"Власть колдуна" - читать интересную книгу автора (Сеймон Норман)

Глава пятая Глупая сказка

Бахамский Собор построен королем Томом XIX, который был настолько религиозен, что неоднократно порывался стать кюре, поменяв королевскую шляпу на красную бархатную шапочку. Двору и министрам удалось удержать его от этого опрометчивого шага, и даже женить. Королева оказалась женщиной властной, все бразды правления мгновенно оказались у нее в руках, а большинство навязавших королю девицу государственных мужей - в ссылках и тюрьмах. Оставшиеся на свободе срочно создали заговор, в результате которого будущий Том XX остался без матушки, проткнутой стрелой во время охоты. Овдовевший король принял вернувшуюся к нему власть неохотно, а потом взял да и затеял постройку Собора.

Почти все финансы королевства в течении пятнадцати лет уходили на строительство. Измученный налогами народ бунтовал, голодная армия с трудом отбивалась от соседей, теряя территории, но величественное здание неуклонно росло. Короля ненавидели все, от крестьян до баронов, даже Совет Кюре, но убить его означало привести к власти регента при малолетнем наследнике, а договориться о подходящей кандидатуре в верхах никак не могли.

С тех пор прошло очень много лет. Все злодеяния Тома XIX забылись, зато остался Бахамский Собор, прекрасный, тянущийся ввысь, очищающий душу. Официально он назывался, конечно же, Собор Матери-Девы. Совет Кюре с удовольствием въехал в новую резиденцию, а в государственном бюджете появилась постоянная строка на содержание новой святыни. По сравнению со средствами, отпускаемыми еджегодно на строительство, это был сущий пустяк, и в итоге все остались довольны. Том XIX постепенно стал известен как Том Благочестивый.

В соответствии с традициями внутреннее расположение помещений в соборе было специально задумано как на первый взгляд совершенно беспорядочное. Только хозяева здания могли безошибочно передвигаться по этой громадине, остальным же это было ни к чему. Народ по большим праздникам заполнял нижние залы, наблюдая за службой, вот и достаточно.

В одной из таких мало кому известных комнат лежал Джезекия. Крестьянин находился в беспамятстве с тех самых пор, как его принесли сюда по распоряжению короля. Его пальцы время от времени подрагивали, а с губ слетали неразборчивые слова. Собравшиеся вокруг больного кюре ничего не могли разобрать и пребывали в полном унынии. Перед ними был человек, способный пролить свет на все странное, произошедшее сегодня в Бахаме, подсказать, что делать, как реагировать, но добиться чего-либо от него было невозможно.

- Может быть, еще воды принести? - робко спросил один из молодых членов Совета.

- Да и так уж лужи на полу, - покачал головой сухонький старичок, кюре Гланж. - Не помогает ни святая вода, ни святая молитва... Ох, братцы, погрязли мы во грехе, вот и нет нам помощи от Матери-Девы.

- Кровь пустить?.. - задумчиво прошептал кто-то в толпе.

- А король узнает? - одернул его Гланж. - Что, скажет, знахарь лучше Совета в таких делах разбирается? Так, скажет, я лучше Совет Знахарей организую вместо вашего.

- Так что делать? - опять заговорил молодой. - Ведь все равно спросит. А мы...

- А мы ответим, что еще не выгнали из парня всех демонов. Скажем, что очень много их у него в сердце, - строго ответил Гланж. - Найдем, что сказать, не в первый раз. А тем временем будем думать! Мне пока одно ясно: колдовство.

- Вудуисты... - пробурчал тот же голос из толпы. - Нету никакой Большой Земли, утонула она, а нам вудуистов подсунули. Это, может, зомби, а...

- Да закройте же Риву вот! - схватился за сердце Гланж. - Креста на тебе нет! В святом Соборе про такие вещи... Это все вудуистские выдумки, что Большая Земля утонула. И не зомби перед нами, зомби я, прости нас Мать-Дева, навидался. Из Дворца новости есть?

- Король беседует с пришлым, - ответил высокий длиннобородый мужчина с очень черной кожей. - Каждый час одно и то же. Не ест, не пьет, только все беседует. Остальные все где-то в покоях. Про нашего ничего не спрашивают.

- Значит, время есть, скорее всего, до утра... - Гланж обвел всех взглядом. - Разойдемся, братцы, да каждый в своей келье помолимся. Может, надоумит нас Мать-Дева, как пришельца в чувство привести.

Громко шаркая ногами, толпа разошлась. У тела Джезекии остались только длиннобородый и Рив. Некоторое время оба молчали.

- Ну что? - усмехнулся бородач. - Как тебе Гланж?

- Совсем рехнулся, - скривился Рив. - А я вот что подумал...

Он вытащил из-под рясы маленький острый кинжал и поднес его к голой пятке Джезекии.

- Попробуем, брат Джун?

- Давай, брат Рив, только понемногу.

Кюре вздохнул, на секунду прикрыв глаза, и медленно нажал лезвием. Грубая кожа на пятке крестьянина выдержала. Покачав гловой, Рив передвинул кинжал выше и уколол щиколотку. Джезекия застонал и дернул ногой. Братья переглянулись. Рив повторил опыт с тем же успехом.

- Давай посильнее, - посоветовал Джун. - Я его придержу.

Рив снова вздохнул, покрепче сжал оружие и с силой воткнул его в ногу Джезекии. Крестьянин дернулся и застыл, чуть выгнувшись. Джун полжил руки ему на плечи, а Рив тем временем медленно повернул в ране кинжал. Джезекия рванулся и вдруг открыл глаза. Увидев прямо перед собой оскаленное от напряжения лицо кюре, подопытный закатил глаза и громко заорал.

- Тише, тише! - зажал ему рот Джун. - Все в порядке, больно больше не будет, все хорошо...

- Да пусть орет! - довольный Рив вытер кинжал о рваные штаны Джезекии. - Быстрее Совет соберется!

- Не нужно пока, - объяснил ему приятель. - Опять Гланж свои речи заведет... Давай-ка пока сами о главном порасспросим, а потом уж и позовем всех.

Джезекия, бестолково хлопая глазами, смотрел то на одного, то на другого. Джун осторожно убрал ладонь с его губ и как мог дружелюбно улыбнулся.

- Как себя чувствуешь, дружище?

- Хо... Хорошо, высокий господин.

- Да ты не бойся. Крест святой терпишь?

- Что? - не понял крестьянин, но на всякий случай несколько раз быстро перекрестился.

- Вот видишь! - Джун посмотрел на Рива. - Это не демон и не вудуист. Он с Большой Земли.

- Не демон я, - повторил Джезекия. - А где король?

- Король? Король во Дворце, не волнуйся за короля, - успокоил его Джун. - Ну-ка рассказывай, как вам на Большой Земле живется, как сюда попали. Уж лет тридцать как никого на наши берега не выносило. А те, кто прежде добирался, рыбаки - и сказать-то ничего толком не умели. Ты же ведь вроде неглупый малый, а?

- Я крестьянин, высокий господин...

