"Охотник на ведьм" - читать интересную книгу автора (Локамп Пауль)

XVII

Ничего не скажешь — грех на такой хутор нечистой силе не наведаться! Нет, ничего богопротивного не было, но подумайте — хутор находится слишком далеко от людей, да и озер, судя по карте, тоже рядом нет, значит — рыбаки и отдыхающие не заглядывают. Может, поэтому хозяин и верующий такой, что ощущает что-то нечистое, бродящее рядом?

Сами посудите — мы приехали сюда утром, часов в одиннадцать, солнце вовсю светит, благодать, а не жизнь. А вот и хрен! Несмотря за прекрасную погоду, здесь жутко неуютно, будто по топкому болоту идешь и не знаешь, где провалишься. Вроде не с чего такие чувства испытывать — усадьба аккуратная, как игрушка: дом обшит вагонкой и недавно покрашен в бежевый цвет. Небольшой, но ухоженный двор, везде образцовый порядок, а на крыше даже «тарелка» спутникового телевидения имеется. В глубине двора — несколько хозяйственных построек, а чуть левее — сад с аккуратными рядами яблонь. Деревья, уже старые, кривые от времени, наверное, ровесники дому. За оградой, на границе небольшого луга — десяток ульев. Как же он в одиночку все успевает?

Хозяин — крепкий жилистый старик с копной седых волос и аккуратно подстриженной шкиперской бородкой. Взгляд тяжелый, недоверчиво-пронзительный. На вид лет семьдесят с лишним, а руку сжал — будто в тиски попала. Уважаю таких — настоящий трудяга, поди, всю жизнь работал, не разгибаясь. По словам Казимераса — вырастил трех сыновей и двух дочерей (представляю, что творится в доме, когда вся родня собирается). Заметно, что дети родителя не забывают, так что за его спокойную старость можно не волноваться, в дом престарелых не отправят. Правда, уверенным в себе хуторянином он сейчас не выглядел — в глазах чувствовался затаенный страх. Настоящий животный страх и маленькая искорка надежды, когда его дом навестил святой отец. На хутор мы наведались загодя, за два дня до полнолуния, чтобы на месте осмотреться. Пока я выгружал вещи, ксендз отвел старика в сторону и, что-то долго ему объяснял. Не знаю, кем он меня представил, но, судя по тому, как старик кивал в ответ, выглядело убедительно. Через двадцать минут Казимерас попрощался и уехал. Правильно, незачем ему лишний раз здесь светиться. Мечисловас (так звали хозяина) проводил гостя тоскливым взглядом и пригласил меня в дом, перекусить чем Бог послал. Понимаю его упавшее настроение — он, наверное, надеялся, что ксендз останется здесь и собственноручно оборонит от ликантропа. Прямо так взял и святою молитвою защитил. Или еще лучше — вывел бы оборотня в чисто поле и, по закону Божьему, расстрелял освященной водой из водомета.

Если бы я съел все, что выставил хозяин на стол, то охоту можно было бы и не начинать, а сразу идти спать — для лучшего пищеварения. Мечисловас немного помялся, бросая на меня взгляд из-под седых бровей, потом решился и выставил на стол поллитру с саманей (самогон, литовск.). Радушный хозяин, ничего не скажешь, только я не застольничать приехал. Пришлось вежливо объяснить, что вкусная еда — это прекрасно, но позже, после завершения всех дел. Вот тогда и в баньку с удовольствием, и по сто пятьдесят гвардейских в охотку. Старик в ответ понимающе закивал, немного подумал и быстро сварил мне куриные яйца, всмятку. Вот это правильно, а то буду благоухать его копченостями на весь лес.

После полдника я уединился к небольшой комнате, которую мне выделил Мечисловас для жилья, и занялся арсеналом. На кровать лег пистолет, финский нож, небольшая бухта веревки и баллончик с аэрозолем, которым пользуются городские охотники, чтобы отбить человеческий запах. Что еще? Бинокль, небольшой фотоаппарат, бутылка воды, две шоколадки и навигатор. Все поместилось в небольшой рюкзак, так что гулять буду налегке.

