"Фантасмагория и другие стихотворения" - читать интересную книгу автора (Кэрролл Льюис)

Долговечное ухаживание

Залезла на решетку Леди,   И лает пес у ножек, Следить, что делают соседи   И как идут прохожие. Один у двери встав, давай   Звонить и дверь трясти: «Ответь-скажи мне, попугай,   Могу ли я войти?» Затем взлетел с забора попка   И говорит девице: «Коль не торчит из звона кнопка,   То он пришел жениться» Вошел он в зал — Пол Маркетри.   Ах, как же жалок он! «Не стар ли для тебя? — Смотри!   Действительно ль влюблен?» «Как знать — вы вправду влюблены?   Вас вижу со спины. Как знать — вы вправду влюблены?   Вы немы иль больны?» И вот соленая слеза   Скатилась со щеки: «Давно дары шлю, — он сказал, —   Ищу твоей руки!» «Не получали ль вы колец?   Колец из злата — дюжих! Их вам доставил мой гонец —   Почти что восемь дюжин» «Подарки ваши, — с укоризной   Сказала, — хрупки очень, Моя собака их изгрызла —   Колечки от цепочек!» «Не получали ль, — смотрит робко, —   Мой черный локон вы? Отправил почтой и в коробке,   Отправил с головы!» «Я получила их так много,   Что сделала подушку, (Молю, не присылайте стога!)   Подушку псу под ушко!» «Не получали ль вы письма,   Завязанного лентой? Из дальних стран, где хлад и тьма,   Письма любви заветной? «Письмо пришло, — и между прочим, —   С таким шикарным бантом! Но фрейлина мне: — Что за почерк!   Отправь письмо обратно!» «Письмо, что вывел каллиграф,   Ушло в глухие веси! Я жаждал счастья — я не прав,   Но все мне нужно взвесить!» Взлетел вдруг попка говорящий,   Советчик он отменный: «Ведь миг на редкость подходящий,   Чтоб встал он на колени!» Он покраснел, и побледнел,   И, на коленях стоя, Сказал: «Ах, нужно, леди, мне   Вам рассказать историю».
«Пять долгих лет, еще пять лет   Ухаживал, подмигивал, Как много было счастья, бед,   Поведать могут книги вам. Ах, десять лет — понурых лет   Вздыхал я по старинке И слал тебе я лучший цвет,   Слал игры, валентинки. Пять долгих лет и снова пять   Жил в дальней стороне, Чтоб ум твой смог теплее стать   К скорбящему — ко мне. Жил тридцать лет среди сердец   Холодных и медведей, Пришел сказать я, наконец,   О, будь моею, Леди! Не покраснев, не побледнев,   Лишь улыбнулась жалостно, Сказав: «Страсть, много претерпев,   Скучна мне, а не радостна!» А попугай мчит на простор,   Хохочет злобно, едко: «Выносливый столь ухажер   Невыносим на редкость!» А песик лает все свирепей,   Показывает прыть, Чтоб с золотой сорвавшись цепи   Больнее укусить.
О, успокойся, попугай!   О, успокойся, песик! Мой долг — сказать, пускай под лай,   Но слушать — кто ж вас просит. А леди — громче пса, как будто   Над псом спешит к победе. Влюбленные ж всегда орут так,   Услышали чтоб леди. Крик попугая — звонче, звонче,   Сердитей его смех. Но песьи взвизги, между прочим,   Звучали громче всех. Сидели слуги у камина,   На кухне — ввечеру. Заслышав дикий вопль в гостиной,   Дивились: «Что ж орут?» А паж, хоть он не исхудал,   Но громче всех заохал: С чем чай подать в гостиный зал   И связан этот грохот? Пажа забросить, чтоб узнал —   У них платок был крохотный — С чем чай подать в гостиный зал   И связан этот грохот. Когда, подняв ужасный гам,   Паж съехал с этажей, Его спросили: «Что же там?   Скажи, о принц пажей!»
А у влюбленного есть трость   Побить собаку тучную, И песик заревел со злости,   Завыл еще тягучее. А также у него есть кость,   И пес угомонился, И с ней на кухню — спрыгнув просто —   Он, как и паж, спустился. Сказала леди, хмурясь строже, —   Ах, фея красоты! — «Мой пес мне дюжины дороже   Таких бродяг, как ты!» Вздыхать и плакать вам не след,   И не волнуйтесь больше! Тот, кто прождал уж тридцать лет,   Прождать сумеет дольше. Шагами залу всю измерив,   Вновь кнопку надавил И вышел грустным он чрез двери,   Таким же, как входил.
«А у меня был попугай:   Век надо мной резвится! Что скажет — мудро, так и знай,   И я решил жениться. Другую б леди ухитриться   Найти мне, — плачет дед, — И пусть ухаживанье длится   Другие тридцать лет. Найду веселую, хоть сед,   Ведь вкус с годами тоньше, Спрошу ее: «Да или нет?»   Чрез двадцать лет, не больше». Перевод С. Головой