"Небесный скиталец" - читать интересную книгу автора (Оппель Кеннет)

Глава шестая СПИРГЛАС

И снова я в «вороньем гнезде», приютившемся под самыми звездами. Пытаюсь представить крылатые существа над моей головой, существа, которым не нужно опускаться на землю, которые никогда не ощущали ее под ногами. Сидеть под этим стеклянным куполом и разглядывать куда более громадный черный купол, небесный, — это всегда делало меня словоохотливым. Конечно, разговариваю я сам с собой.

Перед вахтой я спустился в навигационную рубку, и мистер Грантэм терпеливо позволил мне поглазеть на свои карты. Наш маршрут был нанесен пунктиром, с несколькими небольшими зигзагообразными пометками в местах, где мы отклонились от него из-за ветра или погодных условий. Я нашел место с координатами, указанными в журнале деда Кейт. На картах Грантэма там не было никакого острова, никакой даже самой крохотной точки. Я представил себе лицо Кейт, когда я скажу ей об этом. Ноздри ее немножко сузятся, а подбородок вздернется, и она ответит что — нибудь вроде: «Мистер Круз, конечно, вы не предполагаете, что каждый кусочек океана обследован и нанесен на карты?»

И будет, конечно, права.

— Что ты тут высматриваешь, парень? — спросил Грантэм, как обычно, доброжелательно.

— А вот здесь что находится? Есть что-нибудь интересное?

— Не думаю. Мы стараемся держаться подальше от этого района.

— Почему?

— Ветры здесь непостоянные, и его поэтому называют Сизифов Треугольник. Порой воздушные корабли залетают туда и обратно не возвращаются. Я слыхивал байки о ложных сигналах бедствия, начинающих бешено вертеться стрелках компасов, сходящих с ума приборах. К счастью, нам нет никакой нужды соваться туда. Делать там особенно нечего.

Я взглянул на пунктирную линию нашего курса и быстро посчитал. Завтра во время завтрака мы будем на самом близком расстоянии от невидимого острова.

За обедом я передал Кейт записку в салфетке, сообщавшую о том, что мне удалось узнать. Баз застукал меня, когда я прятал ее в складках материи. Он не сказал ничего, просто посмотрел на меня, будто на кота, который стащил из клетки канарейку и сидит теперь тихохонько в надежде, что никто не заметит. Потом он подмигнул и ушел. Я покраснел.

И сейчас, сидя в «вороньем гнезде», вспомнив об этом, покраснел снова. Мне нравилось разговаривать с ней, но порой я чувствовал на себе ее взгляд и тогда мучительно сознавал, как глупо звучат мои слова, и весь я мешковатый, будто старый пиджак, и не знаю, как встать и куда деть руки, и вообще губы у меня слюнявые.

Я подумал, проснулась ли она, сидит ли возле окна каюты с камерой наготове в ожидании рассвета. Полночь давно прошла; все пассажиры спали, только экипаж да «Аврора» бодрствовали, работали и двигались по небу.

Ночью, когда небо украшено фестонами облаков, а луна скрылась из виду, если смотреть на движущиеся предметы, просыпается древний инстинкт. Почти то же самое, что следить за игрой теней.

Я глазел на небо за кормой по левому борту, когда уловил, как что-то как будто изменилось. Самым уголком глаза я увидел, что некоторые звезды будто исчезли. Я поглядел туда, и конечно, там ничего не было. Но меня это немножко напугало. Воображение мое было и так растревожено рассказами Кейт и журналом ее деда.

Потом вдруг погасли еще и другие звезды и небо наискось прорезала чернота. Я моргнул. Сначала невозможно было сказать, какого оно размера или как близко, и я щурился, так прижимаясь лицом к стеклянному колпаку, что он начал запотевать. Луна выскользнула из-за облаков, и я в изумлении дернулся назад, увидев над собой огромные распростертые темные крылья. Крутнувшись на месте, я едва не разбил голову о стекло, но луна опять скрылась, и всё, что я смог увидеть, — это равнодушные звезды.

Что-то село на «Аврору».

Оно скорчилось в тени, меньше чем в пятнадцати метрах от моего наблюдательного поста. Его огромные крылья были сложены сзади, точно у какой-нибудь ужасной горгульи. Глаз вспыхивал, когда оно слегка поводило головой. Оно сделало шаг в мою сторону. Признаюсь, я совсем потерял голову и в мозгах была единственная мысль о ночном кошмаре. Сообщить на мостик, позвать Кейт, бежать как от огня! Одно дело раздумывать о таинственных существах, и совсем другое — увидеть такое в нескольких футах от себя.