- Господин кюре, - поправил его Джун.

- Господин кюре. Я крестьянин, а рассказать о Большой Земле ничего не могу, потому что он запечатал мне рот.

- Кто он? - удивился кюре.

- С'Колла этот, безволосый, - пояснил за Джезекию Рив. - Значит, ты хотел королю Тому сказать правду и тебя поразило заклятие, да?

- Так и есть, - понурил голову Джезекия. - Он запечатал мой рот и... Но вы ведь сняли заклятие, господа кюре?..

- Можно и так сказать, - согласился Джун, пока крестьянин разглядывал ногу.

В этот момент в комнату вбежал служка и нерешительно остановился в дверях. Джун подозвал его и принял письмо. Во время чтения лицо кюре омрачилось.

- Это Жул, королевский секретарь. Их Величество отужинал вместе с колдуном, не вижу смысла называть этого человека как-то иначе. Король Том все время слушает, а С'Колла говорит.

- Скверные новости.

- А я таких и ждал...

- Может быть, мы выйдем на пару минут? - Рив выразительно повел глазами в сторону Джезекии.

- В этом нет необходимости. Гланж вызван во Дворец, и ему надлежит доставить туда этого бедолагу. Принеси веревку, брат Рив. Надеюсь, ты покинешь Бахам вместе со мной?

- Да, его надо связать на всякий случай... - засуетился Рив. - Но... А что ты собираешься делать? Куда бежать?

- Туда, где мы или снимем заклятие с этого человека, или узнаем, в чем он нас обманывает. Все равно кто-то должен идти туда.

- Но наша миссия... - замер Рив, воровато оглянувшись на дверь, и перешел на шепот. - Может быть, мне лучше остаться?..

- Нет, брат Рив, оставаться здесь смертельно опасно. Жул пишет, что С'Колла читает мысли и тоже собирается скрыться. Мы будем разоблачены в течении нескольких дней, все, сколько нас есть в городе. Быстрее, брат Рив, Гланж вот вот получит кородлевский приказ.

Джезекия лежал на пышном ложе и глупо улыбался. Чем дальше от проклятого колдуна, тем лучше. Может быть, найдется такое место на этом острове, куда Нечистый не сможет дотянуться?

Хью вдоволь наползался по щелям. Тайный ход представлял из себя действительно щель, пустоту, которую строители оставили в простенке. Птичье дерьмо, обещанное Даной, было самым маленьким из неприятностей Грамона. Здесь плодились миллионы насекомых, здесь гнили неведомо каким образом залетавшие остатки пищи. Хью полз и полз, время от времени попадая на наклонные плоскости, и клялся себе, что в другой раз предпочтет смерть.

И все же самое ужасное ждало его в самом конце. Нехитрая система труб, соединяющая гигиенические комнаты Дома Наслаждений, заканчивалась широким стоком, ведущим в Подземный Канал. Так называлась одна из маленьких речушек, протекающая через центр города, сотни лет назад перекрытая мостами на всем своем протяжении. Теперь жители складывали легенды об ужасных тварях, бегающих где-то под мостовой, и происходящих от их экскрементов. Меньше всего Грамону хотелось бы с ними познакомиться, но дорога привела его именно туда.

Хью понял это заранее, по нарастающему запаху и полчищам мух. Внутренне он приготовился сражаться с крысами, но они никак не появлялись. Наконец путешественник почувствовал под руками влагу и понял, что дополз непосредственгно до стока. В темноте он не мог определить размеры этой последней трубы, но быстро догадался, что проскользнет в нее без малейших трудностей. В былые годы строили с размахом.

Быстро помолившись Матери-Деве, Хью ногами вперед скользнул в трубу. Вот тут он и понял, почему крысы не добирались до Дома Наслаждений: лететь пришлось не меньше дюжины футов. Рухнув на самую настоящую кучу дерьма, и совсем не птичьего, Грамон услышал вокруг себя недовольный писк и, кое как соориентировавшись, бросился бежать в сторону моря.

Это было не так-то просто: в полной темноте он то и дело оскальзывался, из-под ног выскакивали вопящие на разные голоса твари, а убийственный запах кружил голову. Путаясь в одеянии кюре, тыкаясь в какие-то стены Хью почувствовал панический ужас. Если и умереть, то не здесь! Он попытался закричать, но густой запах, ворвавшись в рот, осел на языке. Пытаясь побороть тошноту, коротышка продолжал отчаянный бег.

В реке то и дело попадались большие отмели из известковых отложений, между ними поток бурлил, как горный ручей. Сверху пробивались лучики света, иногда слышались чьи-нибудь тяжелые шаги и Хью не без удовольствия подумал, что однажды вся столица провалится в эту клоаку. Минуты шли за минутами, бег сменился шагом, а потом Грамон с удивлением понял, что немного притерпелся.

Виной тому, возможно, был проникающий снаружи воздух. Теперь он шел где-то под портовым кварталом, здесь часто ворочали тяжелые грузы, портившие мостовые. Возникавшие дыры латали досками, которые в свою очередь проваливались и подгнивали. Стало светлее, теперь Хью мог видеть, что кроме крыс вокруг него возятся и другие малоприятные создания: длинные толстые змеи, почему-то с плавниками, и шустрые ящерицы, время от времени шипящие на побеспокоившего их покой путешественника. Коротышка приободрился, половчее поправил под рясой наволочку с доспехами, и преисполнился надежд на успешное завершение своего приключения. Тут же ему пришло в голову, что если рассказать королю о состоянии Подземного Канала, то можно получить подряд на его очистку, а это обещает интересные находки. Конечно, делать это следует втайне, чтобы бедняки не сложили песенку про Грамона-дерьмочиста.

Наконец впереди появился свет. Хью пошел медленнее, чтобы не свалиться в море - он очень боялся морских чудовищ. В далеком детстве отец катал его на лодке и они стали свидетелями гибели целой семьи рыбаков: огромное многолапое существо запуталось в сетях и одним ударом перевернуло хлипкую посудину. Люди барахтались в воде, а неведомое существо пожирало их одного за другим. С тех пор мальчик перестал бегать с товарищами глазеть на выброшенные бурями останки, его пробирала дрожь при одном воспоминании о той давней трагедии. Даже во сне он часто видел себя бьющимся в воде, совершенно беззащитным перед атакующим снизу врагом.

Но беспокоился Хью напрасно: скрытая от глаз Матери-Девы река намыла при впадении в море целые горы отходов, густо усеянные птицами. Прыгая по этим вязким буграм, коротышка выбрался на берег и тут же с удивлением увидел нескольких бедняков, с неменьшим изумлением уставившихся на него. В руках у людей были удочки и птичьи силки.

- Мать-Дева, оборони от такой жизни, - пробормотал Хью, уходя по линии прилива подальше.

