"По ту сторону тьмы" - читать интересную книгу автора (Бэнкс Йэн)

Глава 4 Лог-Джам

Подобно множеству голтарских городов, Лог-Джам, как мог, старался уклониться от уплаты налогов.

Джонолри, второй крупнейший континент Голтара, протирался от Фаира до Калтаспии. Однокоренное с Фаиром слово из давно забытого языка дало название и Файрэмской области. Некогда Файрэм был могущественным государством, а люди, населявшие его, — богатейшей нацией на планете. Его корабли избороздили моря Голтара в поисках новых торговых путей. Но те времена давно прошли. Файрэм превратился в заурядный псевдо-автономный лоскуток на пестром одеяле Свободных Земель, не более значимый и богатый, чем любая другая область на планете.

Административной столицей Файрэма (по чистой случайности оказавшись в пределах области) стал Лог-Джам.

Залитая солнцем земля ускользала из-под брюха взятого напрокат маленького реактивного самолета. Зеленые и коричневые пятна мелькали под крыльями.

Шеррис наблюдала за Длоаном. Тот сидел в кресле пилота за пультом управления, изучая приборы и экраны. Он сам управлял самолетом, совершил взлет и покинул Предместья и сам намеревался посадить самолет в Лог-Джаме. Правда, о летном поле Лог-Джама шла печальная слава, и власти настаивали на приземлениях с помощью автопилота.

Сидя напротив Шеррис, Зефла возилась с кнопками небольшого экрана, перескакивая с канала на канал и стараясь добиться сносного изображения.

Шеррис посмотрела в иллюминатор. Внизу, в разрывах облаков, мелькали кусочки земли.

— …задал я доктору Фретису Брюсту, экзаменатору колледжа Гакха при Йадайпунской Духовной Семинарии.

— Ага. — Зефла увеличила громкость.

Взглянув на экран, Шеррис увидела на фоне гигантской голограммы ее собственного портрета холеного комментатора, разглагольствующего перед камерой.

— Да ты у нас прямо звезда, малышка, — сказала Зефла и ослепительно улыбнулась.

Длоан обернулся: ему тоже захотелось посмотреть. Шеррис сердито сверлила взглядом экран.

— Они что, не могли найти фото получше? Этому уже лет десять — посмотрите только на мои волосы! Фу.

Картинка сменилась — на экране появился элегантный старичок с убеленными сединой волосами и бородой. Он понимающе улыбался, поблескивая глазами. На экзаменаторе была светло-серая академическая мантия с многочисленными знаками отличия на воротничке.

— Доктор Брюст, — обратился к нему комментатор. — Но ведь это ужасно, не так ли? В то время как все мы стоим на пороге второго декамиленниума, ваша конфессия собирается выследить и убить — или, может быть, лучше сказать «принести в жертву»? — женщину, вес преступление которой лишь в том, что она появилась на свет и принадлежит к женскому полу.

Доктор Брюст сдержанно улыбнулся.

— Ну, Келдон, я думаю, вы все же согласитесь, что за леди Шеррис числятся различные правонарушения, совершенные ею в Малишу, Микены, датирующиеся…

— Доктор Брюст. — Комментатор болезненно улыбнулся и поглядел на компьютер, лежащий у него на коленях. — Это были незначительные нарушения общественною порядка: скандалы, пререкания с офицером полиции. Мне не кажется, что вы имеете право рассматривать штрафы пятнадцатилетней давности как причину для…

— Прошу прощения, Келдон. — Седовласый человек вновь улыбнулся. — Я просто предпочитаю во всем придерживаться Истины…

— Это прекрасно; но вернемся к…

— Мне хотелось бы вам напомнить, что использование Лицензий вовсе не козни Гакха. Если обратиться к истории, то подобные Лицензии появились более миленниума назад. Нам сообщили, и нам приходится признать правоту данного сообщения, что это цивилизованное решение проблемы терактов и потенциальных подрывных действий, которые из нее вытекают.

— Но ведь, по мнению большинства, все теракты и так являются нелегальными…

— Возможно. Но обнаружено, что подобного рода кодификация терактов менее опасна, чем абсолютно законные действия.

— Ну-ну. Мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать историю законных… историю закона, доктор. Речь идет о судьбе женщины, которую вы, по-видимому, решили затравить, используя все влияние и возможности вашей — на редкость состоятельной — конфессии.

— Что ж, я согласен — с данной точки зрения, этой леди ужасно не повезло…

— Подозреваю, большинство наших зрителей дало бы другое определение, нежели вы…

— Впрочем, имя этой леди у всех ассоциируется с инцидентом, происшедшим в Городе Слухов восемь лет…

— Но ведь это только разговоры, не так ли, доктор Брюст? Это запрещенный прием. Ее ни в чем не обвинили… По сути дела, она успешно выиграла процесс против двух телевизионных служб, связавших ее имя с инцидентом.

— А вы, понятно, боитесь, что она проделает то же самое с вами.

— Ни один из ваших доводов не изменит того факта, что вы желаете смерти этой женщине, доктор Брюст. Но почему?

А вот это больше похоже на правду, кивнула Зефла.

— Это несчастное дело, Келдон, тянется уже много поколений. Начало ему положила жестокая акция осквернения и похищения, в коей повинен один из предков этой леди…

— Ее семья всегда решительно отрицала эту версию…

— Разумеется, отрицала, Келдон, — раздраженно произнес маленький доктор. — Если вы позволите, я хотел бы завершить…

— Прошу прощения. Продолжайте.

