ГЛАВА 12 Под рыцарской защитой

Облачённый в латы рыцарь имел очень мужественный вид, и манеры его стали более величавы. Однако Адель бывала в театре и видела на сцене артистов, совершенно преображавшихся в каждой новой роли, и не слишком доверяла внешнему блеску. Разумеется, этот человек, уже вызволивший её из беды, не оставит её в минуту опасности, однако… Чем больше рассказывал рыцарь о своих подвигах, тем сомнительнее они казались девушке, привыкшей к скромности своих прежних знакомых.

— Времена стали уже не те, — сетовал рыцарь, поворачиваясь к идущей возле его коня спутнице.

— Какими же они стали? — улыбнулась Адель.

— И какими были? — спросил ослик из вежливости.

— Когда я только пустился в странствия, мне не приходилось искать приключений, потому что они сами шли мне навстречу…

— А я думал, что приключения созданы специально для поиска ослов, — заметил Серый.

Подобный Молнии покосился на простодушного товарища, но промолчал.

— … Опасные встречи подстерегали меня на каждом шагу, — продолжал рыцарь, не реагируя на замечание ослика. — Мне не составляло труда совершать подвиги…

— А теперь? — ехидно спросил Франк, всё ещё тяжело переживавший отказ.

— Теперь не то. Едва чудовище услышит, что его вызывает на бой рыцарь Поднятого Забрала, оно пускается наутёк.

— Вот что значит сделать себе репутацию, — самодовольно сообщил конь. — Имя Подобного Молнии теперь тоже внушает уважение.

— Я искренне надеюсь, дон Мигель, что чудовища и в дальнейшем будут убегать при одном упоминании вашего имени, — пожелала Адель. — Я совсем не хочу опасных сражений.

— Но как же я прославлю ваше имя, имя дамы моего сердца? — негодующе вскричал рыцарь. — Нет. Когда мы подойдём к трещине, там обязательно должен встретиться какой-нибудь дракон, и я убью его в вашу честь.

Адель решила не спорить. Встретится дракон или нет, это ещё неизвестно, так что не стоило раньше времени умерять рыцарски й пыл. Лишь бы в опасную минуту Пободный Молнии поскакал к чудовищу, а не от него.

— Однако мне неловко ехать на коне в то время, как моя дама сердца идёт пешком.

— Я буду идти очень плавно, — в который уже раз заверил девушку конь.

Но Адели было достаточно поглядеть, на какой высоте находится спина могучего животного, чтобы отказаться от малоприятной перспективы с неё слететь.

— Вам, дон Мигель, необходимо быть всегда готовым к битве, поэтому вы должны ехать верхом, а я люблю ходить пешком и, право же, я совсем не устаю в походе.

Рыцарь не мог долго молчать и вновь принялся рассказывать о своих подвигах, а так как говорил он очень интересно, то время шло незаметно и дорога между привалами не казалась длинной.

Незаметно подошли к трещине, прорезывавшей плато и преграждавшей путь на юг. Справа плато резко обрывалось вниз, где текла река.

— Нам придётся пройти по краю трещины, чтобы её обойти, — сказал рыцарь. — Но сначала я посмотрю, не скрывается ли поблизости какая-нибудь нечисть. Здесь самое подходящее место для драконов.

— Дон Мигель, прошу вас, не оставляйте нас, — забеспокоилась Адель.

— Я вас не оставлю, о дама моего сердца, — заверил её рыцарь.

В голосе его слышалось волнение, похожее на охотничий азарт.

— А если на нас нападут, когда ты будешь искать своих драконов? — ворчливо спросила Моська.

— Тогда вас буду защищать я, — заявил Франк, которому передалось настроение рыцаря.

— Я буду здесь, рядом, — сказал рыцарь, взял своё копьё наперевес и поскакал вдоль трещины.

Удалился он недалеко, и его воинственный крик передал, что он нашёл добычу.

Адель не успела насторожиться, как на этот раз раздался уже негодующий вопль.

— Улизнул! Трус! Жалкий трус! Не принял боя! — бесновался рыцарь, возвращаясь к спутникам.

— Только хвост мелькнул, — печально подтвердил конь. — Не надо было кричать, что на бой его вызывает Рыцарь Поднятого Забрала. Он услышал твоё имя и испугался.

— Неужели я должен скрывать своё имя? — высокомерно спросил дон Мигель. — Неужели я должен идти на бой безвестным бродягой?

— Безвестным рыцарем, — поправил конь. — А потом, когда ты его приколешь к земле, ты ему и назовёшь себя. С неизвестным рыцарем они будут драться охотно, а Рыцаря Поднятого Забрала боится каждый дракон.

Адели эти речи казались пустым бахвальством. Она ни на миг не поверила, что рыцарь, и правда, видел дракона, а конь, похоже, готов был подтвердить любую чушь, которую выскажет его хозяин. Но она молча шагала рядом со своими чудаковатыми "защитниками" и благоразумно не высказывала собственного мнения.

— Неужели им не хочется размяться, проверить свою силу и сноровку? — недоумевал дон Мигель.

— Им не хочется гибнуть в неравном бою, — объяснил конь.

— Я тоже могу погибнуть, — возразил его хозяин.

— Можешь. И я могу. Но только не в битве с этими драконами. С ними мы научились легко справляться. И они это знают, поэтому удирают от нас без оглядки. Вот если бы попалось что-нибудь новенькое, особое…

— Это было бы интересно! — воодушевился рыцарь. — Я столько раз убивал драконов, что прославлять имя моей дамы сердца таким подвигом даже неловко. Для Адели надо бы что-нибудь особенное.

— Ну да, — ехидно согласился Франк. — Вон оно как раз и прёт.

— Где? — испугалась Адель.

— Где? — взволнованно спросил дон Мигель.

