Глава 9 Через пропасть

Адель отмечала, как изменялся лес. Теперь деревья образовывали заросли, а не отстояли друг от друга на значительном расстоянии словно для удобства странников. И сами деревья почти сплошь были лиственными или хвойными, правда, листья были незнакомой формы, а иглы — необычайно длинными. Пробираться через чащобу девушке не приходилось, потому что повсюду попадались тропы, порой очень широкие, протоптанные какими-то могучими зверями. Адель решила, что чудовища "из царей" сюда не заходят, но ошиблась, услышав вдали знакомый гулкий топот и низкий рёв. Если этот великан побежит на неё, то ей будет нетрудно спрятаться в чаще, лишь бы он не раздавил её. Она по-прежнему больше всего опасалась мелких хищников. Тигр, лев, стая волков, даже одинокий волк были для неё гораздо опаснее, потому что не предупреждали о своём появлении заранее. А ещё ей часто вспоминалась "обезьянка", способная в две секунды разорвать её в клочки. Но пока на неё никто не нападал и даже не показывался на глаза.

Адель торопилась, насколько это было возможно в этом лесу, потому что сон, хоть и был ей необходим, отнял у неё много времени, а здесь путешествовать можно было только днём. На обед она устроилась в уютном уголке между пятью деревьями, образовавшими что-то вроде зелёной комнатки. Но, как ни приятно было здесь, она заставила себя встать очень скоро. Солнце давно перевалило через зенит, а она всё ещё не отошла от холмов на безопасное расстояние. Она очень боялась, что вурдалаки её настигнут. Кто знает, где они обитают?

Девушка шла до самого заката и, лишь когда солнце совсем склонилось к земле, она стала думать о ночлеге. Безопаснее всего, наверное, было бы опять забраться на дерево, но там ей не удастся заснуть, а значит, ей вновь придётся потратить на сон утро. Если бы у неё была верёвка, она бы привязала себя к сучьям и не боялась упасть. Значит, придётся найти подходящие заросли и укрыться там, рискуя тем, что на неё нападёт какой-нибудь зверь. Или всё-таки влезть на дерево?

Пока Адель размышляла, привычно осматриваясь, чтобы не пропустить опасность, нижние ветви деревьев справа качнулись, словно их раздвинула человеческая рука, и чьё-то лицо мелькнуло среди листьев. Как ни была насторожена девушка, она ничего не заметила. Решившись переночевать на земле под низко нависшими ветвями, она опустилась на поваленное дерево, чтобы закусить перед сном. Она достала хлебец и флягу и только-только собралась отвинтить крышку, как вдруг глаза её остановились на светловолосом незнакомце, уже не прячась стоявшем поодаль и с изумлением её разглядывавшем. Он был очень высокого роста, мощен телом и, вероятно, необыкновенно силён. Одет он был во всё кожаное, перепоясан широким ремнём, на котором висели меч и большой нож. За спиной у него были колчан со стрелами и лук. Его голову покрывала шапка из толстой кожи, похожая на старинный шлем, а на верхушке красовалось пышное чёрное перо.

Адель так испугалась, что у неё отнялись ноги, и она осталась сидеть, уронив и хлебец и флягу и бессознательно прижав руки к груди в молитвенной позе. Солнце уже зашло, поэтому она решила, что перед ней вурдалак, но не обессилевший, как Раймонда, а совершенно крепкий и здоровый, если так можно выразиться о мертвеце.

Вурдалак сделал движение в её сторону.

— Не подходи ко мне! — закричала в ужасе Адель, словно это могло ей помочь.

— Я напугал тебя? — добродушно спросил незнакомец. — Прости, я должен был первым с тобой заговорить, а я так растерялся, увидев здесь даму, что появился вот так запросто, внезапно для тебя. Не бойся, я тебя не обижу. Мне очень приятно узнать, что здесь есть люди. Мне сказали, что кроме чудовищ в этих местах никого не встретишь.

— Вы не вурдалак? — на всякий случай спросила Адель, почти успокоенная его словами.

— Что? Вурдалак? Ха-ха-ха!…

Мужчина захохотал и никак не мог остановиться. Слёзы градом катились по его румяным щекам, он прижимал руку к груди, к животу, сгибался, хлопал себя по коленям, но не мог унять веселье. Девушке не было смешно, но, глядя на него, и она заразилась его здоровой радостью. Ей стало легко и спокойно на душе, словно никакая опасность уже не могла ей угрожать.

— У-пи-тан-ный вур-да-лак, — еле выговорил незнакомец, с трудом переводя дыхание. — Где ты ви-де-ла та-ких?

Адель смеялась почти так же неудержимо, как этот человек, но не так отчаянно. Когда оба они успокоились, она объяснила:

— В той стороне, в холмах я встретила женщину, которая оказалась вурдалаком. Она стала звать других вурдалаков, но я убежала. Мне повезло, потому что они так давно не пили человеческой крови, что совсем ослабли. Когда я увидела вас, я решила, что вы из их породы. Я ведь тоже не ожидала встретить здесь человека.

— Значит, людей здесь нет? — спросил незнакомец.

— Нет. Когда-то здесь жили люди, но чудовища их вытеснили. Остались одни вурдалаки, потому что люди не унесли с собой могилы.

— Ещё бы! Хорошо, что ты предупредила об этих тварях. Надо быть поосторожнее. Но кто ты и почему оказалась в таком месте?

Неожиданно Адель представила себя со стороны: худая, оборванная. Наверное, этот человек принимает её за нищенку, бродяжку, бездомную и бесприютную. Да и что ещё он может подумать о девушке, одиноко бредущей по этим опасным местам? Но положения изменить было нельзя, ведь её платье, которое добрая колдунья одним взглядом превратила в новое, испачкалось и истрепалось во время ползания по холмам, а та одежда, которая сохранилась у неё и лежала в сумке была пока недоступна, ведь невозможно извиниться перед этим человеком и побежать переодеваться. Пришлось мириться с горькой действительностью.

— Мне надо попасть на остров, где живёт колдунья по имени Маргарита, — объяснила девушка. — У неё мой жених, и я должна вызволить его оттуда. Меня зовут Адель.

— Никогда ни о чём подобном не слыхал. А ты знаешь, где этот остров?

— Приблизительно. Сейчас я должна идти вон в ту сторону. Мне сказали, что там есть гора. Я должна её обойти, переправиться через пропасть и идти на восток через землю упырей.

