ГЛАВА 8 Спасение, но…

День прошёл очень печально. Идти не было сил, и переходы были короткими, с частыми остановками. Мысли метались от надежды на неожиданное спасение к смерти. Фатима и принц не разлучались ни на минуту. Они не разговаривали, но и молчание бывает красноречивее слов. Адели казалось, что они всё равно считают себя счастливыми, несмотря на близость гибели, ведь они нашли друг друга. Мальчик и ослик страдали не меньше других, но, похоже, Франк всё ещё не верил, что близок к гибели, а ослик всячески его подбодрял. Ганс тосковал открыто, и глядеть на него было жутко. Адель была бы рада его подбодрить, объяснив, что имеет средство для спасения, но Ганс не поймёт, почему она выжидает. Он будет требовать, чтобы она сейчас же вызвала колдуна, а ведь сделать это она может только раз. Вдруг они спасутся и без помощи Жана, а у неё впереди будет ещё много трудностей и опасностей? Необходимо оттянуть вызов колдуна до последней возможности, когда без этого выжить будет нельзя. Самой большой опасности сейчас подвергается маленький сын Керима. Когда положение станет критическим, Адель произнесёт решающие слова, а пока… На какое-то время сознание девушки помутилось, а когда она пришла в себя, то первое, о чём она подумала, было опасение опоздать. Кто знает, может быть, Керим и его жена склонились над уже умершим ребёнком, а она всё тянет время.

Адель приподнялась и хотела было произнести спасительные слова, но её опередил верблюд, сказав всего одно слово, но слово это оживило всех.

— Караван!

Какое лицо стало у Фатимы! Адель позавидовала счастливому свойству этой девушки принимать удары судьбы с искренним смирением и надеждой на лучшее, а её дары — с благодарностью Всевышнему. У себя самой Адель, к сожалению, выявила присущее большинству людей обыкновение роптать на судьбу в трудные минуты и принимать благополучие как должное. Ну, что ж, общение с Фатимой побудит её пересмотреть жизненные позиции, недаром колдун Жан предупреждал её, что это путешествие повлияет на её дальнейшую жизнь. Лишь бы влияние это оказалось благотворным.

Караван! Одно слово — и угасшие взоры загорелись. На всех лицах радость и ликование. Уже не смерть, а жизнь царит в мыслях людей и животных.

— Если бы не караван, мой маленький сын к вечеру был бы мёртв, — признался Керим.

— И не только он, — прошептал Ганс. — Честное слово, я уже готовился к смерти.

— Если ты такой трус, то не надо было идти через пустыню, — сейчас же отозвался Франк. — Разве ты не знал, что в пустыне жарко и нет воды?

— Зато в ней есть оазисы и караваны, — прибавил Серый.

Верблюд посмотрел на ослика и весьма благосклонно перекосил морду.

Караван приближался, и скоро путешественникам была оказана помощь.

— В первый раз со мной случилось такое, — признался Керим начальнику каравана. — Я сбился с пути и не знал, в какую сторону идти. На меня, на жену, даже на моего верблюда нашло наваждение, и каждый из нас указывал разное направление. Я не мог даже определить, где должно взойти и сесть солнце. Это я-то, родившийся в пустыне!

Начальник каравана слушал молча и недоумённо покачивал головой.

— Злой дух околдовал тебя, Керим, — высказал он предположение.

Сопровождавшие караван люди, одетые приблизительно так же, как Керим, и, на взгляд Адели, совершенно неотличимые друг от друга, согласились с мнением начальника.

— А куда вы идёте? — спросил Керим.

— На запад, — был дан ответ, понятный Адели. Дальше пошли названия населённых пунктов, незнакомые девушке.

— Мальчику тоже нужно на запад, — подала голос жена Керима.

Адель настолько привыкла к её безгласности, что сначала удивилась, услышав её слова. Её поразило, что эта женщина, почти не принимавшая участие в общей жизни, помнит о намерении принца вернуться в отцовский замок.

— Молчи, жена, — по привычке отозвался Керим, и, когда женщина послушно умолкла, обратился к начальнику каравана. — Со мной идёт мальчик со своей невестой, которому тоже нужно на запад. Он собирался пересечь пустыню со мной и уже там поискать караван, следующий на запад, однако теперь ему уже ни к чему терять время и силы, раз можно пойти с вами. Вы возьмёте его с собой?

Начальник каравана дал согласие, а узнав о временной нищете принца, пообещал выделить ему пищу, воду и даже верблюда.

— Мальчик, иди сюда, — позвал Керим. — Мальчик! Принц!

Похоже, в голове Керима не укладывалось, что "принц" означает высокое общественное положение его молодого спутника, а не его имя или прозвище.

Узнав о возможности присоединиться к каравану, принц задумался.

— Я признателен вам за готовность оказать мне помощь, — поблагодарил он, — но вынужден отказаться.

У всегда спокойного Керима глаза чуть не вылезли на лоб.

— Почему? — спросила Адель, тоже очень удивлённая.

— Я должен перевести тебя через пустыню, Адель. И остальных тоже, — пояснил принц. — Не скажу, что я хороший проводник, но, наверное, вместе нам будет легче дойти до воды.

— А разве я не в счёт? — обиделся Франк и, взглянув на ослика, поправился. — Разве мы не в счёт?

— В счёт, — согласился принц. — Поэтому-то я и не должен вас покидать.

— Из всех нас вы, принц, самый дальновидный, — согласился Ганс. — Если бы не вы, я бы давно уже выпил всю воду и умер от жажды. Я часто на вас сердился, но сейчас признаю, что вы были правы. По-моему, вы и сейчас правы, решив не покидать нас.

Принц кивнул, улыбнувшись уголками губ.

— Объясни ему, что другого каравана он может не дождаться, — подсказала жена Керима.

— Молчи, жена, — машинально сказал Керим и продолжал. — Моя жена совершенно права. Ты можешь много месяцев ждать караван, принц, поэтому отправляйся с Ахметом. Он надёжный человек. А о спутниках не беспокойся. Не знаю, какое наваждение на меня нашло, но Ахмет подтвердит, что я всю жизнь кочую по пустыне и никогда не сбивался с дороги.