— Не надо шутить… — начал ослик, но не докончил.

— Тише! — недовольно приказала Моська. — Дайте послушать… По-моему, там, и правда, кто-то есть.

— Я пошутил, — засмеялся Франк. — Я нарочно сказал, чтобы…

— Замолчи!

Собачка сделала несколько шагов вперёд и остановилась, настороженно к чему-то прислушиваясь и принюхиваясь.

— Не нравится мне тут, — заявила она, возвращаясь. — Вон там, за тем камнем пахнет опасностью.

— Стойте здесь, — велел рыцарь, — а я погляжу.

Он приготовил копьё к бою, и Подобный Молнии осторожным шагом понёс его к камню, лежавшему на самом краю трещины. Не доходя до этого камня, конь остановился.

— Кто бы ни был ты, сидящий в засаде, вылезай! — зычно крикнул дон Мигель. — Тебя вызывает на бой Рыцарь Поднятого Забрала, убивший сорок семь драконов, не сходя с могучего коня, имя которого Подобный Молнии. Сразимся же в честном поединке, который я посвящаю даме моего сердца, прекрасной Адели!

Если бы не Моська, Адели было бы смешно, однако настороженный вид маленькой собачки свидетельствовал о реальной опасности.

— Не выходишь? — продолжал рыцарь. — Ну, так я выгоню тебя из твоего логова!

Конь поравнялся с камнем и… произошло непонятное. И конь и всадник были повалены на землю, причём рыцарь загремел своими доспехами и откатился в сторону, а конь пытался подняться на ноги, рвался из стороны в сторону, но что-то светлое, похожее на змею, обвивало его шею и передние ноги и тянуло к камню. Тоскливое ржание, похожее на предсмертный крик, вырвалось из груди могучего коня.

— Держись, Сверчок! — закричал рыцарь, вставая и бросаясь к коню с мечом в руке.

Цепкая белая змея была перерублена одним махом, и обвивавший бедное животное конец спал с него на землю, бешено извиваясь.

Подобный Молнии вскочил на ноги, рыцарь подхватил копьё, отбежал от камня, взгромоздился на коня и поскакал к оставленным спутникам, а из-за камня выползало что-то огромное, покрытое зеленовато-чёрной чешуёй.

— Быстрее уходите! — торопил рыцарь, проносясь на храпящем, покрытом пеной жеребце мимо Адели.

Девушка и сама понимала, что надо спасаться, но стояла, как пригвождённая к месту, глядя на гигантскую пасть чудовища, похожего на большую жирную пиявку, снабжённую короткими ножками. Пиявка эта в длину достигала метров семь, если не больше, а в диаметре была метра полтора. Круглая пасть её разверзлась, обнажив острые зубы, а из глотки вслед рыцарю выскользнул похожий на змею язык, обрубленный на треть и сочившийся зеленоватой жидкостью, повидимому, заменявшей этому чудовищу кровь. И эта тёмная масса быстро и ловко подвигалась на застывших путников, перебирая лапами и шаря перед собой языком.

— Бегите! — завизжала Моська, хватаясь зубами за юбку Адели и таща её прочь.

— Бежим! — закричал Франк, хлопая ослика по боку.

Все четверо бросились бежать, но чудовище сжалось и выбросилось вперёд одним огромным скачком, почти нагнав беглецов.

— Бегите! — вновь закричал рыцарь, сделав разворот, приготовив копьё для удара и пустив коня во весь опор.

Он, как вихрь, промчался мимо перепуганных спутников и с силой ударил копьём в тело чудовища.

— Вот бестия! — вскрикнул Франк.

Копьё скользнуло по чешуйчатому плечу, а чудовище перевернулось через спину и едва не сшибло рыцаря вместе с конём. В последнюю секунду конь отскочил от мощного гибкого тела. Копьё, выбитое из рук дона Мигеля, с силой вонзилось в землю.

— Вперёд, мой верный Сверчок! — закричал рыцарь.

Конь развернулся и понёсся на чудовище. Удар, который нанёс дон Мигель, мог бы, наверное, перерубить дерево, но чешуя выдержала. Однако чудовище, очевидно, почувствовало боль, потому что окрестности огласились странным рёвом, не похожим ни на один звук, слышанный когда-либо Аделью, а бросок тела оказался неточным. А может, это рыцарский конь, привыкший к битвам с драконами, ловко увернулся от смертельного объятия.

Конь в третий раз поскакал на неуязвимое чудовище, раздражённое и разъярённое неудачными попытками обвить своим телом добычу, раздавить и заглотать, озадаченное непонятной смелостью и настойчивостью пришельцев. Маленькие чёрные глазки загорелись бешенством, и отвратительная бестия, покрытая чешуей, сжалось и мощным прыжком сама ринулась навстречу.

Адель увидела, что меч с силой вонзился в раскрытую пасть, из которой выбросился язык, похожий на гигантскую белую анаконду, конь отлетел в сторону, перекувырнувшись два раза через спину, безоружный рыцарь оказался на земле перед чудовищем, закрываясь щитом. Язык скользнул по доспехам, оплёлся вокруг щита и вырвал его из рук человека. Дон Мигель вскочил и отбежал к копью, которое выдернул из земли с большим трудом.

Чудовище ревело от боли, причиняемой застрявшим в глотке мечом, и в ярости металось перед рыцарем, получая короткие, но сильные удары копьём. Адели казалось немыслимым, чтобы человек мог уцелеть среди этой извивающейся чёрной массы, но дон Мигель продолжал сражаться, не умеряя силы ударов и временами переходя в наступление.

— С такой дрянью мы ещё не сражались, — сказал над самым ухом девушки конь. — Мы привыкли к драконам и великанам.

— У нас нет даже оружия, — прошептал Франк.