— Тебе не позавидуешь, — признался незнакомец. — Был бы я свободен в своих действиях, я бы проводил тебя хотя бы часть пути, но я не волен располагать собой. Я состою в богатырях у одного очень капризного монарха. Ты его не знаешь и хорошо делаешь, что не знаешь, потому что иначе я не смог бы говорить с тобой откровенно. Этому моему повелителю приспичило заиметь голову самого большого из местных чудовищ, чтобы было чем похвалиться перед соседним князьком, раз своей головой он похвастаться ни перед кем не может. А как заполучить эту голову? Сам он за ней не пойдёт, вот и послал за трофеем меня. Кстати, меня зовут Рудольф. Хорошо ещё, что он договорился с владельцем ковра-самолёта и меня доставили прямо к этому лесу. Я бы не пожаловался на перелёт, если бы не два обстоятельства. Хочешь знать, какие?

— Хочу, — согласилась Адель.

Рудольф ей нравился. Открытое, весёлое и умное лицо его, так и пышущее здоровьем, подсказывало, что этот человек прямодушен, добр, покладист и любит получать удовольствие от любого дела.

— Тогда давай сядем, а то мы стоим, словно два чучела у дверей тронной залы. Знаешь, стоят два человека в парадной форме и не смеют не то, чтобы присесть, а даже пошевелиться. Если и перекинутся парой слов, то так, чтобы никто не заметил. Их не только входящие и выходящие за людей не принимают, но и сами они в конце дежурства не ощущают себя живыми.

— Можно сесть на бревно, поговорить и заодно закусить. Я ещё не ужинала, а вы?

— Не успел. Как сел на чёртов ковёр, так некогда было поесть.

— У меня очень вкусный хлеб и вода во фляге. Садитесь, пожалуйста, Рудольф. Я сейчас наломаю хлеба. Его надо именно ломать, но зато можно отломить сколько угодно кусков.

— Хлеб — это хорошо, — замялся богатырь, — однако хотелось бы чего-нибудь посущественнее. Я-то думал, что здесь дичи видимо-невидимо, а её днём с огнём не сыщешь. Хорошо, что сообразил захватить с собой кое-какую малость. Раскладывай костёр, Адель, а я принесу прибавку к хлебу.

— Костёр может привлечь чудовищ, — забеспокоилась девушка.

— Вот и отлично! Тогда я быстро добуду голову чудища покрупнее, и буду отдыхать, пока за мной не прилетит ковёр-самолёт. Ты мне потом расскажешь, какие они, эти чудища.

Рудольф пошёл за своими запасами, а Адель принялась собирать хворост для костра. Она так давно не сидела у огня, что сегодняшний вечер показался ей праздником. И страх, не отпускавший её с тех пор, как она попала в этот лес, куда-то исчез. На неё снизошли покой и умиротворение, словно с её души сняли тяжёлый груз.

— Вот и я! — весело сообщил богатырь, снимая с пояса меч и кладя на землю рядом со своим местом. — Сейчас будем ужинать и разговаривать. И что я, как дурак, не захватил с собой побольше снеди?

Костёр затрещал, создавая около себя уют, а Рудольф принялся развязывать увесистый мешок, который Адель не смогла бы даже приподнять. Он выложил на траву съестное: три больших окорока, штук шесть варёных бараньих ног, связки колбас, сыр, гору копчёных кур и индеек, здоровенные пышные караваи хлеба и овощи. Отдельно стоял бурдюк с красным вином.

У Адели голова закружилась от одурманивающего запаха, и она с удовольствием наблюдала, как деловито и со вкусом её новый знакомый готовит ужин, разрезая окорок на большие ломти, разделывая колбасу и сыр, нарезая хлеб. Перед девушкой оказались курица и баранья нога целиком. Ей даже смешно стало от такого количества пищи, предлагаемой съесть за один раз.

— Ты не церемонься, Адель, — предупредил Рудольф. — Если захочешь ещё, бери, не стесняйся. Завтра я всерьёз поохочусь и добуду свежатинки. Жаль, что кружка только одна, но мы не на обеде у короля и будем пить по очереди.

Адель отломила куриную ножку и не спеша наслаждалась сочным мясом особого копчения с какими-то ароматными травами.

— Так вот об обстоятельствах, — заговорил Рудольф, впиваясь зубами в баранью ногу. — Прежде всего, я взял с собой своего коня, потому что не привык с ним расставаться, да и он тоже заскучал бы один. А ты можешь себе представить лошадь на ковре-самолёте?

— Нет, — призналась девушка.

— Вот и мой Вихрь не мог этого представить, а если бы представил, то, может быть, вёл бы себя поспокойнее. Я его еле сдерживал. Это, знаешь ли, не полёт был, а мучение. А затем ещё мой возница, свиное рыло, не захотел садиться в этом лесу, а высадил нас за пропастью, говоря, что боится чудовищ. Но это он нарочно сделал, потому что зол на меня за то, что я не пригласил его на пир, который задавал для близких друзей. Правда, туда набилась сотня не очень близких друзей, так что и ему нашлось бы место. Да разве мог я предвидеть, что они набегут?

— Как же вы переправились через пропасть? — спросила Адель, которую живо интересовал этот предмет.

— Срубил несколько сосен да перекинул через неё. Сосны растут далеко, но нас с Вихрем это не в труд. Живо доволокли. Ну, и перенесли. Коня я оставил пастись на лугу у пропасти, а сам пошёл сюда. Когда добуду зверя, то принесу голову к пропасти и там буду ждать, когда за мной прилетят. А если Вихрю будет угрожать опасность, то он перейдёт по мосту на ту сторону.

Богатырь отбросил обглоданную кость и принялся за окорок.

— Расскажи мне об этих чудищах, — попросил он, обкусывая целый окорок, из чего Адель заключила, что богатырь проявил любезность и лично для неё отрезал огромные ломти от первого окорока.

Девушка наелась, но отрезала себе кусочек окорока от ломтя, потому что выглядел он очень аппетитно. На вкус он оказался даже лучше, чем она ожидала. Мягкий, сочный, солоноватый и пах восхитительно.

Пока она рассказывала о больших и малых животных, виденных ею, о птицах с четырьмя лапами и вурдалаках, Рудольф доглодал окорок и влил в себя три больших кружки вина.

— Угощайся, — радушно потчевал он, придвигая к девушке разные яства и наполняя для неё кружку. — А теперь поподробнее о зверюге "из царей". Его-то мне и надо.

Адель как могла подробнее описала его рост, облик и замеченные повадки.

— Не знаю, возьмёт ли его стрела, — размышлял богатырь. — Почему бы и нет, если целится в уязвимое место? С мечом к нему не подойдёшь, это ясно. Разве что потом, чтобы добить. И стрел изведёшь немало, пока он прочувствует. Да, к такой охоте надо подготовиться, поглядеть на чудище, приноровиться к нему. Хорошо, что я тебя встретил, Адель. Ты хоть предупредила меня, а то я сунулся бы к нему, как к обычному зверю, а его на испуг не возьмёшь… Почему ничего не ешь, Адель?

