"Джагала" - читать интересную книгу автора (Браст Стивен)

7.

Он развернулся и повел меня внутрь особняка. Я следовал за ним, стараясь не кривить губы.

Особняк просто кричал о достатке: высокие и широкие коридоры; зал с портретами, вероятно, предков; мебель прочная, элегантная, и не без вкуса. Не хочешь, а зауважаешь. По пути я видел еще четырех стражников, которые сражались главным образом со скукой. Очень похожи на тех, что снаружи, но без металлических шляп. Наверное, для собственной безопасности: когда никого нет, можно опереться о стенку, не рискуя ее поцарапать.

Двойной лестничный пролет и галерея над главным залом, панели белого дерева, перила из полированной древесины на три тона темнее. Два стражника у дверей, обменявщись взглядами с дворецким, резко скрестили свои громадные топоры, преграждая вход. Ротса от резкого движения подпрыгнула у меня на плече, а Лойош забеспокоился. Я тоже. Но пока беспокойство не стало чрезмерным, стражники снова вернули топоры в прежнее положение, и вход открылся. Дворецкий тут же сделал шаг вперед и сказал…

Как бы это получше передать? Нечто очень глупое и в рифму, толком и не переведешь. Самое большее, на что я способен, это «Барон Владимир Мерс, склоняя колено, умоляет господина графа принять…», но речь была гораздо длиннее и глупее. По-фенариански рифмуется практически все, так что возможно, что это было случайным совпадением, но я так не думаю. Наверное, я бы расхохотался, не случись все столь неожиданно.

Граф находился в помещении, которое, несомненно, именовал «кабинетом». Старый, очень старый человек, крупного сложения, хотя с годами несколько усох. Руки, сложенные на столе, покрывали морщины, вены вздулись. Глаза были мутными, а нос изрядно красным. Волосы и остатки усов совершенно седые. Кожа, как и у меня, смугловатая, но с нездоровым отливом. На нем было нечто вроде красной мантии поверх чего-то синего и вельветового, так что он выглядел еще крупнее и еще болезненнее. Мантия расшита прихотливыми завитками, вероятно, знаменующими генеалогическое древо или нечто вроде того.

Таковы был первый из встреченных мной представителей благородного сословия моей родины. Не скажу, что я пришел в восторг.

Голос у графа, однако, оказался сильным.

– Барон Мерс. Простите, что я не встаю.

– Господин граф, – низко поклонился я. – Благодарю вас от имени Ее Величества за то, что приняли меня.

– Прошу вас, садитесь. Да, конечно. Вина? Бренди?

– Вино будет в самый раз.

Граф звякнул в колокольчик, стоявший тут же на столе. Появился дворецкий и получил указание принести бокал вина и рюмку чего-то по имени «барпарлот». Он вышел и быстро вернулся – наверное, все это уже было тут, наготове.

– Итак, – сказал граф, подняв свою рюмку, а я отсалютовал бокалом в ответ, – полагаю, императрица желает получить бумагу?

Я в общем наполовину этого и ждал, но граф любезно подал мне все на блюдечке, сэкономив мне девяносто процентов работы. Я сделал остальное: кивнул.

– И вы, несомненно, желаете взглянуть на производство?

– И, конечно, доставить образцы.

– Конечно. – Он помолчал. – Могу ли я спросить, господин барон…

– Почему я остановился в городе, не оповестив о цели своего прибытия ни вас, ни кого-либо еще?

Он улыбнулся. Большая часть зубов была цела, однако нижнего переднего не хватало.

Я пожал плечами.

– Хотелось сперва увидеть перспективу со стороны. Посмотреть на местоположение, на то, как происходит отгрузка товара, побеседовать с рабочими, в таком духе.

– Просто чтобы купить бумагу?

Я улыбнулся, предоставив ему трактовать это как ему будет угодно.

Граф вздохнул.

– Я не слишком углубляюсь в рутинные операции самой мельницы.

– Мельницы?

– Бумажной мельницы.

– А.

– Вы, я так понимаю, не специалист в производстве бумаги?

Я рассмеялся.

– Это вряд ли. Я просто человек, которому повезло быть облеченным доверием Ее Величества. От меня не ожидают квалифицированных суждений по части бумаги, только о людях.

– Странно, – проговорил он, – что Империя уделяет внимание нашему маленькому королевству ради такого дела.

