"Джагала" - читать интересную книгу автора (Браст Стивен)

17.

Тут я понял, что Михей стоит рядом и что-то говорит.

– Прости, я отвлекся.

– Я рассказывал вам, что случилось.

– Граф вломился в Гильдию и арестовал ее старшин. Чеур мертв, явно убит с помощью колдовства. К отбытию все готово?

У него отвисла челюсть.

Мне никогда не надоест проделывать подобные штуки. Человек слаб.

– Как вы…

– К отбытию все готово?

– Почти, – ответил он. – Жду сигнала отца Нойжа, что барка на месте. Как вы узнали, что случилось?

– У меня есть свои источники, – сказал я. – Думаю, люди графа также разыскивают ковен.

Михей кивнул, по-прежнему изумленный.

– Им будет интересно знать, где сейчас находится верхушка ковена?

Глаза у Михея напоминали два блюдца, но он снова кивнул.

– На восток от города на три четверти мили, где тракт резко поворачивает вправо, есть тропинка, которая спускается с холма к ручью.

– Остафов ручей, – пробормотал парень.

– Вдоль ручья налево от тропинки, ярдов триста; когда ручей свернет налево, справа будут заросли кустарника. Раздвинь их, найдешь скрытое под землей логово и лестницу.

Михей как-то странно взглянул на меня и вышел.

С улицы за окном доносился шум. Думаю, там собирались перепуганные лавочники, не знающие, что им теперь делать, а женщины оживленно судачили онедавниз событиях, что как раз начинало превращение новостей в историю, а потом в миф. Через пятьсот лет будут рассказывать о великой битве между колдунами и Зловещей Гильдией, где кровь текла рекой, и округа наверняка обратилась бы в безжизненную пустошь, если бы в последний миг не появился Юный Граф во главе победоносного воинства.

Мое имя не прозвучит. Оно и к лучшему. Мы, убийцы, не очень склонны попадать ни в новостные заголовки, ни в исторические хроники.

Потом улица затихла, а через несколько минут вернулся Михей.

– Они выступили. В…

– К отбытию все готово?

– Была небольшая задержка.

– Какая именно?

– Отец Нойж пытался убедить их не трогать ковен.

– А, ясно. И его послушали?

– Нет. Он скоро придет.

Я кивнул и приготовился к ожиданию. Это далось мне труднее, чем должно бы, но именно сейчас все, что может пойти не так, имеет такой шанс. А я вдобавок совершенно беспомощен.

Я лежал, слушал собственное дыхание и ждал, пытаясь ни о чем не думать. Ноги в лубках чесались.

«Босс, прибыл отряд. Человек тридцать.»

«Хорошо. Возвращайся.»

«Посмотреть не хочешь?»

«Нет, я достаточно видел.»

«Тогда лечу.»

Тут я заметил, что Ротса давно уже здесь. Она вернулась, пока я смотрел глазами Лойоша. По-настоящему видеть глазами своего дружка – полезное умение, немногие колдуны его освоили; но еще оно очень опасно, потому что в это время понятия не имеешь, что творится вокруг тебя самого.

Вернулся Лойош где-то через четверть часа; тем временем Михей непрестанно беспокоился, что там с отцом Нойжем и не случилось ли чего. Я наконец предложил парню выйти и самому поискать его, так он и сделал. В это самое время Лойош и вернулся.

«Ждем отца Нойжа,» – сообщил я.

«Он был с отрядом, босс. По-моему, пытался остановить солдат.»

«Хм. Целеустремленный сукин сын. Не думал, что такой скромняга может оказаться столь упрямым.»

«Это плохо?»

«Да нет, в общем. Просто слегка нас задержит. Надеюсь.»

Нет, никакой опасности не было. Но я довольно четко рассчитал время, и если расчет собьется, кое-что может выйти неправильно. Например, совсем не нужно, чтобы с разными неудобными вопросами ко мне начал приставать граф. Или лекарь. Могут возникнуть сложности.

В конце концов, часа два спустя, вошел расстроенный отец Нойж.

– Они повесили шестерых колдунов, – сказал он. – Глав ковена.

Брови мои вздернулись.

– Правда?

Он кивнул.

Михей возник рядом со жрецом.

– А вы не знали?

– Откуда?

Это стоило мне еще одного Взгляда.

– И кем они оказались? – спросил я.

