"Джагала" - читать интересную книгу автора (Браст Стивен)6.Года три спустя, когда он поднимался по лестнице, Лойош спросил: «Ну, босс, что теперь?» Как лучше всего подкрепить уверенность подчиненных? Быстро принять решение в неожиданных обстоятельствах. «Э…» – ответил я. Вот и все, на что меня хватило. Вскоре парень спустился вниз и жестом пригласил меня подниматься, после чего сел обратно за стол и молча продолжил заниматься прежними делами. Я тоже промолчал. Уделали, ничего не попишешь. Я, однако, отбросил плащ с левого бока, чтобы в случае чего шпага не запуталась в складках, а заодно проверил укрытые там сюрпризы. Весь второй этаж состоял из одного обширного помещения, с высоким сводом и, так сказать, своеобразным декором, висящим на стенах. Пучок овощей, пара башмаков, шляпа, рубашка, ковш, молоток, бутылка вина, и еще масса всякого. Я не сразу сообразил, что это обозначало некоторых, а может, всех членов Гильдии. Старомодно, как всякая банальность определенного возраста. Чеур оказался дородным, мощного сложения человеком с остатками черных кудрей, аккуратной бородкой и темными глазами. При моем приближении он встал, слегка поклонился и снова сел, указав мне на один из стульев, стоящих перед письменным столом. Собственный письменный стол – не просто стол, как у клерков внизу, – один из признаков власти. Я не шучу, я помню, что ощущал, когда впервые устроился за своим собственным. Я сел. – Господин Талтош, – проговорил он. – Меня предупредили, что вы зайдете. – Если не возражаете, я предпочитаю называть себя Мерс. – Хорошо. – А не сообщите ли, кто вас предупредил? – Простите, не могу. Ну да. Разговор складывался совсем не так, как я планировал. Неправильное начало, и никакого запугивания не получится. – Жаль, – сказал я. – Понимаете, у меня есть враги. И есть друзья. Я неуютно себя чувствую, не зная, враг или друг предупредил вас. – Это был друг. Точно. Вот только у меня не было друзей, которые знали, куда я ушел. – А будь это враг, вы бы сказали мне? – Я понимаю, о чем вы, – проговорил Чеур, – и тем не менее… – Ну да. Ладно, раз это был друг, я полагаю, он также попросил вас помогать мне? Он нахмурился. – Вовсе нет. – Ага. Чеуру стало неуютно. Уже лучше. – Что, собственно говоря, вам нужно? – Я прибыл сюда, разыскивая свою семью. Родню моей матери. – Да, – сказал он. – Мне очень жаль, что так случилось. (В фенарианском языке есть разница между «мне жаль, что вам причинили вред» и «разделяю с вами ваше горе». Он использовал последнюю формулировку, на что я промычал традиционное согласие.) – Я собираюсь выяснить, кто это сделал, – заявил я. Чеур поднял бровь. – А потом? Я склонил голову. – О, потом я, разумеется, предам виновников в руки соответствующих властей. Теперь была его очередь мычать. – В Бурзе «соответствующие власти» – это я. – Таков закон? – спросил я. – Или просто положение вещей? – А какая разница? – Отдаю вам должное, вы откровенный сукин сын. Он расхохотался, запрокинув голову, живот его затрясся. По-моему, я не сказал ничего такого уж смешного. – Да, господин, если хотите, Мерс, я откровенный сукин сын. А потому скажу откровенно: мне нравится положение вещей в моем городе, и если вы попытаетесь в него вмешаться, мы больше не будем друзьями. – Ну, об этом я уже догадался, – заметил я. – Итак, что вы собираетесь делать? – Для начала предположим, что вы ничего не делали с семьей Мерс, потому что будь это вы, вы бы мне не сказали. Итак, если не вы, то кто? – Не могу вам сказать, – проговорил он. Я потер подбородок. – Знаете, если вы попытаетесь вмешаться, чтобы я не выяснил то, что хочу выяснить, тогда мы больше не будем друзьями. – Это угроза? – Не уверен. Скорее намек