"Крадущийся вампир, затаившийся клык" - читать интересную книгу автора (МакАлистер Кейти)

Глава 7

— Я тут подумала.

Легкий храп взъерошил мои волосы.

— Кристофф. — Я пихнула его в грудь. Он перекатился на спину, издав слабое хрюканье, незамедлительно последовавшее за другим коротким храпом.

— Кристофф! — Я щелкнула небольшой прикроватной лампой, уперлась на локоть, и подталкивала его в бок до тех пор, пока один из его глаз не приоткрылся.

— Хмм?

— Ты храпишь.

Он сонно заморгал на меня.

— Чо?

— Вампиры не должны храпеть. Все знают это. — Я положила руку на его грудь, легкая дрожь счастья пронеслась внутри меня от его близости. — Ты спишь?

Он теперь полностью проснулся, и одуревший взгляд ушел, сменившись небольшой хмуростью.

— Что это за вопрос? Ты просто сказала, что я храплю.

— Это был вежливый вопрос, предназначенный дать тебе время проснуться, так чтобы ты мог связно говорить.

Его хмурость превратилась в подозрительный сердитый взгляд.

— Ты одна из тех женщин, которые любят поговорить после секса, не так ли?

— Все женщины любят поговорить после секса. Это укрепляет ощущение близости и позволяет чувствовать, что наши партнеры, зачастую печально известные их «трах, бам, спасибо мадам» политикой, интересуются более чем просто физическим удовлетво…Эй! Прекрати опять засыпать; это важно!

— Нет ничего более важного для мужчины после секса, чем получить восемь или девять часов непрерывного сна, — сказал он, закрывая глаза.

— Ты же вампир, — почувствовала я обязанной указать. — Ты не обычный мужчина.

— Я мужского пола. Применяется тот же самый принцип, — настоял он, его глаза отказывались открываться.

— О, действительно. — Я на мгновение задумалась, затем отпихнула одеяло, взяв, его теперь расслабленный член, в свои руки.

Его глаза попытались открыться.

— Ага! — Сказала я, отталкивая в сторону одну из его ног, так чтобы я могла встать на колени между ними. — Я это знала.

Интерес сопровождался раздражением в его прекрасных бирюзовых глазах.

— Черт возьми, женщина, я может быть и бессмертен, но есть предел моим возможностям. Я не инкуб[16], который может удовлетворить все твои похотливые желания…А-а-а-а.

Я улыбнулась манере, в какой его глаза закатились обратно на его голове, когда склонилась вниз и взяла самый кончик его члена в рот. Я позволила языку обмахнуть вокруг нижнюю часть головки, прежде чем взглянуть вверх.

— Теперь, когда я привлекла твое внимание…

Его голова вскинулась оттуда, где она отклонялась на подушку.

— Ты остановилась?

— Я просто хотела достаточно разбудить тебя для разговора, — сказала я, оставляя руку на его бедрах.

Он впился в меня взглядом.

— Есть слово для того что ты сделала, знаешь ли, и оно не очень хорошее.

— Я не говорила, что не собираюсь закончить; я просто хотела прежде поговорить с тобой, что и делаю, потому, что со скоростью, с которой ты резко упал спящим недавно, судя по всему, ты не собираешься пожелать говорить, когда я закончу с тобой.

Я видела, что он хотел возразить этому пункту, но знал, что у него не было основания, чтобы настоять на своем. Нехотя он сказал: — Что настолько важное остановило тебя?

— На самом деле, две вещи, — сказала я, постукивая пальцами одной руки по его бедру. — Во-первых, кое-что беспокоит меня некоторое время, но я не могу сказать почему. Элли ставила особый акцент на том факте, что Кристиан не собирается позволить отпустить Маттиаса и Кристьяну, и, однако, она нашла способ сказать, где они находятся.

Он фыркнул и шлепнулся назад на подушки, его глаза снова закрылись.

— Я не вижу ничего запутывающего в этом. Кристиан сделал свою позицию совершенно ясной.

— Ясно, что он не собирается отпустить двоих жнецов?

