"Бразильская история" - читать интересную книгу автора (Линдсей Рэчел)

Глава 3

Потеряв дар речи, Филиппа во все глаза смотрела на Роланда. Она крепко закрыла глаза и открыла их снова, надеясь, что стоящий перед ней человек исчезнет. Но этого не случилось. Он стоял на том же месте – высокий, светловолосый, элегантно одетый.

– Я знал: рано или поздно этому суждено случиться, – с сожалением произнес он. – Но мне и в голову не приходило, что меня увидишь именно ты. Кой черт принес тебя в Рио?

– Тебе не кажется, что это я должна задать тебе такой вопрос?

Резкий тон ее голоса, по-видимому, удивил его. Роланд бросил на нее осторожный взгляд:

– Понимаю, дорогая, ты потрясена, но…

– Не смей называть меня «дорогая»! Я тебе ничуть не дорога. И думаю, никогда не была.

– Филиппа, прошу тебя, выслушай! Позволь объяснить!

Он поймал ее руку. Прикосновение его пальцев, теплых и живых, потрясло ее настолько, что девушка снова потеряла дар речи. Она осознала, что рядом, дыша тем же воздухом, что и она, стоит человек, за которого она когда-то согласилась выйти замуж.

– Продолжай, – холодно произнесла Филиппа. – Ты всегда умел рассказывать небылицы.

– Какие небылицы – это истинная правда! Думаешь, мне легко было пойти на это? Знаешь ли ты, что решение покинуть тебя было самым тяжелым в моей жизни?

– А как насчет решения покинуть мать? Что, по-твоему, пришлось пережить ей, когда она узнала о твоей смерти?

В лунном свете отчетливо сверкали капли пота, выступившие у него на лбу. Отчего-то именно это зрелище превратило кошмар – появление живого Роланда – в отвратительную реальность.

– Продолжай, – повторила Филиппа.

– Все дело было в деньгах, – начал он. – Как тебе хорошо известно, мать моя была не слишком хорошо обеспечена, но она не привыкла экономить и продолжала жить так же, как и при жизни отца. Это означало, что мне приходилось помогать ей… На ту зарплату, что я получал у Басби, помогать ей было просто невозможно, поэтому я…

– Начал жульничать, – закончила за него Филиппа.

– Так ты знала?!

– Басби приехал к твоей матери, и я виделась с ним.

Роланд вцепился ей в руку:

– Значит, мама тоже знает об этом?

– Нет, мистер Басби обратился сначала к нам, и отец уговорил его не сообщать ей правду.

– Слава богу. Больше всего я боялся, что она узнает об этом. Если бы не мать, я бы ни за что не стал скрываться.

– Значит, ты решил, что ей будет легче считать тебя мертвым? – Вспомнив, как горевала миссис Марш, Филиппа едва нашла в себе силы продолжить: – Неужели ты не знаешь, что любая мать на свете предпочла бы видеть сына живым, а не мертвым – какое бы преступление он ни совершил? Ты поступил бессердечно!

– Не говори так! Если бы мать узнала, что я – вор, это убило бы ее!

– Знаешь, потрясение, которое она испытала, узнав о твоей гибели, тоже едва ее не убило.

Роланд прикусил губу.

– Я сделал то, что считал наилучшим выходом. Мать никогда не воспринимала меня таким, каков я на самом деле. Для нее я всегда оставался чудо-мальчиком, который может добиться успеха в любом деле. На самом деле все обстояло по-другому. В жизни очень непросто добиться успеха.

– Твоей матери совсем не нужно было, чтобы ты становился миллионером, – сказала Филиппа. – О финансовом успехе мечтал ты сам, и только поэтому ты лгал и обманывал, а потом сбежал поджав хвост!

– Ты, как я погляжу, не стесняешься в выражениях.

– С какой стати? Для меня ты не чудо-мальчик. Я вижу тебя таким, каков ты на самом деле.

– То есть?

– Трус, который сбежал от ответственности. Почему ты, по крайней мере, не признался мне?

– Я побоялся. Филиппа, которую я знал, была слишком молода, чтобы понять или простить меня за то, что я сделал.

Он подошел к ней ближе, и девушка разглядела морщинки – следы, оставленные годами на его лице. Роланд стал еще красивее, чем тот юноша, каким она его помнила. Он стал шире в плечах и крепче, мускулистее.

