"Корабль, который искал" - читать интересную книгу автора (Маккефри Энн, Лэки Мерседес)

Глава 4

— Ладно, Тия, любовь моя, объясни, что тут происходит, только, если можно, попроще! — взмолился Алекс, когда Тия закончила распутывать лабиринт противоречащих друг другу приказов, прервавший их рутинный облет мелких, на два-четыре человека, исследовательских раскопок. — Что у нас там во-первых?

— И что у нас на второе, — рассеянно ответила она. Перед самым отлетом Тия скачала офигительную базу данных по староземным сленговым словам и выражениям и их происхождению и теперь носилась с идеей написать научно-популярную статью на эту тему. Если ее опубликуют в достаточном количестве сетей, это вполне может принести ей не безумную, но все-таки довольно-таки кругленькую сумму кредитов, а возможностью заработать хотя бы немножко кредитов пренебрегать никогда не следует. Однако неожиданным побочным эффектом штудирования этой базы данных стало то, что теперь она постоянно вставляла в свою речь древние шутки и каламбуры, с бородой отсюда и до Старой Земли.

Зато теперь она знала, что имел в виду оператор Ценкома, когда просил ее «повисеть на проводе», и кто такая злая волшебница, на чью сестру уронили летающий домик.

— Чего? — растерянно переспросил Алекс. — Ладно, забудь. Не понимаю и понимать не хочу. Просто скажи, чьи же приказы нам теперь положено выполнять. Я запутался после пятой, не то шестой депеши.

— Я уже во всем разобралась, — ответила Тия. — Мы теперь в двойном подчинении. Собственно, Ценком поддерживает Институт, хотя их первые четыре или пять приказов противоречили друг другу. Одна из крупных раскопок не вышла на связь. Они пропустили обычное время связи, и с тех пор от них ни ответа ни привета.

— Тебя это, похоже, нисколько не беспокоит, — заметил Алекс.

— Ну, как сказать… И да, и нет, — ответила она, уже рассчитывая кратчайший путь через гиперпространство и мысленно проклиная тот факт, что у них нет сингулярного двигателя. Но, с другой стороны, поблизости от того места, куда им нужно, все равно нет ни одной точки сингулярности. Сингулярный двигатель все же не чудо-машина, способная мгновенно перенести тебя в любое место, куда захочешь, как полагают некоторые люди. «И мозговые корабли тоже — не будем уточнять, кто именно». Если бы точки выхода были рассеяны по космосу так же густо, как звезды в ядре Галактики, все было бы чудесно. Но здесь, на краю ответвления Галактики, звезды расположены кучно, а вот точек сингулярности маловато и расстояния между ними огромные. Это одна из причин, почему Институт не стал тратиться на более дорогой корабль.

— Если бы это были исследовательские раскопки, как у нас… как те, куда мы развозили припасы и почту, — тогда да, тогда я бы очень тревожилась. Такие раскопки ужасно уязвимы. И оценочные раскопки не менее подвержены несчастьям: там бывает максимум человек двадцать. Но раскопки класса C — Алекс, да там же сидит двести человек! Такого количества людей достаточно, чтобы справиться с любыми проблемами!

— На раскопках класса C работает много недавних выпускников, верно? — спросил Алекс, пока Тия с помощью роботов фиксировала груз в своих отсеках. Жалко, грузчики не успели как следует все разложить.

— Вот именно. Они выполняют большую часть черной работы, когда под рукой нет туземцев, которых можно было бы нанять. Поэтому раскопки класса C напоминают военные базы. Большинство тамошнего населения — это крепкие, сильные молодые люди, и оборудование они получают только самое лучшее. Вот там, например, — Тия мгновенно справилась с полученными данными, — сто семьдесят восемь человек в возрасте от двадцати пяти до тридцати пяти лет. Достаточно, чтобы выставить охрану по всему периметру раскопок.

Пальцы Алекса забегали по клавиатуре, выводя данные на ее экраны.

— Хм… Опасные местные хищники отсутствуют. Местность считается безопасной. И… О господи! Да они вооружены до зубов!

Он оглянулся на пилон.

— Я и не подозревал, что археологи настолько грозные враги! В школе мне об этом никто не говорил.

— Гррр! — ответила Тия и сверкнула изображением оскаленной собачьей пасти во весь экран — один из тех, которыми Алекс сейчас не пользовался. В минувшие несколько недель они с Алексом много болтали, стараясь лучше узнать друг друга. Благодаря тому, что Тия целых семь лет провела в движении, она куда больше походила на обычного человека, чем любой из ее одноклассников. И общаться с Алексом было действительно очень здорово.

Оба они не имели ничего против стандартных заводских бежевых тонов интерьеров корабля. За время, проведенное в школе боевых искусств, Алекс привык к спартанской обстановке жилища своего сенсея. Он только взял большую кисть, добыл черной и алой краски и вывел на паре стен, которые выглядели чересчур уж голыми, дзенские иероглифы. Тии иероглифы понравились — они выглядели очень красивыми и сдержанно-элегантными.

Разумеется, в каюте самого Алекса царил бардак — но ей туда заглядывать было необязательно, и Тия старалась не делать этого без особой нужды.

А Алекс, в свою очередь, открыто восхищался ее «яркой личностью». Что бы ни говорили Советники, Тия давно уже решила, что у нее тоже есть чувства и эмоции, и не стеснялась проявлять их при тех, кому доверяла. Алекс за эти несколько недель успел превратиться из просто партнера в близкого друга; у него было живое чувство юмора, и ему нравилось поддразнивать Тию. Она с удовольствием отвечала ему тем же.

— Спрячьте ваши клычки, барышня! — сказал Алекс. — Я так понимаю, единственная причина, по которой они так вооружились, — это что поблизости нет разумных существ. Так что же за твари могут напасть на вооруженных до зубов археологов? У меня аж душа ушла в пятки: я и не подозревал, что профессия археолога настолько опасна. В школе нам об этом не рассказывали!

— Да ну? Список невелик, но неприятен, — Тия сделалась серьезной. — Пристегнись: я взлетаю, и взлетаю быстро. Как бы незакрепленные вещи не начали летать по рубке.

Включив двигатели, Тия отсоединилась от стартового стола, запросила подтверждения у диспетчера и продолжила разговор — все это одновременно.

— Первыми в этом списке идут грабители. На больших раскопках с гарантией найдутся вещи, которые коллекционеры с руками оторвут. Пираты налетают, выжигают базу, приземляются, убивают всех, кто остался в живых и может попытаться им помешать, хватают добычу и смываются. На все про все уходит несколько часов.

«Вот почему наш раскоп был так далеко от купола и мама с папой всегда говорили, чтобы я в случае чего бежала, пряталась в укрытие и носа наружу не высовывала».

— Но, как правило, они действуют только в определенных районах и не суются туда, где много патрульных кораблей Центральных Миров. В том районе пиратов вроде бы не водилось, и патрульных там пруд пруди.

— А что тогда идет следующим по списку? — спросил Алекс. Он вывел на один из экранов статистику по этим раскопкам и собственноручно разбирался с кое-какими послевзлетными рутинными делами, которые большинство «тел» сваливали на свои «мозги». Например, проверял, все ли роботы на своих местах. Или хорошо ли уравновешены грузы в трюмах. Тия про себя с удовольствием отметила, что это лишний раз доказывает, насколько Алекс хороший партнер.

Они уже выходили из атмосферы. Скоро она помчится, как ошпаренная кошка. «Вот еще одно выражение, которое остается широко распространенным…»

— Следующим по списку идет то, чего нам опасаться никак не приходится. Это нападение туземцев.

— Ага, понятно.

Алекс оторвался от бокового экрана, куда были выведены данные по раскопкам, и еще раз взглянул на основной.

— Никого из разумных туземцев на этом материке не осталось. Но я понимаю, как могли заново разыграться зулусские войны.

Он кивнул, признавая ее правоту, и Тия еще раз порадовалась, что он так хорошо знает историю.

— Вот именно, — ответила она. — Если меня завалят горами трупов, даже я ничего сделать не смогу. Туземные восстания — это обычно орды фанатиков, готовых умереть, чтобы отправиться прямиком в рай. Алекс, я даю ускорение!

Алекс вскинул большие пальцы в знак согласия, и Тия бросила его в пилотское кресло. Он только вскинул бровь, покосившись на пилон, и как ни в чем не бывало продолжал печатать.

— На эту тему может быть несколько вариаций. Восстание из-за Осквернения Священного Места, восстание из-за Похищения Древних Сокровищ, дворцовый заговор или местная крестьянская революция. Угу. Понимаю. А после того как база захвачена, остается только вздернуть всех иноземных эксплуататоров. Очереди не будет, палачей хватает.

