"Полет Кондора" - читать интересную книгу автора (Лещенко Владимир)

Глава 4

Следуя за Кондором по улочкам городишки, Игорь не спрашивал, куда они идут, понимая, что человек, выбранный им в проводники, знает, что делает.

Он не очень боялся — как уже разъяснил его проводник, времена повальных облав и попыток всерьез обеспечить «максимально возможное осуществление режима отчуждения» давно позади.

Сейчас власти и КФОР сквозь пальцы смотрели на вылазки в Зону и на оборот артефактов, получая с этого причитающееся. Конечно, особенно наглеть тоже не рекомендовалось, но чтобы посадить сталкера, ему должно было уж слишком сильно не повезти — или начальство требует отчета и ритуальных жертв, или тот чем–то погрешит против сложившегося порядка вещей.

Но вот они добрались до цели — небольшого полуподвального помещения на окраине городка, в которое попасть можно, с трудом открыв тяжелую металлическую дверь, натужно скрипящую и подвывающую. Над ней — вывеска неброская и выцветшая «Оздоровительный центр «Атлант». Вывеску украшало изображение античной статуи могучего бородача. Кондор знал, что это вообще–то Геракл, но подозревал, что такой наблюдательный он тут один…

— Это… назовем его магазин, — сообщил он озадаченно вертящему головой Игорю. — Держит его один мой знакомый по прозвищу Грек. Он продает амуницию всем направляющимся в Зону и скупает хабар, за Периметром добытый. А еще он абсолютно ничего не помнит о тех, кто к нему приходит. За что его и любит и ценит самый разный народ.

В тамбуре их встретил единственный помощник и по совместительству сторож заведения отставной военсталкер Пончик, худощавый седоватый мужик с неподвижным, как будто пластиковым лицом в синеватых пятнах и разводах: полная пригоршня жгучего пуха — не шутка. (Полгода в разных клиниках, включая швейцарскую…) Он предавался своему любимому занятию — шарился по мировой Сети, изучая разнообразные новости, касающиеся Зоны.

— А, ты? — Пончик ждал его, ибо полчаса назад получил кодовой звонок на свой мобильник — таков был порядок для постоянных клиентов, каким и являлся Кондор.

— Что про Зону в мире слыхать, старина? — осведомился сталкер.

— А что слыхать? Врут и не краснеют! Ну проходи… — Пончик махнул рукой с явным разочарованием в окружающем мерзком мире.

Он нажал на невидимую кнопку у стола, и дверь тамбура раскрылась.

Они оказались в полутемном коридорчике, с одной стороны которого была полуоткрытая дверь в темную, век не топленную сауну, откуда несло холодком, с другой — в маленький зал с пыльными матами и старыми тренажерами.

Ни слова не говоря, Кондор прошел в зал, где застал крепко сбитого бородача в желто–синей олимпийке, сидевшего за грудой бесплатных газет и юмористических журнальчиков (их он выписывал буквально отовсюду). В данный момент хозяин был занят любимым делом: разгадывал кроссворды.

— Ну чего, Кондор, — осведомился тот, подняв глаза от исчерканных газет, — пришел поправить здоровье и прикупить… инвентарь? — Он улыбнулся в бороду.

— Не совсем, Грек. Нужно вот этого гостя из России экипировать для… туристического похода.

— Из России? Случайно не военный? — нехорошо прищурился Грек.

Кондор помотал головой.

— Журналист.

— Ааа… Тоже поганая работа, конечно! Но главное — не москальский вояка.

Кондор про себя усмехнулся. Грек, что называется стопроцентный русский, сын и внук советского офицера российскую армию терпеть не мог, считая никчемным сборищем тупиц и самозванцев, присвоивших славу великих предков, и иначе как «москальскими вояками» не именовал. Причиной было то, что он остался сиротой в тринадцать лет, когда его отец, майор ВДВ, был разорван фугасом на Первой чеченской, а мать с двумя детьми из–за каких–то бюрократических заморочек вышвырнули из ведомственной квартиры, и им пришлось уехать в Киев к деду… Грек вообще–то начинал свой бизнес почти сразу после Второй Аварии. Но будучи человеком хитрым и осторожным, не вошел в число сталкеров первого поколения — тех, о которых рассказывали легенды. (И тех, кто сам стал живой — или не живой легендой.) Он зато стал одним из первых снабженцев сталкерской братии — чем и промышлял по сию пору.

