Пока лихие люди пили брагу

— А я-то думал, старик, ты только Лукьяненко с Головачевым и читаешь, — задумчиво сказал Сумкин Коте. Они, отключив переводчики, сидели на громадном валуне с краю, а за спиной шумел затихающим пиром разбойничий лагерь. — А ты, старик, надо же — Гомера наизусть шпаришь!

— Ну, я не полностью выучил, — смутился Чижиков. — Только куски.

— Из Лукьяненко?

— Из «Илиады».

Чижиков и Сумкин улизнули от Ляна Большого и прочего лихого люда под благовидным предлогом: сослались на необходимость справить нужду, что было воспринято с пониманием. К тому времени доблестные поборники справедливости почти осушили жбан с бражкой, которую называли добрым вином, и доброе вино оказало на них вполне ожидаемое действие: разбойники сделались веселы, стали петь песни, прерывая их для взаимных восхвалений, а также для того, чтобы в очередной раз выразить почтение благовещему животному мао.

После очередного явления Шпунтика древнекитайскому народу положение в разбойничьем лагере бывших пленников, а ныне чуть не посланцев небес, необычайно упрочилось. Как только кот спрыгнул с крыши и, чутко поводя ушами и раздраженно дергая хвостом, подошел к хозяину, вольные люди превратились в наивных детей — попадали на колени и принялись Шпунтику кланяться, а после того, как кот уселся рядом с Чижиковым, заодно от души покланялись и Коте. Шпунтик принял почитание вполне благосклонно: последний раз за ним последовала еда, не обманули его предчувствия и в этот раз. Справившись у чужестранцев, можно ли угостить благовещее животное их грубой пищей и получив дозволение, разбойники во главе с Ляном Большим наметали перед котом такую прорву всякой снеди, что Шпунтик сначала даже растерялся. Осмотревшись, он проигнорировал рис с овощами и уверенно взялся за рыбу. Рыба была жареная, и хотя совершенно не походила на пикшу, оказалась чертовски вкусной. Сгрудившиеся на почтительном расстоянии разбойники смотрели на неторопливо трапезничающего кота как на неведомое чудо, а Шпунтик знай себе наворачивал.

Вот воспользовавшись удобным моментом, Сумкин и уволок Чижикова подальше от костра — покурить в покое. Нику друзья оставили при благовещем звере, который девушку изрядно жаловал.

Здесь их никто не видел, и табачный дым таял в полумраке наступившей ночи совершенно невозбранно.

— А кстати, кто этот великий воитель Чэн Шэн, которого так восхвалял Лян? — поинтересовался Чижиков. — А, Федор Михайлович?

— Лидер народного восстания, старик. Когда империя Цинь Ши-хуана стала трещать по швам, многие взялись воду мутить, дабы кусок власти оттяпать, но Чэн преуспел больше прочих, — выпустив облако дыма, объяснил Федор. — И когда Цинь Ши-хуан помер, даже цельное государство собственное основал, назвав его Чу. Местные герои еще долго потом между собой силами мерились, но Лю Бан постепенно всех сделал. Так-то, старик…

— А советник Гао кто такой? — спросил Чижиков.

Сумкин лишь плечами пожал:

— Об этом персонаже известные мне словари и справочники умалчивают. Гад какой-нибудь.

Ночь была тиха — если не считать разошедшихся разбой ников, а звезды в небе стояли крупные и чистые. Природа дышала спокойствием, и Чижиков с удивлением подумал, что вот еще несколько часов назад шел, грубо толкаемый в спину, через лес с вонючей тряпкой на голове, не ведая ближайшей судьбы. Потом, впав в несвойственный ему боевой транс, бился сначала с Куном, а потом и с Ляном, совершенно о себе не заботясь и о последствиях не думая. А сейчас сидит на камне сытый и отдохнувший, курит и, как ни в чем не бывало, глядит на небо. А рядом дымит, как паровоз, Сумкин, который тоже, кажется, вполне свыкся с парадоксальной мыслью о том, что он в Китае третьего века до нашей эры.

— Странно все это, — задумчиво проговорил великий китаевед и сплюнул в темноту. — Я про то, старик, что мы до сих пор живы и даже относительно целы. И что тебя сегодня не зарубили, — Сумкин потер ссадину от веревки, ободравшей его нежное запястье. — Ну ты дал, старик, ты конкретно дал! Как это… А! Вот: «В пыль голова покатилась, еще бормотать продолжая»! Тебя же запросто могли убить, а потом. выбросить в какие-нибудь колючие кусты! Ты о чем вообще думал?

