"Крадущийся вампир, затаившийся клык" - читать интересную книгу автора (МакАлистер Кейти)

Глава 6

…и затем дух привязывается к вещи, которую вы выбрали быть хранительницей иvoila! Быстрый способ перевозить их, когда они не могут пойти сами.

Я глазела на маленькой помпончик из пряжи на ладони Элли, когда мы вошли в мою комнату. От него шел небольшой жар и легкое мерцание, которые предупреждали, что он был вовсе не тем, чем казался.

— Я признаю, это очень удобно. Но у моих духов, кажется, нет никаких проблем с передвижением вокруг. То есть, они могут забраться в машину со мной, если хотят. И тому подобное.

Элли кивнула и поправила атласное стеганное пуховое одеяло на кровати.

— Кристиан мог бы дать вам комнату побольше, но я думаю здесь нет ничего неподходящего, чтобы быть не уютным. Особенно с тех пор как вы и Кристофф были разлучены так долго.

— Вы должны простить меня, но мне любопытно — почему вы верите, что мы невиновны, когда все остальные нет?

Прежде чем Элли смогла что-нибудь сказать, дверь стенного шкафа в углу распахнулась, когда маленький ребенок вырвался из него, полотенце было обвязано вокруг его шеи в виде плаща, руки изогнулись в когти, а клыки обнажились, когда он завопил: — Я — Двакула!

— Вы должны простить Джозефа. Ему нравиться прыгать на людей, — сказала Элли с материнской улыбкой. Он прыгал по комнате, издавая разные булькающие звуки, которые он верил, вселяли ужас. — Он и Эсме посмотрели одно из старых кино о Дракуле, и он решил, что хочет быть вампиром, когда вырастет.

— Поняли, повождением ночи! — Закричал мальчик, забрался на обшитый гобеленом стул, и спрыгнул с ликующим воплем.

Я подарила Элли испуганный взгляд. Она рассмеялась.

— Это тоже было моей первой реакцией. Кристиан был менее удивлен, но вы знаете какие эти Темные — они могут выглядеть современно и говорить современно, но они иногда чересчур средневековые на словах. Вы должны были бы услышать его шумную проповедь, когда Джо смотрел Баффи. Вы невиновны, не так ли?

— В обвинениях, лежащих на моем пороге? Да, — сказала я несколько смущенная быстрой сменой темы.

Джозеф вскарабкался на мою кровать и начал подпрыгивать на ней, пока мать не стащила его прочь с предупреждением.

— Я также считаю. — Она направила мальчика назад в стенной шкаф, говоря ему: — Сходи, осмотри свои темницы, тыковка. Я думаю, там находится Ван Хельсинг.

— Ван Хельсинг! — Лицо Джозефа озарилось, когда он боролся с узлом на полотенце.

Элли терпеливо развязала его, бросая полотенце на стул, когда мальчик исчез в стенном шкафу, потянув дверь чтобы закрыть за собой.

— Он так же хочет быть Ван Хельсингом. Я не могу сказать, что обвиняю его после того как увидела Хью Джекмана в кино, хотя у них вампиры все неправильные, но это часто происходит. Где мы остановились?

— Гм…Кристофф и я невиновны? — Изнеможение охватило меня. Я плюхнулась на кровать.

— Это же, правда. — Она с минуту рассматривала меня. Я обнаружила, что неопределенно смущена этими странными глазами так сосредоточенно исследовавшими меня, хотя должна была признать, что Элли мне нравилась. Было ощущение предельной прямоты в ней, которую я находила освежающей. — Я знаю, что это такое, когда жизнь выходит из-под контроля и мне не нравиться, когда мной манипулируют, не больше, чем я могла заметить, вам. Если вы были бы виновны, то не были бы настолько разгневаны, если вы понимаете, что я имею в виду.

Я кивнула.

— Просто меня раздражает, что все могли вдруг подумать самое худшее обо мне после того что случилось. Я спасла жизнь Кристоффу!

Она мгновение вертела в руках маленькую вазу на бюро.

— Хорошо, вы должны запомнить, что это не только вопрос того нравитесь вы им или нет. По моему мнению, Кристиан так считает. Он говорил весьма хорошо о вас, когда вернулся домой из Исландии.

— А Себастьян нет, — сказала я, делая небольшую гримасу.

— Он… он все же немного травмированный. Он прошел через немало трудных времен и только недавно нашел свою Возлюбленную. Но он старейший друг Кристиана и фактически очень хороший человек, как только вы узнаете его. Он только сначала несколько подозрителен к людям. Учитывая его прошлое, это понятно.

— Мы действительно отвратительно пахнем? — Спросила я, на мгновение сбитая с толку.

Она засмеялась.

— Так они говорят, но я думаю это вопрос рассматриваемого мужчины. Кристиан сказал, что они привыкают к этому, и не вспоминают об этом больше.

— Только это, пожалуй, смущающее знание, что я пахну как груда мусора, — ответила я. — Я испытываю желание выкупаться в духах или в чем-то таком.

— Кристофф, несомненно, не выглядел так, как будто находит вас противной, — сказала она, с дразнящей ноткой в голосе.