— Ну пошли, Кондор…

Открыв еще одну тяжеленную металлическую дверь, напоминавшую входной люк бункера, сталкер протиснулся в подвал.

На бункер помещение, впрочем, не сильно походило, скорее на склад какой–нибудь мелкооптовой фирмы, заставленный ящиками и коробками.

Хозяин немного подумал, почесал бородку, оглядел Кондора и особенно внимательно Игоря.

— Ну чего, выбирайте: все в рамках прайс–листа… — сообщил Грек, видимо, оставшись доволен результатами осмотра.

— Для начала собери вот ему стандартный рюкзак для похода… сам знаешь куда. Весом в тридцать кило… — распорядился сталкер. — Все самое лучшее.

— Пятьсот баксов, — как ни в чем не бывало сообщил Грек.

— Но у меня есть снаряжение… — начал было Игорь.

— Хорошо, на двадцать, — уточнил Кондор.

— За ту же цену — сколько угодно, — хмыкнул хозяин заведения. — Ну пошли, «отмычка», все на твоих глазах будет уложено, чтобы потом не жаловался на дядю Грека.

В подсобке Игорь только успевал следить, как хозяин ловко хватает то один, то другой предмет и сует в камуфляжный «Эллис»,[2] лишь провожал их взглядом.

…Пакеты из фольги с финиками, шоколадом, орехами, банки тушенки и пачки галет, глюкоза и кофе в пакетиках. Плюс к этому еще две литровые фляги очищенной воды, сухой армейский паек НАТО в количестве трех коробок, две пачки зажигалок и блок сигарет «Кэмэл»… Индивидуальный перевязочный пакет, жгут, пачка антирада в шприц–тюбиках, счетчик Гейгера, металлические болты в мешочке. За ними последовала аптечка, запасные пыльники, связка армейских носков, армейские трусы, пачка гигиенических салфеток и две пачки салфеток обычных — туалетной бумаги. («Вот дела! — улыбнулся Игорь. — А я ведь и не вспомнил бы!») Фонарик, компас, кружка из нержавеющей стали, такая же миска, складные дюралевые ложка и вилка и спички охотничьи, «сухой спирт» и крошечная печка для него из тонкого металла, пачка толстых одноразовых фильтров для воды…

— Ну, еще шо? Будешь ли брать чего или уходишь уже? — хмуро спросил Грек, когда, покряхтывая, вынес рюкзак в тренажерный зал.

— Обижаешь? Будем, конечно. Вот это по списку: уже мне. — Он протянул хозяину сложенный вчетверо листок.

— Тэээк, ну что там? Сухой паек GDE–3, «Геркулес» в таблэтках, набор обеззараживающий стандартный…

— Еще докинь пару пачек патронов к «кольту»: вон ему, — кивком указал Кондор на спутника.

— Все будет в лучшем виде! Пять минут потерпите…

Он уложился в шесть минут и, протягивая сталкеру полиэтиленовый пакет с ручками, осведомился:

— Вижу, еще есть проблемы? Давай говори…

— А принеси–ка ты нам… — Кондор сделал паузу, — принеси ка ты нам ОЦ–14.

— «Грозу»? А с чего ты взял, что она у меня есть? — неподдельно изумился торговец.

— Так потому к тебе и пришел, что у тебя все есть…

— Угадал, — усмехнулся Грек. — Ну ладно, у нас товар, у вас купец — будет тебе «Гроза». — Он скрылся в подсобке и вскоре появился с длинным обшарпанным кейсом и брезентовым подсумком, где брякали патроны.

Внутри кейса лежала означенная «Гроза–1», автоматно–гранатометный комплекс в армейском варианте, — компактное легкое оружие, одинаково хорошее и как штурмовой автомат, и как снайперский карабин, и как гранатомет.

— Ну вот, полный комплект. Автомат, подствольник, глушитель, прицелы, магазины запасные… У нас все точно, не как в армии какой–нибудь! Готовь деньги и помни: у нас не торгуются! Э, — вдруг спохватился Грек — а твой… эээ… короче, он знает, как этой штукой пользоваться? А то сейчас все покажем и опробуем!

Вместо ответа Игорь присел возле открытого футляра и принялся ловко собирать оружие.

— О, приятно видеть понимающего человека. Патроны какие будем брать?

— Бронебойные и обычные экспансивки. Пятьдесят на пятьдесят. Ну и фанат к подствольнику, желательно прыгающие[3].