– Членами Гильдии, в основном.

Да, похоже на то.

– Знаете такого типа по имени Орбан?

– Он был одним из тех шестерых, – кивнул отец Нойж.

Жаль, что я не велел Лойошу остаться, мог бы посмотреть. Впрочем, как я ему и сказал, видел я уже достаточно.

Тут в комнату вошел неизвестный мне человек. Я стал нервничать, однако Михей представил мне своего «большого брата». Вообще-то он оказался чуть поменьше Михея, но все же, безусловно, был достаточно большим.

Отец Нойж самолично взял ящик с вещами, которые… в общем, которые я пока не мог носить самостоятельно. Амулет я держал в одной руке, Чаролом в другой; если с ящиком что и случится, я выживу.

Я напрягся, когда братья приготовились поднять меня. Михей подхватил за плечи, его старший брат – за ноги. Больно не было. Я действительно поправлялся. Вот он, здоровый образ жизни.

Кстати о здоровье: ну и здоровыми же были эти двое! Они пронесли меня черным ходом как перышко, если их что и задерживало, то лишь несовпадение габаритов меня и лестницы.

Еще важнее то, что никто вроде бы нас не заметил – а я, Лойош и Ротса смотрели в шесть глаз.

Снова я окунулся в вонь, а затем меня устроили в повозке. Михей взял вожжи, отец Нойж сел рядом с ним, а брат Михея пристроился рядом со мной. Михей щелкнул вожжами, лошадь медленно тронулась, Ротса и Лойош кружили вверху, наблюдая.

Переезд прошел нормально. Повозку подбрасывало, но больно мне почти не было.

Потом меня достали из повозки как тюк с товаром и перенесли на какое-то суденышко. Рассмотреть его я не успел. Там меня положили в гамак, что оказалось куда удобнее, чем я полагал. Отец Нойж ушел, не попрощавшись и даже не взглянув на меня. Вокруг меня и сверху все время раздавались звуки шагов.

Лойош и Ротса все время нервничали и оглядывались. Я – нет: если что-то пойдет не так, сейчас уже ничего не поделаешь. В моем деле без толики фатализма никак, иначе с ума сойдешь, волнуясь о том, чего не изменить.

Я почувствовал, как судно отходит от причала, как нас подхватывает течение; и расслабился. В безопасности.

Так в общем и было.

В прошлом я имел не слишком приятный опыт океанского плавания note 13. Но сейчас все было совсем иначе. Будь у меня вторая жизнь, наверное, я провел бы ее на речной барке, уже потому, что здесь я мог спать. Конечно, я не видел, как мы оставили Бурз позади, но легко себе это представляю. И спал я той ночью отменно.

Плаванье продолжалось три дня, за это время я не видел никого из команды – и вообще никого, кроме Михея, который приносил поесть и помогал мне позаботиться о том, о сем. Парень почти не разговаривал, что вполне меня устраивало: мне и самому было не до беседы.

Я спросил, как мы движемся, он ответил – прибудем завтра. Я спросил, был ли он раньше в Фенарио, он сказал – нет. Я поинтересовался, как ему это нравится, он промолчал. Что-то его беспокоило, но я не хотел интересоваться, раз он сам не хотел об этом упоминать.

Вечером парень принес обычный ужин – ковригу серого хлеба и миску острого гуляша из свинины. Когда он подходил ко мне с подносом, Лойош внезапно снялся с места, встал между нами и зашипел на Михея.

Парень остановился, посмотрел на него, на меня, и спросил:

– Откуда он знает?

Не знаю, отвисла ли у меня челюсть.

– Ты хочешь меня убить?

– Не знаю, – он сверлил меня взглядом, который казался совершенно бесстрастным. – Но подумываю. – Парень повернулся, приподнял рубаху и показал рукоять очень большого и очень длинного ножа, подвешенного сзади к поясу.

Я уставился на него.

– Почему?

– А вы посмотрите, что вы наделали, сколько зла причинили.

– И что же я наделал?

– Из-за вас убили мастера Чеура, арестовали всех старшин Гильдии, и колдуны, должно быть, тоже ваших рук дело. Не знаю. – Он не отрывал взгляда. – Сколько людей вы убили?

Странно, каким спокойным оставался его голос. Клянусь, полгода науки, и я бы сделал из парня убийцу.

– Я никого и пальцем не тронул.

