"Охотник на ведьм" - читать интересную книгу автора (Локамп Пауль)

XI

— Информации мало, но попробовать стоит, — задумчиво сказал мужчина.

С этим собеседником, номер телефона которого мне прислал отец, мы встретились на Лайсвес аллее. Невысокий — рост примерно метр семьдесят, не больше. Короткая стрижка ежиком, с небольшими проблесками седины. Подвижен, несмотря на довольно упитанное телосложение — даже второй подбородок присутствует. Вот что значит спокойная жизнь! Я, в отличие от него, последние полгода вес только сбрасываю. Скоро превращусь в эдакого поджарого пса, напоминающего русскую борзую. Мужчина представился коротко — Сергеем, несмотря на нашу довольно значительную разницу в возрасте (ему около пятидесяти пяти). Кстати, в Литве живет давно, раз только имя назвал — отчествами здесь не пользуются, даже в документах не указывают. Гладко выбрит, одет в серый костюм, причем, судя по покрою, пошит на заказ. Не бедствует: рубашка, галстук — все подобрано со вкусом. Не знаю, почему, но показалось, что он не женат. Уж слишком следит за своей внешностью. И портной, надо отдать ему должное, работает с пониманием — поначалу даже не заметил, что Сергей вооружен. Уже позже, когда мы расположились в небольшой кафешке на Лайсвес аллее, неподалеку от фонтана, заприметил рукоять пистолета. Смотри ты мне — левша! В поясной кобуре — девятимиллиметровый HK USP Compact. Сидит прямо, ногу на ногу не забрасывает. Ни одного лишнего движения — собранный и с хорошей реакцией. Говорит медленно, но каждое слово — по делу. Кисти рук большие, но ухоженные, даже маникюр сделан — точно не женат.

— Мало информации, — повторил он.

— Чем богаты, — пожал плечами я. — Но заказчиком убийства является именно это лицо, я уверен.

— На вашем месте я не был бы так категоричен, — он покачал головой. — Нужны факты, а их у нас нет. Вашего слова, Александр, для меня мало. Точнее, не для меня, а для дела.

— Если бы у меня были факты, я бы их в прокуратуре озвучил…

— Не горячитесь, — Сергей попробовал кофе и, поморщившись, отодвинул чашку в сторону — наверное, невкусный. Гурман, однако…

— Я совершенно спокоен.

— Хорошо, — он легко хлопнул по столу ладонью, — я постараюсь собрать необходимую информацию. На это у меня уйдет несколько дней. Когда станет что-нибудь известно, мы снова встретимся и поговорим. И вот тогда, в зависимости от результатов, решим — будем продолжать собственное расследование или нет. Согласны?

— Конечно, — сказал я. — Сколько это будет стоить?

— Я сильно обязан вашему отцу, Александр. Поэтому ничего.

— Давайте оплачу хотя бы накладные расходы. Ведь вы не обязаны платить из своего кармана сотрудникам.

— Обсудим это позже, когда появятся первые результаты, — согласился он. — Сейчас рано обсуждать гонорар. Может статься, что вообще откажусь делать эту работу.

— Бывали и такие случаи? — поинтересовался я.

— Бывали, — просто ответил Сергей. — Когда в деле появляются государственные службы. Конечно, как вы понимаете, не имею в виду полицию и прокуратуру. Если в вашем деле мелькнут спецслужбы — извините, — он выставил перед собой ладони, — я умываю руки.

— Опыт прошлых лет?

— Да, — сказал мой собеседник, — именно так. За свою жизнь достаточно наигрался в эти игры, чтобы понять одну простую вещь — если затрагиваются государственные интересы, то люди списываются легко и непринужденно. Не хочу на старости лет оказаться в этом списке.

— Понимаю, — вздохнул я. — Ладно, на этом, пожалуй, и закончим. Как я и говорил, в первую очередь меня интересует личность человека, который приезжал в Литву из Чехии. Он житель Праги, занимался здесь некоторыми интересными делами. Жил в гостинице Нерис, на пятом этаже. Здесь, — я подал ему лист, вырванный из блокнота, — примерная дата его проживания в отеле. Сейчас это главная задача. Узнать его адрес в Праге. Больше ничего не требую. Никаких контактов с ним, никакой слежки. Только имя и адрес.

