Глава 5

Елена, нещадно ругая себя на все лады за ужасно глупую улыбку, смотрела в глаза вампиру, очень внимательно вслушиваясь в каждое его слово.

— Ты должна пообещать мне несколько вещей, — не терпящим возражения тоном, начал Дамон. — Ты не плачешь, не мучаешь себя, не ищешь меня, не делаешь глупостей. Это первое. Второе, сегодня я молча снес то, что братец посмел прикоснуться к тебе. В следующий раз я не буду таким милым и человеколюбивым. Так что внуши, пожалуйста, эту мысль Стефу. Третье, не пользуйся Силой. Не могу объяснить почему, просто поверь на слово — не надо этого делать. О четвертом пункте я позабочусь сам, — добавил он, кончиками пальцев пройдясь вдоль щеки девушки. Она невольно вздрогнула от прикосновения и блаженно закрыла глаза, изо всех сил сжимая в ладони край кожаной куртки. Ей казалось, что стоит лишь на секунду разжать хватку, как он тут же раствориться в темноте спальни, а это единственное, чего она не могла себе позволить. Упустив его один раз, во второй она решила идти до конца, даже если придется вовсе отказаться ото сна и целыми сутками караулить свою любовь.

— Я никуда не уйду, — мягко разжал мужчина сцепленные пальцы. — Во всяком случае, пока не вернется мой драгоценный родственник, — он хмыкнул, с улыбкой вспоминая о том, с каким лицом Стефан выбежал из комнаты, одолеваемый гневом и жаждой. Все-таки сила воли у него была слабенько развита. Всего одно прикосновение, а он уже ни о чем, кроме крови и думать не может. Дамон не стал акцентировать внимание на том, чьей именно крови он хотел.

Девушка открыла глаза, стараясь успокоить разбушевавшийся в душе ураган. Действительно, выглядела она самым отвратительным образом, что ничуть не сказалось на ее красоте. Она была совершенством, хоть и сильно измученным.

— Ты так и будешь на меня смотреть, словно я привидение? — спросил у нее юноша.

Елена вздрогнула от его вопроса, но все же сумела взять себя в руки, и севшим голосом ответила.

— Я обещаю, — вернулась она к началу их разговора. Все пункты у нее давно вылетели из головы, но ведь это не имело никакого значения. Ей надо было успокоиться, а потом все объяснить, извиниться, настаивать, если понадобится, только бы он стал слушать! — Дамон, послушай меня, пожа…

Она приподнялась на локтях, чувствуя безграничную усталость во всем теле, но договорить не успела.

— Я знаю все, что ты собираешься мне сказать, — перебил ее вампир. — Ты меня любишь, хочешь быть со мной, тебе искренне жаль, что все так получилось, ты не хотела сделать мне больно. Правильно?

Девушка кивнула. Бессмысленно обращать внимание на холодное безразличие, с которым были сказаны слова. Он злится, и вряд ли когда-нибудь сумеет ее простить по-настоящему.

— Тогда разреши добавить маленький комментарий, — словно спрашивая, сказал мужчина, и, не дожидаясь ее согласия, ехидно добавил, — Я тебе не верю.

— Я знаю, — пролепетала она, прикусывая губу. Посмотреть на него она не могла, но ощущала его внимательный взгляд на своем лице. Ее терзали на части собственные желания, но даже прикоснуться к нему она боялась. Стоит ей увидеть, с каким отвращением он теперь к ней относится, как ее душа разорвется на части.

— Ты думаешь, что знаешь, — неожиданно зло произнес мужчина, хватая ее за руку. Резким движением, но так, чтобы не сделать больно, он притянул ее к себе и крепко обнял. — Я понимаю Стефана, — тихо прошептал он, вдыхая аромат ее волос. — От твоего запаха легко можно сойти с ума, особенно когда жутко голоден.

Его шепот окутал Елену с ног до головы, легкой дрожью пробежался по всему телу, густым туманом застилая сознание. Она уже не боялась, вся превратившись в чувства и ощущения. Запах его куртки, его кожи, мягкая шелковистость волос, нежные руки, скользящие по ее телу, одуряющий по своей страсти поцелуй, вкус его крови…

Девушка тут же пришла в себя и непонимающе посмотрела на Дамона, прижимающего ее к неглубокому кровоточащему порезу на своей шее.