— Это так, — заверил начальник каравана.

— Я уверен в тебе, Керим, — сказал принц, — и присоединился бы к каравану, если бы твой путь полностью совпадал с путём моих спутников, но вы дойдёте вместе лишь до оазиса, а дальше им самим придётся пересекать пустыню.

Ахмет и Керим засмеялись.

— О чём он говорит? — спросил Ахмет. — Что он называет путём через пустыню?

— Кратчайший путь от восточного оазиса до рощ возле земли упырей, — пояснил Керим.

Адель поняла, что для этих сынов пустыни такой незначительный переход кажется мелочью.

— Наши спутники не привыкли к пескам и могут заблудиться там, где через три-четыре года не заблудится твой сын, Керим, — подала голос Фатима.

Похоже, Керим был польщён предполагаемой мудростью своего сына.

— Наверное, ты права, девушка, — неуверенно сказал он. — Но вы можете потом пожалеть, что из-за ничтожного и совершенно безопасного перехода потеряли возможность присоединиться к каравану.

— Когда выполняешь долг перед друзьями, нельзя думать о личной выгоде, — уверенно произнесла Фатима.

Во взгляде принца отразилась гордость за его будущую жену, но Адель почувствовала себя задетой словами подруги. Получалось, что принц и Фатима видели свой долг в том, чтобы пренебречь своей удачей, проводить её и остальных через пустыню и ждать неизвестно сколько времени другого каравана, а она будет пользоваться их великодушием. У неё тоже есть долг перед спутниками, и она тоже должна подумать об их благополучии.

— Фатима, принц, вы совершенно неправильно понимаете свой долг, — возразила она. — Вы, принц, пошли вместе со мной, потому что искали свою судьбу и вам было всё равно, где её искать, а ты, Фатима, искала своего повелителя. Вы оба нашли то, что искали, и имеете полное право закончить скитания и вернуться домой. Никакого долга перед нами у вас нет. Вы не брали никаких обязательств. Вы всё равно не сможете идти со мной до конца, так что прекращайте свои блуждания и присоединяйтесь к каравану, а мы сможем и сами перейти от оазиса до рощ. Керим нам укажет направление, и мы не сумеем сбиться с пути, даже если бы захотели.

Но принц только покачал головой, и Адель, которая стала видеть свой долг в убеждении принца и Фатимы уйти, уже не знала, как ей повлиять на этих двух благородных людей.

— А я понимаю принца, — заявил Франк. — Я бы тоже не пошёл с караваном.

Керим и Ахмет воззрились на мальчишку, и даже верблюд соизволил обратить на него своё внимание.

— Я тоже, — поддакнул ослик.

— Почему? — спросила Адель.

— Если бы ты подумала, то сообразила бы сама, не такая уж ты тупая, — начал Франк. — Принц отправился на поиски своей судьбы, проделал с нами долгий путь и понял наконец-то, что его судьба — путешествовать. Поэтому он и не хочет уходить с караваном.

— Не болтай глупости, — рассердилась Адель. — Всё равно ему придётся ждать другого каравана, чтобы вернуться во дворец.

— А это произойдёт очень нескоро, а пока он славно попутешествует с нами, а потом, может быть, и без нас. Правильно, принц, не возвращайся в свой дворец, а отправляйся с нами.

Принц улыбался, слушая мальчика.

— А что делать мне? — спросила Фатима, обменявшись с принцем понимающими взглядами.

— А тебе ничего не остаётся, как следовать за своим повелителем. Будешь разводить костёр, стряпать, чинить ему одежду…

— И всегда будешь при деле, — прибавил ослик. — Я давно уже понял, что самое лучшее занятие — это путешествовать. Идёшь себе по лесам, лугам, горам, пустыням…

— Ты чуть не умер от жажды, — возразил Ганс. — И мы все тоже.

— В пустыне всегда испытываешь жажду, — перебил его Франк. — На то она и пустыня.

— А когда жажда становится уж слишком сильной, надо встретить караван или оазис, как это сделали мы, — заключил Серый.

Верблюд перекосил морду сначала на одну сторону, потом на другую, но промолчал.

— Не хотелось бы тебе попутешествовать по красивым лужайкам с сочной травой? — спросил принц ослика. — Ты бы вволю её щипал, а при желании шёл бы в огород, где растёт и морковь, и капуста, и многое другое.

Ослик облизнулся и погрустнел.

— Это не для меня, — со вздохом сказал он. — Ослы, конечно, созданы для путешествия по таким вкусным местам, но эти места не созданы для ослов. Я однажды попытался пропутешествовать по огороду моей бывшей хозяйки, но после этого остался без дома, без хозяйки и без дела. Теперь-то я понял, что лучше всего быть кочевым ослом. Наверное, и ты, принц, хочешь стать кочевым принцем?

Принц засмеялся.

— Нет, — сказал он, — я вернусь во дворец, когда провожу вас до рощ. И Фатима не будет кочевой принцессой, а поселится во дворце моего отца вместе со мной. Если ты, Серый, пойдёшь с нами, то в королевских огородах специально для тебя будут отведены очень вкусные места для путешествий. А Франк найдёт в королевском замке надёжное пристанище и хороших учителей. Франк, пойдёшь с нами, когда мы проводим Адель и Ганса? Я сам позабочусь о твоём образовании и будущем.

— Ну, нет! — отрезал мальчик. — Это чтобы следили за каждым моим шагом? Дать запереть себя в четырёх стенах и не сметь пошевелиться без разрешения? Да ни за что! Лучше я вернусь в горы к моему змею. Я хочу путешествовать, каждый день видеть новые места, переживать всякие необыкновенные приключения.

— И я тоже, — вставил ослик.

— Мы с Серым найдём Адели её жениха, а потом будем ещё что-нибудь искать. Да, Серый?

— Конечно.

Адель была огорчена категоричностью Франка. Как бы ей хотелось, чтобы судьба мальчика устроилась так замечательно, как предлагал принц. Тогда и ослик согласился бы жить при дворцовых огородах.

— Ты напрасно упрямишься, Франк, — убеждала она. — Странствия от тебя никуда не уйдут. Когда ты вырастешь и выучишься, ты сможешь стать путешественником.