— Моська, куда ты? — закричал ослик.

Маленькая жёлтая собачка, до сих пор напряжённо и молча следившая за битвой, сорвалась с места, обежала место схватки и с истеричным лаем принялась атаковывать чудовище сзади, держась от него, впрочем, на безопасном расстоянии.

— Моему хозяину помощь уже не нужна, — рассудительно сказал конь. — Но эта собака очень смелая.

— Непохоже, что эта чешуйчатая бестия сдаётся, — с тревогой заметил Франк.

— Нет, скоро будет конец, — возразил опытный конь. — Она уже бьёт наугад и заметно ослабевает.

Истошные вопли Моськи, мельтешащей сзади, мешали чудовищу, вынуждая временами оборачиваться и подставляться под удары рыцаря, а дон Мигель не упускал ни единой возможности всадить копьё в отвратительное существо.

Адель потеряла и способность соображать и счёт времени, когда огромное чёрное тело в последний раз взвилось в воздух, рухнуло на землю и сделалось неподвижным. Рыцарь нагнулся над ним, выдернул из глотки чудовища меч, поднял его и крикнул, что этот подвиг он совершил во славу дамы его сердца, прекрасной Адели. После этого он упал рядом со сражённым врагом.

— Дон Мигель! — вскрикнула Адель.

И вдруг она вспомнила про колдуна Жана. Она могла его вызвать и предотвратить этот ужасный поединок. А теперь… Неужели храбрый рыцарь погиб?

Девушка побежала к лежавшему на земле человеку.

— Охрипла, — сообщила Моська, сидевшая рядом с рыцарем.

Её голос, и правда, звучал натужно.

— Что с ним? — спросил совершенно подавленный Франк. — Он убит?

— Моему будущему оруженосцу нельзя даже предполагать, что я могу быть убит, — отозвался дон Мигель. — Я сейчас встану. Эта дрянь так вертлява, что совершенно меня измотала. Каждую секунду приходилось ожидать, что она или сама обовьётся вокруг меня или обовьёт своим длинным языком. А уж удары у неё… То ли дело драконы.

— Они плюются огнём, — напомнил конь.

— Это опасно в первый раз, а когда приноровишься замечать, что он готовится тебя сжечь, да отскакивать вовремя, тогда нестрашно.

Адель была счастлива, что дон Мигель жив, и ей не придётся всю жизнь корить себя за то, что не спасла его, вовремя вспомнив про колдуна Жана. И что на неё нашло? Стояла, как деревянная кукла, не в силах пошевелиться.

— А я уж думал, что тебе конец, — простодушно признался Серый.

— И нам всем, — подтвердил Франк.

Дон Мигель с трудом сел.

— Почему вы не убежали? — спросил он. — Ведь я велел вам убегать. Мы с Подобным Молнии могли погибнуть, и тогда чудовище растерзало бы и вас.

Франк просиял.

— Я не понял, что ты собираешься драться, — довольно нахально объяснил он. — Когда ты промчался мимо нас, я думал, что ты драпанул, и собирался сам защищать даму твоего сердца.

Ослик в изумлении воззрился на мальчика.

— Вставать не хочется, — спокойно сказал рыцарь, — а то я задал бы тебе такую трёпку, какую бы тебе не устроила даже эта бестия, покрытая чешуёй.

— Зачем же ты ускакал от неё? — спросил Франк, на всякий случай отступая на приличное расстояние.

— Потому что надо было разогнаться, иначе удар копьём был бы слабым и не принёс пользы. Если бы не чешуя, я мог бы с первого раза сразить это чудовище.

— Тогда мы не могли бы особо гордиться этим подвигом, — заметил конь.

— Ты правильно сказал, Подобный Молнии, — подхватил рыцарь. — Зато теперь я совершил настоящий подвиг в честь дамы моего сердца, прекрасной Адели, и скоро весть о нём и будущих подвигах, которые я буду совершать в её честь, разлетится по миру и обессмертит её имя, моё и твоё, мой верный конь.

— Которое из имён? — лукаво спросила Моська, помахивая хвостом.

Адель сейчас же припомнила, что рыцарь в пылу сражения называл своего коня не великолепным именем "Подобный Молнии", а совсем иначе.

— Дон Мигель, вы, кажется, называли Подобного Молнии как-то по-другому, — неуверенно сказала девушка.

Конь благодушно зафыркал, и рыцарь, видя такое настроение своего друга, объяснил:

— По-настоящему его зовут Сверчок, но когда сам я стал странствующим рыцарем, а его взял себе в товарищи, то выбрал себе имя Рыцаря Поднятого Забрала, а его назвал Подобный Молнии. Так уж у нас, странствующих рыцарей, положено. Но только никому об этом не говорите.

— Конечно, — заверила его Адель. — А почему всё-таки Рыцарь Поднятого Забрала? Неужели только для того, чтобы называться этим гордым именем, вы никогда не опускаете забрало и подвергаете свою жизнь ненужной опасности?

Сверчок зафыркал, а его измученный хозяин улыбнулся.

— Если уж признаваться, то до конца, — сказал он. — Не я не опускаю забрало из-за имени, а имя я себе выбрал из-за забрала, которое не может опускаться. Латы и шлем мне достались от прадеда, поэтому кое-какие неполадки мне не удалось устранить. Но это опять-таки я говорю по секрету.

— Мы никому не скажем, — пообещал Франк и спросил. — Каким бы именем назваться мне, когда я стану странствующим рыцарем? А ты, Серый, какое имя себе придумаешь? И тебе, Моська, надо бы выбрать имя повоинственнее. Правда ведь, Моська очень смелая?

Собачка смущённо потупилась.

— Да, она мне очень помогла, — добродушно согласился рыцарь. — Спасибо тебе, Моська.