Интересно, что Казимерас старику наговорил? Ладно, отче намудрил, но я тоже хорош — о таких вещах надо заранее договариваться, а то спросит хозяин что-нибудь — и буду стоять, глазами хлопать. Надеюсь, у ксендза хватило ума, чтобы не представить меня экзорцистом: мол, исключительно-с для вас, господин Мечисловас, Папа Римский прислал, дабы такому ревностному католику на свете жилось безбурно и благостно. Лучше бы ученым представил, ей-Богу, все проще с легендой. А что? Это лет двадцать назад наука скептически усмехалась, когда про оборотней разговор заходил. Сейчас даже медицина на все смотрит «ширше, и глыбже», включая ликантропов. Как там в одной статье написали: «признает факт существования оборотней, понимая под таковыми не только людей, страдающих экзотическими расстройствами психики, но и задокументированные феномены чисто физического свойства». Эка раскудрявили, паскудники, ведь сразу и не разберешь, что деньги на исследования выпрашивают. Черт бы их побрал, этих исследователей Ликаонии! Была, знаете ли, такая «Страна Волков», даже в книге Апостольских Деяний упоминается. «Когда же язычники и Иудеи со своими начальниками устремились на них, чтобы посрамить и побить их камнями, они, узнав о сем, удалились в Ликаонские города Листру и Дервию и в окрестности их, и там благовествовали». Если верить этому мифу, Ликаон — сын Пелзага, царя аккадского — предложил Зевсу угощение, приготовленное из человеческого мяса. За такой промах при «встрече в верхах» нахальный юнец был превращен в волка. И правильно — кто же такие шутки с богами шутит?

Надевать плотную одежду, да еще в такую жару — это слишком; но что прикажете делать, клещей на себя собирать? Мне только энцефалита или болезни Лайма для полного счастья не хватает! Поэтому, как ни вздыхай: брюки, высокие берцы, а под рубашку — армейскую сетку, купленную в Арсенале (футболка такая, чтобы комары не кусали) и панаму. Ни дать ни взять — белый охотник из книжек, только штуцера под нитроэкспресс не хватает, и можно на львов отправиться. Из оружия беру Глок с одним запасным магазином, на пояс — ножны с финкой; до полнолуния еще целые сутки, рановато воевать. Кивнул хозяину, который бросил в мою сторону удивленный взгляд, и неторопливо отправился в сторону леса. А он что ожидал? Что сутану надену и начну псалмы распевать? Представляю эту картину…

Как Мечисловас рассказывал, волколак рванул от хутора, не петляя, и скрылся в зарослях орешника, которые растут на опушке леса. Пока шел (а это метров двести), вспоминал, что успел прочитать про ликантропов. С Авгуром бы поговорить, но его после возвращения из Москвы еще не видел, Петр опять куда-то умотал и на телефонные звонки не реагировал. Вот так всегда: надо посоветоваться — и не с кем! Была мысль в Ирландию написать, совета попросить, но, подумав, от идеи отказался — не настолько серьезная проблема, чтобы лишний раз народ беспокоить. В интернете нашлась одна интересная статья, описывающая внешние признаки ликантропии — оказывается, даже в нормальном состоянии для этих тварей характерны внезапные вспышки ярости, неприятие резких звуков, бессонница, прожорливость, и чрезмерная подозрительность. Как любит повторять Казимерас — не много, но многое…

След нашел там, где и надеялся — у кромки леса. Оборотень перепрыгнул через мелиорационную канаву и, конечно, наследил. Будь на моем месте следопыт из приключенческой книжки, он бы моментально рассказал не только про существо, но и про то, что эта зараза ела. Ладно, про ужин не надо, и так знаю — оборотень умудрился за один присест хорошенько объесть годовалую кавказскую овчарку. Еще тот теленок по размеру! Что еще? Ну да, судя по оставленному отпечатку — бежал босиком. Черт побери, человеческий след, да не совсем; на пальцах ног — когти! Небольшие, но списать на нелюбовь к педикюру не получится — слишком крепкие и острые, вон как землю рвали. Дальше больше — я нашел несколько сломанных веток и небольшую засохшую сосну, где на обломанной ветке висел небольшой клочок темно-серой шерсти. На волка никак не похоже, слишком высоко от земли. Обычная шерсть, волос жесткий, сантиметров пять в длину. Знаете, пока я следы рассматривал, еще ничего, а тут этот клочок с дерева снял — и передернуло. Чувство такое, что на меня сейчас смотрят! Я даже оглянулся, внимательно вглядываясь в заросли. Вроде тихо-мирно, но ощущение не пропало. Наблюдают, причем так внимательно и не с простым интересом, а со злобой. Не поверите — у меня даже волосы на затылке дыбом встали, и по спине мурашки забегали. Ладно, спишем на эмоции; пора делом заниматься. Прислушался, глазами по сторонам стрельнул и двинулся вперед, туда, где согласно карте, километрах в пяти еще один хутор находится. Чуть в стороне от него, ближе к реке, еще один, а там уже и до деревни рукой подать.

