Мгла.

    Глава 3.

         Сказавшись больной, следующие три дня я провела в своей комнате. Завернувшись в кружевную шаль, стояла у окна, пытаясь унять бурю, бушевавшую в моей душе. Мне было плохо. Я изнывала от необъяснимой тоски. Душа разрывалась от незнакомых, неведомых прежде чувств. Не находя себе места, я то приникала лицом к стеклу, то начинала метаться по своей комнате. Голова кружилась, перед глазами все плыло. Сердце то замирало, то пускалось в пляс, будто насмехаясь над тщетными попытками побороть внезапно пробудившиеся чувства.

         "Это не правильно... недостойно... предательство своей семьи", - стыдила себя моя милость, но сердце, глупое, неразумное сердце дрожало, разливая болезненную нежность по венам.

         Хотелось отбросить прочь тонкое кружево и, миновав коридор, ворваться в их комнаты. Подойти к ним, коснуться, ощутить тепло сильных тел. Я почти не сомневалась в совершенной гладкости обжигающей кожи Светоча, равно как не вызывало сомнений и то, что кожа рыжеволосого графа окажется успокаивающе теплой, бархатистой. Их образы были почти материальны.

         Казалось, протяни руку - и пальцы пробегут по золотистым вихрам темноглазого лорда, а я затеряюсь в карих, наполненных светом глазах...

         Против воли мысли мои вновь и вновь возвращались к незваным гостям, вспоминая красивые лица, звучные голоса, жесты, движения, мимику.

         И сердце дрожало от страха и нежности.

         За окном хмурилось небо, затянутое серой пеленой туч, а мне больше всего на свете хотелось сказать миру, что у беловолосого лорда самая чудесная в мире улыбка. Наверное, состояние моё в эти дни как никогда приблизилось к безумию. Впрочем, даже эта участь казалась более завидной, нежели бесконечное метание меж сердцем и долгом. Я знала, я слышала, что они враги, и прибытие их не принесёт ничего кроме горечи и боли. А сердце, неразумное сердце шептало, что не могут причинить вред те, кто наполнил его биение смыслом.

         На рассвете четвертого дня, вместе с первыми лучами солнца в комнату беззвучно вошла баронесса Одетта де Элер, и жестом отослав приставленную ко мне служанку, остановилась рядом, положив руку на мое плечо.

         Почувствовав прикосновение пахнущей мятным маслом ладони, последние сутки почти не покидавшая кресла я, встрепенулась, впервые заметив её присутствие, а почувствовавшая мой взгляд баронесса спросила, кивком указав на наборный витраж, приковавший мой взор в этот утренний час:

         - Скажи, знаешь ли ты, что изображено на витраже, что скрывает тебя от рассвета?

         Признаться, вопрос позабавил. Витраж, закрывающий меня от остального мира, вызывал искренний страх у Элоизы... и будто магнитом притягивал меня с того самого мига, как начинались мои затуманенные страхом воспоминания. За прошедшие годы сияющий в свете первых лучей витраж, скрывающий за собой и лес, и горы, и поднимающиеся над ними солнце был изучен до последней, самой незначительной детали, представая пред внутренним взором и в самые темные ночи. Среди синей глади наборных стекол сияла белоснежными одеяниями хрупкая девичья фигура, озаренная светом огненного шара солнца, будто в ознобе обнимающая себя за хрупкие плечи, на изгиб которых снежной волной ниспадала пена белого покрова, венчавшего её голову. А внизу, там, где синь верхних стекол незаметно обращалась во тьму непогожей ночи, простирали руки четыре фигуры в развевающихся на ветру балахонах, протягивая длани к печальной деве.

         Не укрылось моё недоумение и от печально улыбнувшейся матери.

         - Не то, что изображено на этих стеклах, но то, что скрывает история. Давным - давно, когда этот мир был чист и безгрешен им правили богиня Эвир и три её брата. То были века спокойствия и благоденствия, край наш процветал, хранимый мудрыми богами. Но, не знавшие горя и бедствий, люди не знали и страха пред тьмой, сгубившей вечно юную богиню. А братья её, разрываемые горем, отреклись от мира, погубившего их сестру, и ушли следом за той, без кого их жизнь была лишена всякого смысла, обрекая оставленных без божьего благословления смертных на ужасающие муки. Но умирающая богиня не смогла видеть, как погибает всё, что она любила и явила свой дух, остановив разрушение и уведя за собой обезумевших в жажде смерти братьев. Так, наш мир остался без богов, но с надеждой лучшую жизнь. Уходя, и Эвир, и движимые раскаяньем боги оставили людям по камню, порождению своей крови, заточенных в земные оправы. Алмаз из крови старшего засверкал семигранной подвеской, рубин - воплощение среднего был заточён в четырехгранный кулон. Сапфир цвета ночи увенчал перстень, а его близнец, вобравший в себя предутренний сумрак - кольцо, хранить которое было поручено твоему далекому предку в начало наших времен. За него убивали, пытали и объявляли войну, но, памятуя о клятве, первые бароны де Элер берегли его, без сомнений бросая свои жизни за его сохранность, ибо уходя, богиня предрекла страшные муки всего мира, если кольцо покинет земли нашего рода. Оно переходило от матери к дочери, чтобы однажды увенчать твою руку. Я всё ещё не осознала значение её слов, а средний палец правой руки уже обожгло металлом кольца, являющегося отражением того, что сверкало на руке погибшей богини. - Храни его, как хранили твои предки, дочь моя. И помни, не одна ноша не будет чрезмерна, если она ложится на плечи того, кому принадлежала задолго до его рождения.