– Ты думаешь, я не жалел обо всем, от чего сам же и отказался? – прошептал он. – От жизни, которая была бы у нас с тобой, от дома… детей… Боже, неужели ты не понимаешь, что я отдал бы все на свете, чтобы повернуть время вспять?

– Слишком поздно. Если твоя мать узнает правду, это убьет ее.

Роланд медленно вытащил сигарету из золотого портсигара и закурил ее.

– Если ты так считаешь, мне остается только надеяться на то, что ты не выдашь мою тайну.

– Не беспокойся, мне слишком стыдно говорить об этом.

Только теперь Филиппа осознала, до чего же он умен. Если бы Роланд упрашивал ее, она могла бы отказаться. Вместо этого он не оставил ей иного выбора, чем поступить так, как ему и хотелось: сказать, что во имя матери он должен навсегда забыть о возвращении домой.

Странно, что она так хорошо понимала ход его мыслей. Если ей нужны были какие-то доказательства того, насколько она изменилась за последние три года, теперь она их получила. Прежняя Филиппа никогда бы не поняла игры, которую затеял Роланд. Он сымитировал смерть вовсе не ради того, чтобы уберечь мать от жестокой правды о сыне, а ради спасения собственной шкуры.

– Какой же ты подонок, – проговорила Филиппа. – Я даже не подозревала, каков ты на самом деле.

Неожиданно для нее Роланд рассмеялся:

– По крайней мере, с тобой мне больше не придется притворяться.

Ее охватило отвращение.

– Неужели тебя не беспокоит, что я все знаю?

– Нет. С какой стати это должно меня беспокоить? Не думаю, что от этого твои чувства ко мне изменились. Мы слишком долго были влюблены друг в друга. Наши отношения уходят далеко в прошлое.

– Ты рехнулся, если так думаешь. Я чувствую к тебе только отвращение.

– Это пройдет – как только мы снова начнем встречаться. Теперь мы будем гораздо ближе друг другу, чем прежде. Честные отношения…

– Это ты говоришь о честных отношениях?

– Я говорю о честных отношениях между нами. Я всегда побаивался быть с тобой до конца откровенным. – Он подошел ближе. – Ты даже не представляешь, насколько я рад увидеть тебя снова. Мне очень этого хотелось.

Филиппа попятилась от него, жалея, что это ей не снится.

– Только не рассказывай, будто все эти годы тосковал по мне.

– Не буду тебе лгать, я не избегал женщин, – сознался Роланд. – Но ни одна для меня ничего не значила – во всяком случае, столько, сколько значила ты – и значишь до сих пор.

– Перестань, – с дрожью в голосе перебила его она. – Невыносимо слышать от тебя такие слова. Я тебя больше не люблю. Я не та Филиппа, которую ты бросил три года назад.

После недолгого молчания он пожал плечами:

– Что ж, пусть будет так. Но я все равно хочу видеть тебя, пока ты здесь. Да, кстати, а как ты здесь оказалась? – Он взял ее за руку. – Обручального кольца нет. Значит, ты не замужем.

– Я здесь со своим боссом, Лукасом Пэджетом.

Роланд резко поднял голову, и Филиппа поняла, что ему знакомо это имя.

– Ты его знаешь?

Роланд заколебался:

– Я слышал о нем. Он действительно такого крутого нрава, как о нем говорят?

– Он человек жесткий, но честный.

– Ты хочешь сказать, в отличие от меня.

– Да.

Он бросил сигарету на землю и затоптал каблуком.

– И надолго ты в Рио?

– Пока не решится вопрос с контрактом на строительство плотины.

– Контракт получит «Каллисто». Никто не может конкурировать с ценами, которые мы предлагаем.

Она обратила внимание на сказанную фразу. Мы…

– Ты что, работаешь в этой фирме? – спросила она Роланда.

– Я руковожу ею.

– Ты хочешь сказать, что ты и есть… – От изумления она так и не смогла закончить фразу.

– Значит, ты слышала обо мне? – удовлетворенно спросил он. – Первые буквы я сохранил те же самые. Из Роланда Марша я стал Ролли Мастерсоном. Так что не пришлось менять инициалы на чемоданах.

Филиппа не смогла найти слов, чтобы скрыть свою боль. Почему судьба сыграла с ней такую жестокую шутку? Мало было узнать, как подло Роланд обошелся с матерью и с ней самой, так он еще оказался главным конкурентом Пэджета…

– Твой босс понапрасну теряет время, – продолжал Роланд. – Контракт получу я.