Теперь надо было попытаться отмыться. Найдя местечко, не просматривающееся со стороны города, Хью разделся и как мог прополоскал одеяние кюре. Рваное, пропахшее дерьмом, оно представляло жалкое зрелище. Не лучше выглядели и любимые кожаные доспехи, и, самое печальное, хваленые сапоги. Только золото порадовало хозяина: оно сверкало как и раньше. Развалившись голышом на камнях, Грамон осмотрел все свое богатство и задумчиво уставился на книгу.

- Я опять забыл тебя выбросить... Было бы глупо делать это теперь, когда я протащил тебя через все мыслимые дыры, щели и трубы. Но ты насквозь пропиталась дерьмом, а если я еще раз попробую тебя прополоскать, то это окончательно испортит бумагу. Что же прикажешь с тобой делать?..

Книга промолчала. Хью брезгливо протянул к ней руки и немного попереворачивал слипшиеся страницы. Эту сказку знают все, а эту он читал, и нашел очень глупой... Вот про Мать-Деву и Змея. Совет Кюре находит эту сказку оскорбительной и запрещает ее записывать в книги, но все равно записывают. А что в ней такого особенного, кроме того, что ее запрещают? Наконец скучающий Хью нашел сказку, которая прежде была ему неизвестна. Теперь есть занятие на время, пока подсохнет одежда, значит, и книга принесет хоть какую-то пользу.

Сказка повествовала о рыбацком сыне, родителей которого проглотило морское чудище. Что ж, это излюбленный персонаж сказок, если, конечно, не считать королевичей и колдунов. Сирота отправился искать счастье в славном городе Бахам, и на главной площади повстречал колдуна. Хью даже хрюкнул от восторга. Если бы даже в Бахаме была площадь, которую можно назвать главной, то колдуна там можно было бы встретить разве что на костре.

Колдун обещал счастье тому, кто даст ему монетку. У сироты монетка конечно была, самая маленькая и последняя, он один из всех, дурак такой, ее колдуну и отдал. Вудуист, глумясь над оборвышем, пообещал тому в жены королеву, ну и все блага, из этого вытекающие. Хью перечитал еще раз и ухмыльнулся - сказка обещала быть захватывающей. Ведь не принцесса обещана, а именно королева!

Дальше мальчик повстречал обезьяну, которая его накормила и напоила. Хью сделал вывод, что действие перенеслось в джунгли, хоть рассказчик об этом умалчивал. Сиротка прожил с обезьяной семь лет и семь дней, и вот в лес приехал охотиться король. Мальчик тоже охотился, выстрелил из лука в гуся, попал в короля. Обезьяна сказала дружку, чтоб тот не сильно расстраивался, а лучше причесался и помылся. Конечно, через три дня приехала королева, искать мужа, но нашла только могилу и тут же, рядом, симпатичного парня, которого увезла в город и посадила на трон.

Хью с разочарованием отодвинул книгу и занялся набиванием немного подсохшей трубки. Закурив, он снова посмотрел на обманувшую его книжонку, и увидел, что ветер перелистнул еще одну страницу. Это был самый конец сказки. Колдун пришел во дворец и предложил мальчику взять монетку обратно, отдав свое счастье. Свеженький король, ясное дело, отказался, а на следующий день его убили. Колдун же монетку отнес на берег и швырнул в море. Оттуда вышло морское чудище и сказало: "Живет за морем Нечистый, на Большой Земле". "Знаю," ответил колдун. - "Я и сам оттуда приплыл. Передай же ему, что есть остров Андро в Лантике. Люди здесь глупы и не умеют читать мыслей. Пусть придет и владеет ими."

- И что это должно означать? - обратился Хью к книге. Книга молчала. - Дурацкая сказка, каких полно, и вдруг заканчивается призывом к какому-то Нечистому с Большой Земли... Допустим, что ее сочинил кто-то, кого море раньше выбрасывало на наши берега. Наверное, он был колдуном вроде этого С'Коллы... Или поменьше рангом. Но почему мне попался именно этот рваный сборник?..

Книга молчала. Грамон встал, натянул высохшую одежду, как мог прикрыл прорехи, стряхнул руками соль. Потом подошел к сборнику сказок и изо всех сил наподдал ему ногой, отправив на несколько футов в море. Пусть вода смоет чернила, а вместе с ними и всю глупость этих сказок. Не умеют читать мыслей... Приходи и владей... Пусть попробует.

- Да он уже пробует, и пока все получается, - сам себе ответил коротышка. - Хорошо же...

Натянув на макушку чудом не потерявшуюся шапочку кюре, он засунул под рясу наволочку, изображавшую брюхо, и энергично зашагал к Дворцу. Книга не шла у Хью из головы. Столетиями люди на острове верили, что на Большой Земле сохранилось все то, что до Погибели делало жизнь людей счастливой и беззаботной. Рыбаки, которых выбрасывало море, ничего определенного сказать не могли, и поэтому каждый раз Совет Кюре говорил, что эти люди могли оказаться просто с другого, большего острова, а раз так, надо продолжать ждать. Конечно же, жизнь шла своим чередом, никто не простаивал сутками на берегу. Но внутренне каждый островитянин верил, что там, на Большой Земле все самое большое, все самое лучшее, и, конечно, все самое худшее. И самое сильное. Неужели это правда и их остров захватит один единственный колдун, умеющий читать мысли?

Хью даже сплюнул с досады. Жить здесь несколько тысячелетий, а потом упасть в руки первому же пришлому врагу. В том, что С'Колла враг, Хью не сомневался, на этот счет он имел хорошо развитое чутье. Похититель детей, убийца кюре, хозяин нечеловеческого облика тварей не может нести ничего хорошего.

Ругаясь сквозь зубы, толстый и маленький кюре широкими шагами пересек портовый квартал и вскоре оказался перед высокой остроконечной оградой, отделяющей дворцовый парк от собственно города. Тонкие длинные жерди были расшатаны во многих местах - стражники любили по ночам приглашать в этот садик своих подружек. Как бы невзначай Хью вел рукой по ограде, выискивая слабое место.

Найдя наконец проход, кюре раздвинул его и попытался быстро нарнуть между жердей. Увы, слишком толстый живот не позволил сделать это элегантно. Проходивший мимо грузчик, могучий, щедро татуированный, с большими ракушками в ушах и в носу, предложил кюре помощь.

- Да хранит тебя Мать-Дева, - согласился Хью. - Толкай сильней.

Грузчик толкнул, и Грамон, сломав еще две жерди, провалился в парк. Наволочка придетельски съехала на бок, заставив случайного помощника испуганно перекреститься, но коротышка, не оглядываясь, заспешил прочь. Одеяние кюре еще несколько раз мелькнуло между деревьями и пропало из виду.

- Вроде благое дело совершил, - проворчал грузчик, поправляя жерди, - а на душе неспокойно. Хоть бы благословил, сволочь такая...

У Хью на душе тоже было неспокойно. Как ни скверно повел себя Лоу накануне, а коротышке было бы очень печально узнать, что лойнанта больше нет в живых. Между тем Дворец теперь представлялся ему местом, где казни происходят ежеминутно, и вообще творятся всяческие безобразия. Парк был довольно велик и сильно зарос, поэтому Хью, избегавший тропинок, довольно долго добирался до Королевской Горы. За это время на Бахам полностью опустилась темнота.

