VIII

Мне было так тепло и хорошо, словно кто-то закутал меня в пуховое одеяло и убаюкивал у себя на руках. Хотелось раствориться, растаять и просто перестать существовать, потому что такого покоя я еще никогда не ощущала. Но внезапно все кончилось:

— Черт, больно же, — я дернулась от резкой боли в плече, но чьи-то руки меня удержали.

Я обвела взглядом окружающий мир: рассвет пробивается за стволами деревьев, вокруг меня столпились люди.

— О, очнулась! — радостно улыбнулась мне Милана.

— Больно нежная девица, — проворчал Дед Тиграш, в руках у него были тканевые полосы и какая-то мазь. — Рана-то и не рана, а так царапина.

— Если бы я не знала, что такого не может быть, то сказала бы, что рана заживает прямо на глазах: полчаса назад она была больше, — воительница недоверчиво посмотрела на меня.

— Действительно, чушь какая-то, — хриплым голосом сказала я и попыталась приподняться, чтобы сесть поудобней. Только тут я поняла, что одним боком опираюсь на ствол дерева, а другим на что-то теплое и гораздо более мягкое.

— Ты можешь хотя бы секунду не вертеться, пока тебе не перевяжут рану? — голос сэра Алекса.

— Я могу сидеть самостоятельно!

— Пять минут назад не могла. Закончим перевязку и сиди, как хочешь.

Я смирилась, тем более, что мне было настолько тепло и уютно, что, по совести говоря, настаивать на своем и дальше не хотелось даже из вредности.

Дед Тиграш занялся моим плечом, а я, чтобы отвлечься от болезненных ощущений, стала интересоваться текущим положением дел:

— Что произошло, после того как я отключилась? Что с Владом?

Милана отвела глаза:

— Влада мы освободить так и не смогли, сами еле отбились. Похитители ушли в горы.

— Единственная хорошая новость, что их осталось не так много, — черный рыцарь заговорил едва ли не мне в ухо. — Но, даже учитывая, что им приходится возиться с заложником, мы уже не успеем догнать их до перевалов.

— А мы будем их догонять? — осторожно спросила я. — Ведь ты говорил, что дальше начинаются их территории.

— Будем. Правда, я отправил Дэниля обратно в замок, за вооруженным отрядом. Вполне возможно, что наших сил не хватит на территории противника. Так что, скорее всего, мы будем следить, а не нападать.

— И когда мы отправляемся?

Я почувствовала, как Алекс вздохнул.

— Как только перевяжем тебя и похороним Йозефа.

— Да, Йозеф… — я запоздало вспомнила о пареньке, но то ли я уже была настолько черствой, то ли просто не успела его узнать, но его смерть не вызывала во мне никаких эмоций, за исключением разве что воспоминания о пережитом ужасе, когда я увидела его мертвое тело, — его убили сразу же, ничего нельзя было сделать.

— Не оправдывайся, — мягко сказала Милана, — Это чудо, что ты уцелела.

— Я и не оправдываюсь, — насупилась я.

Чудо? Да, только чудо. Я полезла здоровой рукой за ворот рубашки.

— Я же сказал тебе, не вертись, — раздраженный сэр Алекс попытался перехватить мою руку, но я уже успела вытащить на свет свой талисман. — Что это?

Звезда почернела, словно обуглилась. Лучи покорежились, а цепочка и вовсе дышала на ладан, как только еще не порвалась. Кажется, теперь эта вещь бесполезна. Я попыталась стянуть с шеи украшение, но запуталась. Алекс помог мне снять цепочку и недоуменно стал рассматривать звезду на ладони.

— Выбрось, — сказала ему я.

Он послушно швырнул талисман в ближайшие кусты.

— Да что это было-то такое? Как Вас, леди Иулия, угораздило таскать на шее подобную гадость? — полуизумленно-полушутливо спросил он.

— Эта гадость именно то чудо, которое сегодня спасло мне жизнь.

— И где же ты ее взяла?

— Влад подарил, — тут же соврала я. Черный рыцарь недоверчиво хмыкнул, но вслух сомневаться не стал.

— А я уж думала ты и в самом деле волшебница как Влад, — разочарованно протянула Милана, — о тебе в замке ходили такие слухи.

Ну да, конечно, ходили, очевидно, что я сама же их и пустила.

Дед Тиграш завязал какой-то фигурный узел на моей руке и заявил, что перевязка окончена. Я тут же попыталась встать на ноги и сумела сделать это с первой попытки, необычайно гордая собой. Голова немного кружилась, но на такие мелочи можно было и не обращать внимания. А в целом как новенькая.

Ульрик и Вальтер вырыли могилу прямо на опушке леса, несколько в стороне от дороги. Я не пошла со всеми хоронить Йозефа, встала на отдалении. Мне почему-то казалось, что я буду там лишняя. Они всего его знали, а я нет, и поэтому мне не хотелось мешать…И еще, наверно, не хотелось видеть.

Над холмиком могилы водрузили не крест, а некое подобие миниатюрных ворот из перевязанных веток, напоминавшее вход в буддийские храмы в нашем мире. Во что они здесь верят, я так и не удосужилась спросить.

В дорогу собирались молча, и я едва ли не кожей чувствовала их подавленное состояние. При беглом осмотре я не заметила, чтобы кто-то из моих спутников был ранен, разве что Ульрик неловко наступал на правую ногу, но не думаю, что это было смертельно. Как они умудрились выйти из сражения целехонькими, уму не постижимо. Или это я такая везучая — словила первую же стрелу? С другой стороны, эта же самая стрела вполне могла угодить мне точно в сердце, и тогда прощайте оба белых света. Есть ли еще один?

До гор добрались быстро, я даже не успела сойти с ума от боли во всех мышцах. Если до этого за вершинами деревьев где-то далеко были видны только их пики, то обогнув лес по опушке, мы смогли увидеть эти исполины от самого подножья. Трава в самом низу склонов была какая-то зеленовато-серая, мшистая и густая, она словно волны невероятного грозового океана набегала на горные склоны, но, обессиленная, отступала, так и не достигнув их середины. Мне не верилось, что такое препятствие можно было преодолеть на лошади.

Поначалу дорога была достаточно пологой и широкой, и нам даже не приходилось сбавлять темпа, но, чем выше мы продвигались, тем медленнее и неувереннее ступали лошади. Трава и зеленая поросль кончились довольно быстро — дальше шли голые скалы, серые, пустынные, без единой цветной прожилки. И хотя день был в полном разгаре, в горах царил полумрак, а из каждой щели и расселины на нас и вовсе смотрела жадная тьма. Я уже было приготовилась всю дорогу любоваться на эту серость, как вдруг то тут, то там стали появляться странные корявые деревца. Они цеплялись своими уродливыми корнями за малейший уступ скалы, впивались в самый малюсенький клочок земли. Их стволы, серые с необычными, словно меловыми, разводами по цвету практически сливались со скалами. Зато листва пламенела красным пожаром, сбивала с толку и резала глаз. Осенние листья стали уже облетать и их маленькие кровавые капельки чем дальше, тем гуще усеивали нашу дорогу, пока она не превратилась в сплошное алое полотно.

Мне не нравилось это место. Слишком тихо. Слишком сюрреалистично.

— Как называются эти горы? — едва ли не шепотом спросила я у Миланы, боясь потревожить горное эхо.

— Туманные горы.

— Потому что здесь часто бывают туманы?

— Очевидно, — Милана поглубже запахнула свою куртку. Становилось все прохладнее, и почему-то от этого холода у меня начинала ныть рана на руке.

Темнело стремительно и практически незаметно, темнота выползала откуда-то из-за скал и обволакивала все вокруг. Лошади начинали нервничать и обеспокоено крутить мордами. На уровне каких-то животных инстинктов мне было понятно их волнение, потому что вместе с темнотой нас начинал окутывать страх.

Вальтер, ехавший во главе отряда, остановился, оглянулся на Алекса.

— Дальше ехать небезопасно: скоро начнутся перевалы, а по темноте там ходить нельзя.

Алекс кивнул:

— Выбирай место для ночевки.

Расположились на небольшом пятачке ровной земли, утоптанной будто специально для стоянки. Казалось, раньше здесь была пещера, но потом после очередного оползня вход завалило, а время сгладило камни, почти напрочь стерев зазоры между ними, и оставив только намек на вход.

Костер развели небольшой, ради тепла, да и много ли дров насобираешь с этих странных корявых и белесых деревьев. Готовить Дед Тиграш не стал, обошлись хлебом, сыром и вяленным мясом. Причем сэр Ульрик так грустно смотрел на свои полбуханки хлеба, словно обвинял ее в каких-то смертных грехах. Я ела без аппетита, кутаясь в меховой плащ, стараясь не дрожать слишком явно. Уже примерно с час меня знобило, но я пыталась не показывать виду, чтобы не быть еще большей обузой, чем раньше. Как же все это глупо, но не в моих силах это прекратить.

Милана изредка бросала на меня тревожные взгляды, но остальные вроде бы ничего не замечали, или делали вид, что не замечают.

— Пойду осмотрю окрестности, пока еще не до конца стемнело, — сэр Вальтер поднялся от костра. Я завистливо посмотрела ему вслед: вот ведь и никогда по нему не скажешь, хорошо ему или плохо, устал он или нет.

