Глава 11

Несколько дней на новом месте пролетели в мгновенье ока. Старые коробки исчезли, со столов и подоконников стерта прошлогодняя пыль. Но привычного ощущения чистоты и порядка так и нет. «Здравствуйте, я — сантехник», — раздраженно косилась на грязь девушка, давая распоряжения убирать с глаз все тюки и посуду, а сама с ведром воды и мокрой тряпкой орудуя в кабинете. «Куда не придешь — полный бардак! Везет мне на завалы, что в документах, что вокруг!» Но внутренний голос благоразумно подсказывал, что так даже лучше. Всегда приятнее сравнить «до» и «после»; даже небольшой порядок, наведенный ею, будет отчетливо заметен и оценен, а вот выдерживать высокую планку, заданную до нее, было бы намного сложнее.

— Зайдите ко мне, Виктория Алексеевна! — на пороге появился важный, несколько высокомерный директор.

Вытерев покрасневшие руки о полотенце, Вика пошла следом.

— Присаживайтесь! Нам нужно поговорить.

— Что Вы хотели?

— У нас есть еще одно предприятие. Завод. Деревообрабатывающий. Довольно далеко отсюда. Я предлагаю Вам туда отправиться.

— Для чего?!!

— Для работы, конечно. Главным бухгалтером. Что Вы так удивились? У Вас такой ошарашенный вид!

«Ничего, себе, фирма! Сами не знают, чего хотят! Что это за бредовая идея — отправить меня неизвестно куда. Я сделала что-то не так?» — домысливала девушка, стараясь не обращать внимания на вольный, неприятный тон шефа.

— Что-то случилось? Вы брали меня сюда и финансовым директором. Я согласилась. Настроилась.

— Ну, настроиться Вы еще, прямо скажем, не успели. Предприятие там большое, людей много. И человека сейчас такого не хватает. И прибыли там для Вас неплохие.

— Прибыли с чего?

— Ну, как договоритесь. Потом, там природа, грибы, ягоды.

«Что он тень на плетень наводит? Какие грибы? Бессмыслица!» — опять поразилась Вика. Беседа с директором начала ее порядком раздражать.

— Договорюсь о чем?

— Хотите личной заинтересованности? Мы можем предложить погасить полностью Ваш кредит за квартиру сейчас, чтобы не пришлось платить проценты. Будете гасить частями из зарплаты.

«Козырная карта. Может, рассчитывал, что я и без этого соглашусь?»

— Я не люблю от кого-то зависеть. Мне проще кредитоваться в банке.

— Вам все равно, что переплачиваете проценты?

— Да. Мне так спокойнее. И потом, в моих планах было работать здесь, учиться, учить дальше языки. Вы сами говорили, что есть внешнеторговые связи.

— Есть. Только ты могла бы заработать сначала авторитет там, на заводе. Опыт получить. (Он часто переходил с «Вы» на «ты»)

«Опыт главного бухгалтера у меня уже есть. И как, интересно, я буду строить свою личную жизнь в какой-то глухомани? Или он об этом не думает? Правильно, зачем?»

— Я проработала главбухом больше пяти лет.

— Там нужна помощь.

— Я могу поехать, но ненадолго. И как же здесь?

— Найдем на Ваше место нового человека.

«Прекрасно! А мне потом куда деваться? До свиданья, мама!»

— Не знаю. Мне кажется, будет лучше, если все останется, как есть.

— Там есть клуб, ресторан, гостиница. Летом — можно грибы будет собирать.

— Я обычно грибы покупаю, — в ее нежном голосе зазвучали металлические нотки.

— Ну, вот, никак ее не уговоришь! Может, попросить с тобой Ворона поговорить? Он обаятельный.

— Какая ворона? — на ее лице читалось замешательство.

— Не какая, а какой. Ворон Вадим Сергеевич. Твой работодатель.

— Нет. Спасибо.

— Значит, отказываешься помочь?