Медленная хмурость сморщил точку между его шелковистыми коричневыми бровями.

— Нет. Прояснил, что его руки связаны, но он вполне ожидает, что мы используем собственные ресурсы для достижения цели.

Я с минуту таращилась на него. Он открыл глаза достаточно, чтобы указать сначала на свой член и потом на меня критическим взглядом.

— Ты не собираешься продолжить?

— Нет, пока я нахожусь в совершенном изумлении. Ты пытаешься сказать мне, что Кристиан…что, он ментально говорил с тобой? Говорил тебе идти напролом и забрать Маттиаса и Кристьяну?

— У нас нет такого вида ментальной связи.

— Тогда как…?

— Это было ясно, что не досказанное им, было, что он хотел, чтобы мы так и сделали.

— Это вовсе не было ясно для меня. Я думала, что Элли сказала мне вырвать их, а не Кристиан.

Он проворчал и, пожалуй, с надеждой взглянул на свои половые органы.

Я ласкала его член, все еще отвлеченная этим новым ходом мыслей.

— ОК, я приму, что Кристиан хотел, чтобы мы взяли Маттиаса и вытащили его отсюда. И, по-видимому, потом отправились в Исландию и сделали то же самое для Кристьяны, что ж прекрасно, потому что я должна, так или иначе отправится туда за Ульфуром. Но почему Кристиан хочет этого? Он сам сказал, что если я не буду Зорей, то буду не в состоянии выкачать из Братства информацию об Алеке.

Кристофф на мгновение замолчал.

— Среди Темных есть предатель, кто-то работающий на совет, кто предает наши интересы жнецам. Мы знаем об этом год. Кристиан, несомненно, ожидает от нас раскрыть кто этот крот, в процессе поиска местонахождения Алека.

— Ты думаешь эти две вещи связаны? — Спросила я, нежно поглаживая его бедра.

— Возможно, — признал Кристофф, его глаза потемнели. — Хотя, как ты указала совету, это необязательно был Темный, кто подставил меня. Но они без сомнения верят, что это один и тот же человек.

— Так мы забираем Маттиаса и Кристьяну, и что? Используем их как некий бартер за Алекса?

— Такая мысль проходила мне на ум, — сказал Кристофф, его дыхание ускорилось, когда я мягко проползла ногтями по его бедрам. — Тут действительно нет другого применения для этих двоих.

— О, я не знаю. Маттиас может знать что-то. Если ничего еще, я могу разыграть карту жены. Это, кажется, содержит много смысла для него.

Тело Кристоффа напряглось. Он долго впивался в меня взглядом.

— Ты не его жена.

Я вздохнула.

— Мы прошли через это той ночью в Исландии. Чтобы получить в распоряжение силы Зори, я должна быть замужем за ризничим. Маттиас — ризничий. У меня есть сила. Поэтому наш брак, тот, что между тобой и мной, такой как есть, очевидно, незаконен.

Его челюсть коробило с минуту.

— Верь мне, я в действительности хочу этого не больше чем ты, но очевидно Маттиас возлагает большое значение на целостность брака, поэтому мы вполне можем использовать это в наших интересах.

Он заскрежетал зубами. Его руки зажали простыни в кулаки.

— О, прекрати вести себя как большой, страшный, острозубый, ревнивый ребенок и начинай обдумывать план побега.

— Я не ревнивый, — прорычал он, его глаза засветились изнутри. Он подхватил меня за бедра и поднял вверх, пока мои груди не столкнулись с его лицом. Он взял один сосок в рот и порхнул языком по его верхушке. И он не твой муж.

Я сжала его плечи, все мое тело внезапно превратилось в одну гигантскую эрогенную зону. Моя ошибка. Не хотел бы ты…О, да.

Его руки скользнули вниз по моим бедрам, вокруг моего зада и вниз в глубины, в которых он так недавно измерил глубину. Я сопротивлялась его рукам, отчаянно пытаясь удержать мои мысли.

Не борись со своей страстью. Прими ее, не отрицай ее, пробормотал он в моей голове.