— А эти перевалы опасные? — спросила я только ради того, чтобы не сидеть в тишине, но вопрос прозвучал настолько жалобно, что я тут же пожалела о том, что вообще открыла рот.

— Иногда опасны, — Милана посмотрела на меня с какой-то особенной жалостью, от которой меня пробила дрожь. — Ты знаешь, их еще называют Сонными Тропами, потому что когда перевалы затягивает туманами, разглядеть там можно разве что свои руки и тропу под ногами.

— Помню, когда был здесь в прошлый раз, из-за этого проклятого тумана едва в пропасть не свалился, — недовольно проворчал Ульрик. — Хорошо Влад был рядом, у него против тумана какая-то штука волшебная была, так ему лучше видно было, спасибо, удержал.

— "Я искал тебя сонными тропами…", — задумчиво пропел Алекс.

— Это еще откуда? — я решила заинтересоваться местным фольклором.

— Ты что не слышала этой песни? — Милана и Ульрик удивленно переглянулись.

— Не слышала, — осторожно сказала я. — А это преступление?

— Странно, — валькирия сверлила меня подозрительным взглядом.

Такое ощущение, что я призналась в том, что не слышала родного гимна. Если так пойдет и дальше, то возникнет много неудобных вопросов. Я не знаю, что я буду отвечать.

— Алекс, тогда ты просто обязан спеть, — неожиданно выручил меня сэр Ульрик.

— Спеть?! Ты шутишь, — кажется, я впервые видела, что кто-то сумел выбить черного рыцаря из колеи.

— Я, конечно, могу спеть и сам…

Алекс и Милана как по команде поморщились и синхронно замахали руками. Видно, вокальные данные нашего богатыря оставляли желать лучшего.

— Вот видите, — торжественно произнес Ульрик.

— Спойте, спойте, сэр Алекс, — елейным голоском произнесла я, уже предчувствуя, что в этом его выступлении смогу найти массу поводов для последующих издевок.

— Послушайте, это вам не увеселительная прогулка! К тому же только больной, станет петь в горах, тем самым выдавая свое местонахождение, — сэр Алекс решил отпираться до последнего.

— Брось, ты прекрасно знаешь, что здесь нет эха, — Милана, до сих пор державшая нейтралитет, неожиданно перешла на нашу сторону. — Тем более что тебя дама просит.

— Да уж, дама… — с сомнением в голосе произнес Алекс.

"Ну все, теперь я точно тебе этого просто так с рук не спущу", — мстительно подумала я, — "Вы, сэр Алекс, у меня еще попляшете!"

Видимо в моем взгляде отразилась какая-то неподдельная издевка, потому что Алекс вдруг, будто разозлившись на самого себя, немного откашлялся и начал медленную тягучую красивую мелодию. Мне сначала подумалось, что ему не хватает гитары, но, наверно, такого инструмента здесь просто не существует. Я попыталась представить рыцаря в одежде своего мира. Хм.

А затем слова песни вытеснили все остальное из моей головы.

Я искал тебя сонными тропами

Среди серых бездушных скал,

Средь неясного чуждого шепота,

Я в тумане найти мечтал

Образ зыбкий неверный навеянный,

Словно капли дождя на стекле,

Безвозвратно ветрами развеянный,

Так когда-то ты грезилась мне.

Я искал тебя в ужасе пропастей,

Разверзавшихся прямо у ног.

Я искал среди боли и горестей,

Чтобы только ступить на порог,

За которым неясный и дымчатый,

Словно иней на ветках зимой,

Мне мерещится звук переливчатый

Дивных песен, напетых тобой.

И когда я уже был в отчаянии,

Сам себя лишь упорством тянул,

Вдруг увидел тебя и в сиянии

Твоих глаз навсегда утонул.

Я хотел прикоснуться доверчиво

К шелку тонких изящных рук,

Но лишь ветер подул переменчивый,

Все исчезло и сгинуло вдруг.

Я остался один среди блеклых,

Безразличных, бездушных скал,

Среди снов предательски четких,

Где все так же тебя искал…

Я поймала себя на том, что застыла и просто слушаю, и что меня уже не волнует вся нелепость ситуации. Была в этой песне какая-то грусть и печаль, и еще, совсем немного, крохотная щепотка надежды. Глаза предательски защипало, и я встрепенулась, только чтобы побыстрее прогнать это наваждение, вытеснить чуждые чувства. Я не плачу тайком по ночам в подушку, не смотрю слезливых романтических фильмов со счастливым концом, и, уж конечно, не читаю дамских романов. Как глупо расчувствоваться из-за какой-то песни.

— Кто ее сочинил? — слегка осипшим голосом спросила я.

— Влад, — Алекс явно чувствовал себя неловко в наступившей тишине. — Ты-то уж должна была бы это знать.

Я лишь покачала головой. Откуда? Влад — чужой мне человек. Разве можно узнать кого-то после одной встречи?

Зря я стала расспрашивать про эту песню, теперь мне еще долго будет не по себе. Разговор, конечно, дальше больше не возобновлялся. Каждый думал о своем и не собирался посвящать других в свои мысли. Скоро Милана и Ульрик потянулись спать, сэр Алекс остался караулить. Мне, понятное дело, пытаться заснуть было бесполезно. Я уселась поближе к костру, закуталась в плащ, стараясь не обращать внимания на ноющую боль в ране. Какая мысль мне действительно не давала покоя, так это для кого Влад написал эту песню. Мои догадки мне не нравились: уж как-то совсем безрадостно и безнадежно выходило.

Через некоторое время вернулся Вальтер, продрогший, почему-то в полусырой одежде. Он словно тень вынырнул из темноты и практически бесшумно присел к костру, протянув к огню свои крупные жесткие ладони.

— Они тоже еще не успели добраться до перевалов. Если повезет, то завтра мы их там и нагоним, — следопыт повернул свое хмурое лицо от костра.

— Сколько их осталось? — Алекс подсел к нему поближе.

— Человек десять не больше.

— Но это все равно больше чем нас.

— Остается только одно, — Вальтер пошевелил костер палкой, чтобы жарче горел, — надеяться, что завтра будет туман. Тогда мы можем разъединить их и воспользоваться неразберихой.

— Это только, если нам повезет. Не забывай, что Сонные Тропы они знают гораздо лучше, чем мы.

— Не думаю: туман уравнивает шансы, и дело будет скорее в везении.

— Ты предлагаешь рискнуть?

— Если они пересекут перевалы, даже с подмогой из замка, которую приведет Дэниль, нам их не взять на чужой территории. Это единственная возможность.

— Значит, другого выхода нет, — Алекс вздохнул. — Отдохни пока, я покараулю.

Вальтер не стал спорить, а сразу же улегся и, кажется, моментально заснул. Счастливая способность.

Я посмотрела на темную фигуру Алекса на фоне костра и решила хоть раз тоже оказаться чем-нибудь полезной.

— Ты тоже иди спать, я постерегу, все равно заснуть не могу.

— Почему? — я так и не смогла понять выражения лица рыцаря.

— Из-за раны, — соврала я.

— Эх, леди, видели бы вы себя со стороны, — невесело усмехнулся он. — Того и гляди, в обморок грохнетесь. Ну, какой из вас караульный?

— Просто предложила, — я попыталась пожать плечами, но тут же поморщилась от боли.

— К тому же оставлять женщину на карауле в этих горах плохая примета, — рыцарь подсел поближе к костру, чтобы пламя освещало его лицо.

— Почему это?

— Ты не слышала легенду о красноволосой герцогине?

— Собираешься рассказать мне страшилку на ночь?

Подсвеченное снизу оранжевым светом пламени лицо сэра Алекса зловеще улыбнулось.

— Почему бы и нет.

— Предупреждаю, меня не так-то просто напугать.

— Я попробую. Давным-давно жила на свете герцогиня, и была ее кожа бела, как мел, а волосы цвета красной меди, — завораживающим тоном начал черный рыцарь.

— Это больше похоже на начало сказки, — обвинила его я.

— И вот однажды ехала она со своими вельможами через Туманные горы, когда внезапно спустившаяся ночь застала их на горной тропе. Делать нечего, пришлось остановиться и заночевать прямо в горах. Караулили по очереди, и вот когда настала очередь герцогини, сидеть с копьем…

— Стоп. С каких это пор герцогини стоят на карауле?! — возмутилась я.

— Ну, так я ж и говорю, что дело было давным-давно. В то время и герцогини были совсем другими, считалось делом чести делить все тяготы походной жизни со своими вассалами. Ты так и будешь постоянно перебивать?

— Ладно-ладно, продолжай.

— Ну так вот, когда сидела она одна около костра, мимо случайно пролетал один из горных духов, увидел красноволосую красавицу, и захотелось ему, чтобы она навсегда осталась в его горах. Герцогиня его не заметила, но вокруг все вдруг заволокло туманом, и вдалеке послышался тихий шепот. Разобрать его было невозможно, но голос казался таким знакомым, что девушка подумала, будто этот кто-то из ее вассалов отошел от костра и теперь из-за тумана не может найти дороги назад. Она встала и пошла на голос…

— Ну и дура, — не выдержала я, за что заслужила укоризненный взгляд Алекса. — Все, молчу-молчу.