на нее. А насколько подобная угроза для вас значима? – Ни капли, – ответил он. Я смерил его Особым Джареговским Взглядом Номер Шесть, приглушил голос и сообщил: – В таком случае, полагаю, можете не обращать на нее внимания. И с удовлетворением отметил, что его проняло. Я поднялся, не дожидаясь, пока Чеур объявит о завершении разговора. – Буду признателен, если мое имя не обретет дальнейшей известности. – Не обретет, – заверил меня он. – Его знаем Шанди и я, а он не болтлив. Я кивнул, развернулся и прошел через всю комнату к лестнице, а потом вниз и наружу. Шанди на меня даже не посмотрел. На улице еще капало, но не слишком. В «Колпак» я вернулся скорее отсыревшим, чем промокшим. «Босс, надеюсь, я не очень назойливо об этом напоминаю, но нам нужно убираться. Немедленно. В смысле, не останавливаясь. Выбери направление и шагай.» «Да, знаю.» «Босс, они знают, кто ты.» «Да.» «Этот гад может разбогатеть, просто шепнув кое-кому словечко.» «Да. Но, Лойош, почему он до сих пор этого не сделал? Почему я все еще дышу?» «Босс, давай поболтаем об этом после того, как уберемся из города, а? Я слишком стар, чтобы учиться самостоятельно промышлять дичь.» «Ты питаешься не дичью, а падалью.» «Босс…» «Я хоть раз проходил мимо чего-то столь странного, не выяснив, что там происходит?» «Нет, но сейчас в самый раз изменить своим привычкам.» «Я рассмотрю это предложение.» В ответ пришли невербализуемые мысли, вероятно, джареговский эквивалент ругани. Я отряхнул одежду от дождя, затем по-собачьи встряхнул головой. «Спасибо за душ, босс.» «А раньше ты был сухой?» Я заказал выпивку и сел. «Лойош, как, черт подери, они узнали мое имя?» «А ты не понял?» «Ты вычислил?!» «Само собой!» «Сдаюсь. Как?» «Когда ты снял амулет и колдовал, босс. Помнишь, я что-то почуял?» Теперь была моя очередь ругаться. «Вынули прямо у меня из мозгов.» «Вопрос только, кто.» «Кто же еще? Это не Дом Джарега. Знай они, что я тут, послали бы кого-то меня пришить. Вопрос закрыт.» «Ну ладно.» «Это сам Чеур.» «Босс, сам себе он сказать не мог. Это кто-то еще.» «Извини, приятель, но я не могу перебирать всех, что мог шепнуть словечко Чеуру. Я пытаюсь вычислить всех игроков в этой катавасии.» «А. Ну, удачи.» «У нас есть Орбан, который то ли слишком желает помочь, то ли наоборот.» «Точно.» «У нас есть колдуны. Наверняка есть ковен. Колдуны могут работать на себя, как ковен. Если даже и нет, один из них совершил Делание, так что они могут знать. И еще имеется возничий, единственный из всех, кто действительно мне помог; это подозрительно.» «Э… ладно.» «И еще граф Саэкереш, каким бы он ни был. Я упустил кого-нибудь?» «Ясное дело. Весь прочий город. И все и каждый – знают!» «Мысль понятна, Лойош, но давай держаться в пределах здравого смысла.» «Мы давно уже их преступили, босс.» «Лойош…» «Ладно. Хозяин?» «Да. Хозяин. Все хорошо слышит, и знает, что я задаю вопросы.» «Босс, может, мы уберемся отсюда?» «Нет.» Послышался псионический вздох, а я продолжил выкладки. «О чем ты думаешь, босс? О том, как мы с тобой вламываемся к графу и пытаемся его запугать? Может сработать не хуже, чем…» «Заткнись.» Терпеть не могу, когда он прав. Ладно, если я хочу это сделать, можно с тем же успехом сделать так, как принято. Я подошел к Инче: «Да, знаю.» «Босс, они знают, кто ты.» «Да.» «Этот гад может разбогатеть, просто шепнув кое-кому словечко.» «Да. Но, Лойош, почему он до сих пор этого не сделал? Почему я все еще дышу?» «Босс, давай поболтаем об этом после того, как уберемся из города, а? Я слишком стар, чтобы учиться самостоятельно промышлять дичь.» «Ты питаешься не дичью, а падалью.» «Босс…» «Я хоть раз проходил мимо чего-то столь странного, не выяснив, что там