Оно сделало еще один шаг.

Луна вновь появилась, и покрытое белыми перьями тело существа заблестело в ее свете. Тотчас же я заметил его клюв, длинный и крючковатый, и перепончатые лапы.

Это был всего лишь альбатрос. Он сложил крылья на спине и сделал еще несколько шажков в сторону моего поста.

Какое счастье, что я не сообщил на мостик! Могу представить свой полузадушенный голос, докладывающий о гигантской чайке. Это вошло бы в легенды. «Юный Мэтт Круз немножко испугался, когда чайка пролетела мимо. Я, правда, слыхал, что это был волнистый попугайчик. Но вы же знаете, каким большим все кажется в темноте! Может, стоит разрешить ему брать с собой на вахту плюшевого мишку?»

Я смотрел на альбатроса. Это был внушительный экземпляр, даже не считая крыльев. Я очень ясно понял, как легко ошибиться и принять этих птиц за нечто другое, за неких таинственных млекопитающих, даже за летучих кошек. И мне стало грустно.

Не уверен, что альбатрос вообще видел, что я наблюдаю за ним из-за стеклянного колпака. Он уселся на самом верху «Авроры». Со сложенными крыльями он не казался таким огромным; в самом деле, трудно было даже представить, откуда вдруг берутся такие громадные крылья. Мне не хотелось его пугать, но я и не желал, чтобы он торчал тут, дырявя оболочку острыми когтями.

Я резко постучал по стеклу.

Птица немного выпрямила шею и чуть-чуть повернула голову.

Я стукнул снова.

На этот раз альбатрос просто сунул голову под крыло, собираясь хорошенько поспать. Он явно был рад возможности немножко прокатиться на чем-нибудь. Он наверняка должен был здорово выбиться из сил, забравшись так далеко в океан. Но по его виду этого нельзя было сказать, он был такой расслабленный, даже перья не взъерошились, хоть и дул довольно сильный ветер.

— Давай проваливай, — замахал я руками.

Птица без интереса смотрела на меня.

Быть игнорируемым птицей, даже такой величественной, как альбатрос, очень обидно для самолюбия. Я должен был прогнать его, но осторожно. Никому не понравится, если с альбатросом обойдутся дурно. Еще до того как люди поднялись в воздух, было полно историй о бедах, обрушивавшихся на всякого, кто причинит вред альбатросу. В одной из них, например, моряки подстрелили альбатроса, съели его на обед и дальнейшим несчастьям их не было конца.

Я взял переговорную трубу:

— Марсовая площадка.

— Да, Круз.

На вахте старший помощник Райдо. Мне повезло.

— Сэр, на корабль сел альбатрос. Я пытался спугнуть его, но он не улетает. Он возле марсовой площадки. Прошу разрешения открыть люк и прогнать птицу.

— Отлично. Пожалуйста, не забывайте о мерах безопасности. И доложите, когда закончите.

— Есть, сэр.

Я осторожно отпер люк, надел защитные очки. Потом прицепил к ремню страховочный линь и легонько толкнул крышку люка в куполе назад и вверх. Ветер ударил мне в лицо на скорости сто тридцать километров в час. Я немножко отвернул голову, чтобы можно было дышать. Уже одно движение крышки люка заставило альбатроса удивленно привстать. А когда он увидел следом поднимающиеся из «вороньего гнезда» мои голову и плечи, он немножко попятился.

— Давай-ка убирайся, приятель! — заорал я. Ветер уносил слова мне за спину. Сомневаюсь, что альбатрос мог меня услышать. Я замахал руками над головой.

Это был на редкость упрямый альбатрос.

Я должен был показать, кто здесь хозяин. Птичка была не маленькая. Головой она доставала мне до пояса, и мне совершенно не хотелось, чтобы меня долбанули этаким клювом.

Я выбрался из люка и ступил на широкую спину «Авроры». Ветер в полную силу навалился на меня. Вдоль оболочки шел направляющий канат, и я ухватился за него одной рукой, пригнувшись и наклонив голову, чтобы ветер обтекал шею и плечи, а не бил прямо в грудь.

