"Черно-белая радуга" - читать интересную книгу автора (Ларич София)6.Миша вздрогнул от крика: «Что ты здесь делаешь, скотина?!», и открыл глаза – перед кроватью, на которой он лежал, стоял человек, очень похожий на модного актера. Единственным отличием была заметная одутловатость лица. Миша резко оторвался от подушки, по-женски прикрыв голую грудь одеялом: – Вы меня спрашиваете? – Вас тоже! – прокричал человек. Лежащий рядом с Мишей мужчина заворочался, со стоном уселся на кровати, опустив ноги на пол и потянув к себе одеяло, чтобы прикрыть свою середину. Одеяло потянулось, обнажая Мишину грудь, и Миша возмущенно дернул его обратно. Стоящий перед кроватью мужчина продолжил, не заметив возни с одеялом: – Ты же отдал мне ключ! Мы с тобой закончили! Все! Финита! Какого черта ты приперся сюда и еще притащил какую-то б…ь! Миша приподнялся, цепко держа одеяло: «Позвольте, мы не настолько близко знакомы, чтобы вы тут делали такие выводы… Хотя я вас, кажется, знаю». Похожий на модного актера мужчина воздел руки: – Помолчите, ради бога! Вас это вообще не касается! Ну, скотина, отвечай! – Ну почему же… – начал было Миша, но тут же осекся под взглядом четырех глаз. – Не ори, – заговорил, наконец, сидящий на кровати мужчина. – Я зашел за своими вещами. – Он кивнул на манекен в углу, на который был натянут милицейский китель с расположенными перевернутой буквой «т» звездочками на погонах. – Господи, я что, попал на съемки сериала? – пробормотал Миша, нащупывая под одеялом трусы и надеясь, что они принадлежат ему. Человек перед кроватью не унимался. – Первого января, – он выставил длинный указательный палец, – первого! Ты зашел за своими вещами! – Он закатил глаза и потер виски. Миша заворожено наблюдал за ним, натягивая трусы под одеялом и по-прежнему надеясь, что они принадлежат ему. У него промелькнула мысль, что сейчас актер выглядит гораздо убедительнее, чем во всех своих сериальных ролях. – Ну и давай! С вещами на выход! – придумал следующую реплику актер. – Нам надо поговорить, – хмуро отозвался мужчина с кровати. Миша перевел взгляд на него и понял, что имени – Где можно попить воды? – Воды?! – взвился было актер, но вдруг посмотрел на Мишу с интересом. Миша потупил взгляд в притворном смущении: «Да. Жажда». – На кухне можете сделать себе чай. Или кофе. В холодильнике есть еда. Миша намазывал хлеб плавленым сыром, подумывая о том, чтобы приготовить завтрак и своим новым знакомым, и тут актер и милиционер (которого Миша про себя пока называл «скотиной») вошли на кухню. Оба улыбались, актер несколько наркотической улыбкой. – Давайте знакомиться, – бодро объявил он и протянул Мише руку. – Александр. – Михаил, – ответил Миша на рукопожатие и протянул руку мужчине рядом с актером. Тот недоуменно глянул на руку: «Я знаю». – М-м-м, дело в том, что я не знаю. Я… не все помню. – Дмитрий. – Дмитрий, а мы… – Миша сложил руки в фигуру, которая должна была, по его мнению, обозначать коитус. – Ты и этого не помнишь? – с обидой в голосе спросил милиционер. – Ну… скажем так, не подробно. Актер злорадно хохотнул и хлопнул в ладоши. – Итак, завтрак, друзья мои! Миша повернулся к нему: «Александр, а скажите, вы тот, за кого я вас принимаю?». – Ну, я не знаю, за кого вы меня принимаете, но сразу скажу, что вы еще многого обо мне не знаете, – игриво улыбнулся актер. Анна в задумчивости озирала пустые полки холодильника, держась за его дверцу, когда зазвонил телефон. Звонившей оказалась агент, которая уже показывала Анне одну квартиру. Сейчас она предлагала посмотреть еще одну, «роскошную»: – Вы знаете, квартирка – просто чудо! – Угу. Вы ее уже видели? – Нет. Но по описанию! Вот послушайте. – И она зачастила: – Однушечка, 5 минут от метро «Новослободская», восьмой этаж из девяти, комната двадцать шесть метров, кухня семь. Мебель наборная, но хорошая. Сдают очень срочно… Агентша сделала паузу, чтобы набрать воздуха, и Анна, плохо представлявшая, как выглядят двадцать шесть квадратных метров, вклинилась: – Сколько хозяевам и сколько вам? – Денег? Пятьсот. Хозяевам