Но Франк лишь засвистел.

— Присоединяйтесь к каравану, принц, — решительно сказала Адель.

— Я уже сообщил своё решение, — твёрдо ответил принц.

В это мгновение к собравшимся подошёл старичок в чалме и полосатом халате с длинной, но редкой седой бородой.

— Прошу простить меня за вмешательство в ваш разговор, который я нечаянно услышал, — начал он тихим голосом. — Насколько я понял, двоим из вас было бы выгодно присоединиться к каравану, но это кажется им невозможным, потому что их тревожит судьба товарищей. В моих силах разрешить всякие сомнения.

— Каким образом? — настороженно спросил принц. — Присаживайтесь к нам и разъясните свои слова.

Начальник каравана приглядывался к старичку, нахмурясь.

— Принц, я могу дать вашим спутникам кувшин. Это не простой кувшин, а волшебный. Если его потереть и высказать желание, то оно сразу же исполнится.

— Что-то я тебя не припомню, — с сомнением произнёс начальник каравана. — Откуда ты пришёл?

— Мои верблюды идут в конце каравана, — объяснил старичок. — Ты часто видел моих слуг, когда они запрягали и распрягали верблюдов и ставили для меня шатёр.

Ахмет всё-таки был явно озадачен, а Адели стало совершенно ясно, что этот старичок послан Жаном.

— Почему ты отдаёшь нам такой замечательный кувшин? — спросил принц.

Старичок улыбнулся.

— Этот кувшин исполняет только одно желание. Я уже воспользовался им, так что могу без сожалений отдать его вам.

— Значит, можно пожелать, чтобы наши спутники были благополучно перенесены через пустыню и доставлены к местам, куда каждый из них должен прибыть? — спросила Фатима.

— Это не одно желание, а несколько, — возразил старичок. — Кувшин может или перенести их через пустыню, или доставить кого-то из них в указанное место, но место это должно быть хорошо известно владельцу кувшина. Я бы посоветовал вам не тратить возможность один раз воспользоваться волшебным кувшином, чтобы просить о таких пустяках. Лучше возьмите его и берегите от возможных случайностей до особого случая, когда вас будет подстерегать беда. Тогда вы сможете спастись, потерев его. И помните, что этому кувшину, как и любой волшебной вещи, которая когда-нибудь попадёт вам в руки, можно высказывать только такие желания, о которых вам известно, как их выполнить.

Адель поняла, что это сказано специально для неё. Легче всего было бы заполучить волшебную вещь и пожелать, чтобы кольцо было на пальце Франка, но в той странной игре, в которой она принимает участие, не может быть таких простых выходов.

— Спасибо вам, — поблагодарила Адель. — А что потом нам делать с кувшином?

— Вы это поймёте, когда им воспользуетесь, — ответил старичок весьма таинственно. — Я даю его тебе, Адель, потому что именно тебя ждут самые трудные и тяжёлые испытания. Храни его до беды.

Адель была благодарна за неожиданный и очень ценный дар, но её мучило опасение, что кувшин окажется слишком большим и представит собой лишний и очень неудобный груз. Она представляла огромный пузатый глиняный кувшин, который они будут тащить с собой и в конце концов нечаянно разобьют. Однако старичок подал ей маленький изящный серебряный кувшинчик с длинным узким горлом и изогнутой ручкой. Он был весь покрыт тонкими чёрными узорами странного вида.

— Какой красивый! — воскликнула Адель. — Теперь-то вам незачем терять из-за нас время, принц. Если заплутаемся, то прибегнем к помощи кувшина.

Она оглянулась на старичка, но того уже не было возле них.

— А всё-таки я уверен, что не видел его в дороге, — заключил Ахмет.

— Это волшебный старичок, — сказал ослик.

— Волшебный, как та фея, которая спасла нас от гибели и подарила чудесный цветок, — подхватила Фатима.

— Который Ганс скормил верблюду, — не преминул напомнить Франк. — Хорошо, что кувшин несъедобный.

— Друг мой, я уже покаялся в своей ошибке, так что не стоит поминать прошлое, — добродушно отозвался Ганс. — Я не знал, что цветок волшебный, поэтому и поступил так опрометчиво, а тайна кувшина мне известна, так что у вас не окажется повода меня упрекнуть.

— Не знаю, как мне поступить, — признался принц. — Теперь у вас есть защита от несчастья, но…

— Никаких "но", принц, — решительно заявила Адель. — Вы обязаны присоединиться к каравану и поскорее привести во дворец свою невесту. Я была бы рада не расставаться с вами обоими, но раз это неизбежно, то лучше выбрать для этого удобный для всех нас случай.

— Вот видишь, мальчик, как хорошо всё устроилось, — заключил Керим.

— Мне кажется, что это знак свыше, — поделилась Фатима своими мыслями. — Тебя ждёт удача, Адель. Я чувствую, что это тебе присылается помощь, а мы только пользуемся ею вместе с тобой. Вот и сейчас ты получила великий дар. До сих пор я тревожилась за тебя, но сейчас я наконец-то спокойна.

— Ну, так тому и быть, — заключил принц.

— А всё-таки я не понимаю, откуда взялся этот старик, — сам себе сказал Ахмет.

Рано утром путешественники, проведшие в пути столько времени вместе, пережившие столько приключений, расстались. Было выражено много добрых пожеланий и сожалений. А сколько прекрасных слов было потрачено, чтобы убедить Франка и Серого пойти с принцем и Фатимой! Всё было напрасно. И вот две группы пошли каждая в свою сторону.

— Ахмет очень щедр, — сказал ослик, чувствуя приятную тяжесть на спине.

— Да, это очень добрый человек, — согласилась Адель.

— Хотели заточить меня в замке и засадить за книги! — запоздало возмутился Франк.

— Насчёт книг не знаю, а пожить в замке, по-моему, неплохо, — заметил Ганс.

— Это, если ненадолго и когда есть возможность оттуда сбежать, — неожиданно миролюбиво ответил мальчик. — Вон и Серого приглашали переселиться к ним.

— Наверное, они там испытывают недостаток в ослах, — предположил Серый.

— И в мальчиках, — засмеялся Ганс. — А всё-таки интересно было бы побывать на их свадьбе. Меня тоже приглашали, как и всех вас.