— Нет, не отказываюсь. Собираюсь работать. Здесь.

— Ну, как хочешь. Хотя, на твоем месте, я бы хорошенько подумал.

«О чем? О грибах? Если бы что путное предложил!».

— Ладно, идите! Скажу Вадиму, что отказалась.

«Мне все равно!» Вся эта история казалась каким-то розыгрышем. Взяли сюда, через день — туда. Словно пинг-понг. Как-то несерьезно! В душу закрались сомнения; а не сделала ли она ошибку, устроившись сюда? Но, немного поразмыслив, успокоилась. Геннадий Иосифович совсем по-другому все обрисовал, а она ему верит. Просто, прошло не так много времени. Зачем делать преждевременные выводы?

Вика появилась на работе в радужном настроении, наслаждаясь прекрасным летним днем. Солнечные лучи, преображая своим светом убогую атмосферу комнат, создавали тепло и уют, разливающийся по полу, по столам, по подоконникам. В офисе никого не было. Главный бухгалтер на полдня отпросилась, директора тоже все куда-то разъехались, осталась лишь она, да самодовольно улыбающаяся Ирина — единственная представленная как положено и принятая совсем недавно на должность заместителя Мухина по вопросам расселения и работе с администрацией.

Женщина оделась в строгий брючный костюм, судя по всему, недавно купленный. Несмотря на ее полноту, широкие плечи и пышную, выдающуюся далеко вперед грудь, костюм в тонкую сине-белую полоску сидел отлично, что, вероятно, и служило причиной самодовольства.

— Хочешь покурить? — спросила Ирина, сонно зевнув. На ее полном, без единой морщинки лице промелькнуло, словно тень, что-то надменное и властное.

— Не курю.

— Вообще?

— Ага.

— Ну, хоть, постой со мной! За компанию. Хочу на улицу выйти, а тут как-то душно.

Новая сотрудница вызывала настороженность, как, в принципе, все новое. Протаранив ее темным взглядом, Вика кивнула и одарила под конец теплой улыбкой. «Лучше познакомиться поближе сразу, чем терзаться потом догадками, кто и что из себя представляет!»

Они прошли по коридору к выходу, минуя обшарпанную дверь, за которой восседали архитекторы. Очутились на улице. В лицо полыхнуло запахами земли и трав. Колесникова с удовольствием повела носом, разглядывая свою спутницу и проходя к выводу, что той лет может быть сколько угодно — от тридцати до пятидесяти.

Чистая, плотная кожа, крупные черты лица, гармонично сочетающиеся, светлые, с небесным оттенком глаза и небольшой, четко очерченный рот с ало красной помадой, были бы вполне приятны, если бы не грубым пятном выделяющиеся ярко-рыжие крашенные волосы до плеч, к тому же этот дурацкий яркий лак на коротких ногтях. Впечатление, ко всему прочему, портили золотые украшения в большом количестве нанизанные на толстые, но красивые пальцы.

Девушка почувствовала легкий дискомфорт, что-то неуловимо чужеродное читалось в глазах напротив, словно перед ней стоял человек с другой планеты, но привычный к тому миру, в котором жила она сама.

— Что, отказалась на завод ехать? — спросила Ирина после минутной паузы. Она зажгла сигарету, сделала глубокий вдох и умиротворенно выпустила клубы дыма наружу.

— Да. А что?

— Ничего. Просто спросила. А чего предложили?

— Ничего. Мухин грибами соблазнял.

— Не соблазнил?

— Нет, — Вика заливисто рассмеялась.

— С тобой только Михаил Федотович разговаривал?

— Да.

— А Вадим не стал?

— Нет. Мухин спросил, стоит ли Вадиму со мной разговаривать.

— А ты чего?

— Ничего. Отказалась.

— Зря! — хохотнула Ира. — Парень он хоть куда!

— В смысле?

— В прямом. Очень интересный мужчина. Ты не находишь? Вылитый Аль Пачино!