Моська отвернулась и сделала вид, что вынюхивает на земле что-то интересное. Адель заподозрила, что умная собачка оправдала своё имя и в точно рассчитанное время кинулась отвлекать ослабевшее животное, чтобы завоевать себе славу храбреца. "Ай, Моська, знать она сильна…"

Адель поглядела на мёртвое чудовище, и ей стало неприятно. Потрясение, испытанное ею во время опасной битвы и заставлявшее вести непринуждённые беседы возле поверженной туши, проходило, и она начала видеть окружающее другими глазами. Чудовище, опасное и злобное, лежало на земле. Морды его не было видно с того места, где стояла девушка, поэтому гигантское тело воспринималось скорее как непонятная груда тёмной кожи с крупной чешуёй, а она, Франк, Серый, Сверчок и Моська стояли вокруг сидевшего на земле рыцаря в доспехах.

— Может, нам перейти на другое место? — предложила она. — Мы отдохнём и поедим.

— Это было бы неплохо, — одобрительно сказал дон Мигель.

Он встал с некоторым трудом, обмолвившись насчёт доспехов, мешающих свободно двигаться, но Адель ясно понимала, что измученный рыцарь только огромной силой воли вынудил себя подняться.

— Вы могли погибнуть, — тихо сказала девушка.

— Мог, поэтому и говорил, чтобы вы все уходили. Не видя вас, эта бестия не стала бы вас преследовать, когда бы разделалась со мной. Совершенно ненужное геройство.

Адель пронизал ужас. Она ещё раз подумала о колдуне Жане. И как она, имея средство спасения, допустила этот бой? Какое чудо уберегло дона Мигеля от смерти? А она ещё сомневалась в правдивости благородного рыцаря!

Адель весь день чувствовала себя виноватой и, как могла, старалась услужить своему защитнику. Моська и Серый точно таким же почётом окружили Сверчка, а Франк был переполнен восхищением и ловил каждое слово рыцаря.

Остаток этого дня путешественники решили посвятить отдыху, но рано утром следующего дня вновь двинулись в путь. Рыцарь в полном вооружении то ехал впереди, когда местность казалась ему подозрительной, то присоединялся к своим спутникам и в который уж раз обсуждал со своим конём подробности поединка, вовлекая в разговор всех. По-видимому, очередной подвиг затмил все остальные и долго ещё будет основной темой бесед. Для иных, может быть, подобные речи казались бы хвастовством, как прежде казались Адели, но очевидцы вчерашнего поединка охотно слушали про все тонкости поведения чудовища во время схватки, все его хитрости и про ошибки, которые совершили рыцарь и его конь и которые надо было осознать и учесть.

— Нет, в следующий раз с такой бестией надо действовать иначе, — говорил дон Мигель. — Надо будет поискать ещё одну подобную тварь, чтобы потренироваться.

— Если одна нашлась, то найдётся и другая, — подтвердил Сверчок и озабоченно добавил. — Только теперь, когда слава о нашем подвиге разнесётся далеко кругом, нам нелегко будет выманить её на поединок. Слава Рыцаря Поднятого Забрала и его коня Подобного Молнии ещё больше разрастётся, и нам придётся скрывать свои имена, чтобы не пугать врагов заранее.

Сверчок не меньше хозяина любил поговорить о подвигах.

Адель помалкивала и не высказывала горячего желания, чтобы возможные враги разбегались при их приближении. Зато Франк соглашался с каждым словом рыцаря и его коня и строил планы на собственное будущее, намереваясь сразить всех уцелевших после дона Мигеля драконов и бестий. Дон Мигель смеялся, Сверчок пофыркивал, но Серый и Моська, похоже, заразились настроением мальчика и тоже подумывали о подвигах.

— Тебе это нетрудно, — завистливо сказал Франк Моське. — Вон какая ты смелая. Наверное, если бы дону Мигелю угрожала опасность, ты бы прыгнула на бестию и загрызла её.

Собачка была по-прежнему скромна и предоставляла другим восхвалять её заслуги.

После поединка с бестией, покрытой чешуёй, прошли уже сутки, а путники по-прежнему шли вдоль трещины.

— Дорога хорошая, — одобрял ослик. — Копытам ступать легко, однако трава не очень сочная.

— Наверное, в пустыне ты о ней такого бы не сказал, — возразил Сверчок.

— Потому в пустыне и нет травы, чтобы о ней ничего плохого не говорили, — объяснил Серый. — Там только в оазисе трава, но зато трава необыкновенная. Нигде я не встречал ничего вкуснее.

— После голодания я нахожу вкусной любую съедобную дрянь, — заметила Моська.

Ослик укоризненно поглядел на неё.

— Не обижайся, Моська, но ты совершенно не разбираешься в съедобных травах.

— Зато я разбираюсь в лекарственных травах, — похвасталась собачка. — Я знаю что надо съесть при отравлении, при простуде, даже при укусе змеи.

— Кто тебя этому научил? — спросил Франк.

— Никто, но я всегда чувствую, когда и что мне надо съесть, чтобы выздороветь.

— Если бы Ник был с нами, он бы сказал: "Мы, люди, приобщившись к знаниям, утратили способность разбираться в травах".

Франк так похоже передразнил карлика, что рассмеялись все, даже рыцарь, который познакомился с учёным почти перед самым расставанием.

— Хороший человек, — одобрительно проговорил Сверчок. — Странствующим рыцарем он бы не сумел стать, а тем более — конём странствующего рыцаря, но он очень мне понравился.

— Он выбрал себе карьеру учёного, — объяснила Адель. — Его можно назвать странствующим учёным. Хотелось бы мне ещё раз его повидать, а то мне за него очень тревожно. Как он не боится оставаться возле великанов?