происходит?» «Нет, но сейчас в самый раз изменить своим привычкам.» «Я рассмотрю это предложение.» В ответ пришли невербализуемые мысли, вероятно, джареговский эквивалент ругани. Я отряхнул одежду от дождя, затем по-собачьи встряхнул головой. «Спасибо за душ, босс.» «А раньше ты был сухой?» Я заказал выпивку и сел. «Лойош, как, черт подери, они узнали мое имя?» «А ты не понял?» «Ты вычислил?!» «Само собой!» «Сдаюсь. Как?» «Когда ты снял амулет и колдовал, босс. Помнишь, я что-то почуял?» Теперь была моя очередь ругаться. «Вынули прямо у меня из мозгов.» «Вопрос только, кто.» «Кто же еще? Это не Дом Джарега. Знай они, что я тут, послали бы кого-то меня пришить. Вопрос закрыт.» «Ну ладно.» «Это сам Чеур.» «Босс, сам себе он сказать не мог. Это кто-то еще.» «Извини, приятель, но я не могу перебирать всех, что мог шепнуть словечко Чеуру. Я пытаюсь вычислить всех игроков в этой катавасии.» «А. Ну, удачи.» «У нас есть Орбан, который то ли слишком желает помочь, то ли наоборот.» «Точно.» «У нас есть колдуны. Наверняка есть ковен. Колдуны могут работать на себя, как ковен. Если даже и нет, один из них совершил Делание, так что они могут знать. И еще имеется возничий, единственный из всех, кто действительно мне помог; это подозрительно.» «Э… ладно.» «И еще граф Саэкереш, каким бы он ни был. Я упустил кого-нибудь?» «Ясное дело. Весь прочий город. И все и каждый – знают!» «Мысль понятна, Лойош, но давай держаться в пределах здравого смысла.» «Мы давно уже их преступили, босс.» «Лойош…» «Ладно. Хозяин?» «Да. Хозяин. Все хорошо слышит, и знает, что я задаю вопросы.» «Босс, может, мы уберемся отсюда?» «Нет.» Послышался псионический вздох, а я продолжил выкладки. «О чем ты думаешь, босс? О том, как мы с тобой вламываемся к графу и пытаемся его запугать? Может сработать не хуже, чем…» «Заткнись.» Терпеть не могу, когда он прав. Ладно, если я хочу это сделать, можно с тем же успехом сделать так, как принято. Я подошел к Инче: – Можно найти кого-нибудь доставить послание графу Саэкерешу? Он взглянул на меня в упор, понял, что это было ошибкой, и стал мыть чашку, которая совершенно в этом не нуждалась. А потом сказал: – Хорошо. Что за послание? – Есть бумага и чернила? Он кивнул, вытер руки и скрылся в комнатушке за стойкой, откуда принес искомое. Я набросал несколько слов и отдал ему, не запечатывая. – Это срочно? – Сегодня вполне сгодится. – Я прослежу, чтобы доставили сегодня. Я передал Инче еще несколько звонких штуковин, которые так подогревают интерес торговцев, и снова устроился за столом. Вдруг заявится Орбан. Или Лойош наконец успокоится. Нет и нет. Позже я взял миску гуляша из баранины. Иногда меня затягивает рутина и я неделями ем одно и то же. Когда-то я привык к подобному. Наверное, просто было лень. Коти избавила меня от этой привычки – для нее мне нравилось экспериментировать с кухней, – но сейчас я возвращался к прежнему образу. Впрочем, здешний гуляш и сам по себе был превосходным, да и хлеб тоже; испечь такой, чтобы сочетался с гуляшом – особое искусство. Нет и нет. Народ потихоньку заполнял заведение, и я переместился за столик у задней стены. На меня косились чаще, чем раньше. Не знаю, что за слухи начали расходиться, но определенно начали. В том-то и состояла проблема: я не знал. Наверное, меня разбаловало то, что рядом постоянно был Крейгар, и шпионская сеть Морролана (он никогда не употреблял этого термина, наверное, считая его безвкусицей – но что поделаешь, именно этим его сеть и была), и Киера с ее почти беспредельными знаниями о тайнах преступного мира. Если я хотел выяснить, что происходит, мне всего лишь надо было решить, у кого в первую очередь спросить, и я тут же получал