Он разрезал круглый сыр, и девушка взяла кусочек. Рудольф рассеянно доел остальное.

— Может, вашему королю достаточно принести голову чудовища поменьше? — спросила она. — Если не знать, что существуют звери крупнее, то он покажется гигантом.

— Нет, так не пойдёт, — возразил Рудольф. — Мой монарх может дознаться, что я принёс ему не самую великую голову, но это полбеды, поскольку я могу сослаться на то, что не встретил никого крупнее. Однако мне самому хочется сразить кого-нибудь из царей, пусть даже из царей чудовищ. Но это между нами.

Адели было очень хорошо и покойно с этим добродушным весельчаком, хоть ей и казалось, что он не воспринимает её всерьёз и она для него всего лишь вроде забавного зверька, который скрасил ему одиночество первого вечера в незнакомом лесу. Серьёзного человека, у которого свои большие проблемы, он явно в ней не видел. Но девушка не была на него в претензии. Наконец-то она может по-настоящему отдохнуть в приятном обществе и отбросить всякие страхи.

— Чего-то ты совсем не пьёшь и не ешь, — отметил богатырь. — Да и я, вроде бы, расхотел есть. Так и бывает, когда человеком овладевают думы да заботы. Давно я так скромно не ужинал. Ну, давай устраиваться на ночь. Выбирай место для своей постели, а я сейчас принесу тебе веток. Не на голой же земле спать! А я расположусь вот здесь, у костра.

— Я лягу под теми ветвями, — сказала Адель. — Они склонились к земле и скроют меня от глаз чудовищ. А вам лучше переночевать… хотя бы вот здесь, где заросли погуще. Большие звери, пробегающие по лесу, легко могут растоптать человека, лежащего на тропе, и даже не заметят этого.

— А если заметят, то подъедят остатки… или останки, — засмеялся Рудольф. — Ты права, Адель, и я приму твой совет к сведению.

Он встал и потянулся, огромный, мощный. Он него исходило здоровье и жизнерадостность.

— Уберу-ка я наши припасы обратно в мешок, а мешок подвешу на дерево вон там, где его не будет видно, — деловито сказал он, быстро приводя своё намерение к исполнению, после чего наломал веток для девушки и для себя и с наслаждением улёгся в своих зарослях, унеся туда же и своё оружие.

— Доброй ночи, Рудольф, — пожелала ему девушка.

— Спи спокойно и ты, Адель. — откликнулся богатырь. — И не бойся никаких чудищ, потому что я хоть и богатырь, но сплю далеко не богатырским сном и просыпаюсь от малейшего шороха.

Впрочем, разбудил его отнюдь не шорох, а сотрясение почвы.

— Что это?! — вскрикнул Рудольф. — Землетрясение?

— Нет, это идёт чудовище, но не "из царей", а помельче. Я уже научилась различать их шаги. Если оно пойдёт сюда, то надо быть настороже.

Раздался низкий рёв.

— Ого! — воскликнул богатырь. — Это где-то в той стороне.

Потом шаги затихли в отдалении, и тишину нарушали лишь привычные для Адели крики зверей поменьше, впрочем на достаточно большом расстоянии от них.

— Продолжим сон, — решил Рудольф.

Утром, когда Адель проснулась и выглянула из-под своего "шалаша", богатырь уже сидел у разожжённого костра. Девушка настолько привыкла к одиноким скитаниям, что ей было и странно и приятно видеть человека. Спала она очень хорошо, не вздрагивая и не просыпаясь от малейшего шума, словно этот богатырь взял на себя все её заботы. Но сейчас они позавтракают вместе и расстанутся. У каждого своя цель и свой путь. Интересно, вспомнит ли когда-нибудь Рудольф о ней? Ей казалось, что её проблемы нисколько его не заинтересовали. Наверное, он живёт настоящим, старается из всего извлекать удовольствие, добр к окружающим, потому что чувствует свою силу и здоровье, но не особенно интересуется жизнью других людей. А она будет вспоминать эту встречу ещё долго и с благодарностью. Рудольф словно поделился с ней своей энергией и жизнерадостностью. Однако… однако в таком виде показаться при свете дня нельзя. Девушка порадовалась, что её сумка при ней, а в ней есть целые юбка и кофта. Она быстро переоделась, залилась краской стыда, когда увидела снятую одежду и торопливо сунула её под ветки.

— Доброе утро, Рудольф, — поздоровалась Адель. — Надеюсь, что вы хорошо спали.

— Отлично! — весело подтвердил богатырь. — А ты?

— Давно так славно не спала.

— Сейчас мы позавтракаем как следует, потому что мы слишком легко поужинали накануне и я зверски голоден, да и ты, наверное, тоже, а потом обсудим наши дела. Я проснулся рано, потому что страшно захотел есть, и меня сразу же стали одолевать мысли, а если в придачу к голоду начнут одолевать мысли, то ни о каком сне речи быть уже не может. Поэтому-то я стараюсь поменьше думать. Меньше думаешь — веселее живёшь. Правда, это не всегда получается.

Он от души расхохотался, и Адель рассмеялась тоже, сама не зная почему. Просто нельзя было противиться жизнерадостности, которую излучал богатырь. Ей понравилось, что Рудольф ничего не сказал по поводу её наряда, то ли не заметив, что вчера она была в обносках, то ли не желая её смущать.

— Я начинаю накрывать на стол, а ты не копайся слишком долго. Вы, женщины, любите прихорашиваться, пока у нас, мужчин, не лопнет терпение. Моя жена выходит к завтраку, когда он почти остывает, а я готов рычать от голода. Выйдет и так ласково улыбнётся, что я забываю даже попросить её не задерживаться в следующий раз, не то что укорить. Ну, да ты привыкла к путешествиям, так что мешкать не станешь.

Девушка быстро собрала в сумку выложенные вещи, а Рудольф тем временем насадил на тонкую палочку куски окорока и разогрел их над огнём, а остальную провизию аккуратно разложил на траве. Адель заметила, что кое-что он не стал выкладывать из мешка, и порадовалась такому здравомыслию. Вчера он готов был съесть всё за один присест, а ведь неизвестно, скоро ли ему удастся добыть себе дичь и съедобна ли окажется эта дичь.

Мясо чуть подрумянилось и распространяло вкусный запах, так что Адель с упоением съела свой кусок. Рудольф сейчас же отложил курицу, которую стал есть после того, как обглодал индейку, и снял с палки следующий горячий кусок для девушки.

— Моя жена очень любит чуть запеченную ветчину, — пояснил он. — А я привык обгладывать окорок, как он есть, даже не разрезая его. Ты ешь, Адель, это всё для тебя.

Девушка прикинула, сколько раз она сумела бы позавтракать тем количеством мяса, которое уместилось на палке, и улыбнулась.