— Невинная юная девушка была похищена, несколько человек из нашего ордена — серьезно ранены, совершен ряд непристойных и развратных деяний. В этом, как я уже сказал, повинен клан Дайсина.

— И опять же все это отрицается…

— Пожалуйста, позвольте мне закончить. Герцог Клео похитил это несчастное дитя, обесчестил, заставил выйти за себя замуж и вынашивать ему детей. Когда же бедное, оскверненное и запуганное создание сделало попытку вернуть себя и своих близнецов в лоно истинной веры, которую она знала с самого детства…

— Далее, доктор Брюст, история совершенно ясна: Гакха, точнее, я бы сказал, сторонники Гакха, напали на…

— История — воспоминания, записи и тому подобное — нередко ошибается, Келдон. Мы руководствуемся именно этим.

— Впрочем, доктор Брюст, не имеет значения, которой из версий этой трагической истории вы верите. Нет причин выносить эту кровавую вражду на суд общественности.

— Но начали ее не мы, — рассудительно произнес седовласый человек. — Эта несчастная заблудшая женщина поклялась в вечной ненависти к нашей вере, и, разумеется, она поклялась уничтожить следующую Инкарнацию Пророка, буде он появится в ее время, даже более того, эту клятву должны были давать и все ее потомки. Тот факт, что она была похищена, а затем воспитывалась кланом Дайсина в атмосфере ненависти и атеистской лжи, может помочь понять, но никак не оправдать подобное.

Наш Патриарх намеревался вначале проигнорировать оскорбление, но сам Бог — а такое случается крайне редко — явился ему и говорил с ним, и он повелел блаженному Патриарху кровью платить за кровь. Отвечай на терпимость терпимостью, но равно же и нетерпимость должно встречать нетерпимостью.

Мессия не может родиться, пока не будет возвращено сокровище либо совершено возмездие за святотатство. Клятва о мщении дана, и это касается всей женской линии семьи Дайсина. Они, вероятно, думают, что им нужно лишь снять проклятие: я прекрасно понимаю, что сейчас они хотят поступить именно так, но, к сожалению, со Словом Божьим не шутят. Что есть, то есть. Даже если мы не получим Лицензию — хотя уверен в обратном, — мы не пойдем на компромиссы.

— Конечно, доктор Брюст, циники могут сказать, что на самом деле вы добиваетесь возвращения того, что называют Ленивым Убийцей, ведь это было главным сокровищем, взятым у…

— Дело уже не в сокровище, Келдон. Но величайшим благом мы считаем то, что Бог, через Патриарха, провозгласил: «Возвращение этого, ныне единственного, предмета (который, как я должен отметить, Гакха использовали исключительно во время церемоний) будет означать конец трагической вражды — по крайней мере, с нашей стороны».

— Но, доктор, неужели вы действительно считаете, что подобные рассуждения, обоснованы они исторически или нет, оправдывают применение столь варварской тактики в наше время? Вкратце, пожалуйста.

— Варварство нам присуще, Келдон. Восемь лет назад от варварства, ни с чем несравнимого, пострадал пресловутый Город Слухов. То, к чему мы вынуждены прибегнуть, — отнюдь не варварство; на это есть воля Божия. Мы не можем отступить, как не можем перестать поклоняться Ему. Леди Шеррис, хотя ей можно чисто по-человечески посочувствовать, олицетворяет собой оскорбление Правды и Блаженной Веры. Ее судьба не подлежит обсуждению. Она — последняя в своем роду, печальная, бесплодная, искалеченная. Слишком долго тянулись ее мучения. Наконец обретшая свободу, ее душа станет петь от счастья, благодаря нас за свое избавление. Я предчувствую это мгновение, когда голос ее вольется в хор тех блаженных, кто обратился после смерти. Негромким будет ее восторг, но вечным. Вне всяких сомнений, мы должны пожелать ей именно этого.

— Наше время истекло, доктор Брюст. Спасибо вам за интервью.

— Благодарю, Келдон.

— Ну что ж, — произнес комментатор, вновь поворачиваясь к камере и еле заметно покачивая головой, — а теперь перейдем к Имсайской войне…

Зефла выключила телевизор; Длоан вернулся к своим рычагам. Вдалеке, нанизанный на нить горизонта, разделяющую небо и море, холодным блеском сверкал громадный кристалл Лог-Джама.

Зефла повернулась к Шеррис, закинув ноги на спинку соседнего сиденья.

— Куча набожного дерьма.

Она мотнула головой, так, что взметнулись ее светлые волосы.

— Не горюй, Шер, ты еще в конце героиней станешь, а они займут подобающие им места.

Шеррис скорбно изучала темный экран и кивала.

— Если только они до меня не доберутся, — уточнила она, глядя в иллюминатор.

Перед снижающимся самолетом, подобно невероятных размеров блестящей пятерне, вырастали строения Лог-Джама.

Самолет благополучно приземлился на летном поле.

Во время упадка, наступившего после эры богатства и великолепия, много судов торгового флота Файрэма было продано, еще больше превращено в лом, а несколько сотен просто стали ненужными. Законсервированные корабли — самые разные, от громадных многотонных грузовых судов до хрупких и изысканных частных яхт, отправленных на пенсию, — в основном покоились дома, в широкой лагуне у берега Файрэма, в ожидании лучших времен.