ответ. А здесь я блуждал в потемках и не имел света. Коти посоветовала бы мне четко понять, чего я хочу достичь, а потом с ее помощью я разбил бы целое на части, и… Мне до одури захотелось хлебнуть чего-нибудь крепкого. Но напиваться сейчас было бы глупо, а кроме того, банально. А банальность ведет к старомодности. Я ограничился тем, что пальцем чертил на столешнице круг за кругом, используя вместо чернил влагу со стенок стакана. Что-то я в последнее время увлекаюсь подобными кругами. Странно. С другой стороны, не очень-то странно. Через несколько часов одна из подавальщиц коснулась моего плеча и указала на хозяина, который пытался привлечь мое внимание. Я подошел к нему, он передал мне письмо. Я кивнул и вернулся за стол, где намеревался его прочесть. Пришлось передвинуть стул, чтобы ближайшая лампа освещала письмо, а не мою спину. Я сломал печать и развернул плотный свиток. Хорошая бумага. Наверное, местная. «Господин Мерс, – значилось там, – Его Сиятельство прежде всего желает выразить Вам свое Соболезнование касаемо понесенной Вами утраты, и заверить Вас, что предпринимаются все шаги, дабы предать злоумышленников справедливому суду. К сожалению, состояние здоровья Его Сиятельства в настоящее время исключает нанесение визитов, однако же он остается в неизменном к Вам благорасполажении. Ваш Слуга, Таче Лойош, Письмоводитель.» «Ух ты, его зовут так же, как меня,» – заметил Лойош. «Наверное, летает он похуже,» – успокоил его я. Я аккуратно сложил послание и спрятал во внутренний карман плаща. И немного подумал. Удивлен я не был, никто не ожидал, что граф будет прыгать от радости и непременно захочет меня повидать. На этот счет я заготовил план – давным-давно, вчера вечером, – но с тех пор все пошло наперекосяк. «И что, босс, ты все равно намерен с ним встретиться?» «Ты чертовски хорошо знаешь, что да.» «Ага. Босс, ты нарываешься?» «Это риторический вопрос?» «Ну.» Я поразмыслил.» «Наверное, нет.» «Тогда ладно.» Народ все прибывал и прибывал, мокрый и продрогший. Мне не хотелось выходить, не хотелось, чтобы в чужих взглядах было что-то помимо вежливого дружелюбия. Когда-то я придумал себе Фенарио – идеальный край, где живут счастливые, улыбающиеся люди, готовые встретить меня как блудного брата. Реальность удручала. Настолько, что хотелось перебить конечности первому встречному. Орбана по-прежнему не видать. По-моему, он меня избегает. Подозрительно? О да. Но клянусь Священным Слизистым Следом Барлана, что в нынешней истории не подозрительно? Все, что кто-либо сделал или не сделал, сказал или не сказал, может служить знаком, что меня хотят прикончить. Да, конечно, в каком-то смысле я так почти всегда и жил. Разница в том, что я знал игру и правила. Великолепно, Влад, и кто же нарушил правила? Коти. Это она ввязалась в дела, до которых нам совершенно не должно быть дела. Ну да, но это я расплевался со всем Домом Джарега. О чем я вообще думал? О геройском спасении собственной задницы. А может, я просто придумывал повод сойти с корабля, не желая унижаться, сажая его на рифы. Ладно, Влад, успокойся. Это тебя никуда не приведет. Глубоко вздохни, закажи еще винца, и, черт подери, сосредоточься. У тебя возникла проблема. Не первая в твоей жизни. И, если ты не будешь идиотом, не последняя. Так что взгляни на нее, проанализируй, подойди к ней так же, как к остальным. Проклятье. Тот, кто пытается наставить себя на путь истинный, явно зашел слишком далеко для выслушивания наставлений. Я, по крайней мере, зашел. Я вроде бы решил не напиваться, но в упор не помнил, почему. Так что я подозвал подавальщицу и заказал хорошего бренди. Она принесла бутылку «Веерагкашера», вполне подходяще. Во всяком