— Нет, туземцы обычно не убивают людей, разве что случайно или сгоряча, — возразила Тия. — Большинство разумных существ достаточно толковы, чтобы сообразить, что две сотни граждан Центральных Миров, среди которых немало лучших умов, а также их детей и жен, представляют куда большую ценность в качестве заложников, чем в качестве жертв.

— Но тем, кого зашибли сгоряча, от этого не легче, — заметил Алекс. — Кто там идет третьим по списку?

— Третьим, последним и наиболее распространенным, — довольно мрачно сказала Тия, не пытаясь контролировать свой голосовой выход. — Эпидемия.

— Эй, погоди-ка! Мне казалось, что все эти раскопки считаются абсолютно чистыми!

Алекс прекратил печатать и слегка побледнел. Это и неудивительно. Заразные болезни были бичом Курьерской службы. Любой из ее кораблей едва ли не половину своего времени тратил на то, чтобы доставлять в разные концы обитаемого космоса вакцины, — и на каждую из искорененных зараз возникали из ниоткуда еще три новых. Да и сами «тела» не были неуязвимы для местных эпидемий, которые могли разразиться как раз в тот момент, когда корабль сядет на планете.

— Я думал, все эти места раскопок дезинфицируются по самое не могу, перед тем как там начнутся работы!

— Так-то оно так, и тем не менее эта опасность беспокоит меня сильнее всего.

«И не только потому, что я сама пострадала от вируса».

— Видишь ли, милый мой Алекс, есть вещи, которых вам, ясноглазым студентам, собирающимся специализироваться на археологии, не говорят. Для ксеноархеологов заразные болезни — это убийца номер один.

«И причина увечий тоже, кстати».

— Вирусы и протовирусы — это коварные сыны космоса; они могут сохраняться в захоронениях веками и тысячелетиями.

Она вывела на экран кое-какую институтскую статистику — из тех, что широкой публике уж точно не демонстрируют. У любого ксеноархеолога была тридцатипроцентная вероятность стать калекой по причине болезни, подхваченной во время своей карьеры, и двадцатипроцентная вероятность — умереть от какой-нибудь болезни. И почти стопроцентная вероятность просто заболеть серьезной болезнью, требующей госпитализации.

— Ага, значит, вирусы впадают в спячку. А потом отважный исследователь вскрывает захоронение, и…

Алекс сделался так же мрачен, как она сама.

— Вот именно. Пять баллов!

Тия рассмеялась, но смех ее звучал очень невесело.

— От этого иногда даже бывает польза. Кейды, например, познакомились на курорте, где они лечились от хореи Хендерсона… по крайней мере, так написано в их биографиях в «Кто есть кто». Когда Институт оплачивает тебе отпуск на море — это не так уж плохо.

— Но чаще бывает вред.

Голос Алекса звучал так же невесело, как ее смех.

— Ну, да-а… Один из моих… близких друзей — доктор Кеннет с «Гордости Альбиона». Он сделался специалистом по болезням, преследующим археологов. За все эти годы он повидал немало самых неприятных разновидностей — включая наиболее подлые вирусы, которые не только практически нежизнеспособны в воздушной среде, но еще и внедряются исключительно в развивающуюся нервную систему.

— В развивающуюся нервную… а-а, понял! Ребенок или зародыш — при условии, что они способны преодолеть плацентарный барьер.

Алекса передернуло, и вид у него сделался чрезвычайно озабоченный.

— М-да, гадость редкостная.

— Воистину так, Белый Рыцарь.

Тия решила не углубляться в эту тему. «Может быть, потом. Чтобы дать ему понять, что я пустилась в эту авантюру не только ради денег и славы».

— Я просто хочу, чтобы, когда мы туда доберемся, ты был готов ко всему. А доберемся мы туда через четверо суток, шестнадцать часов и тридцать пять минут, довольно неплохо для старого доброго сверхсветового двигателя.

Она опустила более точные единицы времени, которыми некоторые из капсульников донимали свои «тела» в первые недели совместной жизни. Она пользовалась ими, только когда общалась с другими капсульниками. Алексу подобная точность не нужна. Поначалу Тия беспокоилась, что становится небрежной…

«Нет, я просто приспосабливаюсь к его миру. И я не против. А когда ему понадобится точность, он сообщит мне об этом заранее».

— Ну-ка, дай я попробую придумать какие-нибудь несмертельные причины того, отчего группа могла не выйти на связь, — усмехнулся Алекс. — Например, как насчет того, что передатчик сожрал динозавр?

— Мило.

Теперь, когда они покинули пределы атмосферы и вышли на крейсерскую скорость, Тия позволила себе включить камеры в каюте Алекса — она делала это примерно раз в неделю, в присутствии Алекса, чтобы не получилось, будто она к нему вламывается.

— Алекс, ты хоть когда-нибудь прибираешь свои вещи?

— Иногда прибираю. Но, разумеется, не в тот момент, когда я взлетаю по трапу весь взмыленный, с инструкцией от КС немедленно явиться на свой корабль.

Он невозмутимо пожал плечами.

— Я бы даже не стал переодеваться, если бы эта назойливая баба, твой инспектор, не настояла, чтобы я переоделся в форму перед вылетом. — Он покачал головой. — Как будто от того, в форме я или нет, зависит, насколько удачно ты осуществишь взлет! Кстати, ты, как всегда, справилась великолепно.

— Спасибо.

Она обдумала вопрос, стоит ли упрекнуть его за неопрятность, и решила, что не стоит. Раньше это ничему не мешало, значит, наверно, и дальше не будет мешать. Она только приказала роботам поднять куртку и брюки — поморщившись от ядовито-фиолетового цвета, который был нынче в моде, — и сунуть их в приемное отверстие автоматической прачечной.

«Надо будет их спрятать подальше после стирки. Неудивительно, что ему приказали переодеться! Хм. Может, лучше вовсе их „потерять“? Или устроить небольшую аварию, в результате которой они перекрасятся в скромный сливовый цвет?»

Ладно, это стоит обдумать, но попозже.

— Вернемся к нашим динозаврам. Передатчики иногда ломаются, и даже на раскопки класса C иногда поставляют ненадежное старье. Если единственный человек, способный починить оборудование, валяется с переломанными костями — археологи, если ты не в курсе, довольно часто падают в раскопы или с каких-нибудь утесов, — или с двусторонним воспалением легких…

— Неплохой вариант.

Алекс размашистым жестом завершил свою «приборку» и снова уселся в кресло.

— Слушай, Тия, а вот все эти профессора — могут ли они настолько увлечься работой, чтобы просто забыть об очередном сеансе связи?

— Приготовься, переходим световой барьер…

Переход в гиперпространство был далеко не настолько неприятен для обычных людей, как выход в сингулярность, однако об этом следовало предупреждать. Алекс вцепился в ручки кресла, зажмурился — и Тия совершила прыжок в гиперпространство.

Сама Тия не испытывала при этом ничего, кроме легкой дрожи — «вроде как ныряешь под холодный душ», — но Алекс во время перехода всегда несколько зеленел. По счастью, в самом гиперпространстве он чувствовал себя нормально.

«А если я когда-нибудь смогу позволить себе сингулярный двигатель, то, судя по его досье, эти переходы он переносит вполне нормально».

Ну, впрочем, сейчас это было из области фантазий. Тия вернулась к прерванному разговору.

— На раскопках класса A и даже класса B такое бывало, но на больших раскопках обычно кто-нибудь вовремя вспоминает, что надо выйти на связь. Кроме того, полученные доклады обычно публикуются, а аспиранты хватаются за любую возможность опубликоваться. Однако если они только что обнаружили что-то равное гробнице Тутанхамона, возможно, они действительно настолько взбудоражены — и настолько заняты тем, что описывают и пакуют находки, — что могли и впрямь забыть о существовании всей прочей вселенной.

Алекс судорожно сглотнул, борясь с тошнотой. Обычно его внутренностям требовалась пара минут на то, чтобы прийти в порядок. «Быть может, на меня это так не действует оттого, что мой желудок уже лишен чувствительных нервов…»

Но эта мысль только вызвала неприятные воспоминания, и Тия безжалостно отмела ее прочь.

— Вот… — сказал Алекс наконец, когда его лицо начало снова приобретать нормальный оттенок. — Объясни все-таки, почему ты не впадаешь в панику от того, что они не отзываются.

— Потому что пиратов наверняка бы заметили еще на подлете, туземцев на материке нет, а эпидемия обычно развивается далеко не сразу, кто-нибудь успел бы позвать на помощь, — ответила Тия. — Именно поэтому Курьерская служба особо не встревожилась, и именно поэтому они отдавали приказы, противоречащие приказам Института. Но либо эта экспедиция не выходит на связь так долго, что даже КС решила встревожиться, либо они получили какие-то новые сведения, которых нам не дали. Поэтому мы летим к ним.

