий блин. Все же у меня был весомый довод не отказываться от поединка сразу — гномье украшение однозначно на мне будет смотреться лучше!

От первых ударов мне удалось уклониться. Однако такое везение не могло продолжаться долго, а гномка, судя по ее невозмутимому виду, могла бесконечно долго махать хоть скалкой, хоть киркой, хоть подушкой. Я размахнулась и со всей силы ударила соперницу. На мой удар она обратила внимания не больше, чем на укус комара. Что же делать, что делать?

Вспомнились слова нашего Преподавателя боевых искусств: взбешенный противник — это полпротивника!

Пользуясь тем, что я была значительно выше гномки, я размахнулась и по касательной проехалась по ее голове подушкой. Несчастная постельная принадледность не выдержала и порвалась, зацепившись за острые заколки. Гномка остановилась и, слегка покачиваясь от моих ударов, достала из кармана зеркальце.

— Моя прическа! — закричала она. — Ах, ты, стерва!

Действительно, после моего удара ее волосы, аккуратно заплетенные в косы, растрепались и в них застряли куриные перья. Кетрин стала похожа на недоощипанную курицу, которую продает на рынке нечистоплотная торговка. Что ж, желаемого я добилась — противница разозлилась. Ааах!

На меня словно упала крыша дома. Я свалилась с бревна, ощутимо приложившись об пол.

— Победительница — Кетрин Ван Хольц! — объявил ведущий.

Я отплевалась от опилок, которыми был обильно посыпан пол, и поднялась. В голове шумело. На трибунах моя группа поддержки запустила вверх огоньки, сложившиеся в неприличное слово. Гномы молча полезли драться. Церемония награждения никого уже не интересовала — началась всеобщая потасовка.

Я поняла, что этот праздник жизни не для меня и побрела к выходу вдохнуть свежего воздуха.

— Вы же Ольгерда? — раздался за моей спиной вкрадчивый голос.

Я обернулась и увидела высокого, очень симпатичного молодого человека.

— Да, — несмотря на шум в голове, кокетливо ответила я.

— Замечательно! — сказал молодой человек. — Вам помочь?

Я оперлась на предложенную руку, меня отвели подальше от шума, царившего в цирке, и, вежливо улыбаясь, стукнули по голове…

… Сознание возвращалось со скрипом. То мне чудился знакомый голос Ирги, то виделось звездное небо, то казалось, что я лежу в узком ящике на очень неровной и твердой поверхности. Наконец, в моих мозгах забегали более менее внятные мысли, я потрясла головой и услышала:

— Очнулась? Это хорошо!

— Ирга?? — усомнилась я.

— Он самый.

Я открыла глаза и, в неясном лунном свете, увидела склонившегося надо мной Иргу.

— Вот так сюрприз. А где мы?

— В могиле.

— Ёшкин кот! Я, конечно, хотела умереть с тобой в один день, но никак не думала, что это будет так скоро.

— Мы живы. Пока, — сообщил Ирга. — Слезь с меня, пожалуйста.

Я поерзала и обнаружилось, что я лежу на ногах возлюбленного. Услышав, как он застонал, я живенько уползла в противоположный конец могилы и сжалась там в комочек. Ситуация нравилась мне все меньше и меньше. Щелкнув пальцами, я зажгла огонек и он послушно подлетел к некроманту. Рассмотрев, во что превратился парень, я ойкнула, огонек погас, но я, на всякий случай, закрыла глаза, чтобы больше этого не видеть.

— Что, красавец? — хрипло спросил Ирга.

— Кто это с тобой сделал? — спросила я.

Лицо возлюбленного превратилось в месиво — сломанный нос свернут набок, под глазами огромные темные круги, губы разбиты, все лицо в крови. Руки скрещены на груди, левая осторожно баюкает правую с переломанными пальцами. Судя по всему, и ребрам, и ногам Ирги тоже досталось.