— Она пошла на звук шепота, но голос ближе не становился. Тогда она захотела вернуться назад, но внезапно зацепилась длинными волосами за выступ скалы. Сколько бы герцогиня не пыталась освободиться, ей это не удавалось. Разозлившись, она выхватила нож, отрезала свои волосы и побежала обратно к костру, но стоянки уже не было видно, все вокруг заволокло молочно-белым туманом. Так и водил ее горный дух кругами, пока герцогиня, выбившись из сил, не упала замертво на скалы. Ближе к утру вассалы герцогини обнаружили ее пропажу и бросились на поиски, но не нашли никаких следов. Только в одном месте, где девушка обрезала волосы, на тропе лежала странная красная листва, спутники герцогини пошли по листьям, устилавшим тропу, и вышли к скале, на которой, вцепившись белесыми корнями в голый камень, росло дерево с кроваво-красной листвой.

— Пошли по тропе из листьев… — задумчиво протянула я. — Это она что, получается, все время пока шла, лысела что ли?

— Тьфу, на тебя, — негромко рассмеялся Алекс. — Я тут распинаюсь, рассказываю романтическую историю, а у нее главный вопрос, лысеет ли героиня!

— Изначально легенда объявлялась как страшная, поэтому почему бы ей и не лысеть, — проворчала я. — А если серьезно, то это легенда о тех странных красных деревьях? Как они, кстати, называются?

— Попробуй догадаться.

— Неужели, Красноволосая герцогиня?

— Почти. Красная герцогиня.

— А почему я их не видела в лесу?

— Потому что они растут только в этих горах, и только недалеко от Сонных Троп.

— Значит, все-таки горный дух оставил герцогиню у себя?

— Получается, что так.

Я задумчиво уставилась на костер.

— Попытайся все же заснуть, завтра очень тяжелый день.

Обреченно вздохнув, я легла и отвернулась от костра. Будет странно если я всю ночь, как сова, просижу у костра. Придется лежать и считать часы до рассвета. И почему я не умею медитировать?

Утро выдалось сырым и пасмурным. Я продрогла до костей и поэтому сделала вид, что проснулась еще до того, как стоявший на карауле Ульрик начал всех будить. На меня все смотрели обеспокоено, гадая, что не дает мне нормально спать. Я делала вид, что все нормально.

Собрались молча и быстро, не растрачивая драгоценного времени на разговоры и ненужные мелочи. У меня тело словно одеревенело, и я с тоской посматривала в сторону лошадей. Долго ли я еще так выдержу? Всему должен быть предел. Я ранена и больна от бессонницы. Влад, наверняка, знал, что здесь невозможно уснуть, и о реальности ран тоже. Так почему же он меня об этом не предупредил? Боялся разрушить свою красивую легенду? Или с отчаянной бесшабашностью думал, что со мной ничего не случится?

К счастью, мы даже не стали садиться на лошадей: дальше тропы были опасными и животные вполне могли оступиться. Поэтому каждый взял свою конягу за удила, и мы потянулись плотной вереницей через скалы. Впереди шел Вальтер, глядя на его уверенную фигуру, я начинала успокаиваться. Он ни разу не замешкался в выборе дороги, будто всю жизнь провел в этих горах.

Скоро под ногами поплыла белая прозрачная дымка, но я не сразу сообразила, что это такое. Только когда дымка загустела и стала доходить до колен, стало ясно, что таким образом здесь наползают туманы. Чем дальше мы продвигались, тем все больше создавалось впечатление, будто мы постепенно входим в белесое море, и оно с жадным удовольствием поглощает наши тела. Тропа под ногами стала видна очень расплывчато, и я все время опасалась, что наступлю не туда. Скоро и мои спутники стали лишь аморфными тенями, о том, что они состояли из плоти и крови, мне напоминали только их приглушенные разговоры, ржание лошадей и позвякивание упряжи. Все это настолько убаюкивало, что мое измученное тело впало в оцепенение и продолжало двигаться как бы слегка автоматически, не утруждая себя мыслями, зачем, как и что делает.

Внезапно я вздрогнула и осмотрелась вокруг: сплошной туман, не видно даже ближайших уступов скал. Не видно и моих спутников. Наверно они всего лишь на несколько шагов впереди, но от этого мне не становилось менее страшно. Я посильнее вцепилась в повод Звенки, боясь, что смогу умудриться потерять лошадь в этой пелене.

— Алекс! — позвала я, боясь двигаться дальше по тропе, не видя, где мои спутники.

Ответа не было.

— Милана!

Опять тишина. Здесь и вправду нет эха.

— Ульрик! Вальтер!

Если я сейчас буду еще громче орать, то больше шансов, что найдут меня совсем не те, кто надо. Не нравится мне все это.

Я осторожно пошла вперед, каждый раз нащупывая камни под ногами, прежде чем сделать очередной шаг. Очень и очень не хотелось свалиться в какой-нибудь провал, споткнуться о камень и сломать себе ногу или вовсе впечататься лбом в какую-нибудь скалу. Просто заблудиться — глупо, но заблудиться и при этом покалечиться будет глупее в два раза.

Вдруг мне показалось, что я различила какой-то силуэт сквозь туман, затем до меня донесся будто бы приглушенный голос. Я решительно пошла вперед и потащила за собой лошадь. Так, если это свои, то можно будет сделать вид, что и не терялась вовсе. Но внезапно силуэт пропал. Я испуганно остановилась, прислушиваясь. Звук голоса все еще можно было еле-еле различить. Тут же реально и красочно представилось, что я делаю еще один шаг и со страшным воплем падаю в пропасть. Кожу покрыли мурашки.

Продолжая осторожно ощупывать ногой пространство перед собой, прежде чем сделать даже самый небольшой шаг, я все же двинулась вперед на неясный голос. Туман заклубился рядом со мной, словно потревоженное ветром облако, и дальняя фигура стала снова мне видна.

Я подошла ближе, протянула руку и внезапно наткнулась пальцами на шершавую кору. Перед глазами пролетело несколько красных листиков. Красная герцогиня! Я вздрогнула и отпрянула назад, чем заслужила сердитое фырканье Звенки. Значит, то, что я приняла за голос, было всего лишь шелестом листвы.

Еще немного и я начну паниковать. Я постаралась взять себя в руки и снова стала всматриваться в туман. Есть ли вообще смысл двигаться куда-либо? Во-первых, это опасно, а во-вторых, шансы, что меня найдут мои спутники гораздо больше, если я буду оставаться на месте.

Туман становился все более непроницаемым, казалось, еще немного и я начну в нем задыхаться. Волосы и одежда быстро сырели от оседающей на них влаги. Что если я так и останусь здесь навсегда? Что если никто меня не найдет?

Наверно, все же я проснусь раньше, чем помру здесь от голода — успокоила я себя. Но все равно ощущения были не из приятных.

— Ээээй! — решила еще разок подать голос я.

Мне показалось, что где-то невдалеке я услышала слабое позвякивание. Стало почему-то страшно, и я никак не могла решить, стоит ли кричать еще раз. Была, не была!

— Я здесь!

Я внутренне сжалась, готовая к любым последствиям. В тумане явственно проступила темная человеческая фигура, и она все приближалась и приближалась, напоминая мне о ночных кошмарах. Я застыла, боясь пошевелиться.

— Вечно от тебя одни проблемы, — услышав голос Алекса, я с облегчением выдохнула.

Он был без лошади, налегке, такой же мокрый и продрогший, как и я.

— Ну, уж извини, я не специально, — пробубнила я.

— А где крики радости оттого, что я тебя нашел?

Я проигнорировала замечание.

— Давай возвращаться, не хочу задерживать всех еще больше.

— Пойдем, только постарайся больше не теряться.

— Тогда не обижайся, если я вдруг наступлю тебе на пятки.

— Ладно уж, наступай, — безобидно проворчал рыцарь.

Странное это ощущение: будто ты маленький испуганный ребенок, и вот приходит добрый дядя, чтобы вывести тебя из страшного и пустынного места. Я смотрела в спину Алекса, идущего передо мной, и не могла понять (или признаться себе, что понимаю) то странное чувство, которое назойливо скреблось ко мне в душу. Зачем?

Идти оказалось недалеко — все мои спутники ждали в небольшой пещерке, словно специально созданной для подобных остановок. Мне поначалу было очень неудобно, что я по своей бестолковости заставила их сделать остановку в пути. Но потом оказалось, что остановились они вовсе не из-за меня, вернее не только из-за меня. Мы неминуемо приближались к преследуемым похитителям, и в любую минуту мог настать момент, когда возникнет необходимость вступить в бой. В таком положении наши лошади со всей их поклажей были только обузой, которая не позволит привести в действие план внезапной атаки. Поэтому было решено оставить лошадей в этой пещере, а с ними и меня в придачу, якобы для пригляда. Но на самом-то деле я знала, что все это только для того, чтобы я не путалась под ногами, и была вполне с этим согласна.