— Да ни о чем я не думал, — признался Котя. — Просто, знаешь, я вдруг понял, что если ничего не сделаю, то может случиться что-то гораздо более ужасное.

— Ты про Нику? — с пониманием кивнул Сумкин. — Точно, старик, могло. А я… я как-то растерялся. Ты знаешь, я парень башковитый, с мозгами, но совершенно неспортивный.

— Да брось, — махнул рукой Чижиков. — Все уже позади.

Он видел, что приятель мучается собственным бессилием и тем, что не по-мужски повел себя в виду откровенной угрозы. Чижиков Федора очень хорошо понимал: если бы на него не нашло боевое безумие, он бы тоже застыл, не зная, что предпринять.

— Ну… — Сумкин вздохнул, потом посмотрел на Чижикова и легонько ткнул его в бок. Федор не умел долго огорчаться. — Слушай, как вернемся, покажешь мне немного своего волшебного искусства? Нет, правда, старик! Я честно буду на тренировки ходить, отжиматься, сколько скажешь, бегать по утрам, даже иногда подтягиваться. Что ты смеешься? Ничего смешного тут нет! Может, я на старости лет решил немного физически подразвиться и познать, наконец, на собственной шкуре преимущества школы Ян над школой Мэн?

— Да ну тебя, Федор Михайлович! Тоже мне, нарождающийся богатырь земли русской!

Сумкин хихикнул, вынул из пачки новую сигарету и с сомнением на нее уставился.

— А вот у меня еще один вопрос возник, — все так же разглядывая сигарету, начал он. — Почему наша милая Ника не воспользовалась своей хреновиной из будущего, ну той, которая во времени перемещает? Нажала бы на кнопочку, мы бы раз — и переместились назад, и разбойники бы нас не схватили. А?

— Наверное, просто не успела, — пожал плечами Чижиков. — Но, скорее всего, это было бесполезно. Кун-то, который с секирой, уже давно нас в лесу вел, так что пара минут проблемы не решили бы.

— Может, спросим ее саму? — деловито щелкнул зажигалкой великий китаевед.

— Э-э-э… Давай не сейчас, ладно?

— Да чего тянуть-то? Чего тянуть? — Сумкин взъерошил ладонью волосы. — Уж если кто что-то и знает, так это она, Ника! Вот ты, помнится мне, сказал, что сюда тебя перенесла она, так?

— Ну, вроде.

Думая о Нике, Чижиков испытывал противоречивые чувства: с одной стороны, он не мог не злиться на девушку за то, что она втравила его в эту безнадежную историю, а с другой, Котя не мог не признать, что, несмотря ни на что, Ника ему симпатична. Кроме того, Чижиков смутно ощущал в Нике некую странность: она как будто примеряла на свое лицо улыбки, слезы, обиду, гнев, не умея эти чувства выразить свободно и естественно. Что, в сущности, Котя про Нику знал? Да практически ничего. И как со всем этим быть, Чижиков не мог пока разобраться.

— Что-то я не слышу уверенности в твоем голосе, старик! Совсем не слышу. Но, заметь себе на манжетах, я этому не удивляюсь. Черт, да я уже вообще удивляться разучился за эту пару дней! Когда кругом такое, такое! — Сумкин сделал руками фигурный жест. — Ну ладно, ладно… И как Ника это перемещение произвела?

— Понятия не имею.

— Вот! Так давай пойдем и спросим.

— Мне кажется, не стоит.

— Отчего это не стоит? Почему, я тебя спрашиваю? Да каждая клеточка моего высокоученого организма буквально вопиет о чистом и незамутненном ложью знании: что вообще происходит? Почему? Отчего именно так? И кто виноват в том, что мы оказались по самые уши во всем этом древнекитайском дерьме? Я хочу знать, понимаешь? И вижу только один толковый источник информации. И называется он — Ника.

— С ней вообще странная история, Федор Михайлович, — произнес Чижиков и замолчал, прикидывая, стоит ли говорить.

— Еще бы не странная! — воскликнул Сумкин. — Она же у нас из будущего. Ты находишь это нормальным? Или в твоей системе координат вполне естественно скакать во времени и при этом прихватывать с собой совершенно невинных людей, которые только-только раскатали губу поесть курицы?

— Мне кажется, она к твоему перемещению никакого отношения не имеет, Федор Михайлович, — возразил Котя. — Она не врет: когда ты вдруг появился прямо у нас перед носом, Ника удивилась не меньше меня.