Небольшой земельный бум, случившийся затем на прибрежной полосе, взвинтил цены на участки между Снежными горами и побережьем, а традиционно драконовские файрэмские налоги на владение недвижимостью только усугубили этот процесс. Потом кто-то, обнаружив лазейку в налоговом статусе лагун, придумал использовать старые грузовые паромы в качестве плавучих поселков.

Роль отправной точки успешно сыграли два дышавших на ладан парома, которые стояли на приколе в лагуне. В хаосе невероятно усложненных экономических отношений Голтара финансы начали сосредотачиваться в одном месте. Подобные процессы происходили во всех регионах, где были благоприятными условия для извлечения прибыли.

Таким образом, из кучи ржавых полуразвалившихся посудин Лог-Джам менее чем за сто лет превратился в настоящий город. Сначала корабли пришвартовали друг к другу, и люди на лодках передвигались между ними; позднее все суда сварили воедино, они несли на себе жилые дома, офисы, фабрики, и, в конце концов, индивидуальность большинства кораблей начала растворяться в едином организме города.

Теперь Лог-Джам насчитывал тысячи кораблей, и каждые несколько недель к ним присоединялся новый. Дойдя до границ первой лагуны, город выплескивался в море и, обогнув побережье, вступал в три остальные лагуны, став домом для более чем двух миллионов людей. Его главный воздушный порт, который мог самостоятельно перемещаться, состоял из сорока старых нефтяных танкеров. Их палубы разделили на взлётно-посадочные полосы, отполировали и укрепили, что бы туда могли садиться страты и прочий воздушный транспорт. Стационарный городской космопорт представлял собой секцию древних нефтяных платформ, размещенных на южной оконечности города; док на деле являлся несколькими дюжинами сухих шлюзов, огромных подъемных кранов и обветшавших военных судов. Восемь старых авианосцев, останков коммерческого мореплавания, дополняли летное поле. Туда-то и приземлился маленький реактивный самолет.

Его быстро отбуксировали и опустили в недра одного из экс-супертанкеров, служивших ныне ангарами.

Шеррис, Зефла и Длоан оглядели палубу корабля. Высокий сутулый стюард с окладистой бородой грузил их багаж на завывающую дрезину. Воздух был теплым и влажным; в небе, чуть подернутом облаками, высоко стояло солнце.

— Утречко доброе, — прохрипел стюард, усиленно кивая им. — В Джаме-то впервой, а?

— Нет. — Шеррис нахмурилась.

— А я — да, — радостно заявила Зефла.

— Да это же просто ни в какие ворота — чтобы такая красивая леди, как вы, да ни разу не побывала в Джаме, — сообщил Зефле стюард, — с вашего позволения, мэм.

Он ухватился за рулевой рычаг тележки и двинулся вперед.

— Старый Джамуж и не припомнит, когда в последний раз имел честь принимать у себя двух таких прекрасных леди, как вы. Денек выдался что надо. Сущее удовольствие — видеть вас обеих, считай, и день не зря прожил. Это безо всяких.

— Вы слишком добры, — рассмеялась Зефла.

— И разговорчивы, — пробормотала себе под нос Шеррис.

— Что вы сказали, мэм?

— Нет, ничего.

Они проследовали за долговязым стюардом через поле к палубной надстройке, которая ранее была рубкой старого авианосца, а ныне служила аэровокзалом. Путь им преградил ряд груженых дрезин. Длоан подозрительно посмотрел на них. Наморщив лоб, Зефла озиралась по сторонам.

— Я думала, Миц нас здесь…

Звонкий медный аккорд грянул из-за вереницы тележек. Стайка белых морских птиц, не потревоженных даже приземлением самолета, с испуганными криками взлетела с крыши вокзала. Прицепленный к небольшому трактору ряд тележек пришел в движение, и взору открылся парадный оркестр из двух десятков музыкантов, скрывавшийся ранее за тележками. Все оркестранты были одеты в ярко-красные с золотом униформы и дули в сверкающие трубы, производя ужасающий шум.

Шеррис узнала мелодию, но не смогла припомнить ее название. Она посмотрела на Зефлу, но та лишь пожала плечами. Длоан, озираясь, выхватил крупнокалиберный пистолет. Оркестр направился к ним, не прекращая играть. Длоан перевел взгляд на дылду-стюарда. Тот больше не сутулился. Он снял куртку.

«Стюард» шагнул вперед, преклонил одно колено перед Шеррис и взял ее руку в свою.

— Госпожа и повелительница наша! — провозгласил он, целуя ей руку.

Оркестр окружил их, размахивая сверкающими трубами. Длоан запихнул пистолет обратно в кобуру. Зефла смеялась, зажимая уши. Шеррис с улыбкой покачала головой, когда Миц полез за пазуху и извлек оттуда букет цветов. Она приняла букет, зарывшись носом в цветы.

Миц вскочил на ноги. Высокий, с длинными руками и ногами, которые, казалось, не знал куда девать, Миц выглядел моложе, чем был на самом деле, и была в нем какая-то редкая беззаботность. На смуглом лице, обрамленном длинными прямыми волосами, выделялись поблескивающие глаза, окруженные сетью морщинок, тонкий крючковатый нос и ухмыляющийся огромный и большегубый рот с неровными зубами.

— Идиот! — со смехом крикнула ему Шеррис; оркестр трубил. Он умоляюще протянул к ней руки. Она взяла в зубы букет и, раскрыв объятия, кинулась к нему.