Обрадованный Грамон счел это за помощь от Матери-Девы и тут же горячо ее поблагодарил. Мягко перебегая от дерева к дереву, он подобрался к Дворцу и затаился. Довольно глупо было бы пытаться войти - слишком многие стражники знают его в лицо. Гораздо правильнее схватить первого, кто пойдет мимо и разузнать о происходящем.

Человек появился почти сразу. Одетый в черный писарской костюм, он нес факел и явно не спешил - лучшего и желать было нельзя. Хью вышел из-за дерева и приблизился.

- Кто здесь? - испуганно вытянул руку с факелом писарь.

- Я кюре, всего лишь кюре, незачем так визжать, - обиделся Грамон. - Как дела во Дворце? Как Его Величество?

- Слава Матери-Деве, все в порядке... - процедил писарь, подозрительно вглядываясь в лицо странного кюре. - Извините, мне надо идти...

- Нет, это ты меня извини.

Левой рукой Хью придержал хитрого писаку за рукав, а правой со всего маху ударил в челюсть. Тот обмяк, повалился на землю бесформенной грудой. Хью подхватил факел, аккуратно затушил и поволок добычу за кусты. Писарь пришел в себя неожиданно быстро и забился в руках, запротестовал против грубого обращения.

- Ты бы не шумел, - посоветовал ему Хью, укладывая на землю. - А то еще раз стукну.

- Да разве так можно с королевскими слугами, господин кюре... - пробормотал пленник, но осознание происходящего постепенно возвращалось к нему. - Да вы... Никакой вы не кюре!

- Это еще почему?

- Потому что... Потому что кюре так себя не ведут! Отпустите меня, или я позову на помощь!

- Тут тебе и конец, - Хью в темноте прижал к его боку крест. - Значит, давай-ка вести себя по-деловому. Ты мне рассказываешь, что произошло сегодня во Дворце, и я тебя действительно отпущу.

Писарь еще пробовал бороться. Он обещал жаловаться и в Совет Кюре, и в Тайную службу, и лично Его Величеству. Грамон терпеливо все выслушал, а потом слегка стукнул допрашиваемого по носу. Писарь закашлялся кровью и притих.

- Не молчи, - толкнул его Хью. - Рассказывай. Где король, где С'Колла?

- Они в королевских покоях... Ужинают... - очень обиженным голосом начал писарь. - Демоны стоят на страже. А остальных в Башню Сашо, под замок. Отдельно нашу девчонку, отдельно приезжую и мальчишку. В Совет Кюре послали за еще одним, ну тем, самым первым...

- И больше ничего не произошло? - удивился Грамон.

- Ничего... Только Жула, секретаря, арестовали. Он хотел бежать, а его арестовали, сам король распорядился. И еще на кухне арестовали двоих. И, кажется, за кем-то из баронов стражу послали... Только баронов так просто не арестуешь. А больше я ничего не знаю, я же писарь. Вы обещали меня отпустить.

- Подожди... - Хью немного подумал. - А куда посадили ту девчонку, что наша? С берега?

- Откуда мне знать? - заныл писарь. - Я что, отводил ее, что ли? Убьете меня, да?

- Что с лойнантом Лоу?

- Не знаю... Вроде бы ничего. Убьете?

- Как получится... - вздохнул коротышка, нащупал голову пленного и с размаха ударил его по макушке увесистым крестом.

Хью не стал проверять, дышит ли бедолага. Да хранит его Мать-Дева, если жив - сам отлежится. Грамон выбрался из кустов и, низко пригнувшись, побежал к Башне Сашо. Он не рассчитывал прорваться туда и освободить Дженис, стражники, при всей их безалаберности, слишком серьезная преграда.

Действительно, перед Башней оказалось едва ли не половина находящейся во Дворце стражи. То ли король отменил отдых, то ли лойнанты сами решили проявить в такую ночь бдительность. Хью подкрался так близко, как только мог и весь превратился в слух. Стражники говорили мало, их клонило в сон. Они собирались в кучки и пытались согреться от сложенных в середине факелов. Изредка пробегавшие ко Дворцу и обратно лойнанты тоже ничего не говорили, сразу входя в Башню Сашо. Грамон как мог плотно завернулся в длинное одеяние кюре и прилег. Коли удача не улыбнется, перед рассветом придется убраться восвояси. Если, конечно, писарь не поднимет тревогу раньше.

- Все это очень интересно, то, что вы рассказали... И то, что я узнаю здесь, - король Том всячески старался не показать своего изумления. Прибывший колдун в первые же часы разоблачил целый заговор. - Думаю, вы еще не раз сумеете помочь мне?

- Без сомнения, - сухо процедил С'Колла. - Слава Великому Хозяину, его сила пребывает со мной.

- Да... Великий Хозяин... - король заложил руки за спину и прогулялся вокруг мертвого секретаря Жула, подвешенного к потолку за ребро. - А почему Великий Хозяин решил помочь именно мне, а не другим королям или вудуистам?

- Добро должно помогать добру. Ты - лучший.

- Вот как? - король усмехнулся, твердо решив не поддаваться на лесть.

Том XXXI чувствовал себя чрезвычайно неуютно. В голове уже несколько часов раздавался будто слабый звон. Несомненно, это колдовство, но король был уверен, что справиться с ним так просто не удастся. Да и о чем беспокоиться? Его стража при нем. Он контролирует свои мысли и поступки.

Вот только опереться оказалось не на кого. Люди, которым он доверял как себе, замешаны в заговоре, и каком! С'Колла предложил допросить с пристрастием секретаря Жула, чтобы Его Величество сам убедился в этом. И вот результат: и секретарь, и несколько членов Совета Кюре, и заместитель министра Тайной службы, и даже два повара на королевской кухне оказались лазутчиками вудуистов. Никаких сомнений в этом не осталось - Жул рассказал все и умер под кнутом с именем Джо Салижара.

Все, да не все... Какова цель заговора - так и осталось неясным. Никто, кажется, не собирался убивать короля. Может быть, его пытались околдовать?.. Хорошо, если успеют схватить всех. Министр Тайной службы лично выехал в Собор, арестовать кюре.

- Ему можно доверять? - король быстро посмотрел на С'Коллу.

- Вор. Готовый изменник. Но не замешан, в этот раз - не замешан, - сказал колдун, не дрогнув.

- Ты умеешь читать мысли, - решил играть в открытую король. - Вот и весь твой секрет, так?.. Или что-то еще?

- Что-то еще, - согласился С'Колла. Он встал и приблизился к королю. Палач, стоящий в углу и теребивший кнут, подобрался. - Но этого нельзя объяснить так просто. Вот если бы король научился читать мои мысли...

- Это возможно? - вскинул брови король Том.

- Это очень просто. Смотри мне в глаза и вспомни все самое дорогое, что у тебя есть.