– Тебе снова придется имитировать свою смерть? – с горечью спросила Филиппа.

– Нет, любовь моя, не придется. Здесь я мухлевать не собираюсь. Родригес помешан на честности, и я не буду рисковать.

– В таком случае хорошо, что он не знает о тебе всей правды!

Она сказала это безо всякой задней мысли и сообразила, как он воспринял эти слова, только увидев ужас в глазах Роланда.

– Не волнуйся, я не собираюсь тебя шантажировать. Я дала слово и сдержу его.

Он облегченно перевел дыхание:

– Спасибо. Три года назад я начал жить по-новому, и бросить все было бы просто ужасно.

Чувствуя, что она больше не в силах продолжать разговор, Филиппа направилась в сторону дома.

Роланд продолжал идти рядом. На подходе к дому он начал напевать мотив песни, которую играл оркестр. Звук его голоса вернул Филиппу в прошлое, к ее самому первому воспоминанию о нем – когда Роланд учил ее простой песенке. Опасаясь расчувствоваться, она ускорила шаги.

– Потанцуешь со мной? – внезапно спросил Роланд.

– Сначала мне нужно найти мистера Пэджета.

– Ты что же, здесь на работе? – В вопросе прозвучала насмешка. – Рабочий день моей секретарши кончается в пять тридцать!

– Мой тоже. – Филиппа досадливо поморщилась, услышав, как резко прозвучал ее ответ. – Но я приехала сюда с мистером Пэджетом и не хочу…

– Делать ничего, что может вызвать его неодобрение! – Ее ответ был предвосхищен упавшей на них темной тенью. Подняв голову, Филиппа увидела на террасе Майю и Лукаса Пэджета.

– Мисс Смит, я искал вас, – обратился он к ней.

– Я вышла в сад подышать свежим воздухом. Вы хотите уехать?

– Да. – Пэджет протянул руку, чтобы остановить ее. – Извините, я не совсем точно выразился. Я собираюсь уехать с сеньорой Лопес, но договорился, что вас отвезут на машине обратно в отель, когда вам захочется.

– В этом нет необходимости, – вмешался Роланд. – Я с радостью доставлю Фи… мисс Смит в гостиницу.

Прежде чем Лукас успел что-нибудь ответить, в разговор вступила Майя:

– Значит, вы уже познакомились с секретарем Лукаса? Да, хорошенькую девушку вы не упустите!

Улыбнувшись, Роланд протянул руку Лукасу:

– Я – Ролли Мастерсон. Насколько я понял, мы с вами конкуренты.

На лице Лукаса отразилось удивление.

– Я слышал, что вы англичанин.

– Теперь мой дом в Бразилии.

– Вы добились здесь больших успехов.

– И не собираюсь на этом останавливаться, – отозвался Роланд. – Я намерен возводить эту плотину.

– Хотите заключить пари?

– Хватит говорить о делах! – недовольно перебила их Майя.

Лукас явно был захвачен врасплох этим заявлением, но пришел в себя и улыбнулся женщине:

– Извини, дорогая, но не могла же ты за несколько лет забыть все мои неприятные привычки! – Он повернулся к Филиппе: – Вы уверены, что с вами все будет в порядке?

Девушка кивнула и молча наблюдала за тем, как он удаляется, стараясь не чувствовать себя подавленной из-за того, что он уходит с другой женщиной. С женщиной, которая когда-то – а возможно, и сейчас – значила для него так много.

– Итак, прекрасная Майя одержала еще одну победу, – пробормотал Роланд.

– Они давно знают друг друга. Еще с Португалии, – сообщила ему Филиппа.

– Так вот кто он такой.

– Ты слышал о нем?

– Каждый, кто знаком с Майей, слышал о Лукасе Пэджете.

– Я не знала, что ты так близко знаком с ней.

– Не сказал бы, что знаю ее слишком близко, но людей из приличного общества в Рио не так много, и я несколько раз встречал ее на разных приемах.

– Каким был ее муж?

– Богатым и, что очень удобно, старым. Для нее было таким облегчением, когда он умер и оставил ей большое состояние.

– Ты ее недолюбливаешь, не так ли?