— Он очень осторожен, — успокоил её дон Мигель. — Вряд ли такой опытный человек даст себя захватить врасплох.

— Мы бы не смогли изучать великанов, как это делает он, — в раздумье проговорил Сверчок. — Мы бы сразу же вызвали такого на поединок. Только едва ли он согласился бы сразиться с Рыцарем Поднятого Забрала.

— Если бы он не обидел даму моего сердца, прекрасную Адель, мне самому не захотелось бы с ним сражаться, — отозвался дон Мигель.

Адель удивилась.

— Почему? — спросила она.

— Этот великан может представлять интерес только для начинающих рыцарей, не имеющих моего опыта, а для меня он слишком лёгкая добыча. Вот однажды мы со Сверчком сразились с великаном-людоедом, который был раза в три выше этого и держал в страхе всю округу своей жестокостью и ненасытностью.

— Он был достойным противником, — с удовольствием подхватил конь. — Наверное, люди и животные, освобождённые от его зверств, до сих пор благословляют имена Рыцаря Поднятого Забрала и Подобного Молнии.

— Жаль, что в то время я ещё не встретил Адель и не смог посвятить этот подвиг даме моего сердца.

— А кто опаснее: такой великан или дракон? — жадно спросил Франк.

— По-разному, — раздумчиво ответил дон Мигель. — Великаны умнее и хитрее, когда разберутся, что перед ними реальная опасность, а битва с драконами трудна тем, что не сразу определишь, каким оружием владеет чудовище. Есть драконы безобидные, у которых только когти да зубы, а есть такие, которые плюются огнём или душат ядовитыми газами.

— Быть странствующим рыцарем — целая наука, — уважительно заметил Серый. — Тебе, Франк, надо будет многому научиться. Мне легче, потому что я буду ослом странствующего рыцаря, но, наверное, и мне придётся научиться кое-каким тонкостям у тебя, Сверчок.

— Хорошо, что мне не надо ни у кого ничему учиться, — порадовалась Моська. — Я буду всего-навсего собакой странствующего рыцаря, а это не так ответственно. Мне надо будет предупреждать об опасности и подстерегать будущую добычу, что я умею делать и сейчас. Правда, со временем придётся освоить службу загонщика, чтобы не давать сбежать чудовищам, которые будут трепетать от одного только имени рыцаря… короче, от имени, которым назовётся Франк, когда сделается странствующим рыцарем.

Дон Мигель с улыбкой слушал гордые планы ослика и маленькой собачки, но не прерывал их, да и на горящего воинственным пылом мальчика он взирал благосклонно.

— Надеюсь, дон Мигель, вы не будете поощрять Франка в его желании стать странствующим рыцарем, — тихо сказала Адель.

— Поощрять не буду, но и отговаривать тоже не стану. Если у него не исчезнет охота к опасным приключениям, я сделаю его своим оруженосцем и постепенно научу владеть оружием. Раз его не испугала бестия, то из него может получиться хороший рыцарь.

Адель ничего не могла возразить на такой довод, и ей оставалось только надеяться, что Франку ещё представится возможность переменить свою жизнь на лучшую и не такую опасную. После встречи с бестией ей уже не хотелось, чтобы мальчик связал свою судьбу с рыцарем, не только рискующим своей жизнью, а специально выискивающим опасности. Ах, если бы Франк согласился тогда на предложением принца поселиться у него во дворце и получить хорошее образование! Даже Ник, подвергавший себя ежеминутной опасности ради науки, представлялся ей сейчас более приемлемым товарищем для Франка, чем рыцарь, потому что не лез сражаться, а лишь собирал материал для диссертации.

— Впереди кто-то идёт, — предупредила Моська.

Все посторонние мысли разом вылетели из головы Адели. Если им предстоит встретиться с очередным чудовищем, то рыцарь, не раздумывая, кинется на него, и исход сражения будет неизвестен, ведь дон Мигель совсем недавно одержал победу над страшной бестией, покрытой чешуёй, и, наверное, ещё полностью не восстановил свои силы.

— Возвращайтесь назад, — приказал рыцарь, беря в руки копьё. — Отойдите как можно дальше. Когда я убью чудовище, я приду за вами. Иди, Франк, и не покидай Адель. Пока я сражаюсь, ты должен оберегать её от опасностей, которые могут ей встретиться.

— Я никуда не пойду, — решительно заявила Адель, которая не хотела, чтобы храбрый человек вступал в ещё один неравный бой, когда у неё было средство уберечь их всех от опасности, обратившись за помощью к колдуну Жану. Если у Франка битва с бестией подняла воинственный дух, то у неё она вызвала ужас, и она любыми способами, даже потерей возможности ещё раз прибегнуть к помощи колдуна, остановила бы бой.

— Но, Адель… — начал было рыцарь.

— Помолчите! — прервала их Моська, настороженно прислушиваясь и принюхиваясь. — Это не животное, а человек. Даже два человека. Я сейчас быстро сбегаю и взгляну на них издали. Может, они и не опасны.

— Осторожнее! — едва успела крикнуть Адель.

— Очень умная собака, — одобрительно сказал рыцарь.

— Очень смелая, — добавил Франк в полном восхищении.

— Я к ней очень привык, — признался Серый. — Она тоже создана для путешествий.

— Только бы с ней ничего не случилось, — прошептала девушка. — Лучше бы нам всем быть вместе.

Дон Мигель повернулся было к ней, чтобы возразить, но Моська стремительно возвращалась, откинув назад уши и хвост и вытянувшись в струнку.

— Как хорошо бежит! — отметил ослик.

Адель уже вообразила себе тысячу ужасов, но собачка остановилась и доложила, виляя хвостом-опахалом.

— Там две женщины. Одна — пожилая, а другая — молодая. Это мать с дочерью.