Я усмехнулся.

– Вовсе не странно, господин граф. Будь это странным, вы бы не проведали столь быстро о цели моего визита. Напротив, я уверен, что вы уже некоторое время ожидали визита кого-то подобного мне.

Он кивнул.

– В общем, да. Вы же знаете – или, вероятно, знает ваша императрица, или кто-то из ее чиновников, – что здесь производят самую лучшую бумагу.

– Точно так.

Он кивнул.

– Когда вам было бы удобно взглянуть на мельницу?

– Чем скорее, тем лучше, – ответил я. – Как насчет завтра?

– Все будет устроено.

Я сел поглубже и огляделся.

– У вас чудесный дом.

– Благодарю, – ответил он. – Когда-то владельцем был старый барон, но мой дед выкупил у него особняк. Давняя история. Впрочем, вероятно, по счету эльфов не такая уж и давняя. Сложно это, жить среди них?

– Ко всему привыкаешь, – сказал я. – К слову, не желая оскорблять вашу, э, мельницу, сударь, но аромат вашего города весьма, так сказать, заметен.

Он слегка улыбнулся.

– Вот поэтому-то мы и приобрели особняк за десять миль от города.

Я кивнул.

– Разумеется. Я поступил бы так же. За вычетом же запаха, город вполне приятный, хотя и странный.

– Странный?

– Гильдия.

– А что Гильдия? – чуть резковато спросил он.

– Я не намеревался никого оскорбить, – заверил я. – По моему мнению, действия Гильдии никак не касаются графства, и следовательно, никоим образом не затрагивают вас.

Щека его дернулась. Понятия не имею, что это значило.

– Верно. Вы меня не оскорбили. Но что в Гильдии необычного?

– О, я слышал о гильдиях, которые держат в руках местных ремесленников. Однако ни разу – чтобы гильдия торговцев, или какая-либо иная, полностью управляла городом.

Граф моргнул.

– Городом управляю я.

Он сказал это без тени сомнений.

– Ну, – проговорил я, – пожалуй. И все же, Гильдиия…

– Пфуй, – изрек он.

Вежливость требовала поменять тему беседы. Иногда так бывает, непонятно, то ли собеседник лжет, то ли просто свихнулся, но от этого никуда не деться.

Так что я временно отступил и задал несколько вопросов о меблировке особняка, о картинах в главном зале, и в таком духе. Граф расслабился, об этом он готов был говорить сколь угодно долго; я же готовился к новому этапу выдаивания информации. И после серии вопросов об императрице и ее дворе (некоторые ответы я знал, а остальные просто выдумал), я начал:

– А еще одна странность – местные верования по части колдовства. По крайней мере, мне, чужеземцу, они таковым кажутся.

Он, похоже, ничего не заподозрил.

– Какие такие верования?

– «Темная» и «светлая» стороны Искусства. Для меня это что-то новенькое.

– Странно, что вы спрашиваете о подобном.

– Да?

– Вообще-то я сам намеревался вас об этом спросить.

Если он заметил мое удивление – прекрасно; это было искренне, а также вполне соответствовало изображаемомму мной персонажу. Граф покосился на Лойоша и Ротсу, кашлянул и сказал:

– Вы, несомненно, колдун.

– Ну да, – согласился я.

– Я – нет. Однако мне представляется, что любое занятие может использоваться с различными, э, целями.

– Ну да.

– С добрыми, скажем, или недобрыми.

– Никогда не размышлял о колдовстве в подобных терминах, – честно заявил я, – но примерно понимаю, о чем вы.

Он кивнул.

– Итак?

– Что – итак?

– Как бы вы описали собственную манеру работы?

Я сделал глоток и внимательно изучил бокал. Очень хорошее стекло, ручной работы, тонкое и изящное.

– Никогда не считал себя недобрым, – наконец произнес я.

– А кто себя таким считает? – заметил он.

– Может, объясните, почему для вас это так важно? Странно задавать такие вопросы чужеземцу.

– И невежливо? – хихикнул он. – Прошу прощения. Но это стало важно.

Я устроился удобнее.

– Как так?

Последовал один из тех взглядов, каким, как считается, можно посмотреть человеку прямо в глаза и понять, что он лжет. Так, для сведения: это не работает. Ну, иногда работает, если точно знать, куда смотреть. Но не стоит ставить в заклад свою жизнь. Или пробовать такой взгляд на мне.