– Она не в моем вкусе. – Он сузил глаза. – А вот ты – в моем. Я всегда был неравнодушен к блондинкам – особенно золотисто-персикового оттенка. Пойдем потанцуем.

– Я устала и хочу вернуться в отель.

– Неправда, ты нисколько не устала. И ты идешь со мной танцевать.

Представив, как он обнимет ее в танце, Филиппа невольно задрожала. Роланд погиб. Он не мог стоять перед ней так, как сейчас.

– К завтрашнему дню ты привыкнешь, – тихо сказал он ей. – Просто ты еще не оправилась от шока.

Взяв девушку под руку, Роланд повел ее вперед. Поняв, что у нее нет выбора, Филиппа вошла с ним в бальный зал.

Его руки обхватили Филиппу за талию, и, ощущая их тепло, она почувствовала, что прошедшие годы будто исчезли куда-то и она, наивная девятнадцатилетняя девочка, беззаветно влюблена в него.

– Как ты мог так поступить? – вырвалось у Филиппы. – Если б ты только знал, что сделал с матерью!

– Думаешь, я не жалел об этом?

– Не знаю. Судя по виду, ты очень доволен собой.

– Плохо же ты меня знаешь. – В голосе Роланда слышалась горечь. – Ты все еще судишь обо мне очень поверхностно – в точности как моя мать. Если бы она не возвела меня в ранг божества… нет, объяснять бесполезно!

Несмотря ни на что, Филиппа почувствовала отзвук прежнего чувства.

– Бедный Роланд. Нелегко тебе, видно, пришлось.

– Еще как нелегко! Но теперь, когда ты снова вошла в мою жизнь, я все вижу в розовом свете.

Он завертел ее в танце, и Филиппа поняла – она всегда улавливала его настроение, – что он хотел сменить тему разговора.

Было почти два часа ночи, когда он отвез ее назад в отель на маленьком и стремительном спортивном автомобиле. Остановившись перед входом, он задал до смешного предсказуемый вопрос:

– Когда я снова увижу тебя?

– Не знаю. Все зависит от мистера Пэджета.

– Тебя беспокоит то, что я работаю в «Каллисто»?

– Ситуация, прямо скажем, очень неловкая.

– Насколько я понимаю, ты жалеешь, что обещала сохранить мою тайну?

Филиппа промолчала, а он продолжал:

– Всем прекрасно известно, что контракт, скорее всего, достанется либо фирме Пэджета, либо моей, и я совершенно выйду из игры, если твой босс расскажет Родригесу о моем прошлом.

– Хватит об этом, – поморщилась она.

– Но ведь это правда. Я вынудил тебя дать обещание, и теперь ты чувствуешь, что поступила нелояльно по отношению к фирме, в которой работаешь.

– Я дала обещание не для того, чтобы спасти твою шкуру, – ответила Филиппа. – Я сделала это ради твоей матери. А кроме того, я не думаю, что мистер Пэджет рассказал бы об этом сеньору Родригесу. Скорее всего, он счел бы нечестным получить контракт таким образом.

– В любви и на войне все средства хороши, – серьезно сказал Роланд. – А для таких, как Пэджет, бизнес – все равно что война.

Филиппа поежилась. Ей было неприятно признавать, что он прав.

– Так ты позволишь мне увидеть тебя снова? – спросил Роланд.

– Неужели ты хочешь этого?

– Больше всего на свете. Сегодняшний вечер заставил меня понять, что я не жил с тех пор, как расстался с тобой.

– Не говори так, – сказала она дрогнувшим голосом. – Ты не в силах изменить прошлое.

– Может, мне удастся изменить будущее.

– Нет! Я не люблю тебя.

– Ты любишь другого?

– Нет.

Роланд повернулся к ней:

– Ты красивая девушка, Филиппа. И наверняка нравишься очень многим.

– Зато они мне не нужны.

– Раньше тебе был нужен я. – Одной рукой он притянул ее к себе, а второй заставил поднять голову и взглянуть ему в глаза. – Если ты не любишь меня, тогда почему боишься увидеться со мной снова?

– Я не боюсь, – устало отозвалась Филиппа и поняла, что не сумеет заставить его понять, в каком она трудном положении.

– Прошу тебя, дорогая, – упрашивал Роланд. – Не можешь же ты безвылазно сидеть в своем отеле каждый вечер. Теперь, когда Пэджет вернулся к Майе…

Филиппа старалась не думать об этом, но образ черноволосой красавицы, возникший перед ее глазами, заставил отбросить всякую осторожность и чувство вины.