– Сколько?

– В Бурзе? Семерых.

– Вы убили семерых. Вот так вот.

– Наверное, тебе не стоит меня убивать, – заметил я, – иначе ты будешь не лучше меня. Сам-то я, правда, не думаю, что я такой плохой. И кроме того, – кивнул я в сторону Лойоша и Ротсы, – у меня есть защитники.

– Но я еще не знаю, убивать ли вас, – проговорил Михей.

– А как ты узнаешь?

– А как ВЫ узнали?

– А. Ну да, я просто притягиваю неприятности. Ладно. Знаешь, почему я сделал все это?

Он покачал головой.

– Хочешь, расскажу?

Михей медленно кивнул.

– Тогда отойди на пару шагов, пусть Лойош чуть расслабится.

Так он и сделал, а потом сел.

– Почему я ушел из дому, – начал я, – разговор особый и тебя не касается. Мой дом на Западе, в Империи. Но семья моя родом из Фенарио. Мой отец…

– Но вы ведь человек.

– Да, но в каком-то смысле я больше драгаэрянин, чем человек. Не суть важно. Мой отец умер, когда я был совсем молодым, а мать – еще раньше, я никогда ее не знал. Но хотел узнать, кем она была. Это понятно?

Михей чуть заметно кивнул, ничего не добавив.

– Я узнал, что ее имя было Мерс.

– Узнали?

– Это не мое имя, хотя могло бы быть им. – Я пожал плечами. – В общем, я хотел разыскать ее семью – свою семью. Я узнал про этот город и бумажную мельницу, и он казался вполне подходящим местом, откуда можно было начать поиски, а из дому я все равно ушел. Так что я пришел сюда с единственным намерением – увидеть свою семью, познакомиться с ними, может, узнать их чуть поближе.

Я усмехнулся.

– Да, такой вот был план. Я начал расспрашивать, но ни один лавочник ни слова мне не сказал, и причиной тому было мое имя. Я встретил Орбана, который… ладно, неважно. Но он показался подозрительным. Он предупредил меня насчет Гильдии и сказал, что не знает семью Мерс. В общем возможно, но в таком городке – маловероятно. Семья достаточно известная, чтобы одно ее имя лавочники расценивали как угрозу, а он таких не знает? Невозможно.

Парень кивнул.

– В конце концов я нашел Золли, который охотно рассказал мне о Мерсах. Назавтра я пошел в гости к ним, и они были убиты. А потом я узнал, что убит и тот, кто дал мне информацию о них. Самое интересное, что его отравили, но обвинить в этом пытались ковен.

– Вы знали о ковене?

– Подозревал. Точно не знал, но обычно в таких городках существует Ковен, так говорил мне дед. Он вроде ремесленной гильдии, но для колдунов.

– А что такое ремесленная гильдия?

– Вроде Гильдии торговцев, но здоровая.

– Как – здоровая?

– Гильдия в этом городе заражена и растлевает все вокруг жаждой власти и алчностью.

«Ты так говоришь, словно это так плохо, босс.»

«Именно из-за этого они со мной и схлестнулись, Лойош.»

Я продолжал:

– Ремесленная гильдия просто, ну, организация людей определенной профессии. Скажем, жестянщиков. Или строителей. Или глазуровщиков.

– А кто такие глазуровщики?

– Неважно. В общем, ковена могло и не быть, раз тут нет других гильдий. Но колдуны есть всегда, и им иногда нужно сходиться вместе, так что отсутствие ковена – редкий случай.

– Сейчас его нет, – обвиняюще заметил он.

– Будет снова, через несколько месяцев. Понимаешь, в таком городке…

– я прикусил язык, с которого едва не сорвалось замечание о суеверных крестьянах, – в таком городке, если вдруг что не так, очень несложно сделать крайними колдунов, так что владеющие Искусством нуждаются в том, чтобы иногда сходиться вместе для самозащиты, и никто не мог бы натравить одного колдуна на другого. В общем, я предположил, что ковен существует, и кто-то хотел свалить смерть Золли именно на него.

– А как вы узнали, что колдуны его не убивали?

– Алые губы? «Колдовская метка»? Убить кого-то с помощью Искусства можно тысячами способов, зачем же выбирать тот, что однозначно указывает на виновных?

Он кивнул, а я продолжал.