— Полагаю, что тот, кто тебя сюда кинул.

— Ничего, — бодро сказала я, щипая себя за руку, чтобы еще раз не закричать. — Сейчас я отсюда вылезу. У меня же ничего не сломано.

— Не вылезешь, — спокойно сказал Ирга. — Яма сверху накрыта защитным пологом. Надежнее, чем крышкой.

— Нас убьют? — поинтересовалась я.

— Не хочется тебя расстраивать, но, скорее всего — да. Но чуть попозже. Убивать некроманта ночью — до такой глупости Лойд еще не дошел.

— Я то не некромант, меня можно когда угодно убить, — пробормотала я и завыла, колотясь головой об стенку могилы.

Ирга молчал.

— Ладно, — вскоре сказала я, вытряхивая из волос землю. — Тебе же больно, наверное?

— Наверное, — сказал некромант. — На самом деле, не так сильно, как в начале. Я пытаюсь исцелиться, ночь же моя стихия. Вот только колдовать полноценно я не смогу, они мне пальцы на обеих руках сломали.

— Кто они? — спросила я, но тут же сама ответила: — Стоп! С ними потом разберемся!

Я со всей силы укусила себя за тыльную сторону ладони, пока не почувствовала, как рот наполняется кровью. Боль прогнала остатки истерики, я сплюнула кровь и пробурчала:

— Гадость какая, и как ее вампиры пьют?

Ирга фыркнул.

— А ты не фыркай, — сказала я. — Выберемся отсюда, я тебя сама убью. С особой жестокостью.

Я быстренько наложила на возлюбленного обезболивающие заклятия и почувствовала, как быстро у меня заканчивается магическая энергия.

— Да, — ответил Ирга на мой невысказанный вопрос. — Этот щит при попытке использовать магию выпивает энергию. Поэтому колдовать можно только по мелочи.

— Очень хорошо, — пробормотала я, — просто замечательно. Нет, я была не права. Когда мы отсюда выберемся, я не только убью тебя с особой жестокостью, я еще и на твоей могиле станцую. Голой. А ты этого уже не увидишь, вот и мучайся.

— Эй, Ирронто! — крикнули сверху.

Мы подняли головы — в яму заглядывал тот парень, который так любезно помог мне выйти из палатки, где был турнир.

— Как тебе мой подарочек? — спросил он.

— Спасибо, Лойд, — ответил Ирга. — Очень даже приятный.

— Если не согласишься на наши требования, ты знаешь, что мы с ней сделаем?

— Догадываюсь.

— А можно и мне рассказать? — спросила я. — Ведь речь идет обо мне?

— Скорее всего, под утро мы начнем отрезать от тебя по кусочку, — любезно ответили мне.

— А может быть, вы меня отпустите? — без особой надежды спросила я. — Я то тут не при чем! И вообще, я своего соседа по могиле первый раз вижу!

— Ирронто, — спросил Лойд, — твоя девушка, что — дура?

— Нет, — сказал Ирга, немного подумав.

Но пауза перед ответом мне совершенно не понравилась.

— В общем, счастливо оставаться, голубки. Подумай, хорошенько, Ирронто! У тебя осталось немного времени.

— Так, — сказала я, — что я пропустила? Давай, рассказывай, а то я тебя отсюда не вытащу.

— Это Лойд, — сказал Ирга. — Любимый моей сестры Илиссы.

— Ничего себе! Ты ей так надоел, что она решила от тебя избавиться?

— Нет, все дело в наследстве. Эта дурочка без ума от Лойда и в том году было решено ее отправить учиться сюда, в надежде на то, что она передумает.

— А, это от него она была беременна?

— Не была она беременна. Ты думаешь, я бы позволил себе убить ребенка моей сестры, даже если бы он размером с фасолину? Нет, это были очень умело наведенные чары. Лойд думал, что отец сдастся и выдаст Илиссу замуж, а вместо этого он отправил ее ко мне. Я выяснил, в чем дело, немного вправил сестре мозги и думал, что на этом все закончилось!