Я не помогу этому. Я знаю, чем это закончится — большим умо-уносящим невероятным сексом и с данной мне сменой часовых поясов и твоей настойчивостью, так как ты такой же, как и другие самцы, мы впоследствии свалимся спящими. Мы должны придумать план, Кристофф. Мы должны придумать способ выйти отсюда.

Его рот был жарким и влажным, когда он пролизал дорожку к моей другой груди. Я обвила свои пальцы его волосами, покусывала его шею, присасывалась к мочке уха, мой разум отказался бороться, когда его желание взбаламутилось внутри меня, поднимаясь вверх.

У меня есть план, ответил он, открывая свой разум для меня. Я нежно прикусила связку на его шее, чувству, которое управляли мной — управляло им — почти не было предела.

Я соскользнула обратно по его телу, процеловывая дорожку вниз по его животу. Его мускулы сильно сократились, когда я сдвинулась книзу, тихие легкие стоны удовольствия заполнили мою голову. Я приостановилась на мгновение, когда добралась до его члена, улыбаясь про себя ощущениям, которыми он поделился.

Твой план включает минет. Я предполагала, у нас должен быть план побега отсюда с Маттиасом, поиск Кристьяны и спасение Ульфура.

Сначала минет, потом побег, ответил он, нотка надежды держалась позади его разума.

Я рассмеялась над ним, опуская голову вниз, чтобы взять его в рот. Я сделаю попытку, но я не знаю, насколько я хороша в этом.

Его тело на мгновение напряглось, каждый мускул затвердел, как сталь и потом внезапно я была поднята вверх над ним, мои колени охватили его бедра, его член готовился проникнуть в меня.

Ты хороша.

Кристофф, подожди! Завопила я, отчаянно пытаясь увильнуть своими бедрами подальше от экстаза, что я знала, стоял за единственным отдаленным толчком.

Голод ворвался в бытие горячим и глубоким в нем, поднимаясь пока не стал угрожать избавиться от тонкого обрывка контроля удерживающего его.

Я не буду пить из тебя, сказал он, с ноткой отчаяния бросающейся в глаза в его мыслях.

Нет, это не то. Я большая девочка; у меня есть много крови — добро пожаловать для этого.

Тогда почему во имя святых ты останавливаешь меня, когда я знаю, ты хочешь этого так же сильно, как и я?

Я почти рыдала, столь отчаянным было ощущение завершения, которое я знал, ожидало меня.

— План! Мы не можем ждать до утра, рассчитывая, что делать. Мы должны сделать что-то этой ночью, пока люди спят.

Он прорычал мысленные ругательства, потом представил во мне образы нас спускающихся вниз из окна второго этажа с Маттиасом, охранников отвлеченных Магдой и Реймондом, нас использующих деньги которые, как предполагалось, он украл, чтобы нанять самолет и забрать нас в Калифорнию.

— Нет, мы должны добраться сначала до Кристьяны и Ульфура. Мы должны побывать в Исландии.

Образ изменился, добавив фьорды.

— А что насчет Магды и Реймонда? Я не могу оставить их здесь самих по себе перед Кристианом и Себастьяном…

Наспех, он запихал Магду и Рея перед фьордами.

— Что о…

С бессловесным ревом он опустил меня вниз. Все мои протесты тотчас же исчезли, так как я знала, они будут. Каждая фибра моего тела была сосредоточена на его удовольствии, моих собственных движениях при этом, когда он убедил меня ускориться.

Он сидя приподнялся, и зубы сверкнули на секунду, прежде чем проникли в кожу моего плеча, моя кровь потекла вниз по его горлу как сладчайший нектар, впитываясь в томимые жаждой клетки, которые слишком долго были изморены голодом. Мои пальцы сжались на плотных мускулах его спины, когда объединенное ощущение его и моей кульминации послало мою душу в полет.

Это заняло у меня долгое, долгое время, продрейфовать назад вниз в свое тело, но я сделала это с эхом мысли Кристоффа прозвеневшей в моей голове.

Моя жена не его.

— Мужской высотный клуб?