– Кто хотел смерти Золли? И кто хотел, чтобы в этом обвиняли ковен? Этот кто-то почти наверняка окажется и тем, кто и убил мою семью.

Михей опустил взгляд.

– Вот только я ошибся.

– Вы…

– Да. Я сейчас пересказал тебе то, что я думал. Первая моя мысль была

– что это Гильдия, потому что они велели мне – устами Орбана – держаться подальше.

– Он сказал вам, что говорит от имени Гильдии?

– Напротив, пытался убедить меня, что нет. Я ему не поверил.

– А.

– Но я по-прежнему не понимал, ПОЧЕМУ. Семья Мерс спокойно жила тут всю жизнь, уже несколько поколений, а потом появился я – и их убили. Что я такого сделал? Что я сказал? Кто я, по их мнению, такой?

Я вздохнул.

– Я повидал графа и добыл у него лишь приглашение посетить мельницу. Я закинул ему наживку относительно своего положения в Империи, проверяя, насколько он любит деньги. От денег граф явно не отказался бы, однако приглашение меня испугало и я его не принял. У меня были основания испугаться, но это ничего не меняло.

Я помолчал. Да, сказать все это вслух оказалось сложнее, чем я полагал. Михей ждал и все еще смотрел в пол. Я глубоко вздохнул и продолжил:

– У меня был прекрасный план, как вытащить информацию из тех, кто ей обладает. Продержался он ровно до моего посещения Гильдии. Видишь ли, они знали мое имя.

Он поднял взгляд.

– Ваше настоящее имя?

– Да.

– И как они его узнали?

– Оно крутилось в моей голове, пока я колдовал, так что если кто-то наблюдал за мной… ну, это можно было сделать.

– А что за колдовство?

– Неважно. Небольшое Делание. – Глупо, как глупо…

– Ладно.

– Так что встал вопрос: почему Гильдия так плотно за мной наблюдает? В тот момент я был почти уверен, что именно они убили мою семью и Золли, однако кое-что во всем этом просто не имело смысла. Имя мое мог добыть для них только колдун. Какова связь между Гильдией и ковеном? Они должны враждовать, потому что ковен – единственная ремесленная гильдия, которую они не поглотили. Но если они сотрудничают с ковеном, то почему свалили на него смерть Золли? И как же граф Саэкереш? Золли считал себя в безопасности, имея его защиту, почему же он так ошибался? Так что я не был достаточно уверен, чтобы начать действовать.

Я покачал головой.

– Сплошная путаница.

Он кивнул.

– Я уже знал кое-что из местной истории. Как-нибудь тебе тоже стоит это услышать. Возьми за грудки отца Нойжа и не отпускай, пока он не расскажет, как все было на самом деле. Это стоит знать.

Михей нахмурился и хотел было что-то сказать, но передумал, а я продолжал:

– В общем, я узнал, что семья Мерс была частью группы колдунов, которые то ли принадлежали к другому ковену, то ли вообще к нему не принадлежали. Ковены крайне отрицательно относятся к колдунам-одиночкам, и обычно таким приходится уйти, умереть или отказаться от занятий Искусством, разве что по мелочи и втайне. Отпрыски семьи Мерс сделали и то, и другое, и третье, а заодно собственно и приняли имя Мерс.

И восходило все к тем давним дням, когда какой-то бедняга нашел старую рукопись, или гравюру, или что-то там еще, и узнал, как производить хорошую бумагу, дешево и в товарных объемах. До этого существовали разные гильдии, как повсюду в иных местах. Но когда поставили бумажную мельницу, большая часть былых ремесленников начала работать на графа за живые деньги, а те, кто остался – организовали единую Гильдию торговцев, в итоге и графу стало легче с ними договариваться, и их голос стал звучать громче. Потом они перехватили и управление городом. Много лет Гильдия сражалась с графами Саэкерешами: законы, способствующие торговле, против законов, облегчающих производство, и кто за что должен отвечать. Все торговцы состоят в Гильдии, это единственная опора их власти. Для рабочих с мельницы его светлость – одновременно и защитник, и враг; странно звучит, но чем ниже будут установленные торговцами, по договору с графом, цены, тем меньше он может платить рабочим. Он защищает их, потому что нуждается в работниках. А еще во всей этой картине есть крестьяне, которые фактически попали в жернова мельницы: графу Саэкерешу они больше не нужны

– с фабрики он имеет больше, чем когда-либо получал дохода с земель, для него крестьяне – просто удобные поставщики провизии для рабочих; а Гильдии до них и вовсе дела нет, когда лавочник принял меня за крестьянина, он смотрел на меня как на вора.