— А почему Лойд не приехал за ней?

— Потому что он, по некоторым причинам, не мог на долго покидать Рорриторский округ.

— Поэтому ты и поехал туда писать свою диссертацию? — догадалась я.

— Вовсе нет, меня давно приглашали, а я колебался. Но когда всплыла эта история с Илиссой, то принял решение поехать. И мы целый год с Лойдом следили друг за другом.

— А откуда он узнал обо мне?

— Ты единственная девушка, которая жила у меня несколько дней.

— А остальные, что, жили меньше?

— А остальных не было.

Мне было очень приятно это услышать, но я решила не расслабляться.

— А что за наследство?

— Моя мама из очень древнего магического рода. И я, как единственный ее потомок, получил во владение довольно большое количество ценных и уникальных артефактов. Помнишь, я тебе когда то об этом говорил? Часть артефактов я подарил тебе, например, те сережки, которые ты вплавила в шпильку. Судя по твоей прическе, ее украли?

— Нет, — похвасталась я. — Я ее дома оставила, мне предстоял турнир и я побоялась, что она меня поранит.

— Что за турнир? — удивился Ирга.

— Потом расскажу, — отмахнулась я. — Все равно дело не выгорело.

— Лойду очень хочется заполучить эти артефакты. Поэтому он и строил глазки Илиссе, а теперь решил пойти на кардинальные меры. Если он меня убьет, Илисса станет моей наследницей. Но, с другой стороны, он боится, что я спрятал артефакты, вот и пошел на решительные действия — схватил тебя в надежде на то, что угроза мучений любимой заставит меня разговориться.

— Заставит?

— Заставит.

— Ну уж нет! — сказала я. — Все твои сокровища должны достаться мне, как законной супруге! Надо отсюда выбираться!

— Что только люди не сделают ради денег, — иронично сказал Ирга. — Даже собственную жизнь спасут!

— Молчи и не мешай мне думать, — сказала я, осторожно вытирая кровь, выступившую из лопнувшей корочке на губе Ирги. — Копи силы.

Я села и задумалась. Как вылезти отсюда, если выход надежно закрыт магическим щитом, а ни одного инструмента для его ликвидации у меня нет? Чтобы привести разбегающиеся мысли в порядок, я осторожно постучала головой о стенку могилы. Думай, Ола, думай! Тебе еще этого горе богача из могилы вытаскивать, если хочешь стать обладательницей его сокровищ. Стоп! Если я хочу стать его женой, то… что у меня на пальце? Маленькое золотое колечко! Колечко артефакт! Я попыталась снять кольцо с пальца. Но, почти за год, оно там так хорошо угнездилось, что сниматься категорически не хотело. Я засунула палец в рот, пытаясь снять его так. Ирга с некоторой опаской следил за моими действиями. Я вцепилась зубами в неподдающийся ободок и тянула изо всех сил.

— Что ты делаешь? — не выдержал некромант.

— Не мефай, — промычала я. — Есть!

— Что ты делаешь?

— Нас спасаю. Придется тебе немного потерпеть.

Кольцо, как и любой артефакт, накопило в себе энергию. Раз уж я не могу пользоваться силой, придется довериться металлу. Я быстро чертила на стенках схему, стараясь свести потери энергии к минимуму. При этом я периодически задевала Иргу, который скрипел зубами от боли, но молчал.

— Есть, — сказала я, вытирая пот. — Щита больше нет. Вопрос следующий: где мы?

— На кладбище, — сказал некромант.

— Ха ха. Я в курсе. На каком именно кладбище?

— Откуда я знаю?

— Ты же некромант! Ты должен в лицо знать каждое кладбище!

— Извини, милая, но я очень редко смотрю на кладбище, так сказать, изнутри.