– Ладно, я согласна встретиться с тобой.

– Завтра вечером.

– Может быть.

– Я позвоню тебе и договорюсь о времени.

Роланд чуть коснулся губами волос девушки и отпустил ее.

В эту ночь Филиппа плохо спала и на рассвете проснулась окончательно. Включив настольную лампу у кровати, она попыталась читать, но не могла сосредоточиться. Тогда она отложила книгу в сторону и принялась размышлять о Роланде.

Странно, насколько она была уверена в том, что больше не любит его. А может, ее уверенность – всего лишь защитный механизм, подсознательно созданный ею с тем, чтобы больше не испытывать боли? Такой ответ был в полном ладу с логикой, но не удовлетворил ее. Однако поверить в то, что она перестала любить Роланда из-за того, что узнала, какой он обманщик и трус, тоже не могла. Женщина не перестает любить мужчину только потому, что он оказался недостойным ее. Обычно после этого она начинает любить его еще сильнее.

Ее мысли – беспорядочные и разрозненные – хаотично кружились в голове. Филиппа обрадовалась, когда часы показали семь. Наконец-то можно встать и одеться. Она появилась в гостиной ровно в восемь, однако Лукас Пэджет уже сидел там, разложив бумаги даже на полу.

Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: он не в духе. Филиппа поспешно открыла блокнот.

– Уберите его, – раздраженно велел Лукас. – С расчетами вы мне помочь не сможете. Придется поработать одному. В конце концов, должен существовать какой-то способ сокращения затрат. Если «Каллисто» может предложить такие расценки, значит, и я смогу.

Пэджет поднял листок бумаги и начал просматривать его.

– Свяжите меня с начальником технического отдела и закажите разговоры со всеми основными поставщиками.

Филиппа молча выполнила его распоряжение, после чего села рядом с телефоном, ожидая, когда их соединят.

Слушая Лукаса, она убедилась, что сегодня босс в очень дурном настроении. Создавалось впечатление, что добиться контракта стало для него лично делом чести, а бизнес тут ни при чем. Может, все объясняется его желанием доказать Майе, что он и на этом континенте добьется успеха? Она отогнала от себя эти мысли и сконцентрировалась на выполнении задания.

В самый разгар разговора с начальником технического отдела Пэджет взглянул на часы, издал яростное восклицание и тут же завершил разговор.

– Какого дьявола вы не напомнили мне о том, что в одиннадцать я должен быть в посольстве Великобритании? – набросился он на нее.

Филиппа побледнела и схватила ежедневник.

– Простите. Я совершенно забыла!

Она поспешно набрала номер посольства и выяснила, что посол все-таки сможет принять его. Но это нисколько не смягчило его гнев.

– Я привез вас на другой край света не для того, чтобы вы сидели тут и грезили бог весть о чем! Заглядывайте в ежедневник утром и вечером, чтобы освежить память, раз она у вас такая короткая.

– Обычно я не забываю о назначенных встречах, – запротестовала Филиппа.

– Только о самых важных! – Широкими шагами он достиг своей комнаты и хлопнул дверью.

Филиппу затрясло от злости из-за таких несправедливых нападок, но шли минуты, и она начала успокаиваться, сообразив, что такая вспышка – своеобразная разрядка после невероятного напряжения. Из его спальни донеслось хлопанье двери – Пэджет ушел прямо из своей комнаты. Надеясь, что он вернется в более спокойном настроении, она приняла аспирин и прилегла на кровать.

Филиппа еще лежала, когда зазвонил телефон. Оказалось, что это разговор, который она заказывала ранее, – с Шеффилдской фабрикой, одним из главных поставщиков их фирмы. На проводе был директор. Филиппа заколебалась, говорить ли с ним самой или попросить перенести заказ на более позднее время. Опасаясь, что дозвониться второй раз ей не удастся, она решила поговорить сама, задавая вопросы, которые, как ей казалось, могли интересовать Лукаса. Двадцать минут спустя она смотрела на ряды цифр, записанных в блокнот. Все они были для нее сплошной абракадаброй, но девушка надеялась, что Лукас Пэджет в них разберется. Если нет – не сносить ей головы!