Я покачал головой.

– И единственные, кому есть дело до крестьян – это отец Нойж и ковен. Вот отсюда и проистекают все стычки между теми, кто работает на мельнице, и теми, кто остался на земле…

– Поэтому вы меня и спрашивали? Выяснить…

– Да.

Михей расстроился. Я пожал плечами.

– В давние дни, когда все только началось, это привело к раздору среди колдунов, расколу старого ковена и созданию нового. В итоге создалось трехстороннее равновесие. Три группы, которые друг другу не доверяют, строят взаимные козни, пытаются получить преимущество – но друг другу необходимы.

– Как – необходимы?

– Первый нужен второму для пригляда за третьим.

Я дал парню поразмыслить, по-новому уложить все, что он ранее знал, и взглянуть на это с другой точки зрения. Наконец он медленно кивнул.

– И вот во все это вошел я, самый подозрительный тип за последние сто лет существования города, будучи самой невинностью. Михей, ты знаешь, что такое «параноик»?

Он покачал головой.

– Это такой сумасшедший, который думает, что все и каждый строят против него заговоры.

Парень подумал и кивнул.

– И вы думали, что заговоры строятся против вас?

– Если бы. Увы, все думали, что заговоры строю я.

– Не понимаю.

– Граф считал, что я прибыл в город с намерением украсть тайну производства бумаги. Гильдия, увидев моих дружков, предположила во мне лазутчика ковена. А ковен, узнав, что на меня не действует колдовство, решил, что я работаю на графа.

– А как вы узнали, ну, кто из них что думал?

– По вопросам, которые мне задавали. Первым за меня взялся граф, меня накачали зельями и допросили в манере, которая выдавала, что они думают, будто я явился за тайной бумаги. – Я фыркнул.

– О. Но вы ведь ничего им не сказали.

– Именно, и наконец тот, кто вел допрос, мне поверил, после чего передал меня Гильдии. Вместе с ними меня, собственно, и захватили.

– Откуда вы это знаете?

– Частью расклада был Орбан. И Тереза. Они работали на Гильдию.

– Но вы сказали, что Орбан работал и на ковен.

– Да, он им докладывал, но не был одним из глав. Просто лазутчик в Гильдии. Но именно от них он узнал, что моих джарегов нужно отвлечь, и что амулет, который я ношу, должен оставаться при мне.

– Значит, его сиятельство работал вместе с Гильдией?

– В этом, да. Разовая сделка, что-то вроде «Вы помогаете мне скрутить его, и после допроса я поделюсь с вами сведениями. – А если вы ничего не узнаете? – Тогда займетесь им сами, меня он больше не интересует…»; было, возможно, и что-то еще. Граф исполнил свою часть договора, человек Гильдии начал меня допрашивать после того, как Саэкереш закончил.

Михей отвернулся. Потом спросил:

– И что думала Гильдия?

– Сперва они боялись, что я послан королем, что корона начала интересоваться делами западных пределов. Они не знали, так ли это, и все силы бросили на то, чтобы узнать. Разумеется, мне не поверили, когда я повторял, что хотел лишь навестить свою семью. Кто бы поверил в подобную чушь? И чем больше я на этом настаивал, тем больше они боялись.

Он кивнул.

– И еще мне помогло свести концы с концами то, как они меня скрутили. Тут работали все: Саэкереш заманил меня к себе, Гильдия разыграла небольшое представление, отвлекая Лойоша и Ротсу, а ковен, сам того не ведая, состряпал снадобье, которое Эбрамис подсыпал в мой бокал, поднятый за здоровье его сиятельства.

– Лекарь? – удивился он.

Я кивнул.

– Я однажды выбил его из равновесия, когда он этого не ждал. Но я знал, что ковен тут напрямую не задействован – они бы не совершили ошибку, сообщая, что мои дружки мертвы, когда подтверждений тому не было. Но кто-то все же использовал колдовство, потому что они узнали по крайней мере часть того, что делает мой амулет, и позаботились, чтобы я от него не избавился. От них требовалось «подтвердить» и «закрепить».