— Я ведь могу заставить, — хищно улыбнулся он, в одно мгновение выравнивая дыхание.

Конечно, он не собирался ее заставлять. Все дело было в тоске. Вековой, бесконечно долгой и мучительной разлуке, которая за тридцать с небольшим дней успела искалечить обе души. Вампир не отдавал отчета своим действиям и желанием, и только страх причинить Елене боль, все еще заставлял его отзываться на реальность. И эта жажда! Она терзала горло с такой силой, что казалось, будто никакая любовь не сможет ей противостоять.

Девушка долго всматривалась в его лицо, затем улыбнулась и нежно коснулась губами шеи, зарываясь пальцами в темные волосы.

Она уже успела позабыть, какой он внутри. Теплый, светлый, чистый… Словами просто невозможно описать ее ощущения. Никакой боли, страха, переживаний, волнений, ужасных дней, проведенных в одиночестве, горьких слез, которых и не было — ничего. Лишь любовь. Настолько яркая, огромная и всепоглощающая, что занимала практически все его мысли. Она не старалась разобраться в том, о чем он думает. На это не было сил. Хотелось прижаться еще крепче, утонуть в его сильных руках, а потом раствориться без остатка в мужчине, который стал для нее всем.

И все-таки за одну мысль она успела зацепиться. Он простил ее.

Елена подняла веки и осторожно отстранилась, чтобы очень внимательно всмотреться в любимые черты лица. Ее восторгу и ликованию не было предела, но она решила оставить в тайне то, что нечаянно "подслушала". Она могла поклясться, что сейчас к ней снова вернется холодный и безразличный Дамон, которого она любила ничуть не меньше, чем "другого" Дамона.

Юноша продолжал сидеть с закрытыми глазами и окаменевшим выражением лица. И только слегка подрагивающие уголки губ говорили девушке о том, что он с трудом сдерживается, чтобы не рассмеяться во весь голос.

Она неуверенно подняла ладонь, самыми кончиками пальцев касаясь его щеки. Затем, отыскав в себе невиданный доселе запас храбрости, Елена заключила лицо мужчины в объятия ладоней и прижалась к нему всем телом.

— Я так скучала по тебе, — дрожащим голосом прошептала она. — И каждый день боялась.

— Чего? — также тихо спросил он, мысленно отбив себе все руки, которые уже потянулись ее обнять.

— Того, что ты разлюбишь меня, — выдохнула девушка ему в щеку, чувствуя на спине огромное беснующееся стадо мурашек.

— Я тебя никогда и не любил, — спокойно сказал мужчина, открывая глаза. В течение нескольких минут он молча смотрел на растерянное лицо своей принцессы, а потом добавил, — По словам Стефана.

Девушка шумно выдохнула и позволила своим чувствам взять верх над боязнью ошибиться и сделать что-то не так. Она обвилась руками вокруг шеи Дамона и расслабленно повисла на нем, жадно вдыхая запах его кожи.

— Никогда так больше не говори, — жалобно попросила она, прижимая голову к его плечу. — Ты ведь больше не уйдешь?

Вампир уже подготовил самый неутешительный ответ на этот вопрос, но, едва посмотрев ей в глаза, раздумал озвучивать его.

— Не уйду, — помимо воли сорвалось с языка. И внутренний голос тут же поинтересовался, каким именно образом он собирается остаться?

Елена заметно расслабилась и широко улыбнулась ему, заставив заткнуться этот ехидный голос правды. Затем резко откинула волосы за спину, подставляя свое восхитительное горло юноше.

— Нет, — с искренним отвращением отвернулся он, крепко сцепив зубы и закрыв глаза. Об этом он даже подумать не мог. Взять у нее сейчас хоть каплю крови равносильно убийству младенца. Она выглядела слишком слабой.

— Дамон, — едва слышно прошептала она, нежно целуя повернутую к ней щеку. — Пожалуйста…

— Я сказал "нет", — грубо оборвал он ее на полуслове.