— И что это доказывает, что? — напористо заговорил Сумкин. — Это ровным счетом ничего не доказывает. Кто она такая вообще? Может, знатная артистка больших и малых театров. Она с тобой летела? Ты давно с ней знаком?

— Тут такое дело, — Котя решился: будь что будет. Все же Сумкина он знает далеко не первый год. — Понимаешь…

И Чижиков коротко рассказал приятелю, как нашел у себя под дверью тринадцатилетнюю Нику, девочку из будущего; как он не придал значения этому ее утверждению и усиленно от навязчивой Ники отделывался — и таки отделался, а она потом все равно обнаружилась в летящем в Пекин самолете, но уже в возрасте двадцати трех лет. Рассказал и о том, как Ника велела держаться рядом, когда самолет начал падать, о том, как их окутало белое сияние и как позднее они пришли в себя на берегу древнекитайского озера.

— Я пытался от нее удрать и пытался заставить отвечать на вопросы. Все бесполезно: Ника так ничего мне толком и не объяснила и никуда не делась, — закончил Чижиков. — Ну не пытать же ее, в самом деле?

— Да, пытать как-то неловко, — согласился Сумкин задумчиво. И вновь оживился. — Кстати, а ты умеешь? Ну, там иголки под ногти загонять и все такое? А то китайцы, доложу я тебе, в этом смысле очень далеко продвинулись, и мы могли бы…

— Федор Михайлович!

— Ладно, ладно! Пошутил я, пошутил. И все равно — я не вижу, отчего бы не задать Нике пару-тройку хороших, берущих за душу вопросов.

— Да она от любого вопроса отговорится! Пробовал я по всякому, только голову вдрызг заморочила, — махнул рукой Котя. — Бесполезно это. К тому же только она знает, куда нам идти, чтобы выбраться отсюда.

Он кивнул в сторону разбойничьего лагеря.

— Ты меня просто поражаешь, старик, — сокрушенно покачал головой Сумкин. — Просто поражаешь… Ну откуда, скажи мне на милость, тебе известно, что там, куда стремится Ника, действительно будет некая фигулина, которая благополучно доставит нас домой? А? Может, она воспользуется нашими многочисленными талантами для достижения собственных це лей, свалит в свое светлое будущее, а нас бросит на произвол судьбины лютой здесь? Тебе такое в голову не приходило?

— Приходило, — кивнул Чижиков. — Но я старательно игнорировал эту мысль. Да и что мы можем поделать?

— Ну, например, никуда больше не идти, — предложил Федор. — А что? Мы теперь сподвижники благовещего Шпунтика, нас практически на руках носят, мы везде желанные гости. Не пропадем. В принципе, можно и у Ляна остаться, пожить немного на халяву. А что? Воздух тут свежий, с мясом проблем нет, Шпунтику тоже, вроде, нравится. Надо только решить вопрос с табаком и все. Ты удивишься, старик, насколько я неприхотлив в повседневной жизни!

— Интересная мысль.

— О чем я тебе и толкую! — торжествующе стряхнул пепел на штаны Сумкин. — Откажемся идти дальше в столицу, скажем: благовещий зверь дал такой знак. И посмотрим, что Ника предпримет…

— …а предпринять ей нечего! — подхватил, воодушевляясь, Котя, — и мы вынудим ее все-все-все нам рассказать. Толково придумано.

— Точно! — хлопнул его по плечу Сумкин. — Давай еще по одной?

И предложил, вытаскивая пачку:

— Да бери мою, у тебя уж и не осталось, поди.

Чижиков взял предложенную сигарету, наклонился к огоньку зажигалки прикурить, засмотрелся на огонь и…

— …Старик… Старик, — словно издалека донесся до Чижикова тихий голос Сумкина.

Котя почувствовал, что его схватили за плечо и осторожно трясут.

Чижиков открыл глаза и первое, что увидел — был дымящийся окурок меж пальцев. Сигарета дотлела почти до фильтра. Котя разжал пальцы, но Сумкин продолжал трясти его и звать — отчего-то шепотом.

— Что? — еще не отойдя от видения, тоже на всякий случай шепотом спросил Котя, поворачивая голову к приятелю.

— Смотри-и-и…

Сумкин, замерев на месте, шептал уголком рта.

— Только не дергайся. Смотри, — показал он глазами куда- то в темноту ночи. — Вон там…

Чижиков посмотрел в указанном направлении и увидел знакомый прозрачный силуэт. Еле различимый, он парил метрах в трех от приятелей. Котя явственно почувствовал невидимый взгляд прозрачного. И устремлен этот взгляд был прямо на него.