— Это проще, — повеселел Сергей. — Завтра эта информация будет у вас.

— Быстро работаете, ничего не скажешь. Что касается моего дела, можете спокойно работать — в ближайшее время меня не посадят. Я не боюсь, просто в этом случае нам будет проблематично встретиться и обсудить результаты, принять какие-то решения. Ну и сидеть в камере, признаться, тоже не очень хочется.

— Да, — согласился он, — арест — это дело такое, неприятное.

— Кто бы спорил, — усмехнулся я.

Мы поднялись из-за стола и пожали друг другу руки.

— Информация о госте будет у вас завтра, — подвел итог Сергей. — А дальше будет видно, что получится узнать о заказном убийстве. До свидания, Александр. Удачи!

— До встречи.

Знаете, а он был прав — кофе в этом баре, и правда дрянь…

Ровно через сутки Сергей позвонил и передал информацию, которую ему удалось достать. Ничего особенного — имя, фамилия, паспортные данные и адрес. Этот небольшой пакет я сразу переправил Базилю, и ирландец, не откладывая дело в долгий ящик, запряг в работу своих парней. Они, судя по их скупым отчетам, перерыли всю Прагу, и в результате нашли этого туриста. Как выяснилось, ничего общего с нежитью — обычный человек. Ученый, философ, но не чуждается и магических наук, посвящая этому все свободное время. Вечером я сидел дома и читал отчет, присланный Базилем. Вместе с данными этого туриста-пражанина О`Фаррел высказал несколько своих соображений, продиктованных скорее азартом погони, нежели опытом. С некоторыми из них я был согласен, с другими — мог бы и поспорить, но желания не было. Пусть делает, как знает. Вторая часть отчета, посвященная окружению этого ученого, состояла всего лишь из одной фразы: приеду — расскажу.

Через неделю в Вильнюсском аэропорту встречал О`Фаррела. Он прилетел один, но, как я понимаю, в скором времени прибудут и остальные участники. Базиль вышел из дверей, осмотрел толпу встречающих и улыбнулся, увидев меня. Конечно, как тут не заметишь — хмурая физиономия была только у меня, все остальные весело скалили зубы, ожидая встречи с родными и близкими. Даже пожилой водитель из гостиницы (судя его по форменной куртке и бумажному плакату наперевес) и тот силился изобразить счастливую улыбку.

— Привет, Базиль.

— Здравствуй, Александр, — он крепко пожал мне руку, — а ты, как я погляжу, ходишь с тростью. Для понта или травма была?

— Нет, — ответил я, — какие тут понты? Сейчас это единственное оружие, которое я могу носить, да и то лишь потому, что никому в голову не придет проверить. Надо заметить, что по закону эти вещи у нас запрещены.

— Ты просто сплошное нарушение законов, — усмехнулся он. — Не переживай, это не самое плохое, что может случиться в жизни. Едем?

— Вперед, гасконец, нас ждут великие дела! — я изобразил что-то, отдаленное похожее на приглашающий жест.

— Я ирландец, — уточнил Базиль.

— Не обращай внимания, — отмахнулся я, — это фраза из одного мультфильма времен моего детства. Хорошее было время, беззаботное.

— Ты подыскал мне место для жилья? — спросил он. — Чтобы лишний раз не светиться в гостинице.

— Конечно. Я ведь теперь домовладелец, так что поживешь у меня. У меня даже камин есть. И хороший коньяк, чтобы скоротать время за разговором, если у нас выпадет свободный вечерок.

— Выпадет, — уверил меня О`Фаррел, — ребята приедут только послезавтра, так что коньяк мы обязательно попробуем.

— Вот и славно, — кивнул я.