Когда мы вошли в пещеру, Милана и Ульрик проверяли оружие, затягивали бесконечные ремешки на своей одежде, чтобы не дай Бог не развязались в самый ответственный момент. Дед Тиграш с видом роденовского мыслителя сидел перед входом, вперяя взгляд своих воровски-прищуренных глаз в непроглядный туман за порогом. При моем появлении он презрительно фыркнул, дескать "возни со мной, как с дитятей малым", но все же я заметила улыбку, торопливо скрывшуюся в зарослях его сивой броды.

Я отвела Звенку к другим лошадям и присела на камень. Наверно, я наблюдала за тем, как они собираются тоскливым взглядом выброшенной собаки, так как, заметив, что я на нее смотрю, Милана ободряюще мне улыбнулась. А Дед Тиграш даже удостоил меня хлопка по плечу и оптимистичного "Не кисни!".

Когда они уходили, я собрала все свои силы, чтобы бросить им вслед пожелания удачи — пожалуй, это единственное, чем я могла сейчас помочь.

Меня снова бросили, но на этот раз совершенно одну. Все это было настолько знакомо, что я боялась повторения истории, и переживала в равной степени не только за своих спутников и Влада, но и за себя. В пещере было холодно, а вход затянутый молочно-белой пеленой создавал впечатление, что снаружи зима и вьюга. Стоит только выйти за порог, как тебя завали снежными белыми хлопьями.

А что если ни один из них больше не вернется? Что я буду тогда делать, одна, в незнакомых горах, посреди тумана? Мои шансы выжить, будут круглыми, дырявыми и очень похожими на ноль. Как не запрещала я подобным эгоистичным мыслям лезть себе в голову, но ничего не выходило.

Время тянулось бесконечно, вытягивая в струнку и без того уже звенящие нервы. Спасаясь от острого чувства одиночества и страха, я подошла к Звенке, погладила ее и прижалась к мохнатой теплой морде. Запах большого сильного животного успокаивал и отрезвлял, лошадь не дергалась, стояла смирно, лишь изредка шумно втягивая воздух крупными ноздрями. Глядишь, еще немного и я бы совсем смирилась с необходимостью ездить верхом. Но думаю, что этого никогда уже не произойдет. Я надеюсь на это.

Снаружи послышался какой-то звук, я отошла от лошади и настороженно направилась к выходу из пещеры, но, не дойдя до него, в нерешительности остановилась.

Вход в пещеру заслонила темная тень, я инстинктивно стала отодвигаться подальше. Но тень шагнула вперед, и я узнала Ульрика, изрядно потрепанного, тяжело дышашего, словно после долгой пробежки. На плече у него был какой-то мешок, как я сначала подумала, но, приглядевшись, я поняла, что это не мешок, а человеческое тело, безвольно повисшее, словно и неживое вовсе. Внутри у меня все похолодело. Кто это был?

— Что случилось? Кто? — набросилась я на Ульрика, хотя видно было, что гигант еле держался на ногах от усталости.

— Получайте леди, своего братца, — рыцарь улыбнулся, хотя и несколько встревожено.

Он осторожно опустил тело на землю, бережно, словно бы оно состояло из стекла. И я сразу же узнала Влада, его лицо было неестественно серого цвета, глаза закрыты, а щеки ввалились, как у глубоко истощенного человека.

— Он жив?

— Жив, — Ульрик тяжело сел прямо на землю. Я озабоченно взглянула на него, но, кажется, он не был ранен. — Только, что я не делал, он не может очнуться.

— А где остальные?

— Не знаю, мы разделились. Алекс приказал мне, как только мы отобьем Влада, сразу возвращаться с ним в пещеру и тут ждать.

Ладно, пока еще рано начинать беспокоиться. Лучше заняться более неотложными делами. Я принялась тормошить Влада, но он и вправду никак не желал приходить в себя. Видимых повреждений на нем не было, пульс был ровный и четкий, даже на обморок не похоже. Если бы не его изможденный вид и серый цвет лица, я бы сказала, что он специально закрыл глаза, и только притворяется.

Что с ним такое? Сейчас бы сюда врача. Какой от меня толк?

Что у него такое странное на шее? Я отвела ворот куртки, и черный блестящий, словно сделанный из полированного камня, ошейник оказался на свету. Зачем ему ошейник? Будто он раб. Но отверстия для цепи или веревки не было. Да и к чему вообще его привязывать, если он находится в растительном состоянии и явно не сможет никуда убежать? Если только…

— Ульрик, ты когда-нибудь видел подобные вещи?

— Нет, никогда, — богатырь подобрался поближе и тоже стал рассматривать ошейник.

Я из любопытства, хотя и понимая, что это может оказаться небезопасным, дотронулась кончиками пальцев до этого кошмарного ожерелья. Камень, а это действительно был камень, оказался ледяным. Так…а ведь я уже встречалась с украшениями, которые меняют свою температуру. Если может существовать талисман, отводящий опасность, то почему бы и не существовать, талисману, вредящему. Я повертела ошейник, но нигде не было и намека на застежку, как будто его вытачали из цельного куска. Как же его надели? И еще интереснее, как мы его будем снимать?

— Надо снимать эту штуку, — озвучила я свои мысли.

— Отойди, — оттеснил меня от тела Ульрик.

Я с интересом отошла, гадая, что он это будет делать, и одновременно опасаясь, как бы это не повредило Владу. Ульрик умудрился просунуть несколько пальцев под ошейник и начал его тянуть в разные стороны, будто пытаясь разорвать.

— Это бесполезно…, - начала была я, но остановилась на середине фразы, не веря своим глазам: ошейник растягивался, как растягивалась бы резина, и скоро рыцарь смог уже свободно ухватиться за ошейник обеими руками.

Вот он уже растянулся до такой степени, что Ульрик смог спокойно стащить его через голову Влада.

— Черт, горячий! — рыжеволосый рыцарь выругался и поспешил отбросить странный предмет.

Ошейник с каменным стуком заскакал по полу пещеры, а затем неожиданно вспыхнул и в считанные доли секунд выгорел дотла. Я покрылась холодным потом, представив себе, что такое могло произойти, пока ошейник еще был на Владе. Глаза Ульрика были еще круглее моих, а огромные руки начали мелко подрагивать.

Ладно, повезло и повезло, об остальном лучше не задумываться. Я снова посмотрела на Влада: никаких видимых изменений.

— Влад, — я начала его трясти, — Влад, очнись.

Его веки слегка затрепетали и приоткрылись, глаза сквозь щелки смотрели пусто и бессмысленно.

— Влад! — я затрясла его еще энергичней, будто от этого он придет в себя гораздо быстрее.

Кажется, не помогало, все тот же пустой взгляд. Хотя то, что он вообще очнулся уже большой прогресс.

— Он что-то пытается сказать, — отвлек меня от размышлений Ульрик.

И впрямь белые губы незадачливого чародея слегка шевелились. Я наклонилась к нему поближе.

— Воды…

Я немедленно кинулась к нашей поклаже и достала бурдюк с водой. Могли бы и сами догадаться напоить его.

— Приподними его, — попросила я Ульрика.

Влад пил с жадностью, обливаясь и давясь. И по мере того как пустел бурдюк, цвет лица спасенного становился все более и более живым. Напившись, он уже был в состоянии сам сидеть без чьей-либо поддержки. Я с удивлением смотрела на столь быстрое восстановление.

— Есть хочешь? — следуя логике вещей, спросила я.

Влад кивнул.

Особого изобилия у нас, конечно, не было, но, кажется, он вовсе не возражал против черствого куска хлеба, вяленного мяса и сухофруктов. Все это с фантастической скоростью переправлялось ему в рот и так же фантастически там исчезало. На лице Ульрика появилось выражение заботливой мамаши, наблюдающей за здоровым аппетитом своего чада.

Я немного успокоилась и с удовлетворением начала думать, что еще немного и все это закончится. Раз Влад очнулся, значит и я больше не пленница этого мира, значит, скоро я избавлюсь от всего этого раз и навсегда.

— Ты хоть что-нибудь помнишь? — наконец спросила я, когда аппетит мага стал иссякать.

— Помню, как на меня напали, — он почесал затылок, — как по голове стукнули, а дальше ничего. Что случилось-то? Что это за место?

Его детская беспечность начинала приводить меня в бешенство, но рассказать ему, что случилось на самом деле, я не могла из-за присутствия Ульрика, а потому предоставила гиганту самому докладывать сокращенную версию событий. Ладно, потом еще успею поговорить с ним наедине.

Что меня по-настоящему начинало беспокоить, так это то, что Милана, Вальтер, Дед Тиграш и Алекс до сих пор еще не вернулись. Их долгое отсутствие заставляло мысли двигаться в достаточно пессимистичном направлении. Какая тебе разница вернутся они или нет? — задавала я себе вопрос. Влад здесь, и это главное, потому что теперь ты сможешь наконец почувствовать себя в безопасности. Они лишь тени, они нереальны.

Но внутри все равно все сжималось так, будто я сиганула с высокой скалы, забыв надеть парашют.

— Ульрик, почему их так долго нет?

— Не знаю, — Ульрик встревожено посмотрел на вход в пещеру, за которым туман, казалось, стал немного реже.