Друзья застыли в молчании, и тут прозрачный медленно растаял в темноте. Миг — и никаких следов.

— Ушло… — спертым голосом проговорил Сумкин. — Ух, черт. Ты видел, видел?

— Ага, — подтвердил Котя и потряс головой: молодой дед Вилен все еще ясно стоял перед глазами.

— Если бы мне кто рассказал, никогда не поверил бы, — Федор судорожно выхватил новую сигарету, зубами оторвал фильтр и выплюнул его в темноту. — Ты понимаешь, старик, что это значит? Понимаешь?

— Что? — оглоушено спросил Чижиков.

— Да то! Похоже, все истории про встречи с призраками, духами и прочей нечистью, которыми пестрят древнекитайские рассказы — правда! — щелкнул зажигалкой Сумкин. — У одного меня еще могут случиться галлюцинации, это я допускаю, к тому же зрение у меня хреновое, — Федор сорвал с носа очки и победно потряс ими. — Но у двоих одинаковые галлюцинации исключены. Ты это видел? Видел. Я это видел? Видел. Значит, это есть на самом деле. Призрак. Ты понимаешь, понимаешь, старик, чему мы с тобой были только что свидетелями? Да тому, что по древнему Китаю действительно разгуливают духи! Это же в корне все меняет, буквально сводит на нет научные изыскания, считающие призраков и духов исключительно народной фантазией и суевериями! Феноменально! Ты чего, старик?

Только тут Сумкин заметил, что приятель не разделяет его восторгов.

— Послушай, — замялся Котя. — Как бы это тебе сказать…

— Что такое? — всполошился Сумкин. — Давай, не стесняйся, валяй, выкладывай! Знаю, знаю! Ты хочешь сказать, что я полный псих, а ты ничего не видел?

— Нет, я видел то же, что и ты, — покачал головой Чижиков. — Но…

— Ага! — торжествующе воскликнул Федор. — Значит, ты не отрицаешь, что…

— Да погоди ты тарахтеть, Федор Михайлович! — тоже повысил голос Котя. — Ты меня выслушай спокойно. Дело в том, что я такое уже не в первый раз вижу. Сначала это случилось там, в храме — ну помнишь, где мы ночевали, а на нас напали какие-то типы?

— Помню, — кивнул Сумкин. Глаза его горели жаждой познания. — Там еще пацан кричал: духи! духи! им помогают духи! Ты про это?

— Ну да, — Чижиков вздохнул. — Я сам видел, как такой… призрак отразил все летевшие в нас стрелы, а потом бросился преследовать нападавших. И пацан это видел.

— Это… — такого великий китаевед явно не ожидал. — Это что же? Выходит, шустрый китайчонок был прав и нам действительно помогают местные духи! Обалдеть!

— Только, Федор Михайлович, они, по-моему, не совсем местные.

— В каком смысле? Нет, ты меня сегодня решительно с ума сведешь! Говори толком!

— Ну… — Чижиков вынул из пачки Сумкина сигарету. — Понимаешь, такой же призрак являлся ко мне в Петербурге. Прямо из стены в кухне.

— Ну?! — на Сумкина было больно смотреть: на глазах рушилась его гипотеза о реальности древнекитайских духов. — А тебе не приснилось? Не привиделось? Может, ты пьяный в дугу был? Ты точно помнишь, что именно такой? — жалобно спросил он. — Точно?

— Точно.

— Нет, точно — или то-о-очно?

— Совершенно точно. Точнее некуда, — подтвердил Чижиков. — Кроме того…

— Ну что еще?!

— Мне кажется, что эти призраки пытаются беседовать со мной, — выпалил Чижиков. — Я тоже не псих, — на всякий случай быстро добавил он. — Когда мы ночевали в храме, мне приснился очень странный сон: всемирная катастрофа и па дающая на землю Луна, а потом будто голос, который просит меня: «Не допусти!» А как проснулся, смотрю — призрак совсем рядом со мной стоит! И я его спрашиваю: это ты со мной во сне разговаривал? И он мне в ответ кивнул. А сейчас, пока мы курили, я отрубился и вдруг как наяву увидел своего деда-покойника. Только он был молодой и в Китае. В середине пятидесятых годов. Никогда у меня не было еще таких сновидений — реалистических, словно живых! И оба раза рядом ошивался призрак.

Чижиков посмотрел на Сумкина с надеждой: быть может, хоть Федор что-то объяснит, растолкует? Может, ему в умную голову придет разумное и рационалистичное объяснение, как все это понимать?