Я сделал несколько шагов в сторону птицы. Она несколько отступила, угрожающе приподняв крылья. Крепостью ее нервов нельзя было не восхищаться. Может, она собралась прогуляться так со мной вдоль всего корабля до самого носа, а потом посмотреть, кто лучше летает? Я не боялся упасть. Высота ничего не значит для меня и никогда не значила. Но мне начало казаться, что эта птичка собралась поиграть со мной в кошки-мышки. Ну уж нет.

В конце концов я состроил самую зверскую гримасу и кинулся на нее. Великолепные трехметровые крылья расправились, и альбатрос взлетел с «Авроры». Я мгновение провожал его взглядом, пока он не заложил крутой вираж к востоку, а когда он повернул, я увидел в ночи нечто другое.

Воздушный корабль, пока еще довольно далеко, но направляющийся прямо на нас.

Я на миг уставился на него, чтобы удостовериться. Потом, согнувшись, кинулся назад к «вороньему гнезду», прыгнул внутрь, захлопнув за собой крышку люка, и рывком вскинул к губам переговорную трубу.

— Марсовая площадка, — задыхаясь, пропыхтел я.

— Мы спасены от птиц, мистер Круз?

— Сэр, на нас движется корабль!

Воздушный корабль был маленький, и я понял теперь, почему не заметил его раньше. Его оболочка была выкрашена в черный цвет, и на нем не было ни одного ходового огня. И из командной рубки не пробивался свет. На борту у него не было никаких знаков — ни названия, ни номера. Его вообще можно было заметить только благодаря отражению лунного света от темного корпуса.

— Он в километре, на «десяти часах», и движется прямо на нас.

— Отвернуть! — Я слышал, как старший помощник командует рулевому. — Руль высоты на шесть градусов вверх! Вызовите капитана.

Значит, мы собираемся подниматься. «Аврора» верткая, как сокол. Звезды начали сдвигаться влево — это корабль начал поворот, задирая нос к небу. Я развернулся в кресле, чтобы видеть маленький корабль. Когда мы начали разворачиваться и подниматься, он стал разворачиваться и подниматься вслед за нами, направляясь по-прежнему в нашу сторону. Ошибки не было. Он преследует нас. Он меньше и быстрее «Авроры», и я ощущал вибрацию наших моторов, работавших на полную мощность. Мы не сможем уйти от него.

— Где он, мистер Круз?

— Он изменил курс, но по-прежнему движется прямо на нас. Теперь ближе, на «восьми часах».

Я услышал, как старший офицер кричит радисту:

— Вызовите его по радиосвязи!

— Он не отвечает.

Столкновение теперь казалось неизбежным, но зачем?

— Дистанция, Круз!

— Около ста восьмидесяти метров, сэр.

— Пошлите сигнал бедствия! — приказал мистер Райдо радисту.

— Мы слишком далеко, сэр, — отозвался голос мистера Байарда.

Ясно было, что его не остановить, этого маленького блестящего стервятника, скользящего к нам по ночному небу.

— Он поднимается, сэр, — сказал я в переговорную трубу, — как будто хочет проскочить сверху.

— Вниз, мистер Риддихофф, вниз на пять градусов, скорее!

Я почувствовал, как «Аврора» качнулась и нос пошел вниз. У меня заложило уши, и навалилась тяжесть. Я скрючился в кресле, вглядываясь в верх и за корму корабля, так как чужой корабль подобрался еще ближе, повторяя наш маневр так плавно, будто предугадывал каждое наше движение.

— В сорока метрах за кормой! — закричал я в переговорную трубу. — Тридцать, двадцать… Он пытается прицепиться к нашему хвосту!

Именно это он и собирался сделать, этот хищник, скользящий позади нашего хвостового стабилизатора и мало-помалу приближающийся, — теперь он был всего в дюжине метров над нами.

— Теперь он прямо над нами, сэр, не отстает ни на шаг.

Мы теперь летели горизонтально, и тот, другой, тоже. Вдвое меньше нас, он похож был на верткую черную акулу, преследующую кита.

— Разворот, пожалуйста.

В переговорной трубе слышался теперь голос капитана, и на меня нахлынула волна облегчения от его появления на мостике. Он вытащит нас из этой беды. Снова «Аврора» завертелась, пытаясь сбросить преследователя, но маленький кораблик опять повторил наши маневры, крадучись над нами, как тень. На его днище вспыхнул прожектор, и я увидел канаты, вылетевшие, разворачиваясь, из открытых дверей отсека в сторону «Авроры».