Оценив изделие, Игорь вытащил пачку «зелени» и отсчитал требуемую сумму. К концу от его денежных запасов мало что осталось. Но не спорить же с Кондором — тем более что оружие и в самом деле было великолепное. Он вполне понял замысел сталкера — сомневаясь в бойцовских качествах спутника, тот решил вооружить его лучшим из доступных Игорю изделий.

— Пистолет взять новый не хочешь?.. А то ведь из такого, как у тебя, небось еще мой дед в этом, прости Х–хосподи, Афгане палил, — предложил торговец, когда они уже собирались было уходить.

— Нет, — помотал головой сталкер. — Привык, знаешь. Тем более, если предки пользовались, то и мне сгодится.

— Как знаешь, а то есть у меня «Глок 18–С». Легкий, удобный, магазин под тридцать один патрон, ну просто красавчег, — ввернул он старинное словцо. — Вот, понимаешь, достал… по случаю.

— Пластиковые стрелялки мне без надобности… — усмехнулся Кондор.

— Ну, пластиковый, так чего такого? — почти обиделся Грек. — Не хуже стального! Все сейчас такими пользуются. Ну, дело твое! Тогда чего, все вроде, — обратился Грек к Игорю.

Тот неопределенно пожал плечами.

— Эх, Кондор, — торговец скептически оглядел спутника сталкера, — вижу, непросто тебе в этом походе будет. Посему как старому клиенту — спецпредложение.

Он скрылся за занавеской и отсутствовал минуты три, а потом появился, держа в руках непонятный предмет. Больше всего это походило на небольшой телескоп, почему–то оканчивающийся прикладом, причем самодельным и — вот убожество! — даже деревянным. Лючок на казенной части был приоткрыт, и там поблескивали непонятные внутренности — соты конденсаторов, блестящие изогнутые проволочки и металлические колесики. За раздвинутым сегментным лепестковым рыльцем дула виднелись какие–то кристаллы и еще что–то наподобие стержней темного стекла.

— Чего это? — спросил озадаченный Кондор.

— Это… как тебе сказать, ну, артефактное ружье, что ли. — Грек пожевал губами, подбирая слова. — Навроде бластера, если коротко. Один бродяга принес, вроде как в заклад. Я его раньше не видел, хотя мужик тертый. Знаешь, волосатый такой, рыжий. Деньги ему были позарез нужны, уж не знаю, для чего. Показал, как оно работает, взял бабки, да и… в общем, сгинул. Уже полгода как ни слуху ни духу. Редкой убойной силы машинган — показать? Чем стреляет, конкретно не скажу, но стену кирпичную прожигает только так. Правда, что есть, то есть — работает нестабильно. Хозяин честно предупреждал — можно сказать, через раз, и в бою запросто может отказать. Поэтому отдам недорого, почти без наценки. — Грек сдвинул какой–то рычажок, и внутри машинки что–то тихо зажужжало, а потом засветилось — сперва желтым, а потом и лиловым.

Глаза Игоря невольно загорелись, но Кондор решительно помотал головой.

— Нет, не пойдет, — отрезал он, нервно косясь на непонятное оружие. — Слышал я про такие вещи — и про супер–пупер–пушки, и про машины с вечными двигателями на артефактах. И про то, как от их хозяев да еще от тех, кто рядом оказался, потом только фарш и находили — к тому же хорошо прожаренный. Или вообще ничего не находили. Так что воздержусь — может, эту штуку какой–нибудь психанутый «монолитовец» своими кривыми ручками в подвале грязном собирал…

— Ну, как знаешь… — сообщил Грек и вновь что–то повернул, отчего сияние внутри «бластера» погасло. — Была бы честь предложена, а от убытка Зона–матушка избавит!

Торговец выпустил затоварившихся покупателей не через главный вход, а через запасной, выходивший на какие–то задние дворы, уставленные переполненными мусорными баками, по виду не чищенными еще с самой Первой Чернобыльской.

— Все правильно, — бросил Кондор, то ли успокаивая Игоря, то ли просто так. — Патрули здесь шарят только по главным улицам. У нас тут места спокойные — Западное направление все–таки. Пошли, нам еще заканчивать дела. Тебе вон еще ПДА нужно добыть, а Рында все не звонит — будто ему деньги не нужны!