Отложив блокнот в сторону, Филиппа подошла к окну и засмотрелась на громадные волны, накатывающие на белый песок. Яркий узорчатый шарф на шее молодой женщины, прогуливающейся по узкой набережной, трепетал на ветру. Но Филиппа знала: открытое окно не даст никакой прохлады, и с сожалением сняла руку со створки. Ей очень хотелось выйти наружу, но она боялась разминуться с Лукасом. Чтобы чем-то занять себя, она начала аккуратно складывать папки с бумагами. Пухлая розовая папка, в которой были собраны все сведения о плотине, напомнила ей о Роланде. Надо же было так случиться, что они с Лукасом оказались конкурентами. При мысли об этом она вновь почувствовала себя изменницей. Лучше бы ей вообще не встречать Роланда прошлым вечером. Если бы можно было рассказать Лукасу всю правду о нем! Пусть бы он сам и решал, как быть.

Сомнения, которые она пыталась подавить, вспыхнули в ней с новой силой. Несмотря на все заверения Роланда, будто он честно управляет «Каллисто», Филиппа опасалась, что для получения контракта он ни перед чем не остановится.

Девушка беспокойно закружила по комнате. Судя по всему, что Лукас рассказывал ей о Родригесе, она не сомневалась: министр не захочет иметь дело с фирмой, у управляющего которой такое прошлое. Стоит только Родригесу хоть немного усомниться в Роланде, как он тут же обратится к Лукасу.

Принятый аспирин не смог унять ее беспокойство, и у Филиппы снова разболелась голова.

Дверь в гостиную отворилась. Она напряженно ждала, приготовившись защищаться, когда на пороге появился Пэджет. Но от его плохого настроения не осталось и следа. Скинув пиджак и усевшись на стул, он улыбнулся:

– Будьте умницей, налейте мне виски, только добавьте побольше содовой. И себя не забудьте.

Филиппа покачала головой, но налила ему то, что он просил. Лукас тут же залпом осушил полбокала.

– Выпейте шерри, если не любите виски. Что-то вы бледная.

– Голова болит.

– Это оттого, что поздно легли спать.

– Я вернулась раньше вас.

Выпалив это, Филиппа залилась краской, однако он не обиделся и спокойно сказал:

– Я привык ложиться поздно.

– Откуда вам известно, что я – нет?

Он улыбнулся:

– У вас слишком невинный вид.

– Не стоит судить только по внешнему виду.

– Я так и не делаю. Вы даже не представляете, к каким бы я пришел заключениям, если б судил о вас по внешнему виду!

Филиппа понимала, что Лукас ее поддразнивает. Однако, хотя ее подмывало спросить, что он имеет в виду, безопасности ради она воздержалась от вопросов.

– Я разговаривала с директором Шеффилдской фабрики, – поспешно проговорила она. – Нас соединили, когда вас не было.

Она коротко рассказала все, что выяснила, и передала записанные цифры.

Он проглядел записи и сжал челюсти.

– Так я и думал. Расценки действительно можно снизить. Закажите еще один разговор – и ленч тоже. Мы поедим здесь. После этого можно будет продолжить работу.

– Что вам заказать на ленч?

– Холодное мясо и салат. Для себя выберите сами.

После того как Филиппа сделала заказ и официант накрыл для ленча круглый стол, Лукас Пэджет завел разговор о Роланде:

– Как-то странно вы с ним встретились. Это произошло в саду?

– Да. Я случайно столкнулась с ним у пруда.

– Вы говорили ему, что работаете у меня секретарем?

– Он… э-э-э… он поинтересовался, как я оказалась в Рио.

– Какое ему до этого дело?

– Наверно, потому, что я англичанка и… – Филиппа не договорила, надеясь, что он не будет развивать эту тему. Но, как оказалось, разговор только начинался.

– Я почти уверен, что Мастерсон прекрасно знал, кто вы такая, и специально подстроил встречу с вами. Мне он не понравился.

– Снова судите по внешнему виду? – спросила она, стараясь держаться как можно спокойнее.

Оценив намек, Пэджет улыбнулся:

– Я беру в расчет и другие факты, мисс Смит. Человек, сумевший стать во главе такой фирмы, как «Каллисто», не может не быть беспринципным.

– Вы стоите во главе «Лангленда», однако вас беспринципным никак не назовешь.