— Да, красивое, наверное, будет зрелище, — согласилась Адель.

— А мне бы хотелось поглядеть на принца в его дворце, — поведал Франк. — Он, конечно, хороший принц, но в конце пути очень уж стал смахивать на оборванца.

Адель остро чувствовала пустоту, образовавшуюся после ухода принца и Фатимы. Наверно, ей уже не удастся встретить человека такого же надёжного, как принц, и девушки такой же мужественной, как Фатима. Теперь она с полной отчётливостью сознавала, каким счастьем для неё было решение принца проводить её через горы. После его ухода она сразу почувствовала себя неуверенно и тревожно. Франк ещё мальчик, ослик умён и самоотвержен, но в руководители группы, конечно, не годится, Ганс сам нуждается в поводыре, а молчаливый Керим доведёт их до оазиса, укажет дальнейший путь, даст очень дельные советы и уйдёт вместе с семьёй и верблюдом. Что же будет после? После ей самой придётся возглавить отряд. Сумеет ли она предусмотреть каждую опасность, как это делал принц? Хорошо ещё, что у неё есть волшебный кувшин. Он поможет ей сохранить на отдалённое будущее возможность вызвать Жана.

С уходом принца Керим стал оказывать оставшимся путникам больше внимания и заботы, чем прежде. Опеку над ними взяла даже его жена, так что путь до оазиса прошёл без непредвиденных трудностей. Было жарко, пыльно, трудно идти, но они уже привыкли к этому, как к неизбежному следствию перехода через пустыню.

Зато какое чудо представлял собой оазис! Это был самый настоящий остров среди океана песка. Как ярко зеленели деревья, пышно росла трава, журчали и искрились ручьи! Почти посредине этого зелёного рая голубело озеро, и вода в нём была чистая и спокойная. Местом привала выбрали площадку, поросшую мягкой изумрудной травкой, с родником, бьющем из-под гладкого камня в тени роскошной пальмы.

— Хорошо! — громко выдохнул Ганс, валясь на траву возле куста.

— Осторожнее!

Этот вопль заставил вздрогнуть всех, не исключая и верблюда, а безмолвный ребёнок на руках матери впервые подал голос.

— Что такое???

Ганс с такой быстротой вскочил на ноги, словно совсем не устал за последний переход.

— Смотреть надо, куда ложишься! — выговаривал визгливый голос. — Чуть не отдавил мне хвост!

После этого последовал ряд фраз, которые нельзя было назвать нечленораздельными, но понять которое было невозможно. Каждую фразу завершало красноречивое и смачное "тьфу!"

— Извини, пожалуйста. Я не хотел причинить тебе беспокойства, — оправдывался Ганс. — Впредь я буду очень осторожен с твоим хвостом.

— Мне и на лапы наступать нельзя, — уже спокойнее сказала собака.

Адель любила собак, а эта была очень красивая маленькая собачка тёмно-жёлтого, почти песочного цвета на боках, чуть темнее — вдоль спины, с белым кончиком пышного, словно опахало, загнутого на спину хвоста. Грудка у неё была белая, концы лапок — белые, на загривке — белое пятно, на лбу — белая звёздочка, чёрный кончик носа окаймлён белым, затем чёрным, постепенно переходящим в жёлтый цвет к ушам, а уши тоже заканчивались чёрной шерстью со светлыми кисточками на кончиках. Глаза милой собачки были огромные, чёрные, на редкость выразительные и вдобавок обведены чёрным.

— Какая же ты красавица! — восхитилась Адель. — Как тебя зовут?

— Моська, — кокетливо ответила собачка красивым голосом, ничего общего не имеющим с тем визгливым и бранчливым криком, с каким она только что обращалась к Гансу.

Адель познакомила Моську со своими спутниками и спросила:

— Куда ты идёшь?

— Сама не знаю, — призналась собачка грустно. — Если не возражаете, я пойду с вами.

— Конечно, — обрадовалась Адель. — Хочешь есть?

Огромные глаза Моськи стали скорбными.

— Очень хочу.

Так как путники ещё не обедали, то решено было заняться этим приятным делом немедленно, и отдыхать до утра, а рано утром Керим с семьёй отправится на север, а они — на восток.

Моська аккуратно съела всё, что ей дали, благовоспитанно подобрала крошки, подумала и обнюхала всё вокруг в надежде, что не заметила какого-нибудь лакомого кусочка, задумчиво поглядела на ослика, с упоением жующего сочную траву, заедая её тонкими веточками, и уставилась огромными укоряющими глазами на Адель. Девушка понимала, что ей не следует давать собачке лишний кусок, но не могла ей отказать. Получив добавку, Моська унесла лакомство подальше от компании.

— Я тоже не наелся, — заявил Ганс.

Керим, с молчаливым осуждением отнёсшийся к поступку Адели, отрицательно покачал головой.

— Больше я не могу дать, иначе нечего будет есть потом, — ответила Адель.

Керим кивнул.

— Но собаке ты дала, — возразил Ганс. — Чем я хуже собаки?

— Тем, что кажешься человеком, — съехидничал Франк.

— Откуда ты знаешь, сколько времени она не ела? — защищалась Адель. — Когда мы умирали от жажды и голода, а потом встретили караван, никто не ограничивал нас в воде и пище. А сейчас в таком же положении оказалась бедная собачка. Мы её накормим, а потом будем давать ей столько же, сколько всем.

— Мы давно уже могли бы воспользоваться волшебным кувшином, переправиться с его помощью через пустыню и не мучаться, — обидчиво говорил Ганс.

Франк вполголоса стал бормотать что-то неразборчивое, лишь временами до ушей Адели, а значит, и Ганса долетали слова типа "идиот", "дурак", "кретин" и тому подобное.

Сцена эта повторялась почти каждый день с тех пор, как они расстались с караваном, и никакие убеждения не могли заставить Ганса поверить в разумность действий Адели. Сначала девушка объясняла своему нетерпеливому спутнику, что кувшин лучше приберечь на случай беды, тратя на это много времени и сил, так что Ганс в конце концов соглашался с ней, но на другой день, а порой уже к вечеру он начисто забывал её доводы и упрашивал одним махом переправиться через пустыню и избавиться от тягот пути. При этом Франк начинал выходить из терпения и ругаться, а ослик душераздирающе вздыхал. Только Керим, его жена, ребёнок и верблюд помалкивали, ничем не выражая своего мнения о происходящем.