случае, после третьего стакана мне уже было начхать. Лойош доложил, что до постели я добрался сам. А еще доложил, что я не осилил бутылку и наполовину. Унизительно. Порой мы получаем больше, чем заслужили. Наутро я проснулся вполне свежим. Спустился в зал, набрал из бака горячей воды и какое-то время наводил на себя полный парад. Затем постоял у окна, чуть сбоку, глядя на улицу. Там было еще сумеречно и сыро, но уже не капало. Через пару минут появилось Горнило, и мокрые улицы заискрились. Можно было бы счесть сие знамением, мол, явилось Горнило, дабы пролить свет на вещный мир – вот только Горнило делало это и для моих врагов. В общем, оно обещало кому-то что-то хорошее. Знамения всегда правдивы, только дайте им возможность это доказать. Я еще несколько минут созерцал облака пара, поднимающиеся над улицей, а потом пошел заказать чашечку кофе. С должным количеством меда и жирных сливок это даже можно было пить, однако я поклялся, что однажды вернусь, куплю пресс для клявы и научу хозяина им пользоваться. Либо прикончу его. Ладно. Я знал, что мне делать, и даже придумал, как – эта часть исходного плана осталась без изменений. Я вернулся в комнату и оделся так изысканно, как позволял мой нынешний гардероб; бывало и получше, и хватит об этом. Я достал имперскую печать, презентованную мне Ее Величеством за то, что в должный момент я оказался идиотом – долгая история, – и завернул в кусок алого шелка, который затем запечатал с помощью воска и кольца-печатки (это уже мне досталось от деда). Получился пакет размером с ладонь, который я укрыл в кармане плаща, потом спустился и продолжил неблагодарный процесс пробуждения. В конце концов кофе победил и мои мозги начали функционировать в присущей им манере. Я спросил у Инче, где находится графский особняк; меня одарили мычанием и подозрительным взглядом, но все же сообщили местоположение. Миль десять за городом. Либо я весь день потрачу, шагая туда и обратно, либо… Я вздохнул и спросил, нельзя ли где-нибудь взять напрокат лошадь. Безусловно, прямо здесь, у заднего двора есть коновязь, а мальчишка-конюший за медяк поможет подобрать нужную. Сколько? Ладно. «Хорош смеяться, Лойош.» «Босс, иногда ты просишь о невозможном.» Боль совершенно прошла, так что вполне можно заработать новую. Я вернулся за столик, прикончил кофе, а затем зашагал к задней двери, к коновязи. Так иные шли к Звезде Палача. «Мальчишка-конюший» был чуть постарше меня, лысеющий, рослый, с пронзительными черными глазами и довольно толстый. Мне даже стало жаль коняшек. Когда он снимал развешенный инвентарь, я оценил объем его бицепсов. Вероятно, в его обязанности входило также подковывать лошадей. Болтуном он не был, просто хмыкнул, когда я объяснил, что мне нужна лошадь, которая позволит мне остаться сверху и не поставит меня в неудобное положение. Он вывел упитанную лошадку той масти, которую, кажется, зовут «гнедой». Мне она казалась просто коричневой. Вот почему бы просто так и не назвать, а? Он подвел лошадь ко мне, помог вставить ногу в стремя, затем обошел с другой стороны и утвердил на место вторую ногу. – Ее зовут Марси, – сказал он. – Хорошо. Марси оставалась ко всему этому безучастной, что меня порадовало. Я чувствовал себя очень, очень высоким. Слишком высоко. Все, что так поднимается, непременно упадет. Я потрусил в указанном направлении, стараясь не стучать зубами. Марси, да будет она благословенна во веки веков, шагала заметно быстрее меня, а значит, не нужно пускаться в рысь, кентер, галоп или карьер. Я поклялся по возвращении оставить конюху хорошие чаевые за то, что он не сыграл со мной одну из столь популярных шуточек. Стало заметно теплее. Я снял плащ и сложил на крупе