— И узнаем, что случилось, только когда долетим, — закончил Алекс. На его лице не было и тени улыбки.

Тия вышла из гиперпространства очень аккуратно, стараясь как можно меньше тревожить внутренности Алекса. Очутившись на орбите, она отправила сигнал, который должен был привести в действие передатчик экспедиции, если там есть что приводить в действие. Как она уже говорила Алексу неделю тому назад, бывает, что передатчики ломаются. Она была готова не услышать ответа. Но нет.

«Вы соединились с археологической экспедицией КЗ-557», — мгновенно отозвался автоматический маячок. Потом открылся канал связи.

— Алекс, у нас, кажется, проблемы, — осторожно сказала Тия.

— Отклик есть? — Алекс напрягся.

— Есть…

Она отправила опознавательный сигнал, который должен был привести в действие посадочные огни и предупредить ИИ, что наверху кто-то есть — в отсутствие людей, способных общаться через комм, искусственному интеллекту полагалось открыть канал для подачи голосовых команд. ИИ подключился немедленно, передав сигнал готовности к принятию инструкций.

— Хуже того, связь работает идеально. Я только что получила привет от ИИ.

Она отправила несколько мегабайт заархивированных инструкций, согласно которым ИИ должен был уступить ей управление всеми внешними и внутренними записывающими устройствами. Эти инструкции отменяли программы, установленные с тех пор, как была развернута база, и передавали ей контроль над всеми сенсорными устройствами, которые еще работали.

— Пусть ИИ покажет мне то, что там происходит, — деловито распорядился Алекс. — Если может.

— Ага, сейчас… Вот, внешняя камера три… Она установлена снаружи столовой, и… Ох, тресни моя капсула!

— Присоединяюсь, — сказал Алекс не менее мрачно.

Камера несколько расплывчато демонстрировала им зрелище, которое никак нельзя было назвать приятным.

Повсюду в поле зрения камеры валялись тела. Судя по полному отсутствию какого-либо движения, это были трупы. Похоже, они лежали там, где упали. Никаких следов насилия заметно не было. Тия переключилась на следующую камеру, предоставленную ИИ, — вид изнутри столовой. Здесь все было еще хуже, хотя, казалось бы, хуже некуда. Оборудование и мебель лежали опрокинутыми. По комнате было разбросано еще несколько тел.

Тию охватила дрожь, которая не имела никакого отношения к температуре внутри капсулы. Страх, ужас, беспомощность…

Ее тайные кошмары…

Тия с трудом восстановила контроль над собственной биохимией. Твердо сказав, что это не может быть та самая болезнь, которая когда-то поразила ее. Эти люди явно погибли на месте…

Она уже собиралась было переключиться на следующую камеру, когда Алекс вдруг подался вперед.

— Тия, погоди минутку!

Она послушно остановила изображение, сфокусировав камеру, насколько это позволяли атмосферные условия, четырехсекундная задержка и сама камера. Сама она на это смотреть не могла.

— Еды нету! — сказал наконец Алекс. — Посмотри: повсюду тарелки и прочая посуда, а еды нигде ни крошки.

— Падальщики? — предположила Тия. — Или то, что…

«То, что их убило? Но никаких следов вторжения извне незаметно…»

Алекс покачал головой:

— Не знаю. Давай переключимся на другую камеру.

Эта находилась снаружи строения, где хранились припасы, — и именно там они обнаружили первых выживших.

«Если это можно назвать „выжившими“». Тия смотрела на изображение. Ее охватил такой ужас, что она не могла даже отвернуться. В поле зрения камеры находились трое: подросток, молодой человек и женщина постарше. Они не обращали внимания ни друг на друга, ни на трупы, что валялись у них под ногами, ни на то, что творилось вокруг. Подросток сидел на земле, уставясь на валяющийся перед ним яркий клочок бумаги, и раскачивался вперед-назад. Звук камера не передавала, так что было непонятно, что еще он делает, кроме как раскачивается, но у Тии возникло странное ощущение, что он монотонно мычит.

Молодой человек стоял в двух футах от забора и переминался с ноги на ногу, как будто хотел перепрыгнуть через забор и не знал как. А женщина постарше безостановочно шагала по кругу.

Все трое были чумазые, одежда на них была покрыта грязью и какими-то пятнами. Глаза пустые, волосы лезут в глаза жидкими слипшимися прядями. Тия порадовалась, что камеры не могут передавать вонь.

— Тия, переключись на другую камеру, пожалуйста! — прошептал Алекс после долгой, тяжелой паузы.

Одна камера за другой показывали все то же: либо одни трупы, лежащие в пыли, либо трупы и несколько выживших, совершающих бессмысленные движения. Только одна из выживших занималась чем-то другим: девушка нашла пакет с аварийным пайком и разорвала его. Она целеустремленно запихивала питательные кубики себе в рот обеими руками, как…

— Как животное! — шепотом произнес Алекс. — Она не ест, она жрет, как животное!

Тия заставила себя быть хладнокровной.

— Нет, не как животное, — поправила она. — Здоровые животные так не едят.

Она проанализировала это зрелище так, как будто имела дело с каким-то инопланетным видом.

— Нет, она ведет себя как животное, у которого поврежден мозг, или как наркоман, который так долго просидел на наркотиках, что все высшие функции мозга у него отказали.

Нет, это не «ее» болезнь. Это что-то другое — что-то смертельное, но не то, чем болела она. То, что Тия испытала, нельзя было назвать облегчением, однако теперь она могла отрешиться от ситуации, как-то дистанцироваться.

«Ты ведь знала, что рано или поздно столкнешься с эпидемией. Да, это кошмар, но ты знала, что такое будет».

— Зомби! — прошептал Алекс, когда еще один выживший прошлепал мимо жрущей девушки, даже не взглянув на нее. Девушка тем временем перестала жрать руками и сунула лицо прямо в дыру в пакете.

— Ты насмотрелся фильмов, — отстраненно заметила Тия, отправляя искусственному интеллекту набор инструкций. Надо было выяснить, когда это произошло и сколько времени эти люди пребывают в таком состоянии.

Жаль, что камеры не были настроены на запись — это бы ей очень помогло. Сразу стало бы ясно, сколько времени развивается болезнь — если это эпидемия, у нее должен быть хоть какой-то инкубационный период — и каковы ее начальные симптомы. А вместо этого приходилось опираться на записи археологов и на то, когда они прекратили их делать.

— Алекс, последняя запись, зафиксированная в базе данных, сделана в два ноль-ноль по местному времени полторы недели тому назад, — сказала она. — Один из аспирантов занес в базу данных описание черепков. И после этого — ничего. Никаких записей о болезни, никаких медицинских данных. Никто даже не обращался к ИИ по голосовой связи, чтобы попросить о помощи. Компьютер в столовой запрограммировал синтезатор на то, чтобы еще несколько раз приготовить пищу, потом синтезатор отчего-то испортился.

— Кто-то из них его сломал, — предположил Алекс.

— Возможно.

Она попыталась найти в базах данных еще какие-то сведения, но ничего не обнаружила.

— Это практически все, что есть. ИИ поддерживал жизнедеятельность базы, но с ним никто не взаимодействовал. Так что забудь о том, что я говорила про несколько дней, — такое впечатление, что все заразились и заболели одновременно, где-то около… в какой-то момент между полуночью и рассветом.

Если бы у Тии была голова, она бы ею покачала.

— Просто не представляю, как такое может случиться со всеми одновременно! Ну хоть кто-то должен был произнести хотя бы несколько слов!

— Если только не… Тия, а что, если они спали? Ну, в смысле, бывают вещи, которые происходят во сне, вещества, которые погружают в сон…

Алекс поднял голову от экрана. Вокруг его глаз пролегли морщины от напряжения.

— Если, например, этим можно заразиться только во сне…

— Или если сон и есть первый симптом…

Тия ничего не могла с собой поделать — ей казалось, что она дрожит от страха.

— Алекс, мне придется сесть. Отсюда, из космоса, этим людям ничем не поможешь.

— Не спорю, — он пристегнулся. — Хорошо, леди, — садимся так быстро, как вы только можете. Мне нужно сделать как минимум одну вещь, и быстро, не то мы потеряем еще многих.

Тия сошла с орбиты с внезапным ускорением, от которого Алекса вдавило в кресло, но он и глазом не моргнул. Разве что голос сделался несколько более напряженным.

— Мне надо будет надеть скафандр и добраться до припасов, выставить им еду и воду. Они голодны и обезвожены. Одни духи космоса знают, что они ели и пили все это время, — вполне возможно, что многие умерли от дизентерии или от питания тем, что непригодно в пищу.

Он размышлял вслух, предоставляя Тии возможность вставить свои собственные предположения или предупредить его, на случай, если он задумал что-то неразумное.