— Позавтракай хорошенько, — убеждал богатырь. — Путь неблизкий. Когда ещё придётся обедать!

Адель была полностью с ним согласна, но за последние дни так отвыкла много есть, что теперь с трудом осилила второй кусок и отказалась от всего остального.

— Моя жена тоже поклюёт того, сего и уже сыта, а я люблю есть вволю, чтобы прочувствовать, что поел.

Девушку заинтересовала жена богатыря. Наверное, он выбрал женщину себе под стать, такую же великаншу.

— Ваша жена высокая? — спросила она.

— Куда там! Вроде тебя. Когда я её встретил, она совсем заморышем была. Теперь хоть на человека похожа стала. Тоненькая, хрупкая, но ни в какое сравнение не идёт с той тенью, что жила у мачехи. Та её голодом морила, а я пытаюсь откормить.

Он доел третью курицу и задумчиво уставился на баранью ногу.

— Это надо есть побыстрее, а то здесь слишком жарко, — решил он, с аппетитом продолжая завтрак. — Копчёное мясо ещё может выдержать, а баранина — нет.

Он закончил трапезу овощами с сыром, залил всё это большим количеством вина и разрумянился ещё больше прежнего.

— Если ты, действительно, ничего больше не хочешь, Адель, то обсудим, что делать дальше, — предложил он. — Тебе надо к горе и дальше, а мне — от неё. Здесь уж ничего не поделаешь. Через пропасть-то я тебя переведу, это недалеко, но дальше придётся оставить тебя одну, а там ты попадёшь в землю упырей. Сам-то я их не видел, но слышал о них много плохого, так что сомневаюсь, что тебе удастся там уцелеть. Это тебе не полудохлые вурдалаки, у которых и сил-то не осталось, чтобы не упустить добычу.

— Мне надо пересечь их землю в самой узкой её части, а потом я переправлюсь через реку и они не будут мне страшны.

— Узкую часть ещё надо пройти, а через реку — суметь переплыть. — возразил богатырь.

— Может быть, я встречу попутчиков, — предположила Адель.

— Тогда у упырей будет двойной обед. Да и где ты найдёшь попутчиков в их земле? Кости их ты встретишь, а не живых людей. Кстати, тебе очень идёт твой наряд. Вчера вечером я даже не рассмотрел, во что ты была одета.

Девушка не была уверена, что это правда, но всё равно эти слова были ей приятны.

— У меня нет выбора, — объяснила Адель, улыбнувшись. — Мне указал этот путь человек, который заинтересован в том, чтобы я добралась до острова колдуньи Маргариты, значит, пройти через землю упырей в её узкой части можно.

— Может, и можно, однако…

Рудольф покачал головой и заговорил твёрдо, словно он уже обдумал своё предложение и намерен настоять на нём.

— Меня не случайно под утро одолевали думы, так что я не смог досмотреть свой сон. Я вот что придумал. Я доведу тебя до горы и переведу через пропасть, а там ты сядешь на моего коня, и он в два счёта перенесёт тебя через землю упырей и через реку, а потом вернётся ко мне.

Адель была поражена. Рудольф готов был пожертвовать жизнью своего коня, чтобы помочь ей?!

— Ему придётся два раза пересекать землю упырей, а это двойной риск, — возразила она. — И почему вы думаете, что без коня меня съедят, а с конём — нет? Одна я смогу идти осторожно, прячась в зарослях, а конский топот услышат все упыри на три мили в округе.

Рудольф расхохотался.

— А ты знаешь, что такое богатырский конь? — спросил он, успокаиваясь и вытирая выступившие от смеха слёзы. — Он способен бежать в пять раз быстрее обычной лошади, преодолевать огромные расстояния без отдыха, переплывать быстрые реки. Когда он бежит, то кажется, что проносится буря. А каков он в бою! Он сминает грудью врагов, топчет их ногами, рвёт зубами. Такому коню не страшна даже большая волчья стая в глухой степи тёмной ночью. Он расшвыряет и перебьёт всех врагов ударами мощных копыт. Только на моём коне тебе и удастся переправиться через землю упырей, а без него тебя ждёт смерть. Даже не спорь со мной, Адель, потому что я отпущу тебя только на моём Вихре. Неужели ты думаешь, что я послал бы его на верную смерть? Нет, я потому и отпускаю его в эти края, потому что уверен в нём. А если ты не согласна, то я тебя туда не пущу, так и знай. Я не убийца и не злодей какой-нибудь, чтобы спокойно смотреть, как ты лишаешь себя жизни.

Адель заколебалась. Действительно, то, что ей рассказывал об упырях карлик Ник, не позволяло ей надеяться остаться живой в их землях. Если богатырский конь стремительно перенесёт её через опасные места, то ей останется лишь вечно благодарить Рудольфа за его доброту и заботу. Оказывается, этому здоровяку и весельчаку далеко не безразличны заботы и горести окружающих его людей.

— Но ведь у вас есть дело, Рудольф, — нерешительно возразила она. — Разве вы можете идти обратно к горе?

— У меня есть время. Ковёр-самолёт пришлют за мной только через неделю. За это время я сумею убить не одно, а двадцать одно чудище "из царей". Может, чуть меньше, но не намного. Не тревожься за меня, Адель. Но и рассиживаться нам нельзя, ведь путь до горы займёт целый день. Собирайся, храбрая моя путешественница, и идём!

Он вскочил с места и принялся затаптывать костёр. Двигался он неожиданно легко для своего роста и веса.

— Я не знаю, как вас и благодарить, — произнесла Адель, ошеломлённая таким участием совершенно незнакомого её человека.

— И не благодари, — посоветовал Рудольф. — Не стоит. Да и не люблю я благодарностей. Сделаешь доброго дела на грош, а благодарят на золотой.

Путь до горы, действительно, занял весь день, и он показался бы девушке лёгким, если бы богатырь не припустил вперёд гигантскими шагами, неся на плечах мешок с провизией, бурдюк с вином и своё снаряжение. Лишь когда Адель совсем запыхалась от слишком быстрой ходьбы и начала отставать, тогда он пошёл медленнее, но потом забылся и вновь ускорил шаг. Всё утро он переходил с быстрого на медленный шаг, пока не приноровился к силам девушки.

Днём они перекусили на скорую руку, а потом шли до глубокого вечера. Уже в полной темноте они увидели впереди чёрный силуэт высокой одинокой горы.

— По-моему, нет смысла продолжать путь в темноте, — сказал Рудольф. — Переночуем вон в тех густых зарослях. Да и проголодался я порядком. Думаю, что и ты тоже.

Богатырь уделял своим трапезам особое внимание, так что ужин был обильным и разнообразным. Но он опять не выложил из мешка всё его содержимое, как сделал вчера.