Я с минуту смотрела вниз на свои руки, в действительности не желая обсуждать проблему отношений с Кристоффом.

— Я извиняюсь, — спокойно сказала Элли; ее странные глаза видели намного больше, чем было удобно для меня. — Я не подразумевала переходить на личности.

— Все верно, — соврала я. — Это просто то…

— У вас все еще есть несколько дел, для решения.

— Да.

— А у кого нет? — Улыбнулась она. — Вы бы видели Кристиана и меня, когда мы впервые встретились.

Мое любопытство снова взяло верх надо мной.

— Как вы нашли друг друга? Я порядком изумлена, что они вообще когда-нибудь находят Возлюбленных, так как есть только одна для каждого вампира.

— Хорошо, есть или нет, — сказала она с легким смехом. — Вы должны спросить женщину по имени Джой об этом, но это только смутит вас, так что пойдем дальше. В первый раз, когда я положила глаз на Кристиана, он лежал обнаженный и покрытый кровью от сотни порезов по всему его телу. Это была, как бы то ни было, самая романтичная вещь.

Я в ужасе смотрела на нее.

Она снова рассмеялась.

— У нас было усеянное препятствиями начало. Кристиан решил, что я должна признать, что была его Возлюбленной, а я не хотела иметь с ним ничего общего.

Я снова опустила взор.

— Это — на самом деле не проблема между мной и Кристоффом, — сказала я, мое сердце вздрагивало от боли, при воспоминании о Кристоффе смотрящем на свое кольцо.

— Я уверена вы разрешите все, что причиняет вам огорчения. Эти парни могут казаться властными и надменными как грех, но вы должны признать есть что-то, упомянутое как факт, что из всех женщин мира, вы лишь единственная для него.

Я ничего не сказала, не желая подробно останавливаться на этом и сменила затронутую тему.

— Как вы считаете, есть какой-нибудь шанс, что если я буду работать на Кристиана, он позволит уйти Маттиасу и Кристьяне?

— Ладно… — она скользнула по мне странным взглядом. — Кристиан — глава Моравского Совета. Это положение налагает большую ответственность на него.

Она мгновение подождала, очевидно ожидая, что я что-то пойму, что вообще не было понятным.

— Боюсь, что я не понимаю, что кто-то должен делать с другими, — призналась я.

Она вздохнула и задумалась на мгновение.

— Он не нарушает правила. Он не может в его положении. А то, что вы просите, означало бы, что он должен сделать именно это. Поэтому нет, я не думаю, что есть что-нибудь, что вы сможете сделать, что заставит его выпустить Кристьяну и Маттиаса.

Был странный акцент на слове «выпустить», который я совсем не понимала. Мой мозг преследовал сотню других мыслей, все они заканчивались тем же самым унылым заключением: Если Кристиан не позволит им уйти, я буду нести чертову мантию Зори, оставшуюся часть моей жизни.

— Думаю, вам и Кристоффу будет удобно здесь, — сказала Элли, оглядывая комнату. — Я уверена, что вы получите его с моментальной скоростью. Он уже выглядел в сотню раз лучше после обеда в Каса Пия.

Я нахмурилась при мысли о Кристоффе, содержащемся в заключении, и заморенном до бесчувствия.

— Он действительно выглядит лучше, но я сомневаюсь, вернулся ли он к полной силе.

— Вероятно, нет, — Элли сделала паузу. — Несмотря на то, что вы можете подумать, с ним не обращались хуже на сколько-нибудь больше, чем с двумя жнецами. Кристоффу предлагали кровь — он просто отказался взять ее. Мы не пытались морить его голодом, Пия. Вы должны понять, что для Темного быть разделенным с его Возлюбленной на короткое время — терпимо. Это как минимум неудобно, не для любого из двух человек, но терпимо. Но по прошествии двух месяцев… — она покачала головой. — Я могу только представить боль, которую должен был перенести Кристофф, будучи лишен вас. И я уверена у вас не было доброго старого времени.

Я глянула вниз на себя и немедленно села прямо, чтобы уменьшить сходство между мной и статуей Будды.

— К сожалению, я ела просто прекрасно во время нашей разлуки.

— Это не совсем то, что я имела в виду, — ответила она. — Когда Кристиан уходит более чем на пару дней, я начинаю приобретать головную боль. Ничего поистине ужасного, лишь незначительной степени головную боль, которая сохраняется независимо от того, что я принимала.

Я подумала о головных болях, к которым была склонна в течении последних нескольких месяцев. Они были настолько постоянными, что я сходила к обоим моему оптику и врачу, чтобы узнать, началась ли у меня мигрень.

— У меня были частые головные боли в последнее время, — призналась я.

— Но хуже чем они, чувство… — она поколебалась, ее руки сделали неопределенный жест. — О, я не совсем понимаю, как описать это. Это ощущение быть…неполной. Как если бы какая-то часть меня была утрачена. Вещи просто кажутся не правильными, если вы знаете, что я имею в виду.

— Думаю, знаю, — медленно сказала я, в первый раз замечая, что неясное пустое ощущение внутри меня, казалось бы ушло. — Это как будто вы пустая внутри.