— Кто же они такие? — спросила Адель.

Моська уселась на землю, осмотрела передние лапы, обнюхала свой хвост, задумчиво склонила голову набок, а затем заявила:

— Не знаю, что и сказать. Мать по виду нормальная, да и дочь с первого раза никак не распознаешь, но что-то странное в ней есть, особенно в младшей. Мать, похоже, чего-то боится, а дочь всё молчит.

— Может, немая? — предположил Франк.

Моська покусала шерсть на боку, полизала её и подумала.

— Нет, не думаю, что она немая, но… Я не чувствую, что от них исходит опасность, но мне в их обществе неуютно и тревожно, словно они знают что-то, чего я знать не могу.

— Может, это злые волшебницы, — проговорил рыцарь, и глаза его загорелись. — Я победил четырёх злых волшебников, но ни разу не сражался с волшебницами, а с ними вести борьбу труднее.

— Непохоже, что это волшебницы, хотя здесь и пахнет бесовщиной.

— Так где же они? — не выдержал ослик.

— Там.

Моська поднялась на задние лапы, посмотрела в ту сторону, откуда прибежала, но ничего не разглядела.

— Не видно. Вопрос в том, будем ли мы к ним присоединяться.

— А как думаешь ты? — спросил молчавший до этого конь. — Они опасны? Стоит ли идти вместе с ними?

— Не люблю ничего непонятного, а так… — она облизнулась и задумчиво склонила голову набок.

— По-моему, нам ничего другого не остаётся, — сказал рыцарь, — ведь мы идём рядом.

— Безопаснее идти вместе, — сообщил Серый. — Когда враг на глазах…

— Это не враги, — возразила Моська.

— Тогда в чём же дело? — не понял Франк.

— Они странные, — стояла на своём Моська.

— Что же ты предлагаешь? — поинтересовалась Адель.

Мордочка собачки стала очень хитрой.

— Мы можем идти отдельно некоторое время, а я за ними понаблюдаю.

Адель знала, что одни из встреченных ею существ могут оказаться врагами, другие — друзьями, а третьим до неё не будет никакого дела. Опасно обрести врагов, но и потерять возможных друзей будет досадно. А если рассудить, то враг сам будет искать с ней встреч, так что идти неподалёку от странных женщин, не присоединяясь к ним, не имеет смысла.

— Давайте присоединимся к ним, — сказала она, — а там будь что будет.

— Конечно! — обрадовался Франк. — А если младшая окажется немой или хотя бы молчаливой, то нам же лучше. Она не будет трещать…

— Франк! — прервала его девушка. — Ты слишком груб. Надеюсь, ты не будешь повторять такие глупости при этих женщинах.

— Очень они мне нужны! Вот если бы они оказались колдуньями… А вдруг они такие же, как та ваша старушенция в горах? Она неплохо поработала по части пакостничанья.

Адель хотела было оборвать расходившегося мальчишку, но сказала только:

— Поживём — увидим.

— Я тоже думаю, что нам следует присоединиться к этим женщинам, — согласился дон Мигель. — Если они замышляют недоброе, то я разрушу их козни, а если нуждаются в защите, мой рыцарский долг — защитить их.

— Мы сделаем или то или другое, — подхватил Сверчок.

— Во славу дамы моего сердца, прекрасной Адели, — докончил рыцарь.

— Пока вы рассуждаете, эти женщины успели уйти далеко, — заметил ослик.

— Не успели, — возразила Моська, — потому что сели отдохнуть и поесть.

Она облизнулась, и Серый с сомнением посмотрел на неё.

— У них очень вкусные лепёшки из пшеничной муки. Старшая дала мне две, но я не отказалась бы от третьей.

— Обжора, — добродушно сказал Франк.

Путники очень скоро подошли к двум женщинам, расположившимся на отдых за небольшим холмом. Широкая трещина, расколовшая землю, чернела в стороне. Адель подумала, что эта трещина послужит им хорошим ориентиром. Надо идти вдоль неё, и тогда не заблудишься.

— Здравствуйте, — приветливо сказала она.

Старшая женщина бросила на девушку быстрый взгляд, так же бегло оглядела её друзей и ответила как бы через силу:

— Здравствуйте. Ваша собака рассказала мне, что вы тоже идёте на юг. Вы желаете идти вместе с нами?

Адели почудилась тревога в её голосе, причину которой она не понимала.

— Если это не будет вам неприятно, — робко сказала она.

Женщина показалась ей не очень-то любезной, а выглядела она гораздо старше своих лет. Её волосы поседели, лоб избороздили морщины, но движения оставались быстрыми и ловкими, как у молодой. Зато её дочь, примерно одних лет с Аделью, была очень невзрачной, с бесцветными волосами, невыразительными чертами лица, вялой и не то что равнодушной, но словно ушедшей в себя.

Заметив, что внимание Адели сосредоточилось на дочери, старшая женщина заметно забеспокоилась, и глаза её забегали с девушки на рыцаря. Особенно ей не давал покоя рыцарь. На мальчика и животных женщина почти не глядела.

— Бывают люди, с которыми лучше не знаться.

Все вздрогнули от прозвучавших совершенно некстати и очень грубых по смыслу слов, которые произнесла невзрачная девушка, глядя перед собой невидящими глазами.

Адели стало не по себе, да и остальным явно было неприятно, что они хотели навязаться в спутники людям, которым их общество было так явно не по душе. Однако больнее всего высказывание дочери восприняла мать, так что Адель даже заподозрила, не про эту ли женщину говорит странная девушка.

— Что ни сделай, всё не так. Её присутствие невыносимо.

Адель ещё больше уверилась, что дочь говорит про собственную мать. Но не слабоумная ли она?