Ночью Адель спала безмятежно, не помышляя об опасностях, которыми угрожал Лес Чудовищ всякому, зашедшему сюда. Вдруг почти над самой своей головой она услышала рёв. Сон слетел с неё мгновенно, и она вскочила на ноги, ничего не понимающая и сознающая только, что сейчас на неё кто-то накинется и растерзает. Что-то закричал Рудольф, какая-то сила, кажется, он же, отбросила её в сторону, и она очутилась за спиной богатыря, а он уже натягивал стрелу. Раздался резкий свист, ответный оглушительный рёв, опять свист, и богатырь, выхватив меч, ринулся вперёд, прямо к клыкастой пасти, нависшей над ним. Дальше девушка видела лишь, как Рудольф делал стремительные выпады мечом, а перед ним дёргалась необъятная туша.

— Эта тварь "из царей"? — спросил богатырь.

Адели понадобилось время, чтобы разобраться в происшедшем, а когда она поняла, что произошло, то не сразу смогла ответить, так как у неё на какое-то время исчезла способность говорить.

— Он мёртв, не бойся, Адель, — весело говорил Рудольф. — Успокойся.

Он был оживлён, глаза его горели от восторга и похоже было, что он получил большое удовольствие от схватки с чудовищем. Девушке пришлось его огорчить.

— Нет, этот не "из царей", — определила она. — Он очень велик, но есть больше его, а "цари" крупнее раза в два.

— Вот и славно! — обрадовался Рудольф. — А то уж я огорчился, что так легко удалось его убить. Теперь у нас будет превосходный завтрак.

— Теперь сюда могут набежать и налететь столько хищных птиц и зверей, что со всеми ними не справиться даже вам.

Богатырь призадумался.

— Тогда пошли к горе, а часть мяса я прихвачу с собой. Помоги мне, Адель. Неси вот это, но не отходи от меня больше, чем на три шага.

Девушка впервые держала в руках боевые лук со стрелами. Лук оказался очень большим и таким тугим, что попытавшись пальцами хоть немного оттянуть тетиву, она не смогла этого сделать. И стрелы, торчащие из кожаного колчана с богатой отделкой, были очень длинными.

Богатырь с доброй усмешкой следил за действиями девушки, а сам меж тем вырезал из туши неведомого зверя лакомые у всех других животных куски.

— Ты не сможешь его оттянуть, как ни старайся, — сказал он. — У меня очень тугой лук, рассчитанный на мои силы. Но зато и стрела моя бьёт насмерть. Немногие способны натянуть мой лук.

— В первый раз держу в руках такое оружие, — призналась Адель.

— Надеюсь, что тебе не придётся держать в руках никакое оружие. Не женское это дело.

Он сложил куски мяса в пустой мешок, взвалил на плечи и его, и мешок с провизией, а также бурдюк, прихватил ещё окорок от ноги убитого чудовища и, почти скрытый от глаз багажом, быстрым шагом пошёл к горе, торопя спутницу и следя за тем, чтобы она не отстала. Когда они отошли довольно далеко, сзади стал нарастать шум. Это звери и птицы, бывшие невдалеке, набросились на убитое чудовище.

— Да, мы хорошо сделали, что ушли отсюда, — согласился Рудольф. — Эта бесцеремонная толпа не прошла бы мимо, даже узнав, что у чудища есть хозяева.

Они подошли к самой горе, когда богатырь решил, что пора остановиться.

— Здесь, пожалуй, последнее место, где можно хорошо спрятаться, — заметил он. — Дальше кусты редкие. Ложись спать, Адель. Я тоже лягу, но сначала припрячу наши запасы. Заранее предвкушаю, какой завтрак нас ждёт…

Адель так долго спала урывками, что прошлая спокойная ночь не компенсировала накопившуюся усталость, поэтому она заснула, не дослушав Рудольфа. А утром она проснулась от вкусного запаха жареного мяса. Оказывается, её спутник встал пораньше, развёл костёр и теперь следил, как дожариваются надетые на палки куски свежего мяса, поворачивая их над огнём, чтобы был равномерный прогрев. Девушка подошла к костру, не менее богатыря заинтересованная в завтраке. Мясо выглядело очень аппетитным. Однако она бросила взгляд на ногу чудовища, лежавшую поодаль, и засомневалась, можно ли вообще есть мясо этого зверя.

— Пахнет вкусно, но вы уверены, что это съедобное чудище? — нерешительно спросила она.

— Верю ли я?! — вскричал богатырь. — Не только верю, но и заранее предвкушаю, как вкусно мы сейчас поедим. Я ел мясо многих животных, даже филе бегемота, но такого ещё не едал. Мне кажется, что оно вкусом будет напоминать слоновье мясо, однако могу ошибиться. Не сомневайся, Адель, спокойно жди, когда оно дожарится, и предвкушай.

Если бы девушка видела, как Рудольф отрезал куски мяса у убитого чудовища, может, один вид мёртвой клыкастой морды отбил бы у неё аппетит, но, к счастью, действия богатыря были скрыты спасительной темнотой.

— Вот теперь порядок! — объявил Рудольф. — Осторожнее, мясо прямо с огня, не обожгись. Ничего нет лучше свежей дичи, зажаренной на костре!

Он откусил кусочек мяса, задумчиво пожевал и проглотил.

— Немного жестковато, — решил он и откусил ещё кусок. — Мало жира… Но, в общем, ничего… Вкус оригинальный… Запах приятный… Нет, хорошо! Ешь, Адель, не бойся.

Кусок был огромен (такой хозяйка купила бы на рынке для всей семьи) и нестерпимо обжигал руки. Девушка догадалась сорвать крупные листья, но и через них чувствовался жар. Она понюхала мясо и решилась его попробовать. Вкус был незнакомым, но оно было мягким и сочным и жевалось легко.

— По-моему, вкусно, — сказала она. — Может быть, немного напоминает рыбу? Не запахом, а вкусом. Или не рыбу?

Рудольф замахал в знак протеста рукой, не отрываясь от еды. Умяв четыре больших куска, он запил их кружкой вина, наполнил кружку снова, предложил Адели, в ответ на отказ девушки выпил сам и вновь принялся за мясо. Прошло немало времени, пока он доел последний кусок. Всякий другой на его месте давно бы лопнул, но богатырь задумчиво посмотрел на недоеденный кусок, который оставила Адель, и, вежливо спросив её разрешения, доел и его.

— Можно было бы приготовить ещё, — сообщил он, — но ты уже сыта, да и я, признаться, утолил голод. Давай-ка собираться в путь. Нам надо обойти гору справа, чтобы дойти до пропасти…

— Зачем вам туда идти? — перебил его неприятный резкий голос, раздавшийся откуда-то сверху.