— Пустая, именно так. И если вы обеспокоены благосостоянием вашего другого мужа, пожалуйста, поговорите с ним. Он заключен в комнате на втором этаже. Мы не позволяем ему уходить без присмотра — там защита на двери — но мы берем его на небольшие прогулки по саду, чтобы получить немного свежего воздуха. В любом случае с ним не обращались жестоко, и я уверена, что касается другого жнеца, тоже.

— Защита? — спросила я. — Что это точно?

— Это по существу волшебный символ, который нарисован в воздухе или на вещи. Мы находим, что это работает лучше, чем мирские вещи вроде замков. Защита позволяет людям проходить через дверь, чтобы войти в комнату, но не выходить из нее. — Она поднялась на ноги и открыла дверь в стенной шкаф. — Выходи, Ван Хельсинг. На нижнем этаже есть вампир, нуждающийся в наблюдении.

— Вампив! — Джозеф появился из стенного шкафа со старинным деревянным башмаком. Он держал его длинным металлическим вертелом, воткнутым в деревянную подошву, размахивая им, как будто это был арбалет. — Охота на вампивов!

— Правильно, калачик. Пойдем охотится на папочку.

Мальчик выбежал из комнаты, вопя о вампирах. Элли последовала более медленно, притормозив у двери.

— Если вам потребуется что-то, просто издайте вопль.

— Издам, — сказала я, все еще растерянная от идеи, что могла была так затронута потерей Кристоффа. Как раз вовремя я вспомнила вопрос, который хотела задать.

— О, могу я сделать хранительницу для какого-нибудь духа?

— Пока они на связаны с кем-то еще, вы должны быть способны. Хотя ваши духи походят на заземленный вид. Вид, который я называю не связанным.

— Не связанным? Я не уверена что поняла.

— Хорошо, ваши могут сделать себя видимыми и слышимыми, и могут взаимодействовать с нашей реальностью. Есть другие призраки, которые должны быть призваны в это состояние. Те, с которыми я имею дело.

— Как сделать, чтобы они выбрали этот путь? — Спросила я, думая о призраках, которые ждали меня в Исландии.

Она пожала плечами.

— Все мы знаем, что есть несколько типов духов. Некоторые связаны, некоторые не связаны, некоторые присутствующие, которые отказались быть призваны. Есть еще другие, как Эсме, отказавшиеся быть Освобожденными.

— Отосланными, вы имеете в виду?

— Ага.

— Я знаю одного из них, — сказала я, с нежностью думая об Ульфуре и его призрачной лошади. — Он должен был отправиться в Остри, но остался помочь мне.

— Свяжите его хранительницей и возьмите вместе с собой, — сказала она с легким пожатием плеч. — Допускаю, он захочет пойти, то есть. Хранительницы отличный способ, позволяющий им путешествовать и держать их в безопасности. Не упоминая эпиляцию в то время, когда вам нужно немного уединения.

Я улыбнулась на ее внезапную ухмылку, и было собралась поблагодарить, когда Кристиан появился в дверном проеме. Он держал своего сына у одного бедра, маленький металлический вертел, который я признала, торчал из старинного башмака и в виде побега из его живота. Свирепый взгляд, который он подарил своей жене, испугал бы до смерти, если бы был направлен на меня.

— Эллегра, я просил слишком много у тебя, не поощрять моего сына протыкать меня колом при каждой доступной возможности?

— Он был Ван Хельсингом. Это — то, что Ван Хельсинг делает. И я не велела ему добираться до твоего сердца, — ответила она, приласкав своего сына по голове. — Кроме того, я думала, он собирается стрелять в тебя из своего воображаемого арбалета. Такой способный маленький мальчик как ты должен следить за состоянием обуви.

Выражение лица Кристиана превратилось в одно из истинно мученических, когда он вырвал металлический вертел из своего живота.

— Вот именно. Я уничтожу ваши диски с Баффи. Кристофф, если у тебя когда-нибудь будут дети, я бы советовал тебе запретить все до единого диска в твоем доме. Пойдем Возлюбленная. Есть несколько вещей, которые я должен сказать Джозефу, и надеюсь, они принесут пользу так же и тебе.

Кристофф, стоявший за ним, наблюдал с испуганным выражением, как Кристиан бросил вертел на стол в коридоре, прежде чем взять свою жену за руку. Элли подмигнула мне, когда уходила с ним, оставив Кристоффа и меня наедине.

— Пия, ты вернулась? — Дверь напротив меня открылась. Магда появилась, порозовевшая и пахнущая ароматными солями для ванной. — Это тебя я слышала. Я вижу, ты нашла Кристоффа. Снова привет. Я не знаю, помните ли вы меня. Я Магда подруга Пии.

— Магда и ее приятель, Реймонд, любезно предложили поехать со мной в Вену, — объяснила я.

Кристофф сделал ей короткий поклон, но ничего не сказал.

— Хорошо… — Магда мгновение изучала Кристоффа, затем не отказала себе немного просемафорить мне бровью. — Рей принимает быстрый душ, но хочет выйти и посмотреть достопримечательности. Я полагаю, вы предпочитаете принять приглашение в другой раз заниматься туристическими делами?