— Они выкинули канаты! — крикнул я в трубку.

Пираты. Это могут быть только они.

— Они пытаются попасть на борт, — сказал капитан. — Пожалуйста, вниз и право руля.

Канаты попали в наш корабль и не соскользнули, и они уже были не пустые. Я увидел шесть человек, спускавшихся по ним прямо на меня. Но тут «Аврора» заложила крутой вираж, нырнула — и канаты слетели с ее спины, а люди повисли между небом и землей.

— Ха! Не возьмете! — заорал я, потрясая кулаком.

Но пиратский корабль тоже изменил курс, сохраняя прежнюю скорость, а по мере того как он прижимал нас к воде, у нас оставалось все меньше места для маневров. Что-то ярко вспыхнуло под брюхом пирата, раздался гром артиллерийского залпа, и огненная черта прорезала ночное небо перед нашим носом.

Воздух задрожал от голоса, усиленного мегафоном:

— Развернуться носом к ветру и сбросить скорость!

Мне не нужно было повторять эти слова в переговорную трубу, я знал, что в командной рубке и так слышали их. На мгновение наступила тишина, и я представил себе их всех, стоящих очень прямо и неподвижно: рулевые у штурвалов смотрят на капитана, ожидая его команд. У него не было выбора. Эта пушка потопит нас мгновенно.

— Выровняйтесь и приведите нос к ветру, пожалуйста, — сказал капитан Уолкен. — Сбросьте обороты двигателей до одной четверти. Спасибо.

Пиратский корабль скользил над нами. Снова абордажные канаты ударились о спину «Авроры», и по ним опять заскользили шесть человек, одетых в черное, а за ними готовы были последовать и другие. Первая партия коснулась нашей обшивки и поспешила зацепить канаты за крепительные планки. Лучи прожекторов метались по Авроре, светя пиратам. Теперь мы были связаны воедино, «Аврора» и этот дьявольский маленький кораблик. Он держал нас, точно загарпуненного кита, и мы ничего не могли сделать, чтобы стряхнуть его. Мы так и плыли парой в ста двадцати метрах над волнами.

— Они на борту, сэр, — передал я в переговорную трубу. — Шестеро уже здесь, и другие шесть на подходе. Может, будут и ещё, не могу сказать.

Половина направилась к кормовому люку, остальные — к моему, они шли гуськом, пригнувшись, едва придерживаясь за направляющий канат. Двигались они быстро. В свете прожекторов человек, шедший впереди, выглядел просто ужасно. Волосы его были стянуты на затылке, лицо казалось ввалившимся, глаза прищурены от ветра. Он, должно быть, заметил меня, потому что ужасно неприятно усмехнулся, и внутри у меня все перевернулось. Я разглядел тусклый блеск металла у него за поясом: ломик, а кроме него, еще и пистолет.

— Мистер Круз, — раздался голос капитана. — Вы меня слышите? Заприте люк и уходите с поста, пожалуйста. Спускайтесь к килевому мостику в район пассажирского отсека.

— Есть, капитан.

Может, и было малодушием покидать пост, но сердце мое колотилось, и желание бежать отсюда пульсировало в каждой клеточке тела. Эти люди скоро будут здесь. Я запер люк, хоть и знал, что это лишь на миг задержит их. Бросив последний взгляд на все новые и новые фигуры, скользящие по абордажным канатам и приземляющиеся на спину «Авроры», я изо всех сил кинулся вниз по трапу.

Снизу раздался монотонный вой тревожной сирены. Над головой послышались удары в люк, потом треск. Тяжелые шаги загрохотали по трапу. Я оторвал ноги от перекладин и остаток пути проскользил по перилам на руках — и оказался на осевом мостике.

— Они уже на борту! — задыхаясь, бросил я двум матросам. — Идут через носовой и кормовой люки.

— Сколько их?

— Очень много. У них оружие.

Звук сирены заполнял все вокруг. Я видел, как один из матросов взглянул на длинный гаечный ключ, зажатый в кулаке, и скривился. Нам нечем было сопротивляться вооруженным людям.

А потом нас окружили пираты:

— Эй, вы все! Не двигаться! Бросить инструменты! Руки держать на виду! Вот так.