Девушка слегка поежилась от металла, зазвеневшего в его голосе, и безропотно сдалась. С ним и раньше очень трудно было спорить, а сейчас и вовсе невозможно.

— Хорошо, прости, — спешно выговорила она, стараясь не разреветься. Все-таки ей удалось дождаться самой страшной части этой ночи. Он изменился, причем в основном именно для нее, стал жестким, холодным и недосягаемым. А еще в нем появилось безразличие… в устрашающем количестве. Она рядом, крепко прижимается к нему, но он даже не пытается ее обнять. Зловещий признак.

Коротко всхлипнув, Елена отодвинулась, опуская голову вниз. Безвыходная ситуация, из которой ей не удастся так просто выбраться. Если он и простил ее, то лишь в мыслях.

— Только не надо слез, — повернулся к ней мужчина, закатывая глаза к потолку. — Ты же знаешь, что это бесполезно.

Она кивнула, не решаясь посмотреть на него.

— Я не могу тебе ничего объяснить, — неожиданно ласково сказал Дамон, поднимая ее лицо за подбородок. — Я люблю тебя, — добавил он, обводя пальцами контур ее губ. Сегодня он сам себя не понимал. Его разозлил брат, бесцеремонно схвативший девушку за плечи, изрядно повеселил тот бред, который он нес о чудовище и бесчеловечности, но больше всего его раздражало двоякое отношение к Елене. С одной стороны, он готов был отдать все, чтобы даже близко к ней не подходить. С другой — не раздумывая продал бы душу за один час наедине с ней. И сейчас у него был этот час, а возможно и больше, но он не спешил им пользоваться. Что-то внутри мешало дать волю чувствам, жадно сжать ее в объятиях и расцеловать.

Девушка внимательно смотрела на него, боясь громко вздохнуть. Она видела, что с ним происходит. Он пытается не поддаваться ей, соблюдает дистанцию, нарочно строит невидимые баррикады между ними, чтобы только не потерять голову. И ее осенило.

Сделав ставку на скорость, она с глухим стоном прижалась к вампиру губами, стараясь заставить его ответить на поцелуй. Ее порадовало уже то, что он не отодвинулся от нее, хотя сдаваться не спешил. И только его участившееся дыхание вселяло в девушку надежду на пусть небольшую, но победу.

Вложив в поцелуй всю свою нежность, она медленно придвигалась все ближе, стараясь не наделать ошибок. Юноша раз или два пытался от нее отодвинуться, но делал это без особого энтузиазма. Наконец он сдался и со злобным рычанием обнял ее.

Елена мысленно поздравила себя с завоеванием награды "За упорство в достижении целей" и тут же приступила к части два своего плана.

Самым кончиком языка она коснулась внушительно острого клыка вампира, немного надавила и почувствовала во рту характерный металлический привкус. Подобный фокус вряд ли удался бы ей, будь Дамон обычным мужчиной, но ведь он таковым не являлся, что безумно радовало и одновременно пугало.

Он на секунду напрягся, плохо отдавая себе отчет в происходящем, а потом пришел в бешенство. Таких криков в своей голове девушка не слышала никогда. "Я же ясно сказал тебе" — не надо было знать его несколько лет, чтобы понять, насколько он зол. "Нельзя. Что именно тебе было непонятно?". И не смотря на эти чрезмерно эмоциональные возгласы, он все крепче прижимал ее к себе. Она чувствовала, как гулко и надрывно бьется его сердце, как часто и прерывисто он дышит, как нежно и в то же время требовательно его руки скользят под ночной рубашкой.

Мужчина оторвался от нее только для того чтобы наградить полным ненависти взглядом, эффект от которого был ровно противоположный. Елена ослепительно улыбнулась ему, осторожно ложась на спину, и потянула за собой.

— Ты можешь сколько угодно рычать, — шелестящим голосом произнесла она. — Я готова терпеть, а вот ждать не намерена.

Девушка подставила ему горло и глубоко задышала, прогоняя из себя страх.

Дамон в который раз удивился ее способности находить все его слабые места. Сейчас он больше всего хотел именно ее крови, которая заткнет наконец гордость, и даст ему возможность забыть все, что было, оставив их с Еленой наедине.