– Закрепить, – повторил Михей.

– Да. А потом, когда меня спасли, мы разыграли еще одно представление. Граф не такой уж злой человек, когда он увидел, что со мной сотворили – сам-то он подобного совсем не хотел, – то искренне постарался помочь мне поправиться. Гильдия не осмеливалась вмешаться, потому что Саэкереш за ними следил и готов был отправить солдат, дай только повод. ковен вмешаться не мог, потому что все подозревали их в смерти Золли, а если бы умер еще и я – дело для них повернулось бы совсем некрасиво. Они послали колдунов в помощь Эбрамису, из тех, кто понятия не имел, почему на меня не действует Искусство, но…

– А почему оно на вас не действует?

Я покачал головой.

– Неважно. Долгая история. Колдуны сделали для моего исцеления что могли, Гильдия держалась в стороне, и все надеялись, что оно как-нибудь рассосется и дела вернутся к своему обычному состоянию. Не вышло. Как я уже сказал – это трехногий табурет, вышиби одну из ножек, и все рухнет.

Он обдумал все это, а потом спросил:

– А почему же граф Саэкереш не уничтожил Гильдию раньше?

– Колдуны ее защищали.

– Я думал, Гильдия против ковена?

– Да, но они нужны друг другу, чтобы сдержать графа Саэкереша. Саэкереш мог разобраться с Гильдией, но он хорошо знает семейные хроники. У его деда вышло много хлопот с колдунами, и повторять этого он не хотел.

– А зачем ковену нужна Гильдия?

Я улыбнулся.

– Ковену-то не нужна. Гильдия знает, что крестьяне, уж прости, даже те, кто сами подколдовывают, не доверяют ковену. Они – вы – обвиняете их во всех своих бедах. Как говорил дед, именно поэтому главы ковена обычно скрывают свое положение, потому что рано или поздно выдастся неурожайный год, и обвинят в этом ковен. Так что когда Гильдия выяснила по крайней мере нескольких глав ковена, она взяла их за глотки. Всякий раз, когда ковен требовалось приструнить, кто-то умирал с «колдовской меткой» на губах.

Он обдумал и это.

– О. Но вы…

– Да. Я сам поставил себе колдовскую метку, как Гильдия сделала это для Золли. Может быть, тем же самым способом.

– И вы заставили МЕНЯ…

– Да.

Михей странно посмотрел на меня, потом потряс головой.

– Но как вы УЗНАЛИ все это?

– Подтвердил несколькими способами, поговорив с несколькими людьми. Например, я не был уверен насчет связи Гильдии с ковеном, пока не узнал, что некоторые болезни, обычные для проституток, здесь не встречаются. Чтобы предотвратить такие, нужен колдун. Вот и основание для делового соглашения.

Чуть погодя он спросил:

– Но кто, кто на самом деле, то есть, кто…

– Кто убил мою семью? Кто поджег дом? Разумеется, там было колдовство, обычный пожар такого бы не натворил. Не знаю, кто совершил само Делание. Возможно, Орбан. Но это точно был ковен.

– Но я не понимаю, почему.

– Они не верили друг другу. Постоянно друг за другом следили, шпионили, старались урвать толику преимущества и заботились, чтобы эту толику не урвал другой. И когда возник я с явной ложью насчет поисков семьи, они точно «знали», что задумал я что-то нехорошее. Пока все нормально: все они наблюдали за мной, но никто не осмеливался меня тронуть, не зная, на чьей же я стороне. Я ведь, в конце концов, мог оказаться и королевским посланцем, а выводить короля из себя никому не хотелось.

Он продолжал слушать, молча поедая меня глазами.

– Когда я начал спрашивать о семье Мерс, они решили, что это так, для прикрытия, и продолжали смотреть, что же я буду делать. Но потом – тут я предполагаю, но не без оснований. В общем, Гильдия дала мне наводку на Золли. Наверное, это было проверкой: они хотели узнать, насколько далеко простирается мое прикрытие, а может, решили проверить, что же я стану делать, когда все же разыщу семью. Так что они отправили меня к Золли, который, конечно же, ответил на мои вопросы и указал, где найти Мерсов.

Ковен об этом узнал – спасибо лазутчику Орбану, – и испугался. В конце концов, семья Мерс некогда, давным-давно, враждовала с ковеном, а теперь появляется человек, которого нельзя даже прощупать с помощью колдовства, и который почти связался с Мерсами. Они не знали, что я задумал, но это было явно что-то нехорошее. Так что они начали действовать.