Минуту спустя он проговорил:

– Есть история, котоой уже немало лет. Она не очень сейчас важна. Но недавно, как я подозреваю, мне был причинен, э, вред последователями темной стороны вашего ремесла.

– Недавно, – повторил я. – Насколько недавно? Я в городе всего пару дней.

– Позавчера ночью.

– Вот как? Насыщенная ночь. Мне тоже сильно навредили.

– Да, знаю. Я предположил, что это не просто совпадение, что именно вас, родственника местной семьи, императрица послала сюда.

– Да, вряд ли. И уж точно не совпадение – что мою родню убили сразу после того, как я прибыл. Вы так не считаете?

– Нет, – коротко ответил он.

– Полагаю, у вас есть враги.

Он кивнул.

– И возможно, – проговорил я, – ваши враги и мои враги тоже.

– Возможно, – ответил он.

Я просто-таки читал его мысли: «либо вы и есть мой враг». Так что он мог говорить правду, а мог изъясняться с прямолинейностью йенди. Иными словами, врать.

– Не расскажете, что случилось у вас?

– Почему нет? Это не секрет, а был бы и секрет, все равно скоро все узнают, – ответил он. – Убили моего возничего.

Так. Не знаю, чего я ждал, но явно не этого. Я с минуту просто молчал, сражаясь со своей яростью, чтобы не дать ей выход здесь и сейчас. Не знаю, что бы я натворил – разгромил кабинет? переколотил все бокалы? избил дворецкого?

Граф явно заметил, что со мной что-то не то, и моргнул.

– Вы его знали? – спросил он, явно озадаченный.

– Кто-то за это…

«Босс.»

Лойош был прав. Я тряхнул головой и глубоко вздохнул.

– Как его убили?

– Колдовством, как мне сказали. Подробностей не знаю.

– А кто знает?

Он нахмурился.

– Мне кажется, это не ваше дело, господин барон.

– В свете того, что случилось с моими родичами, позволю себе с вами не согласиться.

– Вы думаете, это как-то связано?

Я знаю, что это как-то связано.

– Время совпадает, сударь, – сказал я. – Если только подобное у вас здесь не обыденность.

Он кивнул.

– Что ж, возможно, вы и правы. Но я не вижу связи между моим возничим и семьей Мерс, или между моим возничим и вами. А вы?

– И все же…

– Я полагаю, больше мне нечего вам сказать.

Было крайне трудно не высказать то, чего мне высказывать не следовало. Я помолчал, и наконец подобрал формулировку:

– Господин граф, мне не стоит больше занимать ваше время. Надеюсь узнать подробности у ваших людей.

– Конечно, – сказал он. – Простите, что не встаю. Вас проводят.

Я поклонился, а он откинулся на спинку кресла, словно встреча со мной его утомила. Вот будет потеха, если она выжала из графа столько сил, что он прямо тут и помрет.

Дворецкий провел меня вниз по лестнице, направляясь обратно к выходу.

– Вы знали его? – спросил я.

– Господин?

– Золли. Вы его знали?

Он кашлянул, хотел что-то сказать, потом просто кивнул.

– Что произошло?

Мы подошли к дверям. Рука дворецкого застыла у железной ручки, он снова взглянул на меня.

– Господин?

Я пожал плечами и взглянул прямо ему в глаза.

– Вы, должно быть, знаете, кто его убил и почему.

– Вовсе нет, сударь.

– Черт.

Он замялся.

– Господин был с ним знаком?

– Нет, но меня интересует сам факт. Мне сказали, его убили колдовством.

– Так это выглядело, господин.

– Какова непосредственная причина смерти?

– Внезапный сердечный приступ, сударь.

– Так. А вы уверены, что дело в колдовстве?

– На нем была метка.

– Метка?

– Колдовская метка, господин.

– Что такое колдовская метка?

Ответный взгляд описать было трудно. Смесь удивления, умолчания, недоверия и вежливости. Вряд ли Телдра справилась бы лучше.

– Не могу знать, господин.

– А кто может?

– Сударь?

– Хватит. У меня дурное настроение, и вам не хочется его усугублять. Где вы это слышали и кто может знать?