за два месяца, и агентству сто процентов. Очень хорошая квартирка, хозяева ее сегодня хотят сдать. В отличие от квадратных метров тысячу пятьсот долларов Анна увидела очень четко и поморщилась, как от боли. – А подешевле ничего нет? Можно чуть дальше от центра что-нибудь посмотреть… – Ну, знаете, сейчас же праздники… Квартир очень мало, а эту срочно сдают. Поэтому первого января и позвонили. Анна вдруг спохватилась, что говорит по мобильному с дорогим городским номером, и перешла на отрывистую речь: – Хорошо. Посмотрю. Во сколько? Где? – Около пяти. Я вам сразу перезвоню, как договорюсь с хозяевами. – Жду. Анна тут же прервала связь и села на стул, потирая подбородок ладонью, касаясь легонько мешков под глазами. После такой долгой и нецеломудренной ночи ей хотелось одновременно спать, есть и в душ. Однако разбитой она себя не чувствовала. Даже наоборот – вспоминая Дэниела, который был с ней по-мужски силен, искренне восхищался ее телом и не менее искренне смеялся над ее шутками, она ощущала прилив радости и энергии. Где-то в глубине сознания шевелился стыд, напоминая о воспитании, которое не позволяло ложиться с мужчиной в постель спустя час после знакомства, но тело вибрировало от восторга новизны. Хотя секс этой ночи не был необычным и ни разу не закончился для Анны тем, чем должен заканчиваться согласно обучающим технике полового акта статьям в женских журналах, он все же оставил телу Анны очень и очень приятные воспоминания. Но от этих воспоминаний ее очень скоро отвлекли потребности организма. Она сунула в рот сразу три крекера и отправилась в ванную. В метро было людно, как и в любой день на любой центральной станции московского метро, но агентшу Анна заметила, едва выйдя из вагона. Та стояла у скамьи – в нелепой коричневой дубленке, добавлявшей телу по десять килограмм на каждый бок, и вытирала платком лоб под коричневой же шапкой. – Добрый день, – кивнула Анна, подойдя к ней. – Мы можем идти? – А, да-да-да, – обрадовалась агентша. – Хозяйка там уже должна ждать. Дорога от метро заняла не пять и даже не десять минут, но Анна со своим опытом аренды шести квартир и не рассчитывала на то, что все слова агентши окажутся правдой. Идя по улице, освещенной в этот час желтыми фонарями, она поглядывала по сторонам, высматривая магазины и оценивая окрестности. Задыхающаяся рядом от быстрого шага агентша не умолкала, восхищаясь чистотой, безопасностью и центральностью района. – Ангелина, скажите, а я могу заплатить гонорар вам, а не агентству? – спросила Анна будничным тоном, не глядя на агентшу. Та замедлила шаг и, глубоко вздохнув, ответила: «Ну, у нас же все формы контрактов учитываются… Нет, невозможно». – Четыреста? Здесь и сейчас, если я сниму эту квартиру. И все вопросы с хозяйкой я в любом случае буду решать сама, не обращаясь к агентству. – Я не знаю… Нет, не получится, – протянула агентша. Анне, однако, показалось, что та уже начала сомневаться, и она предложила: – Подумайте. Это ведь неплохой рождественский подарок. Когда перед ними распахнулась обитая серым от давнишней пыли дерматином дверь, и Анна увидела прихожую, ей сразу подумалось, что правдивой информацией о квартире оказался только ее этаж. Хозяйка – худая, высокая женщина во всем черном – отступила в сторону и, сложив руки на груди, сухо поздоровалась. Анна ответила ей без улыбки и сразу двинулась к окну в кухне, заинтересовавшись видом. За грязным стеклом висело розовое в темных сгустках небо, а под ним зябли покрытые снегом крыши с лесом антенн. Неба было так много, что, глядя на него, Анна вздохнула полной грудью, но набрала в нее лишь затхлого воздуха. – Здесь давно никто не жил? – поинтересовалась она, поворачиваясь к хозяйке. – Да, пару месяцев пустая стояла. – Ну, это разве долго? – застрекотала агентша. – Тут окно на пять минут открыть, все моментально проветрится. Квартирка-то хорошая, сразу чувствуется. А вид какой, вид! Анна направилась в комнату, приглядываясь к расшатанному паркету, пожелтевшим стенам с сальными пятнами вокруг