— Не будем возвращаться к этому вопросу, — твёрдо сказала Адель.

Она совсем недавно научилась отвечать так категорично и удивлялась сама себе. Это было ново, немного тревожно и неприятно, однако удобно и действенно, потому что Ганс замолкал.

Керим подсел к компании и очень доходчиво растолковал, куда следует идти путникам, когда они останутся одни, каким образом ориентироваться в песках, когда останавливаться на отдых, сколько пить и есть на каждом привале, когда вставать. Он заклинал не расслабляться и не задерживаться на стоянках ни в песках, ни в этом благословенном оазисе, потому что неизвестно, когда они сумеют подновить запасы еды, даже выйдя из пустыни. Кроме того, можно дождаться песчаной бури.

После Керима с Аделью беседовала его жена и надавала много практических советов в добавление к тем навыкам, которые девушка уже от неё переняла. Было похоже, что Керим и его жена, хоть и считали оставшийся путь своих спутников ничтожным, но всё-таки очень беспокоились за них.

— На всякий случай у меня есть волшебный кувшин, — напомнила им Адель.

— Это правда, — согласился Керим.

Адель было грустно думать о том, что утром она расстанется с Керимом, его женой и верблюдом. Они были неразговорчивы, держались особняком, но их ненавязчивая поддержка и готовность придти на помощь ощущались постоянно. Она уже лишилась опеки принца, а теперь остаётся совсем одна и целиком берёт ответственность за жизнь спутников на себя.

Её мысли отвлёк отчаянный крик. Адель вскочила на ноги, сердце сильно билось. Краем глаза она успела заметить, что у всех сделались испуганные лица, ослик открыл от ужаса рот и из него свисает недоеденная веточка, а верблюд шарахнулся в сторону от несущейся прямо на него истерично вопящей Моськи.

Франк заорал, подобрал с земли увесистую палку и бросился вслед за собачкой, чтобы спасти её от какой-то страшной опасности. Керим вытащил большой нож и тоже кинулся на помощь. Адель побежала к сложенным поодаль вещам, чтобы достать кувшин. Всё это произошло в две-три секунды.

Моська юркнула под куст, к которому уже подошёл было верблюд, и оттуда донеслось громкое чавканье.

— Что случилось? — нервно спросила Адель.

Моська выбралась из-под куста, облизываясь.

— Я спрятала там кусочек от обеда, — пояснила она.

Ноги у Адели так дрожали, что она опустилась на землю.

— Зачем ты так кричала? — спросил Ганс. Его лицо было неестественно белым, и губы подёргивала судорога.

— Я же объясняю, что у меня там спрятан кусочек про запас, а он пошёл туда и съел бы его, если бы я не подоспела.

Собачка сердито повернулась к верблюду, и тот счёл за благо отойти. Ноги его подкашивались, он часто оборачивался, и даже морда потеряла надменность.

— Из-за тебя я съела его раньше времени! — крикнула она вдогонку верблюду, и тот малодушно побежал, раскачиваясь и выбрасывая в стороны ноги, подальше от маленького, но очень опасного существа.

Глаза Моськи стали жалобными, она обозрела присутствующих, повернулась к своему тайнику, осознала потерю, рассердилась и разразилась потоком непонятных фраз на своём языке. Она ругалась и плевалась, а потом долго тихо ворчала, успокаиваясь.

— Не делай так больше, — попросила Адель. — Ты всех напугала.

— Не могу, — честно призналась Моська. — У меня характер такой. Но вы не беспокойтесь: привыкнете со временем.

— Кто останется в живых, тот, может, и привыкнет, — отозвался Франк.

Моська умильно посмотрела на него, помахала хвостом и подставила голову, чтобы её почесали за ухом. Мальчик её погладил.

Утром путешественники простились с Керимом, его женой, сыном и верблюдом.

— Может, побудем денёк здесь и передохнём? — спросил Ганс, когда они остались одни.

— Нет, мы должны идти, — ответила Адель.

— Но если мы восстановим силы, то пойдём гораздо быстрее, — убеждал Ганс.

— А никто не устал, — сейчас же заявил Франк.

Он сидел на камне, у его ног лежала собака, а рядом стоял осёл. Вид у этой группы был очень живописный.

— Мы не можем задерживаться, потому что у нас мало провизии, — объяснила Адель. — В путь!

Путешественники довольно бодро прошли большую часть пути до привала, потом запас сил истощился и их поддерживала лишь мысль о недалёком отдыхе. Ганс пытался убедить их остановиться уже сейчас, но Адель, помня наставления Керима, не соглашалась. Кое-как они всё-таки брели по песку, и Адель, полагавшуюся до сих пор на проводника, терзали сомнения. Она не знала точно, пора ли уже отдыхать или ещё рано. Вроде бы рано, а очень хочется остановиться, тем более, что это зависело только от её слова.

— Вон какой-то человек идёт, — сообщила Моська.

— Молодой, — определил ослик. — Тяжело навьюченный. Если прибавить шагу, то мы его нагоним.

Предложи ослик поторопиться за минуту до этого, и все бы сказали, что не в силах заставить себя убыстрить ход, но появление человека впереди заставило забыть про усталость. Когда они чуть приблизились к путнику, Моська решила сбегать и остановить его. Оказалось, что маленькая собачка, еле бредущая по песку и вызывающая жалость своим понурым видом, далеко не исчерпала запас бодрости и сумела лихо промчаться вперёд.

Когда Моська обежала путника, он остановился, перекинулся с ней парой слов и подождал путешественников.

— Эта собака сказала, что вы перешли через пустыню, — с уважением произнёс он вместо приветствия. — Я тоже когда-нибудь отважусь на такое приключение, но пока ещё я хожу только до оазиса и обратно. Скоро я наберу денег, куплю верблюда и тогда…

— А зачем? — спросил Ганс.

— Просто так, для интереса. Чтобы проверить свои силы.