— Давай думать логически, раз это яма для могилы, значит, на этом кладбище хоронят…

— Значит, это не старое кладбище, — понял мою мысль Ирга. — К тому же тебя забрали с ярмарки, значит это недалеко оттуда — не будут же Лойд и компания тащить твое тело через весь город. Ага, это Склепинское кладбище.

— Чудно, — сказала я, лепя магического вестника. — Надеюсь, Отто нас найдет. Иначе я тебя сама из могилы не вытащу. Очень уж ты тяжелый.

— Кожа да кости, — сказал Ирга.

— Весишь ты все равно больше мешка с сахаром.

— А ты таскала мешки с сахаром?

— Приходилось, — сказала я, с ностальгией вспоминая время нашего с Отто алкогольного предприятия.

— Не знал, что ты такая сильная, — сказал некромант.

— Я не сильная, я жадная. Не хотелось никого нанимать — а вдруг бы сахар подъели? Вот мы сами с Отто мешки и тягали, — я не стала упоминать, что «мы тягали» ограничилось для меня одним мешком, после которого я улеглась на кровать и стала изображать из себя принцессу при смерти.

— Ну, не скучай, — сказала я и попыталась вылезти из могилы.

Это оказалось не так легко, как я думала — высоко, края обсыпаются. Жаль, что в свои пробежки я не включила подтягивания. Тут поневоле посочувствуешь мертвякам, поднятым жестокими некромантами. Для них, конечно, потеря одного двух сломанных ногтей — пустяк, но все равно вылезать тяжело.

— Подсадить?

— Сиди уже, инвалид.

— Все не так плохо, — сказал Ирга. — Я очень быстро восстанавливаюсь.

— Регенерируешь? Слушай, а может, ты уже нежить? — испугалась я.

— Не нежить, просто я уроки целительской магии не прогуливал.

— Я тоже не прогуливала, — пробурчала я, — я просто на них спала.

Я подумала немного и стала снимать мешающую мне юбку. На лице Ирги, несмотря на раны, было написано блаженство. Зажав юбку в зубах, я опять полезла наверх. На этот раз попытка вышла удачной. Я полежала немного на холодной земле, слушая далекие звуки веселья на ярмарке и поглаживая содранные локти и колени, и решила двигаться за помощью. Отдавая дань инстинкту самосохранения, я поползла по пластунски, не выпуская юбку из зубов и стараясь не думать о том, во что превратится мое нижнее белье.

Как только я хотела встать, как услышала голоса. Притаившись за свеженьким холмиком, я увидела, как к нашей общей с некромантом могиле приближается Лойд с компанией.

«Интересно, — подумалось мне, — что они сделают с Иргой, увидев, что меня нет? Убьют сразу или дадут мне возможность попросить оставить это мне?»

— Ирронто! — рявкнул Лойд. — Где твоя баба?

Ответа Ирги я не услышала.

— Ну все, готовься умереть. Нет, не боюсь, да и что ты мне сделаешь?

— Подождите! — заорала я, выскакивая из за горы цветов и венков.

— Гляди, Лойд, — хихикнул один из злодеев. — Голая баба!

— Я не голая, — возмутилась я, размахивая юбкой, как щитом. — Я полуобнаженная. А ну, отстаньте от Ирги!

— И что ты нам сделаешь? — спросил кто то.

— Пока не знаю, — призналась я. — Но что то очень страшное!

Парни заржали.

— Лойд, можно, я ее?.. — спросил один.

— Можно, — разрешил несостоявшийся зять Ирги королевским тоном.

Бандит двинулся ко мне, широко расставляя руки.

— Цып цып цып.

— Вот тебе, а не цып! — крикнула я, кидая в «птичника» венком с могилки.

— Колючий! — обиделся он, а я уже бежала, петляя, как заяц, между холмиков и склепов.

«Если упаду, — соображала я, — конец и мне, и Ирге. Ради пары тройки дорогущих артефактов Лойд пойдет на все. Госпожа Удача! Помоги, а то не останется в живых твоей верной жертводавицы!»