— Привет, красотка! — заорал он, перекрывая шум оркестра. Миц подхватил ее и закружил, лукаво подмигивая Зефле с Длоаном. Его улыбка сверкала на солнце, словно соперничая с надраенной палубой танкера и медными инструментами оркестра.

Он поставил Шеррис на ноги, не выпуская из объятий. Она вытянула шею и положила цветы на его плечо забавным жестом, будто принюхивающийся к чему-то зверек. На ее лице появилось странное выражение, смесь восхищения и отчаяния. Оно тут же исчезло, и только Зефла успела его заметить.

— Рад тебя видеть, малышка! — завопил Миц.

— Какая уж там малышка, — ответила Шеррис.

— Так и знал, что ты это скажешь.

— Ничего-то от тебя не скроешь.

— А тебе никогда особенно и не хотелось. — Он хитро сощурился и приподнял одну бровь.

— О-о. — Она с досадой оттолкнула его.

Цветы рассыпались по палубе; Миц сгреб их в охапку и нарочито обиженным выражением на лице прижал букет к груди. Прикрыв глаза, он изогнулся перед Зефлой в церемонном поклоне и вручил ей цветы. Та взяла букет и перебросила его Шеррис. Схватив следившего за летящим букетом Мица, на приподняла его и закружила на глазах у гремящего и сияющего оркестра.

— А-а-а! — взвыл Миц, и Зефла закружилась еще быстрее.

Длоан улыбался, а Шеррис смеялась.

— А, леди Шеррис!

— Синьор…

— Вы, несомненно, желаете узнать о результатах обсуждения вашего предложения.

— Да, если можно.

— Рад вам сообщить, что братия согласна. Как только сокровище будет доставлено, вашу сестру освободят.

— Сводную сестру. А как насчет платы?

— Оплата по коммерческой шкале номер 2 вас устроит?

— Я думаю, да.

— Мы попросим коммерческое агентство составить контракт. Они обсудят все детали с вами или с вашим адвокатом. Их номер будет приложен к записи этого разговора.

— Спасибо. Я немедленно с ними свяжусь.

— Разумеется. Всегда к вашим услугам, госпожа.

Толстолицая голограмма лицемерно улыбнулась.

Дул свежий теплый ветер, и пестрые ряды флажков, шелестя, развевались в безоблачном синем небе. Блестело море, покрытое рябью волн; по мелким гребешкам скользили маленькие быстрые яхты, словно гладкие камушки, пущенные детской рукой. Паруса яркими бабочками порхали перед глазами гудящей и ревущей толпы. Люди махали шляпами и платками, поднимали вверх транспаранты и выпускали шутихи.

Яхты обогнули бакен, почти касаясь воды планширами, затем снова выровнялись, изменили галс и устремились к следующему бакену, подгоняемые попутным ветром. Вереницы спинакеров пестрели, хлопали и надувались, похожие на стаи каких-то экзотических птиц с разноцветными грудками. Несколько экипажей яхт выкроили время, чтобы помахать в ответ толпе, и народ снова взревел, словно хотел наполнить паруса своим дыханием.

Миц прокладывал дорогу сквозь галдящую толпу, ведя за собой Шеррис. Он кивал знакомым, время от времени обмениваясь приветствиями, но не останавливался для беседы. На нем были шорты убийственно яркой расцветки, которая резала глаз, и рубашка с короткими рукавами. Шеррис щеголяла в длинном бледно-зеленом газовом платье и темных очках. В руке она держала парасольку; Миц нес ее рюкзак.

Люди оборачивались, когда они проходили мимо, и глядели им вслед, гадая, что за новую приятельницу завел Миц. Никто, кажется, ее не узнавал; впрочем, многие подумали, что она выглядит неуловимо знакомой.

Миц снял с подноса у официанта несколько бокалов, оставив взамен монету. Он кивнул в сторону плавучего бара — гоночные лодочки были пришвартованы к понтону, как бутоны на ветке. Он заплатил за одну и широкими шагами стал спускаться по трапу к покачивающемуся суденышку, не переставая кивать компаниям на других лодках. Поставив напитки на столик в центре лодки, Миц помог Шеррис взобраться на борт.

Они сидели, краем глаза наблюдая за регатой, прихлебывая из бокалов и смакуя засахаренные фрукты и закуски, которые разносили официанты. Между лодочками бара сновали на каноэ продавцы жевательной резинки и прочей ерунды, рекламируя свой товар.

Вчера вечером за обедом в отеле Шеррис обрисовала Мицу создавшуюся ситуацию и попросила его вынести свое решение. Они с Фрэнками сидели в круглом ресторане на старом крейсере, глядя на плывущие вокруг огни Лог-Джама.

После танцев они проследовали во впечатляюще большие апортаменты Мица с выходящими на освещенное прожекторами море окнами. Затем Фрэнки пошли прогуляться по палубе, и Миц отвел Шеррис в ее комнату. Он поцеловал ее на прощание в щечку и удалился, пятясь задом и посылая воздушные поцелуи. Она ждала, что он попытается остаться или попросит ее вернуться, но он этого не сделал.

Шеррис оторвала взгляд от пестрых парусов и перевела его на загорелое улыбающееся лицо Мица. Она повертела в руках зонтик.

— Так что ты решил, Миц? Ты пойдешь с нами?

— Да. — Он быстро кивнул. Затем поднял над лодкой тент и снял солнечные очки. — Но сначала мне необходимо уладить кое-какие дела здесь.