Все новые и новые пираты спрыгивали на осевой мостик, держа наготове пистолеты со взведенными курками. Одетые в черные штаны и рубахи, они принесли с собой зловонные запахи пороха, смазочного масла и пота, точно вырвались из врат Аида. На поясах у них болтались инструменты, ножи и мешки из дерюги. Они окружили нас, всех, кому не повезло оказаться здесь, и заставили спускаться по трапу. Мы были зажаты между пиратами, шедшими впереди и сзади нас, так что не было никакой возможности бежать. Да и куда тут убежишь?

Пираты все прибывали на килевой мостик, согнав большую часть команды в кучу и заставляя нас идти вперед под дулами пистолетов, с поднятыми руками. В конце мостика капитан Уолкен стоял вместе со старшими офицерами перед запертой дверью пассажирского отсека. Наперевес он держал винтовку. Когда я видел ее последний раз, она стояла в застекленном шкафчике в капитанской каюте. Другого оружия на борту не было.

Пираты резко остановились, и на один счастливый миг я подумал, что, может, они испугались, увидев капитана, и мистера Торби, и мистера Райдо, и мистера Леви, и эту корабельную винтовку на изготовку. Пираты оглядывались назад, на ближайший к нам сходной трап. Высокие сверкающие черные сапоги легко ступали по перекладинам. Следом показались темные брюки для верховой езды и куртка. Человек спрыгнул на мостик, и пираты расступились, оттеснив меня и всех остальных членов команды на одну сторону, пока он проходил мимо, направляясь прямо к капитану. Он выглядел так, словно только что соскочил с лошади где-нибудь в дворянском поместье, и улыбался, будто встретил старого друга.

Я сразу узнал его, потому что на рисунках в газетах всего мира он был вполне похож на себя. Он был красив, с высоким умным лбом, тугими завитками волос, большими глазами и бледной кожей. Имя его было Викрам Спирглас, и он был уже больше легендой, нежели человеком. Никто среди моих знакомых никогда его не встречал, но каждый знал кого-то, кто видел его. Историй о нем существовало множество, и все ужасные. Он летал над всем земным шаром, у него не было постоянного дома, и его ни разу не смогли поймать. Он высаживался на грузовые и пассажирские суда, грабил их, убивал, если появлялась необходимость.

— Сэр, — заговорил капитан Уолкен, и я с восхищением услышал, что голос его ни капли не дрожит, — это самое постыдное, самое неслыханное нарушение закона об аэронавтике. Объясните свои поступки.

— Разумеется, тут и объяснять нечего, — сказал Спирглас под смешки своих пиратов. — Мы высадились на ваш корабль. Мы собираемся его ограбить. А потом уйдем.

— Вы не войдете в пассажирский отсек.

— Как ни печально, мы должны это сделать. Мы хотим собрать все те драгоценности и хорошенькие безделушки, которые везут на борту ваши богатые пассажиры.

Капитан поднял винтовку.

— Сэр, — сказал Спирглас, — прошу вас. Давайте не будем ломать комедию. Если вы начнете стрелять из этого ружья, вы повредите свой корабль. Мои люди — хорошие стрелки, сэр, гораздо лучшие, чем вы, но, если мы все начнем палить, в шкуре вашего дирижабля образуется слишком много дырок, чтобы он мог удержаться в воздухе. Это славный корабль, и мы не хотели бы причинять вред ему или кому-либо на его борту. Даю слово.

Он был вежливый джентльмен, конечно. Послушать его — ну просто английский посол.

— Мы бы также хотели получить доступ в грузовые отсеки, взглянуть, что в них.

Его люди были теперь везде, они дюжинами толпились на мостике, торчали на крышах балластных танков и на трапах, висели на снастях, и все направили свои пистолеты со взведенными курками на наш экипаж и капитана. Трусы, вот они кто. Пробраться на борт безоружного пассажирского судна такой оравой и держать его команду на мушке. Смотреть на капитана было почти невыносимо. Ему надо было принимать нелегкое решение — хотя, честно говоря, у него не было выбора. То, чего он не отдаст этим пиратам, они возьмут сами, силой.

— Вы разрешите моим людям собрать пассажиров в салонах, — жестко произнес капитан Уолкен. — Мы проинструктируем их оставить ценности в каютах. Их никоим образом не станут беспокоить.