Влад, только начавший оживать, моментально сник, и на его лице отразилось неподдельное чувство вины. Да-да, все из-за тебя, из-за твоей мечты и фантазии. Влад, я не знаю, как ты умудряешься с этим жить. Я бы уже сошла с ума, мне немного надо.

Около входа послышались шаги, и мы тут же встрепенулись, словно сторожевые псы, не уверенные хозяин это или кто посторонний. В руке у Ульрика сразу оказался меч, Влад растерянно осматривался по сторонам в поисках оружия, не понимая, что в таком ослабленном состоянии даже я свалю его с ног одним толчком. Сама я благоразумно отступила подальше вглубь пещеры — последние события научили дорожить своей шкурой.

К счастью, это были Дед Тиграш и Милана, не сказать, чтобы целые и невредимые, но живые, это точно. У валькирии было перевязано правое бедро, но, судя по всему, рана была незначительной, потому что она даже не прихрамывала, остальные повреждения ограничивались парой царапин на лице. Дед Тиграш же скорее пострадал морально, чем физически, расставшись с частью своей холеной бороды. Едва войдя в пещеру и увидев Влада, он тут же бросился к нему, но не в припадке радости, как могло бы показаться первоначально.

— Ах, ты здесь! Только погляди, что по твоей вине стало с моей бородой! — мужик затряс чародея за грудки, будто собравшись вытрясти из него душу.

Я приподняла одну бровь: так кто у кого тут конюхом работал?

Затем как-то незаметно грозное нападение превратилось в дружеские объятия, из которых Влад едва сумел освободиться.

— Никогда бы не подумала, что Дед Тиграш самый сентиментальный из нас, — улыбнулась Милана.

— Да уж, это крайне трогательно, — согласилась я. Но после этой моей реплики Дед Тиграш, что-то недовольно бурча себе в остаток бороды, отошел от Влада.

Рядом со спасенным присела Милана с неизменной своей милой улыбкой на лице.

— Я так рада, что у нас все же получилось тебя освободить.

— Милана, где Алекс? — Влад был серьезен

— Он и Вальтер остались, чтобы пресечь возможную погоню. Я надеюсь, что скоро вернутся и они.

Я уже хотела вздохнуть свободнее, но какая-то тревога в лице девушки помешала мне это сделать. Что-то здесь неладно, или просто мои нехорошие предчувствия не дают мне покоя.

Тем временем Влад оживал с невообразимой скоростью, сейчас уже при помощи Деда Тиграша он встал на ноги и расхаживал по пещере, разминая непослушные конечности и громко жалуясь на то, что чувствует себя разбитым столетним старцем. Я равнодушно наблюдала за этой картиной, радость от того, что с Владом снова все нормально, сменилась апатией, и я понимала, что не испытываю ничего, кроме злости и желания выплеснуть все, что во мне накопилось, наружу.

По прошлому опыту зная, что в таком состоянии мне с людьми вообще лучше не общаться, я подошла к выходу из пещеры и стала вглядываться вдаль. Туман и вправду стал понемногу рассеиваться, где-то редея до состояния легкой дымки, где-то повисая неровными рваными клочками, словно кто-то невидимый развесил в воздухе гигантские куски ваты.

Я заметила их сразу. Две фигуры двигались очень медленно и неуклюже по направлению к нашей стоянке. Одна словно бы тащила на себе другую. Секунду я не знала, что мне делать, бежать ли навстречу, или оставаться на месте. Но потом, будто очнувшись, заскочила обратно в пещеру.

— Они вернулись. Ульрик, пойдем, кажется, понадобится твоя помощь.

Гигант немедленно поднялся, но еще раньше него, едва не снеся меня с ног, из пещеры выскочила Милана. Она встала чуть поодаль и присмотрелась.

— Это Алекс.

Я уже знала это и потому только кивнула, опасаясь, что пустота, вдруг внезапно образовавшаяся внутри, исчезнет вместе с первыми же словами, и ее место займут ощущения, которые мне сейчас были совсем ни к чему.

Наконец, мимо нас прошел сэр Ульрик и двинулся навстречу фигурам. В этот миг его медлительность раздражала как никогда. Я хотела пойти с ним, но Милана удержала меня за руку.

— Не стоит шататься по туманам без особой надобности. Пойдем лучше подготовим все для перевязки.

Я позволила себя увести, но прекрасно понимала, что ничего готовить я не буду, потому что от меня только одна помеха, а просто сяду в стороне и буду ждать, ненужная и бесполезная. Так и случилась. Дед Тиграш и Милана забегали, подготавливая место для раненого, разрывая лоскуты ткани на длинные полосы и стараясь разжечь хотя бы небольшой костерок из подручных средств.

Ульрик ввалился в пещеру с дикими глазами. Алекс уже не шел сам, а просто висел безвольным кулем на богатыре. Весь его левый бок был залит кровью. Лицо было белым словно полотно, но, по крайней мере, он был в сознании. Вальтер поддерживал его с другой стороны, и выражение его лица мне очень не нравилось. Еще даже не видя раны, да впрочем, и не понимая в этом ничего, я подсознательно чувствовала, что с такими повреждениями не выживают. По крайней мере, в горах, без лекарств и врачебной помощи, без отдыха, потому что, конечно же, нам нельзя было долго оставаться в этой пещере.

Дед Тиграш разрезал на Алексе одежду и его руки засновали вокруг раны быстро и уверенно. Но я то и дело замечала взгляды, которыми он обменивался с Миланой, помогавшей ему. Эти взгляды только подтверждали мои собственные догадки. Вальтер стал накаливать над костром кинжал, значит будут прижигать рану. Выдержу ли я такое зрелище? С другой стороны, если Алекс сможет это вытерпеть, то я смогу на это смотреть.

Мысли метались в голове, сталкивались и снова начинали свой бег, когда внезапно я осознала, что у нас все-таки есть другое решение этой проблемы. Где Влад? Почему он не хочет помочь? Он же может, я знаю, или теперь просто хочу в это верить.

Я оглянулась и как раз в этот момент заметила Влада, тайком выходившего из пещеры. Что он делает?

Я встала и последовала за ним. Долго искать его не пришлось, он не успел далеко отойти от пещеры и встал словно изваяние, будто вглядываясь в туман, в скалы и красные листья.

— Влад, что ты творишь?! Иди вернись и помоги ему!

— Я не могу ему помочь!

— Почему? Ты же утверждал, что это твой мир. Где твоя хваленая магия, когда она так нужна? — я поняла, что уже перехожу на крик, но мне было все равно.

— Здесь я ничего не могу сделать, прости. Сейчас я хочу просто проснуться, и ты проснешься тоже, — голос его в контрасте с моим был бесцветным и будто бы вовсе безразличным.

— Влад, а ты знаешь, где ты очнешься? На больничной койке! Под капельницей! Ты знаешь, что все это время, пока тебя здесь держали в этом ошейнике, там ты был в коме! Ты знал, что так может случиться?!!

— В больнице…, - сказал он ошарашено, и, наконец-то, полностью повернулся ко мне.

— Да, в больнице. Ты хоть понимаешь, что так бы и не очнулся, если бы Алекс и остальные не вытащили тебя?!! И после всего этого ты хочешь вернуться, даже не попытавшись помочь?!!

— Но…

— Что но? Ты просто испугался и решил сбежать!

Он печально усмехнулся.

— Я вижу, ты все-таки прониклась этим миром.

Не успев даже сообразить, что делаю, я залепила ему звонкую пощечину. За все: за то, как он сейчас себя ведет, за то, что мне пришлось пережить по его вине, и за то, что мне еще придется потерять.

Он дрожащими руками потянулся к красному следу, оставленному моей ладонью на щеке. Ни тени негодования, тогда как я стояла напротив него и задыхалась от злости и ненависти.

— Прости. Но я действительно ничем не могу помочь, как бы сам того не хотел. Ты просто не понимаешь, по каким законам живет этот мир.

Все мое негодование разбилось о безысходность в его голосе.

— Влад, но стоит тебе только захотеть, и ты сможешь его исцелить, ведь это так.

— Не совсем так. Тут можно обрести необычные способности, это правда, но только если ты раньше о них мечтал или желал их, и никак иначе. А я….я никогда не хотел помогать людям, никогда не хотел никого спасать, а уж тем более лечить. Еще не так давно мне становилось плохо только от одного вида крови. Думаешь, за все это время здесь я не пытался никого излечить? Пытался, и не раз — не выходит. Понимаешь? Нельзя получить то, что сам же подсознательно и отвергаешь.

Влад был бледен, бледнее даже, чем в тот момент, когда Ульрик принес его в ошейнике. И только тут я поняла, что ему не все равно, что случится с Алексом. Наверное, в этом плане он оставался еще менее равнодушным, чем я.

— Должно же быть что-то, что мы сможем сделать? Хоть что-нибудь? Нельзя вот так просто решить проснуться!

Он посмотрел на меня очень внимательно, и мне показалось, что в его глазах зажегся какой-то огонек.

— Если только тебе попытаться вылечить его, — медленно, словно бы осторожничая, произнес он.

— Мне?

— Пойдем, — Влад решительно схватил меня за руку и потащил обратно в пещеру.

— Ты с ума сошел! Я понятия не имею, что надо делать! — я попыталась сопротивляться, но это было бесполезно, с такой упорной силой он тянул меня в нужном направлении.