Я поглядела на Кристоффа. Он выглядел даже отдаленно не так ужасающе, как когда я впервые увидела его, но его лицо все еще было очень сильно изможденным, и что более важно, я ощущала грызущий его голод, который, однако, должен был быть полностью успокоен.

— Я думаю, принять приглашение в другой раз будет лучше.

— Ясно. Как прошла встреча с клыкастыми?

Я извлекла несколько слабую улыбку.

— Это было…интересно. Я расскажу тебе об этом завтра, ОК?

— Хорошо, но я заставлю тебя сдержать слово. Приятно было увидеть тебя снова, Кристофф.

Магда ушла в свою комнату с едким взглядом, обращенным ко мне, предупреждавшим что она, действительно, ожидает полного разглашения сведений.

Я взглянула на Кристоффа. Кристофф на меня.

— Неловко? — Спросил он.

— Ладно…да. Отчасти.

— Если ты предпочитаешь, чтобы я не жил в одной комнате с тобой…

— Не будь смешным, — сказала я, хватая его за рубашку и затаскивая в комнату за собой. — Это не вроде того что мы не спали вместе прежде. Если ты озабочен тем, что я собираюсь потребовать секса от тебя…

— Христос, женщина, это что все, о чем ты думаешь? — Внезапно взорвался Кристофф, одной рукой пробегая сквозь свои прекрасные коричневые кудри.

— Секс? — Спросила я, мой живот сжался от его ошибочного предположения. Я начала протестовать, но он пресек меня.

— Нет! — Он бушевал дальше, его руки сжали мои плечи, когда я попыталась отступить. — Почему ты упорствуешь в своем заблуждении, что я не хочу тебя?

Моя челюсть на мгновение отпала, прежде чем я огрызнулась в ответ: — Почему? Может быть факт, что ты сбежал от меня, имеет некоторое отношение к этому.

— Я объяснил это, — мрачно сказал он, но был жар, формировавшийся в его глазах, который заставил все виды моих скрытых частей подняться и обратить внимание. — Ты сказала, что хотела Алека. Я просто дал тебе то, что ты хотела.

— Что я хотела? — Я сдержала себя от крика разочарования, который угрожал вырваться на свободу, сказав вместо этого: — Отложив мои пожелания в сторону на минуту, с какой стати ты подумал, что у Алека и меня есть будущее? Ты знал, что я была твоей Возлюбленной, а не его.

Он отпустил меня. Я сделала шаг назад, одновременно желая полностью обвить его и не желая быть так близко к нему. Ощущение, запах и близость его были почти непреодолимыми. Мое тело и разум вели колоссальную войну, решая, собиралась ли я накричать на него или запрыгнуть на его тело.

— Мы были Воссоединены, но не соединены, из-за отсутствия лучшего слова, связь не вступила в силу. Алек может быть не был бы способен кормиться от тебя, но если бы вы объединили свои разумы, будучи вместе, ты смогла бы жить с ним в относительном комфорте.

— Но ты не смог бы долго выжить без меня, не так ли?

Его глаза мельком взглянули на окно.

— Вероятно, нет. Но Возлюбленная может пережить утрату Темного. Даже если бы я умер, у тебя и Алека могло бы быть будущее.

Я мгновение была безмолвной, десяток мыслей вращались по кругу в моей голове. В первую очередь среди них было понимание, что такой благородный жест был сделан фактически попусту, что у него не было горячего желания быть со мной. Он был готов умереть, чтобы остаться верным своей давно потерянной любимой.

Слезы на мгновение обожгли мои глаза. Я отвернулась и сделала вид, что занята, суетясь с одеялами и подушками на кровати.

— Хорошо, что сделано, то сделано, — сказала я, всегда руководствуясь практичными соображениями. Я ужасно хотела сказать ему, что точно чувствую, но я уже говорила, что не хотела Алека, и он ответил, что я знала его желание — вежливый отказ обращаться к проблеме каких-либо чувств между нами, за пределами простой физической совместимости.

— Да, сделано. — Что-то неосязаемое пронизывало его голос. Я ощутила его сзади себя, не касающегося, но достаточно близкого, чтобы жар от его тела заставил покалывать мою спину. — Говоря о той ночи, я был небрежен с благодарностью тебе за возвращение моей души. Я приношу извинения за такую оплошность. Обладание душой снова, конечно не что-то, что я когда-либо думал произойдет.

— Снова? — Спросила я, любопытство заставило меня развернуться к нему лицом. — У тебя была прежде одна?

Его лицо разгладилось в маску безразличия, которая приходилось признать, предназначалась им для скрытия настоящих чувств.

— Есть два типа Темных: те, что были рождены от не искупленных отцов и те, кто были обращены.

— И ты был одним из последних?

— Да. — Он прошел к стенному шкафу, тому, где прятался Джозеф и стянул свою рубашку, аккуратно повесив ее на пустую вешалку. — Однажды я был человеком.

— Я понятия не имела. Так ты, Андреас и твой кузен все были людьми, но были обращены в вампиров?