— Не слушайте её, — умоляюще сказала старшая женщина. — Она сама не знает, что говорит. Меня зовут госпожа Бергер. А кто вы такие?

Адель поторопилась сама представить своих спутников и рассказать о себе, побоявшись, что доблестный рыцарь захочет во всех подробностях перечислить свои подвиги и в этом ему станет помогать Подобный Молнии, как она назвала коня, скрыв, на всякий случай, его настоящее негероическое имя. Впрочем, она очень почтительно охарактеризовала род занятий дона Мигеля и его коня, не умолчав и о битве с бестией, покрытой чешуёй.

— Значит, вы не посланы разыскивать колдунов и ведьм, чтобы сжечь их? — обрадованно спросила женщина.

— Я сражаюсь с великанами и волшебниками во славу дамы моего сердца, прекрасной Адели, ведь я рыцарь, но я не палач и честно вызываю их на поединок, — с достоинством ответил дон Мигель.

Страх, охвативший женщину после странных слов её дочери, явно уменьшился. Адель ничего не понимала, но ей почему-то было её очень жаль.

— Разве твоя дочь — колдунья? — спросил Франк.

От этого бесцеремонного вопроса женщина побледнела.

— Нет. Моя дочь не колдует и никому ничего плохого не сделала и не пожелала. Она говорит непонятные вещи, это правда, но она добрая и безобидная. Не бойтесь её.

— Мы не боимся, — кротко сказал ослик.

— Буду я бояться какой-то…

— Франк! — грозно остановила его Адель, боясь, что мальчик допустит грубость.

— Франк, Франк! Я змея не боялся, а меня просят не бояться какой-то девушки. Я скоро буду странствующим рыцарем…

— Пока ещё ты мой оруженосец, — прервал его дон Мигель, — а потому помолчи.

Франк едва не запрыгал от радости при известии, что рыцарь сделал его своим оруженосцем.

— Приготовь нам место для отдыха и вынь еду, — распорядился дон Мигель.

Мальчик перекувырнулся через голову, прошёлся колесом, потом на руках и только после этого принялся за дело.

— Не буду от вас скрывать, добрые люди, а я вижу, что вы люди добрые и зла нам не желаете, что слова моей Торы очень странные и кажутся иногда бессмысленными, а иногда исполненными зловещего смысла, но дочь моя не знает, о чём говорит. Некоторые видят в них пророчества и пытаются их понять, но многие считают Тору колдуньей и боятся её. Где страх, там и ненависть, поэтому мы вынуждены были бежать из родных мест. Но куда? Где бы мы ни появлялись, весть о странностях моей дочери разлеталась с быстротой ветра. Я слышала, что где-то на юге живёт колдун, который может освободить мою дочь от её опасного дара.

— Значит, она, и правда, предсказывает будущее? — спросил дон Мигель.

— Да, её предсказания сбывались, — подтвердила женщина. — Но Тора говорит бессвязно, почти в беспамятстве, а когда приходит в себя, не помнит своих слов и не может их объяснить. Я была бы рада пройти с вами хоть часть пути, потому что вижу в вас защиту и подмогу, но захотите ли вы иметь своими спутниками нас с Торой теперь, когда вы узнали правду?

— Я рыцарь, и мой долг помогать тем, кто нуждается в защите, — объявил дон Мигель.

— Я рада нашей встрече, — сказала Адель.

— А я люблю большое общество, — вставил своё слово Франк. — Вместе всегда веселее. Из всех наших знакомых только Ганс был дураком и нытиком.

— Зато он и получил по заслугам, когда начал тайком воровать еду, — с удовольствием припомнил ослик.

— Мы не будем вам в тягость, — заверила их всех госпожа Бергер. — Я привыкла к кочевой жизни и умею хорошо готовить, даже имея мало продуктов.

— Я пробовала твои блинчики, — согласилась Моська, облизываясь. — Они очень вкусны.

Нарочно ли это сказала хитрая собачка или нет, но госпожа Бергер приняла эти слова как намёк и решительно принялась за приготовление еды для вновь прибывших. Адель отметила про себя, как ловко привычная к странствиям женщина замесила тесто, и подумала, что ей самой приготовление еды в походных условиях всегда доставляло много хлопот.

— Вам пришлось обойти много мест? — спросил дон Мигель.

— Да. Мы жили далеко на севере, но постепенно были вынуждены уходить на юг, и теперь от родных мест нас отделяет невообразимое расстояние.

Адель стала расспрашивать, не слышала ли она о колдунье Маргарите, но бедная женщина так боялась любых разговоров о колдуньях и ведьмах, что или, действительно, ничего не знала о ней или не пожелала говорить на опасную для себя и дочери тему. Адель не стала продолжать неприятный для собеседницы разговор, но Франк, не отличавшийся тактом, ухватился за пришедшую ему в голову идею.

— А пускай Тора что-нибудь скажет об этой колдунье, — предложил он.

Адель попыталась остановить мальчика.

— Франк, госпожа Бергер тебе уже сказала, что ничего о ней не знает.

— Так то госпожа Бергер, а то её дочь. Я по себе знаю, что детям всегда известно больше, чем взрослым, а Тора хоть и не девчонка, но зато ведунья.

Бедная женщина вся сжалась от страха.

— А что в этом плохого? — рассуждал Франк. — Одни люди умеют одно, а другие — другое. Я, как ни пытайся, не могу узнать, что будет завтра, а она может. Зато я знаю, что я стану странствующим рыцарем, обзаведусь дамой сердца и буду совершать для неё всякие подвиги. Я уже понял, что иметь даму сердца не так уж плохо, раз с ней можно расстаться и больше её не видеть. Надо лишь заиметь её и все свои подвиги посвящать ей.

Дон Мигель с изумлением слушал откровения своего оруженосца. Даже госпожу Бергер отпустило её постоянное напряжение, и она впервые улыбнулась.