Он кивнул.

– А Золли?

– Гильдия.

– Почему?

– Потому же, почему позднее прикончили Терезу. Когда убили семью Мерс, Гильдия запаниковала. Они по-прежнему не осмеливались тронуть меня, но знали, что я вернусь к Золли и задам еще вопросы. Они были почти уверены, что я работаю на короля, а Мерсов хочу повидать, желая узнать местную историю – а им совсем не нужно было, чтобы я ее знал. Эти сволочи не любят образованных людей, они их боятся. Так что они убрали Золли и сделали это так, чтобы бросить подозрение на ковен. Графа Саэкереша это не обмануло, но вполне достаточно для вас.

– Для нас?

– Для народа. Крестьян, рабочих с мельницы.

– А мы-то тут при чем?

– Вы можете осложнить дела торговцам, это первое. Во-вторых, вы – постоянная угроза для ковена, хороший способ держать их за горло.

Он прикусил нижнюю губу, потом кивнул.

– Как вы все это вычислили?

– Тебе бы стоило спросить, почему я всего этого не вычислил раньше. Не знаю. Наверное, я слишком много жил среди драгаэрян…

– Кого?

– Среди эльфов.

– О.

– В общем, я не думал, что мой народ – люди – создадут какие-то серьезные трудности. И вот погибла целая семья только потому, что я слишком поздно начал задавать правильные вопросы. Ты винишь меня в том, что я убил тех, кто за это в ответе. А я виню себя в том, что убил их слишком поздно.

Михей опустил взгляд.

– Что вы будете делать сейчас?

– Ну, если ты меня не убьешь, я намерен прятаться, пока снова не встану на ноги.

– Прятаться? От кого?

– От тех, кто за мной охотится.

– А кто это?

– Мои враги – крупная преступная организация эльфов. Им нужна моя голова.

– Ой.

– Так что я спрячусь, а когда снова смогу двигаться, уйду отсюда и вернусь туда, где мое место, туда, где я знаю правила игры, а единственные, кого из-за меня убивают – те, кто этого заслуживает. Я – зло, которому место среди зла.

– Убивать вас я не буду, – решил парень.

– Хорошо. Потому что, знаешь, сейчас ты мог бы это сделать. А я не многим говорил такое.

– Но то, что вы сделали – неправильно.

– Разве? Почему? Кто сказал, что можно причинять мне вред и оставаться безнаказанным?

– Отягощать себя ненавистью – к добру не приведет.

– Подобного я и не делаю. Я избавляюсь от ненависти, находя ей применение.

– Но люди, которых вы убили…

– И что?

– У них ведь были семьи. Матери. Братья. Возлюбленные. Те, кто их любил, те, кто не делал вам зла, но кому зло причинили вы.

– Что ж, пускай попробуют свести со мной счеты, если пожелают. Где-то через год я к их услугам.

– Я не об этом.

– Знаю.

На этом я и закончил беседу, потому что лучшего ответа у меня не было. И до сих пор нет. Не буду лицемерить, вставляя глубокомысленные замечания, мол, причинение зла кому-то бывает необходимой платой за совершение чего-то. Я не знаю – и не хочу знать. Знаю другое: те сволочи не должны были остаться в живых после сотворенного ими; они не остались, и я этому рад. Чем бы это меня ни делало – это я и останусь собой. Решайте сами. С меня довольно.

– Есть хотите?

– Позднее. Сейчас я просто хочу закрыть глаза.

Так я и сделал, и вскоре услышал его шаги, а потом – стук закрывшейся двери.

«Это было правдой, босс?»

«А? Ну, большей частью.»

«И про то, что ты сейчас прячешься, а через год вернешься?»

«А. Почти.»

«Почти?»

«Я не закончил все дела в Бурзе. Есть еще Саэкереш.»

«Босс…»

«Расслабься. Мне выздоравливать не меньше полугода, если не больше. И теперь я знаю город. Меня никто не заметит.»

«Ладно, босс. Если хочешь убить его, ладно. Но…»

«Я не собираюсь убивать его, Лойош. Я не такой добрый.»

Думаю, где-то после этого я и заснул, а когда проснулся, мы уже прибыли в столицу.