— Нет. — Он стянул туфли и носки, кидая на меня не читаемый взгляд. — Андреас и я делили одну и ту же мать, но у нас были разные отцы. Его отец — Темный.

— Темный? Он все еще рядом?

Скорбная улыбка изогнула его губы.

— Темные не умирают легко. Обычно для этого требуется оказаться в кровавой бойне. Да, его отец все еще живет. В Баварии, я полагаю. Андреас почти не говорит о нем — они не очень близки.

— А твоя мама?

— Она была человеком. Она умерла столетия назад, — сказал он, отворачиваясь, когда расстегнул ремень.

Я провела мгновение, восхищаясь великолепными мускулами его спины, прежде чем его брюки упали на пол. Я уставилась на него, мое дыхание застряло в горле от вида всей этой скульптурной, притягательной плоти.

Он повесил брюки в стенной шкаф и развернулся, собираясь что-то сказать, но остановился, когда поймал меня таращащую глаза. — У тебя трудности?

— Никаких. — Слово вышло грубым и рваным. Я прочистила горло и попыталась снова. — Вообще никаких.

Он положил руки на бедра. Я сильно наслаждалась рябью мускулов на его груди, когда он так сделал.

— Ты видела меня голым прежде.

Я покачала головой, все еще широко раскрыв глаза. Я не могла прекратить смотреть.

— Нет, не видела. В то время, когда мы занимались любовью, было темно. Я на самом деле никогда не видела тебя раньше.

— Во мне нет ничего уникального, чтобы оправдать такой осмотр. Я выгляжу как любой другой мужчина.

— Едва ли, — удалось мне вымолвить.

Он сложил на груди руки.

— Ты собираешься настоять на моем полном осмотре, не так ли?

— О, да, — вдохнула я, мои глаза расширились, когда я попыталась впитать всего его. Кристофф в одежде был умопомрачительно великолепным. С теми шелковистыми красновато-коричневыми кудрями, молящими о прикосновении. Его глаза затягивали меня и заставляли желать нырнуть в их сверкающие бирюзовые глубины. Ямочка на его подбородке гнала меня дикую от желания погрузить язык в нее. А его рот был симфонией, ждущей быть сыгранной, но без одежды он был…

— Поразительный, — сказала я, позволяя своему взгляду резвиться по всему нему, начиная от красивых ступней, двигаясь вверх вдоль достаточно мускулистых ляжек к бедрам, которых мои пальцы зудели коснуться. Его член задержал мое внимание на несколько минут, но в нем было больше для осмотра. Его живот как я помнила, имел совсем небольшую мягкость, которая теперь ушла. Я нахмурилась.

— Почему ты хмуришься на мой живот? — Спросил он, глядя вниз на него.

— Он раньше был лучше. Ты потерял некоторый вес, — медленно сказала я.

Его губы скривились.

— Я был немного не в форме. Чересчур легкая жизнь.

— Мне нравилась твоя мягкость.

Его брови поднялись.

Я покраснела, неспособная удержаться от поглядывания на его нижние области. Хотя он не был полностью возбужден, было очевидно, что мой визуальный осмотр его, взбудоражил некоторый интерес.

— Я имела в виду, что предпочла бы у тебя крошечную капельку мягкости вокруг живота. Я люблю мужские животы. И бока. Есть часть бока, которая заводит меня…Неважно, — закончила я, смущенная странным взглядом который он подарил мне.

— Ты закончила? — Вежливо спросил он через мгновение.

Я кивнула, желая суметь отвернуться от него, но не способная на это.

Он воззрился на меня.

— Я не сниму одежду, — быстро сказала я, стягивая жакетик-балеро немного туже вокруг себя.

Его лицо напряглось.

— Я говорил тебе, что буду счастлив найти другую комнату…

— И кто теперь увековечивает недоразумения? — Спросила я, махнув рукой в сторону кровати. — У меня нет каких бы то ни было проблем со спаньем с тобой. Добавлю «допуская, что ты хочешь спать со мной», но если я буду, ты, возможно, просто завопишь от моего вида, поэтому я не стану.

— Ты собираешься всегда быть такой? — спросил он, пытливое выражение трепетало на его лице.

— Какой такой?

— Приводящей меня к безумию? Да, не так ли? Ты собираешься заставить провести оставшуюся часть моей жизни, уверяя, что я хочу тебя.

Непроизвольно, мои глаза возвратились к его члену. Он теперь демонстрировал более чем небольшой интерес.

— Я никогда не сомневалась, что ты наслаждался временем, когда мы спали вместе, — осторожно сказала я. — Но в жизни есть больше, чем секс.

— Действительно есть. Почему ты не хочешь снять одежду?

Мой взгляд полыхнул по нему, румянец, который я знала, ждал шанса расцвести, просто сделал это.

— Я думаю, что это очевидно.

Его глаза сузились.

— Ты думаешь неправильно. Что очевидно?

Я посмотрела на кровать. Посмотрела на Кристоффа. Посмотрела на лампы по обе стороны кровати, прикидывая, как ужасно я хотела видеть его обнаженным против моей потребности удержать его сделать тоже.

Выражение явного мужского высокомерия наполнило его глаза.