По дороге Базиль передал два небольших пакета. В одном из них, как он объяснил, найдется все, чтобы начать новую жизнь. От паспорта до страховок и кредитных карточек. Про кредитки я уже знал — он мне заранее переслал их реквизиты, чтобы при необходимости я сделал банковский перевод с моего «номерного» счета, куда поступали деньги из Ватикана. Во втором пакете — небольшой хабар, добытый в Праге. Да, команда О`Фаррела не бездельничала — не мудрствуя лукаво, они обыскали загородный дом этого «туриста». Методы, конечно, не самые хорошие (грабеж все-таки), но документы, по словам Базиля, очень интересные. Ладно, доберусь домой — посмотрим, что там такое.

— Какие еще новости есть? — спросил я, когда мы остановились на светофоре перед выездом из Вильнюса.

— Новости? — переспросил он и нахмурился. — Интересные новости. Скажи, у тебя с востоком проблем не было?

— Что значит — с востоком?

— С мусульманским миром, если быть точным. Ты никого из их нежити не трогал?

— Вроде нет, не приходилось. А в чем дело? — спросил я.

— В Праге, вокруг этого Пражанина, увивается джинние.

— Кто?!

— Женщина-джинн. Восточная нежить, если так можно выразиться, — объяснил Базиль.

— Ничего себе новости. И какого черта ей там надо?

— Понятия не имею. Они не общаются, но она постоянно ищет выход на этого Пражанина. Ищет любые контакты.

— Едрена мать!! Час от часу не легче! — я ударил по рулю. — Мне еще мусульман не хватало для полного комплекта!

— Что так?

— Да просто картина вырисовывается очень нехорошая. Я ждал этого, но не думал, что события будут разворачиваться так стремительно.

— Ты стал настоящим прибалтом, Александр. Любишь делать все медлен-н-но…

— Кто бы говорил, — вернул подначку я, — самые большие тормоза — это бритиши.

— Я не британец, а ирландец, — поднял большой палец Базиль, — это, между прочим, большая разница! Так что там с мусульманским миром?

— Ничего хорошего, — нахмурился я. — Понимаешь, у меня такое чувство, что грядут большие перемены. Будто перед новым разделом мира.

— Имеешь в виду новую политику Ватикана?

— Да, именно так, — кивнул я. — Именно так. Это желание диалога с исламистами — не просто так; напоминает договор перед большой войной. Каждая из сторон оттягивает боевые действия, чтобы лучше к ней подготовиться.

— А как же декларация «Nostra Aetate»[31]? — спросил Базиль.

— Временное перемирие, не больше…

— Погоди, погоди, — перебил меня Базиль. — Притормози где-нибудь на площадке, где можно спокойно поговорить.

— До Каунаса не потерпишь? — покосился на него я.

— Давай лучше остановимся, — Базиль хмуро уставился в окно, — а то у меня сейчас мозги закипят.

— Сейчас будем подъезжать к Электренай — будет такое место, — кивнул я.

Через десять километров я свернул на небольшую площадку, расположенную рядом с трассой. Напротив, на другой стороне шоссе, приютилось небольшое придорожное кафе, кстати, очень популярное среди жителей обеих столиц — Вильнюса и Каунаса. Здесь хорошо и недорого кормили, так что в клиентах недостатка не было.

Мы вышли из машины и закурили. Я — трубку, Базиль — сигару. О`Фаррел несколько минут молчал, рассматривая окрестности, потом повернулся ко мне.

— Ты что, хочешь сказать, что грядет новая война?

— Твердой уверенности у меня нет, но мысли возникают нехорошие, — подтвердил я. — Смотри, что получается. Кастелли во время одной из наших встреч подтвердил, а точнее, не опровергнул мое замечание, что Европу «сдали» исламскому миру — это раз. В последнее время идет охота за различными документами, представляющими интерес не только для историков, но и для некромантов. Особенно это касается документов, в которых описываются договора с Дьяволом. Это — два. Если в этой непонятной каше возникла джинние, то это подтверждает некоторые мои предположения.

— Хочешь сказать, что…

— Не знаю, — перебил его я, — мне кажется, Ватикан сейчас в тяжелой позиции. В очень тяжелой. Католицизм умирает, и они сопротивляются, как только могут. Это уже не нападение — это глухая защита. Поэтому и охота на нежить стала для них так важна. Мне так кажется.