— Хмм? — Я остановилась, когда проходила мимо Магды сидящей в центральном ряду от прохода в самолете. Реймонд был рядом с ней, крепко спящий, его голова соскользнула на бок, а наушники выданные авиакомпанией все еще занимали уши, его рот приоткрылся, когда он захрапел. Магда подвернула салфетку под его подбородок.

— Он слюнявый, — мягко сказала она, нежно улыбаясь ему.

— Если это наихудший из его грехов, ты не можешь сильно жаловаться на это, — сказала я, занимая пустое сиденье рядом с ней. Кристофф, был позади меня, в следующей за нашими местами задней секции в зоне первого класса. Я была благодарна, что полет из Австрии во Франкфурт был только наполовину занят, это означало, что было больше чем обычно свободного пространства в самолете.

— Безусловно. Как твоя спящая красавица?

— Полностью под кайфом, слава Господи. Я думала, Кристофф собирается поколотить Маттиаса, если он попытался бы поцеловать меня еще раз. Я не знаю, почему нахождение под световой связью сделало его таким влюбчивым, но, по крайней мере, это лучше чем сопротивляющимся.

— Намного лучше, чем это звучит. И я спросила тебя, присоединилась ли ты к мужскому высотному клубу, не то чтобы это вообще реально мое дело, хотя я всегда хотела попробовать это. Но эти туалеты так чертовски малы.

— О, это. — Легкий румянец согрел мои щеки. — Нет, мы не делали этого. Кристофф был голоден и собирался подождать до приземления самолета, прежде чем поесть, но я посчитала, это сэкономит нам время.

— Угу. Так это объясняет губную помаду по всему его подбородку и шее?

Мои румянец преодолел несколько ступеней.

Магда рассмеялась и подарила моей руке дружеское пожатие.

— Я просто дразнила тебя, глупая.

— Знаю. Это просто то, что кормежка Кристоффа…ладно, иногда нас немного заносит. Но можешь мне поверить, что туалеты в самолете, фактически, слишком малы, чтобы сделать что-нибудь кроме небольших обжиманий.

Она покачала головой.

— Иногда меня несколько сбивает, что он вампир. Реальный вампир. И он может существовать, только если пьет твою кровь?

— Таков сюжет. И учитывая его внешний вид в Вене, я не могу отрицать этого.

— Он довольно потрепанно выглядел. Кажется, он чувствует себя теперь намного лучше.

— Я тоже так думаю. — Я сопротивлялась импульсу оглянуться туда, где он сидел. Я получала огромное удовольствие, просто глазея на него, еще раз удивляясь странному изгибу судьбы, что приземлила самого красивого мужчину, которого я когда-либо встречала прямиком в мою жизнь. Он поймал меня разглядывающую его, когда задремал как раз час назад.

Что случилось? Спросил он, садясь и быстро оглядываясь в поисках любой надвигающейся угрозы.

Ничего не случилось.

Тогда почему ты уставилась на меня?

Может быть, мне нравится смотреть на тебя.

Он стрельнул в меня взглядом наполненным сомнением.

С другой стороны от меня, с лицом, приложенным к самолетному окну, храпел Маттиас. Я удостоверилась, что он все еще спит, прежде чем повернутся к Кристоффу. О, кончай уже. В отличие от вампиров в историях, у тебя есть отражение, так что я знаю ты видел себя в зеркале, не упоминая того что ты прожил добрых пятьсот или около того лет. Конечно, ты заметил, что женщины обалдевают от тебя?

У меня никогда с ними не было проблем, нет, сказал он, мысленно пожав плечами. Но ты придаешь слишком большое значение внешности. Кое в чем полагаю, у меня есть причина прежде указать на тебя.

Это была ссылка на мой внешний вид. И даже не думай начинать это снова — я готова признать что ты, возможно, отличаешься от большинства мужчин и не возражаешь против женщины, обладающей обильными боковыми атрибутами, а не страдающей анорексией, но мы говорим не обо мне. Ты действительно очень красивый мужчина, Кристофф. Более чем красивый — упасть не встать какой великолепный. Что ты думаешь об этом?