— Просто попытайся. Либо у тебя получится, либо нет.

Он буквально втолкнул меня в пещеру, где Дед Тиграш уже закончил перевязывать Алекса. Пахло паленой плотью, кровью и мясом. Мне едва не стало плохо от такой смеси запахов, коленки мелко задрожали, и я уже сама вцепилась в руку Влада, чтобы только не упасть. Алекс лежал без сознания, неподвижный, будто бы уже и вовсе неживой. В лице ни кровинки, черты стали еще резче, еще неправильней, словно бы это не он был вовсе, а его портрет, набросанный четкими и безжалостными линиями графитового карандаша. Вальтер, Милана, Дед Тиграш и Ульрик застыли вокруг него с видом скорбных изваяний.

Влад заставил остальных подвинуться, а меня посадил рядом с раненым.

— Что происходит? — недоуменно спросила Милана.

— Потом, — отрезал Влад, лихорадочно и как-то болезненно суетливо отбрасывая плащи, которыми был укрыт черный рыцарь.

Когда он добрался до тугой перевязи, то схватил мое запястье и с силой попытался положить мою руку поверх раны. Я воспротивилась, потому что мне казалось это неправильным, потому что положить руку сверху, это должно быть очень больно.

— Пусти, — я попыталась выдернуть у него свою руку, но маг не пускал, вцепившись в меня словно железными тисками. Казалось, что еще немного, и он просто-напросто раздавит мне кости. Откуда у него столько силы?

— Милана! — позвала я на помощь.

Валькирия положила ладонь на предплечье Влада:

— Не надо. Прекрати.

Влад словно очнулся и с недоумением посмотрел сначала на воительницу, а затем на меня, и тут же растерянно ослабил хватку.

— Уведи его, пожалуйста, — попросила я.

Не знаю, почему вдруг Влад пришел в такое волнение, но сейчас он явно больше мешал мне, чем помогал. Милана потянула его за руку, словно маленького ребенка, в дальний конец пещеры.

— Что ты собираешься делать? — обеспокоено спросил Вальтер. Я посмотрела на него: он тоже был ранен, но повязка на руке наложена кое-как, впопыхах.

— Влад сказал, что, возможно, я могу его исцелить.

— Возможно? — глаза моих спутников поползли на лоб.

— Я не понимаю, — Милана снова подошла к нам.

— Я тоже не понимаю, — призналась я, — но почему не попробовать?

Я поднесла руку к ране, остановив ее буквально в нескольких сантиметрах от повязки. Под всеобщими взглядами я чувствовала себя глупо и неуютно, но старалась не думать об этом. Ничего не происходило. Я смотрела на лицо Алекса, неподвижное застывшее в своей каменной белизне, и буквально ощущала, как исходит из него жизнь, холодом, невыносимым холодом. Даже казалось, что мои пальцы начинают замерзать, словно на морозе. Холод? Я испуганно отдернула руку. Может, мне это только показалось? Дыхание перехватило, я еще раз вгляделась в лицо Алекса: нет никаких изменений.

— Что…, - начала было Милана.

— Тихо! — шикнул на нее Дед Тиграш, видимо, заметив что-то необычное.

Я снова поднесла руку к ране. На этот раз не могло быть никаких сомнений. Холод, смертельный холод, проникающий в каждую клеточку, холод, от которого, казалось, ломит все кости. Он полз вверх по руке как неумолимая волна, захватывая, отвоевывая все больше плоти, моей плоти. Если его не остановить… Но где мне для этого найти столько тепла?

Я посмотрела на Алекса: у рыцаря едва заметно залегла упрямая морщинка между бровей. Небритый и мертвенно-бледный, этот человек….этот странный и непонятный мне человек, медленно умирал. Будет жаль, если он никогда больше не откроет глаз. Хотя "жаль", наверно, неуместное здесь слово. Мне очень нравятся зеленые глаза. Его зеленые глаза…

Холод остановился, так и не добравшись до своей цели, а затем начал стремительно сбегать с моей руки, словно с кожи осыпался иней. Все тело покрылось мурашками, пальцы начали мелко подрагивать, меня знобило. Вслед за холодом, как бы прогоняя ненавистного врага, по руке ринулось тепло. Дойдя до пальцев, оно стало накапливаться, словно собираясь в один пульсирующий, обжигающий поток. Кожа горела, у меня было такое чувство, что сейчас она оплавится и вместе с мясом слезет с ладони, оставив только гладкие белые кости. Но я упрямо не убирала руку, инстинктивно чувствуя, что где-то должен быть верхний предел этого жара, высшая точка, пройдя которую можно совершить чудо.

Наконец, когда я уже почти перестала чувствовать собственную руку, жар стал спадать, причем он не просто исчезал, а словно бы струился сквозь кожу и вливался в тело Алекса непрерывным, невидимым, но от этого не менее четко осознаваемым мной потоком. Наверно, я должна была удивиться, испугаться, или отреагировать каким-то образом, но на меня нашло лишь странное умиротворение, и я застыла, чувствуя себя неодушевленным инструментом для перекачки этого светящегося теплого потока.

Неожиданно оказалось, что тепло это не бесконечно, и оно может иссякать. Я вдруг очнулась и испуганно сжала руку в кулак, ощущая, как внутри моей кисти перекатывается горячими волнами оставшаяся энергия.

— Снимите повязку, — коротко бросила я, не испытывая никакой потребности объяснять спутникам, что происходит.

Дед Тиграш стал поспешно распутывать полосы материи с запекшейся на них кровью. По мере того, как снималась повязка, глаза присутствующих раскрывались все шире и шире: под пропитанной кровью тканью оказалась не страшная рана, а тонкая болезненно-красная, но все же кожа. Казалось, тело было лишь наспех склеено, слеплено обратно в нечеткое подражание того, каким оно должно быть на самом деле.

Я снова раскрыла руку, но на этот раз не стала останавливать на расстоянии, а положила ладонь сверху, ощущая тонкую натянутую кожу, и бугорки неровно сросшихся тканей. Тепло снова заструилось от ладони, не такое сильное, не такое жаркое, но более умное, направляемое взглядом, который знал, что это человеческое тело снова должно стать идеальным, с золотистой гладкой кожей, с правильно сросшимися мышцами и другими тканями, пусть даже я и не знаю их названий. Я чувствовала, как под моими пальцами плоть плавится, перетекает и снова принимает свои прежние формы.

Внезапно что-то изменилось, я не могла понять в лучшую или в худшую сторону, но ощущения стали в корне другими. Когда Алекс шевельнулся и приоткрыл глаза, мне сразу стало понятно, в чем дело. Взгляд его еще был бессмысленным, затуманенным, словно он только что проснулся. Я убрала руки с его живота и отодвинулась. Лучше будет мне с ним сейчас не говорить, не смотреть на него и вообще быть подальше. Просто потому, что так будет лучше… Скоро Влад очнется в нашем мире, и, кто знает, может быть, я больше никогда не попаду сюда. Скорее я даже была уверена в этом.

Милана смотрела на меня с восхищением, Влад обнял в порыве какого-то неестественного восторга, я же чувствовала только абсолютную пустоту, как и до того как принялась за исцеление.

— Пойдем, я посмотрю твою ногу, — я потянула валькирию за рукав, желая только как можно быстрее убраться отсюда, не слышать их восторженных воплей, и разговоров.

Теперь целительство получалось естественнее, без напряжения. Я делала все, не задумываясь, как не задумывалась о том, что дышу. Может быть, просто рана у Миланы была не такая серьезная, а, может быть, я свыклась с мыслью, что могу это сделать. Следующим я осмотрела Вальтера. Было интересно и вместе с тем немного жутко наблюдать за тем, как срастаются рваные края раны под моими пальцами. Я хотела, чтобы на его коже не осталось и шрама, и пыталась довести ее до гладкого совершенства, но вдруг кто-то внезапно и довольно грубо схватил меня за запястье.

Я подняла глаза. Влад.

— Прекращай, иначе ты полностью исчерпаешь себя.

— Но…

— Я сказал, хватит!

Я послушно сжала ладонь в кулак. И впрямь перед глазами все немного плыло. Я попыталась встать, но еле удержалась на ногах. Очень хотелось спать и еще хотелось есть. Если первое я сделать не могла, то второе…

Дед Тиграш уже протягивал мне хлеб и мясо. У меня еще хватило сил, чтобы удивиться.

— Как ты узнал?

— Зря я что ли с Владом постоянно путешествую, — обиделся мужик. — Ешь, давай. А то еще чего доброго в обморок упадешь.

Я с благодарностью взяла у него еду и принялась уплетать за обе щеки. Если так и дальше пойдет, то наши скудные запасы провизии очень скоро иссякнут. Еда немного мне помогла, но все равно я чувствовала себя разбитой и почему-то очень-очень старой.

Алекс довольно быстро смог встать на ноги и вообще вел себя так, будто никогда и не был ранен. Я избегала встречаться с ним взглядом, а общая суета мне в этом помогала. Мы спешно покидали пещеру.