Король остановился в замешательстве. Колдун действительно хочет помочь?.. Ну что ж, пока ничего страшного от него не потребовали. Том размашисто осенил себя крестом, другой рукой сделав незаметный знак палачу. Хорошо обученный детина бесшумно переместился по периметру комнаты и оказался за спиной С'Коллы. В потайные окошки целятся лучники. Намеренно не глядя в глаза колдуну, король стал вспоминать.

Сын. Том искренне любил своего наследника. Вот он бежит через парк, уворачиваясь от стражников, которые пытаются его изловить и отправить на занятия. Чуть в стороне две дочери, они хохочут и прыгают, хлопают в ладоши. Жена, такая, какой когда-то была, тоненькая, с огромными глазами. Тогда король любил ее. Бахам, его древние мостовые. Это родина, это гордость, тысячелетняя история его предков. Да как же он забыл?.. Мать! Очень полная, высокая, строгая. Она выходит из Бахамского Собора и...

- Достаточно, - С'Колла смотрел ему в глаза. - Ты все сделал правильно.

- Но я... Я могу продолжить? Мне хорошо и...

- Отправляйся спать. Завтра у нас много дел. Я останусь здесь.

- Хорошо...

Король вышел и, чуть покачиваясь, пошел по коридору в спальню. С'Колла, вот кто появлялся у него перед глазами, когда Том пытался вспомнить самое дорогое. С'Колла, он же - Великий Хозяин. Владыка королевства Бахам не знал, что попался на самый примитивный, хотя и запрещенный Темным Братством для самостоятельного использования трюк. Колдун изучил частоту, на которой мозг короля излучал любовь и вошел к нему в душу на ней. Теперь С'Колла мог спать спокойно - не было на острове человека, который любил бы его сильнее.

- Анджала, мы что, будем здесь всю ночь сидеть?

- Помолчи.

- Почему я должден молчать, здесь же никого нет? - Томп искренне возмущался, потому что заснуть на холодной каменной скамье у него никак не получалось. - Позови С'Коллу, пусть он нас заберет!

- Помолчи! - прикрикнула на него сестра. - Раз мы здесь, значит так надо! Тут, наверное, безопаснее.

Томп надулся и снова вытянулся на камне. Но прошло не больше трех минут, как мальчик опять затормошил сестру.

- Анджала, а смотри - там окошко!

- Все равно ничего не видно... - девочка была погружена в свои невеселые мысли. С'Колла не обращал на детей внимания, совсем как тогда, во время Стихии.

- А ты меня подними, и я дотянусь до крюка.

- Какого еще крюка? - на стене догорал факел, скоро комната, или скорее камера, погрузится в полную тьму.

- Ну есть там крюк, я вижу! - не унимался Томп. - Подними меня и я дотянусь, а оттуда до окошка!

- Хорошо...

Анджала неохотно поднялась. Хоть какое-то развлечение... Она присела на корточки и медленно встала с Томпом на плечах. Мальчик действительно углядел на стене какой-то маленький железный крюк, дотянулся до него и теперь изо всех сил старался достать до окна.

- Смотри не упади, а то ты уже не такой маленький, - попросила сестра. - Не поймаю.

- Угу... - пропыхтел Томп, извиваясь как червяк.

Наконец ему удалось зацепиться пальцами за край маленького оконца, проделанного скорее для вентиляции, чем для света. Подтянувшись, Томп как мог втиснул в отверстие лицо и замер.

- Ну что там?

Томп не ответил, только нетерпеливо дернул ногой. Анджала оперлась о стену, потерла ладонями лицо. Что будет завтра? Придет ли за ними С'Колла? Или решит оставить их здесь, в каменном мешке? Девочка слышала о таких темницах в столице королевства Д'Алва, но сама видела их впервые. Да и весь этот город Бахам, огромный, многолюдный... Еще несколько часов назад ей казалось, что город лежит у ее ног, точнее, у ног верных слуг Великого Хозяина. А теперь они в тюрьме... И меч этого коротышки забрали стражники, хоть и очень вежливо.

- Лови меня! - пискнул брат и тут же полетел вниз. Анджала едва успела подхватить его.

- Ну что, много рассмотрел?

- Мало, - вздохнул Томп. - До земли далеко, а внизу факелы, люди с копьями. А дальше - город! Там столько огней! Жаль, что ты не можешь дотянуться.

- Ни чуточки не жаль. Я взрослая, мне это не нужно. Давай ложиться спать...

- Ну да, я уже три раза ложился! - возмутился мальчик. - Я пить хочу.

- Ну хорошо.

В самом деле, а почему им не дали ни еды, ни питья? Анджала подошла к большой, тяжелой двери и сильно постучала в нее пяткой. Некоторое время ничего не происходило, потом вроде бы послышались голоса. Анджала прижалась к двери ухом, рядом пристроился Томп. Ничего разобрать детям не удалось, но грохот засовов они услышали вовремя и отскочили.

- Зачем стучим? - лойнант Лоу распахнул дверь, но в камеру не вошел.

- Мы хотим есть и пить, - потребовала Анджала. - И одеяла.

- Принеси, - скомандовал лойнант кому-то, невидимому узникам. - Еще что-нибудь?

- Когда нас выпустят? Передайте С'Колле, что я хотела бы с ним поговорить.

- При случае передам обязательно, - пообещал Лоу. - Но господин С'Колла очень занят с Его Величеством. Приказа перевести вас в какое-нибудь другое место не поступало. Если это все, то я позволю себе покинуть вас.

Анджала скользнула взглядом по толстой коже с железными пряжками, прикрывающей грудь лойнанта, по белым узким штанам, высоким сапогам... Плотно сжатые губы, взгляд прямо перед собой. Он выглядел безукоризненным, честным и абсолютно равнодушным.

- Это все.

- Стражник принесет вам согласно запросу...

Лоу прикрыл дверь, задвинул один из трех засовов и немного постоял рядом, дожидаясь подчиненного. Тот вернулся быстро, неся с собой солдатские одеяла, тыквенную бутылку с водой и какую-то снедь в двух глиняных мисках. Когда все это оказалось в камере, а дверь заперта, лойнант спустился вниз.

Дети не обладали колдовскими навыками, по крайней мере такими, как их безволосый товарищ. В Башне Сашо они оказались неожиданно для себя и, видимо, чего-то боялись. Все же лойнант не мог заставить себя испытывать к ним хоть какую-то симпатию. Конечно, если завтра этой девочке отведут роскошные покои и поставят Лоу на стражу возле них, он и не пикнет, но... Но никакой радости не получит.

Лойнант вышел из Башни и решил дойти до Дворца. Новости оттуда поступали тревожные: разоблачен какой-то заговор, арестован пройдоха Жул, две сотни стражников отправлены то ли к Собору, то ли еще куда-то... Свежий воздух немного проветрил голову, стало легче.

- Лоу!..

- Мать-Дева... - вздохнул старый служака и остановился, будто что-то обронил. - Ну чего тебе надо?