         - Если существует кольцо, существуют и другие символы? - Спросила я, рассматривая знакомые до последнего изгиба украшения, выбивающиеся из тьмы балахонов.

         - Кто знает. Но, говорят, что в день, когда повстречаются все символы ушедших богов, мир затопят реки крови и сгорит всё живое на земле и в воде. Но есть безумцы, ищущие эти знаки, уверенные, что изменят мир к лучшему. Именно из -за них, считающих, что собрав четыре камня обретут силу ушедших богов...

         - А пятый? - Обратив внимание на крайнюю слева фигуру, сверкающую медальоном с розовым камнем посередине, спросила я.

         - А пятый пусть останется на совести мастера, создавшего этот прекрасный витраж. А теперь отдыхай, хранительница нашего рода. И ... возвращайся, мы очень скучаем. - Коснувшись моего лба едва ощутимым поцелуем, вздохнула матушка, и вышла, уже не видя, как бегут по моему лицу слезы, тихо падающие на темный камень кольца - единственного свидетеля душевной боли, разрывающей мое существо.

         А за окном родился новый день, как и все предыдущие серый от плотной стены дождя. Но в это утро я осознала свою судьбу и горячо прошептала, глядя на фигуру юной богини:

         - Я исполню свое предназначение, я... - Последние слова потонули в раскате грома, сотрясшего, казалось, весь замок до самых подземелий. А я лишь до боли закусила губы и открыла окно, подставляя всё ещё мокрое от слез лицо тугим струям обжигающе - холодного дождя.

         Тяжелые капли сбегали по волосам, алмазами сверкали среди опущенных ресниц, сбегали по напряженной шее мгновенно вымочив простое домашнее платье, неприятно холодя тело.

         Но я не спешила уходить от окна, почти физически ощущая, как сбегают по щекам, срываясь вниз, на блестящие от воды камни заднего двора капли небесной влаги, смывая горькие слезы и страхи, оставляя лишь уверенность.

         Я, баронесса Эльвира де Элер, достойная дочь своих пращуров, и каким бы непреодолимым не было захватившее меня искушение - это ни более, чем происки тех, кто жаждет хаоса и воцарения тьмы. Я поборю этот соблазн и защищу свой дом, как и десятки моих предков до меня!

         Дождь не прекращался, но иссякла соленая влага на протяжении четырех дней бегущая из моих глаз и я смело на едва различимое солнце сквозь черную сеть прилипших к лицу волос. Наверное, я рисковала своей жизнью и здоровьем, балансируя на залитом водой подоконнике, но едва ли осознавала это, впервые увидев смысл своего существования.

         Нет на свете пут крепче долга и палача - страшнее сердца. За окном догорал новый, полыхающий багрянцем закат, разогнавший тяжелые тучи, полонившие небосвод, плачущий, словно в унисон с моим сердцем, когда бледная, но исполненная решительности я покинула свои покои и, миновав длинный коридор, вошла в малую гостиную, где согласно словам мажордома находилась моя сестра.

         Элоиза действительно предпочла скоротать непогожий вечер в комнате затянутой бежевыми драпировками, но, к моему удивлению компанию ей в этом мероприятии составляли наши гости, небрежно расположившиеся в глубоких креслах.

         Зак и Элли вели оживленную беседу, посвященную подводным куполам, сооруженным жителями одного из южных княжеств. Рыжеволосый лорд терпеливо объяснял особенности изготовления подобных приспособлений, Элоиза восторженно внимала, изредка задавая уточняющие вопросы, явно планируя попытаться изучить этим методом фауну нашего пруда. И только лорд Светоч, неотрывно смотрящий на пляшущее в камине пламя, не принимал участия в разговоре.