Адель вздрогнула, а Рудольф живо схватился за меч.

— Где ты? — спросил он.

— Я-то здесь, а вон там лежит хорошая еда. Между прочим, я ещё не завтракал.

Богатырь отложил меч, увидев, что над ним на суку низкого деревца восседает обыкновенный ворон. Адель так привыкла к виду чудовищ и зубастых птиц, что обрадовалась угольно-чёрному гостю.

— Я дам тебе мясо, — согласился Рудольф.

Он отрезал порядочный кусище и хотел положить на землю.

— Вон на тот большой камень, — остановил его ворон.

Богатырь не спорил. Ворон тяжело перелетел на камень и принялся отдирать куски крепким клювом. Он был крупным и выглядел бы зловеще за своей трапезой, но Адель насмотрелась на четверолапых птиц и вид его казался ей милым, почти родным.

— Хорошая еда, — одобрил ворон.

Он спорхнул с камня и перелетел поближе к путникам.

— Так зачем вам понадобилось переходить через трещину? Так вы попадёте в землю упырей, а туда даже я редко осмеливаюсь залетать. Вы погибнете.

— Мне обязательно нужно там пройти, — объяснила Адель. — Но я не собираюсь забираться вглубь земли упырей. Я пересеку её в самой узкой части. Пройдя через пропасть, я поверну на восток и дойду до реки.

— До реки можно дойти скорее, если обойти эту гору справа, — возразил ворон.

— А сколько времени займёт этот путь? — заинтересовался Рудольф.

— Вы пройдёте за полдня, — подумав, ответил ворон.

— Это мне подойдёт, — обрадовался богатырь. — Я успею проводить тебя, Адель, и вернуться. Расскажи, ворон, легко ли обойти гору справа?

— Не очень легко, но и нетрудно. Гора примыкает к морю, так что идти придётся по склону, но этот путь не труднее, чем путь через холмы, а девушка через них перешла. Там нет никаких чудовищ, птицы там тоже не селятся, потому что боятся упырей. Вы спокойно пройдёте по склону над морем, спуститесь вниз и по берегу дойдёте до реки. Она узкая и перебраться через неё на плоту из двух-трёх брёвен будет совсем легко.

Адель задумалась. Путь, предложенный вороном, был так удобен, что её удивляло, почему колдун Жан предложил не его, а указал более длинную и опасную дорогу. Или он не рассчитывал, что она сумеет лазить по горам? Ведь и она не ожидала, что умеет ползать по крутым склонам.

— Пожалуй, это стоящий совет, — сказал Рудольф. — За полдня я переправлю тебя в безопасное место, за полдня вернусь. Так я потеряю всего один день, так что времени у меня останется достаточно. Спасибо тебе, ворон. Хочешь, я оставлю тебе ещё мяса?

— Только разрежь его на мелкие куски, а я перетащу их в тайник, — одобрил предложение ворон.

Богатырь нарубил мясо, и они распрощались с птицей, давшей им такой хороший совет.

— Вот славно-то! — громко восторгался Рудольф, обвешенный мешками с провизией и с ногой чудовища на плечах. — Я сам прослежу, чтобы ты благополучно миновала опасное место, а времени не потеряю. Я собирался дня два-три пожить здесь в своё удовольствие, ну, поохотиться всласть, вкусно поесть, побездельничать, а потом уж заняться делом, так что ты за меня не волнуйся. Я и поохотился, и поел с аппетитом, и с тобой познакомился, а ведь в хорошем обществе любое удовольствие делается в два раза приятнее. Однако, вчера ты остановилась на том, как вы с солдатом встретили пани, странствующую в поисках сына. Продолжай, пожалуйста. Я и сам не домосед, бывал в разных передрягах, но таких приключений не переживал.

Адель, рассказывавшая про своё длинной путешествие вчера во время пути, вновь заговорила и словно заново переживала встречи и расставания, радости и печали. Богатырь слушал её словно ребёнок, которому рассказывают занимательную сказку. Он смеялся и негодовал, одобрял одни поступки и порицал другие.

— Вот это жизнь! — со вздохом проговорил он, наконец. — А я служу у своего короля, а развлечений у меня только война, пиры да охота. Хорошо хоть, что сюда прислали.

За разговорами время пролетело быстро, и внезапно они обнаружили, что вышли на берег моря.

— По этим камням мне с моим грузом не пролезть, — решил Рудольф. — Спрячу-ка я мясо вон в то углубление и завалю вход глыбой. Так будет сохраннее.

Он мигом сложил свою добычу в выемку горы у самой земли и подкатил к входу массивный камень. Девушке показалось, что он не затратил сил, словно это был не камень, а резиновый мячик.

— Туда можно поместить и остальные припасы, — сказала Адель.

— Эти припасы понадобятся тебе в дороге. Не всё же тебе пробавляться хлебом. Они хорошо прокопчены, так что долго не испортятся. При твоём аппетите их хватит тебе на несколько дней… Не возражай, Адель, я знаю, что делаю.

Сначала путь по склону показался Адели лёгким. Её выручала ловкость и малый вес тела, а богатыря, очень высокого и массивного, — невероятная сила. Однако вскоре склон горы стал почти отвесным, а выемки и навесы располагались так, что мало помогали людям.

— Не сказал бы, что это очень удобный путь, — проворчал Рудольф, на руках подтягиваясь к очередному уступу и помогая Адели. — Может, ворон что-то напутал?

Девушке послышался какой-то шум. Она поглядела вперёд, оглянулась, взглянула вниз и торопливо отвела глаза от бурлящих волн, разбивающихся о скалы. Потом она поглядела вверх и обнаружила, что над ними нависает глыба, чудом удерживающаяся на склоне, а на неё налетает ворон, пытаясь её раскачать и сбросить на головы людей.

— Назад! Рудольф, скорее назад! Над нами камень! — закричала она.

Богатырь без лишних расспросов двинулся в обратный путь и, когда они уже сделали несколько трудных шагов по стене, глыба сорвалась с места и рухнула вниз, проскрежетав по склону горы именно там, где они совсем недавно были.

— Надо же! — удивился Рудольф. — Сейчас бы от нас только мокрое место осталось. Продолжим путь?

— Нет, это ловушка. Я видела, что камень раскачал ворон, — сообщила Адель. — Да вот и он сам!

Любезная прежде птица преобразилась в злобную тварь. Она покружила над людьми и вдруг устремилась к девушке, метясь ударить клювом в лицо. Адель увернулась, но её так крепко клюнули в затылок, что у неё потемнело в глазах.

— Ах, ты, разбойник! — вскричал Рудольф.