Через два часа бесцельного хождения по лесу неожиданно набрел на берег небольшого лесного озера. Даже не озеро, а скорее пруд. Метров тридцать на двадцать, не больше. Вода темная, что, в общем, понятно — торфяник рядом. Присел на камень у самой воды и, сняв обувь, собрался опустить ступни в холодную воду. Не знаю, что меня остановило, но в мозгу словно красный свет зажегся: опасность!

Резким толчком бросился в сторону, подальше от берега, и вышел из кувырка аккурат на колено, уже выхватив пистолет и передернув затвор. Несколько быстрых взглядов по сторонам — пусто, но напряжение не отпускает, хоть ты тресни! Чувство, что кто-то сейчас бросится на меня! Кто-то или что-то — черт эту местную фауну разберет! И давит, давит нарастающий страх, перехватывая спазмом горло — будто весь ужас, воплотивший в себе страшные легенды этого лесного края, несется навстречу. Вдруг раз! Звук, словно струна лопнула, звонкий и прозрачный, как весенняя капель. И все — пропало наваждение.

Опустил пистолет и огляделся вокруг. Самый обычный, ничем не примечательный лес. Лешие строем не бродят и русалки из воды не выпрыгивают. Вытер мокрое лицо, повел плечами, чувствуя, как по спине сбегают капельки пота. Хорошенькое место, ничего не скажешь; я даже головой тряхнул, пытаясь сбросить предательски накатившую слабость. Упал обратно на камень, обулся и, часто озираясь по сторонам, схватился за карту, которая лежала в рюкзаке. Прикинул маршрут; но погодите, а где пруд? Нет его на карте, хоть ты тресни! Грешным делом подумал, что куда-то в сторону забрел, но нет, иду вроде правильно. Может, карта старая и пруд позже появился? Тоже не похоже — у берега несколько гранитных валунов, поросших мхом, а между ними береза выросла. И дороги не видно; не будут же люди посередине леса лопатами землю ковырять? А даже если и выкопали, то где отвалы земли? Или они ее отсюда на себе выносили? Ну да, больше народу заняться нечем. Пруд странный — на его поверхности даже жуков-плавунцов не видно, а вода черная, кажется, только ладонь опусти — и пальцев не увидишь. Извините, на вкус пробовать не решился; если хотите — приезжайте, на себе испытаете. Ладно, бизнес на туристах потом делать будем, двигать отсюда надо. Нанес на карту расположение озера по навигатору и двинул в сторону ближайшего хутора.

Минут через двадцать стало подозрительно: по идее, должен был дойти, а тут даже просвета не видно, лес встал такой стеной, словно в этом районе деревья не воруют. Странно — в других местах постоянно натыкаешься на вырубленные делянки, а тут еще и навигатор с ума сошел, ерунду разную выдает. Меня даже зло взяло — приехал, понимаешь, на оборотня охотиться и в трех соснах заплутал, экзорцист хренов! Еще через час было не до шуток: по-моему, я реально заблудился. Карта — оно, конечно, хорошо, если знаешь, где находишься; но даже если ей верить, то я давно по старой дороге Каунас-Юрбаркас иду, причем нахожусь на противоположном берегу Немана.

Через тридцать минут впереди между деревьями блеснула река, и я наконец выбрался на шоссе. Вышел аккурат рядом с дорожным указателем, посмотрел и даже присвистнул от удивления. Неплохо погулял, с размахом! Каким образом я очутился в десяти километрах в противоположную от хутора сторону — извините, не понял. В голове мелькнули какие-то неправильные мысли про искривленное пространство, но стоп — фантастике место на книжной полке! Ворожба? Черт знает, но чтобы заколдовать лес, нужна тварь посильнее, чем простой оборотень. Пока шел обратно, немного поразмышлял, и знаете, очень интересные мысли у меня появились. Может, это и не так, но чем черт не шутит? Через два часа, уставший как собака, я подходил к хутору. Пешком, конечно, дошел; не звонить же ксендзу, мол, извините-с, заплутал немного, требуется срочная эксфильтрация. Остановился у забора, посмотрел на лес, где, судя по всему, обитает не только мелкая Нежить, и повернулся к Мечисловасу, который вышел из дома мне навстречу.