— Согласен, — отозвался Спирглас, — пока они все будут хорошо себя вести и не попытаются припрятать кое-что из любимых безделушек в своих шелковых пижамах. Договорились, мой славный капитан, — ах, и напоследок еще одно, конечно. Никакого геройства со стороны ваших людей, будьте так добры. Никаких отважных контратак или попыток послать сигналы бедствия.

— Очень хорошо, — сказал капитан. Он опустил винтовку, и один из пиратов шагнул вперед и вырвал ее у него из рук. Капитан Уолкен повернулся и отпер дверь в пассажирский отсек, и пираты подались вперед, заставляя нас идти с ними. У подножия главной лестницы капитан созвал стюардов. Я поймал взгляд База, ошарашенно смотревшего на пиратов, растекавшихся по фойе.

— Вы будете сопровождать этих джентльменов по кораблю, — говорил капитан стюардам. — Будите, пожалуйста, пассажиров насколько сможете осторожно и успокаивайте их.

Пираты следовали за нами как тени, когда мы разошлись по А — и В-палубам. Мне достался длинный поджарый тип, всего с одной рукой, но зато такой здоровенной, что ею он мог бы задушить носорога. Теперь она сжимала пистолет, и мясистые пальцы были такими огромными, что оружие в них выглядело детской игрушкой. На поясе висел дерюжный мешок.

— Мы соберем браслеты, часы, ожерелья, броши, кольца, — разливался Спирглас, пока мы поднимались по ступеням главной лестницы на А-палубу. — Особенно нам нравятся вещицы с драгоценными камнями, а также золотые и серебряные. Но можете быть спокойны, сегодня мы не станем требовать отдать нам золотые зубы!

Его люди разразились хриплым хохотом, будто это была самая смешная шутка на свете.

— Я также хотел бы получить ключи от судового сейфа, если вы не возражаете, капитан, — заявил Спирглас.

Неприятная это была работа — стучать людям в двери в четыре часа утра и говорить им, что корабль захвачен пиратами и что их покорнейше просят накинуть халаты и проследовать в салон, пока их каюты будут грабить.

— Прошу прощения, — говорил я тщедушной леди и ее сестре. — Вам не причинят вреда. Им нужны только вещи.

— Но… мы очень любим наши украшения, — ответила одна леди тоскливо.

— Не будь дурой, Эдит, пусть берут что хотят.

В каюту ввалился Гроза Носорогов и принялся обыскивать их дорожные чемоданы и бюро и тащить все, что ему приглянулось. Я оставил его трудиться и прошел дальше по коридору. К тому времени от всей этой суматохи и шума многие уже проснулись, пооткрывали двери и высунули головы в коридор. Я дошел до апартаментов Топкапи в конце коридора и только поднял руку, чтобы постучать, как дверь распахнулась.

Там стояла мисс Симпкинс. Волосы ее были перевязаны какими-то тряпочками, а голова обмотана шарфом, и я испытал нечто вроде шока. Без косметики она выглядела совсем другой, какой-то одутловатой, и глаза казались меньше.

— Вы должны выйти, мисс, — сказал я. — Судно захватили пираты.

— Пираты! — возмущенно бросила она, будто мы все это как-то нарочно подстроили, чтобы причинить ей неудобства.

— Вам и мисс де Ври надо перейти в салон.

— Мы не станем делать ничего подобного, вы, мальчишка. А теперь прочь, я намерена запереть дверь.

Огромный башмак ударил по двери, распахивая ее настежь и едва не расплющив мисс Симпкинс, завизжавшую, когда Гроза Носорогов ввалился в комнату.

— Вы слыхали, что сказал парень, — обратился к ней пират. Я не знал, что он способен говорить, но, как выяснилось, у него хорошее английское произношение. — В салон, пожалуйста, леди. Извините за беспокойство. Тысяча извинений.

В этот момент появилась Кейт в ночной сорочке.

— Что все это значит? — шепнула она мне. Лицо ее было бледным, глаза огромными.

— Не волнуйтесь, — сказал я. — Нас захватили, но они обещали не причинять никому вреда, если мы не станем им мешать.

Она колебалась, потрясённо глядя, как пират осматривает ее фотокамеру, решая, забирать ее или нет. В конце концов он не стал брать ее, а заинтересовался ящиками комода, где было немало сверкающих вещиц, которые можно было покидать в мешок.