         Видимо поэтому именно он первым заметил меня, в нерешительности остановившуюся на пороге. Легко поднявшись на ноги, он торопливо, словно боясь, что я уйду, подошел ко мне и произнес, приникая к руке теплыми губами:

         - Счастлив вас лицезреть, моя прелестная госпожа.

         Невольно сжавшая при его прикосновении помнящая, чем закончился его предыдущий поцелуй я, едва слышно перевела дыхание и собиралась было ответить беловолосому графу. Но моей рукой завладел рыжеволосый Зак, расцветая нежной улыбкой:

         - Рад видеть вас в добром здравии. Если бы вы знали, какие волнения вы поселили в нашем сердце, прелестная Эльвира. Признаться, только боязнь скомпрометировать вас, помешали нам штурмом взять вашу комнату, дабы убедиться в вашем благополучии.

         Не последовало боли и за его прикосновением, лишь в душе поднялась горячая волна, пропавшая, едва я взглянула на Элоизу. Мигом растерявшая всю веселость сестра торопливо подошла ко мне и обратилась к едва заметно нахмурившимся лордам:

         - Прошу меня простить, господа. Я вынуждена вас оставить. Моя сестра ещё слишком слаба, чтобы добраться до комнаты самостоятельно и...

         - Право, не стоит так волноваться, Элоиза. - Памятуя о своём стремлении изучить наших гостей, улыбнулась я, проходя в комнату и с показным изяществом опускаясь на диван. - Я бы не отказалась услышать продолжение увлекательного рассказа лорда Зака о подводных кораблях [1]. Трудно поверить, что такое чудо возможно.

         - Возможны и куда большие чудеса, моя леди, - улыбнулся беловолосый, опускаясь в соседнее кресло. - 3десь же, всё дело не в явлении божьей благодати, но в чуде куда более простом, но не менее значимом - науке и технологии. Так же, как люди изобрели однажды музыкальные инструменты и ноты, чтобы их понимать, так однажды откроют тайны законов природы, и создадут куда более удивительные вещи.

         - Впрочем, надеюсь, этот процесс не будет слишком быстр. - Поддержал его Зак, опускаясь рядом с беловолосым.

         - Вы боитесь прогресса, лорд? - Удивилась уже сидящая рядом со мной сестра. - Скорее, не ищу. Я излишне педантичен и сентиментален, а изменяющийся мир теряет своё очарование.

         - Странно слышать такие слова от человека, наделенного столь глубокими познаниями.

         - О, леди, вы мне льстите, - не без гордости улыбнулся рыжеволосый, сверкая золотистыми глазами. - На самом деле, идея путешествий под водой отнюдь не нова. Еще в начале предыдущего века обитатели восточных земель переворачивали свои ладьи, образуя тем самым воздушную полость, всплывая к которой воины могли довольно продолжительный промежуток времени, передвигаться по дну. Да и упоминания о колоколах встречаются в научных трактах ученых древности. Говорят, обитатели севера шьют подобные из шкур убитых ими китов и тюленей, передвигаясь в них среди серых вод вечно холодного океана.

         - Китов? - Заворожено прошептала Элоиза, вызвав легкую усмешку на красивых губах.

         - Да, - не замечая реакции своего спутника, подтвердил рыжеволосый. - Гигантских рыб, шкура которых без труда выдерживает удар копья, а свирепый нрав уводит под воду десятки торговых кораблей.

         Элоиза не смогла сдержать восхищенно - испуганного вздоха, а беловолосый граф - тихого смешка.

         - Вас не пугают тайны морских глубин? - Нахмурилась сестра, недовольно рассматривая всё ещё улыбающегося лорда Светоча.

         - Боюсь, я придерживаюсь, мнения учёного Герфида, считающего китов млекопитающими животными, приписывая им крайне мирный нрав, прекрасная Элоиза, - произнёс он, отворачиваясь к огню. - А всем чудесам Севера предпочитаю Аврору.

         - Аврору?

         - Северное сияние, чудесную пляску огней в незнающем света небе. Кто-то называет его последним даром богов, а жители севера, уверяют в диковинном замке, сверкающем, будто драгоценный алмаз, что проступает среди её вспышек раз в году. Впрочем, оставим этот разговор - боюсь, леди Эльвира заскучала. - Переводя взгляд на меня, вновь улыбнулся беловолосый, но был остановлен:

         - Нет-нет, мой лорд. - Улыбнулась я. - Прошу вас, продолжайте. Ваши слова более чем интересны, но несколько диковины, для никогда не покидавших замка нас.

         - Ах, моя леди, вы не представляете, какие тайны хранят вечно сокрытые под снегом земли севера. День там короток, в то время как ночь длится полгода, и так холодна, что сам воздух замерзает, драгоценными камнями оседая на ресницах и мехе дох. - Вновь завладевая нашим вниманием, обратился ко мне Зак, мечтательно улыбаясь.