Он широко улыбнулся, сверкнув своими синими со стальным отливом глазами. Шеррис рассмеялась его по-детски проказливому выражению лица.

Миц выглядит таким же молодым, здоровым и привлекавшем, как и всегда, подумала она. Он полон энергии, и его жизнь кажется намного значительнее, чем у других. Бедный парнишка из бараков Спейра начал с нуля и продолжает подниматься все выше — до краев наполненный идеями, проектами и озорством.

— Какие, дела? Это надолго? — спросила она, наблюдая за игрой света и тени на его открытом, энергичном лице.

Он прикусил губу, перегнулся через борт лодки и набрал в ладонь воды.

— Просто небольшая операция по изъятию. — Он поглядел на нее. — Вместе с вами я, наверное, смогу провернуть ее побыстрее. Немного продвинуть вперед, если вы поможете.

Она была сбита с толку и непонимающе посмотрела на его руку.

— Ты что, занялся банковскими операциями?

Миц рассмеялся.

— Нет, это изъятие другого сорта, — сказал он несколько смущенно.

Она медленно кивнула.

— О… вот оно что.

— Да.

— И к чему ты прицеливаешься? Он подвинулся на край круглого сиденья, поближе к ней, отчего лодочка накренилась. Прижавшись щекой к ее плечу, Миц принялся тихо нашептывать ей на ухо. Он закрыл глаза, вдыхая аромат ее духов, затем почувствовал, что она отодвигается от него. Он вздохнул и открыл глаза. Она отшатнулась, глядя на него поверх темных очков. Ее и без того огромные глаза стали совсем круглыми.

— Повтори, что ты сказал.

Он опустил глаза и одними губами что-то произнес.

Она ответила так же.

«Дополнение к Звездной Короне?» — спросили ее губы, а глаза при этом еще больше расширились. Он кивнул. Шеррис указала на него пальцем и беззвучно произнесла: «Ты кретин чертов».

Он пожал плечами и сел на прежнее место.

Шеррис отбросила зонтик на сиденье, положила темные очки на столик и прикрыла глаза рукой.

— Наверное, для Реликвий наступил мертвый сезон, — вздохнула она.

— Разве тебя не восхищают мои устремления? — усмехнулся Миц.

Она посмотрела на него.

— По-моему, нам предстоит нечто весьма трудоемкое. Я думала, что… этот предмет принципиально невозможно украсть.

— Не говори этого вслух, — прошептал он, оглянувшись ни соседние лодки. — Сказать такое здесь можно лишь об одном предмете.

— И что ты собираешься с ним делать, когда заполучишь?

— Знаешь, все началось с того, что я вышел на анонимного покупателя, — весело сообщил Миц. — Но я скорее всею потом выкуплю его — на приемлемых условиях — обратно. Так будет безопаснее.

— Безопаснее! — Она рассмеялась.

Он обиделся.

— Почему? — спросила она. — Зачем ты это делаешь? Мне казалось, что у тебя здесь и так все в полном порядке.

— Ну да, — обиженно ответил он и махнул рукой. — Я богат. Мне не нужно этим заниматься.

— Так не занимайся! — процедила она сквозь зубы.

— Отступать уже поздно, — сказал Миц. — Я приручи одного чиновника, который может помочь. Он ужасно заинтересован во всем этом.

— Горе ты мое! — простонала она в ответ.

Миц вновь придвинулся к ней.

— Это очень легко, — заверил он. — Сначала я тоже думал, что это безумие, но когда узнал, где и как его хранят, и поразмыслил, то мне стало ясно, что на самом деле все гораздо проще. Безумием было бы этого не сделать.

— Другими словами, — подытожила она, — тебе просто захотелось острых ощущений.

— Ну да, — польщено сказал он.

— Итак, — спросила она, — каким же образом ты собираешься осуществить эту гибельную затею?

— Эх, детка. — Его зубы сверкнули в улыбке. — Разве я не король всей техники?

Он широко развел руками.

— Ты, несомненно, король всей техники, Миц, — произнесла она неуверенно. — Но…

— Послушай, все продумано. — Он снова понизил голос и приблизился к ней. — Техническая часть уже готова; осталось приложить еще немного усилий.

Он внимательно посмотрел на Шеррис, пытаясь угадать, какое впечатление производят на нее его слова.

— Слушай. — Он расплылся в одной из своих самых неотразимых улыбок. — Все будет отлично. Я серьезно. Просто не следует суетиться, черт побери. Они даже не узнают, что искомый предмет уплыл — пока я сам им не скажу. Я создал безупречный план, ты еще будешь благодарить меня за то, что разрешил тебе участвовать в этом деле. Это даже нельзя назвать воровством; я бы скорее назвал это искусством. К тому же, как я уже упоминал, процесс можно ускорить. Так что к тому времени, как мы рванем от Гакха, все уже будет закончено. Но вы должны помочь. Ведь вы поможете?

Она слушала его с нескрываемым подозрением.

— Если тебе удастся убедить меня в том, что этот твой план реален и нам не грозит провести остаток жизни в какой-нибудь каталажке, общаясь с ручными насосами, и поедая планктон, тогда да.

— Ох. — Миц рассмеялся и хлопнул ее по колену. — Об этом можешь не беспокоиться.

— Точно?

— Ага. — Он утвердительно кивнул. — В худшем случае нас троих прикончат, а тебя подарят Гакха.

— Ну, спасибо.

Казалось, он вдруг раскаялся.

— О, прости. Шутка вышла неудачная, верно?