— Ну, что, все поняли? — Шторм прищурился. — Дело, конечно, непростое, но, думаю, поднимем. Сейчас всем заняться амуницией — проверить, привести в порядок. Если чего не хватает, записать, доложить мне лично — составим список, чего надо. Базука, ты Зону топчешь дольше всех нас, так что прикинь — что и как, над маршрутом помозгуй. Тягач, ты давай в нашем арсенале покопайся, если что, Ротор поможет. Сегодня вечером доложить о частичной готовности. Если кто прохлопает чего, потом пусть пеняет на себя. Ладно, все могут быть свободны.

Команда его, сдержанно покивав, разошлась выполнять распоряжения.

Проводив их, Шторм довольно цокнул языком. Что сказать, бойцы у него были что надо! Пожалуй, сейчас у него одна из самых сильных команд среди лихого народа Зоны — не самая большая, конечно, и не самая сильная по числу стволов. Но зато компактная, мобильная, знающая свое дело и дисциплинированная. И это внушает надежду на успех предстоящего дела. И наверное, и в самом деле, кроме него, это мало кому под силу.

…В бандиты и мародеры в «Международной специальной зоне отчуждения» (так это называется официально) в основном шли люди двух категорий. Во–первых, додумавшиеся до того, что проще отнимать добычу у бродяг, чем самим лезть в аномалии и отыскивать богатые артефактами места среди радиоактивных пустошей, кишащих враждебной фауной и враждебными людьми. Во–вторых, отморозки, которые не могут ужиться среди нормальных людей.

Шторм привечал первых, игнорируя вторых — прежде всего потому, что и сам считал себя деловым человеком. И свою команду подбирал тщательно, отыскивая тех, кто имеет хотя бы некоторое количество ума и способен немножко подумать, прежде чем выстрелить. И еще — его интересовали прежде всего люди, которым больше некуда деваться, кроме как в «зону отчуждения».

Таких людей он находил, ценил и щедро делился с ними доходами от бизнеса — не обижая, само собой, себя. Их он берег, даром не расходуя, ибо понимал в отличие от большинства вожаков больших и мелких шаек, бродящих за Периметром, одну простую вещь. Ту, что его люди — это не пушечное мясо, а средство производства.

Сейчас в его шайке было семь человек, официально числившиеся в его автомастерской кто слесарем, кто жестянщиком, кто уборщиком. Валет, Барс, Тягач, Ключ, Ротор, Блоха, Базука. И каждый из них был элементом неразрывной цепи, которая уже не просто кучка колец, а что–то другое. Или уж скорее аналогия просматривается с пистолетом. Если его разобрать, он всего лишь набор железяк. Но собранный — он смертоносен и опасен.

Его люди были таким вот неразрывным целым, которых объединял он, Шторм, его ум и трезвый расчет. И подбирал и натаскивал он их не абы как, а по принципу спецподразделений — так что умения взаимно усиливались, а недостатки взаимно сглаживались.

И сейчас он мысленно перебирал людей — потому что, похоже, взять действительно придется всех.

Снайпер из бывших военных Барс, вовремя понявший, что ничего, кроме грошовой пенсии и рака кожи, охраняя Зону, не заработает.

Еще один бывший военный и сталкер–неудачник Валет, ушедший в армию, чтобы не сесть в тюрьму, парень из российской провинции, которая, на взгляд Шторма, давно стала чем–то вроде серой тусклой преисподней. Человек не шибко умный, но имеющий представления о дисциплине и понимающий, что ничего лучше, чем работа на Шторма, не найдет.

Базука — самый опытный в команде, выходец откуда–то с Тернополыцины, — кряжистый, невысокий, вполне крестьянского вида мужичок, побывавший и в бандитах, и в военных, и в сталкерах. В меру серый и невежественный, но хитрый и сообразительный. В банду его привел, как и того же Барса, исключительно деловой расчет — риск не сильно больше обычного, а возможностей заработать на безбедную старость побольше. Ко всему прочему он обладал прямо–таки волшебным чутьем на аномалии и прочие неприятности — впрочем, иногда ему изменявшим. (Шторм подобрал его за Периметром, единственного уцелевшего из всей его прежней шайки, с двумя пулями в спине.)

Ключ — худой, костлявый, чернявый, с острым выступающим носом, чем–то напоминающий молодого вампира ровесник Валета. Даже с похожей биографией: сперва спецназовец–неудачник, потом — сталкер–неудачник; разве что родом из провинции украинской, из умирающего шахтерского поселка.