— Все остальное — потом, а это сделать надо срочно.

— Открой пакеты с аварийным пайком и расставь миски с кубиками по всей территории, — посоветовала Тия. Ее внешняя обшивка накалилась докрасна — они входили в атмосферу. — И с водой поступи так же. Как будто животных кормишь.

— Так я ведь действительно кормлю животных, — сказал Алекс бесцветным голосом. — Мне придется все время напоминать себе об этом. Иначе я могу наделать глупостей. А ты свяжись с базой Клейнмана, и срочно.

— Я этим уже занимаюсь.

Установить и поддерживать гиперпространственную связь на таком расстоянии было не так-то просто. Но на то она и мозговой корабль, а не какой-нибудь автомат, оборудованный искусственным интеллектом.

— Держись крепче, — посоветовала она, столкнувшись с первым турбулентным вихрем. — Посадка будет не особо мягкая.

Камера и внешний микрофон на шлеме Алекса позволяли Тии видеть и слышать выживших куда лучше, чем ей того хотелось. Из почти двухсот человек, находившихся на базе, выжило не более пятидесяти, большинство из них — в возрасте от пятнадцати до тридцати лет.

Алекса они старательно избегали, прячась каждый раз, как его видели. Однако, когда он уходил, они сползались к мискам с едой и водой, которые он оставлял, и принимались набивать себе рот обеими руками. Алекс отволок три трупа из тех, что нашел в постелях, в медицинский центр. Диагноз во всех трех случаях был один и тот же: обширный системный коллапс, по всей видимости, паралич. Остальные — те, что умерли не сразу, — скончались от дизентерии и обезвоживания. Но половина умерших, судя по всему, скончались именно от этого системного коллапса, в том числе все старшие члены, группы.

После третьего трупа Алекс прекратил эти исследования и все остальные трупы сгрузил в холодильник. Потом специалисты прилетят и разберутся с ними. Тия добросовестно фиксировала все, что он делал, но сама на это не смотрела — не могла.

Завершив свой мрачный труд, Алекс снова вернулся к заботе о живых.

— Тия, насколько я понимаю, эта болезнь поражает людей двумя разными способами. Либо ты умираешь от чего-то вроде паралича, либо превращаешься… вот в такое.

Она видела все, на что он смотрит, благодаря тому, что камера у него на шлеме смотрела в ту же сторону. «Такое» было когда-то нормальным мальчиком, который теперь торопливо убегал от взгляда пилота.

— Ну да, на данный момент, похоже, это самое разумное объяснение, — согласилась Тия. — А что у них там с едой-то вышло? Неужели они настолько… далеко зашли, что не помнят даже, как войти в пищевой склад?

— Ну да, примерно, — устало кивнул Алекс. — Хочешь — верь, хочешь — не верь, но они не помнят даже, как открывать пакеты с пайком, — они, похоже, смутно помнят, где именно хранилась еда, но сами даже не попытались открыть дверь склада.

Он подошел к одной из мисок, которые оставил. Миска была уже пуста, даже крошек не осталось. Алекс насыпал туда еще кубиков из пакета, который держал под мышкой. На краю поля зрения камеры что-то мелькнуло — очевидно, выжившие дожидались, пока пилот уйдет, чтобы снова наброситься на пищу.

— Когда они находят пакеты с пайком, они их просто раздирают, как та девушка, которую мы видели. Но зачастую они, похоже, даже не догадываются, что в пакете еда. Все жертвы, — продолжал Алекс, направляясь к следующей миске, — делятся на две группы. Первые — это те, кто был парализован и умер во сне или по дороге на завтрак. А остальные перемерли от обезвоживания и поноса из-за того, что ели полусгнившую пищу.

— Ну разумеется, расстройство пищеварения всегда сопровождается обезвоживанием, — ответила Тия. — И если нечем восстановить потерю влаги, человек умирает очень скоро.

— Ну, я так и понял.

Алекс остановился, чтобы наполнить очередную миску.

— Умерших было бы куда больше — к ним добавились бы еще погибшие от теплового удара и переохлаждения, — только здесь, по счастью, температура по ночам не опускается ниже двадцати градусов по Цельсию, а днем не поднимается выше тридцати. Славная, комфортная погодка. Тия, ты не глянешь, когда началась вся эта благодать?

— Сейчас гляну.

Возможно, это действительно идея. Ей потребовалась пара секунд, чтобы узнать это у ИИ.

— Примерно за неделю до последнего сеанса связи. Тебе это кажется таким же подозрительным, как и мне?

— Ага. Возможно, именно от этого и вылупилась какая-то зараза.

Алекс нарочно огляделся вокруг, чтобы Тия могла увидеть, что в воздухе довольно много насекомых.

Но ведь местные насекомые не кусают людей… Или все-таки кусают?

— Возможно, не вылупилась, а расцвела — это может быть сильная аллергическая реакция или результат какого-то еще взаимодействия с пыльцой или спорами грибов.

Немного далеко идущее предположение, но ничего невероятного в нем нет.

— Но как же так получилось, что группа класса A этого не обнаружила? — возразил Алекс, наполняя кубиками еще одну миску. Пилоты звали эти кубики «щебенкой». Основной пищевой продукт Центральных Миров; однообразные пайки — Ценком поставлял их на планеты нарезанными на небольшие кубики, которые можно было класть в рот целиком. Сама Тия их никогда не пробовала — родители настаивали на том, чтобы питаться как следует, — но ей не раз говорили, что, хотя на вид, на запах и на вкус они довольно съедобные, если слишком долго есть только их, тебя начинает тошнить от этого однообразия. Однако на любой базе в нескольких местах хранились пакеты с аварийными пайками, и на складах стояли большие мешки с этими кубиками, на случай, если пищевые синтезаторы вдруг выйдут из строя.

Должно быть, благодаря этим пакетам уцелевшие и выжили — но потом в тех местах, где пакеты легко было отыскать, они закончились.

По счастью, все сведения об истории раскопок были довольно четкими.

— Вот и ответ на твой вопрос: группа класса A была здесь только зимой — того, что они нашли за пару дней работы, оказалось достаточно, чтобы перевести это место в класс C. Крупные находки были сделаны в первой же пробной траншее, и Институт поторопился с организацией большой группы, чтобы успеть воспользоваться хорошей погодой.

— Ну да, а первоначальные исследовательские команды тут не жили — они всегда живут на кораблях, на орбите.

Судя по голосу, Алекс немного ожил.

— Они были тут во время листопада, — сказала Тия. — Весной и летом люди тут никогда не бывали.

— Если сопоставить это с тем фактом, что болезнь, скорее всего, началась с наступлением темноты, то что мы имеем?

— Насекомые, скорее всего, — предположила Тия. — Видимо, ночные. Нельзя не отметить, что ядовитые и кровососущие насекомые, как правило, появляются на закате или после заката.

— Похоже на правду. Как только я снова наполню все миски, надо будет снять белье с постели одного из умерших, положить в контейнер и заморозить. Может, это что-то вроде блох… Посмотри, в записях ИИ ничего нет насчет внезапного потока жалоб на укусы насекомых?

— Сейчас гляну, — сказала Тия, радуясь тому, что наконец-то может сделать что-то — хоть что-нибудь — конкретное.

Когда Алекс закончил собирать белье и запечатывать его в морозильный контейнер, солнце висело уже у самого горизонта. Оставив контейнер в одном из отсеков Тии, он снова вернулся наружу. Тия опечатала отсек, а Алекс решил попробовать поймать кого-то из зомби — он продолжал называть выживших этим словом, невзирая на ее протесты.

Тия наконец установила связь, пока Алекс бродил по лагерю, тщетно пытаясь отловить хоть кого-нибудь. Он был слишком медлителен и неповоротлив в своем скафандре, а им ничто не мешало, и к тому же их гнал животный страх. Похоже, выжившие боялись его и почему-то никак не связывали с ним появление мисок с едой.

— Они себя так ведут, как будто я чудище какое-нибудь! — пожаловался Алекс. Он остановился, нагнувшись и опершись на колени, чтобы восстановить дыхание. — Друг на друга они так не реагируют — видимо, это скафандр их пугает. Сниму-ка я его…

— Оставайся в скафандре! — резко приказала Тия. — Только попробуй его снять, я тебя тут же усыплю!

— Да ты что, Тия… — запротестовал он.

— Я не шучу! — Она продолжала беседу с мозгом базы, обмениваясь короткими, плотно запакованными пакетами данных. На перемещение информации через гиперпространство уходило чудовищно много времени. — Оставайся в скафандре! Мы не знаем, что является причиной этого…

Ее реплика была прервана жутким воем. Внешняя камера дернулась — Алекс резко развернулся. Сперва Тия подумала, что что-то ужасное случилось с Алексом, но тут же поняла, что звук доносится с внешнего микрофона скафандра, а камера так дергается оттого, что Алекс вздрогнул от неожиданности.