— Лови ее! — заорал Лойд. — Уйдет, стерва!

Судя по топоту, вся шайка кинулась в погоню. Меня окружали. Завертевшись от отчаяния на месте, я опять схватила юбку, которую так и не выкинула, в зубы, и полезла на высокий склеп. Мне аккурат хватило времени, чтобы окружить себя Щитом и приготовить несколько крупных огоньков.

— Слезай, — миролюбиво предложили снизу. — Договоримся. Слово чести!

Я осторожно измерила взглядом высоту от крыши склепа по земли и поняла, что у меня остается один выход — сидеть наверху до последнего, потому что слезть со строения я не смогла бы при всем своем желании.

— А что мне будет, если я слезу? — решила я потянуть время, надеясь, что подмога скоро придет.

— Ты уговоришь Ирронто отдать нам все артефакты, а я пообещаю больше не трогать ни его, ни тебя, ни его сестру.

— Ты разбил Илиссе сердце, — во мне взыграла женская солидарность.

— Если бы ты знала, сколько стоят сокровища твоего хахаля, ты бы разбила все, что угодно, — сказал Лойд. — Или ты с ним именно из за этого?

Я гордо промолчала, решив не отвечать на провокационные вопросы.

— Вот видишь! — обрадовался злодей. — Ты тоже не веришь в любовь до гроба! Слезай, вместе мы составим чудесную пару.

— Ты что, озверел? — поразилась я. — Ты что несешь?

— А что тут такого? Мне очень пригодится такая спутница жизни, которая голыми руками может взломать магический полог пятого уровня.

«Ну, не голыми руками», — подумала я, но своих секретов раскрывать не стала. Как бы там ни было, похвала была мне приятной.

— Мне не идет бандитский имидж, — задушевно поделилась я.

— Лойд, хватит трепаться, — не выдержал один из его соратников. — Выстрели в нее чем то.

— Не могу, — с досадой сказал мой потенциальный спутник жизни. — У нее очень мощный Щит.

— Тогда давай я полезу и сниму девку. Ты же говорил, что она из себя ничего не представляет!

— Я так думал, — рявкнул Лойд.

Ах, так! Ну я вам покажу! Я быстро прошерстила свою память на предмет могущих пригодиться заклинаний. К сожалению, я так и не удосужилась восполнить свой пробел в боевых заклятиях, а полезных артефактов, как на зло, на мне не было — что могло произойти на ярмарке? Разве что пьяный бы толкнул. Вот кошель от воров я зачаровать не поленилась.

Первого нападавшего я столкнула простой волной воздуха. Когда злодеи полезли с обеих сторон, то были смыты потоками воды. Лойд периодически проверял мой Щит на предмет прочности. Магическая энергия быстро истощалась. Я уже подумывала над тем, чтобы возобновить переговоры, как услышала голос:

— Ола, держись!

— Отто! — заорала я. — Быстрей сюда, меня убивают!

Снизу выругались.

— Уходим, быстро, — приказал Лойд.

— Они убегают! — закричала я. — Лови!

— Ола, — через некоторое время сказал снизу лучший друг. — Слезай. Ребята занимаются твоими обожателями.

— Почему обожателями? — спросила я, снимая Щит и садясь на край крыши. Ноги меня не держали.

— Ну как же? — хмыкнул Отто. — Стояли тут, любовались твоей фигурой на фоне лунного неба. Ты, кстати, хорошо смотрелась. Как памятник самой себе.

— Буду помирать, — решила я, — закажу себе такой склеп. С изваянием в полный рост.

— Слезай.

— Я не могу, — призналась я. — Я ума не приложу, как я сюда залезла! Стена то почти ровная!

Отто попрыгал, попробовал залезть и авторитетно сказал:

— Это ты от страха. От страха чего только не сделаешь. Будем ждать Трохима, он практик, ему положено всякие препятствия преодолевать.