— Вернулись уже, — сказал он и настороженно осмотрелся по сторонам, — вот и прекрасно, сейчас перекусим чем Бог послал.

— Погоди старик, с ужином, — я вытер ладонью вспотевшее лицо и, подойдя к нему, посмотрел в глаза. Забегал взгляд, ох, забегал. — К столу мы всегда успеем, давай лучше о другом поговорим: про молодость да про грехи твои тяжкие…

Наутро, во дворе хутора можно было увидеть занятную картину — ксендза Казимераса, который застыл соляным столбом (я выдернул его из кровати ранним звонком и вызвал на хутор). Он стоял перед воротами, от удивления широко открыв глаза и молча наблюдал за происходящим. По двору, громко матерясь, шел я, порыкивая на семенившего за мной Мечислова, который пытался что-то объяснить. Увольте — хватило мне его рассказов вчера за ужином! По уши хватило!

— Пошел ты нахер, старый пень! — подходя к воротам, сказал я. — Перед тем как небылицы рассказывать, лучше бы о душе подумал, мать твою так! Нашел, мля, идиотов — с таким возиться! Эти проблемы в задницу себе засунь, или в монастырь сваливай, грехи замаливать! В женский, там такой бабе самое место!

— Что встал столбом? — резанул я ксендзу. — Поехали отсюда нахер, пока пешком не ушел.

— Александр… — он попытался что-то сказать.

— Что Александр? — забрасывая сумку в машину, зло ответил я. — Уже тридцать три года, как Александр. Нечего здесь делать, поехали! Про этого старого козла по дороге объясню.

Мечисловас грустно посмотрел на ксендза и, махнув рукой, ушел в дом. Правильно, ему там самое место; главное, чтобы дом укрепил да дверь прочнее вставил. Я еще вчера заметил — что это, думаю, для жилого дома у него слишком окна маленькие и ставни крепкие. Причем мало того, что ставни, так он, чуть дело к вечеру, их запирает наглухо. Закроется и сидит, как в бункере, выживальщик хренов!

Почти до самого костела мы ехали молча, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами. Когда вдали мелькнул шпиль колокольни, я попросил остановиться. Казимерас притормозил у обочины, и я вылез наружу. Ксендз подошел ко мне и посмотрел на вид, открывающийся перед нами — красивое место, ничего не скажешь.

— Что там произошло, Александр? — спросил он.

— Да собственно, ничего особенного, — пожал плечами я, — что-то примерно похожее я и ожидал от старика услышать. По его словам, еще в молодости у него случился серьезный конфликт с соседом; то ли девушку не поделили, то ли землю. А может, еще проще — просто жизнь развела по разные стороны баррикад; знаете, как бывало — один ловит, другой убегает. В общем, началось это после смерти жены Мечисловаса. Сначала с мелочей, потом уже серьезнее. Такие вот дела. Он ведь и богомольцем стал недавно, раньше в костел не очень часто захаживал, так?

— Да, — согласился Казимерас, — год, как зачастил.

— Вот, — кивнул я, — думал, что молитва поможет. А она нихрена не помогла…

— Не богохульствуйте, Александр! Бог…

— А ты меня не агитируй, — я резко оборвал ксендза. — Обойдусь без нравоучений с примерами из Священного писания. Хватает мне…

— Чего именно? — ксендз повернулся ко мне и посмотрел в глаза.

— Ничего, — смутился я. Твою мать, еще немного — и вырвалось бы. Нервы ни к черту…

— А что ты там в лесу обнаружил? — спокойно поинтересовался ксендз.

— Место там нехорошее, — закуривая сигарету, ответил я, — даже если учитывать, что в десяти километрах отсюда ведьма жила — это слишком. Лес будто нечистой силой наполнен. Вернусь — покопаюсь в архивах; может, что-нибудь полезное и отыщу. Муторно, блин, а мне еще обратно переть, и все по этому лесу проклятому!

— Что значит обратно?!

— Обратно, это значит — обратно, — зло усмехнулся я. — Если перед стариком комедию ломал, это не значит, что дело брошу. Надо заканчивать, раз приехал.

— Думаешь, сосед в образе оборотня придет сегодня ночью, чтобы убить старика?