— Что за… — начал он, но тут же взял себя в руки: — Погоди, Тия. Надо выяснить, в чем дело. Непохоже, чтобы это было нападение или что-нибудь в этом духе.

— Ты только осторожнее! — со страхом воскликнула Тия. — Пожалуйста, Алекс…

Но Алекс и не собирался безрассудно рисковать. Он направился в ту сторону, откуда доносился непрекращающийся вой, перебегая от укрытия к укрытию, точно опытный партизан.

— Осталось пятьдесят метров, — предупредила Тия, определив расстояние по силе звука. — Видимо, они за тем домом.

— Спасибо.

Алекс буквально на четвереньках подобрался к углу здания и выглянул из-за него.

Тия видела все то же самое, что и он, так что она понимала, почему он ахнул.

Сосчитать их было невозможно — они слишком мельтешили, — но у нее сложилось впечатление, что все выжившие обитатели лагеря сгрудились у того конца ограды, что был ближе всего к заходящему солнцу. Те, что стояли у самой изгороди, цеплялись за нее, провожая заходящее солнце жалостным воем; остальные карабкались им на плечи и тоже выли.

Тия впервые видела на их лицах хоть какие-то эмоции.

Их лица были искажены страхом.

— Им страшно, Тия, — прошептал Алекс. Его голос охрип от волнения. — Они боятся. Думаю, они боятся, что солнце больше не встанет.

Возможно, дело действительно было именно в этом — но Тия невольно спросила себя, не может ли этот страх быть вызван какой-то совершенно иной причиной. Возможно, у них сохранилось смутное воспоминание о том, что именно в часы темноты с ними произошло нечто ужасное — что-то, что погубило их друзей, а их собственную жизнь превратило в кошмар наяву? Быть может, они именно поэтому воют и стенают от страха?

Когда последние лучи солнца угасли, они внезапно умолкли и, точно вспугнутые насекомые, упали на четвереньки и разбежались по разным углам, которые их помраченным умам, видимо, казались наиболее безопасными. Миг — и все они исчезли. Все до единого.

Алекс придушенно всхлипнул. А Тия в своей капсуле дрожала от чувств, слишком сложных, чтобы разобраться в них толком.

— Перед тобой стоят две проблемы.

Тия знала, как называется чувство, которое она испытала, обнаружив, что первое послание, полученное ею с базы, исходит не от какого-то безымянного врача, а от доктора Кенни.

Облегчение. Подлинное, неподдельное облегчение.

Оно нахлынуло на нее, заставило расслабиться, привело в порядок спутавшиеся мысли. Несмотря на то что она не могла разговаривать с доктором Кенни напрямую, все равно: если есть человек, который способен помочь им справиться с этой катастрофой, то это доктор Кенни. Тия полностью сосредоточилась на полученном сообщении.

— Вам нужно отловить всех выживших и обеспечить их всем необходимым — и при этом ты должна не допустить, чтобы они заразили твоего пилота. Доставьте их сюда, а мы уж тут разберемся с симптомами и со всем остальным.

Ну да, разумно.

— Мы проанализировали поведение твоих подопечных. Да, ты была права, когда сказала, что они ведут себя очень похоже на обезьян с поврежденным мозгом.

Передача содержала только аудиосигнал; частоты, предназначенные для передачи видео, были заняты массой технической информации. Тии было жаль, что она не видит лица доктора Кенни, — но она отчетливо различала его теплый, ободряющий тон.

— Мы собрали все данные, полученные в результате экспериментов, во время которых наблюдалось аналогичное поведение, — продолжал доктор Кенни. — Просмотри их и выясни, не найдется ли каких-то совпадений. Тия, еще раз подчеркиваю: что бы, по вашему мнению, ни было причиной этого заболевания, ни в коем случае не позволяй Алексу снимать скафандр! Я категорически на этом настаиваю. Теперь, когда он побывал снаружи, поверхность его скафандра наверняка заражена. Пусть все время остается в скафандре, спит в скафандре, питается в скафандре, избавляется от отходов жизнедеятельности с помощью соответствующих приспособлений. И ночует пусть не на борту, а в лагере или в твоем шлюзе — каждый раз, как он входит на корабль, снимает и надевает скафандр, есть шанс, что обеззараживание подведет и он заболеет. Я знаю, ты меня понимаешь.

«Еще как понимаю!» — мрачно подумала она, вспоминая недели, проведенные в изоляторе.

— Мы составили для вас общий план действий, — продолжал доктор Кенни. — Похоже, отловить всех выживших будет не так-то просто, судя по тому, как они избегают Алекса. Так что вам придется воспользоваться ловушками. Наши специалисты полагают, что ловушки проще всего будет изготовить из ящиков для полевых генераторов, а вместо приманки использовать питательные кубики. В прилагаемом ролике имеются технические подробности, но, думаю, общую идею ты и так поняла. Главное — не распугать при этом остальных.

Голос доктора Кенни отдавался эхом в пустой рубке. Тия приглушила звук, чтобы это не звучало так жутко.

— Держите их в тех же самых ящиках, по одному, максимум по два. Мы опасаемся, что, если запихнуть их всех вместе в одно помещение, они могут поранить друг друга или начнут драться из-за пищи — они не в себе, и неизвестно, насколько агрессивны они могут сделаться. Вот почему мы хотим, чтобы вы упаковали их в ящики. Как только вы их отловите, положите в каждый ящик достаточно воды и пищи, чтобы хватило на четыре дня, которые потребуются, чтобы долететь до базы, — и все. Оставьте их в покое, поняла, Тия? Не пытайтесь ничего с ними делать. Я рассчитываю на твой здравый смысл и на то, что ты не поддашься искушению попытаться что-то предпринять.

Доктор Кенни шумно вздохнул.

— Мы обдумывали идею о том, чтобы накачать их успокоительным — но им необходимо есть и пить. Если они проведут четверо суток в бессознательном состоянии, это может их доконать. А на то, чтобы погрузить пятьдесят человек в анабиоз, у тебя не хватит оборудования. Так что посадите их в ящики, и будем надеяться, что эти ящики соответствуют их представлению о надежном укрытии. Дайте им пищи и воды вволю и погрузите их в грузовой отсек. Пока это все, Тия. Передавай нам все полученные данные, если будут вопросы, мы постараемся ответить на них как можно быстрее. Эта гиперпространственная связь оставляет желать лучшего, но ничего более быстрого пока не придумали. Мысленно мы с вами.

Передача закончилась, оставив Тию наедине с треском несущей волны.

«И что теперь делать? Видимо, надо передать Алексу плохие новости. И рассчитать, сколько ящиков я смогу запихнуть в свои грузовые отсеки».

— Алекс! — окликнула она. — Ты случаем не сумел выяснить, куда они все попрятались на ночь?

— Я врубил все наружные прожектора, — сказал Алекс. — Надеялся, что это поможет мне выманить наружу хоть кого-то из них, но не тут-то было.

Тия включила камеру у него на шлеме и увидела, как его рука в перчатке вводит отменяющие приказы с клавиатуры главной панели искусственного интеллекта. Приказы, принципиально меняющие работу искусственного интеллекта, вводились непременно вручную, с определенным набором отменяющих паролей. Это делалось для того, чтобы никто не мог нарушить работу ИИ случайно брошенным возгласом.

— Я сейчас хочу получить полный доступ ко всем системам — может, мне это и не понадобится, но как знать.

— Я получила первую серию распоряжений, — сообщила ему Тия. — Хочешь их прослушать?

— Ну конечно!

Печатать в скафандре было не так-то просто, и Тия не завидовала Алексу. Для того чтобы управляться с нормальной клавиатурой в этих жестких перчатках, требовалось нечеловеческое терпение.

Она прокрутила Алексу сообщение доктора Кенни и, закончив, стала терпеливо ждать его реакции.

— Ага, значит, мне придется жить в скафандре! — вздохнул Алекс. — Ну ладно. Наверно, могло быть и хуже. Например, до базы могло быть не четыре дня, а две недели лету.

Он торжественно ввел последние несколько знаков и был вознагражден сообщением: «Полный доступ, голосовые команды принимаются».

— Другого выхода все равно нет, верно? Слушай, Тия, я понимаю, что тебе будет одиноко, но, раз уж мне придется и ночевать в этом скафандре, то я предпочту спать где-нибудь тут.

— А что, если они решат, что ты враг, или что-нибудь в этом роде? — запротестовала она.