Это был самый обычный деревенский парень, но глаза его сверкали от предвкушения далёких побед и делали его простенькое невзрачное лицо одухотворённым и мужественным.

Франк подпрыгнул из солидарности его намерениям.

— Я тоже решил стать кочевым ослом, — опередил его Серый. — И Франк тоже. Только он будет не кочевым ослом, а кочевым мальчиком. Мы уже прошли по пустыне, и нам нужно идти дальше, чтобы проводить Адель. Если бы у меня не было занятия, то я охотно присоединился бы к тебе, потому что ослы созданы для путешествия по пустыне. Ослы и ещё, пожалуй, верблюды.

— Как тебя зовут? — спросила Адель.

— Янко.

— Когда ты собираешься пересечь пустыню? — жадно спросил Франк.

— Боюсь, что не очень скоро. Сначала надо вернуться в деревню, переделать все дела и подкопить денег.

— Жаль, а то я проводил бы Адель и присоединился к тебе. Вместе интереснее, — сказал Франк.

— А куда вы идёте? — поинтересовался Янко.

Адель кратко представила каждого путешественника.

— Тебя ждёт много неприятностей, — предупредил Янко. — Я встречал таких, как ты.

Адель встрепенулась.

— Расскажи, куда они шли? В какую сторону?

Парень покачал головой.

— По-разному. Никто не знал в точности, куда идти. Кто перебирался через реку, а кто спускался по ней, чтобы проскочить и мимо земли карликов и мимо земли упырей. Это очень плохие места. Даже я не рискнул бы пройти по ним. Безопаснее было бы подняться вверх по реке, куда иду я.

— И куда нужно мне, — добавил Ганс.

— Я не уверена, что мне нужно именно туда. Если все переправлялись через реку или спускались по реке…

— Подожди огорчаться, — утешила её Моська. — Может, когда мы дойдём до реки, кто-нибудь укажет нам точную дорогу.

— В крайнем случае, перейдём через реку или проплывём по ней, — покладисто закончил Серый.

Янко откровенно оглядел осла.

— И как же ты собираешься спускаться по реке? — спросил он.

— Придумаем, — ответил за друга Франк.

— Ослы могут всё, — объяснил Серый.

Отдохнув, снова пустились в путь. Ничто не предвещало каких-либо перемен в их трудном и однообразном пути, но…

— Смотрите! — вскрикнул Франк, указывая рукой в сторону.

Это был караван. Верблюды медлительно вышагивали гуськом, неся на спинах огромные вьюки, люди шли возле.

— Похоже, они идут в ту же сторону, куда идём и мы, — сказал Ганс. — Может, присоединимся к ним?

Адель подумала, что так будет лучше всего. Начальник каравана, уж разумеется, не сможет заблудиться, тогда как она вполне на это способна. К тому же в пустынях бывают песчаные бури, смерчи и прочие явления, к которым она была почти не подготовлена, несмотря на старания Керима. Да и Янко вряд ли опытен в таких делах.

— Выйдет небольшой крюк, — рассуждала Адель вслух. — Придётся его догонять, ведь он идёт хоть и параллельно с нами, но далеко, а это вынудит нас отклониться от нашего пути…

— Зато потом пойдём вместе с караваном, — убеждал Ганс.

— Зачем нам караван? — спросила Моська. — Лучше идти, куда идём, и не сворачивать.

— А ты как думаешь, Янко? — спросила Адель.

— Не знаю. Почему бы не догнать караван? Я только раз доходил до оазиса и пока ещё мало смыслю в путешествиях по пустыне.

Франк запрыгал от нетерпения.

— Пошли туда! Может, найдём что-нибудь интересное.

— Например, верблюдов, — уточнил Серый.

Они свернули со своего пути, чтобы догнать караван, и шли быстро, насколько это было возможно, потом выбились из сил и еле плелись, а расстояние между ними и караваном не сокращалось.

— Такое чувство, что они от нас убегают, — выразил общую мысль Ганс.

— Может, расстояние искажается из-за горячего воздуха? — предположила Адель.

— Скорее всего, — обрадовался Франк. — Он так и дрожит от зноя.

— А мне всё это не нравится, — подозрительно сказала Моська. — Зачем нам гнаться за каким-то караваном, если нам и без него хорошо? Шли бы себе и шли.

— Они останавливаются на отдых, — сказал Ганс. — Может, и нам пора?

— Пока они отдыхают, мы их догоним, — обрадовался Янко. — Пошли!

Силы были на исходе, но зато и цель была соблазнительна, поэтому все, включая Ганса, решились продолжить путь. Однако караван, как заколдованный, держался на том же расстоянии от них, сколько они к нему ни шли.

— Мне кажется, что мы идём в сторону от каравана, — предположил Янко. — Сейчас он, вроде бы, чуть левее от нас, чем был до этого.

— Не могу больше идти, — решительно заявил Ганс. — Давайте сначала отдохнём, а потом уже определим направление. Лично мне от усталости кажется, что караван и спереди от нас, и сбоку, и сзади. Не хватало ещё увидеть его над собой.

— Отдохнём, — согласилась Адель.

Но, пока отдыхали, караван исчез, причём исчез самым странным образом. Люди и верблюды увеличились в размере, поднялись в воздух и растаяли в нём, будто их никогда и не бывало.

— Как это понимать? — растерялся ослик.

Моська плюнула.

— Я же говорила вам, что не надо идти к этому фальшивому каравану, — сердилась она.

После этого последовал поток неясных слов вперемежку с плевками.

— Слушай, а зачем ты лаешь? — заинтересовался мальчик. — Тебя ведь невозможно понять. Говори яснее.

Моська разом умолкла, повиляла хвостом-опахалом и застенчиво призналась:

— Я потому и лаю, чтобы меня не поняли. Не дай бог, если поймут! Иногда такое вырвется!

Франк хохотал так безудержно, что заразил своим весельем всех, и это помогло перебороть разочарование из-за потерянных времени, сил и каравана.

Когда поели и отдохнули, повернули в сторону, куда первоначально направлялись.

— Ладно, незначительная задержка нам не повредит, — жизнерадостно сказал Янко.