— Да я и не смеюсь.

Она опять нацепила свои очки и отпила глоток из бокала. Миц поджал губы.

— Вся эта ерунда с Гакха, — произнес он, — другого выхода из нее нет?

— Либо я целый год стараюсь держаться от них подальше, либо нахожу им Ленивого Убийцу. — Она пожала плечами. — Вот так.

— А подкупить их нельзя?

— Можно. С помощью Лентяя.

— Да нет, деньгами?

— Нет, Миц. Они фанатики; для них это — дело Принципа.

— Ага. Даже так?

Он был по-настоящему обескуражен.

— Ответ один, — убежденно сказала Шеррис. — Подкупить их нельзя.

— Как бы то ни было, — Миц задумчиво похлопал ее по плечу, — король техники нашел способ тормознуть этих негодяев. — Он подмигнул.

— Да ну?

— Ты была когда-нибудь в Клельской пустыне?

Она покачала головой.

— А в городе Аес? — с улыбкой спросил Миц.

— Там слишком сухо, на мой вкус. — Шеррис улыбнулась в ответ. — Ты же знаешь, я люблю воду.

Миц театрально закатил глаза.

— Ну, пожалуйста. — Он вздохнул. — Я же говорю серьезно. — Он прокашлялся и снова вплотную придвинулся к ней. — Эти Лицензии — хитрая выдумка Всемирного Суда, верно? Их нельзя потерять, потому что в них эта волшебная дырка?

Она нахмурилась.

— Это что, особый жаргон короля техники?

Миц нежно погладил ее по бедру.

— Ты же знаешь, что я имею в виду. Эти нано-отверстия, оставшиеся после Происшествия. Они ведь есть в каждой Лицензии, правда?

-Да.

— И их повезут из Пуна, чтобы провести обряд инициации в Святилище Гакха?

— Да, по-моему, но…

Он отодвинулся, почесывая в затылке, — У меня созрел дьявольский план, о, моя госпожа!

Она вздохнула и покачала головой.

— А я думала, что к старости ты станешь сентиментальным. — Не мечтай.

— Он скорчил ей рожу. — И вообще, именно ты, даже не имея выгодного контракта, собираешься отправиться на поиски книги, о которой никто не слышал уже целый миленниум, — в смутной надежде, что книга приведет к Ленивому Убийце.

— Ты прав. — Она говорила тихо. — Но книга всего лишь утеряна, это не ее так тщательно охраняют…

Миц отмахнулся от нее (видимо, считая эту разницу несущественной), словно от надоедливой мухи.

— Ты заключила контракт с ребятами из Дома у Моря?

— Я разговаривала с ними сегодня утром. Оплата по второй шкале.

— Угу. Они сами предложили?

Она помотала головой.

— Через агентство под названием «Сохранность».

Миц нахмурился.

— В первый раз слышу.

— Я тоже. Наверное, новое. Но свое дело, кажется, знают.

— А что вообще из себя представляет эта чертова книга? — осведомился Миц. — Что это за «Универсальные Принципы»?

Шеррис пожала плечами.

— Единственное, что известно, — страница с посвящением, но по одной странице сложно судить. Существует мнение, что дворянские семьи хранят ее содержание в секрете. Заслуживает внимания то, что эта уникальная книга считается лучшей из всех.

— Хм. Ну, я подожду, пока не увеличат тираж. — Он пожал плечами. — Да с чего ты взяла, что сможешь ее отыскать, если никому другому это не удалось?

— Горм, — сказала Шеррис — Брейганна.

— Как, твой дедуля? …

— Да. По словам Брейганны, Горм обнаружил книгу, но почему-то не попытался ее забрать. Он, предположительно, оставил запись о том, где находится книга или находилась, а Брейганна заявляет, что знает, каким образом можно ею завладеть.

Миц поразмыслил.

— Да, черт возьми. Книга. Ведь это из-за нее Брейганну упекли в Дом?

— Верно. А сейчас она уверена, что напала на след. Впрочем, она могла просто посмеяться надо мной.

— Посмеяться? — заинтересовался Миц.

Она качнула головой.

— Подожди, ты же еще не слышал, как я смогу получить информацию, которую откопала Брейганна.

— Скажи сейчас же. Ненавижу, когда меня дразнят.

— Не скажу.

— Скажи! — Он принялся ее щекотать. Едва не взвизгнув, она ударила его по руке.

— Прекрати! Как ты себя ведешь! Она сунула ему под нос свой бокал.

— Посмотри, тут уже пусто.

Миц перестал ее щекотать и огляделся в поисках официанта, широко ухмыляясь, но ухмылка исчезла, когда он взглянул на трап, ведущий на баржу.

— Ага! Вот с кем я хотел бы тебя познакомить. Ну-ка, подожди.

Он выскочил из закачавшейся лодки.

Шеррис смотрела, как он взбирается по трапу и машет каким-то людям в другой лодке, окликнувшим его.

Она закинула ногу на ногу, всматриваясь в береговую линию. Свет отражался в тысячах окон плавучих многоквартирных домов. Дополнение к Звездной Короне, подумала она. Бог ты мой! В ней росло неприятное ощущение, что все они съехали с катушек: у Мица ностальгия по молодости, и он ввязывается в абсурднейшую авантюру — стащить одно из самых надежно охраняемых сокровищ системы; Синудж преследует искалеченных девчонок в Городе Слухов; Зефла тешит себя иллюзиями, а Длоан превращается в теле-наркомана. Что до нее самой… она просто стареет, и ее засасывает обыденность.