— Кто, зомби? — фыркнул Алекс. — Тия, они все сейчас сидят по самым тесным уголкам и щелям, какие только есть на базе. Их оттуда и тягачом не вытащишь. Я знаю, где они все прячутся, но, чтобы достать их оттуда, придется переломать кости. Не себе, а им. Они в жутком страхе, даже несмотря на то, что повсюду светло как днем. Нет, Тия, пока ночь, они на меня точно не бросятся.

— Ну ладно, — нехотя согласилась она. Тия понимала, что Алекс прав — там ему будет куда удобнее. По крайней мере, просторнее.

— Так я буду ближе к зомби, — устало сказал он. — Я могу забаррикадироваться в одном из кабинетов и притащить из кладовок достаточно постельных принадлежностей, чтобы соорудить себе уютное гнездышко. Я поставлю скафандр на подзарядку, чтобы аккумуляторы вдруг не сели. А ты можешь в любое время наблюдать за мной с помощью камеры и микрофона. Только предупреждаю: я храплю.

— Я знаю! — улыбнулась Тия, слабо пытаясь его поддеть.

— А, ну да, конечно.

Алекс повернулся, и камера показала то, на что он смотрел.

— Вот, видишь, я в кабинете начальника экспедиции. Тут есть даже удобный диванчик, и…

Он наклонился и приподнял сиденье дивана.

— Ага, так я и думал. Это диван-кровать, там внутри нормальная постель. Старик наверняка обожал вздремнуть после обеда. Смотри, — он обвел кабинет взглядом. — Окон нет. Дверь только одна. Терминал полного доступа под рукой. Все со мной будет в порядке!

— Ну ладно, верю, верю.

Она быстро пораскинула мозгами.

— Я пока прогляжу все эти схемы устройства ловушек, передам их ИИ и отыщу, где хранится все то, что тебе понадобится. Завтра начнешь собирать команду.

«То, что от нее осталось, — грустно подумала она. — Тех, кто еще не лежит в холодильнике».

— Попробуй добавить в уравнение усыпляющий газ, — предложил Алекс, сдерживая зевоту. — Если мы сможем усыплять их, как только они окажутся в ящиках, вместо того чтобы просто ронять эти ящики на них сверху, это позволит не распугать остальных.

Идея была хорошая. Куда лучше, чем то, что предлагал доктор Кенни. Если только у нее хватит газа…

Но постойте: это же полностью оборудованная база! Должен быть еще один выход. Среди людей всегда попадаются преступники, а порой люди сходят с ума — короче, иногда бывает необходимо обездвижить человека ради его собственной безопасности или безопасности других людей.

Она спросила об этом у искусственного интеллекта — и действительно, в сейфе с оружием лежало, в числе прочего, несколько специальных ружей для стрельбы усыпляющими дротиками. И запас зарядов со снотворным.

— Алекс, — медленно спросила она, — ты стрелять умеешь?

— Когда все это кончится, потребую себе набор для наблюдения за животными! — с жаром сказала Тия. Алекс сидел с ружьем на крыше столовой и терпеливо ждал, пока очередная его подопечная преодолеет страх. Девушка колебалась, стоя у самого входа в ящик: она чувствовала запах еды, ей хотелось есть, но лезть за ней в ящик она боялась. Она раскачивалась из стороны в сторону, как один из первых трех выживших, которых они видели. Похоже, это раскачивание было признаком внутреннего конфликта.

— Зачем? — осведомился Алекс. Девушка наконец решилась и осторожно стала заползать в ящик. Алекс выжидал, пока она вся окажется внутри, чтобы остальные не видели, как она свалится без сознания, и чтобы не пришлось ее ворочать, рискуя ее поранить.

— Потому что в нем есть датчики полного биоконтроля, — ответила Тия. — Они приклеиваются к коже. Животным их обычно ставят в ухо или на выбритый участок тела.

После еще нескольких консультаций с базой Клейнмана и доктором Кенни идея обездвижить выживших с помощью дротиков была полностью одобрена. Соответственно, планы были несколько изменены. В ящики предстояло положить подстилку из резаной бумаги, еду и воду. Кроме того, каждого из пленников следовало снабдить кнопкой связи, которые Алекс приклеивал на спину между лопатками хирургическим клеем. Благодаря небольшому перепрограммированию кнопки могли выдавать минимальные данные о состоянии здоровья: частота пульса, дыхания, температура кожи. Перепрограммирование кнопок взяла на себя Тия. Теперь наступила очередь ее «тела» выполнять свои обязанности.

— Вот уж никогда не думал, что мне действительно пригодится умение стрелять! — рассеянно сказал он. Девушке оставалось проползти не больше фута…

— Ну, так и я не думала, что мне придется набивать свои грузовые отсеки консервированными археологами!

Ящики должны были поместиться все — но только если ставить их в два ряда. Алекс уже поручил роботам базы сверлить в ящиках дырки для воздуха. Кроме того, они собирались поместить в каждый ящик по прочному биолюминисцентному светильнику. Этих светильников должно было хватить на неделю. Алекс с Тией надеялись, что светильники помогут их подопечным не удариться в панику, оказавшись в темноте.

— Молодец, хорошая девочка! — вполголоса уговаривал Алекс замешкавшуюся зомби. — Ха-арошая девочка! Там вкусная еда. Слышишь, как пахнет? Вкусная еда! Ты ведь хочешь кушать, правда?

Девушка, окончательно решившись, рванулась к еде и зачавкала кубиками. Алекс аккуратно уложил ее с первого же выстрела.

Снотворное действовало мгновенно, девушка, похоже, даже не заметила, как в нее попали. Она просто рухнула на бок и заснула.

Алекс оставил ружье на крыше, где он оборудовал себе снайперскую точку — он где-то отыскал даже сошки, чтобы удобнее было целиться, — и торопливо сбежал вниз по пожарной лестнице. Выскочил туда, где его было видно, пока другие зомби не учуяли запах пищи и не сбежались сюда. Еле заметное движение на краю поля зрения камеры сказало Тии, что там и в самом деле прятался еще один зомби.

Да, после многочисленных протестов она и сама привыкла называть выживших «зомби» — это помогало не думать о них как о людях. Тия призналась доктору Кенни, что, если бы не эта уловка, ей было бы непросто продолжать работать, потому что сильные эмоции все время бы ей мешали.

— Ничего, Тия, ничего, — утешил он ее в следующей передаче. — Мне самому и то иногда приходится не думать о своих пациентах как о людях, а называть их просто «интересный» или «тяжелый случай». Такая уж у нас работа. Мы оба делаем то, что должны делать, ради того, чтобы как можно больше этих людей могли выжить.

Тии хотелось спросить у него, думал ли он когда-нибудь о ней самой как о «тяжелом» или «интересном случае». Но в глубине души она и так знала, что, скорее всего, думал. И тем не менее — как много он для нее сделал!

Нет, этим бедолагам совсем не повредит, если она будет называть их «зомби», а ей это поможет сосредоточиться на том, что необходимо сделать для них, а не на них самих.

Алекс все утро занимался тем, что упаковывал зомби в ящики, и теперь он довел систему до совершенства. Из здания склада выехала небольшая процессия роботов, управляемых искусственным интеллектом. Роботы были нагружены припасами, которые должны были помочь девушке выжить в этом ящике в течение следующих пяти-шести дней. Мешок мелко нарезанной бумаги — чтобы на дне ящика образовалась толстая мягкая подстилка. Большой мешок с питательными кубиками. Большая бутылка-непроливашка с водой. Крошечный биотуалет — на случай, если девушка вдруг вспомнит, как им пользоваться. И биолюминисцентный светильник. Не прошло и пятнадцати минут, как ящик был полностью оборудован. Бутылка с водой была привязана к стене, чтобы не опрокинулась. Туалет был прикреплен к полу в углу ящика площадью шесть на шесть футов. Мешок с кубиками вскрыли и прикрепили к стене в противоположном углу. Пол застелили резаной бумагой, и лежащую без сознания девушку уложили на эту подстилку, приклеив ей к спине кнопку связи. Под конец активировали и прилепили к потолку ящика биолюминисцентную трубку, стенку ящика подняли и закрепили — и все было готово к погрузке.

Это уже была работа Тии: она подогнала автоматический погрузчик. Погрузкой она предпочитала управлять сама: Алекс не хотел доверять эту тонкую работу искусственному интеллекту. Погрузчик отвозил безликий ящик к трапу, и Тия ставила ящик к остальным, один на другой, даже не в два, а в три яруса. Каждый ящик надежно закреплялся. Они находились на расстоянии восьми дюймов друг от друга, чтобы как следует проветриваться со всех четырех сторон. В грузовом отсеке стояло уже двенадцать ящиков. Тия и Алекс рассчитывали до заката загрузить еще двенадцать. Если все пойдет хорошо.