Руки у него были заняты, но он ухитрился освободить одну и, держась за выступ другой рукой, выхватил меч. Опасное было у него положение, ведь он размахивал мечом, почти вися на крутом склоне. Ворон несколько раз попытался подобраться к девушке, но был вынужден отскакивать от острого лезвия, направляемого искусной рукой. Побоявшись подвергать свою жизнь опасности, птица с хриплым карканьем улетела.

— Медленно и осторожно продвигайся назад, Адель, — распорядился богатырь.

Они благополучно вернулись на берег, откуда начали путь по горе, и повалились на землю, давая отдых перенапряжённым мышцам. Когда прошло вполне естественное волнение, Рудольф захохотал.

— Это надо же так сглупить! — веселился он. — Кто бы поверил, что я доверюсь ворону! Сколько лет живу на свете, а никогда большей ошибки не делал!

Адель не видела в этом ничего смешного, но она не могла не поддаться смеху. Хорошо было бы иметь такой характер, как у её жизнерадостного спутника. В любой мелочи он искал удовольствие, а в любой неудаче ухитрялся находить забавное. Однако, как ни веселись над собственной доверчивостью, а надо было обходить гору слева. Рудольф откатил камень, вынул свои запасы, и они продолжили путь.

— Итак, на том судёнышке появился моряк Джон, — напомнил богатырь.

Рассказа Адели хватило как раз до пропасти, которой они достигли без всяких приключений.

— Когда ты в следующий раз будешь рассказывать о своих странствиях, ты упомянешь и о нас с Вихрем, — с удовольствием отметил Рудольф. — Обязательно скажи, что мясо чудища было неплохим на вкус, а прожарено превосходно: не пересушено и не сырое в середине. Я сейчас приготовлю его к обеду, чтобы ты получше это запомнила. Вашей скатерти-самобранке подать такое не удалось бы, обязательно где-то будет пережарено, а где-то недожарено. А ты, Адель, пока отдохни.

Всё-таки приятно, когда о тебе заботятся. Девушка не стала протестовать и предалась ленивому созерцанию хлопот своего спутника. Он ловко и деловито разжёг костёр, насадил на палки толстые ломти мяса и приладил их над огнём. Время от времени он поворачивал их, чтобы не дать подгореть. На лице его было написано удовольствие от этого занятия и предвкушение будущего наслаждения, когда он станет насыщаться.

— Вот жизнь! — мечтательно проговорил он. — Ни глупых придворных, ни капризного монарха. Сюда бы к нам мою жену и дюжину приятелей. То-то пирушку бы мы устроили! Все чудища в страхе бы разбежались. Жена у меня шума не любит, да и ты, похоже, тоже, так что вы бы тихо беседовали, а мы… да что об этом мечтать!

Адель так обильно позавтракала, что могла бы если не пропустить обед, то ограничиться малым количеством пищи, однако богатырь так нахваливал свою стряпню, что и у неё разыгрался аппетит.

— Очень вкусно, — согласилась она, когда попробовала жаркое. — По-моему, даже вкуснее, чем в прошлый раз.

— Ты привыкла к вкусу этого мяса, — объяснил Рудольф. — В тот раз ты ела с опаской, а теперь отбросила все сомнения. Пообедаем поплотнее, и тогда я позову своего коня и мы с ним договоримся, как и куда он тебя доставит. Лучше бы нам втроём поехать, но без меня он тебя понесёт в два раза быстрее, а это выйдет в два раза безопаснее.

Девушке показалось, что её спутник пировал ещё обильнее, чем прежде, но она должна была согласиться, что если бы он питался такими же порциями, как она, богатырской силы у него бы не осталось. Надо было иметь его мощь, чтобы донести поклажу, которую навьючили бы не менее, чем на двух лошадей, да ещё сохранить к концу пути бодрость и жизнерадостность.

Когда обед подошёл к концу, то есть когда Рудольф съел всё мясо, которое приготовил, он посидел с полчаса, отдыхая, а затем решил, что пора Адели познакомиться с его конём. Он встал, осмотрелся и внезапно так зычно гаркнул, что Адель вздрогнула. Он подождал и пронзительно засвистел. Вскоре в отдалении послышался топот, который быстро приближался, и показался гнедой конь, такого роста и сложения, что богатырь рядом с ним выглядел далеко не крупным человеком. Вихрь принялся от радости пританцовывать перед хозяином, мотая головой и изгибаясь. Рудольф приласкал его, и конь с удовольствием подставлял голову и шею под поглаживающую его руку.

— Вот и мой Вихрь, — самодовольно объявил богатырь. — Теперь ты сама видишь, что этот конь способен легко и быстро проскочить через опасное место, а если придётся, даст бой любому упырю, будь их там хоть сотня.

Вихрь перестал тереться мордой о плечо хозяина и внимательно поглядел ему в лицо.

— Каким упырям? — спросил он густым басом. — Разве мы прилетели сюда не за головой самого большого чудища?

Рудольф принялся объяснять своему четвероногому другу о возникших непредвиденных обстоятельствах и о бедственном положении девушки, а конь слушал спокойно и вдумчиво.

Чем больше Адель приглядывалась к Вихрю, чем сильнее крепла в ней уверенность, что никакие силы не заставят её сесть на него, а тем более — "проскочить" на нём через землю упырей. Это же была не лошадь, а слон с обликом лошади, да ещё очень подвижный слон, горячий, если так можно выразиться о слоне. Куда было рыцарскому коню до этого великана? А ведь она не решилась проехаться даже на Сверчке и даже шагом. Она не сможет удержаться на этом вертлявом утёсе, если на него вскарабкается. А если Вихрь пустится вскачь, да ещё по лесу? Она будет всеми силами удерживаться в седле, а ветви станут стегать по ней, пытаясь сбросить вниз, пока она не налетит на какой-нибудь протянувшийся у неё на дороге сук. Но вероятнее всего, что она не дотянет до леса, а упадёт и разобьется насмерть при первом же прыжке колоссального животного.

— Рудольф, я вам очень благодарна за помощь и добрые намерения, но я пойду пешком и одна, — твёрдо объявила Адель.

Богатырь в изумлении вытаращил глаза.

— Почему?

— Я не умею ездить верхом, никогда не пробовала сесть в седло и убеждена, что сразу же упаду, — объяснила девушка.

— Не упадёшь, — уверенно возразил Рудольф. — Сначала так говорят все, а когда взберутся в седло, то быстро понимают, как сидеть, чтобы не упасть.

— Но это очень высокий конь, — возражала Адель.

— А какая разница, высокий или невысокий, раз сёдла одинаковые у всех лошадей?

— Он поскачет во весь дух…

— Поскачет, — с гордостью подтвердил Рудольф. — Так поскачет, что ни одному скакуну за ним не угнаться.

— Он поскачет, а я упаду.