— Пойдемте, — сказал я и повел их в салон, где уже собралось большинство пассажиров, одеревенело сидевших в плетеных креслах и казавшихся в электрическом свете восковыми фигурами. Все эти люди, которых я обычно видел в вечерних туалетах, смеющимися и жующими, были сейчас в пижамах и халатах, маленькие и растерянные. Кое-кто пытался разговаривать, но тишина нависала над помещением, будто грозовое облако. У входа стояли бдительные часовые. Спирглас взгромоздился на стойку бара и налил себе выпивки.

— Могу ручаться, что все вы застрахованы, леди и джентльмены, и все это для вас всего лишь неудобство. В конце концов, мы не должны слишком уж привязываться к нашему имуществу, не так ли? Что есть оно, как не просто вещи, побрякушки, мелочь, никчемные пустяки! — Он ударил себя в грудь. — Вот здесь должны мы отыскивать сокровища и хранить их. Здесь вещи, которые не имеют цены.

Он был настоящий комик, все это было похоже скорее на водевиль, чем на ограбление. Но, если верить газетным сообщениям, его чувство юмора могло исчезнуть в одну секунду. От смеха до стрельбы — без всякого перехода.

Пираты действовали умело, надо отдать им должное. Не прошло, казалось, и минуты, как они уже возвращались с набитыми мешками и широченными улыбками. Потом в салон вошел еще один пират, огромный, точно гора, бородатый тип, подталкивая впереди себя дулом пистолета начальника службы связи, мистера Федерстоуна.

— В чем дело, мистер Крумлин? — спросил Спирглас.

— Застукал его в радиорубке, пытался послать SOS, — объяснил Крумлин.

— Ах-х-х, — вздохнул Спирглас, словно столкнулся с ужасно непослушным ребенком. — Сэр, я думал, у нас с вами джентльменское соглашение, — сказал он, обращаясь к капитану Уолкену. — Вы позволяете нам без помех сделать нашу работу, а мы не причиняем вреда ни вам, ни всему, что есть на борту. Но попытка обратиться по рации за помощью — это нарушение правил, вы согласны?

— Он ничего не знал об этом, — заявил мистер Федерстоун. — Я действовал самостоятельно. Простите, капитан.

— Очень благородно с вашей стороны, — отметил Спирглас. — Я хвалю вас за честность. Но вы заставили меня страдать, правда-правда. Я так наслаждался до этого момента. — Все в салоне сидели неподвижно и слушали, и Спирглас обращался ко всем нам, будто мы зрители, а он на сцене. — Вы должны понять: всё, что есть у меня в целом мире, — это моё доброе имя. Люди знают меня, они знают, что я могу взойти на борт их корабля и забрать их ценности. Они знают, что я пират. Чтобы быть преуспевающим пиратом, надо, чтобы тебя уважали и боялись. А что станет со мной, если люди начнут думать, будто могут провести старика Спиргласа? Они начнут пытаться обхитрить меня, поймать меня. Нет, так не годится. Я должен защитить свое доброе имя любой ценой.

Он выхватил пистолет и в упор выстрелил Федерстоуну в голову.

Когда офицер-связист рухнул на пол, мы все вздохнули так судорожно, будто хотели вобрать в себя весь воздух в салоне. Люди кричали и визжали. Док Халлидей в одно мгновение оказался подле Федерстоуна.

— Он мертв, — сказал док.

— Слушать меня! — проорал Спирглас. — Не стоит шутить со мной! Я не люблю убивать, но делаю это, когда меня вынудят. Если вы не выказываете мне должного уважения, вы вынуждаете меня завоевывать его! Я желаю вам всем всего хорошего.

Он повернулся и покинул салон, и люди его вышли вместе с ним. Мы на миг будто примерзли к полу. Во мне все заледенело. Не думаю, что кто-нибудь знал, что нам следует делать. С одной стороны, надо было бы последовать за ними, посмотреть, что они собираются делать, убедиться, что они не повредят корабль, но никому не хотелось еще сильнее разозлить Спиргласа.

Капитан Уолкен кивнул мистеру Торби и мистеру Векслеру, и они осторожно двинулись вслед уходящим пиратам. Меня не пригласили, но я пошел тоже, держась позади офицеров, пока они спускались по главной лестнице и шли по освободившемуся проходу к килевому мостику. Видно было, как над нашими головами пираты карабкаются по трапу к осевому мостику. Мне хотелось удостовериться, что они действительно уходят, что они убрались, не причинив вреда кораблю.

— Я могу пойти за ними, — сказал я мистеру Торби. — Они меня не увидят.