Он еще раз ментально пожал плечами. Что ты ожидаешь, я подумаю об этом? Я мало что могу сделать, что бы изменить то как я выгляжу.

Ради Бога, мужчина! Я шлепнула его по руке. Я говорю тебе, что думаю ты адски сексуален! Что ты заставляешь течь слюну из моего рта, только от взгляда на тебя! Что ты не только запускаешь мой мотор — ты увеличиваешь его обороты, когда…когда…о, я не знаю какой-нибудь автомобильной аналогии! Ты просто заставляешь меня хотеть набросится на тебя!

Я уже знал это, ответил он со сводящей с ума рациональностью. Я чувствую твое возбуждение так же, как ты чувствуешь мое.

Черт! Завопила я в нем.

У него хватило нахальства выглядеть удивленным. Я не умаляю, так или иначе, твою физическую привлекательность для меня, Пия. Мне нравится знать, что ты так же рада моему телу как я твоему.

— О, ты невозможен в этом рассудительном настроении, — пробормотала я, вставая и переступая через его ноги.

Он схватил меня за руку и потянул вниз на свои колени, его глаза сверкали глубоким светом, от которого мое тело покалывало от ожидания. Я думаю, ты просто недооцениваешь, насколько привлекательной я тебя нахожу, сказал он, обводя большим пальцем линию моего подбородка.

Легкая дрожь пошла вниз по моей спине. Я наклонилась вперед, пока мой рот не был в миллиметре от его. Я хочу любовное прозвище.

Его глаза расширились. Любовное прозвище?

Да. У Элли есть несколько, предназначенных для Кристиана, хотя все они, кажется, нацелены больше вызывать у него раздражение, чем быть ласкательными именами. Даже этот несносный Себастьян сказал, что его Возлюбленная называет его маленькой капусткой.

Кристофф скривился. Его дыхание согрело мой рот, когда я нежно — о, так нежно — скользнула своими губами по его.

Я хочу что-то вроде этого для тебя. Какие-то обычные как — «милый», «сладкий» и нечто подобное — не кажутся подходящими. Так дай мне что-то, как я могла бы называть тебя.

Кристофф — не подходит?

Прозвище. Я хочу прозвище.

У меня уже есть одно. Алек иногда называет меня — Крис.

Я прикусила его нижнюю губу.

Он застонал у меня в уме, сдвигая меня немного на своих коленях. Так как мы были в последнем ряду нашей секции самолета, мало людей возвращаясь, увидели бы меня сидящую на его коленях. Несмотря на это, я не хотела начинать чего-то, что мы не смогли бы продолжить, поэтому не рассматривала причину, почему он чуточку сместил меня вниз по своим ногам.

Малыш? Спросила я.

Это термин едва ли подходит для мужчины.

Хмм. Тыковка?

Одна соболиная бровь поднялась. Я поцеловала ее.

ОК, тогда ты предложи имя. Что насчет чего-то немецкого?

Немецкий не тот язык, что сам по себе легко пригоден для любовных имен.

Тогда итальянский?

Он задумался на мгновение. Есть — caro.

Это вроде чего? «Дорогой»?

Да.

Что еще?

Он выглядел задумчивым. Я не знаю. Мне обычно не требуется искать ласкательные имена для мужчин.

Хорошо, как на счет того, если мы сделаем это таким способом — если бы ты собирался назвать меня как-то, чтобы это было?

Возлюбленная.

Что-то немного более значимое, чем это.

Жар замерцал в его глазах. Нет ничего более значимого для Темного, чем это.

Я поцеловала уголок его рта. Это был только легкий поцелуй, но его было достаточно, чтобы выпустить дремавший в нем огонь. Если бы я была обыкновенной, человеческой женщиной… как бы ты назвал меня тогда?

Tesorina mia.

Что означает?

Мое маленькое сокровище.

Сокровище, хмм? А есть мужская версия?

Tesoro.

Я прокрутила это несколько раз в моем мозгу. Это довольно приятно. Ничего еще?

Он заколебался на мгновение. Amore.