Бурная внутренняя борьба, но увы – верх взяла выучка, или страх, или что-то другое.

– Господин, я понятия не имею о подобных вещах.

– Ладно. У Золли была девушка, они встречались в трактире. Как ее зовут?

На сей раз дворецкий почти не колебался.

– Эли.

– Спасибо, – криво усмехнулся я.

– Сейчас грум приведет вашу лошадь. – Он распахнул дверь и замер как каменный. Выбора не было, пришлось выйти.

Я чуть подождал у выхода, и вскоре возник грум, ведя в поводу Марси.

Я так и не узнал, было ли имя у дворецкого. Возможно, что и нет.

Конюший в «Колпаке» получил хорошие чаевые, а я попрощался с Марси, самой лучшей лошадью, какие только есть на свете. Даже Лойош о ней слова дурного не сказал. Странно: постоялый двор казался мне почти что домом, я даже не скрывал, как у меня дрожат колени после верховой езды.

Я взял чашку кофе и прошел к «своему столику», как за последние пару дней привык его называть. Сел. Помогло, ноги быстро перестали болеть. Мозги очищались медленнее. Кофе немного помог, но клява сработала бы лучше. Проклятье.

Я несколько проголодался. Возникла мысль снова заказать гуляш из баранины, но я передумал и вышел на улицу. Вонь мгновенно отбила аппетит. Я прошел к пристани и снова посмотрел на фабрику – извините, на «мельницу», – производящую дым и миазмы. Задерживаться там я не стал и вскоре входил в другой постоялый двор. Тут я впервые увидел, что в зале стоят курильницы. Тонкие же у них тут благовония, если я не заметил их раньше, но они работали. Интересно, почему таких нет в «Колпаке»? Или там курильницы просто лучше спрятаны?

Стоял самый разгар дня, так что в зале были только я и утомленная подавальщица средних лет, которая спросила, не желаю ли я чего-нибудь. Аппетит вернулся ко мне, так что в итоге я умял приличную бобовую похлебку и ломоть хлеба, к которому подали чесночные дольки и масло. Отменное масло.

Когда подавальщица принесла мне стакан кислющего вина, именуемого «Энекешнер» (специально спросил, чтобы случайно не заказать его в другой раз), я поинтересовался, когда появится Эли.

– Сегодня ее не будет, – ответила она.

– А где я могу ее найти?

Меня подвергли тщательному изучению. Она что-то сделала со своими бровями, которые стали темнее, и еще что-то с губами, которые блестели. Подобные фокусы меня всегда немного развлекали.

– Не тратьте времени, – сказала она.

– Вы подруги?

– Да нет вроде, – пожала она плечами. – А что?

Я пустил три серебряные монеты кружиться по столу.

– Где я могу ее найти?

Девица распахнула глаза и быстро сказала:

– Вверх по лестнице, комната в конце коридора.

Хорошо, что они не подруги. Сэкономил монету.

Я не торопясь доел и прошел к задней двери и вверх по ступеням. Мне пришлось постучать дважды, прежде чем донеслось тихое: «Что там?»

– Меня зовут Мерс, – сказал я, – нам нужно поговорить.

– Убирайтся, – предложила она.

– Открой, – предложил я в ответ, – или я вышибу эту штуку ко всем чертям.

Молчание, затем дверь открылась. Пожалуй, хорошенькая, но глаза заплаканные.

– Рассказывай все, что знаешь, – продолжил я.

– Тебе-то что, черт побери? – Она снова заплакала, но меня это не остановило.

– Я хочу найти и прикончить эту сволочь.

Она удивленно уставилась на меня.

– Почему? – Едва ли не шепотом.

– Потому что у меня такое настроение. Рассказывай же.

Девушка помолчала, потом отступила на шаг, что я счел приглашением войти. Так я и сделал, она закрыла дверь. Крошечная комнатушка, почти без указаний на личность владелицы, а если таковые и были, я не уделил им внимания. Стул и кровать. Сесть она мне не предлагала, так что я просто стоял и ждал.

– Ты говорил с ним позавчера.

– Да.

– Он рассказал мне. Ты…

– Что?

– Он сказал, что ты забавный, – она снова начала всхлипывать.

Я прислонился к двери и ждал. Спустя некоторое время она сказала:

– Прости.

– Мне сказали, его убил колдун.