— Ничего подобного вы не сделаете, мистер Круз.

— Они и знать не будут, что я там, сэр, — настаивал я. Мистер Торби видел, как я раскачивался над океаном на обрывке веревки; он знал, что я сумею туда пробраться и спрятаться среди судовых снастей.

— Я не разрешаю вам, мистер Круз, — сказал он мягко. — Не ходите за нами, вам понятно?

— Да, сэр.

Они двинулись по трапу к осевому мостику. Я не полезу за ними. Я пойду на корму и вскарабкаюсь по снастям, не замеченный ни офицерами, ни пиратами. Не в моих привычках нарушать приказы, но он сильнее меня, этот ужасный страх, что корабль, мой дом, может оказаться в опасности, и я не могу просто сидеть в пассажирском салоне, ничего не зная и надеясь, что все будет в порядке.

Я побежал на корму и быстро полез по тросам и брасам. Я мог бы так обойти вокруг всего корабля, как паук. Я лез вверх, к осевому мостику, перепрыгивая с троса на трос. Почти подойдя к мостику, я увидел пиратов, выстроившихся в очередь у следующего трапа, ведущего к носовому люку. Похоже, они действительно уходят — без каких-либо еще дьявольских штучек по отношению к кораблю и пассажирам, и я почувствовал, как сердце мое начинает успокаиваться. Может, и вправду все завершилось.

Когда последний из пиратов начал подниматься, я пробежал по мостику и поспешил вверх по трапу в кормовое «воронье гнездо», что расположено за мерцающей тончайшей оболочкой газовых отсеков. Я высунулся из куполообразного люка. Оставшиеся пираты скорчились на спине «Авроры», ухватились за причальные концы, отвязали их и крепко уцепились за них, и их стали подтягивать на пиратский корабль. Мы были свободны.

Но, глянув поверх корабля Спиргласа, я увидел в ночном небе огромную плотную завесу тьмы и понял, в том числе и по тому, как завибрировала «Аврора», что мы угодили в грозовой фронт. По обшивке застучал дождь, и «Аврора» резко качнулась под ударом ветра.

У меня над головой корабль Спиргласа резко нырнул вниз, прежде чем снова выровняться. Мы были свободны от пиратов, но не от стихий. Когда пробираешься сквозь фронт, иногда случаются такие микроудары, что попадаешь в мощный столб нисходящего воздуха, который может неожиданно швырнуть тебя вниз. Я схватил переговорную трубу.

— Докладывает марсовая площадка!

— Мистер Круз? — донесся голос капитана. — Какого черта вы там делаете?

— Сэр, пиратский корабль отчалил, но мы направляемся прямо в грозовой фронт.

— Я знаю, мистер Круз. А теперь уходите оттуда.

— Сэр, другой корабль, он очень близко.

В этот миг ветер сжал «Аврору» в своих объятиях и резко кинул нас вниз. Я услышал, как ревут на полных оборотах двигатели, ощутил, как рули высоты стараются удержать судно. Но наверху я увидел кораблик Спиргласа, совсем маленький по сравнению с нами, подхваченный тем же потоком и падающий на нас!

— Он летит на нас!

Я почувствовал, как «Аврора» начинает уходить вниз и поворачивать, но было слишком поздно. Пиратский корабль тоже изменил было курс, попытался вырваться, но новый порыв ветра вновь швырнул нас друг к другу, я увидел и услышал, как пропеллеры Спиргласа приближаются, две огромные вращающиеся лопасти, расположенные по правому борту, кромсают ночь, и…

«Аврора». Винты добрались до нашей оболочки и продолжали вращаться, врубаясь в тугую ткань, в газовые отсеки, что были под ней. Они распороли наш левый борт от кормы до середины. Я ощутил ужасную вибрацию, охватившую корабль, будто его распиливают на части.

— У нас пробоина! — заорал я в переговорную трубу.

Пиратский корабль отвернул было в сторону от нас, но налетел снова, его пропеллеры направлены были прямо на меня. Я кубарем скатился по трапу и едва не слетел с него, когда лопасти вновь врезались в оболочку корпуса. Потом они ушли, растаяли в небе. Я цеплялся за трап, тяжело дыша, прислушиваясь к слабеющему гулу пропеллеров.

А потом появился новый звук.

Шипение вырывающегося наружу, пахнущего манго гидрия.