— Если это так, — медленно произнес Базиль, — то получается, что ты зря не согласился на сотрудничество?

— Если бы все было так просто… — покачал головой я.

— Слушай, а с тобой-то как это связано? — он посмотрел на меня, будто увидел в первый раз. — Ты-то здесь при чем?

— Если бы я знал… — я вздохнул и, облокотившись на капот машины, начал вытряхивать пепел из трубки. — Правду говорю — не знаю. На роль мессии или спасителя мира, извини, я никаким образом не подхожу. Но мне начинают мешать. Работать, жить, познавать этот новый мир, понимаешь? Словно подошел к какой-то черте, отделяющей меня от понимания. Кажется, еще немного — и все станет ясно.

— Главное, чтобы эта дата не совпала с твоей гибелью, — веско заметил Базиль.

— Сам не хочу. Ладно, поехали, домой. Продолжим разговор вечером, после ужина.

— У камина, с бокалом коньяку? — поинтересовался он.

— Именно так, — подтвердил я.

Заехав по дороге в торговый центр Mega, мы наконец добрались домой. Да, тот самый торговый центр, где в холле установлен бассейн с живыми акулами. Небольшими, длиной около метра, но самыми настоящими. Когда их кормят, вокруг всегда собирается большая толпа зевак. Любит народ кровожадные зрелища, ох и любит…

Ужин был холостяцкий, но сытный и обильный. Базиль, посмотрев, как начинаю готовить, нахмурился и отогнал меня от кухонного стола. Ну, раз так — я не против, лучше камином займусь и документами. Просмотрел полученные документы, несколько из них отсканировал и сбросил на почту Кастелло — пусть разбирается. Пока ирландец колдовал над блюдами, достал бутылку коньяку, накормил зверье и приготовил гостю комнату. Да, за последний месяц интерьер дома несколько изменился. В лучшую сторону. По крайней мере, мебель в трех комнатах и библиотеке уже стояла. Оружейную, парни Сигитаса мне сдали «под ключ» в первую очередь. Стальная дверь, дополнительная сигнализация и вторые двери в виде решетки. Все, как положено. Правда, оружия там нет — полиция забрала. Ничего, вернут, куда они денутся. Через полчаса из кухни начали доноситься аппетитные запахи, и я пошел накрывать на стол. Ну да, готовить я не умею, но тарелки с вилками разложить как-нибудь сумею, не правда ли?

Когда мы нанесли значительный урон блюдам, приготовленным О`Фаррелом, разговор опять свернул на наши дела. Кстати, он хорошо готовит. Мясо приготовил — пальчики оближешь! Жаль, Наташка уехала на какой-то симпозиум. Наконец мы закончили ужинать и переселились в комнату с камином.

— Я пока что не знаю, кто именно, — сказал Базиль, — но готов заложить голову, что тебя просто притормаживают. Тебе кажется странным, что это началось после того, как ты отказался от работы дядю из Ватикана?

— Вполне может быть, но не вижу в этом особого смысла, — я погладил подбородок и покосился на О`Фаррела, сидящего в кресле. Сейчас, с бокалом коньяку в руках, он был поразительно похож на Сэма Эллиотта в роли вышибалы в фильме «Дом у дороги». — Я ведь не отказываюсь сотрудничать. Как продавал Ватикану находки и трофеи, как и буду продавать — жить-то мне надо. Тем более, если Кастелли усиленно собирает эти документы, чтобы ими не воспользовались другие, то нет смысла мешать, я ведь выполняю их работу.

— Ох, не скажи, — покачал головой Базиль. — Насколько я знаю церковников, они всегда играют краплеными картами, и в довесок держат несколько тузов в рукаве. Даже без всякой необходимости, просто по привычке.

— Меня больше насторожил Авгур.

— Да, от этого старого прохиндея можно ожидать всего, чего угодно, — согласился он. — Что именно в его поведении тебя насторожило?