Туман снаружи практически рассеялся, и поэтому возвращаться было гораздо легче и безопасней, но от этого и намного проще было обнаружить нас на горных тропах. Мне постоянно казалось, что кто-то за нами следит из-за этих серых скал. Но теперь красные герцогини уже не выглядели такими зловещими, и я даже готова была признать, что в них есть что-то прекрасное и утонченное. Влад все время шел рядом, и у меня даже закралось подозрение, что он просто-напросто подстраховывает меня, боясь, что я упаду или оступлюсь. Было в этом что-то трогательное, что-то благодарное. Но я все с подозрением поглядывала на него, гадая, почему он до сих пор не захотел проснуться. Сколько еще можно было испытывать мои силы?

— Влад, почему мы до сих пор здесь? — наконец спросила я.

Он посмотрел на меня встревожено и виновато.

— У меня не получается очнуться.

— Хочешь сказать, что ты застрял здесь?! — я с трудом подавила в себе желание взять его за грудки и хорошенько встряхнуть. У меня на это сейчас просто не было сил.

— Я не знаю, в чем тут дело. Просто не могу и все.

— Прекрасно! Напомни мне, чтобы я никогда больше тебе не доверяла.

— Семейная ссора? — Милана поравнялась с нами.

— Угу, — слаженно промычали мы, а затем замолкли, чтобы не вызывать подозрений.

Когда мы уже почти спустились к подножью гор, Влад вдруг неожиданно спросил:

— Скажи, а когда мы вернемся, неужели тебе не захочется попасть сюда снова?

Я подумала несколько мгновений.

— Может, и захочется, но я точно не стану этого делать.

— Почему? Я подумал…

— Не знаю, что ты там подумал, но глупо тешиться вот такими вот иллюзиями и сбегать из реального мира. В конце концов, это может плохо кончиться.

— Такая рассудительная… А если бы я тебе сказал, что убив меня, ты смогла бы здесь остаться навсегда и прожить нормальную жизнь, ты бы это сделала? — Влад смотрел на меня с выражением дьявола-искусителя.

— По-моему, после ошейника ты тронулся умом еще больше, — фыркнула я, стараясь даже не думать на эту тему.

— И все же?

— И все же я не стала бы этого делать. После того, как научишься исцелять людей, уже, наверно, не можешь никому причинить вреда.

— А если бы ты не научилась?

— Если бы я не научилась, мне не было бы смысла сюда возвращаться, и давай оставим эту тему.

— О чем вы все время шепчетесь? — на этот раз нас прервал Алекс. Надеюсь, он не слышал ни единого слова из нашего разговора. Я поспешила пройти немного вперед и нагнать Ульрика.

— Я сделал что-то не так? — услышала я обрывок фразы черного рыцаря, но уже не разобрала, что ему ответил Влад. Для моего "братца" будет лучше, если он станет держать язык за зубами.

Едва мы добрались до леса, как сэр Алекс приказал устраивать привал. Все были измотаны, а поэтому с радостью подчинились. Я уныло села на пенек и, уже не стремясь выказывать свою полезность и рвение, просто наблюдала за приготовлениями и суетой возле костра. Не знаю, мучили ли моих спутников такие же нехорошие ощущения, как и меня, но я все так же, не переставая, чувствовала на себе чей-то посторонний взгляд. Недобрый взгляд. По дороге я частенько оглядывалась, но не заметила ничего подозрительного, да и Вальтер постоянно отлучался, разведывая окрестности. Может, у меня уже паранойя?

Кто-то подошел сзади, шурша осенними листьями.

— Я тебя так и не поблагодарил. Спасибо, что не дала мне умереть.

— Не за что, — как можно безразличнее бросила я, не оставляя зацепки для дальнейшего продолжения разговора.

— Почему ты не попробуешь вылечить свою руку? — Алекс сел рядом.

И, правда, почему я не попробую? Я положила ладонь на свое раненное плечо, но абсолютно ничего не почувствовала. Ничего, даже проблеска. Наверно, так и должно быть, по-другому никак нельзя.

— Я не могу себя лечить, поэтому придется все заживлять естественным путем.

— Вообще-то, я хотел с тобой поговорить…

— Алекс, я не хочу сейчас ни с кем разговаривать. Я устала, очень устала. Дай мне немного посидеть одной.

Все что угодно! Пусть он только уйдет! Мне было неуютно и больно, когда он находился рядом, когда я слышала его голос, когда смотрела на него. Когда же все это кончится? Чертов, Влад! Если бы только знать заранее, я бы послала его подальше, еще тогда, когда он провожал меня до дома!

— Но…

— Уйди, пожалуйста, — излишне резко оборвала его я.

Ну все, теперь он будет считать меня истеричкой, это точно. Хотя какое мне до этого дело?

— Хорошо, — черный рыцарь как-то очень встревожено посмотрел на меня, но, кажется, обиды в этом взгляде не было.

Он ушел с тем, чтобы почти сразу же вернуться. Алекс молча протягивал мне хлеб и сыр. Ну да, а вдруг я злая, потому что голодная. Я даже умудрилась усмехнуться этой странной мужской логике, но еду взяла, только чтобы побыстрее отделаться от него.

— Спасибо.

После его ухода оставаться в одиночестве мне пришлось не долго. Подошел Влад и тоже сел рядом. На лице у него ясно отпечаталось виноватое выражение засланного шпиона. Все с вами ясно друзья-приятели.

— Юль, зачем ты так с ним обращаешься?

— Как я с ним обращаюсь? Ты разве не замечал, что я и раньше особой вежливостью и дружелюбием не отличалась? Можешь считать это очередным приступом, — мне даже самой захотелось скривиться от переизбытка яда в своем голосе.

— А, по-моему, ты просто утопаешь в жалости к самой себе.

— А ты, по-моему, лезешь не в свое дело.

— Дай откусить, — Влад как-то неожиданно выхватил у меня из рук горбушку хлеба, и этим странным нелогичным поступком свел на нет всю мою злость.

— Ты чего? — только и смогла растерянно пролепетать я. Но потом опомнилась и полезла отбивать у него снедь.

Влад расхохотался, с легкостью уворачиваясь от моих протянутых рук:

— Если ты еще в состоянии побороться за кусок хлеба, значит, не все потеряно!

Я хотела ему ответить в том же духе, но внезапно что-то опасно и резко тренькнуло над нами. Мы испуганно вскинули головы. Я еще не успела понять, что произошло, а Влад уже толкнул меня на землю, да еще и рукой придавил, чтобы не вздумала поднять головы. Вокруг стояла гробовая тишина.

— Алекс, по нам из леса стреляют! — крикнул Влад.

Тут же откуда-то сбоку ползком по-пластунски появился Вальтер. Где-то позади и сбоку припала к земле Милана, остальных я не видела. Стояла тишина, ни ветки не шелохнулось.

— Он был один, — сказал Влад. — Иначе бы нас всех перестреляли разом.

Вальтер поднялся с земли одним плавным скользящим движением и скрылся в чаще. За ним мимо меня прошел Алекс. Милана осталась, встав рядом с Владом, будто бы на страже.

— Стреляли во Влада, — высказала я и так всем понятную истину.

— Решили избавиться от него, раз не довезли, — поддакнул невесть откуда взявшийся рядом Дед Тиграш.

— На вашем месте я бы сейчас рядом со мной не стоял, — усмехнулся Влад, кажется, нисколько не растерявший оптимизма.

— На твоем месте я бы об этом не заикалась, — парировала я. — Вот сейчас возьмем и оставим тебя тут под деревом, разом решится куча проблем.

— Тебя совесть потом не замучает?

— Кого? Меня?

— Да заткнитесь вы оба! — наконец, не выдержал Дед Тиграш.

Я примолкла. Действительно, не время и не место.

Вернулся Вальтер с каким-то непривычно растерянным выражением на лице.

— Ни одного следа, такого просто не может быть.

— Как? Совсем ни одного? — удивилась Милана. — Даже сломанных веток?

— Вообще ничего, — следопыт стал обходить по все расширяющемуся радиусу бревно, на котором до этого мы сидели с Владом. — Даже трава не примята. Как будто никого там и не было.

Наконец, он поднял из травы и продемонстрировал нам арбалетный болт.

— А между тем, этот никто пользуется вполне реальным оружием, — резюмировала я. — А где Ульрик?

— Остался рядом с лошадьми. Если их перебьют, то нам не поздоровится. — Милана спрятала меч в ножны, видимо, расценив, что сейчас он ей уже ни к чему.

Вернулся и Алекс, тоже, судя по всему, ничего не обнаруживший.

— Собираемся, — резко скомандовал он, — Сейчас ехать через лес будет небезопасно. Поедем по тракту.

Никто не стал спорить. Все были согласны.

Тракт тянулся серо-коричневой пыльной полосой и исчезал где-то за окраиной леса. Путников на дороге не встречалось совсем, и мне это казалось до крайности странным — судя по наезженности колеи, раньше людей здесь проезжало немало. На пустой дороге, лишившись иллюзорной защиты деревьев, каждый чувствовал себя неуютно, постоянно оглядывался и, казалось, все время ожидал стрелы в спину. Эта гнетущая напряженность продолжалась несколько часов, но, поскольку ничего не происходило, все понемногу начинали расслабляться.