— Думаю, мне нужна ваша помощь, святой отец, — ответил я, — хотя бы в качестве свидетеля. А с лесом позже разберемся; на временную или пространственную аномалию это не похоже, есть там одно место, сильно мне не нравится.

В нескольких словах описал обнаруженное лесное озеро, которое не отмечено на карте. Казимерас молча выслушал и, в свою очередь, пообещал поинтересоваться в архивах костела. Правильно — может, и там какая-нибудь зацепка найдется, кто знает.

— Ладно, святой отец, — сказал я и полез в машину за картой, — смотрите, что вам надо будет сделать…

В течение пятнадцати минут обрисовал ситуацию, в которую мы влипли, и высказал возможное развитие событий на ближайшие двенадцать часов. Казимерас молча меня выслушал, потом выдвинул несколько предложений, с которыми я согласился — доля здравого смысла присутствовала.

Взял свою сумку и начал переодеваться. На этот раз пришлось маскироваться серьезно. Из сумки достал камуфляжную форму, шарф-накомарник (иначе сожрут комары заживо) и даже краску для «морды лица». Ремень, на бедро — тактическую кобуру и тренчик, которым пристегнул пистолет, чтобы не потерять в свалке, если до этого дело дойдет.

— Словно на войну собираешься, — покачал головой Казимерас.

— А чем это от войны отличается, святой отец? — я вдруг разозлился, причем не потому, что приходится возвращаться, а от того, что вспомнил услышанное вчера от Мечисловаса. Скажи я про это Казимерасу, думаю, он бы разозлился не меньше, или впал бы в изумление. Нет, он сейчас знает только то, что положено; придет время, сам все поймет…

В общем, собрался (не дай Бог, увидит кто — испугается). Мы стояли на проселочной дороге, с одной стороны вплотную подступал лес, с другой — простиралось большое поле, засеянное каким-то растением с желтыми цветами. Рапс, что ли?

— Ладно, святой отец, в общем, делаем, как договорились, но сами туда не суйтесь, не хватало еще под пулю попасть.

Я кивнул и пошел к лесу. На опушке обернулся — у машины стоял Казимерас, который ободряюще кивнул, потом поднял руку и перекрестил. Благословил, значит. Что же, и на том спасибо. До хутора добирался почти три часа, шел очень медленно, боялся наткнуться на случайных людей. Зачем мне такие свидетели? Это же не Гайжунский полигон, где людьми, бродящими по лесу в камуфляже, никого не удивишь. Тут леса мирные, можно сказать, демилитаризованные, никаких маневров не проводится, только от этого не легче — «грязный» здесь лес, злой.

До самой темноты я пролежал на опушке леса, укрывшись среди кустарника и наблюдая за хутором в бинокль. Кто бы мог подумать про такой исход. И ведь никаких признаков не было, черт меня побери!

Только бы тучами небо не затянуло, иначе ни черта не увижу, несмотря на полнолуние! Стемнело, и над лесом повисла полная луна, освещая хутор мертвым светом, пробуждающим черные души оборотней.

Позади меня крикнула какая-то ночная птица. Видно, или хищник какой-то напал, или спугнул кто-то. Крикнула — и опять тихо, будто вымерло все вокруг. Лежать в одной позе жутко надоело, но ничего не поделаешь — надо. Разминался, не двигаясь — просто напрягая и расслабляя мышцы, чтобы не затекли. Посвежело, от луга донесся аромат луговых трав, настоянный на вечерней росе.

А старик и правда боится; как только начало смеркаться, он пробежал по двору, собирая какие-то вещи, и немного погодя закрылся в доме, даже ставни закрыл. Эх, как же на душе сейчас гадко! Ну вот и полночь, пора перебираться поближе к хутору. Я приподнялся на локтях и прислушался — ни звука, даже странно. Словно зло накрывает прозрачным куполом этот хутор, отсекая от окружающего мира. Вдруг раздался вой, протяжный, как по покойнику. А в ответ и перстень затеплился; блеснул еле заметными искорками камень. Почувствовал Нежить наконец…

Пригнувшись и часто замирая на месте, чтобы прислушаться к окружающим звукам, я перебрался поближе к хутору. Добрался до сарая на заднем дворе и присел у стены, достав из кобуры пистолет. Патрон уже был в стволе; еще днем дослал — не лязгать же металлом под окнами. Сделал несколько осторожных шагов по направлению к дому (желательно быть к нему поближе, когда все это начнется) и тут услышал за спиной легкий хрип. Нет, даже скорее слабое рычание, прозвучавшее неожиданно громко, будто зверь стоял за моей спиной. На секунду я замер, еще не веря своим ушам, но потом очнулся — и время остановилось.