— Тебе невозможно доверять, — произнес юноша часть своих мыслей вслух.

— Зато я тебе доверяю, — заверила она его дрожащим голосом.

Он и сам не понял, что заставило его наклониться и укусить, наслаждаясь расплавленным безумием, которого всегда было предостаточно в ее крови. Все мысли разом покинули его. Рядом осталась только она — его любовь, его жизнь, его принцесса. Похолодевшими пальцами он разорвал сорочку, скрывающую от него безупречную красоту любимой девушки, и окончательно потерял голову от желания, больше напоминающего физическую потребность.

"Только моя" — как угроза прозвучало у Елены в голове, но она не стала искать тайного смысла в этих словах.

"Легко и спокойно. Два слова, с которыми я теперь просыпаюсь. Не знаю, с чем это связано, но мне действительно стало заметно лучше. Проснулся интерес к жизни. А случилось это в тот момент, когда я поняла, что в любом случае сумею найти Дамона. Да, слишком много изменений для одной недели, но мне гораздо проще называть его по имени, нежели использовать дурацкую путаницу "Он" "Не ОН" и т. п. Вся боль как будто испарилась единым духом, оставив меня на попечение счастью, причем настолько безграничному и светлому, что я начинаю бояться саму себя. Но больше всего меня страшит то, что я почти не тоскую по нему. Нет, думаю я о нем ежесекундно, но… Даже не знаю, как правильно описать свои чувства. Я как будто точно знаю, что он рядом, ощущаю его… Приятно быть довольным жизнью умалишенным!".

Я лежала с закрытыми глазами и молилась только об одном — чтобы все было правдой. Не знаю, сколько времени прошло с момента ухода от меня реальности. Час, два, три, пять? И сейчас я не понимаю, что со мной происходит. Тело дрожит, но вовсе не от холода, голова кружится с такой интенсивностью, что я ощущаю себя моряком дальнего плавания, только ступившим на твердую землю после трехгодового путешествия. Какой-то глупый и неуместный смех рвется наружу, собираясь сообщить всей округе о клинической картине заболевания, которым я страдаю. И мне так хорошо, чего последнее время со мной не случалось. Обычно все просто отвратительно, потому что рядом нет Дамона…

Неожиданно я все вспомнила и подняла голову, безбоязненно поднимая веки.

— Нет! — панический крик, который я издала, очень трудно описать словами. Это был самый настоящий вопль ужаса, способный свести с ума любого здравомыслящего человека.

Не успела я зажать рот рукой и дать волю слезам, как дверь спальни открылась, и показалось взволнованное лицо вампира.

— Почему ты кричишь? — шепотом спросил Дамон, бесшумно ступая по мягкому ковру.

Я во все глаза смотрела на него, пытаясь произнести хоть что-то, но получалось отвратительно. Издавая странные мычащие звуки, я указала взглядом на пустую половину кровати, объясняя тем самым причины моего испуганного вопля.

Он долго и внимательно смотрел на мое зареванное лицо (когда только успела развести сырость?), а потом сел рядом и обнял.

— Я же обещал тебе, принцесса, — успокаивающе погладил он меня по волосам, давая возможность спрятать лицо у него на груди. Смутно помню все, что было между нами всего несколько часов (а может и минут) назад, но мой мужчина определенно изменил свое отношение ко мне. И я снова стала "принцессой"! Давайте сюда договор, я готова скрепить его кровью! Честно, за это слово, произнесенное моим любимым, я, не раздумывая, продам душу самому черту или другим его родственникам! — А вот ты обещала не плакать больше! — сурово добавил он, посмотрев мне в глаза.

Пришлось промолчать. Не могла же я ему сказать, что все обещанное мной невыполнимо по одной простой причине — понятия не имею, что именно он от меня требовал на тот момент. Я "счастливый" обладатель одной маленькой особенности: внимательно слушаю, но не слышу. И с этим уже ничего не поделаешь!

— Не уходи, пожалуйста, — взмолилась я, изо всех сил цепляясь за воротник расстегнутой рубашки.