— Не знаю, я на него как не мужчину не смотрела.

— Ты в курсе, что у него жена вчера мальчика родила?

— Да ты что?

— Ага. Второго. Михаил Федотович за подарком поехал.

— Здорово! Не знала, что он женат.

— Да я и не уверена, что они расписаны. Ворон недавно дом достроил, так они сейчас там живут.

— Большой дом то?

— Не то слово. Дом олигарха. Повезло его дамочке. Считай, обеспечила себя на всю оставшуюся. Если замужем, конечно.

— Ну, ничего. Даже если и нет, все равно официально распишутся — хотя бы из-за ребенка.

— Ну, да, наверное. Сам не захочет, так родители заставят. Как тебе новая работа, вообще?

— Не знаю, пока. Непонятно.

— А директор?

— Как — то мы с ним на разных языках разговариваем. Он работал до этого директором?

— Нет. С машиностроительного завода. Был начальником отдела.

— Понятно! Чувствуется! А я, наоборот, небольшие коммерческие организации вела.

— Мухина везде уважают. Многие даже боятся. Конечно, здесь много нового, но он учится. В первый раз от него услышала вчера про налог на прибыль, про сроки оплаты. Раньше он такими понятиями не оперировал. Вообще, он — человек настроения, так что не обращай на его выпады особого внимания, — это не про тебя.

— Так вы вместе работали?

— Да. Много лет. Он меня сюда и перетянул. Вместе с Иваном. Ты его уже видела?

— Нет еще. «Свои люди»?

— Вроде того. Тут сама видишь — два лагеря. Старый и новый.

— А я к какому отношусь?

— Не знаю еще. Ты у нас — связующее звено.

— Прокладка «Always»?

— Ну, если так больше нравится, — снова хохотнула Ирина. — А как тебе главный бухгалтер?

— Нервная она очень. Гребет все документы под себя — ни бумажки врагу!

— Боится, что подсидишь?

— Все возможно. Только мне это зачем? Я главным бухгалтером работать не хочу. Надоело. Если бы мы с ней подружились — всем было бы проще.

— Ты в курсе, что у нее сын погиб недавно?

— Да ты что? Единственный?

— Нет. Еще один есть. Болтают, что от наркотиков.

На лицо Вики легла печать безысходности. Она тяжело вздохнула:

— Тут с ума сойти можно!

— А мне и кажется, — раздался шепот заговорщицы, — что с ней что-то не то!

— Хорошая компания подобралась! И спросить лишний раз теперь побоишься. Мало ли, куда ее понесет? Отвечай потом!

Женщина понимающе кивнула. Мимо прошел дворник, метлой сгребая окурки и опавшие листья. Он укоризненно взглянул на стоящих возле входа курящих. Переглянувшись, Вика с Ириной скрылись внутри.

Пользуясь отсутствием Кораблевой, Вика добралась до ее компьютера — до святая святых. Несколько спокойных часов ушло на изучение. Такая бухгалтерская программа не использовалась многими организациями. Девушку этот факт не испугал — когда-то давно она сама работала в ней. Но что здесь можно понять? Учет какой-то однобокий. Не программа, а записная книжка. Непонятные значки, каракули какие-то! Азбука Морзе! Сюда шифровальщиков непременно пригласить надо, прежде чем в чем-то разберешься. Финансовый директор ужаснулась: «Откуда данные брать буду?» В воздухе повис ответ: «Или сама всю информацию собирай, или будешь получать только то, что даст тебе Кораблева. И не факт, что вообще что-то получишь!» Ну, ладно! Придется лезть в документы, зато разбираться станет. Она позвонила знакомому программисту с просьбой прийти, потом, чуть позже, когда на своем рабочем месте появилась главный бухгалтер, сообщила, что они будут переходить на новую программу. Доступную для понимания происходящего и директора и бухгалтера. Данные за первые полгода Вика готова занести сама, а к этому времени и Инна Александровна уже сможет что-то понять. И с ее помощью вести учет дальше. Про старую программу придется забыть. Тем более, что данные туда заносятся некорректно.