Я зябко закуталась в юбку — под утро похолодало.

— А где Ирга? — спросил лучший друг.

— В могиле.

— Скорблю вместе с тобой, — со слезой в голосе сказал Отто.

— Подожди скорбить то, может еще живой.

— А что он делает в могиле?

— Изучает жизнь подопечных, так сказать, изнутри.

— Странные люди, эти некроманты. А мы так хорошо дрались, а тут твой вестник «Помоги, мы в беде на Склепинском кладбище». Пришлось народ уговаривать бросить веселье и к вам на помощь бежать.

— А на чьей стороне ты дрался? — поинтересовалась я. — Ты же и за наших, и за ваших? И студент и гном в одном лице.

— А я пару минут подождал, пока драка студенты против гномов не превратилась в драку «все против всех». Фонбеки должны быть довольны — знатное развлечение получилось. Только помещение цирка разнесли в клочья.

— Вы чего сидите? — спросил подошедший Трохим. — Ола, почти всех твоих друзей поймали, можешь слезать.

— Она не может, — сказал полугном. — Тебя ждем, чтобы ты ее снял.

— Я что вам, скалолаз ударник?

— Ты мой спаситель! — я придала голосу трагичности примадонны театральной постановки.

Трохим обошел вокруг склепа, подумал и сказал:

— Бросай сюда свою юбку.

— Зачем? — испугалась я.

— За шкафом. Бросай!

Я с тяжелым вздохом рассталась с любимым предметом одежды. Трохим и Отто растянули юбку и скомандовали:

— Прыгай!

Юбку было жалко, но себя было жальче еще больше, поэтому я прыгнула. Под моим весом ткань затрещала и порвалась, но все обошлось благополучно.

— Пошли Иргу из могилы вытаскивать, — сказала я, обматываясь несчастным куском материи.

— Ола, мне тебя искренне жаль, но может, пусть он там лежит? Будешь цветочки иногда приносить, оградкой обнесешь…

— Он живой еще, — сказал Отто.

— Ух, ты! — восхитился Трохим. — У вас там было романтичное свидание? А это мысль!

— Там неудобно, — поделилась я своими впечатлениями. — Тесно.

— Зато как запомнится!

Мы подошли к месту нашего заключения. Ирга сидел в той же позе, в какой я его оставила, и не отзывался. Мое сердце замерло на минуту, а потом застучало, как бешеное. Неужели мы опоздали? Неужели Лойд сначала его убил, а потом уже погнался за мной?

— Ирга! — закричала я и спрыгнула в могилу. — Ирга!!!

Я тормошила возлюбленного за плечи, пока он не застонал и не открыл глаза.

— Ола, — прошептал он. — Дай мне спокойно умереть.

— Обойдешься, — сказала я, начиная плакать. — Я тебя сначала вылечу, а потом сама убью. Долго и мучительно.

Мы извлекли слабо трепыхающегося Иргу из могилы и потащили к целителям. Всю дорогу от пережитого я плакала, пока у меня не началась истерика. Когда мы вошли в Дом Исцеления и положили Иргу на кушетку, Трохим с садистской улыбочкой залепил мне такую пощечину, что в моей голове зашумело, а потом быстро прояснилось.

— Не люблю, когда девушки воют, — объяснил мой друг, поймав мой злобный взгляд.

— Это я еще не начинала выть, — предупредила я, потирая щеку. — Мог бы и воды попросить у целителей, а не бить.

— Так быстрее, — пожал плечами Трохим.

Целители унесли стонавшего Иргу, а мы пошли к отделению городской стражи давать показания.

Лойд сотоварищи сидели за силовым Щитом.

— Они хотели убить меня и моего жениха, — сообщила я Дежурному магу под Заклятьем Правды. — Ни я, ни мой жених не причиняли им вреда, способного вызвать желание нас умертвить.