— Ты не собираешься попытаться заставить меня поверить, что слишком застенчива?

— Я — фактически, очень скромный человек, — сказала я, поднимая подбородок и пытаясь смотреть вниз, чуя его. Это было нелегко, учитывая, что он был как минимум на добрый фут выше меня. — И ты можешь просто прекратить делать мне такое выражение лица. Да, мы спали вместе. Да, ты чувствовал мое тело, но это не та же самая вещь, что видеть его.

— Во имя любви к святым… — Кристофф промаршировал ко мне. Я пискнула и попыталась отступить, но он припер меня к стенке, прежде чем я смогла сделать пару шагов. — Ты не толстая.

— Я…

— Нет, — сказал он, прижимая меня к стене. Его тело было горячим и твердым и чувствовалось так хорошо, что я просто захотела плакать от правильности ощущения его со мной. Его дыхание было столь жарким на моих губах, его руки скользнули вокруг меня, подхватывая сзади, притягивая еще теснее к нему.

— Ты такая, какая есть, Пия. И я не нахожу тебя физически отталкивающей или вызывающей отвращение или любым из других неприятных образов, которые ты полагаешь я порождаю. Мое мнение наоборот, фактически, весьма очевидно.

— У мужчин есть такого типа реакции независимо от того, нравится или нет им данное тело, — возразила я.

Его глаза сузились.

— Кто тебе это сказал?

Я достаточно освободила руку, чтобы сделать неопределенный жест.

— Каждый знает это. Мужчинами управляют их члены. Женщины другие. Есть огромный рынок книг об отношениях, которые объясняют подноготную в них. Так сказать.

— Это одна из самых необоснованных и оскорбительных вещей, которые я когда-либо слышал от тебя, но я готов не учитывать это, если ты забудешь такую нелепую идею. Мужчины не просто секс-машины, Пия. У нас тоже есть чувства.

— Я никогда не думала подразумевать, что ты делал…

— Да, подразумевала. — Он приостановился на мгновение, его рот был так близко от моего, что я буквально скрутила свои пальцы в кулак, удерживаясь чтобы не схватить его голову. — Может быть есть какие-то люди, кто наслаждается сексом ради секса — и мужчины и женщины — но уверяю тебя, что я не включен в их число. Мне нравиться манера, в которой ты глядишь. Мне нравится твое тело. И я очень сильно хочу заняться с тобой любовью.

Я изучила его глаза, в поисках какого-нибудь признака обмана.

Какое хорошее мнение ты имеешь обо мне. Я не лгу тебе. Я не смог бы даже если бы хотел, а я так не делаю.

Ты не можешь? Спросила я, пальцы моих ног скрутило от ощущения интимности, которую приносил разговор таким образом.

Нет. Ты — моя Возлюбленная. Я не могу навредить тебе, лгать тебе или обмануть тебя каким-либо способом. Поэтому ты можешь верить мне, когда я сказал, что я действительно не нахожу тебя сколько-нибудь физически не привлекательной.

— Тогда ты должен быть поистине исключительным мужчиной, — не смогла не сказать я.

Он не произнес ничего, просто отпустил мою задницу, чтобы сорвать болеро с моих плеч.

Он на мгновение уставился на переднюю часть сарафана, прежде чем расстегнуть лиф и нежно коснуться средним пальцем моей плоти.

Я задрожала, но не от холода.

— Смею тебя уверить, что ни один мужчина в мире не нашел бы твои груди сколько-нибудь не великолепными, — пробормотал он, ловко расцепляя перед моего бюстгальтера, освобождая мои сиськи.

Я сжала его плечи и застонала, когда его жаркое дыхание охватило ложбинку между ними.

— Память о них оставалась со мной прошедшие два месяца, — пробормотал он, его рот сомкнулся на внезапно занывшем соске.

— Это так? — Спросила я, ахнув, когда его язык сделал длинный, медленный оборот. — О, милый Боженька, сделай это снова.

Он сделал, отпуская мою грудь, чтобы процеловать горячую, дымящуюся тропинку туда, где моя другая сиська нетерпеливо ожидала своей очереди. — Они часто посещали мой сон. Я мог смаковать их, чувствовать их, ощущать их шелковистую мягкость и тепло в своих руках.

Небольшая щетина отросшей к вечеру бороды приятно царапала мою теперь весьма чувствительную плоть. Я задрожала, когда он потерся своей щекой вдоль нижней части моей груди, прежде чем нежно поймать верхушку между зубов.

Я снова застонала, мои пальцы глубоко впились в его плечи, мой разум наполнился ощущениями, которые создавал его рот.

— Обычно я не люблю, когда моя женщина пользуется духами, но эти мне нравятся, — проворчал он у моей груди.

— Это — на самом деле не духи. Это — амбровое масло под названием «Люби меня», — ответила я, скользнув руками вниз по его спине, позволяя своим пальцам танцевать вниз по выпуклостям мускулов.

— Это название — приказ или желание?

— Чтобы ты не пожелал, — сказала я, опуская голову и покусывая его плечо. — Я получила этот образец в пакете.

— Я хочу получить от тебя больше, — сказал он, его рот переместился выше, когда его пальцы продолжили расстегивать верх моего платья.