— Ты не думай, Адель, что я имею что-нибудь против тебя, но ведь ты не можешь быть дамой сердца сразу двух рыцарей, поэтому мне придётся приискать себе другую даму, а она способна оказаться какой-нибудь писклёй. Лучше уж посвящать ей подвиги, а с ней самой дело не иметь.

Рыцарь засмеялся, смеялась Адель, смеялась и госпожа Бергер. Лишь животные не видели ничего забавного в рассуждениях мальчика, да странная, углублённая в себя Тора не замечала внешних событий.

— А вам, дон Мигель, придётся приискать себе другую даму сердца, когда Адель найдёт своего жениха, вернётся с ним в её мир и выйдет замуж, — ядовито заметил Франк, желая немного отомстить рыцарю за неуместный смех.

— Не выйдет.

Едва ли правильно было бы сказать, что эти зловещие слова произнесла Тора, скорее они сами, без её ведома, вылетели из её уст.

— Я не выйду замуж за моего Франка? — испуганно спросила Адель. — Я не сумею его спасти?

— Очень много визга, — поморщилась Тора.

Можно было придти в отчаяние, если принять сказанное за предсказание.

— Да ты не расстраивайся, Адель, — жизнерадостно объявил Франк. — Зато останешься с нами. Наш рыцарь перебьет для тебя всех драконов, а мне придётся выискивать родственников нашей бестии, чтобы прославить имя моей будущей дамы сердца.

— Блинчики готовы, — проговорила госпожа Бергер, пытаясь снять общее напряжение. — Не думайте о словах моей дочери, потому что понять их обычно удаётся лишь после того, как они сбудутся. А может быть, она имеет в виду не тебя, девочка, а кого-то или что-то совсем другое.

Блинчики госпожи Бергер, испечённые на маленькой сковородке, оказались пышными и невероятно вкусными, несмотря на то, что замешаны они были фактически не на чём, только на муке, воде и соде.

— Здорово! — проговорил Франк с набитым ртом.

— Разве это блинчики? — вздохнула женщина. — Вот когда мы жили у нас на родине, я считалась лучшей хозяйкой в округе. Но тогда под рукой было хоть что-то, из чего можно было приготовить обед, а сейчас… Может быть, колдун поможет, моя Тора перестанет пугать людей своими предсказаниями, и мы, наконец, обоснуемся в каком-нибудь селении, где нас никто не знает. Тогда я опять налажу хозяйство, и мы заживём спокойно, безбедно и в достатке, ведь я умею работать. Какие ковры из овечей шерсти я умею вязать!

Моська была необычайно молчалива и скромна. Благодаря этому ей удалось незаметно для присутствующих получить два добавочных блинчика. Она отнесла их в сторону и улеглась рядом.

Ослик и конь усердно щипали невысокую и несочную траву, произраставшую на этой скудной каменистой почве. Они тихо переговаривались и, похоже, Серый изо всех сил пытался вникнуть в круг обязанностей рыцарского коня, чтобы стать со временем боевым ослом подрастающего рыцаря.

— По-моему, ослы созданы для служения странствующим рыцарям, — сделал он вывод. — Это занятие как раз по мне. Интересно, когда нам с Франком удастся победить первого дракона? Надо только, чтобы Моська нам не помешала, а то она такая смелая, что вполне способна отпугнуть чудище. Моська!

Собачка посмотрела на приближающегося к ней ослика, взвизгнула и с ворчанием, урчанием и рычанием принялась поедать охраняемые ею блинчики. Покончив с этим делом, она лязгнула зубами, плюнула, с истошным визгом покружилась на месте, пытаясь укусить свой собственный хвост и разразилась потоком непонятной брани.

Госпожа Бергер с испугом уставилась на нарушительницу покоя, а Адель, привыкшая к чудачествам собаки, объяснила:

— Это она испугалась, что Серый съест блинчики, которые она оставила на потом, и сердится, что пришлось их съесть раньше времени.

— Нельзя так нервничать по пустякам, — сказала женщина. — Так можно заболеть.

— Я и не думаю нервничать, — сейчас же отозвалась Моська. — Это вы разнервничались, а я, наоборот, успокаиваю себя таким образом.

— Нужно и мне успокоиться, — поделилась госпожа Бергер своим мнением с Аделью. — Эта милая собачка способна довести до нервного припадка кого угодно.

С этими словами она достала из дорожной сумки вязание. По её невозмутимому виду никто бы не догадался, что она нуждается в успокоении.

— Я вяжу носки, чулки, варежки и обмениваю их на продукты, а также на шерсть для моих новых изделий. Этим мы с дочерью и живём. Посмотри, какой чудесный орнамент я придумала для этих чулок. Хочешь, я научу тебя вязать? Это занятие не отнимает сил и не мешает отдыху на привалах.

Адель чувствовала себя чрезвычайно легко с этой женщиной. Пока она брала первый урок вязания, рыцарь преподал своему оруженосцу первый урок владения мечом. Ослик, лежавший поодаль, жёлтая собачка, улёгшаяся у ног Адели, конь, стоявший возле Серого, и Тора, крепко спавшая у затухающего костра, дополняли картину счастливого отдыха дружных путешественников. Адели было хорошо, и она отогнала подальше воспоминание о страшном для неё предсказании ведуньи. Долго ли продлится такая спокойная и безмятежная жизнь? Если госпожу Бергер с её странной дочерью послал ей колдун Жан для помощи ли или для душевного отдыха в обществе славной умелой женщины, то кого и когда встретят они следующего? Будет ли это хороший человек, который ещё больше сплотит компанию, умное ласковое животное, добрая фея или появится страшное, крайне опасное чудовище и уничтожит и их уютный мирок и их самих?