— Хорошо, — сказал маг, снимая с меня заклятье.

— А что им за это будет? — спросила я, пока Отто и Трохим давали свидетельские показания.

— На рудники отправят, — равнодушно сказал охраняющий злодеев страж.

— Я не хочу на рудники! — завопил Лойд.

— А нечего было на мои ноги бесплатно пялиться. И на все остальное, что тебе там снизу видно было, — злорадно сказала я.

— Сука, — с чувством сказал Лойд. — А я тебе еще совместное будущее предлагал!

— У сук с козлами не бывает совместного будущего, — просветила я его в зоологии. — И вообще, жадность — это плохо.

— На себя посмотри, — буркнул Лойд.

— Я не жадная, — сказала я с некоторым сомнением и вышла на улицу, раздумывая над свойствами своей натуры.

Когда мы шли назад, Трохим спросил:

— А как ты воешь?

— Что? — удивилась я, вырванная из своих мыслей.

— Ты сказала в Доме Исцеления, что ты еще не начинала выть. Так как ты воешь?

— А! — обрадовалась я поводу выплеснуть переживания. — Сейчас покажу!

— Не надо! — испугался полугном, но я его уже не слушала.

— Аааа ууууууу оооооо ууууу, — завыла я от души.

— Хватит! — заорал Трохим, зажимая уши.

Я отбежала от него подальше и продолжала завывать, пока из ближайшего дома на меня не попытались выплеснуть какую то гадость. Помои на меня не попали, но настроение ухудшили.

— Надо же! — удивилась я. — Люди еще спят?! Утро на дворе!

— Утро, — проворчал полугном, — когда я пытаюсь тебя в это время разбудить, ты пинаешься и заявляешь, что еще ночь. Ты сейчас к Ирге? Ну, а мы — спать.

Я пришла в Дом Исцеления, чувствуя, как слипаются глаза. Целитель, укоризненно поцокал языком, не ободряя моего рвано грязного внешнего вида, но в палату к Ирге проводил. Некромант спокойно спал. Я свернулась клубочком в кресле для посетителей и заснула.

Проснулась я от ломоты во всем теле. Все таки, спать в кресле — это не на кровати. В могиле и то было лучше — там хоть распрямиться место было. Смачно потягиваясь, я услышала голос.

— А как же не спать возле кровати умирающего любимого, проливая горькие слезы?

— Горькие слезы я уже пролила, ты все пропустил, — ответила я, рассматривая Иргу. — Выглядишь ты лучше, чем вчера.

— А вот ты — хуже, — честно признался некромант.

— Я бы могла выглядеть, как картинка, — сказала я. — Да вот только пожертвовала душем и переменой одежды на то, чтобы сидеть тут, караулить твое дыхание.

— Так уж и караулить. Я уже час не сплю, целитель уже несколько раз заходил, а ты все спала!

— Ну ты же дышал, — возразила я, пытаясь расчесать пятерней волосы. — Значит, смысла просыпаться и кричать «Помогите, скопытился» не было. Ладно, уговорил. Я пошла приводить себя в человеческий вид.

— Ты и сейчас выглядишь вполне по человечески, — попытался меня удержать Ирга.

— Нет уж, я выгляжу, как зомби. Полночи в могиле, полночи — на склепе. Ты не мог себе другую профессию выбрать? Например, садовника! Я бы тогда полночи на цветах провела.

— Это я тебе и так могу устроить, — сказал Ирга.

— Сначала выздоровей. А потом видно будет.

Я плелась по городу, размышляя о том, что ярмарка для меня выдалась совсем не такой уж и веселой.

— Милочка, — вдруг обратился ко мне молодой, ухоженный парень.

Я постаралась ему лучезарно улыбнуться — не каждый день ко мне обращались на улице такие симпатяги!

— Нельзя же себя так запускать! — сказала парень, протягивая мне монетку. — На, пойдите в общественную баню, поешьте нормально, купите себе приличную юбку.