— М-да, — пожевал губами пораженный Сумкин, с трудом усваивая полученную информацию. — Все чудесатее и чудесатее. Даже и не знаю, что тебе на все это сказать. По твоим словам выходит, будто такие же призраки есть и в этом, и в нашем времени.

— Абсолютно такие же! Насколько я могу судить, конечно.

— Логично будет предположить тогда, что они существовали и в другие времена, столетия и эпохи. Лично мне интересно: это типа бессмертные, если такое понятие к при зракам вообще применимо, или же это разные, так сказать, поколения? В любом случае, старик, основываясь на тех скудных данных, которыми мы располагаем, имеет смысл говорить о чем-то вроде параллельной цивилизации, что ли… — сказал Сумкин и умолк, пораженный собственными словами. — То есть на Земле живут люди, они развиваются, цивилизуются, отравляют окружающую среду и стремятся к звездам, а рядом с ними все это время тихо и незаметно живет-поживает призрачное общество. Тьфу! До какой ерунды можно договориться! Нет, ты послушай, старик, что я несу?!

Федор в раздражении отшвырнул окурок.

— А что, — задумчиво проговорил Котя. — Почему бы и нет?

— Ну начинается! Попер Эрнест Мулдашев! — вскипел Сумкин. — Сейчас ты мне расскажешь, что пирамиды построили инопланетяне, что рисунки на плато Наска — это посадочные маркеры для их кораблей, а в районе Тунгуски потерпел аварию транспортник, который вез на Землю очередную партию зеленых человечков! Ты давно «Секретные материалы» смотреть перестал?

— Да причем тут это?! — разозлился Котя. — Ты сам посуди, Федор: мы знаем, что эти призраки существуют, так? Мы знаем, что они разумны, иначе как бы они могли кивнуть в ответ на мой вопрос? Мы знаем, что призраки присутствуют что в нашем, что в этом времени.

— И что? — ехидно осведомился Сумкин.

— А то! — Чижиков вспомнил, что рассказывал ему про прозрачных Алексей Борн. — Почему бы не допустить, что это — остатки древней цивилизации, жившей на Земле задолго до нас, и что в процессе эволюции они дематериализовались или перешли на иной уровень существования?

— Допустить, капитан Кирк, можно буквально что угодно, вот что я тебе на это скажу! — саркастически заявил Сумкин.

— Да ну, — отмахнулся Котя. — Это уж слишком, Федор Михайлович.

— А древняя цивилизация истончившихся от времени призраков не слишком? — поинтересовался Сумкин и вздохнул. — Подчас самых умных людей заносит. Вот, помню, на одной уважаемой научной конференции по Китаю один вполне маститый ученый муж сделал поражающий воображение доклад о том, что в древности на территории Китая совершили посадку два инопланетных космических корабля, которым Земля глянулась как планета. Пришельцы принадлежали к разным цивилизациям, и те и другие считали, что застолбили Землю первыми, и поскольку не сошлись на сей предмет во мнениях, развернули полномасштабное сражение за обладание нашей замечательной планетой. Ну а в процессе этого сражения друг друга дотла уничтожили. Так вот, ученый муж на полном серьезе нашел подтверждение всей этой галиматье в древнекитайских письменных памятниках, а также в мифологических преданиях. И вышло у него, что одной из противоборствующих сторон был мифический Желтый император, прародитель китайской цивилизации, ну и, само собой, его соратники, а забороть Желтого императора пытался некто Чи-ю, согласно дошедшим обрывкам мифов, уродливый великан с медной башкой и с такими же металлическими солдатами. Ну чем не боевые роботы?

— Интересно… — сказал Чижиков. — И когда это примерно было?

— Слушай, старик, я тебе просто пример привел. Пример того, куда может завести богатое воображение, если в его топку накидать ничем не подтвержденной информации. Давай лучше попробуем рассуждать логически, на основании доступных эмпирических источников.

— Откуда-чего?

— Оттуда-того, что мы с тобой видели своими глазами. Вот скажи, тогда, в Питере… Когда к тебе на хату призрак заявился, чего он хотел? Что говорил? Чем мотивировал? И как все закончилось?

— Так у меня как раз сидела… — начал было Чижиков, но сзади послышались шаги, и из кустов к валуну шагнула Ника.

— Ах, вот вы где! — улыбнулась она. — А мы вас ищем, ищем…

Следом явился совершенно довольный жизнью Шпунтик и вопросительно уставился на хозяина.