Появился официант с бокалом на подносе. Оглянувшись, она увидела Мица. Он стоял, беседуя с высоким полным человеком в длинных церемониальных одеждах — золото на голубом: цвета Лог-Джама. Мужчины стали спускаться к лодкам. Чиновник терпеливо улыбался шуточкам Мина. Его немногочисленная свита, состоявшая из более мелких чиновников, следовала позади. Группа приблизилась; Шеррис пригубила коктейль. Чиновник слегка взмахнул рукой в перчатке — пальцы были усеяны кольцами; приближенные замерли в нескольких метрах позади него на понтоне, пытаясь сохранять достоинство, жарясь на обжигающем солнце. Миц с чиновником подошли к лодке, в которой сидела Шеррис.

— Леди Шеррис, — представил ее Миц. — Достопочтенный Вице-Наблюдатель Либмеллин.

Чиновник не спеша поклонился, всем своим видом давая понять, что мог бы этого и не делать. Шеррис кивнула в ответ.

— Очень приятно, госпожа, — произнес Вице-Наблюдатель. Его голос казался мягким и тонким. Худощавое лицо не соответствовало располневшему телу. Глаза глядели угрюмо и холодно.

— Здравствуйте, — сказала Шеррис.

— Могу ли я приветствовать вас в нашем скромном городе?

— Само собой, — ответила она. — Вы к нам присоединитесь, сэр?

— Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, милостивая госпожа. Но, к сожалению, меня призывают дела государственные. Возможно, как-нибудь в другой раз.

— Может быть. — Она улыбнулась.

— Мистер Тодзикама, — обратился Либмеллин к Мицу.

— В трех экземплярах, мистер Либмеллин, — тихо ответил тот.

Шеррис нахмурилась, раздумывая, не ослышалась ли она. В трех экземплярах! Вероятно, это вообще не предназначалось для ее ушей. Миц произнес это так тихо…

Позолоченный чиновник вовсе не смутился. Он задержал взгляд на собеседнике и повторил:

— В трех экземплярах, — не менее тихо.

Миц улыбнулся.

Чиновник повернулся к Шеррис, еще раз поклонился и вернулся на баржу. Свита поспешила за ним, как цыплята за наседкой.

Миц снова уселся в лодку, очень довольный собой.

— Это и есть твой ручной чиновник? — негромко спросила Шеррис.

Миц кивнул.

— Лживый мудак. Не следует ему доверять, но пока он мне нужен. Этот парень обладает способностью оказываться в нужное время в нужном месте. К тому же неравнодушен к деньгам.

— Но дело у тебя и вправду продвигается?

— Совершенно верно.

— И… э… там же Т-ключ, пароль?

Миц хихикнул.

— Что-то в этом роде. — Он уставился на нее.

— Да ты чокнулся.

— Ничего подобного. Все сработает как надо.

— Твой оптимизм граничит с идиотизмом, Миц, — ответила она.

— Ну что ж. А почему бы и нет?

На его лице промелькнула тень.

— Только вот на данный момент есть одно неприятное обстоятельство… Уже несколько недель. — Он подергал нижнюю губу. — Я не уверен, что это утечка информации, но повод для беспокойства есть.

— Какой?

Он повернулся к ней лицом.

— Ты знаешь об этих скачках сиалов внизу, в Тайле?

— Знаю. Они вынимают у животных их мозг, а вместо него вживляют человеческий.

— Да, мозги разных преступников. Тайл не блещет гуманизмом. — Он кашлянул. — По-моему, кто-то дает сиалам имена в честь моих неудач.

— Что?

— Например, недели три назад я совершенно законно перевозил из Деблиссава в Меридиан партию… антикварных электронных детекторов. Когда машина проезжала по горной гряде под названием Челюсти, она подорвалась на мине, после чего на нее напали и ограбили. Бандиты благополучно смылись. — Он пожал плечами. — Ну а через два дня победителем скачек оказался сиал по кличке Электрический Зуб.

Шеррис задумалась.

— А это не может быть просто совпадением? — удивленно спросила она.

— Этот случай не единственный. — Миц был не на шутку встревожен. — Я послал своего агента разузнать; в чем там дело, но мы так ничего и не поняли. На конюшнях держат клички животных в секрете до самых скачек. Считается, что это предотвращает ненужные толки. Но я чувствую, кто-то заставляет владельцев так называть своих животных. И я не могу выяснить почему.

Она погладила его по плечу.

— Ты слишком много взвалил на себя, дорогой, — сказала она.

— Мне следовало подумать, прежде чем говорить тебе об этом.

Он осушил свой бокал и кивнул ей.

— Давай допивай, и пойдем, посмотрим окончание регаты. Они вышли из лодочки, оставив ее качаться на волнах. Возвращаясь к барже, Шеррис задумчиво помахивала зонтиком. Под понтоном хлюпала и чавкала вода.