По тридцать минут на каждый ящик…

Они бы ни за что не управились, если бы Тия не была способна решать несколько задач одновременно. Она взяла на себя управление большинством роботов. Сейчас несколько роботов расставляли ящики по всему лагерю, рядом с теми местами, где прятались зомби. Роботов зомби, похоже, боялись не меньше, чем Алекса в скафандре. Маневрируя роботами, им удалось загнать всех зомби в укрытия. А потом они заставляли роботов разъезжать перед укрытиями взад-вперед, пока Алекс не был готов перейти в это место и начать усыплять и отлавливать зомби. К этому времени зомби успевали проголодаться, что было только к лучшему: тем охотнее они забирались в ящики. Вот еще одна ловушка была готова — и Алекс побежал на свой пост на крыше. Тем временем все прочие роботы патрулировали территорию лагеря за исключением того места, где стояла ловушка, не позволяя зомби разбегаться.

На рассвете снова раздался жуткий вопль, от которого Алекс вскочил с постели, сам завопив не хуже зомби. Зомби снова собрались у забора, приветствуя солнце хоровым воем. Хотя на этот раз их вой звучал… не то чтобы радостно, но, по крайней мере, на их лицах не было страха.

Как только первый из роботов выкатился на открытое место, заставив зомби снова попрятаться в укрытия, успех их планам по отлову был обеспечен.

Они намеревались отловить как можно больше зомби за то время, пока не стемнеет. Накануне вечером Алекс отметил все их излюбленные укрытия, и теперь роботы перекрыли вход во все убежища, которые были не заняты. Они оставят возле этих нор еще по нескольку ящиков. Быть может, часть зомби попрячутся в них сами? Алекс на это очень рассчитывал. Тия надеялась, что он не ошибается: чем больше зомби спрячется в ящики, где их можно будет спокойно усыпить и упаковать, тем меньше сил им с Алексом придется потратить на их отлов завтра.

Тем меньше времени придется здесь торчать. Если, конечно, процесс и дальше будет идти так же гладко — если дальше ловить зомби не станет труднее.

Алекс непрерывно разговаривал с ней. Тия чувствовала, что ему так же страшно и одиноко, как и ей самой, но напарник старался этого не показывать. За этот день Тия узнала о нем очень многое. Она видела перед собой молодого человека, не настолько непохожего на своих товарищей, чтобы быть белой вороной, но тем не менее достаточно нестандартного, чтобы не иметь близких друзей. Единственный человек, о котором он действительно говорил как о друге, был некий Джон — любитель шахмат и компьютерных игр, о котором Алекс упоминал и раньше. Он проводил в обществе Джона немало времени — когда Алекс был моложе, Джон помогал ему готовить уроки, так что Тия предполагала, что Джон старше Алекса.

Однако, как бы то ни было, Джон был — и оставался — его другом. Когда Алекс говорил о Джоне, в его голосе звучала неподдельная теплота, и о поздравлении с окончанием Академии, которое прислал ему Джон, он рассказывал с искренним удовольствием…

Как и о коллекции «анекдотов про пилотов», которую Джон прислал ему, когда Тия выбрала Алекса своим «телом».

«Ну, моими друзьями были доктор Кенни, Анна и Ларс — они ими и остаются. Иногда разница в возрасте не имеет особого значения».

— Эй, Алекс! — окликнула она.

Алекс выжидал, пока очередной осторожный зомби не устоит перед едой, рассыпанной в ящике.

— Чего?

— Как называется пилот, который умеет считать дальше десяти?

— Не знаю, а как? — добродушно поинтересовался он.

— Босоногий!

Алекс неприлично хрюкнул, потом прицелился и спустил курок. Еще один есть. А сколько их осталось?

Они распихали по грузовым отсекам пятьдесят два зомби. Один не выжил: аллергическая реакция на снотворное. Алекс из-за этого впал в глубокую депрессию, и Тии потребовалось больше часа, чтобы привести его в чувство. Она не решалась сказать ему о том, что сообщали ей кнопки связи: некоторые из их пассажиров чувствовали себя очень плохо. Бешеное сердцебиение — вероятно, от страха, — и Тия слышала, как многие из них скулят и подвывают, когда рядом не остается никого, кроме зомби. Как только в отсеке появлялся Алекс или один из роботов, пленники моментально умолкали. Тоже, видимо, от страха.

И вот наконец последний из зомби был погружен на борт; грузовой отсек был опечатан, и Тия установила там комфортную для людей температуру. Вентиляция работала на полную мощность. Алекс только что вошел в центральную рубку. И потянулся к защелкам шлема.

— Не смей вскрывать скафандр! — рявкнула Тия. Ну как она могла забыть сказать ему об этом? Или она говорила? Может, она ему говорила — это он забыл?

— Чего? — спросил Алекс. — Ох, чтоб мне лопнуть! Совсем забыл.

Она сдержалась и не стала говорить того, что ей хотелось сказать.

— Доктор Кенни особо подчеркивал, что тебе необходимо оставаться в скафандре. Помнишь? Велик шанс, что дезинфекция не справится с этой заразой, рисковать не стоит. Он требует, чтобы ты не разгерметизировал свой скафандр, пока мы не вернемся на базу. Понятно?

— Ну а если с зомби будет что-нибудь не так? — тихо спросил Алекс. — В грузовом отсеке слишком тесно, я не смогу лазить там в скафандре.

— Вот если такое случится, там и посмотрим, — твердо ответила Тия. — А сейчас сядь и пристегнись, потому что для них главная надежда на спасение — это как можно быстрее добраться до базы, и я собираюсь сильно повредить здешний озоновый слой.

Алекс понял нетонкий намек и пристегнулся. Тия сдержала слово: она стартовала с максимально допустимым ускорением, совершенно не заботясь о перерасходе топлива. Зомби, конечно, придется нелегко — ну что ж, переживут как-нибудь. По крайней мере, Тия могла быть уверена, что при старте все они либо лежали, либо сидели — ящики были слишком низкие, чтобы выпрямиться во весь рост.

Пока они находились на планете, она непрерывно докладывала о своих наблюдениях за больными и о том, что удалось узнать с помощью кнопок связи, доктору Кенни и медперсоналу базы Клейнмана. Тия понимала, что они помочь ничем особо не смогут, но каждая крупица данных могла оказаться ценной, и чем раньше врачи ее получат, тем лучше.

Однако теперь, отправившись в путь, они остались сами по себе. Ресурсы, имевшиеся на базе археологов, были им уже недоступны, а те ресурсы, что имелись на базе Клейнмана, — еще недоступны. Максимум, что могли сейчас врачи, — это что-то посоветовать, но вряд ли на корабле отыщется оборудование, необходимое для того, чтобы последовать их советам.

Во время ускорения Алекс не мог даже шелохнуться, но, как только они совершили прыжок в гиперпространство, он отстегнул ремни и устремился к трапу.

— Куда это ты собрался? — нервно спросила Тия.

— В грузовой отсек. Я в скафандре, заразиться я не могу.

Через микрофоны, установленные в грузовом отсеке, до Тии доносились стоны и вопли. Она подумала о бешеном сердцебиении и неровном дыхании, о которых сообщали ей кнопки связи… Она знала, что будет, если Алекс войдет туда.

— Ты не можешь ничего для них сделать, пока они находятся в ящиках, — сказала она. — Ты же знаешь.

Он обернулся к пилону.

— Что ты от меня скрываешь?

— Н-ничего… — сказала Тия. Но она сказала это недостаточно твердо.

Алекс вернулся, плюхнулся в свое кресло и забегал пальцами по клавиатуре с ловкостью, наработанной за несколько дней, проведенных в скафандре. За несколько секунд он вывел на экран данные со всех кнопок связи.

— Тия, что там творится? — осведомился он. — Ведь до того, как мы взлетели, они такие не были, разве нет?

— Я думаю… — Тия замялась. — Алекс, я же не врач…

— В твоих базах данных — целая библиотека медицинской литературы. Ты разговаривала с врачами. Так что ты думаешь?

— Думаю… Думаю, они плохо себя чувствуют в гиперпространстве. Некоторые данные из присланной мне информации об обезьянах с поврежденным мозгом говорят о том, что в результате некоторых повреждений страдают те участки мозга, которые помогают скомпенсировать… скомпенсировать то, что некоторые вещи, которые должны быть в наличии, отсутствуют. То, что помогает тебе восстановить слово по отдельным буквам или опознать предмет, увиденный только мельком. Нечто вроде поддержания душевного равновесия. Так вот, когда эта способность отключается… — Она чувствовала себя ужасно беспомощной. — Думаю, для них это все равно что очутиться в сингулярности.

— И так будет все четыре дня?! — воскликнул Алекс так громко, что у Тии заныли сенсоры. — Нет, я пошел туда…

— И что ты будешь делать? — осведомилась Тия. — Ну, что ты для них можешь сделать? Они боятся тебя, боятся этого скафандра!