— Небольшая оговорка…

Через полчаса мне позвонил Винченцо. Как я и надеялся, документы, добытые в Праге, его очень заинтересовали. Странно, но мне показалось, что он нервничает. Чего они все нервные такие? Дурдом, а не Чистилище.

На следующее утро раздался телефонный звонок. Звонил следователь из прокуратуры, попросил зайти к нему в одиннадцать часов. Ну что же — это всегда пожалуйста. Лучше уж так, чем сидеть в камере в ожидании очередного допроса. Обязательно сходим. Базиль, вместе с приехавшей Вилией, неторопливо завтракал на кухне, так что ему есть чем заняться, скучать не будет. Я представил его хозяйке как моего старинного друга, и теперь О`Фаррел ее очаровывал, щедро рассыпая комплименты. Как оказалось, у него есть хобби. Да причем, кто бы мог подумать — кулинария. Пока собирался, слышал, как он под диктовку записывал рецепт цеппелинов. Будет свою команду кормить? Ну прямо мать кормящая, а не охотник за нежитью.

Когда спустя несколько часов я вышел из прокуратуры, раздался телефонный звонок. Авгур. Ему-то что от меня понадобилось? Встречаться не хотелось, но, видно, придется. Вдруг какие-то новости есть? Хотя, если пораскинуть мозгами, то самые лучшие новости — это их отсутствие.

Я нырнул в подворотню и через несколько минут вышел на улицу Кестуче, где должен был встретиться с «наставником». Напротив возвышалось здание факультета механики Каунасского технологического университета (бывший факультет машиностроения). Через пятнадцать минут ко мне подошел Авгур. Кивнул и, не вынимая рук из карманов пальто, присел рядом. Несколько секунд мы молчали, потом он вздохнул и спросил:

— Ну ты как?

— Нормально, — пожал плечами я, — зима всегда настраивает благостно. Особенно когда приближается Рождество и Новый год.

— Благостно? — покосился на меня Петр.

— Именно, — кивнул я и поежился, — прямо выть хочется. Когда в любом торговом центре слышится исключительно импортный джингл-беллс, а по ящику крутят «Иронию судьбы», поневоле загрустишь. Чувство искусственно вызванного веселья перед концом света. Пир во время чумы. Что-то вроде пластмассовой елки — все то же самое, но нет запаха хвои. Даже запах мандаринов не радует.

— Саша, ты меланхолично настроен сегодня. Съезди куда-нибудь… — начал он и осекся.

— Обязательно, — спокойно согласился я. — Завтра с утра и отправлюсь. Например, в Рим. Или в Ригу, на худой конец. И прямо из аэропорта — в камеру, под девизом «праздник удался», — закончил я.

— К следователю вызывали?

— Да, был у него. Только что закончили беседовать.

— Что нового? — как-то отстраненно поинтересовался Петр.

— Много фактов против меня, но прямых улик нет, — я пожал плечами. — Ненавязчиво советуют подумать над своей судьбой. Мягко намекнули, что чистосердечное признание смягчает ответственность. Но в обвиняемые мне пока рано, так что еще покувыркаемся.

— Послушай моего совета — позвони этому, как его — Кастелло. Прими их предложение и помянешь мое слово — через неделю уже будешь свободен, как птица.

— Что-то вы Авгур, к церковникам отношение изменили. Не замечал раньше такой любви.

— Перестань, — неожиданно резко ответил Петр. — Ты прекрасно понимаешь, что я желаю тебе только добра. Кто еще даст нормальный совет? Подумай, Саша, хорошо подумай. Времена меняются, пожалуй, и нам стоит измениться.

— Представляю себе эту картину. Александр Айдаров, — представитель Святого престола. Секретный отдел святой инквизиции. Прибалтийский Джеймс Бонд, дьявол меня раздери…

— Зря утрируешь, Саша, очень зря. Я не скажу, чтобы очень симпатизировал этим долгополым, но для тебя это — единственный выход.

— Авгур, — я вытащил из кармана трубку и, откинувшись на спинку скамейки, начал ее раскуривать, прикрывая ладонью спичку. — Ты какой-то нервный сегодня. Это что, предпраздничный мандраж? Скажи мне лучше одну вещь.