Крутанулся, пригибаясь и делая шаг от стены. Вот тут меня и ударило, будто огромными вилами рвануло по лопатке, бросило в сторону. Если бы стоял на месте — все, хана позвоночнику, даже думать нечего! Пытался поднять пистолет, грохнул выстрел, но второй удар, еще сильнее первого, ударил по стволу, выбивая его из рук. Пистолет вылетел и, описав круг, ударился куда-то в бедро (не зря тренчик взял!)

Теперь я это видел — во всем великолепии. Существо, порожденного Тьмой. Высокий зверь, похожий на огромного, вставшего на задние лапы волка. Оскаленная пасть с внушительными клыками и глаза — холодные, светящиеся в темноте желто-зеленым светом. Тварь попыталась ударить меня лапой, но я нырнул ему под руку, хватаясь за нож, висящий на поясе. Еще попытка ударить! Черт, меня швырнуло на стену сарая так, что в глазах искры замелькали. Тень зарычала и бросилась на меня, пытаясь прижать к стене. А вот хрен тебе, Серый Волк! Я резко присел и, словно отпущенная пружина, бросился ему навстречу, ныряя под левую лапу, свистнувшую у меня над головой.

Бой на ножах — это в кино красиво. Противники сходятся в элегантных позах, демонстрируя изящные выпады, пока не встанут лицом к лицу, удерживая руку оппонента, занесенную для удара. В жизни так не бывает!!! Ножевой бой — это быстро и очень некрасиво. Это простая кровавая бойня, победа скорости над разумом.

Я ударил тварь плечом в грудь и начал наносить ему удары ножом в спину — с частотой иглы в швейной машинке. Тут все решает не красота пируэтов, а количество ударов — надо сделать как можно больше и успеть уйти в сторону, чтобы уберечься от смертельного клинча. Тварь выла, с каждым ударом чувствовал, как она дергается, пытаясь ударить меня лапами, но я прижался к ее боку, воняющему мокрой псиной, как к телу любимой женщины — не отдерешь!!!

Еще несколько ударов — и я отрываюсь от него, полоснув напоследок по внутренней стороне бедра, чтобы долго не бегал, тварь! Уже почти встал за его спиной, но тут он меня достал, отбрасывая ударом локтя на землю. Чуть дух не вышиб, Нежить проклятая! Все, он уже не нападал — бросился в сторону леса, припадая на одну ногу и завывая, как побитый пес. Лежа на земле, я нащупал пистолет и, почти не целясь, дважды выстрелил ему в спину. Тварь пробежала еще несколько десятков метров и наконец упала на колени.

Словно в ответ на мои выстрелы, на дороге мелькают фары машины. Ну вот и кавалерия подоспела, успел подумать я. Казимерас, бросив машину у околицы и вооружившись каким-то огромным фонарем, спешит в мою сторону. Успел, святоша, прямо на самое интересное успел…

При свете луны и прыгающего света фонаря, который держал в руках Казимерас, увидел на траве огромное существо, похожее на волка, которое дергалось в предсмертных конвульсиях. Его тело выгибало, словно он пытался избавиться от чего-то, ему мешающего, большие глаза сверкали такой яростью, что приблизиться ближе, чем на несколько метров, никто из нас не решился. Он быстро терял последние силы: я все же неплохо ему шкуру испортил. И тут прямо на наших глазах начало происходить нечто совершенно необъяснимое! Волколак, который перестал шевелиться, стал постепенно приобретать иные черты — человеческие.

С волчьей головы начала исчезать шерсть, появлялись проплешины голой кожи, которые расширялись, превращаясь в голову человека с перекошенным от боли лицом. Затем то же самое случилось и с телом, оставив на траве перед нами, труп пожилого мужчины.

— Йезус Мария! — Казимерас упал перед ним на колени. — Мечисловас?! Саша, что здесь произошло, ничего не понимаю?!

— Плохо, что не понимаешь, — устало ответил я и, повернувшись, медленно побрел к дому. Дел еще много, да и с телом хозяина надо что-то решать, не оставлять же его здесь…