- Ты как разговариваешь? - обиделся Хью и недовольно заворочался в кустах. - Друзья мы или нет?

- А если ты мне друг, то зачем подводишь меня под измену? Король приказал отправить тебя на каторгу. Знаешь, на какую?

- Знаю. Послушай, дружище, мне нужна эта девчонка.

- Которая из двух? Ах да, Дженис... С ней все хорошо, никто ее не обижает. Завтра как-нибудь договоримся, чтобы к ней знахаря позвать, руку полечить. Вот и все. Она находится на попечении короля и ты к этому не имеешь ни малейшего отношения.

- Ну что ты несешь?! - зашумел Хью. - Я же тебе говорил, я отвечаю за нее! Тут понакручена такая политика, что...

- Нет больше никакой политики, - твердо сказал Лоу. - Поверь моему чутью и развязывайся с этими делами. Был у нас остров, творилось на нем всякое, но вот пришли люди с Большой Земли. Это ведь только первые, а со дня на день жди десанта, это ты можешь понять, как военный человек? Там сотни городов побольше нашего Бахама, там много людей, там... Да там все! И один их колдун может больше, чем все наши вудуисты и кюре вместе взятые! Король встретил гостя с миром, и мы, лойнанты, кэпы, не говоря о простых стражниках, очень рады этому. Потому что в противном случае всем нам пришлось бы сложить головы за верность присяге. А теперь у Бахама есть шанс! Король станет наместником от Большой Земли, и все понемногу устроится.

- Вот как вы тут рассуждаете? - удивился Грамон. - А я думал, вы собираетесь спасать своего короля от заморского волшебства... Ну ладно, Лоу, Мать-Дева тебе судья. Только эту девочку ты мне отдай, она же наша, она ни при чем!

- Уходи из Бахама, Хью.

- Золото всегда остается золотом.

- И золото свое уноси. Король приказал отправить ее в Башню Сашо, мы отвечаем за нее головами.

- А меч?! - Хью даже привстал, рискуя быть замеченным стоявшими неподалеку стражниками. - Где мой меч? Он был у Анджалы, это та, что в рваном платье.

- Ну подожди здесь, я принесу, - смилостивился Лоу. - Не хочу быть ничего тебе должен. И, знаешь, я был бы очень рад, если б ты и на этот раз выкрутился.

Лойнант вернулся, зашел в комнату дежурного по этажу, каким в эту ночь являлся, и отыскал замысловатое оружие Грамона. Секунду полюбовавшись на хитро изогнутый, покрытый вырезами для захвата чужих клинков меч, Лоу сунул его за пояс и опять собрался спуститься. Но что-то заставило его сначала подойти к камере Дженис, и отодвинуть засовы.

Девочка тут же поднялась с каменного ложа и застыла в темноте. Лоу помолчал, потом спросил, не нужно ли чего-нибудь.

- Нет, спасибо.

- Воды?.. Одеяло?..

- У меня все есть.

- Может быть... - мысленно Лоу махнул рукой. - Может быть, передать что-нибудь господину Грамону?

- Передайте, что со мной все хорошо, я его жду, - ответила девочка сразу, будто ждала вопроса.

Лоу закрыл дверь и медленно спустился по лестнице. Если Грамон занимается судьбой Дженис не только из-за денег, то это немного меняет дело... Впрочем, только немного. Отпустить Дженис означает потерять не только свою голову, но и обречь на смерть не меньше десятка товарищей.

- Она ждет тебя, Хью, - честно признался лойнант, швыряя меч в кусты. - Держи свое имущество. Но если ты убьешь в этом парке кого-нибудь этим мечом, то мне конец. Кстати, тот писарь, которого ты оглушил...

- Он жив? Я очень рад, - заполучив меч, Грамон перестал чувствовать себя одиноким.

- Жив и поэтому охрана парковой ограды удвоена. Уходи морем, лодки совсем не охраняются, не хватает людей.

- Постой, давай еще поговорим. Я вот подумал, пока тебя не было... Если это первый разведчик с Большой Земли, то почему он притащил с собой детей?.. А этот недотепа, которого С'Колла посылал к тебе - зачем он? Постой, куда ты?..

- Мы многого еще не знаем, - лойнант пошел прочь. - Удачно выбраться.

Хью невнятно выругался, поправил фальшивый живот и побрел было к пристани, но тут же остановился. Выйти в море, к этим чудищам, ночью, на легкой прогулочной лодочке?..

Фамильные крепости баронов окружали Бахам полукругом, всегда готовые перекрыть все ведущие из города дороги. Вот и теперь солдаты жгли костры, готовые истыкать пиками и стрелами каждого, кто захочет этой ночью войти или выйти вопреки королевскому приказу. Джун и Рив, два почтенных кюре, остановили паланкин и отпустили носильщиков.

- Мы в крепость, к барону Фасти, - объяснил Джун носильщикам, расплачиваясь. - Хотим сделать сюрприз, подойдем тихонечко.

- Как угодно господам кюре, - пожал плечами старший. - Нам-то что, а только не получить бы вам стрелу. Может доедете? В колокольчики позвоним. Не время сейчас для сюрпризов.

- Проваливай, без тебя разберемся, - Рив не собирался деликатничать. Проводив глазами паланкин, он ободряюще похлопал по щеке связанного Джезекию. - Думаю, надо попробовать проскочить. Скажем, что в деревне помирает кто-нибудь, попросим провожатых. Сработает.

- Срабатывало, - поправил его Джун. - Но обычно воров ловят, а теперь приказ короля может гласить: "Задерживать всех кюре".

- Так что же, с боем прорываться? - почесал затылок Рив. - У нас и мечей-то нет, я не догадался прихватить...

- Нет, пойдем по реке. Там не очень глубоко, проберемся. Глаза только не открывай так широко, а то сверкают, как у безумного, - тихо засмеялся Джун. - Брат Рив, иногда приходится рисковать, а водяные твари ничем не страшнее стражников. На мосту у них тоже наверняка караул, но ночь безлунная, если никто не чихнет - проскочим.

- Высокие господа кюре, - взмолился Джезекия. - Я в реку не пойду. Это ж верная смерть...

- Шагай, - мрачно сказал Рив и прижал к его боку кинжал. - А если попробуешь зашуметь - утоплю.

На этом короткое совещание прекратилось. Трое тихонько сошли с дороги и, продравшись через стену кустов, оказались на берегу маленькой тихой речушки. Какие-то спугнутые ими мелкие животные с короткими всплесками попрыгали в воду. Джун, подавая пример, зашел в реку.

- Ну вот, ничего страшного. Холодновато только... Ах, сожри тебя тепига...

- Тепига?! - ахнул Рив.

- Да нет!.. Просто какая-то тварь вокруг ног обвилась... Все, уже уплыла. Не бойтесь, идите сюда.

Очень медленно, толкая перед собой дрожащешо Джезекию, Рив последовал за длиннобородым приятелем. Они старались не отдаляться от берега, просто присели, чтобы вода скрывала их по горло, и тихонько пошли вверх по течению.