Я издала протестующий крик, стесняясь, несмотря на его заверения, но мой протест был недолговечным, когда он склонился ко мне, а его руки сдвинули мое платье вниз по бедрам. Я таяла, я положительно таяла против него, дрожа от ощущения его груди тершейся о мою.

Я задохнулась, когда он внезапно схватившись за обе задние части бедер, поднял меня и притянул мои ноги вокруг себя в одном движении. Его рот накрыл мой, когда он придвинул меня к стене, холод которой контрастировал с жаром его тела. Он застонал, когда я всосала его язык, который обвился прямо вокруг моего, глубокий стон начался в его груди и отдавался снаружи, пока не загудел сквозь меня.

Он, извиваясь, сдвинулся против меня, волоски на его груди дразнили и мучили мои груди. Я скользнула руками по его спине и вокруг боков.

Коснись меня, взмолился он, и на мгновение я была затоплена образами и чувствами, которые я признала исходящими от него, а не от меня. Они прекратились почти тотчас же, оставив меня потрясенной, с ощущением как будто я была заперта в темной комнате, далеко от источника ослепляющего света.

Я соскользнула с его тела пока снова не встала, мои руки прочертили дразнящую тропинку вокруг его живота. Ты потерял слишком большой вес, проворчала я ему. Прежний ты мне нравился больше.

Некоторые вещи не меняются, ответил он, желая мои руки ниже.

Я улыбнулась про себя, когда наметила дорожку книзу, мои пальцы обернулись вокруг его эрекции. От прикосновения он снова застонал у меня в уме. Я имела самый слабый намек на его чувства, но ощущала себя заброшенной, запертой в темноте, когда он наслаждался светом.

Поделись, потребовала я, когда позволила моим пальцам танцевать по его длине.

Его глаза полыхнули вниз в мои.

Я слегка отклонила голову назад и прикусила восхитительный изгиб его нижней губы, желая большего, желая его всего, нуждаясь, чтобы он коснулся меня. Поделись со мной Кристофф. Я хочу знать, что ты чувствуешь.

Он на мгновение заколебался, и я уловила шелест мысли, имени.

Здесь не она, а я, сказала я, настойчиво отталкивая легкий укол боли, что сопровождал его мысли. Пожалуйста, я хочу знать, что ты чувствуешь. Я только хочу знать, как часто мои сиськи посещают тебя. Нам предстоит провести оставшуюся часть наших жизней вместе. Я хочу узнать тебя.

Он снова застонал, так как я нашла ритм, который ему нравился, его глаза горели так жарко, что я почувствовала, как будто они воспламенили мою кожу огнем.

Мне нужно больше чем просто секс, сказала я с небольшим ментальным всхлипом, мое сердце вдруг ощутило себя так, как если бы разбилось вдребезги. Я нуждаюсь в тебе.

И неожиданно, шлюз был открыт. Я задохнулась, когда его эмоции, переплетенные с ощущениями которые он чувствовал, когда я поглаживала его, наполнили меня с легкостью, что прожгла насквозь мою душу. Там было сексуальное желание, почти неотличимое от всегда пылающего импульса охотника. Я упивалась ощущениями, принимая его чувства и отдавая ему все, что имела.

Его зубы проникли в мое плечо, мгновенная изысканная боль ярко осветила мой разум, когда он заполнил меня мыслями, что были одинаково чувственными и глубокими, странной смесью физической потребности и эмоционального желания.

Теперь ты веришь мне? Спросил он, его голос был таким же шелковистым и прекрасным, хотя это было сказано только в моей голове. Ты не можешь больше сомневаться, что я желаю тебя.

Я процеловала тропинку к мочке его уха. Все его тело вздрогнуло, когда я прикусила низ его уха, его голова на мгновение отдернулась от меня, во взрыве шока, восторга и сексуальной потребности, затопившей нас обоих.

Его глаза с секунду полыхали на мне, прежде чем я обнаружила себя еще раз поднятой у стены, его пальцы сильно впились в мои ляжки, когда я обернула их вокруг его бедер. Он низко зарычал в своей груди, когда его зубы проникли в кожу на моей шее, одновременно он настойчиво вонзился в мое тело.

Я вошла в сенсорную перегрузку, мой разум покачнулся от разделенных нами ощущений. Его потребность только подпитывала мою собственную, которая в свою очередь подгоняла его все сильнее, пока мы оба, казалось, утратили контроль, мое тело двигалось само по себе против его, напрягаясь теперь не только от моего собственного момента завершения, но так же и от его. И когда это мгновение настало, оно подтолкнуло меня к краю определенно самого проникновенного момента моей жизни. Я взорвалась новой[15] от объединенного экстаза, мой разум стал водоворотом ощущений, мыслей и чувств. Из спутанной массы чувств пришла единственная мысль, которая потрясла меня до самого основания.

Это не было вопросом наличия жизни без Кристоффа. Он, конечно же, просто держал мое сердце, как я держала его в своих руках. Я любила его, каждым дюймом своего существа, я любила его, и ничто никогда не изменит этого.