– На нем была колдовская метка.

– Что такое колдовская метка?

Она покосилась на Лойоша и Ротсу, потом на меня; на лбу обозначились морщины.

– Разные страны, разные обычаи, разные способы работы, – пояснил я. – Я слышал о «метке колдуна», она-де изобличает того, кто занимается колдовством. Не думаю, что ты это имеешь в виду, в любом случае, в подобные я не верю. Так что такое колдовская метка?

– Когда его нашли, губы у него были алыми.

– Э… А почему же это зовется колдовской меткой?

– Ты правда не знаешь?

Спокойствие, Влад.

– Я правда не знаю.

– Колдун посылает черта через горло в сердце. Черт оставляет алые отпечатки на губах.

Мда, тут сразу два вопроса. Во-первых, через горло в сердце не попадешь (всякий профессиональный убийца немного разбирается в людской анатомии), во-вторых, я не верю в чертей.

Нет, есть способ убить кого-то с помощью Искусства так, что губы у жертвы будут алыми: несложное превращение, заместить содержимое легких жертвы дымом из жаровни колдуна. Но…

Ладно, в другой раз.

– Так, – сказал я. – Где его нашли?

Она долго смотрела на меня, потом взглянула на кровать, снова на меня.

– О.

– Он собирался жениться на мне, – всхлипнула она. – Он сам сказал.

Я решил не спрашивать, когда именно он ей это сказал и сколько раз. Да, я циник и гад, но есть все-таки определенные рамки.

– Прости. Я сейчас уйду.

– Ты найдешь, кто это сделал? – спросила она, и в глазах ее возникло что-то пугающее.

– Да. И выясню, почему.

– И убьешь его?

– О да.

– Хорошо. Ты сделаешь это медленно?

– Будь уверена.

Она кивнула.

Может, и не стоило говорить ей такого. Там, дома, в Империи, я никому никогда не признался бы, что намерен кого-то убить. Возможно, я слишком уж свысока отнесся к тому, что в этом королевстве считали законом, и мне следовало бы поостеречься. Но я хотел утешить ее хотя бы так. В любом случае, хотя в итоге многое обернулось против меня, именно здесь я ничуть не пострадал, так что будем считать, все прошло нормально.

Я вышел из комнатки, спустился вниз, пересек зал и снова окунулся в вонь. На этот раз она почему-то была куда сильнее, меня словно ударило. Желудок сжался, и я извергнул его содержимое прямо там, на улице; отвратительные миазмы Бурза вдруг стали совершенно непереносимы. Я с трудом добрался до «Колпака», в глазах у меня плыло, меня едва хватало, чтобы ставить одну ногу перед другой, и так пока я не пересек порог. Только тогда меня немного отпустило.

Да, здесь жгли те же самые легкие курения, просто я не видел, откуда идет дымок. Но они помогали. Никогда раньше не любил курений; для меня это атрибут Искусства, а не то, что следует использовать в быту для мелких радостей бытия. Многие колдуны, в том числе мой дед, не разделяют жизни и Искусства, у них мелкие заклинания и обереги – просто часть жизни. Я не таков, у меня всегда четкая черта: вот я колдую, вот не колдую. Возможно, это стоило бы изменить. К курениям несложно привыкнуть. Так и представляется, с каким видом Коти воспримет, что я…

Так, хватит, Влад.

От бренди меня сейчас вывернуло бы, кофе не хотелось, и я сделал нечто для себя необычное: попросил хозяина нацедить кружку летнего эля. Я бы предпочел попрохладнее, но зато горечи в нем почти не чувствовалось. Я одобрительно кивнул Инче, и удостоился одной из редких его улыбок. Наверное, он гордился своим элем.

Я сидел и медленно цедил эль, голова вскоре перестала кружиться, и в конце концов я смог сосредоточиться на том, что меня беспокоило. Я встал и зашагал туда-сюда; Инче удивленно взглянул на меня. Потом я снова сел.

До меня только сейчас дошла очень странная вещь: хотя вокруг убивали направо и налево, и я был уверен, что стою в самом центре, но сам я пока никого не убил, а меня так даже и не пытались. Непривычно как-то.

Что ж, Влад, давай-ка подумаем. Если тебя не пытаются убить, значит, есть причина.