— Я спокоен, — сухо обронил Авгур. — Какую вещь?

— Пока я сидел в изоляторе, у меня было время подумать. Возник один вопрос. Ты меня, случайно, не вербуешь?

— Что значит — «вербуешь»? — вытаращил глаза Петр. — Ты что, с ума сошел?

— А вот то и значит. Последнее время усиленно подталкиваешь к контакту с Ватиканом, хотя раньше был против этого общения, причем в любой форме. Церковников, можно сказать, на дух не переносил. Что произошло в мире, что ты изменил свое мнение? Начал с ними сотрудничать?

— Ерунду не говори! — он отвел глаза в сторону и нахохлился, как индюк. — Да, изменилось. Мир изменился… Твое положение в нем. Мне не безразлично, что с тобой случится, а прогнозы, знаешь ли, очень нехорошие. Что в перспективе? Обвинение. Дожмут и посадят. Хочешь получить лет семь, а то и десять? Ну да, выйдешь по амнистии лет через пять, если тебя раньше в колонии дружки убитого не зарежут. И все из-за того, что оказался в ненужном месте в неурочное время? Черт тебя понес к этому мужику!

— В три часа ночи, — закончил его фразу я. — Так ведь сказал, когда я вышел из изолятора?

— И что с этого? — Петр посмотрел на меня. — Ну да, сказал.

— А то, мой дорогой наставник. Следователю в прокуратуре я назвал другое время — два часа ночи. Допустим, что у тебя есть информатор среди прокурорских. Почему именно в три? Откуда эта информация и разница в час, Авгур? Откуда ты знаешь настоящее время моего визита?

— Что за бред ты несешь? Ты меня что, подозреваешь?

— Нет, просто констатирую факт несовпадения, — зло прищурился я, — так откуда?

— Я не диктофон, чтобы все дословно запоминать! — отрезал Петр Васильевич и поднялся со скамейки. — С наступающим праздником, Александр! Поговорим, когда остынешь.

Он поправил воротник пальто и пошел к машине. Ну вот и здрасьте, вам! И зачем он меня звал на встречу? Какого черта я полез со своими мыслями?! Старик, наверное, обиделся. Сейчас приедет домой, усядется у телевизора и все праздники проведет по маршруту: кресло — холодильник — диван. Не самый плохой способ отдыха, позволю себе заметить. Только сейчас я заметил, как сдал Авгур. Резко постарел — неужто и правда из-за меня переживает?! Огибая микроавтобус, стоящий неподалеку от его машины, он даже поскользнулся — хорошо, успел схватиться за зеркальце. Судя по всему, микроавтобус поставили ремонтники сервиса, который находился по соседству. Ладно, пора и мне домой, если уж разговора не получилось. Не бежать же мне сейчас за ним. Дьявольщина, нервы ни к черту, вечно меня заносит! Проводил взглядом Авгура, открывающего машину, и встал. Убрал трубку в карман и не спеша побрел в сторону Лайсвес аллеи. Неожиданно раздался взрыв, по ушам больно хлестнуло, и меня толкнуло в сугроб. В первые секунды я не понял, что произошло — сработала сигнализация машин, припаркованных на площадке, звонко падали лопнувшие окна, осыпая прохожих острыми стеклянными брызгами. Через мгновение поблизости завизжала женщина — она лежала на снегу и теперь пыталась подняться, не обращая внимания на окровавленное лицо, изрезанное осколками стекла. Раздался еще один удар — ошеломленный взрывом, водитель не справился с управлением и въехал в фонарный столб. Он ударился грудью о руль, и какофонию звуков дополнил пронзительно резкий автомобильный клаксон. Рядом со мной с противным звуком упавшего ведра рухнул искореженный кусок жести. Что происходит, дьявол меня раздери?! У нас что, война началась?! Нет, все намного проще — на площадке, где несколько секунд назад стоял автомобиль Авгура, полыхал огонь, превращая искореженные останки его машины в погребальный костер…