А-а. Мой пристальный взгляд упал на его рот. Я не нуждалась в переводе этого слова. Соблазненная, как бы я использовала его, не желая ставить его в положение, чтобы он признал, что мои растущие эмоции были более или менее односторонними. Итак, это — tesoro.

Я слезла с его колен и направилась посетить туалет, мое тело пылало для него, пока мой разум вопил во мне, желая чего-то, что он не мог дать.

— Пия?

Голос Магды прервал мой спуск по переулкам воспоминаний.

— Да?

— Ты не услышала речь сказанную мной, не так ли? Ты выглядела, как будто была на расстоянии в миллион миль.

— Извини. Я просто задавалась вопросом, собирается ли эта небольшая прогулка в Германию, дать нам ускользнуть от вампиров.

Взгляд, который она послал мне, был отчасти раздраженным, отчасти заботливым.

— Это именно то, о чем я спрашивала тебя.

— Вы не должны были ехать… — начала я говорить, еще раз ощущая вину, что их отпуск превратился в изнуряющую череду прыжков по миру.

— О, ш-ш-ш, у нас это было прошлым вечером. Так как Маттиас теперь твой любимый щенок, с акцентом на «щенок», тогда я полагаю, мы двинемся потом в Исландию.

— Да. Кроме того я думаю Кристофф может захотеть чтобы вы ребята, действовали как приманка.

— Приманка? О, чтобы увести вампов с вашего следа?

— Точно. Хотя они должны знать, что мы направимся в Исландию. Возможно, мы должны поговорить с Кристоффом. Я в самом деле не запомнила все, что он сказал. Я была вроде как занята, сверкая светом на Маттиаса.

— Мы позволим Рею отлично подрыхнуть, — сказала Магда, поднимаясь на ноги. — Давай побеседуем с человеком.

— Звучит здорово. Это даст мне шанс испытать новое ласкательное имя, которое у меня есть для него.

— Ты нашла одно?

— Да. Оно итальянское, — слегка самодовольно сказала я. — Я еще не пользовалась им, но это было бы хорошей возможностью посмотреть, как оно ощущается.

— Итальянское! Как экзотично. У меня должно быть что-то вроде этого для Рея.

Я подтолкнула ее локтем.

— Ты — латиноамериканка, глупая! Конечно же, есть множество испанских любовных прозвищ.

— Вот еще. Испанский, даже близко не такой экзотический, как итальянский. ОК, давай. Позволь услышать эту величайшую ласку.

— Мы пришли поговорить о стратегии…ээ…Кристофф. — Мое высказывание неубедительно стихло, когда он опустил журнал, который читал, так чтобы я смогла переползти через его ноги на свое сиденье.

Магда села на ручку сиденья напротив него, покачав головой.

— Трусиха.

Мои плечи опустились.

Кристофф подарил мне странный взгляд.

— За что это тебя обвинили в трусости?

— Это из-за ласкательного имени, которое ты дал мне. Хорошо, не ты дал мне, но дал, чтобы использовать для тебя. Я не могу сделать этого. Оно просто не ощущается правильным.

— А, — сказал он, несомненно, ни сколько не обеспокоенный.

— Может быть, мы могли бы отказаться экзотики и придерживаться чего-то более удобного, — предложила Магда. — Вы не пробовали обычное старое «сладкий»?

Мы обе посмотрели на Кристоффа. Он закатил глаза.

— Нет, — сказала я, в то же самое время, когда Магда покачала головой.

— Согласна. Он не того типа «сладкий». Как насчет…Она постучала пальцем по подбородку. — Ангел?

— Определенно нет, — сказал Кристофф, возвращаясь к журналу.

— Он в действительности не «ангельского» типа, тоже, — признала я.

— У тебя должно быть что-то. Посмотрим… «сладкий горошек».

— Христос, нет, — сказал Кристофф.

— Тихо, ты, — сказала я концентрируясь. — «Сахарный пирожок»?

Он вздрогнул.

— Я полагаю «уютный кролик» отклоняется, — сказала Магда глубокомысленно. — «Сахарные губки»?

— Охх, пожалуй, неплохо…

Кристофф нацелил на меня пристальный взгляд.