— Думаешь, братишка не будет против моего присутствия? Проявит должное гостеприимство, после того, как я радушно принял его в Италии? — мне стало не по себе. Начав говорить бодрым и веселым тоном, к концу второго вопроса Дамон заметно нахмурился и побледнел, крепко сжав челюсти.

Лихорадочно пробежавшись по своей голове в поисках более подходящей темы, я поняла размеры грядущей бури. Мне совершенно нечего было ему сказать. Начну извиняться, подбадривать, клясться в любви, заверять в том, что только он единственный и неповторимый — сделаю лишь хуже. Промолчу — проявлю безразличие, которому вообще не место между нами.

— Ты знаешь, что Бонни и Мэтт вместе поступили в Браун? — ляпнула я первую пришедшую на ум глупость. Если хотела мягко сменить тему, то ничуть в этом занятии не преуспела, но мне все же удалось снять напряжение, висящее в воздухе.

— Знаю, — с готовностью поддержал мою инициативу мужчина. Он усадил меня к себе на колени и жадно вглядывался в мои глаза с таким видом, будто впервые увидел и хотел сейчас запомнить на много столетий вперед. Возможно, я что-то и преувеличила, но мне стало не по себе при одной мысли о правдивости этих выводов. — У подростка было такое слабое сочинение, что пришлось немного вмешаться в процесс зачисления.

Ну теперь мне многое стало ясно. Не сказать, чтобы я была сильно удивлена, но что-то жалобно екнуло в груди. Наверное, мой вампир всегда будет для меня загадкой, которую мне никогда не разгадать до конца. А потом в душу закралось вполне ожидаемое чувство собственной ничтожности. Как я могла отвернуться (малоподходящее слово, но назвать это предательством у меня не получалось — слишком больно звучит) от него?

— Я люблю тебя, — не к месту вставила я, отмечая в голосе чрезмерную нежность, которая могла показаться неискренней. Но он в очередной раз прекрасно понял все, что я пыталась вложить в эти простые слова.

Дамон никак не ответил мне, продолжая испытующе смотреть прямо в душу (на самом деле, конечно, в глаза, но ощущение было именно таким). Не знаю, о чем я думала в тот момент, и думала ли вообще, потому что следующий мой вопрос звучал настолько глупо и необдуманно, как только можно себе представить.

— Как ты простил меня?

Поздравляю тебя, Елена! Новая награда в номинации "Мисс придурковатость" досталась именно твоей персоне.

Вопрос был неожиданным не только для меня. Его ладони тут же сжались в кулаки, больно впиваясь костяшками мне в спину, но он ответил.

— Ты ведь однажды простила мне то, что я себе никогда не прощу, — сухо произнес юноша.

Испугавшись до потери сознания, я сначала не совсем поняла, что именно он имеет в виду. И только потом до меня дошел смысл его слов. Да быть этого не может! Неужели он до сих пор помнит ту ночь в лесу, когда был не совсем самим собой?

Я изо всех сил старалась не делать ошибки сегодня, но все-таки их наделала. Увидев это в темных глазах, которые наполнились таким количеством боли, я готова была на все, лишь бы он прекратил вспоминать.

— Дамон, милый мой, любимый, — быстро зашептала я, целуя идеальное лицо. — Прости меня. Я не подумав спросила, — да уж, веский аргумент. Мне явно стоит попрактиковаться сначала думать, а потом говорить. Хотя лучше было бы вообще молчать большую часть времени.

Мне хватило одного его взгляда, чтобы понять — все испорчено. Он по-прежнему обнимал меня, вот только был уже не со мной, а со своими мыслями. Настолько пустыми и безразличными я еще не видела эти черные глаза.

— Все нормально, — сквозь зубы процедил он, тряхнув головой, и посмотрел прямо на меня.

Неожиданно у меня перед лицом запрыгали черные точки, а из легких пропал весь кислород. Было полное ощущение, что воздух превратился в вязкий кисель, который с трудом проникает в меня и с огромным усилием выталкивается назад.

Губы вампира шевелились, но я не слышала ничего из того, о чем он говорил, кожей чувствуя его горячее дыхание и нежные поцелуи.