— Меня она устраивала! — ледяным тоном заявила Кораблева, но ее начальница приняла деланный вид, что ничего не слышала.

Когда появилась новая программа, Колесникова уселась за изучение документов. Разобравшись что к чему, стала один за другим заносить суммы в компьютер с надеждой, что ее мрачная соседка напротив сменит гнев на милость. Осознает необходимость и неотвратимость происходящего. Но та упрямо гнула свою линию. Лицо финансового директора все чаще принимало такое же мрачное выражение. Складка меж тонких бровей становилась отчетливей. Как они будут работать дальше? Непонятно! В дверь кто-то негромко постучал.

В кабинет заглянула одна из архитекторов — приятная молодая девушка, появляющаяся в офисе обычно ближе к обеду:

— Здравствуйте. Меня Оля зовут.

Вика приветливо улыбнулась, оглядывая стройную невысокую фигурку.

— А меня Виктория! Очень приятно. Вы — архитектор?

— Да. У меня сегодня день рождения. Я торт принесла — угощайтесь. Вон там, на столе стоит, — девушка весело показала на стол секретаря.

— Ой, поздравляю! А сколько стукнуло, если не секрет?

— Тридцать.

Изумленная, Колесникова уставилась на нее во все глаза — по виду той было не больше двадцати двух — двадцати трех лет. Интересно, почему создается такое впечатление? Огромные карие глаза Оли светились, словно две свечи, навевая образ теплого безмятежного огня, чистого, как у ребенка, не тронутого никакими тревогами и невзгодами. «Глаза человека из другого мира», — мелькнуло в голове. Она не раз слышала, что ее собственные глаза, в отличие от гостьи, наоборот, придавали ей возраст и вызывали у окружающих недоумение. Опыт и серьезность, проглядывавшие в них, никак не стыковались с лицом совсем юной девушки. Однажды она услышала фразу, запавшую в душу: «У тебя лицо пятнадцатилетней, а взгляд как у пятидесятилетней. Прокурорский, такой. Знаешь?»

— Хорошо сохранилась! — пошутила она. — Обязательно угостимся!

Архитектор, с честью выполнив свою миссию, еще раз по-детски улыбнулась и юркнула к себе.

Придя вечером домой, Колесникова сбросила с усталых ног туфли и босиком прошлепала на кухню, чувствуя под ногами теплый ворсистый ковер. Как же хорошо дома! Так уютно! Особенно по сравнению с тем, что она видела, находясь в поисках квартиры! Где ее только не носило! Не удивительно, что некоторые с ножом по улицам бегают — после таких-то трущоб! Ей и самой захотелось кого-нибудь прибить, лишь бы побыстрее выбраться оттуда.

— Викусь, мы сегодня попишем? — подошел сзади брат и чмокнул ее в затылок.

— Диктанты? Давай! Только перекушу чего-нибудь.

— Я тоже буду.

Девушка достала из холодильника кастрюлю с вчерашними щами, ногой машинально захлопнула дверцу. Дождавшись, когда начнет подниматься легкий пар, спросила:

— Тебе много накладывать?

— Да, нет, одну большую тарелку.

Хмыкнув себе под нос, она тщательно несколько раз вытерла стол, аккуратно нарезала хлеб, выложив его веером на блюдце, за хлебом последовал салат и огурцов с помидором и зеленью. Вслед за этим Вика достала две салфетки, разукрашенные цветочками, и поставила две большие дымящиеся тарелки на стол. Только убедившись, что все чисто и эстетически привлекательно, присела.

— Ты сегодня уже занимался?

— Пробовал, но у меня столько ошибок! Почти в каждом слове! Не знаю, как сдам экзамен!

— Не переживай! В запасе еще несколько недель — нужно только набить руку.

— И почему у тебя всегда все без ошибок?