— Даже не думай об этом.

— Кайфоломщик, — пробормотала я, щелкнув в раздражении по его журналу. Он только хрюкнул и снова погрузился в себя.

— «Медвежонок Пух»? У меня был приятель, которого я привыкла называть маленьким медвежонком Пухом. Он был мечтой, — сказала Магда, счастливо вдыхая от воспоминания. — Потом он встретил массажистку, и последнее что я слышала, они имеют пятерых детей и по-настоящему счастливы. О! Я знаю! «Аховский петушок»[17]!

Я посмотрела на Кристоффа и захихикала. Он впился взглядом в журнал.

— Я так не думаю, Магда, но спасибо за предложение. Я просто должна найти что-нибудь еще.

— «Леденец»?

— Не-е-е-т, — медленно сказала я, с сожалением отвергая имя.

— «Сладкие щечки»?

Сделаешь и будешь жить, сожалея об этом.

Я умирала от смеха.

— Проехали. Но я считаю, что придумала кое-что.

— Придумала? Что? — Спросила она.

Я хочу знать? Одновременно спросил Кристофф.

— Я думаю, что придержу немного это высказывание для озвучания, — сказала я Магде с улыбкой.

Ты узнаешь довольно скоро, Бу[18].

Он глянул на меня, с самым странным выражением на лице. Бу?

Магда усмехнулась мне в ответ.

— Я вполне понимаю. Теперь об Исландии.

Я думаю, оно подходит. Ты испугал меня глупый, когда я увидела тебя в первый раз. Хорошо, не в первый раз, но прямо после этого. Ты знаешь, когда пытался задушить меня.

Пия, если бы я хотел задушить тебя, ты была бы мертва, ответил он, выглядя немного смущенным.

Что случилось? Тебе не нравится «Бу»? Я думала, это вроде бы хорошо звучит. Коротко и живо, но не слишком приторно или по-другому смущающее.

Нет, это не слишком смущает, нерешительно сказал он. Я смогла почувствовать, как он что-то заслонил от меня.

Что же тогда? Если ты не хочешь чтобы я использовала его, я просто найду что-нибудь еще…

Я содрогаюсь думая, до чего ты еще дойдешь. Если ты чувствуешь потребность использовать прозвище для меня и отказываешься воспользоваться Крисом, тогда полагаю что смогу жить с Бу.

— Пия сказала, что ты мог бы пожелать, чтобы Рей и я отправились куда-нибудь еще.

Но тебе оно не нравится?

— Да. Андреас и Ровен будут ждать, что мы попытаемся смотаться от них, но они будут так же ожидать, что мы направимся в Италию, как можно скорее.

— Почему это? — Спросила я.

— В Риме есть группа жнецов.

— Ясно.

Кристофф?

Нежелание наполнило мой разум. Я думаю должен сказать тебе. Прежде чем я был изменен, моя мать называла меня Barchen. Это на немецком — «медвежонок». Твое имя напомнило мне об этом.

Я засмеялась. Я никогда не буду заворачивать свой язык на немецких словах, так что мне подходит Бу. Кроме того оно соответствует действительности. Ты можешь быть очень жутким, когда пожелаешь.

— Мы отправимся в Рим, пока вы ребята поедете в Исландию, подобрать другого жнеца и Ульфура — дружелюбного призрака, — сказала Магда. — Я скажу Рею, когда он проснется. Он всегда хотел поехать в Рим.

Я улыбнулась воспоминаниям о веселом молодом человеке, красивом и суровом, одетом в платье более чем столетней давности, поднявшемся в моем разуме.

— Если его чертова лошадь попытается снова съесть мою куртку, то получит адскую расплату, — сказал Кристофф, переворачивая страницу в журнале.

— Мне как будто нравилась его лошадь…О, Рей проснулся. Пойду, расскажу ему хорошие новости.

Она заковыляла прочь, когда Кристофф издал ментальный вздох. Только вы двое рассматриваете необходимость создания ложных следов, чтобы скинуть Темных, в тоже время, спасая столетнего призрака и кровавого жнеца, как «хорошие новости».