Марси – сидя верхом, это куда сложнее. Но благодаря заботливому конюху, доброму нраву Марси и указаниям Инче, чувствовал я себя вполне пристойно. Впереди показался двойной ряд деревьев, описанный мне как въезд в особняк. До самого особняка оставался еще немалый кусок дороги, где меня увидели несколько садовников, которые словно сомневались, нужно ли кланяться. Наверное, дело в лошади. На сотню миль окрест я, пожалуй, единственный, кто не считал себя экспертом в чистокровных скакунах; вероятно, так же посмотрели бы на Морролана, который едет на Бал Дня Вознесения, избрав для этого воз с сеном. Ничего, Марси, я тебя все равно люблю. Кто-то вроде грума, облаченный в сияющие пуговицы, вытянулся возле выхода из старинного серокаменного особняка. Точно у низкой лестницы, что вела к двум белым колоннам, обрамлявшим двери из красного дерева. У каждого из столбов на манер декорации стоял стражник; облаченные в красное и зеленое, с металлическими шляпами, у каждого в руках нечто вроде топора на рукояти длиннее человеческого роста. Вроде и не самое практичное оружие, но с другой стороны, не хотел бы я, чтобы меня подобным рубанули. Взгляды их скрестились на мне. Они не двинулись, но внимание на меня определенно переключили. У одного были самые впечатляющие усищи, какие я только видел, громадные, грозно торчащие в стороны, изгибающиеся вверх – благодаря особому клейкому воску, таким торговали в Южной Адриланке. Никогда им не пользовался. У второго из-под жестяной шляпы выбивались рыжие волосы; наверное, он не был коренным фенарианцем. Я справился бы с обоими, если понадобится. И хватит о них. При моем приближении грум подался навстречу, нахмурился и замялся. Я же просто спрыгнул – слава Вирре, я провернул этот трюк с должной грацией, и не потерял равновесие, держа центр тяжести пониже. Так меня учил дед на уроках фехтования. Не думаю, что я выглядел неуклюжим. Я снял плащ с крупа Марси и бросил поводья груму, пока он не решил, что он тут совсем не для этого. Плащ я забросил через плечо. Да, я могу делать это картинно, немало поупражнялся, и нет, я не хвастаюсь. Я проговорил: – Барон Владимир Мерс с визитом к его сиятельству. Присмотрите за лошадью, пока меня не представят. Почему бы не взять к новому имени и новый титул? Грум на мгновение замялся, потом поклонился: – Да, господин. Я подождал, пока он уводил лошадь, смотря так, словно не был уверен, знает ли он свое дело. На самом деле я просто не хотел идти прямо сейчас, ноги еще дрожали. Стражники наблюдали за мной, смотря куда-то в сторону. Знаю такой фокус, понятия не имею, обманули ли их мои ужимки с грумом. Наверное, нет. Грум увел Марси куда-то прочь, а я собрался с силами и преодолел три ступени. Когда лезешь по ним вверх, они почему-то выше, чем когда смотришь с седла. У дверей я на мгновение остановился, потом дернул за шнур. Внутри прозвучал звонок, и вскоре дверь распахнулась. Дворецкий – таковым он, по мне, выглядел, и таковым был – оказался типичнейшим представителем породы. С него бы картинки писать: высокий, идеального сложения, чисто выбритое лицо, благородная седина. Он отвесил мне вежливый, вопросительно-безмолвный поклон. – Барон Владимир Мерс с визитом к его сиятельству, – повторил я. – У вас есть визитная карточка, господин? – Нет. Лицо его ничего не выражало. – Могу я сообщить его сиятельству цель вашего визита? – Передайте ему вот это, – я достал алую упаковку и отдал ему. – Хорошо, господин. – Он еще раз поклонился и скрылся внутри. Через десять минут он вернулся и передал мне пакет; печать была сломана. Я взял его и, не разворачивая, вернул в карман плащ. Дворецкий кашлянул и сказал: – Граф примет вас немедленно. |
||
|