— Я читала много, слова зрительно помнятся. Да и не забывай, что у нас мамка — филолог. Так что, не отрывайся от коллектива!

Вскоре они переместились в детскую и Вика стала начитывать из сборника диктантов небольшие тексты.

Ее серьезный взгляд внимательно скользил по выводимому слову, останавливаясь время от времени на знакомых вещах, заполнявших комнату. На стареньких цветных обоях в огурцах, на развешанных по всей стене вымпелах и грамотах за первые места на соревнованиях, выигранных Васей, плакатах с Виктором Цоем, «Металликой», фотографиях из их жизни, яркими воспоминаниями поблескивающими на книжной полке, на протертом до дыр диване, на котором они в ту пору, когда еще семья была вся в сборе, спали, обнявшись, словно две мартышки. Заворожено уставился на картину с изображением прекрасной обнаженной девушки, находящейся в объятьях ужасного монстра с огромными черными, как ночь крыльями. Темно — красные очи с испепеляющей страстью устремлены на юное совершенной красоты лицо, застывшее в небывалом экстазе. Алая струйка крови стекает с пронзенной острым когтем округлой ягодицы… Так эротично! Перед глазами неожиданно всплыла синяя груша, подвешенная на крюк к потолку и один уголок губ недовольно пополз вниз. «Откуда он эту то красоту притащил?!»

— А здесь как правильно писать? — тонкий голосок нарушил тишину. Потом, после секундного «Хм», фраза закончилась густым низким басом. — Хоть убей, не помню!

— Проверь ударением, — мягко улыбнулась про себя сестра.

— А здесь?

— А здесь просто запомнить надо.

Раздался тяжелый протяжный вздох, вновь вызвавший скрытую улыбку.

— Я все не запомню!

— Куда ты денешься? А чего забудешь — из коридора позвонишь, спросишь.

— Прямо, как в первом классе. Помнишь, как ты со мной сидела?

— А то нет! Сначала попить, сходить в туалет, посмотреть, потом звонок другу — и так весь вечер! Приходилось держать тебя в ежовых рукавицах.

— Вот-вот. Издевалась над ребенком!

— Ага, над таким бедным, инфантильным ребенком! Занимался бы тогда с мамой!

Вспомнив тот единственный раз, когда мать, раздосадованная довольно жестким обращением дочери с сыном во время домашних уроков, попробовала позаниматься с ним сама, оба покатились со смеху.

Уточнив, что было задано, мама со всей ответственностью произнесла: «Занимайся, сынок! Сделаешь — проверю». После этого с книжкой уселась рядом на диван. Вика, с любопытством заглядывающая в детскую (а вдруг и вправду сам начнет вдумываться и без палки?!) видела лишь счастливые глаза брата, что-то чертившего в тетради, и уже предчувствовала, что сегодня сделать ничего не успеют. Через полчаса прозвучал вопрос: «Ты математику всю сделал, сынок?» «Всю!» — последовал уверенный ответ. «Покажи!» Через минуту из комнаты раздалось: «Здесь же все неправильно!» Взяв себя в руки и придав голосу терпеливые нотки, мама уточнила: «А почему ты умножаешь груши на яблоки? Что нужно сделать? Разделить? Почему? Ах, тогда сложить? Ты, вообще, задачу-то читал?!» Ее голос становился все более грозным и в конце концов вырос в одно большое всхлипывание: «Вик, я с ним больше не могу!» «Что и требовалось доказать!» — усмехнулась про себя та и шустро подсела к брату, показав для пущей убедительности, как для норовистой лошади — шенкель, свой кулак. Озорной блеск в глазах тут же сменился скучной гримасой — эта, как ни крути, спуску не даст. Все равно вникать заставит! С того дня вопрос о том, как и кому делать уроки с Васей больше не поднимался.

— Знаешь, мне это очень помогло в работе, — поделилась сестра, — после того, как я сумела организовать тебя, организовывать других оказалось очень легко.

В комнате вновь раздался дружный хохот.