Самая вероятная – они знают, что если попробуют, ты в ответ прикончишь очень и очень многих. Что немедленно порождает вопрос: откуда они это знают? Я ведь не выглядел таким уж жутко опасным. Неужто сам факт, что я открыто ношу шпагу, свидетельствует о подобном? Сомневаюсь. Так что или они действительно мастера и по очень косвенным признакам разгадали, кто я такой, или имеют иную причину подозревать, что я тот, кого трогать не стоит.

Либо же они знают, кто я.

Нет, мое имя уже известно Гильдии, поскольку какой-то колдун извлек его прямо у меня из головы. Но что еще он сумел извлечь? Достаточно ли, чтобы отослать весточку в Дом Джарега? И если да, захотят ли здешние колдуны такое сделать? Знают ли они, как?

Возможность имелась. Возможно, убийца уже в пути, уже движется, так быстро, как только под силу телепортации и резвым ногам. Но почему? На подобное они пошли бы разве только из-за денег. Но если они сумели связаться с нужными персонами в Доме Джарега, им бы не велели держаться от меня подальше; им бы просто сообщили, что за мою голову они могут получить весьма приличную сумму.

Морганти.

Джареги намерены проделать «работу» соответствующим образом. Значит, если предположить, что существует средство связи между одной из местных группировок и Домом Джарега – маловероятно, но допустимо, – им могли приказать задержать меня в городе, но не убивать; это объяснило бы по крайней мере часть происходящего.

Допустимо – но уж явно натянуто. В таком раскладе они бы не раскрывали, что знают мое настоящее имя, и не позволили бы этого сделать своим подчиненным. По крайней мере, если у них есть хоть капля мозгов.

В общем, куда больше похоже на то, что здесь творится что-то другое, что-то, связанное со сложными политическими менуэтами странной Гильдии, графа, который владеет фабрикой – то есть «мельницей» – и всех прочих сил, о которых я не знал. Если так, тогда выходит, они полагают, что со мной им связываться нельзя.

«А ты что думаешь?»

«Похоже, ты прав, босс. Они не хотят, чтобы ты о чем-то узнал, но и не осмеливаются открыть на тебя охоту.»

«Предложения будут?»

«Кроме как убраться отсюда?»

«Да, кроме этого.»

«Нет.»

Я пересмотрел план, который казался таким гибким всего два дня назад. Все, у кого я хотел разжиться информацией, либо были мертвы, либо исчезли, либо так или иначе опережали меня. Но ведь кое-что я узнал, да?

Да.

Я узнал, что ходит масса слухов о колдовстве, и возможно, с его помощью кое-кого убили; совершенно точно – спалили дом; оно не походило на известное мне Искусство, и тут задействованы две стороны, одна из них включала мою семью, которая мертва, а другая, черт бы ее побрал, весьма выделялась своим отсутствием.

Ладно.

Надо выяснить об этих колдунах. Ковен? Сборище народу, который применяет Искусством неведомым мне способом, один из которых весьма обеспокоен, как бы я чего-то не выяснил? Нет, тут должен быть ковен, со всеми странностями городской политики, его не может не быть. Но как его найти и узнать о нем побольше? Так, ладно, по крайней мере есть направление, в котором можно покопаться.

Проблема в том, что даже в лучшие времена колдуны держатся весьма скрытно. Я как-то спросил деда, почему так, и получил обычное «так принято». Ненавижу подобные ответы. Как, в таком случае, найти колдуна?

«Лойош? Ты наделен даром Видения.»

«Шутишь, босс? Ладно, что ты от меня хочешь?»

«Ничего особенного. Просто наблюдай за колдовскими заклинаниями, как только что засечешь, я хочу знать точное направление.»

«Босс, чтобы засечь такое, нужно висеть прямо над головой у колдуна. Или это должно быть очень уж мощное Делание.»

«Знаю. Но будь настороже.»

«Ладно.»

Интересно, где Орбан и почему он так перепуган? Впрочем, нет ничего невозможного в том, что он уже мертв, как и Золли, только тело спрятано.

Интересно, а где сейчас тело Золли, и разрешат ли мне на него взглянуть? И смогу ли я кое-что выяснить, если рискну снова снять амулет? И решусь ли я на это?

На все эти вопросы ответ был один – «вероятно, нет». Но я размышлял об алых губах, и мне было интересно.