— Я люблю тебя, моя принцесса, — сквозь темноту донеслось до меня и все исчезло.

Франческа вертела в руках ножик, сидя на корточках перед Бугатти. Чудовищное чувство мести разрывало ее изнутри на части, громко вопя о предательстве со стороны вампира. Сейчас она была занята обдумыванием одной насущной проблемы, нетерпящей отлагательств — просто поцарапать крыло машины или же лишить его парочки шин? Колеса заменить не проблема, а вот с царапиной придется повозиться! "А ведь к ней можно добавить еще и вмятину!" — совсем уж замечталась девушка и не заметила стоящего прямо за ее спиной мужчину.

— Колюще-режущие детям не игрушка, — поучительно заметил Дамон, ловко выхватывая у нее из рук складной нож.

— Салют предателям! — поприветствовала его Фрэнки, оборачиваясь. — Фу! Чем от тебя воняет?

Она сморщила аккуратный носик и картинно закашлялась.

— Похотью! — еще больше скривилась вампирша, изо всех сил скрывая улыбку. Вот таким она его любила: довольный, словно кот, вдоволь объевшийся сметаны, ироничный, в меру самовлюбленный (если в его случае это вообще бывает возможным), с чертовски сексуальной улыбкой на лице и пылающими глазами. Добро пожаловать назад, старина Сальваторе! — Неужели даже вампиры не могут обойтись без похабщины? Я понимаю, ты ее любишь и все такое, но мешать кровь с сексом… О, это выше моего понимания!

— Ханжа, — припечатал друг, протягивая девушке руку, чтобы помочь подняться.

Франческа фыркнула и ударила его по ладони, быстро выпрямляясь без посторонней помощи.

— Забыла тебе напомнить, — хлопнула она себя по лбу. — Я с тобой не разговариваю. Ты мелкий и эгоистичный кровосос, который расстроил меня своим недоверием.

— Ну Фрэн! — юноша состроил на лице скорбно-печальную гримасу. — Я готов просить прощение до наступления темноты! — он коротко выдохнул, набрал в грудь побольше воздуха и выпалил, излишне рисуясь и кривляясь, — Извини!

Да уж, блестящие "пардоны"! Как и всегда, стойкая уверенность в том, что на Само-Совершенство, коим он является, невозможно обижаться, вновь дала о себе знать. Девушка глянула на него из-под опущенных ресниц и от всей души простила его. Что толку скрывать то, как именно она его любила?! Она никогда не была злобной и мстительной, что тоже прекрасно ему известно.

— Проехали, — весело отозвалась она, вычеркивая из списка дел пунктик с пометкой "месть Дамону". — Теперь я жду правды, причем в полном объеме. Ты ее простил, потом вы…

— Без подробностей! — тут же перебил ее мужчина, мгновенно становясь серьезным.

— Ладно, — легко согласилась подруга. — Не очень-то мне интересны были ваши амурные делишки. Так что вокруг происходит?

— Прокатимся? — вновь ушел от ответа вампир, распахивая перед ней дверцу пассажирского сиденья.

Фрэнки по-кошачьи сузила глаза, но покорно села, складывая руки на груди. "Пусть делает, что хочет" — решила для себя она. "От разговора ему не отвертеться".

— Ты знаешь, что братец в курсе моих ночных вылазок? — злорадно поинтересовался юноша, расслабленно откидывая голову назад.

— Серьезно? — вздернула брови девушка.

— Да, и меня сильно тревожит эта ситуация, — откровенно признался Дамон. — Сначала я не совсем разобрался в том, что происходит, был немного занят, — многозначительным тоном пояснил он. — Так что мы проедемся немного по округе, я все тебе расскажу, а потом ты вернешься к Елене. Постарайся очень внимательно следить за ней, потому как я лишь примерно представляю себе размеры бешенства Стефана. Если предположить, что он действительно мой брат, то… — договаривать не имело никакого смысла. "Занятие", за которым его застал родственник, не способствовало ничему оптимистичному и радужному. — Он будет мстить, — добавил мужчина то, о чем только что подумала подруга.

— И лучше бы он мстил тебе, — холодея, закончила за него она.