— Засунь себе эту деньгу знаешь куда! — возмутилась я. Он что, принял меня за нищенку? — Да у меня денег больше, чем у тебя! Впрочем, нет! Давай сюда. Пригодится.

Парень захлопал глазами, а я выхватила у него из рук медяк и быстрым шагом удалилась в ближайшую подворотню — вдруг передумает.

«Наверное, я все таки жадная» — сделала я неутешительный вывод, опуская медячок в свой кошель, полный денег. Вчера мне свои сбережения так и не удалось потратить, я только ходила и присматривалась к товарам.

Приведя себя в приличный вид, я бодро зашагала на ярмарку — успокаивать расшатанные ночным происшествием нервы.

Через несколько рядов и всего пять покупок обнаружилось, что мой кошелек сперли. Мой любимый, заговоренный от воровства, кошелек! Видимо, воры тоже времени не теряли и обзавелись всякими антимагическими штучками.

На проклятой ярмарке мне явно было больше нечего делать. Постанывая от жалости к самой себе, я поплелась в Дом Исцеления. Там я застала душераздирающую сцену — Илисса громко рыдала у постели Ирги.

— Это я виновата… Я… Из за меня тебя чуть не убили!

— Меня тоже, — сказала я, обиженная невниманием к своей особе и решая, что две рыдающие девушки у кровати одного парня — это перебор. — И это я, между прочим, спасла твоего братца от смерти!

— Ола! — обернулась ко мне Илисса. — Ола, откажись от своих показаний!

— Что? Как?

— Его же отправят на рудники, и там он умрет! У него такое слабое здоровье!

— Ты о ком?

— О Лойде.

— Послушай, Илисса, — сказала я, делая вид, что не замечаю знаков, которые подавал мне Ирга с кровати. — А может, тебя по голове хоть раз хорошенько стукнуть? Чтобы твои мозги на место стали. Этот товарищ хотел из за пары побрякушек убить твоего брата!

— Не из за пары побрякушек, а из за любви! Он любит меня, а Ирга с отцом не дают нам пожениться.

— Мне кажется, — пробормотала я, — что где то на Небесах, сотворяя младших сестер, им явно недодали мозгов.

— Я сам разберусь, — сказал некромант.

— Да уж разберешься, — язвительно сказала я. — Что, давно в могиле не лежал?

— Я сам разберусь! — сказал некромант с угрозой в голосе. — Больше тебя никто не потревожит.

— Потревожит! — сказала я с горечью. — Куда уж больше меня тревожить! Сначала в могилу положили, теперь вот все деньги украли.

Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Как же жалко было все покупки, которые я запланировала, но так и не осуществила!

— Давай я тебе чуть позже посочувствую, — сказал Ирга, поглощенный выяснением семейных отношений и не обращая на меня внимания.

В конец разобиженная, я выклянчила у целителей «что нибудь от нервов». С удовольствием вылакав бутылочку сладкой настойки, я отправилась в общежитие заедать душевные раны шоколадом.

Отто пришел поздно вечером, вполне довольный собой и жизнью.

— Я тебе подарочек принес, вот, — он протянул мне упаковку. — Новая юбка взамен той, которая вчера пострадала.

Я не хотела новую юбку. Я хотела, чтобы мне вернули кошелек. Я хотела украшение от Фонбеков. Я хотела, чтобы побыстрее зажили все мои ссадины и царапины после ночи на кладбище. Я хотела, чтобы при следующей встрече мама не задавала мне вопросов — что за татуировка на моей младшей сестре. Я хотела, чтобы младшая сестра Ирги не ввязывалась в неприятные истории и внимание некроманта принадлежало только мне. Я хотела еще вкусной целительской успокаивающей настойки, но подозревала, что больше мне ее не дадут. — Отто, — сказала я, — когда следующий раз объявят об организации ярмарки, я первая пойду собирать подписи против ее проведения!