— Подожди, — попросил богатырь и куда-то ушёл.

Вернулся он с седлом и сбруей, ловко взнуздал коня и повернулся к девушке.

— Теперь-то, Адель, ты видишь, что конь под седлом выглядит не так страшно, чем без седла?

Девушке, наоборот, показалось, что Вихрь стал ещё выше и неприступнее.

— Садись, — решительно сказал Рудольф.

Адель собиралась привести ещё много доводов в невозможности воспользоваться планом своего спутника, но богатырь вдруг поднял её и посадил в седло. Земля отодвинулась от неё на недосягаемое расстояние. Она рада была бы закричать, завизжать от ужаса, но удерживал стыд. Конь стоял, не шевелясь, и понемногу девушка освоилась со своим положением.

— Не падаешь? — добродушно рассмеялся богатырь.

— Пока нет, но если он пойдёт…

— Вот мы и посмотрим.

Рудольф осторожно повёл коня в поводу, и Вихрь плавной и неторопливой поступью двинулся за ним. Адель не упала и не пошатнулась. Ей даже понравилось ехать на спине могучего животного.

— Тебе надо научиться удерживать равновесие при спокойном шаге и плавном беге, — объяснил богатырь. — Тогда тебе легче будет при бешеной скачке. Ты не думай, что я такой осёл и не понимаю, что невозможно выучиться верховой езде за полдня. Сейчас ты только привыкнешь сидеть на спине коня, а когда завтра рано утром ты отправишься в дорогу, то будешь надёжно привязана к седлу. Не бойся, ты легко сможешь себя отвязать, если захочешь остановиться на отдых, и привязать вновь, когда решишь продолжить путь. Вихрь сам будет выбирать, где ему удобнее скакать, чтобы и тебе было хорошо и ему. Даже сомневаюсь, что тебе захочется отдыхать в пути, настолько этот путь будет недолгим. Я бы и не советовал тебе останавливаться, даже если от непривычки ты устанешь. Лучше потерпи и дождись, пока Вихрь не переправит тебя через реку, где упырям до тебя уже не добраться.

Вечер был посвящён отдыху, а утром выспавшейся и бодрой Адели уже не казалась безрассудной идея проскакать на богатырском коне весь путь через землю упырей. Рудольф далеко не легкомыслен и очень умён, поэтому можно было положиться на его опыт. Если он знает способ как-то укрепить её в седле, чтобы она не слетела с коня и не разбилась о землю, то она минует страшное место сравнительно легко, почти не подвергаясь опасности. Если уж карлик Ник ускользнул от упырей, перескочив к ней на плот, то едва ли эти твари угонятся за бешено скачущим могучим конём. Во всяком случае, Рудольф в этом уверен.

Однако, когда после завтрака богатырь подозвал своего Вихря, в душе Адели вновь зашевелился страх.

— Сейчас мы перейдём по мосту через пропасть, а потом я посажу тебя в седло, Адель, и Вихрь умчит тебя быстрее вихря.

У него было прекрасное настроение, и он посмеялся игре слов, но девушке было не до смеха.

Пропасть представляла собой бездонную и широкую щель в земле была бы совершенно непроходима, если бы не три сосновых бревна, перекинутых через неё. Они были очень длинными, а щели между ними были заполнены ветками и сучьями, так что на первый взгляд мост казался прочен и удобен для прохода по нему.

Адель огляделась. Ни на этой стороне, ни на той не было видно сосен или пней, указывающих на то, что здесь росли сосны.

— Рудольф, где вы взяли брёвна, чтобы построить этот мост? — спросила она.

— Приглядись. Вон там виднеется лес. Видишь? Там много сосен. Я выбрал подлиннее и поровнее.

— Но это же очень далеко, — недоумевала девушка.

— Мы с Вихрем неплохо справились с этой работой, — самодовольно ответил богатырь, которому было приятно её удивление. — Мост получился на славу. А чтобы копыта коня не соскальзывали с круглых брёвен, я натаскал всяких сучьев. Дорога ровная и гладкая, просто загляденье. Мы с Вихрем пойдём вперёд, а ты, Адель, следуй за нами. Мясо я оставлю здесь, а ты потом не забудь отвязать от седла мешок с копчёной провизией. Она тебе в дороге не будет лишней. Вихрь, напомни ей. Пошли.

Богатырь осторожно провёл своего скакуна по мосту. Конь ступал неторопливо, но уверенно. Видно было, что он не впервые здесь проходит. Глядя на это, Адель преисполнилась спокойствия и решимости, смело ступила на мост, сделала два шага и остановилась. Ветки и сучья, казавшиеся такими надёжными со стороны, предательски подгибались и трещали под её ногами. Она прекрасно понимала, что никуда они не денутся, так как между брёвнами им не проскочить, но всё равно ей было страшно. Особый ужас ей внушала узость моста и отсутствие перил. Конечно, лежи эти брёвна на земле, она прошла бы по ним, не задумываясь. Она прошла бы даже по одному бревну, не потеряв равновесия. Но здесь, над пропастью у неё кружилась голова, а руки так и искали опоры.

— Вот тебе и раз! — удивился Рудольф, возвращаясь к ней. — А ведь как легко ты карабкалась по склону горы над морем!

— Там было за что уцепиться, — оправдывалась Адель. — А здесь так и хочется встать на четвереньки или ползти.

Приступ веселья одолел богатыря совсем не вовремя. Он отчаянно хохотал, стоя над пропастью и вытирая слёзы рукавом. На этот раз девушку не тянуло засмеяться в ответ. Когда Рудольф справился с собой, он дошёл до Адели и протянул ей руку, чтобы перевести на ту сторону. Почувствовав опору, она без помех прошла по мосту и даже удивилась, почему не справилась с переходом самостоятельно. Теперь ей казалось, что, доведись ей ещё раз переходить через пропасть, она сделала бы это без посторонней помощи.

Пора было прощаться. Рудольф помог девушке сесть в седло и привязал её полотнищами, сделанными из разрезанных мешков. Адель оказалась словно спеленатой ниже пояса. Теперь она не смогла бы упасть, даже если бы захотела.

— Ничего не бойся, Адель, — сказал богатырь. — Конь домчит тебя до безопасного места, а там ты развяжешь вот эти узлы и сможешь с него спуститься. Вихрь, прежде чем возвращаться, убедись, что никто девушке не угрожает. В случае чего проедете подальше за реку. Прощай, милая путешественница. Желаю тебе избежать всех опасностей и выручить своего жениха. Живите с ним в мире и согласии, как мы с женой.

— Прощайте, Рудольф, — откликнулась Адель, которой было очень грустно расставаться с добрым и верным человеком. — Пусть голова чудовища "из царей" достанется вам быстро и легко, и пусть минуют вас все опасности.