– Я достиг этого положения за более длительный срок, чем Мастерсон. Он здесь всего несколько лет и уже разделался со всеми остальными конкурентами. Честными методами этого так быстро не добиться.

Филиппа дрожащей рукой отодвинула тарелку в сторону.

– Вы не имеете права так говорить о нем. По крайней мере, до тех пор, пока у вас нет доказательств.

– Я готов положиться на свою интуицию. Она есть, знаете ли, не только у женщин.

Он наколол на вилку кусочек мяса.

– И вот еще что я хотел сказать, пока мы не заговорили на другую тему. Думаю, вам лучше с ним больше не встречаться.

– Почему? Кажется, вы хотели, чтобы я по-дружески держалась с вашими конкурентами.

У Пэджета был удивленный вид, словно он поверить не мог тому, что она оспаривает его решение.

– От Мастерсона вам узнать ничего не удастся. Он слишком хитер.

– Значит, вы опасаетесь, что он может что-нибудь выведать у меня?

– Конечно нет, – сухо отозвался он. – Я не сомневаюсь в вашей порядочности.

От этих слов у нее поднялось настроение, но Пэджет тут же добавил:

– Значит, решено. Если он снова свяжется с вами, как-нибудь отделайтесь от него.

– А вам не кажется, что это нечестно – считать, будто он хочет встретиться со мной только потому, что я на вас работаю?

Он поднял одну бровь и спокойно спросил:

– Мои слова задели вас за живое? Я не отрицаю, вы очень привлекательны, но, согласитесь, у Мастерсона может быть и другая причина – помимо обычного мужского интереса – желать встретиться с вами снова.

– Я предпочитаю не обвинять его, пока не доказано обратное, – ответила она ледяным тоном и замолчала, услышав телефонный звонок.

В трубке зазвучал голос Роланда, такой теплый и такой знакомый. Филиппа взглянула на мужчину, сидящего напротив. Вот он, ее шанс показать этому человеку, что у нее есть право на личную жизнь.

– А, мистер Мастерсон, – приветливо сказала она, – я как раз думала о вас.

– Судя по твоему обращению, Пэджет рядом? – тихо спросил Роланд.

– Да.

– Ладно, Фил, не буду тянуть резину. Можешь сегодня встретиться со мной и поужинать?

– Во сколько?

– В полдевятого. Я заеду за тобой.

– Я буду ждать внизу.

– Что, не хочешь нарываться на неприятности? – засмеялся он и повесил трубку. Филиппа сделала то же самое, чувствуя на себе сердитый взгляд Пэджета.

– Если вы, мисс Смит, договорились с Мастерсоном о встрече, чтобы досадить мне, то своего добились. Я же сказал: я не хочу, чтобы вы с ним встречались!

– А я вам сказала, что не признаю за вами права распоряжаться моим свободным временем. Если вы считаете, что я расскажу ему о работе, которой занимаюсь, так и говорите, и я немедленно уволюсь.

– Я не сомневаюсь в вашей порядочности.

– Тогда не указывайте, чем мне заниматься в свободное время! Я же не даю вам указаний по поводу вашего свободного времени.

Лукас не верил собственным ушам. Ничего удивительного, нервно подумала она, ведь она ни разу не разговаривала с ним так откровенно.

– Извините, – тихо проговорила она. – Я не должна была так говорить. Вы привезли меня сюда и имеете полное право…

– Забудьте об этом, – решительно произнес он. – Мне действительно никто не давал права указывать, как вам распоряжаться своим свободным временем.

Как ни странно, но после принесенного извинения вместо радости Филиппа почувствовала, что у нее на глаза наворачиваются слезы.

– Я не хочу с вами ссориться, – охрипшим голосом сказала она, – и не хочу, чтобы вы думали, будто я встречаюсь с… с мистером Мастерсоном вам назло.

– Такое мне и в голову не приходило.

– А вы на меня не сердитесь?

– Сержусь?

Это слово, похоже, привело его в замешательство. Глядя, как он нахмурил брови, Филиппа поняла, что он размышляет не только над ее вопросом, но и над собственным ответом.

– Слово «сержусь» неточно выражает мое отношение, – сказал он наконец. – Полагаю, до сих пор я привык считать вас частью моей собственной жизни, связанной с работой. Поэтому мне просто странно смотреть на вас… – он снова заколебался, – как на человека, у которого есть личная жизнь.

– Я рада, что вы понимаете: я не машина, которая печатает надиктованные тексты!