Через день Адель поняла, что не любит пустыню и боится её. Ей нужен был проводник, а Янко не внушал ей доверия в этом качестве, потому что сам часто советовался то с ней, то с Гансом, Франком и даже осликом по многим вопросам. Глазу не за что было уцепиться среди бесконечных песков, а солнце, как ни учил её Керим ориентироваться по нему, было ей плохим помощником.

— Стоп! — скомандовала рыскавшая вокруг Моська. — Ни с места!

Ослик от неожиданности поднял одну ногу и так и остался стоять в неудобной позе.

Моська вся вытянулась, пригнувшись к земле и став непомерно тонкой и длинной, и стала медленно красться к невидимой другим цели. Она двигалась бесшумно и медленно, а потом замерла. Адель уже начала подозревать всякие ужасы и страшиться за собаку, но та ринулась к чему-то непонятному, что высоко подпрыгнуло, заставив подпрыгнуть и Моську.

— Что там? — тревожно спросил Янко.

— Зверёк, — объяснила собачка, тихонько, с опаской подкрадываясь к жёлтому существу, имевшему длинный тонкий хвост с огромной кисточкой на конце.

— Не зверёк, а тушканчик, — поправило существо. — Не бойся, не кусаюсь. Это ты меня не укуси.

— Была охота! — пренебрежительно ответила Моська. — Что ты здесь делаешь?

— Живу. Здесь мой дом. А что здесь делаете вы?

Адель объяснила, что они идут от оазиса к рощам, встретили караван, повернули к нему, но он расплылся в воздухе и растаял, а они теперь вновь идут к рощам.

— Это был мираж, — объяснил тушканчик. — Бывает перевёрнутый мираж, но тогда вы бы сразу во всём разобрались, увидев идущих вниз головой верблюдов. А бывает, что умирающие от жажды люди видят оазис, бросаются к нему в надежде спастись, но он тает у них на глазах.

— Хорошо, что наш караван вовремя растаял, — порадовался Ганс. — А то мы гнались бы за ним, пока бы не закончилась вода, а тогда умерли бы от жажды.

— Такой смертью вы и умрёте, если будете идти дальше, — предупредил тушканчик.

— Почему? — не понял Ганс.

— Мы сбились с пути? — догадался Янко.

— Конечно. Вы гнались за миражом, а он перемещался и совершенно вас запутал. Вам надо вон туда.

Тушканчик высоко подпрыгнул и несколькими прыжками показал, куда путешественникам следует идти.

— Спасибо тебе, — поблагодарила Адель.

— Не за что. Вам с вашей медлительностью идти дня три. Желаю удачи, но бойтесь песчаной бури. Похоже, она промчится здесь не позднее вечера. Постарайтесь уйти подальше, тогда, возможно, она вас обойдёт или заденет лишь краем.

И зверёк исчез.

— Что же нам делать, если нас застигнет буря? — спросила Адель.

— Надо идти в правильном направлении, пока это возможно, — ответил Янко. — Может, всё обойдётся. В любом случае нельзя терять времени. Воды у нас не так уж много, придётся экономить.

— Опять! — в отчаянии воскликнул Ганс.

— Зато мы испытаем все трудности странствий в песках, даже песчаную бурю, — жизнерадостно ответил Франк.

Ослик кротко вздохнул.

— Всё равно надо идти, — рассудил он.

— Воспользуемся кувшином! — умолял Ганс.

— Подождите, Ганс, не время, — уговаривала его Адель. — Буря может пройти стороной, а кувшин нам ещё пригодится.

Пришлось объяснить Янко, что за особый кувшин они несут.

— Советую на будущее не рассказывать каждому встречному, какие сокровища у вас есть, — серьёзно сказал Янко. — Можно встретить человека, который воспользуется вашей доверчивостью.

Адель полностью с ним согласилась.

Предупреждение тушканчика о песчаной буре заставляло забывать об усталости. Теперь отряд возглавлял Янко, и Адель казалось совершенно естественным подчиняться его указаниям. Сначала командовал принц, потом Керим, а теперь Янко. Своему умению оценивать обстановку она совершенно не доверяла.

Только вечером, совершенно измучившись за непомерно долгий и спешный переход, путешественники остановились на отдых.

— Может, пронес ёт? — с надеждой спросила Адель.

— Будем надеяться, — отозвался Янко. — А пока перекусим и отдохнём, но особенно располагаться не будем, чтобы буря не застала нас врасплох.

— Я буду караулить, — сказал Серый.

Янко потрепал его длинные уши и сказал:

— Если мне удастся найти осла, похожего на тебя, то я предпочту путешествовать по пустыне с ним, а не с верблюдом.

Ослик был польщён.

— А мы с Серым тем временем будем странствовать по рекам, лесам и лугам, — вставил своё слово Франк, причём в его тоне явственно проскользнула ревность.

Серый тихонько толкнул его мордой в плечо.

Буря не застала врасплох путешественников только благодаря Моське. Это оказалась очень осторожная собачка и вовремя заметила серую завесу, надвигающуюся на них. Она громкими воплями сразу же обратила всеобщее внимание на это явление, но все смотрели на приближающуюся беду растерянно, не зная, что делать.

— Когда это подойдёт, ложитесь на землю, но постарайтесь, чтобы вас не завалило песком, — посоветовал Янко.

И "это" подошло, причём не просто подошло, а свирепо накинулось на них. Под натиском ветра с трудом можно было встать на четвереньки, да и то буря грозила унести особо смелого в своей плотной свистящей толще. Песок засыпал несчастных путников, грозя навсегда похоронить под собой.

Потом разом стихло. Адель сначала решила, что оглохла, но потом услышала изменившийся голос Ганса.

— Сейчас. Вот он. Этого нельзя терпеть дольше, — бормотал Ганс.

Адель не успела оглядеться и сообразить, что происходит, все ли живы, не занесло ли кого-нибудь песком, потому что перед её глазами предстал стоящий на коленях Ганс, наполовину засыпанный песком. В его руках был волшебный кувшин, внутри которого так ревело, что перепуганный мужчина далеко отбросил его от себя.

Кувшин упал среди груд песка, несколько раз подпрыгнул, перевернулся, встал на донышко, и из его длинного горла стал выползать плотный туман. Он сгущался, принимая форму гигантского уродливого существа. Оно не было живым, но шевелилось, и подобие головы склонялось над песком, словно что-то выискивая.