Самый заметный — это, впрочем, не он, а конечно, Тягач, бывший байкер. В Зону он двинул, судя по глухим обмолвкам, после того как серьезно попортил здоровье нескольким мотоциклистам из конкурирующей банды «Ангелов Ада» — чем настроил против себя и закон, и их товарищей. В отряде Шторма этот амбал был главной тягловой силой и одновременно гранатометчиком — своеобразный взвод тяжелого оружия в одном лице. Кроме того, именно его Шторм сажал за руль в тех редких случаях, когда использовал автотранспорт. Еще не так давно Тягач принадлежал к числу «Менял». «Менялы» были новым явлением в Зоне — своеобразной группировкой сталкеров–торговцев. Они не искали артефакты сами, но торговали ими, скупали их у одних по дешевке, а продавали оптовикам втридорога. Они выбирали место на самых оживленных маршрутах или в местах скоплений артефактов, ставили свои палатки и предлагали продать свежедобытый хабар за наличный расчет, причем платя по желанию хоть долларами, хоть гривнами, хоть рублями, будь то российские, белорусские либо советские. Либо же срочно обменять находки на нужные вещи вроде детекторов, патронов, запасных респираторов и прочего. Их не очень любили — за склонность задирать цены и бесстыжее скупердяйство. Они и впрямь своего не упускали: если они спасали кого–то, например, выводили из зоны раненого, то вопреки обычаям не забывали получить с него плату — иногда доставляя бедолагу за Периметр хотя и в целости, но буквально без штанов.

Другой чертой «Менял» было то, что в их организации царила воистину драконовская дисциплина и строгая иерархия. Младшие не могли возражать старшим и даже участвовать в обсуждении важных вопросов. Тут разговор был короткий: не нравятся наши порядки — пошел вон.

На этом Тягач и погорел. Он, побродив по Зоне, ни у кого долго не задерживаясь, примкнул к «Менялам», поучаствовав в нескольких крупных делах, получив рану в бедро и вытащив пару очень ценных грузов. Но прижимистые вожаки платили новичку лишь чуть больше, чем обычному рядовому «меняле».

Как–то, выпив в баре клана, он учинил по этому поводу скандал подвернувшемуся под руку авторитету Перископу, думая, что тот не станет ссориться с ценным сотрудником.

Но Перископ исключений делать не стал ни для кого и заявил Тягачу, что тот или будет довольствоваться прежней долей (надо сказать, весьма немаленькой), или может катиться на все четыре стороны.

Рассвирепевший Тягач полез в драку и, прежде чем его оттащили, расквасил Перископу сопатку. После чего был коллективно измордован и вышвырнут вон — и из кабака, и из группировки. В довершение всего его доля за три последних месяца ушла авторитетам — а он еще ухитрился наделать долгов у кабатчиков и шлюх (члену богатой группировки верили в кредит). Он было ткнулся в одну группировку, в другую — но бывшего «менялу», да еще склонного бить морду руководству, никто не хотел брать. Туг его, обозленного на весь мир, и подобрал Шторм, ссудил монетой и предложил дело, достойное настоящего бойца. Тягач легко согласился: судя по всему, он и прежде, до попадания в Зону, не брезговал криминалом — байкер и есть байкер.

Ротор — угрюмый неразговорчивый парень, судя по всему, дезертир армейский и еще дезертир из «Свободы», мечтавший из Зоны свалить, но не имевший возможности. Шторм и тут помог человеку, обеспечив чистыми документами, пусть и поганенькими.

Ну и Блоха — взятый в команду буквально месяц назад. Его Шторму сосватал второй работавший с ним околозонный жучок — Карбофос. По его словам, он был «отмычкой», завалившей в Зоне пославшего его на верную смерть старшего, потому как они добыли богатый хабар, и тот не захотел делиться с последним из трех взятых с собой молодых помощников.

Шторм не доискивался: возможно, так все оно и было, а может, и наоборот — остроглазый юркий тип перестрелял товарищей, чтобы завладеть грузом артефактов… Кто знает? Главное, Блоха хорошо управлялся с разнообразными детекторами, был не труслив и, несмотря на мелковатое телосложение, вынослив как мул.

Отпустив людей, Шторм закрылся в дальней комнате их логова или, вернее, офиса. Он сидел, сосредоточенно глядя в экран ноутбука, пил, обжигаясь, кофе из дымящейся кружки, иногда звонил куда–то, ведя осторожные, полные недомолвок разговоры, — и думал. Следовало просчитать все возможные и невозможные препятствия. И тогда его ждет успех, сопутствовавший всем его прежним затеям.