Не понимая этого, я потихоньку закрыла от него мой разум, не желая, чтобы он увидел правду. Это было слишком новым осознанием, слишком кровоточащим для близкого рассмотрения.

Когда его язык метнулся по следу укуса, я позволила своим ногам упасть вниз, мои мускулы дрожали от силы разделенного нами оргазма.

Я молча уставилась на него, когда он пристально глядел на меня, мое женское эго, радовалось несколько ошеломленной вспышке в его глазах, но другая часть проливала слезы чистейшего горя. Я хотела провести оставшуюся часть моей жизни любя мужчину, который может быть чувствовал определенную степень привязанности ко мне — он не был того сорта мужчиной, кто мог бы заниматься любовью с женщиной не имея чувства своего рода привязанности — но я никогда не буду полностью владеть его сердцем.

— Dio, — сказал он, но это было более благоговейное высказывание, чем ругательство.

Я отвела взгляд. Чересчур тяжело было смотреть в его оживленные глаза.

Его пальцы повернули мой подбородок, заставляя меня посмотреть ему в лицо.

— Что это?

— Что что? — Я держалась за его плечи, мои ноги все еще были слишком шаткими, чтобы поддерживать меня.

С легким вскриком раздражения он подхватил меня и понес к кровати. Я подавила уже другой миг изумления, что он смог поднять меня, даже не закряхтев.

— Что это ты скрываешь?

Его разум исследовал мой, стремясь проникнуть в его глубины. Так же как он сделал раньше, я закрыла маленькую секретную часть меня, часть, признающую мою любовь. Несмотря на желание прокричать об этом с балкона, рассказать всем кого я знала, что я была безумно, как сумасшедшая, телом и душой влюблена в него, я знала, что это только принесет больше горя.

— У каждого есть секреты, — сказала я, пересказывая то, что он сказал мне раньше.

Ты — моя Возлюбленная. У тебя не должно быть секретов от меня. Он последовал за мной, опускаясь на кровать, его тело склонилось надо мной, так как он продолжал вглядываться в мои глаза.

— Ты и я оба знаем, что мы не идеальная пара, — сказала я, мягко проталкиваясь в его ум. Он быстро установил защиту на некоторую часть себя. Видишь? Есть часть тебя, которой ты не хочешь делиться.

Ты не жила жизнью, что была у меня, медленно ответил он. У тебя была безупречная жизнь. Твоя душа не запятнана, как моя.

Я в удивлении уставилась на него, неспособная удержать и не коснуться его. Я потерла большим пальцем легкие крошечные морщинки между его гладкими шоколадными бровями, пока они не расслабились.

— Что ты сделал, чтобы запятнать свою душу?

Его голова резко опустилась, он заявил на меня права в другом, скручивающим пальцы ног, поцелуе, его тело накрыло мое. Его язык был так же сладок как всегда, танцуя по моему рту, позволяя мне отвечать тем же в течении нескольких мгновений, прежде чем снова вернуть контроль. Кристоффу, отметила я для самой себя, нравилось быть агрессивным. И я на самом деле не возражала против этого, хотя предполагала, что должна буду показать ему радости быть принимающей стороной.

События прошлого только то, что давно ушло. Они теперь не имеют значения.

Я подумала, но не поделилась с ним, что они должны быть важными или он бы не чувствовал себя вынужденным держать их в секрете.

Что действительно имеет значение, это факт, что я взял слишком много твоей крови. Ты должна была остановить меня.

Я рассмеялась у него в голове, пока крошечная часть моего сердца разрывалась.

— Я не думаю, что что-нибудь смогло остановить любого из нас, за исключением ядерного взрыва и откровенно, я сомневаюсь, что даже он сделал бы это.

— Тем не менее, ты должна отдохнуть, — сказал он, подворачивая под меня одеяло. Он выключил свет и скользнул на кровать рядом со мной. — Ты должна съесть дополнительную еду утром. Тебе необходимо восполнить кровь, что я взял у тебя.

— Последняя вещь в мире, в которой я нуждаюсь — это дополнительная еда. Ты суетишься из-за ничего — я чувствую себя прекрасно. Ты тот, кто должен больше есть. Ты все еще кожа да кости.

Он ничего не сказал, но перекатившись на свою сторону, перетянул меня лицом к лицу с собой и забросил на меня ногу в защищающей манере, что оставило меня тающей как большая лужа желе.

Я была объята коконом тепла, тем, что пах слегка острым, сладким запахом Кристоффа и томительным земным ароматом наших недавних действий.

Я почувствовала изменение в нем. Он принял меня в свою жизнь, признавая, что мы были тесно связаны. Я не чувствовала какого-нибудь возмущения по этому поводу, просто признание того, чем мы оба были и его согласие с фактом, что теперь у него была я, думающая так же как и он. Я знала, что должна была быть благодарна за это, счастлива, что он больше не боролся с истиной, что мы были вместе, но то небольшое темное скрытое пятно внутри него, съело мое удовольствие.

То, что он скрывал истинную глубину чувств к его покойной любимой, говорило больше о его соображениях обо мне. То, что он так сильно держался за это, не обещало ничего хорошего в будущем.