Адели хотелось спрятаться, зарыться в песок, убежать, но она сидела на земле без движения и зачарованно смотрела на колышущееся ужасное видение.

Вокруг загудело так, что заболели уши, и в этом гуле прозвучали слова:

— Кто меня вызвал?

Ганс молчал, лёжа ничком наполовину на песке, наполовину в песке, закрыв голову руками. Адель тоже молчала.

— Я должен убить всякого, кто вызовет меня, — прогудело сверху.

Колышащаяся масса наклонилась ближе к песку и стала медленно приближаться к Адели.

Девушка поняла, что её час настал. До сих пор помощь приходила вовремя и ей не нужно было вызывать Жана, но сейчас не было ни времени, ни смелости выжидать. Она открыла рот и… услышала очень недовольный и даже агрессивный голос Моськи.

— А зачем ты появился? Кто тебя звал? Здесь и без тебя хлопот не оберёшься!

Джинн, если так называлась эта масса неизвестно чего, как-будто стал меньше ростом.

— Кто меня вызвал? — менее гулко спросил он.

Моська оказалась очень находчивой и даже нагловатой собакой. Она совершенно не растерялась.

— Буря, — объяснила она. — Была песчаная буря, она опрокинула кувшин и тёрла о песок.

Джинн стал ещё меньше.

— Я должен убить того, кто меня вызвал, — пророкотал он.

После оглушительного гула этот звук казался менее грозным.

— Вот и убей бурю, — посоветовала Моська.

— Хвост оборву, если не замолчишь, — совсем тихо прошептал джинн, став очень маленьким, не больше шести-семи метров.

— Кто-нибудь тёр лампу? — спросила храбрая Моська.

— Нет, — ответила Адель. — Это буря.

— Это буря, — эхом отозвался Янко.

— Буря, — подтвердил ослик.

Сказал ли что-нибудь Ганс, никто не разобрал, но голос Франка прозвучал звонко:

— Я сам видел, как ветер катал кувшин по земле!

Джинн съёжился, стал совсем белым, потом серым, зелёным. Все с ужасом смотрели на эти превращения, не зная, чем они грозят. Наконец, джинн стал красным с чёрными переливами, с рёвом вылетел из кувшина и, похожий на сноп пламени, куда-то полетел.

— Уходим! — заторопила всех Моська. — Быстрее! Уйдём, пока он не вернулся.

— Она права, — согласился Янко. — Откапывайте вещи и идём. Ганс, вставай!

Ганс медленно приходил в себя.

— Какой же я болван! — воскликнул он.

— Наконец-то ты это понял! — восхитился нахальный мальчишка.

— Ты должен был посоветоваться с нами, — упрекнул своего незадачливого спутника кроткий ослик.

— Ты чуть не погубил всех нас, — сказал Янко.

— Ты опять взял вещь, которая тебе не принадлежит, — строго напомнила Адель. — И опять это не принесло добра.

— Вы можете укорять меня сколько хотите, мне нечем себя оправдать, — каялся Ганс. — Но никто так меня не ругает, как я сам. Я всегда был неосмотрительным и не умел предугадывать последствия своих поступков. Простите меня, друзья, и не относитесь ко мне хуже, хоть я и заслужил это.

— Хорошо, что ты понял свою ошибку и не будем к этому возвращаться, — дипломатично подвела итог Адель.

— Готовы? — спросил Янко. — Пошли.

Франк подбежал к кувшину, быстро закопал его в песок и поспешил присоединиться к вышедшему в путь отряду. Никто не заметил поступка мальчика. Шли долго, торопливо, не замечая усталости. Страх подгонял их. Остановились лишь после того, как Ганс в изнеможении упал, а Адель, зацепившись за его ноги, сама очутилась на песке.

— Передохнём, — решил Янко.

— А вдруг он нас догонит? — спросил Франк, который боялся последствий своего озорства.

— Ему незачем гнаться за нами, — успокоил его Янко.

Мальчик знал причину, но не решался о ней рассказать.

— К тому же, ему ничего не стоит настигнуть нас в любом месте, где бы мы ни находились, — добавила Адель.

Франк похолодел. Он не знал покоя всё время привала, не спал, плохо ел и вызвал у всех опасения за его здоровье. Однако странники вышли в путь, а разгневанный бездомный джинн так и не появился.

В дороге Франк честно всё рассказал ослику.

— Похоже, что ты поступил не умнее Ганса, — сказал Серый. — Остаётся надеяться, что или джинн нашёл свой кувшин, или он не подозревает нас в его пропаже. Хорошо, что ты не прихватил его с собой.

— Ещё бы! — с чувством согласился мальчик.

— А может, плохо, — задумчиво возразила Моська, незаметно следовавшая за ними.

— Ты подслушивала! — рассердился Франк.

— Конечно, — невозмутимо согласилась собачка. — Как же иначе услышать то, что меня интересует?

— Почему Франку было бы лучше взять кувшин с собой? — спросил ослик.

— Я не говорю, что лучше, — рассудительно поправила Моська. — Я только предполагаю, что расправившись с бурей, джинн влетел бы обратно в кувшин и сидел бы смирно, пока его не вызывают. А мы могли бы подарить кувшин какому-нибудь злодею, который на нас нападёт.

Мальчику и ослику такая перспектива очень понравилась, и они принялись было горячо обсуждать её, но Моська прервала их, сказав, что какой-нибудь глупец наподобие Ганса вновь мог бы потихоньку вызвать джина и погубить их всех, потому что второй раз сослаться на ветер было бы неправдоподобно.

— Ты права, — сейчас же согласились её внимательные слушатели.

— Ты такая хитрая, — сказал Франк. — Присоединяйся к нам. Мы проводим Адель и будем странствовать в поисках приключений.

— Может, и присоединюсь, — согласилась Моська. — Я поспрашивала Янко, но у него дома три большие собаки, так что с ним мне не по дороге, и Адель не сможет взять меня с собой, когда найдёт своего жениха, я у неё уже расспросила об этом. А вы мне вполне подходите, да и я вам, наверное, пригожусь.