выключателей и косякам с облупившейся краской. Квартира явно нуждалась в ремонте, причем начала нуждаться еще лет пять назад. Комната оказалась большой – не только из-за метража, но еще и из-за высокого потолка и скудности обстановки. В ней стояли лишь диван, шкаф и узкий стол на слабеньких ножках. Анна остановилась в центре, глянула на широкое окно без штор и подумала, что его раме подошел бы персиковый цвет. – А дешевле вы ее сдадите? Здесь практически нет мебели… Хозяйка строго поджала губы и качнула головой: – Нет, дешевле нет. Вся необходимая мебель здесь есть. Телефон тоже. Сейчас еще одни клиенты придут смотреть, так что… В подтверждение ее слов тут же тревожно завыл домофон, и агентша растерянно повернулась к двери. – Я посмотрю ванную? – спросила Анна. – Если сантехника в порядке, я сниму. Приход соперников на Анну подействовал, хотя и не с такой силой, как на агентшу, предчувствовавшую комиссионные. Она понимала, что эта квартира не очень удобна для жизни, и ей придется потратиться еще и на покупку необходимых вещей, но уже не могла отказаться от желания быть здесь одной и в любое время смотреть в небо, сидя на широком подоконнике. Анна пристроила пальто на спинку стула и, услышав мягкий хлопок двери, глянула на вход. Миша приостановился на секунду, и тут же заметил ее. Выглядел он необычайно мужественно – небритый и равнодушный, в бейсболке, козырек которой покрывал холодной тенью его лицо. Анна внимательно оглядела его, пока он шел к столу, и с удивлением подумала, что впервые видит в нем мужчину, а не друга, и этот мужчина ей к тому же нравится. Не раздеваясь и не вытаскивая руки из карманов джинсов, Миша с усталым стоном опустился на стул и поднял глаза на Анну: – Ты чего застыла? Садись уже, у меня голова болит смотреть на тебя снизу вверх. Анна стряхнула наваждение, села напротив Миши. – Да, она сейчас у половины мира болит. Ты не одинок. Хорошо провел новогоднюю ночь? Миша фыркнул: «Ночь-то что. Главное – утро. Когда осознаешь, как на самом деле прошла ночь». Анна потянула к себе меню в яркой пластиковой папочке. – Но секс-то у тебя был? – Трудно сказать. Проснулся я без трусов. Ты? – Я в трусах, но секс был. – Mission accomplished, _ – твердо кивнул Миша. – Но, видать, не умопомрачительный, раз ты сейчас здесь? И меня в такую рань из дома вытащила? Анне вдруг расхотелось рассказывать Мише о сексе с мужчиной, с которым она даже не обменялась телефонами, и, проигнорировав его вопрос, она воскликнула в притворном возмущении: – Рань! Шесть часов вечера! – Я, к твоему сведению, только ложился спать. Так что у тебя случилось? – Я сняла квартиру. В доме у церкви, знаешь? Мы теперь почти соседи. – Отлично! – воскликнул Миша и принялся разоблачаться. – За сколько сняла? – Пятьсот. – Пф, такими темпами мы через пару лет будем платить по тысяче. За халупу. – В Подмосковье, – с усмешкой добавила Анна. – А агентство сколько нынче дерет? – Сто процентов, естественно. Но я… э-э-э сделала агентше предложение, от которого она не смогла отказаться. – Дала половину ей лично? Анна в сомнении покусала нижнюю губу. – Знаешь, Миш, я хочу тебе кое-что рассказать… Я… – Подожди-подожди, давай шампанского закажем? – остановил ее Миша. – Отметить квартиру? Анна улыбнулась. – Вот за это я и люблю первое января. У меня в этот день всегда такое ощущение, что можно все. Весь мир отдыхает… Официантка, подошедшая на призывный жест Миши, неодобрительно покосилась на Анну. Миша, заметивший эту гримасу, шепнул ей: – За эти слова она оставит вам хорошие чаевые. Я прослежу. – Он снял бейсболку и взъерошил волосы. – Ну, ты все еще хочешь рассказать мне это свое кое-что? – Да. В общем, когда мне муж сказал про эту свою бабу, я попросила его пойти купить вина, а сама ушла из номера и забрала деньги. – И денег было много? – Ну, не так чтобы много, но достаточно, чтобы его могло интересовать мое местонахождение. В общем, я поэтому и не хотела, чтобы у агентства остался контракт с моим именем. – Разумно, – кивнул Миша. – А зачем ты мне это