— Тогда я…

— Только попробуй! Я заполню газом весь корабль! — мгновенно ответила она. — Я не шучу, Алекс! Только дотронься до защелки — и я усыплю всех, кто есть на корабле!

Алекс рухнул обратно в кресло.

— Но что же нам делать? — спросил он слабым голосом. — Должен же быть какой-то выход…

— У нас есть кое-какие медицинские препараты, — напомнила Тия. — Некоторые из них можно распылить в воздухе. Помоги мне, Алекс! Помоги найти что-то, чем мы сможем им помочь. Но только не снимай скафандра.

— Я попробую, — сказал он с несчастным видом. Однако его пальцы уже бегали по клавиатуре, вводя запросы к библиотеке медицинской литературы. Они больше не тянулись к защелкам. Тия на долю секунды расслабилась…

А потом взялась за работу.

Еще три раза появлялись признаки того, что в грузовом отсеке назревает кризис. Еще три раза Тии пришлось пригрозить Алексу, чтобы не дать ему броситься в отсек и попытаться спасти одного из зомби, рискуя собственной жизнью. Они потеряли еще одного из своих подопечных: сочетание антивирусного препарата и разбавленного усыпляющего газа — они надеялись, что газ подействует как успокоительное, — для зомби номер двадцать семь оказалось смертельным. Видимо, у него возникла аллергическая реакция на то или на другое вещество, хотя в его медицинском досье ничего подобного не значилось. Его кнопка связи продемонстрировала все симптомы анафилактического шока, а потом он умер.

Алекс с Тией после этого четыре часа не разговаривал: двадцать седьмой был в нижнем ряду, и укол адреналина мог бы его спасти — если это действительно был анафилактический шок, а не что другое. Но проходы между рядами были тесные, и Алекс не пробрался бы туда, не сняв скафандра. А этого Тия ни за что бы не допустила. Они не могли знать, действительно ли это была аллергическая реакция или еще одно последствие вируса зомби. Двадцать седьмой был человек пожилой, и симптомы у него были одни из самых тяжелых.

Несмотря на то что Алекс не желал общаться, Тия упорно продолжала разговаривать с ним, и наконец он сдался. Как нельзя более кстати. А то его молчание уже убедило Тию, что по прилете он потребует перевода на другой корабль и что он ее ненавидит, — если бы капсульники могли плакать, то она как раз была близка к тому, чтобы разреветься, когда он наконец заговорил.

— Ты права, — сказал он. — Ты была права, Тия. Здесь у нас еще пятьдесят человек, они зависят от нас обоих, и, если бы я свалился, получилось бы, что мобильная половина нашей команды вышла из строя.

И вздохнул. Но этого было достаточно. Между ними снова все было в порядке. И как раз вовремя: пора было возвращаться в обычное пространство.

База Клейнмана приказала им оставаться на орбите, прислала группу дезинфекторов, которые должны были забрать Алекса и зомби, и почти на час оставила Тию одну. Все это время Тии было очень одиноко…

Но затем на корабль явилась вторая группа дезинфекторов. Они пробыли там два дня, и когда они наконец ушли, от его первоначальной отделки почти ничего не осталось. Все отсеки пропарили, протравили газом, ободрали, отшлифовали и отделали заново. Все, что осталось — кроме электронной начинки, — это иероглифы, нарисованные на стене. Однако все выглядело по-прежнему: новая отделка была выдержана все в тех же стандартных, одобренных психологами бежевых тонах.

И только после этого Тии позволили сойти с орбиты и приземлиться на базе Клейнмана, чтобы выпустить дезинфекторов.

Как только они ушли, в шлюзе раздался приветственный возглас:

— Тия! Разрешите войти на борт, мэм?

Она распахнула шлюз так стремительно, что он, наверно, как будто взорвался перед носом у Алекса, и затащила его в лифт, чтобы не ждать, пока он поднимется по лестнице. Он вбежал в центральную рубку — скафандра на нем не было, — лихо отдал честь центральному пилону и опустил на пол свои сумки.

— У меня две новости: хорошая и еще лучше, — сказал он, плюхнувшись в пилотское кресло. — Какую ты хочешь услышать сначала?

— Хорошую! — не задумываясь ответила она и даже не стала упрекать его за то, что он закинул ноги на приборную панель.

— Ну, это чисто личное. Я абсолютно здоров, и ты тоже. Кроме того, поскольку дезинфекторы столь бесцеремонно уничтожили всю мою одежду и все прочее, в чем они не были уверены, мне только что предоставили неограниченный кредит для приобретения всего необходимого!

Тия застонала. Она представила себе очередной кошмар, ядовито-сиреневый, если не хуже.

— Только не открывай сумки! А то они подумают, что у меня утечка радиации.

Алекс притворно нахмурился.

— Моя драгоценная леди, ваши вкусы устарели как минимум лет на десять!

— Забудь о моих вкусах, — сказала Тия. — А какая новость еще лучше?

— Все наши пациенты находятся на пути к полному выздоровлению.

Тия издала радостный возглас, но Алекс поднял руку, давая понять, что это еще не все.

— Процесс это не скорый, им потребуется несколько месяцев, чтобы оправиться — возможно, даже целый год. Я сейчас объясню, в чем дело и почему тебя очистили от всего, что хотя бы отдаленно напоминало ткань. Будь добра, открой доступ к базе данных по земной энтомологии. И найди там паразитов, которые называются «постельные клещи», и других, которые называются «песчаные блохи».

Озадаченная Тия выполнила его просьбу и вывела изображения этих паразитов на центральный экран.

— Как мы и подозревали, это оказался вирус, который передается через насекомых. Разносчиком заболевания является нечто вроде песчаной блохи, существа, которое, как ты можешь видеть, предпочитает теплокровных созданий. Но размером эта зараза с постельного клеща. Эти подлые твари вылупляются только при соответствующей температуре, достаточной продолжительности дня и после сильного ливня. А стоит им вылупиться — и извести их может только по-настоящему мощный инсектицид либо продолжительные заморозки. Живут они в пыли, как и песчаные блохи. А эти археологи постоянно ковырялись в пыли, а поскольку до того никаких проблем не наблюдалось, они не особенно тщательно выполняли положенные процедуры обеззараживания. Все насекомые вылупились практически одновременно, в течение часа, — так, по крайней мере, считают энтомологи. И кусали они все живое, что им подворачивалось, потому что сразу после вылупления они очень голодны. Но — в этом-то вся и загвоздка! — они настолько малы, что никаких следов от укуса незаметно, так что никто даже не знал, что его покусали.

Он кивнул экрану.

— И каждая из этих фитюлек является разносчиком вируса! Он является частью микрофлоры их кишечника.

— То есть, насколько я понимаю, все люди подверглись нападению практически одновременно? — уточнила Тия.

— Вот именно, — кивнул Алекс. — А это означает, что болезнь поразила всех, кто был на базе, в пределах нескольких часов. И по большей части — чисто случайно — это произошло во сне. У большинства людей этот вирус вызывает острую аллергическую реакцию. В соответствующих обстоятельствах это действительно сильно смахивает на инсульт.

— Так, значит, мы не… — Тия остановилась, не в силах продолжать, и Алекс закончил вместо нее:

— Да, мы никого не погубили! Это все был вирус зомби. И, что самое приятное: это состояние зомби вызывается воздействием вируса на медиаторы. Стоит избавить организм от вируса, и все придет в норму.

— Ах, Алекс! — начала было Тия, но пилот ее перебил:

— И еще две прекрасные новости: во-первых, за эту операцию мы получаем премию. А во-вторых — знаешь, дорогая, ты ведь мне жизнь спасла.

— Неужели? — ошеломленно переспросила Тия.

— Если бы я хоть на миг приоткрыл скафандр, насекомые непременно проникли бы внутрь. Они были повсюду: в ковровом покрытии, в обивке мебели. Либо они попали внутрь, когда мы в первый раз открыли шлюз, либо стандартная процедура обеззараживания на них не подействовала. А я как раз принадлежу к тем семидесяти пяти процентам населения, у которых развивается сильнейший анафилактический шок, так что…

Он не договорил, предоставив ей самой додумать остальное.

— Знаешь, Алекс, ты мне дороже, чем все премии на свете! — сказала Тия после долгой паузы.

— Это хорошо, — сказал он, встал и похлопал ее по пилону. — Знаешь, ты мне тоже.

И, не желая ударяться в сентиментальность, прокашлялся и продолжал:

— А теперь — плохие новости: из-за всей этой истории мы так выбились из графика, что нам приказано отбыть уже завтра. Вы готовы к полету, моя драгоценная?

Тия расхохоталась:

— Пристегнись, торопыга! Давай покажем им, как мы умеем стартовать!