Когда день уже начал клониться к закату, из-за поворота показалась группа всадников, и мои спутники беспокойно зашевелились, потянулись к оружию.

— Это люди Герцога, — успокоил всех Вальтер, обладавший самыми зоркими глазами.

Я присмотрелась, но увидела только черные фигурки всадников. Странно, как он рассмотрел их с такого расстояния? Поздно же они подоспели, хотя может и непоздно, может наш таинственный стрелок больше не осмелится следовать за нами в такой компании.

Когда всадники приблизились на достаточное расстояние, я узнала сэра Дэниля во главе отряда. Казалось, прошла целая вечность с того момента, как мы разделились. Отряд приближался и скоро щеголь, обогнавший остальных своих людей, подскакал к нам и ловко спрыгнул с лошади. Мы тоже спешились.

— Я уж и не верил, что мы тебя отобьем! — Дэниль первым делом кинулся к Владу и с восторгом хлопал его по плечам, как бы пытаясь проверить, в насколько невредимом состоянии мы везем мага.

— Представляешь, этот мошенник совершенно не помнит, что с ним происходило, — засмеялся Алекс. — Мы так и не дождались от него никакой благодарности!

— Это не благородно меня так попрекать! — радостно возмутился Влад.

Дэниль, наконец, пристально оглядел всех остальных:

— Удивительно, как вы умудрились остаться без единой царапины! — затем он посмотрел на меня. — Ну, почти все.

Мда, на фоне остальных я выглядела изголодавшимся упырем.

— Мне просто не везет, — я нашла в себе силы улыбнуться.

— Мне тоже, — ответил Дэниль. — Вы просто и представить не можете, какая неприятность приключилась с нами.

— Какая же? — заинтересовалась Милана.

Щеголь только кивнул на одного из своих спутников. Я присмотрелась: безусый мальчишка, в болтающейся, слишком большой для него, одежде, наверно, чей-то оруженосец. Паренек…стоп, а вовсе это и не паренек. Девушка! Точно девушка — тоненькая и хрупкая, с убранными в шапку волосами. Где-то я ее уже раньше видела.

— Тайком поехала с нами, — покачал головой Дэниль. — Один из рыцарей ее пожалел, взял с собой, а я, дурак, не заметил, все спешил побыстрее выехать. Теперь вот еще и придется за герцогскую дочку отвечать.

Точно! Леди Диара собственной персоной. Но какой черт понес это красивое создание вместе с Дэнилем? И тут мой взгляд случайно упал на Влада. Все смешалось в выражении его лица: и изумление, и тревога, и надежда, и обожание.

Леди Диара, заметив, что Влад спешился и смотрит на нее, легко, словно перышко, спрыгнула со своей лошади и, почти не касаясь ногами земли, побежала к нему навстречу. Влад пошел к ней на негнущихся деревянных ногах, как инвалид, только-только научившийся ходить.

Девушка уже почти вплотную подбежала к Владу, но внезапно, будто бы только споткнувшись, стала оседать на землю. Влад одним рывком кинулся к ней, подхватил, не позволив окончательно упасть. А затем раздался крик, подобного которому я ни до того, ни после не слышала. Мы все вздрогнули: так быстро, невероятно быстро все это случилось. Глаза у леди Диары были открыты широко, по-детски удивленно, а на груди расцветал кроваво-алый цветок.

Я еще не до конца успела сообразить, что произошло, как Дэниль заорал не своим голосом на рыцарей:

— В лес! Проверить каждый дюйм! Не дать ему уйти!

Милана очнулась первая, схватила меня за руку и побежала к Владу. Я тоже опомнилась и, высвободив руку у валькирии, откуда только силы взялись, обогнала ее и первая добежала до раненой. Плюхнулась на колени, оттолкнула Влада, впавшего в странное оцепенение, и положила руку на намокающую от крови одежду девушки. Но…

Она была уже мертва. За секунду до этого ее сердце перестало биться. Я почувствовала это по внезапной ледяной боли, пронзившей руку от запястья до локтя так, что кисть на некоторое время практически омертвела. Я отпрянула, несколько ошарашенная этими ощущениями, еще до конца не осознавая, что произошло. Взглянула с ужасом на Милану, и та сразу все поняла по моему взгляду, затем посмотрела на Влада. Он все еще не поднимал головы и, словно баюкая на руках ребенка, держал леди Диару бережно и крепко.

Я встала, не в силах больше этого выносить. Оказалось, что вокруг нас столпилось много людей, но они хранили такое гробовое молчание, что до этого я их даже не замечала. Только уловив мое движение, Влад пошевелился, затем как-то стремительно и исступленно ухватил меня за край одежды:

— Почему ты не вылечишь ее? — он смотрел на меня требовательно и просительно, будто бы от меня сейчас зависело существование всего его мира.

— Влад, ее нельзя вылечить. Она умерла, — мой голос дрожал и прерывался, и, наверно, те, кто не знал меня, могли бы сказать, что я вот-вот расплачусь.

Я думала, он будет умолять, грозить, в конце концов, но он неожиданно легко выпустил из рук материю моих шароваров и закрыл глаза веками, будто бы собираясь заснуть. И тогда я поняла: он знал, что она умерла еще до того, как я подбежала к ним.

— Влад…, - робко позвала его Милана.

Он открыл глаза, но не посмотрел ни на кого из нас, затем накрыл своей ладонью рану леди Диары, и на лице его отразилось такое напряженное выражение, что я не выдержала:

— Влад, ты не сможешь воскресить ее. Никто не сможет.

Он посмотрел на меня зло и раздраженно.

— Откуда тебе знать?! Я не ты, я не собираюсь вот так просто от всего отказываться!

— Ты знаешь, что это невозможно, — тихо сказала я.

Влад сжал руку в кулак так, что костяшки его пальцев побелели. Я ждала от него внезапного порыва, неадекватного поведения, крика, злости, — всего что угодно, но ничего не последовало. Он бережно положил леди Диару на землю, закрыл ей ладонью глаза, а затем медленно встал и пошел по направлению к лесу.

Я посмотрела на Алекса:

— Иди за ним, — то ли приказала, то ли попросила я. — Не хочу, чтобы с ним что-то случилось.

Большая часть рыцарей вместе с Дэнилем и Вальтером отправились прочесывать лес. Мы с Миланой встали рядом с телом дочери герцога.

— Мы не можем похоронить ее здесь, надо довезти ее до замка, — сказала воительница.

Я кивнула.

— Ну почему ей не сиделось дома под надежной охраной стен? — это был чисто риторический вопрос с моей стороны, — Что теперь будет с Владом? Что теперь будет с Дэнилем, который поневоле за нее отвечал?

— Одному Богу известно.

С помощью Ульрика и Деда Тиграша мы завернули тело девушки в чей-то плащ. Она была настолько маленькой, что плащ закрывал и ее лицо, и даже самые кончики ног. Когда с этим не очень приятным, но необходимым делом было покончено, я забеспокоилась, почему Влад и Алекс до сих пор не вернулись. Присмотревшись к ближайшей группе деревьев, я заметила фигуру одного из них. Может быть, я, конечно, и буду совершенно некстати, но мне надо туда сходить.

Они и правда ушли недалеко, остановившись прямо на опушке, и, кажется, совсем не замечали моего приближения. О чем они сейчас могли говорить? До меня не долетало ни единого слова, слишком тихо и невнятно. Я не стала подходить ближе, просто остановилась и смотрела издали, ощущая, что происходит что-то необычное, но не понимая, что именно. И только когда этого уже невозможно было не замечать, я почти забыла дышать от удивления и ужаса.

Влад бледнел… Нет, не так, как обычно бледнеют люди, когда их кожа становится белой. Он будто бы растворялся в воздухе, приобретая нечеткие расплывчатые очертания. Он…он просто стирал себя из этого мира.

Теперь я уже не могла оставаться в стороне, я подбежала к Владу, но остановилась от него в нескольких шагах.

— Влад!

Но он меня уже не слышал, или не хотел слышать.

— Влад, так нельзя. Остановись!

Он, будто наперекор мне, закрыл глаза. Его тело уже не имело ничего общего с живой плотью. Он еще не терял окончательных очертаний, но теперь больше напоминал человеческую статую, невесть кем вылепленную из тумана. Хватило всего нескольких секунд, чтобы его образ поблек окончательно, а затем развеялся, будто и не было здесь его вовсе.

— Никогда не думал, что все закончится вот так, — сказал потрясенный Алекс. Если бы он не подал голос, то я бы еще не скоро вспомнила о его присутствии. Каково ему было наблюдать за всем этим?

Я посмотрела на него, не зная, какое придумать объяснение, да и стоило ли его придумывать, и тут поняла, что не могу ничего сказать, язык не слушался, губы не шевелились. Я с ужасом взглянула на свои руки, они начинали бледнеть и растворяться в воздухе. Значит, и меня здесь больше не будет.

— Я давно хотел тебе сказать… — начал Алекс, боясь, что не успеет. И не успел, потому что больше я не могла разобрать ни единого его слова, будто кто-то выключил звук. Мне оставалось только беспомощно смотреть на него. Я хотела попрощаться хотя бы взглядом, пока и глаза тоже не заволокла пелена.