– Раньше мне не приходилось видеть машины с такими формами!

Филиппа улыбнулась ему, и вся ее злость исчезла без следа. Во время разговора Лукас пересел на диванчик и положил голову на спинку. Сейчас глаза у него были закрыты, напряжение ушло с лица. Ее пронзило чувство глубокой нежности; откуда-то вдруг возникло желание коснуться его губ. Придя в смятение, Филиппа отпрянула назад и наткнулась на стол. От шума он открыл глаза и внимательно всмотрелся в нее.

– Мне нравится, когда у вас так уложены волосы, – медленно проговорил он. – Очень необычный оттенок.

– Персиковый, – подсказала она и готова была прикусить себе язык, когда он улыбнулся и поправил:

– Оттенок меда с острова Корфу. Вы же знаете, мед бывает разного цвета в зависимости от того, где пчелы добывают нектар. А мед с Корфу имеет удивительный цвет – золотисто-янтарный.

– Пожалуй, мне это нравится, – отозвалась она, пытаясь говорить беззаботно. – «Волосы цвета меда с острова Корфу» звучит гораздо необычнее, чем «светлые волосы персикового оттенка»!

– Медовые волосы и молочная кожа – вот точное описание вашей внешности, – сказал он. – Плюс превосходное владение стенографией и машинописью, а также идеальное умение вести телефонные переговоры.

– Спасибо, мистер Пэджет.

– Не за что, мисс Смит. – В его голосе слышалась откровенная насмешка. – Не кажется ли вам, что такое обращение звучит слишком чопорно? Может, мне лучше называть вас по имени?

Девушка и не думала скрывать, что ей приятно это предложение:

– Конечно. Меня зовут Филиппа.

– Это мне известно, а больше вас никак не называют?

– Некоторые зовут меня Фил.

– Нет, это звучит так, словно обращаешься к парню. Вот имя Филиппа вам подходит – в нем есть что-то одновременно и строгое, и дерзкое!

Она засмеялась:

– Вам тоже подходит ваше имя, мистер Пэджет!

– В таком случае так ко мне и обращайтесь.

Филиппа покраснела:

– Лучше мне так вас не звать. Когда мы вернемся в Лондон, другие девушки подумают, что…

– Да черт с ними! Мы живем не в Средние века. Очень многие секретари зовут своих начальников по имени.

– На типичного начальника вы не похожи, – сухо заметила девушка.

– Знаю, знаю. В отличие от обычных начальников я слишком властный и требовательный.

Он подошел к столу и налил себе кофе.

– Насколько я понимаю, Мастерсон относится к тому типу людей, который девушки вроде вас находят привлекательным. Как вам известно, мне он неприятен, но отрицать его обаяния не могу.

Стоило Лукасу упомянуть это имя, как все его хорошее настроение исчезло и лицо стало раздраженным.

Филиппа подумала, что такое поведение очень смахивает на ревность, и от этой мысли ей стало необычайно приятно.

– Нечего стоять тут с глупым видом и таращить глаза! Позвоните вниз и скажите, чтобы убрали со стола.

После этих слов все ее хорошее настроение испарилось.

Пока она звонила администратору, Лукас ушел к себе. Он не закрыл за собой дверь, и Филиппе было слышно, как он взял телефонную трубку и вскоре заговорил по-португальски. Несмотря на то что девушка не понимала ни слова, по манере разговора ей стало ясно, что он звонит Майе. Мгновение спустя, словно в подтверждение, он произнес ее имя.

Филиппу захлестнула волна ревности, и ей стало стыдно. Она ушла в свою комнату и для вида начала поправлять прическу. Из зеркала на нее смотрела загорелая светловолосая девушка – высокая, стройная и невозмутимая. Очень мила, если вам нравятся девушки с волосами цвета меда с острова Корфу, – Лукас к таким людям явно не относился. Он предпочитал страстных брюнеток с миндалевидными глазами.

– Филиппа! – Услышав его голос, она вернулась в гостиную. – Мне нужно кое-что напечатать.

Едва девушка села за машинку, как он принялся диктовать. Ее пальцы замелькали по клавишам. Она снова стала частью огромного механизма – бизнеса. И если когда-нибудь она не справится с его требованиями, ее заменят, не вдаваясь в сантименты, как любую другую неисправную деталь аппаратуры, используемой в офисе.