рассказала? Анне хотелось услышать от Миши подтверждение правильности ее поступка, в чем сама она сомневалась до сих пор. – Я хочу дать тебе ключи от своей квартиры. На всякий случай. Миша хитро улыбнулся. – Скажи мне еще… Ну, на всякий случай. Где в этой квартире будут лежать деньги? – Ты сейчас шутишь, да? – недоверчиво прищурилась Анна. – Испугалась? Ладно, давай свои ключи. Анна наклонилась к сумке и медленно вытащила из ее кармана ключи, уже неуверенная, что хочет давать их Мише. Убедительных отговорок, однако, ей на ум не пришло, и она молча вложила их в его ладонь. Миша сунул связку в карман, даже не посмотрев на нее, и улыбнулся Анне: «Знаешь, почему ты мне нравишься?». – Нет. – Ты ко мне относишься обыкновенно. Многие барышни почему-то думают, что я голубой только потому, что еще не встретил женщину – такую, знаешь, с большой буквы – и тут же мнят себя этой женщиной. Анна замялась, вспомнив, как всего несколько минут назад она серьезно присматривалась к мужской стороне Миши. – Ну-у-у… Тебе повезло, что я сейчас считаю всех мужчин козлами. А иначе не избежать бы тебе было еще одной женщины с большой буквы. – Не надо! – одернул ее Миша и приподнял бокал шампанского. – С Новым годом, что ль? С новой квартирой? – Со всем новым, – кивнула Анна. Они синхронно глотнули и вернули бокалы на стол. – Ты сегодня уже там ночуешь? – Нет, у меня ни подушки, ни постельного белья, ничего нет. Сначала надо все купить, потом перееду. – Хочешь, я тебе дам кое-что? У меня точно есть пока ненужное одеяло. Анна благодарно улыбнулась: «Ну, если ты уверен, я не откажусь. Спасибо». – Да не за что. Миша допил одним глотком шампанское и встал: – Я пойду попудрю носик. Из туалета он вернулся взволнованным и, сев на стул, потянулся к Анне, словно собираясь сообщить ей тайну. Заинтригованная Анна тут же наклонилась к нему. – Я нашел бумажник. – Что в нем? – Не смотрел, схватил и бежать. – Расплачиваемся и уходим? – предложила Анна. – Не знаю… Но официантам его отдавать, наверное, не стоит? – Пойдем, на улице посмотрим и подумаем, что делать. Изнемогая от любопытства, они, тем не менее, удалились на порядочное расстояние прогулочным шагом от кафе, и остановились через квартал перед изливающей яркий свет витриной. – О! Смотри, какой красавец! – воскликнул Миша, едва раскрыв бумажник, под пленкой одного из отделений которого виднелась фотография. – В кафе я такого не видел! – Я тоже не припомню. А с другой стороны, кто будет носить в бумажнике свою фотографию? – Законченный нарцисс. Анна заглянула в бумажник в Мишиных руках: «Что там еще?». Миша вытащил сначала деньги, потом карточки: «Сто долларов, пятьдесят фунтов… Рубли… Смотри-ка, карточка „Марриотт“… Он голубой англичанин, остановившийся в Марриотте! Едем!». – Почему англичанин? Миша ткнул пальцем в фотографию: «Совершенно английское лицо». – Слушай, Холмс, это может быть толстый старый пердун, который носит с собой фотографию своего сына. – Умеешь ты подрезать крылья, Ня! – обиженно ответил Миша и захлопнул бумажник, оставив в руке карточку отеля и одну из кредиток с выдавленным на ней именем. – Позвонить все равно надо, тут же все карточки… Я бы не хотел оказаться в такой ситуации. – Слушай, а если бы в кошельке было долларов пятьсот, ты бы звонил? – спросила Анна, кутаясь в шаль. – Хороший вопрос, – покачал головой Миша. – У меня бы точно была серьезная схватка с совестью. Хотя… Здесь ведь есть карточки… – Он задумчиво посмотрел на Анну. – Схватка начинается! Нет, нет, Мишка, – помотала она головой. – Давай все же позвоним. Однако в базе отеля постояльца с таким именем не оказалось. Они переглянулись, оба неуверенные, что им стоит чувствовать – радость или разочарование. Миша пожал плечами и сунул бумажник в карман джинсов: «Можно еще посмотреть имя в гугле, а?». – Надеешься найти его на сайте знакомств для геев? – Она просунула руку под его локоть и потянула его вперед, к видневшемуся у перекрестка кафе. – Или очень хочешь отдать бумажник? Пойдем в тепло, у меня уже кожа синеть начала. |
|
|