Джун неоднократно слышал про такой способ обмануть бдительность стражников. Действительно, надо быть отчаянным человеком, чтобы ночью полезть в реку, ведь в нее и днем-то никто не зайдет искупаться. Жизнь здесь била ключом, как ни старались люди истребить опасных тварей: они постоянно приплывали из джунглей. Даже море у берега безопаснее, потому что лантические чудовища велики и боятся мелководья. Здесь же существа живут мелкие, и очень часто ядовитые.

Примерно через час кюре и крестьянин добрались до моста. Все трое уже порядком продрогли и шутка Джуна о чихании вовсе не казалась смешной. На их счастье солдаты разожгли костер лишь с одной, ближней к крепости, стороне моста. Стражники смеялись и, похоже, выпили немало рома, перепавшего им со стола барона, выдавшего замуж дочь. Скоро мост остался за спиной.

- Джун!.. - зашипел Рив. - Джун!..

- Тише!

- Не испытывай судьбу, Джун, полезли на берег!

- Еще немного, - проворчал старший. - Глупо попасться прямо здесь. Помолчи - вдруг стражник по нужде отошел, а ты орешь на всю реку...

И все-таки через несколько минут они выбрались на берег. Рив показывал руку, прокушенную неведомым существом, и требовал, чтобы ему немедленно сказали, умрет он или нет.

- Осмелюсь сказать, не умрете, - подал голос Джезекия. - Яд, он сразу заметен, по опухоли. А куда господа кюре меня ведут?

- В джунгли мы тебя ведем, подальше от колдуна, - объяснил Джун, выливая воду из сапог. - И идти нам придется быстро, поэтому сейчас можно поспать.

- Подальше от господина С'Коллы - это очень хорошо, - закивал Джезекия. - А осмелюсь спросить, что с детишками, которых он привел?

- Не знаем мы! - прикрикнул на него Рив. - Ничего мы не знаем. Тебя надо как следует поспрашивать, может и поймем что. Ну ничего, в джунглях есть местечко, где ты все расскажешь, по-честному.

- Только не надо меня пытать, высокие господа кюре! - испугался Джезекия. - Я же не виноват, что молчу, а просто чувствую, что погубит меня заклятие!

- Мы тебе верим, - успокоил крестьянина Джун. - Пока верим. Веди себя хорошо, будем верить больше. Проверь на нем веревки, брат Рив, и ложитесь спать до рассвета. А я проверю дорогу, все ли там спокойно.

Джун пробрался через кусты, старательно прикрывая лицо от частых в этих местах прыгающих пауков, и опять вышел на дорогу. Теперь костры караульных горели далеко сзади, впереди прострнство оставалось темным и пустым. Завтра прямо с утра она заполнится крестьянами, везущими в столицу продукты, они будут торопиться на рынок и устроят большой скандал стражникам. Те станут проверять каждую тележку, каждого человека сверять с королевскими описаниями. Значит, никаких проблем у путников больше быть не должно, всем будет не до них.

До джунглей всего полтора-два дня пути, но сколько потребуется времени, чтобы по тайным знакам отыскать людей Джо Салижара - неизвестно. Хотя, может быть, колдун в цилиндре уже получил известия о происходящем в Бахаме и вышлет кого-нибудь им навстречу?.. Хорошо бы, если так. Джун попробовал прикинуть, в каком направлении побегут остальные их товарищи, например, королевский секретарь Жул. Вполне возможно, что завтра они встретят кого-то из них. Кюре тяжело вздохнул. Все рухнуло в один день. Годы работы... А ведь казалось, что еще немного - и Бахам станет главным оплотом Истинного Вуду. Если, конечно же, колдун в цилиндре действительно этого хотел.

Палач, все еще сжимая в руках кнут, предшествовал С'Колле, за ним шли три лемута с обнаженными клинками. В Большом дворцовом зале, рассчитанном на сотни гостей, находились несколько десятков стражников и те из Совета Кюре, кого удалось застать в Бахамском Соборе. Адепт остановился перед ними и быстро пробежал по лицам глазами.

- Ты, говори, - кивнул он Гланжу.

- Я... - начал было старик, но поперхнулся и откашлялся. - Я являюсь равным среди равных членом Совета, мое имя - брат Гланж. Я...

- Где отданный вам человек?

- Не знаю, - развел руками кюре. - То есть я думаю, что скорее всего он похищен братьями Джуном и Ривом... То есть бывшими братьями, мы еще по дороге сюда решили исключить их из Совета, а позже обсудим вопрос о лишении их сана. Я...

- Сколько в вашей стране членов братства?

- Братства?..

- Сколько здесь служителей Матери-Девы, - пояснил адепт. - Можешь не отвечать, я понял. А сколько вудуистов?

- Я не знаю... - совсем растерялся кюре. - Вообще-то они в джунглях, мы так думали, а теперь...

- Джо Са... Я не разобрал имени... Салижар. Джо Салижар. Почему вы думаете о нем как о колдуне в цилиндре?.. Понятно. Кто он? Быстрее, быстрее.

Совет невнятно загудел. До кюре дошло происходящее, одни невнятно поминали Мать-Деву, другие ругались совсем неожиданными для их положения словами. Гланж, вынужденный отвечать, выронил из руки толстую книгу, в которую постоянно записывал для памяти все распоряжения короля и обязательно брал во Дворец.

- Джо Салижар, его имя запрещено поминать... Вот и зовем колдуном в цилиндре. Цилиндр - это у него такая черная шапка, блестящая. Да нет никакого Джо Салижара! Выдумка это и сказка, никто его не видел! - старик мелко задрожал всеми своими подбородками.

- Хорошо... Можете пока убираться, - С'Колла отвернулся, потом вдруг, будто передумав, задержался. - Все, кто воровал из казны, пусть вернут убытки. Сейчас же. Особенно Ванни. Потом все средства Совета пусть привезут сюда, здесь надежнее. Те, кто служит королям других стран... Среди вас таких немало. Они могут заслужить прощение, пусть придут сюда завтра, в это же время. Но сначала пусть выберут: Великий Хозяин не только милостив, но и близок, не Мать-Дева. Пусть придут все, кто сделает правильный выбор. Теперь идите.

Гланж ахнул и схватился за сердце. Старика бережно положили на пол, члены Совета столпились вокруг, молча переглядываясь. Каждый из них теперь не знал, что можно говорить, а что уже не следует. Гланж приоткрыл глаза.

- Это он... Это Враг. Он пришел...

- Да будет тебе, брат Гланж, - замахали кюре руками. Многие часто крестились. - Вечно ты все преувеличиваешь.

- Говорю вам... Враг. Вот увидите, а поздно будет. Не поклоняйтесь... За пальцем руку откусит, а за рукой душу проглотит, ведь так сказано...

Кюре потихоньку расходились. Гланж всегда отличался лицемерием, оттого и выдвинулся на первые роли. Мало нашлось бы в Совете людей, которых он не предал ни разу. Вот и теперь многие полагали, что и сердечный приступ, и все сказанное - просто спектакль. Гланж хочет оказаться первым, присягнувшим новой власти.