         - Вам доводилось бывать на севере? - Поразилась Элоиза, а рыжеволосый лорд качнул красивой головой:

         - Да, леди Элоиза. Нам с братом довелось провести там более двух лет и даже поучаствовать в постройке ледяного жилища - иглу и охоте на свирепых белых медведей.

         - С братом? - Удивилась я, но ответил мне Светоч:

         - Да, моя прекрасная госпожа. Но куда больше мне полюбились жаркие пустыни востока, где солнечным жаром пылает сама земля.

         Значит, они братья, - удивилась я, из - под ресниц выискивая внешнее сходство меж нашими гостями. Не укрылось моё смятение и от рассмеявшегося Светоча:

         - Да, милая моя леди, как ни странно, но наше родство неоспоримо, хотя и не имеет внешнего подтверждения. - Поняв, что мои взгляды не остались не замеченными, я смущенно потупилась, но неловкой паузе не дала возникнуть моя младшая сестра, спросившая, переводя восхищенный взгляд с одного брата на другого:

         - Вы бывали и на Востоке?

         - Да. Мы посещали и южные страны, любуясь гигантскими крокодилами, нежащимися в теплых водах глубоких рек. И влажные гектары тропических лесов, и бескрайние степи, по которым проносятся огромные табуны диких лошадей мустангов. Можно сказать, что мы повидали весь мир.

         - Мустангов? - Услышав заветное слово, воскликнула Элоиза, в шутку называемая отцом Филиппой. - Диких лошадей? И дождавшись подтверждающего кивка рыжеволосого, жадно спросила, не сводя с него сверкающих глаз: - Какие они? Красивые? Рослые? - Вызвав новую вспышку смеха у Светоча, тараторила сестренка.

         - Боюсь разочаровать вас, Элоиза, но пресловутые мустанги довольно неказистые, низкорослые лошадки, все достоинства которых заключается в пламенной ненависти местных коневодов к жеребцам, уводящим кобыл и жеребят в свои табуны.

         Казалось, большего разочарования в жизни и беловолосом лорде, как её частного проявления, сестра не испытала бы даже если само небо обрушилось на землю.

         - Все? - Ледяным тоном уточнила сестра, недовольно теребя сбегающую по плечу прядь.

         - Боюсь, что так. Правда, иногда встречаются исключения, лишь подтверждающие основную безрадостную картину, являясь полукровками от более породистых лошадей.

         - Вот как? - Совсем опечалилась сестра, лелеявшая трепетную мечту получить дикого гиганта, упоминаниями о которых пестрели страницы столь любимых ей приключенческих романов. Настала моя очередь разрушать назревающее молчание. Чем не преминула воспользоваться я, замаскировав восхищением давно терзавший меня вопрос:

         - Что же привело столь искушенных путешественников в наши ничем не примечательные земли. - Вы недооцениваете красоту вашего края, моя прекрасная леди. Его стоит благословить уже за то, что он породил вас, прекрасная Эльвира. - Попытался уйти от щекотливой темы беловолосый. Но осмелевшая я улыбнулась, в поисках успокоения касаясь кольца: - И всё же?..

         - Непобедимое желание познать все чудеса этого мира, моя леди, - пришел на помощь брату Зак. - Похвальное стремление, граф. - С трудом скрывая разочарование, признала я, отворачиваясь от улыбающегося мне рыжеволосого графа, словно на нож, натолкнувшись на взгляд синих глаз, неотрывно смотрящих на меня.

         - А как относитесь к путешествиям вы, моя прекрасная леди? - Продолжая удерживать мой взгляд, ласково спросил беловолосый, заставив меня беспокойно нахмуриться.

         - Боюсь, я ужасная домоседка. - Медленно произнесла я, чувствуя, как ускоряет свой ритм безвольное сердце. - Для меня и поездка на ярмарку - целое событие.

         - Но, полагаю, от недостатка информации вы не страдаете, получая её ... через прекрасную библиотеку замка де Элер. - Безмятежно улыбнулся Светоч, наблюдая, как тенью проскользнувшая в комнату служанка расставляет на круглом столе изящные фарфоровые чашки, розетки с джемом и другие необходимые атрибуты вечернего чаепития. А его брат насмешливо улыбнулся и спросил, поверх исходящее паром чашки:

         - Вы же любите посещать библиотеку, Эльвира?

         Готовое вот-вот разорвать путы смертной плоти и вырваться из груди сердце пропустило удар, а я отчужденно произнесла, глядя в черные глаза, застывшей на пороге матери:

   - Очень...