— Я боюсь лишь одного, — странно было слышать от него этот глагол, но он не кривил душой. — Он расскажет ей о том, что происходит, и тогда мне придется делать очень много неприятных вещей. В том числе и ему.

— Давай без загадок, — попросила Франческа. — Меня уже тошнит от безмерного количества недомолвок. Расскажи все подробно. Что тебе известно о планах Стефа? И почему ты продолжаешь "прятаться" от Елены? Я уже поняла, что дело не в мести. Тогда в чем?

Юноша внимательно посмотрел на нее, удивляясь серьезности ее тона и волнению, неожиданно засквозившему в голосе. О ее чувствах к принцессе он был наслышан, но сейчас она не проявила ни грамма сарказма в ее сторону, лишь беспокойство, а это было уже странным. Даже более того — бессмысленным. Однако времени на уточнение не было. Братишка в самом деле мог не слишком благосклонно отнестись к столь откровенной сцене, которую видел практически своими глазами (в действительности, конечно, с помощью Силы, которая вообще непонятно откуда взялась).

— Тогда слушай, — великодушно позволил мужчина. — До приезда в Италию у меня были небольшие сложности с одним существом, название которому китсун. Слышала про них когда-нибудь? Поясню: откровенно несимпатичные твари, которые питаются эмоциями. Чаще всего используются человеческие чувства, такие как страх, боль, обида, ненависть и прочий букет негатива. Но мой рыжий "друг", — с нескрываемой злобой произнес он последнее слово, — Решил пойти дальше себе подобных. Он захотел устроить небольшую глобальную войну между вампирами, чтобы вдоволь насытить свой непомерный аппетит. В его планы оказались замешаны вампиры-ассасины, или проще говоря, просто стадо неудачников, которое прибилось к лису. А развязать эту резню предстояло именно мне, потому как Шиничи решил вписать мое имя в список участников. Он послал одного из своих горе-киллеров за Еленой. Следом наступил конец истории. Корвинус… Ты ведь слышала о нем? — утвердительный кивок Фрэнки. — Убил китсуна. Только осталась одна маленькая неприятность, зовут ее Мисао. Она приходится сестрой маленькой твари и жаждет мести. И опять же, мое имя в списке. Видимо, лисы считают меня неотъемлемой частью своих пакостей. Я знаю, что она уже здесь, причем довольно давно. Вот только поймать ее у меня не выходит, потому как она чует меня за милю и умеет вовремя рвать когти. За сегодняшний день я не почувствовал ее ни разу, и уже начинаю нервничать.

Говорил он очень спокойно, попеременно улыбаясь, но девушка нутром чуяла, что это лишь показное. На самом деле он был близок к панике, и причины подобного состояния ей были предельно ясны.

— Она решила начать с Елены? — задала Франческа ненужный вопрос. — Когда в этом мире переведется подлость? Почему бы этой сестренке не начать с меня? Или она не в курсе, что ты меня любишь гораздо больше всяких человечков? — картинно захлопала она пушистыми ресницами.

— Фрэнкс, — за одну секунду Дамон умудрился испепелить ее полным ненависти взглядом дотла. — Я не особо настроен…

— Знаю-знаю, — мрачно согласилась подруга. — Но от серьезности меня всегда начинает тошнить. Прости, — спешно добавила она, похлопав юношу по плечу. — Почему ты сразу мне не рассказал? И чего добивается этот ходячий материал для манто?

— Я специально привез тебя сюда, — ответил вампир. — И сейчас рассказываю все это по двум причинам. Первое, лисицы нет рядом. Второе, мне нужна твоя помощь.

— А чем по-твоему я все это время занимаюсь? — тут же взъелась девушка.

— Когда ты научишься слушать взрослых? — с намеком подчеркнул он последнее слово и хищно улыбнулся. — И ты не спросила, что за помощь. Мне нужно заставить Мисао поверить в то, что Елена меня привлекает лишь кровью, а люблю я тебя.

— Благословенный Ад! — искренне ужаснулась вампирша. — Как твоя светлая некогда голова сумела додуматься до таких пошлостей? Представь мне, пожалуйста, свою логическую цепочку, иначе я реально поверю в то, что бессмертные способны потерять рассудок после славного коктейля "Секс и эритроциты".