Большинство из священников еще ни на что не решились, но выхода им виделось только два: или бежать, или подчиниться. Всем было ясно, что во втором случае от них потребуется отказ от веры. Как ни удивительно, многих кюре такая постановка вопроса не смутила. Церковь Матери-Девы, вынужденная отстаивать свое право на жизнь в борьбе с таинственными вудуистами, запугивающими население острова, учила своих кюре, что все средства хороши для достижения благой цели. Эти люди были смелы, отправляясь в далекие лесные деревни проповедовать слово Матери-Девы, или отстаивая перед королем церковные доходы. Но они же были слишком циничны, чтобы объявить войну за веру, не имея никаких шансов на успех. Слишком много кюре знали об изнанке своего ремесла.

И все же они колебались. Большинство из них предпочло бы побег, попыталось найти помощь у братьев в Ками и Дивуаре, если бы не семьи, если бы не имущество, дома и поместья. Совету Кюре предстояла самая длинная ночь за его историю. Утром же он должен был перестать существовать.

Гланж постепенно остался один. Старик лежал на холодных каменных плитах и беззвучно плакал. Стражники не решались приблизиться к нему, ожидая распоряжений от лойнантов. Гланж понимал, что умирает, и благодарил за это Мать-Деву. Он плакал от обиды. Совет Кюре, укреплению которого он посвятил несколько десятков лет, не выдержал первого же удара настоящего противника.

В джунглях били тамтамы. Кэп Шонг вышел из палатки и едва не столкнулся с лойнантом Серджо. Оба выглядели подавленными и растерянными. Они замерли в молчании, потом кэп рассмеялся.

- Серджо, ну что ты такой несчастный!

- А чему радоваться, Шонг? - лойнант прикусил длинный ус и ткнул мечом в темноту. - Все, нас обнаружили. Может быть, сейчас еще не поздно, но...

- Приказ короля, я же зачел перед строем, - напомнил командир отряда. - Король нас сюда послал, король теперь приказал остановиться. Значит, что-то изменилось, какие-то новые известия. Наше дело подчиняться.

- Несколько сотен вудуистов, - тихо пожаловался Серджо. - В одном месте. Один удар и джунгли стали бы чистыми на много лет вперед... Знаешь, Шонг, король Том здорово ошибся сегодня. А теперь заиграли тамтамы, и утром их база будет пуста.

- База на территории Дивуара, - напомнил Шонг. - Королю виднее, стоит ли нам туда лезть. Начинать и прекращать войны он умеет получше нас с тобой. И про тамтамы ты, скорее всего, тоже не прав.

- Это почему это? - не понял лойнант.

- Не про нас они стучат. Перекличка идет с самого запада, а если бы они говорили о нашем появлении, то начинали бы отсюда, и передавали в разные стороны. Это известия из Бахама. Так что нам придется сидеть тихо, не жалуясь на судьбу, и ждать новых гонцов.

Серждо задумался, а кэп, похлопав лойнанта по плечу, пошел проверять посты. Несколько сотен королевских стражников, срочно снятых с охраны Дворца и брошенных в джунгли, на уничтожение обнаруженной базы вудуистов, затаились в самом неприступном месте острова, в центральной его части. Здесь не было ни дорог, ни человеческих троп, постоянными жителями можно было назвать разве что самых отпетых вудуистов. Отряду надлежало быстро проследовать по этим безлюдным местам и обрушиться на врага, с тем чтобы потом так же быстро и скрытно покинуть территорию сопредельного государства.

И вот гонец, догнавший отряд кэпа Шонга, принес приказ короля: остановиться. Не только Серджо, но и три других лойнанта пришли в бешенство. Надо быть старым солдатом, много лет пробегавшим по джунглям в поисках вудуистов, чтобы понять их чувства. Вот они, в полудне ускоренного марша, несколько сотен, может быть, даже тысяча. Удара регулярных войск им не выдержать, будет даже не бой, а бойня. И теперь все рухнуло. О чем бы не говорили тамтамы, ситуация стремительно меняется, завтра утром наносить удар будет наверняка поздно.

Совсем недалеко от лойнанта пожилой стражник тихо положил на землю копье, наручи и шлем. В джунглях они только мешают. Анто несколько раз прослушал одно и то же сообщение, без конца повторяемое тамтамами на одном из многих языков джунглей. В королевстве Бахам беда. С Большой Земли пришел великий колдун, который разоблачил вудуистское подполье. Всем, кто слышит и понимает, приказано идти к Розовому болоту, так сказал Джо.

Анто прислушался к ровному дыханию спящих товарищей и змеей выскользнул из палатки. Где-то послышался голос кэпа Шонга, отчитывающего нерадивого часового, и бывший стражник поспешил туда. Пусть шумят, в такой момент особенно удобно проскочить мимо бывших товарищей. Через пару минут Анто, уже не скрываясь, быстро шагал по ночным джунглям на восток. Джо Салижар, которого он никогда не видел, слов на ветер не бросает.

Покрикивали вспугнутые человеком птицы, темными тенями, с глухим рычанием, отступали в сторону ночные хищники. Анто даже не думал о возможных опасностях - для приверженца культа Истинного Вуду их не существует. Дернулась под ногой ленивая, не успевшая отползти с дороги змея, ударила ядовитыми зубами в толстый казенный сапог. Король сохранил жизнь Анто или случай?.. Вуду - ответил бы он сам.

Джунгли почти пусты, но в деревнях, прилепившимся к ним по краям, вам скажут, что вудуисты правят ими. Страшные колдуны, кривляясь своими безобразно раскрашенными лицами, выходят из леса по ночам и оживляют трупы, накладывают заклятья безмолвия, бесплодия, смерти... Ветка никогда не ударит путника по лицу случайно - нет, это колдуну потребовалась капля твоей крови. А если ты еще плюнушь, если опрометчиво помочишься не в ручей, а на землю... Тогда ты станешь рабом колдуна, который напитает фигурку тремя жидкостями и наречет ее твоим именем. Если, конечно, ты так глуп, что вдобавок ко всему раскрыл свое имя.

Мало кто из жителей даже этих суеверных деревень знает, как много разновидностей Вуду существует. А еще больше уже умерло, а еще больше родится. Колдуны дружат и воюют, помогают друг другу и предают королевским солдатам. Их никогда не будет много, и никогда не станет мало. И всегда будет жив культ Истинного Вуду, потому что всегда будет жив Джо Салижар, единственный, кто знает, в чем заключается секрет. Поэтому сколько бы ни сажали солдаты вудуистов на кол, никто из них не выдал тайны. Тайны, которой не знал.

Анто тоже не знал никаких тайн, кроме разве той, что что иногда делится новостями из Дворца с теми, кто при встрече четырежды дернет его за левое ухо. Просто однажды Джо Салижар, диковато хохоча из темноты, сказал, что с ним никогда ничего не случится. Что колдун говорил другим, Анто не очень интересовало.