Солнцем был Триал. Рэйф казался не больше литого шарика, тогда как Мхлир, который вечно смотрел одной и той же стороной, выглядел массивнее. На Фиане возле полюсов лежали льды, а у экватора он раскалялся до такой степени, что большинство металлов потекло бы с него как вода. Тронсефор был меньше, чем Голтар: окутанный облаками водяной мир, с климатом настолько классическим, что смахивал на откровенную подделку. Спейр по величине почти равнялся Голтару; его освоили пятью миленниумами раньше. Затем шли: Голтар, со своими тремя лунами, окруженный поясом астероидов, Микены, колонизированные даже раньше, чем Спейр, гиганты планетной системы Роваль с кольцами и лунами и Фрастерис, заваленный обломками собственных лун, разрушенных во время Второй Войны. Далее — маленький Дух Ночи с холодной, практически непригодной для обитания луной. Внешнюю систему составляли Плиск, Вио и Пренстальраф — один другого холоднее и каменистее по мере снижения их орбит, похожие на многоточие в конце предложения. Список завершали разнообразные астероиды и кометы.

Триал представлял из себя кольцо чистого белого золота с платиновыми прожилками; он держался на невидимом стержне из спрессованного алмаза-13. Планеты висели на петлях из аллотропной ртути, и каждая планета была выполнена из природного камня в полном соответствии с Файрэмской астрологией. Лунами были красные алмазы, астероидами — изумрудная пыль, а кометами — тщательно нанизанная бисерная бахрома из волокон черного карбона с микроскопическими ядрами из белого золота. Расстояние от Триала до каждой из планет указывали тончайшие, шириной в молекулу, волоски, непостижимым образом вставленные в ртутные петли.

Вот уже четыре или пять тысячелетий ожерелье, носившее название Дополнения к Звездной Короне, являлось самым ценным ювелирным изделием в системе и теоретически обеспечивало валютный фонд Лог-Джама, а также коммерческие гарантии и страховые облигации. На деньги, вырученные от продажи лишь части ожерелья, умеренно экстравагантная дворянская семья могла жить около столетия, на них можно было бы купить средний дворянский титул. Но не это являлось главным, основная ценность заключалась в таинственности предмета, ставшего частью безумно запутанной и беспокойной голтарской истории.

Кто или что его создало, для кого, как и когда — этого никто не знал.

Никому также не было известно, что же представляет из себя сама Звездная Корона, если она вообще когда-либо существовала. С равной вероятностью она могла быть спрятана, разрушена или просто утеряна.

Но где бы ни находилась Звездная Корона, в местонахождении Дополнения не сомневался никто: оно хранилось в специальном подвале в недрах линкора в центре Лог-Джама. Доставали его оттуда крайне редко, со всевозможными предосторожностями и только в исключительных случаях; его никогда не надевали, а о неприступности его хранилища — гигантского вращающегося сейфа из трехтысячетонного бронированного металлического листа — слагали легенды, как и о самом невиданном ожерелье.

Сидя на смотровой трибуне, Этс Либмеллин следил за двумя победителями, которые, завоевав восхищение толпы, сейчас по ступеням поднимались к трибуне. Первым призом стал старинный серебряный кубок с орнаментом. Он стоял перед Либмеллином, и блики от волн играли на его боках. Над головой Вице-Наблюдателя хлопал и бился на ветру яркий полосатый тент.

Либмеллин оглядел кубок, изучая свое отражение на его выпуклой отполированной поверхности. Вот глупый приз для глупой игры, подумал он. Люди среднего класса готовы жизнь потратить на подобные игры, воображая при этом, будто достигли чего-то значительного.

Внутри возникло знакомое чувство горечи и презрения к самому себе. Он ощущал себя вещью, использованной и выброшенной за ненадобностью. Совсем как этот кубок: бесполезная вычурная безделушка. Его, Либмеллина, тоже «вытаскивают» для почетных церемоний, мимоходом восхищаются, и на этом его миссия окончена — его без дальнейших рассуждений вновь «упаковывают и убирают». Они оба, он и кубок, витиевато разукрашены, не приносят никакой практической пользы и пустые внутри. Для того ли он трудился?

Он провел годы в дипломатических колледжах Йадайпуна, он усердно учился. Тогда жлобы из низших слоев смеялись ад тем, как он корпит, а прилизанные утонченные отпрыски больших домов глумились над его невзрачными одежками.

И чего же он добился после всех этих бессонных ночей, пропавших каникул, пройдя через унижения и издевательства? Средней квалификации, тогда как другие пили и веселились, достигая успеха окольными путями: они могли не беспокоиться, ведь одно их имя уже обеспечивало им высокое положение в различных семейных концернах и Корпорациях.

Синекура. Ненужный пост для эксцентричного, маленького, убогого города-государства. Скорее всего блестящие сверстники Либмеллина и не ожидали от него ничего большего. Он не сомневался, что они давно забыли его.

Либмеллин встал, чтобы вручить кубок победителям — двум парням с юными потными лицами. Подавив желание отдернуть руку и вытереть ее обо что-нибудь, он позволил им коснуться его перчатки и поцеловать церемониальные кольца. Ему казалось, что все смотрят на него и думают про себя, каким же дураком выглядит Вице-Наблюдатель. Он произнес несколько банальных, ничего не значащих слов и отдал победителям их пустой приз. Те подняли награду над головой, пожиная аплодисменты зрителей. Либмеллин презрительно оглядел толпу.

Настанет день, и вам придется аплодировать мне, подумал он.

Он вспомнил этого выскочку, мелкого воришку Мица Годзикаму, и эту сопливую аристократку с ее смеющимися отчужденными глазами. Хотят использовать меня, чтобы завладеть нашим сокровищем? Он улыбнулся, сердце забилось быстрее. Думаете, можно просто подкупить меня, не беря в расчет мои собственные желания, планы, стремления? Ну-ну. У меня тоже найдется маленький сюрприз для вас, друзья мои!