— Не подскажешь, где я брал силы, чтобы терпеть тебя три сотни лет? — ехидно поинтересовался мужчина и начал объяснять свой план. — Китсуны не верят в любовь, но очень хорошо умеют различать ее подвиды. Шиничи давно почувствовал во мне привязанность к Елене, но слабо верил в то, что я действительно ее люблю. Он видел, с какой ревностью я смотрел на них со Стефаном в лесу, в тот же день, когда отправил братца на незапланированные каникулы в Ши но Ши. Тогда он решил, что это проявление эгоизма, зависти и прочей дряни, которая обычно бывает между братьями, тем более когда они оба вампиры. Я не сомневаюсь, что Мисао думает примерно также, и сейчас собираюсь делать ставки именно на это. Мне нужно, чтобы она перестала пытаться задеть меня при помощи Елены.

Фрэнки надменно хмыкнула.

— Пусть лучше поохотится за мной! Я давно хотела поменять коврик в ванной, а рыжий мех неплохо впишется в интерьер, — она уже представила себе, как сможет наконец немного выпустить пар и отомстить хоть одному существу, маниакально портившему ее другу настроение в течение последних дней. — Только спать я с тобой ни за какие литры крови не стану! — тут же поставила она условие. — Целоваться и все такое я согласна, в конце концов мы уже баловались этой ерундой неоднократно, но не…

— Слушай, Фрэн, — не стал дослушивать ее Дамон. — Ты явно зациклилась на одной теме. Вампирам это не нужно. Или ты забыла, кем являешься? Пару раз сыграем на публике, съедим кого-нибудь не слишком удачливого и все. А теперь объясни-ка мне одну вещь, — он повернулся к ней лицом и провел пальцем по подбородку. — Какого Дьявола ты показывалась Елене у торгового центра?

Девушка в одно мгновение растеряла всю свою веселость и беспечность и постаралась как можно сильнее вжаться в сиденье, в надежде стать незаметной.

— Там все так случайно получилось, — тихо пробормотала она, натянув на лицо самое невинное выражение. — Мы просто гуляли, а тут… Я почти сразу исчезла, но она сумела меня разглядеть!

Юноша закатил глаза и тяжело вздохнул.

— Я уже начал верить. Ты специально это сделала, мелкая пакость! — произнес он, однако гнева в его словах было порядок больше, чем во взгляде. — Зачем?

— А сколько было можно смотреть на твою боль? — яростно стала отбиваться девушка. — Ты замучил себя до такой степени, что я просто не выдержала! Думаешь, приятно смотреть на тебя неживого? Даже для вампира ты выглядел погано. Сколько угодно можешь злиться на меня, я ничуть не раскаюсь! Если ты уверен, что недостоин счастья, то я имею противоположную точку зрения! И коли понадобится, то сама напою девчонку своей кровью, а потом задушу, чтобы у нее раз и навсегда пропало желание делать тебе больно. Елена-вампир будет гораздо послушнее!

— Только посмей ее тронуть, — очень тихо пригрозил Дамон, едва Фрэнки умолкла, чтобы перевести дыхание. — Меня не остановит даже дружба, и ты это знаешь.

Она упрямо глянула на друга и безвольно кивнула, признавая правоту его слов.

— Сгоряча ляпнула, — как бы извинилась вампирша. — Когда у нас первое свидание?

Смена темы благотворно повлияла на обстановку в машине.

— Пока не знаю, — задумавшись на мгновение, ответил мужчина. — Мне надо разобраться вначале со святым представителем нашей фамилии. Убивая сусликов, невозможно иметь столько Силы, даже если часть ее принадлежит ярости. А это значит только одно… Он по-прежнему пьет человеческую кровь, и зачем-то скрывает этот факт. И когда он только перестанет быть моей головной болью? — задал он риторический вопрос, высаживая девушку недалеко от пансионата. — Внимательно смотри за ней, Фрэнкс.

Она подмигнула в ответ и тут же скрылась в предрассветной тьме, окутавшей деревья.